bannerbannerbanner
Один из нас – следующий

Карен М. Макманус
Один из нас – следующий

Полная версия

Глава 5. Фиби

Четверг, 20 февраля

– Кардинальный, – читаю я слово с очередной карточки.

Оуэн ложится грудью на кухонный стол, морща лоб от усердия.

– А скажи какую-нибудь фразу с этим словом.

– Э-э… – Я затрудняюсь, и он чуть слышно вздыхает.

– Посмотри на обратной стороне.

– Ах да. – Я переворачиваю карточку, которую держу в руке. – «Работы ученого произвели кардинальный переворот в точных науках».

– Кардинальный. – Оуэн повторяет по буквам: – К-О-О-Р-Д-И-Н-А-Л-Ь-Н-Ы-Й. – И улыбается, ожидая, что я в десятый раз подниму большой палец в знак одобрения.

Я недоуменно замираю, не выпуская карточку из рук. После всего случившегося за последние сутки меня мало что может расстроить, разве что ошибка Оуэна при подготовке к состязанию по орфографии. В подобных вещах он обычно на уровне старших классов.

– Неправильно. Ты ошибся.

– Не может быть. – Он поправляет очки. – Что ты мне прочитала, то я и произнес по буквам.

– Нет такого слова – координальный. Правильно будет – кардинальный. К-А-Р-Д-И-Н-А-Л-Ь-Н-Ы-Й. То есть самый важный, существенный.

– Дай посмотрю. – Оуэн протягивает руку за карточкой. Обычно я с учебой ему не помогаю, но сегодня вина за ужасный поступок по отношению к Эмме подвигла меня и на это. Знаю, Оуэну хочется, чтобы мы с Эммой уделяли ему больше внимания, и он ведет себя соответственно. Брат не в меру любопытен от природы, а если к нам приходят друзья, его и вовсе не удержать. Постоянно забегает в комнату, когда Джулс у меня в гостях, порой таскается вместе с Эммой в библиотеку на занятия с отстающими, раздражая этим нас обеих, хотя я понимаю – и сестра тоже, – что Оуэн всего лишь хочет быть частью семьи.

Так просто было бы пригласить его сделать что-нибудь вместе!.. Но мы упертые, всегда остаемся при своем!

– Пожалуйста! – Мой голос звучит неестественно приторно, и Оуэн берет карточку, озадаченно стрельнув на меня глазами.

Мы с ним одни в квартире – мама на работе, Эммы тоже нет. Мы с сестрой, по сути, не виделись с той минуты, когда мистер Сантос увел нас на кухню и предложил пойти домой и поговорить спокойно. Эмма согласилась, но, едва выйдя из кафе, помчалась к дому Джиллиан. Заночевала сестра тоже у подруги. Ни на одно мое сообщение не ответила, в школе весь день избегала.

Мне от этого немного легче. Хотя какой смысл оттягивать неизбежное?

– Уф. А я-то думал… – Оуэн кладет карточку на стол и фыркает. – Вот засада!

Я едва удерживаюсь от того, чтобы взъерошить ему волосы. Ведь давно уже не ребенок, а до сих пор ведет себя как маленький. Иногда мне кажется, что Оуэн перестал взрослеть после папиной смерти, и не важно, что он вырос на целую голову – все равно как был девятилетним, так и остался. Брат умнее нас с Эммой; точнее говоря, он почти гений. Например, взял и оживил старый ноутбук, да еще и загадочным способом синхронизировал со всеми телефонами. А вот на психическом уровне – совсем ребенок. И мама никогда не позволит брату перескочить через класс, хотя он легко справился бы с учебной программой.

В замке́ поворачивается ключ, и у меня падает сердце. Для мамы еще рано, а значит, наконец явилась Эмма.

На плече у сестры рюкзак, в руке холщовая сумка. Бледно-голубая оксфордская рубашка, джинсы; волосы стянуты ярко-синим ободком. Тонкие обветренные губы. Увидев меня, Эмма резко останавливается и роняет рюкзак и сумку на пол.

– Привет, – пытаюсь сказать я, но голос срывается.

– Эмма! – радостно восклицает Оуэн. – Ты не поверишь! Я прокололся с орфографией! – Он выжидательно смотрит на сестру, та отвечает слабой улыбкой. – Ты знаешь, как пишется кардинальный? В смысле самый существенный?

– Знаю, – отвечает Эмма, глядя на меня. – От слова кардинал.

– А я напутал. Думал, от слова координата.

