Жюль Верн
Дети капитана Гранта (адаптированный пересказ)
7. История Жака Паганеля
Гленарвану было хорошо известно имя и за слуги Жака Паганеля. Его труды по географии, его доклады о новейших открытиях регулярно печатались в бюллетенях Общества. Паганель заслуженно считался одним из виднейших ученых Франции.
– Позвольте спросить, – осторожно начал Гленарван, – когда вы прибыли на борт судна?
– 24 августа в восемь часов вечера. Сойдя с поезда на вокзале, я сел в кэб, который привез меня в порт. Я направился прямо на «Шотландию», где для меня была заказана каюта номер шесть. Ночь была темная, и я никого не заметил на палубе. Представьте себе, у меня даже не спросили билет! Я сильно устал с дороги и проспал целых тридцать шесть часов!
Пассажиры и капитан понимающе переглянулись. Действительно, вечером 24 августа на «Дункане» никого не было.
– Господин Паганель, в какой же порт вы намереваетесь прибыть? – спросил Гленарван.
– В Калькутту, сэр. Всю жизнь я мечтал увидеть Индию! Наконец-то мое желание осуществится!
– Значит, господин Паганель, вас очень огорчило бы изменение маршрута? – продолжал хозяин «Дункана».
– Конечно, сэр. Я везу с собой рекомендательные письма к генерал-губернатору Индии. К тому же мне необходимо выполнить поручение Географического общества – уточнить сведения об этой стране, собранные великими путешественниками прошлого. В начале следующего года я должен выступить с докладом.
– Я не хочу держать вас в неведении, господин Паганель. К сожалению, на некоторое время вам придется отложить экспедицию в Индию.
– Почему?
– Вы плывете в противоположную сторону.
– Как! Капитан Бертон… – беспомощно обернулся Паганель к Джону Манглсу.
– Я не капитан Бертон, – отозвался тот.
– Но «Шотландия»…
– Это судно не «Шотландия».
Теперь настала очередь Паганеля изумляться.
– Вы шутите…
– Нет, сэр. Я лорд Эдуард Гленарван, хозяин яхты. Это моя жена Элен. Мы едем в свадебное путешествие в Южное полушарие.
Паганель стал растерянно озираться по сторонам. Взгляд его упал на штурвал, на котором красовалась надпись: «Дункан. Глазго».
Незадачливый ученый схватился за голову и помчался к себе в каюту.
– Ну и ну, – протянул Джон Манглс. – Перепутать суда и плыть в Чили, когда у тебя в кармане билет в Индию!
– Знаете, Джон, меня этот случай не удивляет, – отозвался лорд Гленарван. – Рассеянность Жака Паганеля вошла среди ученых в поговорку. Однажды он опубликовал подробнейшую карту Америки, куда умудрился вклинить Японию. Впрочем, рассеянность не мешает ему быть одним из лучших географов Франции.
Разговор был прерван появлением Паганеля. Он успел переодеться и собрать вещи, видимо надеясь в скором времени сойти на твердую землю.
– Лорд Гленарван, куда идет «Дункан»? – спросил он.
– В Америку, в Консепсьон.
– В Чили! Только не это! – воскликнул злополучный ученый.
– Господин Паганель, как я понимаю, вам желательно как можно скорее покинуть наш корабль и вернуться к цели вашего путешествия, – утешая его, заговорил Джон Манглс. – Скоро мы остановимся у острова Мадейра. Там вы сядете на судно, возвращающееся в Европу, и начнете все сначала.
– А может быть… – проговорил Паганель. – Скажите, дорогой лорд, а вы твердо намерены держаться запланированного маршрута? Индия – чудесная страна, неисчерпаемый источник волшебных сюрпризов, неожиданностей для путешественников… Несомненно, прекрасные дамы не бывали в этой стране… Стоит только дать команду рулевому, и «Дункан» свободно поплывет вместо Консепсьона в Калькутту.
– Это невозможно, господин Паганель, – развела руками Элен. – Если бы речь шла об увеселительном путешествии, то я, не задумываясь, ответила вам согласием. Но мой муж не сказал вам главного. «Дункан» плывет в Патагонию, чтобы вернуть на родину шотландских моряков, потерпевших там крушение.