– Ничего страшного. – Сестре стоит огромных усилий говорить нормально. – Будешь еще заниматься?

– Нет, я все. – Оуэн сползает со стула. – Пойду поиграю немножко в «Баунти уорс». – Он шаркающей походкой удаляется в свою комнату.

Едва за ним с легким щелчком закрывается дверь, Эмма поворачивается ко мне со сложенными на груди руками и тихо спрашивает:

– Почему?

У меня во рту мгновенно возникает пустыня Сахара. Оуэн оставил на столе полстакана теплой фанты, я допиваю ее и лишь тогда осиливаю ответ.

– Я виновата.

Лицо Эммы вытягивается, и я буквально вижу, как она проталкивает комок в горло.

– Это не причина.

– Знаю. Все равно. В смысле, все равно прошу прощения. Я бы никогда… просто Джулс устроила вечеринку за день до сочельника… и Дерек… – Сестра вздрагивает, но я продолжаю: – Э-э… он знаком с кузиной Джулс, и они хотели играть вместе. Оба саксофонисты. – Я лепечу еще что-то, а Эмма с растущей мукой смотрит прямо мне в глаза. – Я пришла потусоваться к Джулс, а он оказался… там.

– Он оказался там, – монотонно и без выражения повторяет Эмма. – Вот и вся твоя причина? Совпали в пространстве и времени?

Я открываю рот и снова закрываю. Невозможно подобрать приличный ответ. Ни для сестры, ни для себя самой. Я пыталась решить эту задачу почти два месяца.

Потому что я была пьяна. Да, верно, но это всего лишь отговорка. Алкоголь не заставит меня совершать глупости, которых я не натворила бы на трезвую голову. Разве что даст дополнительный толчок.

Потому что ты с ним рассталась. Да, за целых три недели до Рождества. Эмма и Дерек познакомились на конкурсе «Модель ООН» прошлым летом и встречались пять месяцев, а потом расстались по его инициативе. Я не знаю, что именно произошло. Эмма никогда мне не рассказывала, так же как и вообще об их отношениях. Я сама догадалась – в нашем безобразно тесном жилище трудно что-то утаить, – потому что сестра долго и тщательно готовилась к свиданиям. Может, со временем они смогли бы помириться. Однако я пресекла эту возможность на корню.

Потому что он мне понравился. Тьфу! Вишенка на торте, испеченном из моих отговорок. Впрочем, не особо и понравился.

Потому что я хотела причинить тебе боль. Не сознательно, однако… Порой мне кажется, что, делая такое признание, я незаметно подбираюсь к неудобной правде. Со дня папиной смерти я пытаюсь привлечь внимание сестры, а она меня чаще всего в упор не видит. Может, какая-то безумная извилина в моем мозгу хочет заставить ее заметить меня? В таком случае, миссия выполнена.

Эмма сверлит меня взглядом.

– Ты ведь знаешь, он был моим первым. Моим единственным.

Не знаю! Она никогда со мной не делилась. Хотя я догадывалась. И раз уж Дерек занимал такое место в ее жизни, дела обстоят еще хуже. Я с новой силой чувствую укор совести.

– Я виновата, Эмма. Честно. И готова на все, чтобы помириться с тобой. Клянусь чем угодно, я никому не рассказывала, даже Джулс. Возможно, Дерек…

– Прекрати упоминать его имя! – кричит Эмма так пронзительно, что я от испуга теряю дар речи. – Слышать не хочу. Ненавижу его, ненавижу тебя. Никогда в жизни больше не буду разговаривать ни с ним, ни с тобой!

Из ее глаз брызжут слезы, и на секунду я перестаю дышать. Эмма почти никогда не плачет; в последний раз это случилось на похоронах отца.

– Эмма, пожалуйста, давай…

– Я все сказала, Фиби! Оставь меня одну! – Эмма проносится мимо, хлопнув дверью спальни так, что она чуть не слетает с петель. Оуэн высовывает нос из своей комнаты, однако не успевает и рта открыть – я хватаю ключи и очертя голову выбегаю из квартиры.

Перед глазами все расплывается. В холле кто-то машет мне рукой, и приходится несколько раз моргнуть, чтобы понять, кто это.

– Привет, – говорит Эдди Прентис. – Я как раз к вам. Твоя мама дома? – Она резко осекается, на кукольном, как у эльфа, лице проступает беспокойство. – Что с тобой?

– Все хорошо. Аллергия. – Я вытираю глаза. Эдди мой ответ не убеждает, и я начинаю тараторить: – Мама на работе, вернется примерно через час. У тебя что-то срочное? Я могу ей позвонить.