Гленарван вкратце ввел француза в курс дела.
– Не хотите ли, господин Паганель, присоединиться к нашей экспедиции? – спросила леди Элен.
– Это невозможно, сударыня. Я связан обязательствами. Прошу вас высадить меня на берег в первом же порту, куда зайдет «Дункан».
– То есть на острове Мадейра, – подхватил Джон Манглс.
– Пока мы в пути, господин Паганель, – улыбнулась Элен, – будьте у нас на яхте как дома. Мы постараемся, чтобы вы не очень огорчались, что допустили ошибку.
– Поверьте, что ни делается, все к лучшему, – добавил майор.
Паганель оказался милым веселым человеком и очаровал дам своим неизменно хорошим настроением. Он за полдня подружился со всеми пассажирами и матросами. Его живо заинтересовала история капитана Гранта. Ученый попросил, чтобы ему показали найденные в бутылке документы, и принялся долго и кропотливо изучать их. Когда же Паганель узнал, что Элен – дочь путешественника Вильяма Туффнеля, географ рассыпался в комплиментах. Оказалось, что Паганель лично встречался с ним много лет назад. Ученый отозвался о Туффнеле с огромным уважением и заявил, что станет его дочери самым верным другом.
8. Состав экспедиции расширяется
30 августа на горизонте показался остров Мадейра.
– Дорогой лорд, – обратился Паганель к Гленарвану, выйдя вместе с ним на палубу. – Скажите честно, до встречи со мной вы собирались делать остановку на Мадейре?
– Если честно, то нет, – ответил Гленарван.
– Понимаете, остров Мадейра не представляет интереса с точки зрения науки. Мне нечего здесь делать после моих предшественников, которые прекрасно описали его и составили подробную карту. Если вы не возражаете, высадите меня у Канарских островов…
– Будь по-вашему, – пожал плечами Гленарван. – Сделаем остановку у Канарских островов. Я скажу Джону.
Весь следующий день Паганель не давал Джону Манглсу прохода и рассказывал о Чили. Молодому капитану географ нравился все больше и больше. Его память на даты и цифры потрясла Джона. Паганель говорил, словно читал по книге. К тому же у него был несомненный дар рассказчика: все факты и исторические события он преподносил так живо и эмоционально, словно лично пережил их. Капитан с удовольствием слушал бы Паганеля весь день, но тут на горизонте появилась точка, которая заставила Джона прервать своего собеседника.
– Господин Паганель! – произнес капитан. – Поглядите в ту сторону. Вы ничего не видите?
– Ничего.
– Смотрите внимательнее. Мы находимся в сорока милях от Канарских островов. Вершина Тенерифского пика уже ясно вырисовывается на горизонте.
– А мне казалось, что это не очень высокая гора.
– Ничего, когда вы станете взбираться на нее, она покажется вам достаточно высокой!
– Взбираться на Тенерифский пик? К чему это, дорогой капитан, после Гумбольдта и Бонплана? Гумбольдт поднялся на эту гору и так подробно описал ее, что тут уж ни слова не прибавишь. Он отметил пять зон: зону виноградников, зону лавров, зону сосен, зону альпийских вересков и, наконец, бесплодную зону.
– Тогда вам придется скучать в ожидании судна на Европу в порту Тенерифе.
– Да, капитан, вы правы… – огорченно покачал головой Паганель. – Только время зря потеряю. Скажите, а на островах Зеленого Мыса нет удобных стоянок?
– Конечно, есть. В Вила-Прая можно сесть на пароход в Европу. Нам в любом случае придется остановиться там, чтобы запастись углем, и вы нас нисколько не задержите.
– Давайте отложим высадку до островов Зеленого Мыса. Пойду распакую чемодан.
Джон очень обрадовался и поспешил сообщить о решении пассажира каюты номер шесть Гленарванам. Известие о том, что Паганель остается еще на три дня, было встречено бурей восторга.
3 сентября Паганель снова уложил вещи, готовясь к высадке на берег. «Дункан» лавировал между островами Зеленого Мыса. Погода стояла отвратительная. Вид Вила-Прая сквозь частую завесу дождя был удручающе унылым.