– О нет, не стоит. Я организую девичник Эштон, хотелось бы обсудить кое-какие идеи насчет ресторана. Отправлю ей сообщение.

Она улыбается, и комок в моем горле постепенно тает. Эдди одним своим видом дарит мне надежду. Хотя жизнь девушки пошла наперекосяк после того, как блог Саймона сделал всеобщим достоянием ее фатальную ошибку, она смогла собрать себя из осколков и начать жизнь с чистого листа. Настоящая королева второго шанса, а мне сейчас крайне необходимо поверить – второй шанс существует и для меня.

– Какой ресторан ты хочешь выбрать для девичника?

– Что-нибудь без лишнего шума. – Эдди задорно улыбается. – Наверное, не стоит злоупотреблять термином «девичник». Это влечет за собой определенный образ, ты согласна? На деле девчонки просто хотят оттянуться. Нужно подобрать местечко, где и мне понравится.

Я с трудом подавляю внезапный порыв пригласить Эдди с собой, хотя понятия не имею, куда иду. Забиться бы в какую-нибудь щель, пересидеть… Но прежде чем мне удается подобрать слова, Эдди оглядывается на свою дверь и произносит:

– Ладно, я пойду. У подружки невесты куча обязанностей. Нужно еще заказать упаковку для подарков гостям.

– А что за подарки?

– Миндаль в сахаре. Оригинально, просто жуть. Зато любимая сладость и Эштон, и Эли.

– Хочешь, помогу раскладывать? Я теперь почти эксперт по свадебным подаркам. Мама постоянно приносит их домой опробовать на нас.

Эдди радостно улыбается.

– Это было бы чудесно! Я дам тебе знать. – Она поворачивается к своей двери, махнув рукой на прощание. – Приятно повеселиться. На улице такая красота!

– Постараюсь.

Хорошее настроение, вызванное разговором с Эдди, улетучивается так же быстро, как пришло. Я спускаюсь на лифте, а в голове крутятся слова Эммы: Ненавижу его, ненавижу тебя. Никогда в жизни больше не буду разговаривать ни с ним, ни с тобой! У Эдди с Эштон раньше тоже случались размолвки, но могу поспорить – такого разговора у них никогда не было.

 

Лифт открывается, я пересекаю облицованный искусственным мрамором вестибюль и толкаю тяжелые стеклянные двери. Улица залита ослепительным светом. Солнечные очки остались дома, и всю дорогу до парка мне приходится прикрывать глаза ладонью. Парк совсем небольшой, примерно с квартал, и пользуется популярностью среди продвинутых молодых родителей – из-за наличия детских площадок с тренажерами для малышни и близости магазина органической еды «Хол фудс». Миновав арочные ворота и двух играющих в мяч мальчишек, я отыскиваю свободную скамейку в относительно тихом тенистом уголке.

Как ни тяжело, нужно наконец заняться телефоном. Сегодня я получила десятки сообщений, но, не обнаружив среди них ни одного от Эммы, остальные не стала даже просматривать. В сотый раз за день себя упрекаю – ну почему не догадалась, что этот очередной последователь Саймона не шутит!

Сообщения от тех, кого едва знаю, я игнорирую. А вот послания от Джулс выхватываю в первую очередь:

Могла бы и поделиться со мной!

Я не осуждаю.

Хочу сказать, это нечестно с твоей стороны, но все мы совершаем ошибки.

У меня падает сердце. Джулс сегодня была великолепна: играла роль щита между мной и остальными. Однако, очевидно, подругу задело, что она узнала о Дереке одновременно со всей школой. У нас с Джулс обычно нет секретов друг от друга, только в этом проступке я не решилась признаться.

Последнее сообщение: Меня отвезет домой Моника. Ты с нами? Эх, заглянуть бы в телефон пораньше, прежде чем топать две мили от школы до квартиры… Стоп. Моника? С каких это пор она и Джулс спелись? Перед глазами тут же проносятся сегодняшний ланч и показное возмущение Моники выходкой Шона. Такое чувство, что она воспользовалась случаем и решила вылить на меня побольше грязи.

Вот еще сообщение с незнакомого номера. В моих контактах его точно нет. Привет, это Мейв. Ты как? Извини, если что, просто решила спросить, на всякий случай. Мы с Мейв никогда раньше не переписывались. Приятно, что она беспокоится. А ее сегодняшнее выступление против Шона… Но я в самом деле не знаю, что ответить. Мне очень паршиво, да вот только Мейв, с ее идеальными родителями, идеальной сестрой и бывшим бойфрендом, а ныне лучшим другом – потому что даже те, кого она бросает, не злятся на нее, – ничем тут не поможет.

Брэндон: Зайдешь? Родителей нет дома;)

Мое лицо вспыхивает, в виски словно впиваются иглы. «Я не могу тебе доверять!» – рявкаю я ни в чем не повинному экрану телефона. А ведь доверяла, прекрасно понимая, что значу для Брэндона меньше, чем пара новых футбольных бутс. Насмехаться надо мной во время ланча – что ж, это совершенно в его характере. Следовало хорошенько подумать, прежде чем спать с ним.

В отличие от Эммы я часто меняла бойфрендов. Не со всеми из них спала, но, если уж до того доходило, не отказывала себе в удовольствии. Секс всегда приносил позитив в мою жизнь – до прошедшего декабря, когда я заперлась с Дереком в бельевой у Джулс. Сразу после Дерека я переметнулась к Брэндону, а ведь развешанные повсюду гигантские красные флажки предупреждали – беги прочь, немедленно! Может, совершив фатальную ошибку с Дереком, я решила, что не заслуживаю ничего лучшего?

Ну уж нет! Разовая оплошность не должна обрекать на совместное будущее с Брэндоном Уэбером. И я удаляю его сообщение, а затем и самого Брэндона из списка контактов.

Удовлетворения хватает на полсекунды. Пока не появляется текст от Невидимки:

Ну что, повеселились? Как насчет…

Превьюшка обрывает текст. Меня охватывает искушение удалить его, не читая. Впрочем, если этот извращенец опять пишет обо мне, я так или иначе узнаю. Лучше открыть сразу.

Ну что, повеселились? Как насчет следующего раунда? Ниже полсотни комментов от старшеклассников «Бэйвью-Хай», все умоляют о продолжении. Вот засранцы! Я прокручиваю комменты, пока не натыкаюсь на последнее сообщение Невидимки:

Скоро в игру вступит следующий участник! Тик-так.

Теперь понятно, почему сайт «Про Это» так долго пользовался популярностью. Потому что хотя я и презираю Невидимку, хотя меня бесит, что раскрыта моя тайна, которая иначе никогда не выплыла бы наружу, хотя сама мысль о том, что новый Саймон Келлехер рыскает по школе в поисках добычи, вызывает стойкое отвращение, – я все равно не могу удержаться от любопытства.

Что будет дальше и кто следующий?

Глава 6. Нокс

Суббота, 22 февраля

Сейчас я убью свою сестру.

– Прости, Кирстен, но ты встала мне поперек дороги.

Я щелкаю большим пальцем по контроллеру, и аватар сестры оседает на землю. Из раны на шее фонтаном хлещет кровь. Кирстен вздрагивает и тщетно давит на кнопки, а затем недоуменно восклицает:

– Ты перерезал мне горло! – Дакс Рипер на экране телевизора тем временем переступает через безжизненное тело. – Я считала, что мы союзники!

Наш золотистый ретривер Фриц, дремлющий у ног Кирстен, приподнимает голову и сипло всхрапывает.

– Были союзниками. – Я отрываюсь от контроллера, чтобы почесать старичка Фрица за ухом. – Но твоя жизнь перестала приносить мне пользу.

Дакс на экране полностью меня поддерживает.

– Сегодня замечательный день, чтобы умереть, – раскатистым басом объявляет он, зачехляет нож и потягивается, играя мышцами.

– Отвратительная игра. – Кирстен корчит недовольную гримасу. – К тому же я хочу есть. – Она придвигается ближе и легонько толкает меня коленом. Мы сидим на диване на цокольном этаже нашего дома. Сестра живет в часе езды и по субботам нас обычно не навещает, но сейчас ее герлфренд на полтора месяца укатила в Японию преподавать, а у Кирстен остались незаконченные дела. – Предлагаю тебе поставить на паузу свое альтер эго, то есть этого карикатурного амбала, и сопроводить меня на ланч.

– Ты хотела сказать – моего двойника? Смотри – точная копия! – Я откладываю контроллер в сторону и выбрасываю вперед руку. Ох, лучше бы я этого не делал… Как называется полная противоположность «карикатурного амбала»? Меланхоличный дохляк? Из всех младших членов нашей семьи мы с Кирстен наиболее похожи друг на друга, вплоть до стрижки ежиком, но мышцы у сестры не в пример моим накачаны – по выходным она занимается греблей. Впрочем, я стараюсь не заострять на этом внимания.