Паганель нервно ходил по палубе, с сомнением покачивая головой. Пассажиры вышли проститься с ним.
– Словно нарочно плохая погода, – изрек Паганель.
– Да, – согласился майор.
– Похоже, стихия против нас, – вздохнул Гленарван.
– Да, – подтвердил майор.
– Ужасный ливень, – заметила леди Элен.
– Да, – кивнул майор.
– Я, сударыня, ливня не боюсь, опасаюсь только за багаж и инструменты: ведь все погибнет, – кусая губы, отозвался Паганель.
– Путешественник не должен быть слишком взыскателен, – возразил майор. – Все будет хорошо. Глядишь, месяцев через семь-восемь отплывете в Европу.
– Что? Семь-восемь месяцев! – заволновался Паганель.
– В период дождей суда редко заходят на острова Зеленого Мыса, – подтвердил капитан. – Но вы можете с пользой провести время. Этот архипелаг мало изучен в области топографии и этнографии.
– Если бы! – вздохнул ученый. – Горы здесь невысоки и неинтересны. К тому же они давно исследованы.
– Одним словом, я подождал бы с высадкой, – подытожил майор.
– Дорогой Гленарван, – убитым голосом сказал Паганель, – где вы намереваетесь сделать следующую остановку?
– Не раньше Консепсьона.
– Это ужасно!
– Ужасно, – подтвердил Мак-Наббс, – тем более что патагонские индейцы такие же аборигены, как туземцы индийского штата Пенджаб. Даже пишутся одинаково. Всего одна буква отличается.
– И нигде в литературе они не описаны, – добавил Джон Манглс. – Представьте себе, господин Паганель, – Париж, заседание и доклад «Индейцы Южной Америки»…
– Уважение коллег, дорогой Паганель, – подхватил Гленарван, – можно заслужить в любой стране. Всюду разрешено работать и делать научные открытия: и в Кордильерах и в горах Тибета.
– Короче говоря, не отправиться ли вам вместе с нами, господин Паганель? – ласковым тоном предложила Элен.
– Сударыня! А моя командировка?
– Предупреждаю, господин Паганель, мы пройдем Магеллановым проливом, – объявил Гленарван.
– Сэр, вы искуситель!
– Вам самому смертельно хочется остаться, Паганель, – произнес майор. – У вас на лице написано. Не церемоньтесь. Здесь все свои.
– Вы угадали, майор! – воскликнул географ. – Я просто боялся быть навязчивым. Позвольте мне присоединиться к вам, лорд Гленарван. Я буду полезен.
Дружные аплодисменты были ему ответом. Элен на радостях даже обняла почтенного ученого.
9. Магеллананов пролив
7 сентября при сильном северном ветре «Дункан» пересек экватор. Началось плавание в Южном полушарии.
Жак Паганель был совершенно счастлив. Он целыми днями изучал географические карты, разложенные на столе в кают-компании. Среди судового груза ученый наткнулся на ящики с книгами, среди которых обнаружил несколько томиков на испанском языке. Паганель решил изучить по ним язык Сервантеса, чтобы к моменту прибытия в Консепсьон служить своим друзьям переводчиком. В свободное время Паганель занимался с Робертом географией и рассказывал ему историю Южной Америки.
Гленарваны и Мак-Наббс часто обсуждали план предстоящей экспедиции. Если Эдуарда больше занимала морально-этическая сторона вопроса, и он грезил тем, как выполнит работу правительства по спасению шотландского гражданина, то майор был озабочен более земными проблемами. Он недоверчиво разглядывал послание капитана Гранта и изучал карту Патагонии, время от времени советуясь с Паганелем.
Одним из наиболее заинтересованных в успехе экспедиции людей был капитан Джон Манглс. Молодой человек был сильно увлечен Мери и так неумело скрывал свои чувства, что все, кроме него, заметили это. Элен считала, что они станут прекрасной парой, и всячески помогала Джону и Мери почаще быть вместе, чтобы лучше узнать друг друга. В мыслях молодой капитан уже примерял на девушку свадебную фату, хотя еще ни словом не решился обмолвиться о своей любви. Таким образом, Джон участвовал в поисках не просто капитана Гранта, а своего возможного будущего родственника.