Кирстен игнорирует мое жалкое подобие шутки.

– Куда ты настроен пойти? – Прежде чем я успеваю ответить, она поднимает руку. – Ни слова про фастфуд. Учти, я уже старуха. Мне бы бокал вина и что-нибудь из овощей. – Кирстен тридцать, она самая старшая. Все мои четыре сестры появились на свет одна за другой, и родители решили, что на этом хватит, однако через десять лет на свет неожиданно родился я. Сестры обращались со мной, как с живой куклой, все время таскали с собой; я и ходить-то научился почти в два года.

– «Горячие крылышки», – тут же выдаю я. Это заведение, знаменитое своими огненными куриными крылышками и гигантским надувным цыпленком на крыше, является неизменным атрибутом Бэйвью. Теперь, когда Бэйвью оказался в тренде, новые жители начинают ворчать, что цыпленок – это вульгарно, что он «не вписывается в эстетику города» – точная цитата из редакторской колонки в последнем номере «Бэйвью блейд». Недавно владельцы «Крылышек» пролетели еще раз: на День святого Валентина повесили на шею цыпленку гирлянду красных неоновых сердечек, которые до сих пор не сняли, а это уже настоящий непрофессионализм, тут я полностью согласен!

– «Крылышки»? – хмурится Кирстен, поднимаясь по лестнице. Фриц семенит за нами. – То есть я должна отдельно заказывать овощи?

– Там подают стебли сельдерея.

– Не пойдет. В них девяносто девять процентов воды.

– И салат из капусты.

– Сто процентов майонеза.

– А крылышки в лимонно-перечном маринаде? В них же… цитрус?

– Нокс, усвой раз и навсегда: искусственные добавки никогда не имели и не будут иметь ничего общего с натуральными овощами и фруктами. – Открыв дверь, Кирстен оборачивается ко мне, и я одариваю ее той обнадеживающей и благодарной улыбкой, которая не срабатывает ни на ком, кроме моих сестер. – Ладно, уговорил, – стонет она. – Будешь мне должен.

– Заметано, – соглашаюсь я. Хотя она никогда и ничего с меня не потребует. Как приятно иметь нескольких старших сестер – каждая относится ко мне по-матерински!

На кухне, зарывшись в бумаги, сидит за столом отец. Вот кто, в отличие от меня, похож на Дакса Рипера! Теперь, став владельцем собственной фирмы, отец больше не обязан сам работать руками, но до сих пор не бросил это занятие, поэтому он в наилучшей физической форме из всех знакомых мне пятидесятилетних мужчин. Он мельком смотрит на меня – надоедливого сына, который никак не съедет от родителей, – и задерживает радостный взгляд на Кирстен.

– Не знал, что ты еще здесь.

Фриц, который почитает его как альфа-самца, садится у кресла и с обожанием смотрит на хозяина.

– Нокс уговорил меня играть в свою жуткую видеоигру, – вздыхает Кирстен.

Папа хмурится. Он считает видеоигры потерей времени, в отличие от настоящего спорта, и обычно не прочь сделать мне замечание. А сейчас он протягивает одну из папок и говорит:

– Возьми. В понедельник отнесешь на работу.

– Что это?

– Гарантийное письмо. Мы собираемся нанять нескольких бывших осужденных по делу д’Агостиньо. На днях я получил по почте письмо из «Пока Не Будет Доказано».

Прекрасно! Вот только письмо пришло не по почте. Это я принес его и положил на отцовский стол. С запиской, которую он, само собой, и не заметил.

Кирстен сияет.

– Чудесно, папа! Отличная возможность подать пример местным бизнесменам!

Как ни странно, отца и Кирстен водой не разольешь. Он, консерватор, мачо и представитель старой школы, как ни с кем другим ладит с чрезвычайно милосердной лесбиянкой. Может, дело в том, что они оба инициативные, предприимчивые и к тому же атлетически сложены?

– Да, Нейт – хороший работник, – соглашается отец, сдвигая папку к углу стола. – И представь себе, в прошлом семестре получил отличные оценки по обоим курсам, которые мы оплатили. У парня блестящие способности. Жаль, что ранее их не признавали.

Понятно. Блестящие способности Нейта у нас признали. Ну и пусть.