25 сентября «Дункан» вошел в Магелланов пролив. Вскоре показались развалины – остатки покинутой колонии, получившей название Порт Голода.
В 1581 году испанец Сармиенто основал здесь город Сан-Фелиппе. Вместе с ним на этих берегах начали новую жизнь четыреста эмигрантов. Однако первая же зима выдалась настолько суровой, что часть поселенцев замерзла насмерть. Оставшиеся в живых еле дотянули до весны. Но привычные испанцам сельскохозяйственные культуры в этих местах не росли, поэтому посевы не взошли и десятки людей умерли от голода. Корсар Кевендиш, посетивший колонию в 1587 году, застал на развалинах города, просуществовавшего всего шесть лет, последнего поселенца.
«Дункан» обогнул мыс Фроуорд и стал приближаться к южному побережью Америки. На южном берегу пролива, на Огненной Земле, высилась гора Сармиенто – гигантское нагромождение скал, рассеченных грядой облаков.
10. Тридцать седьмая параллель
10 октября яхта бросила якорь в порту Талькауано. Гленарван вместе с Паганелем сел в шлюпку и отправился на берег выяснять, не сохранилось ли в здешних местах следов крушения «Британии». Паганель вызвался быть переводчиком. Ученому не терпелось применить на практике свое знание испанского языка, над изучением которого он добросовестно трудился на борту «Дункана». Однако, к его удивлению, жители Талькауано ничего из сказанного им не поняли.
– Наверное, у меня плохое произношение, – решил Паганель.
– Пойдемте в здание таможни, – сказал Гленарван. – Там должны понимать по-английски.
Таможенные чиновники с помощью нескольких английских слов, сопровождаемых выразительной жестикуляцией, объяснили путешественникам, что резиденция консула Великобритании – город Консепсьон – находится в двадцати километрах от гавани. Гленарван нанял двух лошадей и вместе с Паганелем поскакал в указанном направлении.
Консул принял Гленарвана очень учтиво и, узнав историю капитана Гранта, предложил навести справки по побережью. Однако розыски не дали никакого результата.
– Судя по всему, – заявил Паганель, вернувшись на «Дункан», – капитан Грант находится в плену у индейцев, которые увели его в глубь материка. Капитан и его спутники отправили послание уже оттуда. Бросили бутылку в одну из рек, впадающих в море.
– Что нам теперь делать? – спросил Гленарван.
– Действовать самостоятельно. Прочесать материк. Пройдем вдоль тридцать седьмой параллели от Тихоокеанского побережья до Атлантического океана.
С этими словами Паганель разложил на столе в кают-компании карту Чили и Аргентины. Гленарван, майор и Джон Манглс послушно склонились над ней. Роберт стоял в дверях.
– Переберемся через узкую полосу Чили, перевалим через Андские Кордильеры и спустимся в пампу, – рассказывал Паганель, водя пальцем по карте. – Здесь течет множество рек и горных потоков – Рио-Негро, Рио-Колорадо и их притоки, пересекающие тридцать седьмую параллель. Любая из них могла вынести бутылку с посланием Гранта в море.
– Паганель, вы сказали, что капитан находится в плену у индейцев, – уточнил майор. – Давайте решим, как действовать, если мы обнаружим его.
– Есть два варианта, – ответил Гленарван. – Либо капитан Грант попал в плен к многочисленному племени индейцев, либо им заинтересовалась небольшая группа туземцев. В первом случае мы отправимся в Буэнос-Айрес и там с помощью консула соберем сильный отряд солдат. Во втором случае освободим Гранта своими силами.
– Понятно, – кивнул майор. – Сколько нам предстоит пройти?
– Речь идет о расстоянии в тысячу километров, – отозвался Паганель. – Мы будем все время двигаться по прямой. Под этой широтой в Северном полушарии расположены Испания, Сицилия и Греция. В общем, путешествие пройдет в идеальных климатических условиях и продлится самое большее месяц. Наши шансы найти капитана Гранта очень велики. Местные индейцы не людоеды. Мой знакомый по Географическому обществу, Гинар, провел три года в пампе, в плену у индейцев. В этих краях европеец – существо полезное, его можно обменять на что-нибудь очень нужное. Индейцы знают это и заботятся о пленнике, как о породистом животном.
– А где будет находиться «Дункан»? – спросил Джон Манглс.
– Пока мы будем прочесывать материк, «Дункан» обогнет континент с юга и будет нас ждать на противоположном побережье через месяц.
– Между мысом Корриентес и мысом Сан-Антонио? – уточнил капитан.
– Совершенно верно.
– Кто войдет в состав экспедиции? – спросил Гленарван.
– Группа должна быть небольшая, – ответил Паганель. – Нам важно узнать, в каком положении находится капитан Грант, а не вступать в бой с индейцами. Полагаю, что лорд Гленарван возглавит экспедицию, к нему присоединится майор, ну и я рад предложить свои услуги.
– И я! – воскликнул юный Грант.
– Почему бы нет? – улыбнулся Паганель. – Итого, четыре. Еще нужны три матроса – на ваше усмотрение, лорд Гленарван. Семь человек – этого более чем достаточно.
– Достаточно? – удивился Джон Манглс. – Вы не назвали меня, господин Паганель.
– Дорогой Джон, на борту яхты остаются дамы, самое дорогое для нас на свете, – подмигнул ему Паганель. – Кто лучше вас сможет позаботиться о них?
Перспектива провести ближайший месяц в обществе Мери Грант очень улыбалась молодому капитану, поэтому спорить он не стал.
Оставалось решить, кто из команды присоединится к отряду Гленарвана. Матросы, узнав, с какой целью надо пуститься в путь, единодушно предложили свои услуги. Чтобы никого не обидеть, Гленарван предложил отобрать добровольцев путем жеребьевки. Жребий выпал помощнику капитана Тому Остину и матросам Вильсону и Мюльреди.
11. Чили
На берегу Гленарван основательно подготовил отряд к переходу через материк. Он включил в состав экспедиции четырех проводников-туземцев и нанял погонщика мулов – англичанина, прожившего в Чили более двадцати лет. Погонщик очень обрадовался возможности пообщаться с соотечественниками, поскольку такой случай выпадал ему нечасто.
Англичанин пояснил, что перевалить через Андский хребет нелегко. Предпринять такое путешествие можно только имея в своем распоряжении выносливых аргентинских мулов. Эти животные неприхотливы в еде, пьют раз в день, легко проходят сорок километров за восемь часов и могут нести груз в сто пятьдесят килограммов.
Начало перехода назначили на 14 октября. Отправным пунктом экспедиции стал город Арауко. Вначале дорога на восток шла по плодородным равнинам, усаженным виноградниками или отведенным под пастбища. Постепенно местность становилась все пустыннее. Лишь изредка кое-где попадались хижины индейцев-охотников за дикими лошадьми или заброшенные почтовые станции.
На следующий день путешественники благополучно переправились через пороги реки Рио-Бель и вечером расположились лагерем на берегу Био-Био, протекавшей на границе между испанским Чили и Арауканией. Туземцы почти не попадались им на глаза. Лишь изредка вдалеке проносились верхом «гуачос» – метисы, потомки браков между индейцами и испанцами.
Места эти были мало исследованы, и потому самым счастливым человеком в отряде был Паганель. Особенное удовольствие ученому-географу доставляло, если какая-нибудь река не была обозначена на карте, с которой он постоянно сверялся. Поскольку это происходило довольно часто, секретарь Географического общества притворно сердился.
– Река без названия подобна человеку без имени! – восклицал Паганель, после чего, не стесняясь, придумывал какое-нибудь звучное испанское название и отмечал новую реку на карте.
– Как ваши успехи в испанском языке? – поинтересовался Гленарван.
– Замечательно! Все идет, как по маслу! Вот только это проклятое произношение! – хватался за голову темпераментный француз.
– Произношение, говорите, – ухмылялся майор. – Ну-ну.
12. На высоте четырех километров
К концу второго дня отряд сделал привал в неглубоком ущелье в нескольких милях от города Лоха. Эту ночь путешественникам предстояло провести у подножия сьерр – первых ступеней огромного хребта Анд. Впереди Гленарвана и его товарищей ожидали бесчисленные препятствия и опасности, с которыми связано путешествие в горах.
Вначале восхождение проходило спокойно, но к середине дня майор заметил, что проводники и погонщик словно сомневаются в правильности пути, по которому ведут отряд. Они все чаще останавливались и оглядывались вокруг, пристально разглядывая скалы и стараясь найти среди камней следы ног индейцев.
– Видимо, они сбились с пути, – заметил Мак-Наббс.
– Указать дорогу безошибочно здесь невозможно, – пояснил Паганель. – Частые землетрясения меняют рельеф местности, дороги нередко пропадают и опознавательные вехи исчезают.
Наконец погонщик обернулся к Гленарвану.
– Нам придется вернуться и искать обходные пути. – сказал он.
– Тогда мы сойдем с тридцать седьмой параллели, – возразил Паганель. – И к тому же задержимся дня на три, не меньше.
– Вы можете предложить другой вариант? – спросил географа майор.
– Да, – ответил Паганель, – проход Антуко, идущий по склону вулкана под тридцать седьмым градусом третьей минутой южной широты.
Погонщик и проводники удивленно переглянулись.
– Откуда у вас такие сведения? – задал вопрос Гленарван.
– Дорогой лорд, я сотни раз проходил через этот перевал!
– Как? – не поверил майор. – Верхом на муле?
– Нет, сидя у себя в кабинете, по карте!
– Наш караван здесь не пройдет, – покачал головой погонщик. – Последнее землетрясение сделало дороги непроходимыми.
– Для мулов, но не для людей, – отозвался майор. – Если вы отказываетесь нас сопровождать, мы пойдем дальше пешком.
– Обойдемся своими силами, – подтвердил Паганель. – Через сотню метров мы увидим проход Антуко, и я не хуже местного проводника выведу вас кратчайшим путем к подножию Кордильер.
Гленарван расплатился с погонщиком и проводниками. Самую необходимую часть поклажи распределили по рюкзакам, и Гленарван, майор, Паганель, Роберт и матросы стали медленно пробираться между скалами. Возглавлял шествие географ, чья изумительная память и широчайшая эрудиция внушала путешественникам абсолютное доверие. Действительно, Паганель не зря считался выдающимся ученым: всю жизнь проведя в кабинете, он совершенстве знал все, что относилось к его науке, и в считанные дни превратился из географа-теоретика в блестящего практика.
Подъем продолжался всю ночь. Помогая друг другу, путешественники цеплялись руками за выступы, взбирались на неприступные площадки, перепрыгивали через глубокие расщелины.
Когда начало светать, отряд находился на высоте двух с половиной километров. Здесь то и дело попадались ламы и шиншиллы. Чуть выше, у границы вечных снегов, целыми стадами бродили изящные животные – альпака. Они напоминали безрогих коз с длинной шелковистой шерстью. Паганель отдал бы все на свете за удовольствие поймать хотя бы одну из них, но пугливые красавицы стремительно уносились прочь, бесшумно скользя по ослепительно белому снежному ковру.
Облик окружающей местности совершенно изменился. Со всех сторон отражая первые лучи восходящего солнца вздымались огромные глыбы сверкающего льда. Подъем становился очень опасным. Приходилось постоянно прощупывать, нет ли под ногами расщелины. Вильсон встал во главе отряда, пробуя лед. Остальные ступали точно по его следам, стараясь говорить как можно меньше. Паганель объяснил, что в горах нельзя повышать голос, так как малейшее сотрясение воздуха может вызвать обвал лавины.
Разреженность воздуха вызывала удушье, десны кровоточили, кружилась голова. Чтобы усилить кровообращение, людям приходилось как можно чаще дышать. От блеска отраженных лучей солнца на снегу у путешественников болели глаза. Обессилевший Роберт стал задыхаться, и Мюльреди понес его на руках. То один, то другой путник падал и, не в силах подняться на ноги, и полз вперед на коленях.
Путешественники совсем выбились из сил и уже готовы были устроить привал прямо на снегу. Внезапно майор остановился и указал влево.
– Хижина, – спокойным голосом произнес он.