– Великолепно, что ты много делаешь для Нейта, – говорит Кирстен с такой теплотой в голосе, что я начинаю ощущать себя полным придурком. Ничего не имею против Нейта, но не могу избавиться от чувства, что отец не возражал бы именно его видеть своим сыном. Пока я надеваю толстовку, сестра добавляет: – Пап, а давай с нами на ланч? Мы собрались в «Горячие крылышки». – На последних словах она слегка кривится.

– Нет, спасибо. Мне нужно поработать. Заканчиваю оформлять нашу заявку относительно гаража возле молла. Уже сколько времени эта стройка стоит беспризорная – заходи кто хочет! Смотреть противно! Да к тому же рискованно. – Он хмурится и смотрит на меня. – Один из моих парней говорит, будто, по слухам, ребятня повадилась срезать путь через площадку. Нокс, ты об этом что-нибудь знаешь?

– О чем? Нет. Разумеется, нет! – почти выкрикиваю я излишне громко и категорично. Черт, он меня когда-нибудь доведет до нервного срыва!

Отец хмурится сильнее, и Кирстен тянет меня за руку.

– Ладно, мы пошли. До скорого! – Мы выходим, и лишь на полпути к машине сестра обращается ко мне: – Нокс, у тебя на лице все написано. – Она достает из сумки ключи и прицеливается в свой серебристый «Цивик». – И прекрати шляться по заброшенным стройкам!

Суббота выдалась солнечной, но прохладной. Я забираюсь на переднее сиденье и поднимаю капюшон толстовки.

– Всего-то пару раз.

– Как самая старшая твоя сестра, – говорит Кирстен, устраиваясь рядом, – я обязана напомнить тебе, насколько это небезопасно. Учти, я тебя предупредила. – Она поворачивает ключ зажигания, и тут же в машине раздается оглушительная музыка. Мы оба вздрагиваем. Вечно забываю, что сестра включает радио на всю катушку, когда едет одна. – Извини. – Она убавляет звук и, взглянув в зеркало, сдает назад. – С этой жуткой игрой в охотника за сокровищами мы даже не поговорили толком. Кстати, убить меня – свинство с твоей стороны. Ну ладно, проехали. Какие новости? На работе, в театральной студии, в школе?

– Нормально. Абсолютно нормально.

Сестра включает поворотник и начинает выруливать на дорогу.

– Почему всего лишь нормально?

С чего начать, я не знаю. Однако начинать не приходится – звонит телефон Кирстен, и она лезет в сумку, не отпуская педаль тормоза.

– Подожди минутку. – Сестра передает трубку мне. – Это Кэти. Включишь громкую связь? – Я нажимаю кнопку, и Кирстен продолжает: – Привет, Кэти. Я в машине с Ноксом. Как дела?

 

Из динамика доносится неестественно тонкий голос моей второй по старшинству сестры. Кэти с ужасом принимается тараторить, что они розовые, а должны быть персиковыми… или наоборот.

– Кэти, постой. – Кирстен медленно сворачивает на главную улицу, ведущую к «Бэйвью-центру». – Я ничего не понимаю. Ты насчет цветов, что ли? Капризная невеста! Ладно, что-нибудь придумаю.

Стараясь не слушать болтовню сестер, я с дурным предчувствием снимаю блокировку со своего телефона. Наверняка вся школа в эти выходные тоже ожидает сообщений от Невидимки. Однако пока что ничего. Я решил для себя, что очередная жертва, кем бы он ни был, примет Вызов, и теперь не знаю, чего ждать. Игра вышла на новый уровень, и мы вступили на неизведанную территорию. Саймон до такого не додумался бы.

Есть ли что-то неправильное в моей, не знаю, как это назвать… заинтересованности? Наверное, нет – после того, что случилось с Фиби. Не говоря уж о прошлогоднем надолго затянувшемся «шоу», когда целый месяц знаменитую Четверку поливали дерьмом. Но сейчас это вроде видеоигры, и я на нее странным образом подсел. Мог бы просто заблокировать этого Невидимку, и дело с концом. Так ведь нет! И насколько я знаю, вряд ли кто в «Бэйвью-Хай» его заблокирует. Что там на днях говорила Люси Чен за ланчем? Группа риска? Верно. Мы поставлены в условия, когда не можем не выбрать правильную подсказку, подобно простимулированным лабораторным крысам.

Или леммингам. Любимый термин Саймона.

На экране выскакивает сообщение от Мейв:

Привет, в пятницу собираемся компанией. Бронвин приедет. Ты с нами?

Наверно, – отвечаю я. – У нее весенние каникулы?

Нет, просто выходной. Эштон устраивает девичник. А еще мы идем на мюзикл «В леса».

Мейв добавляет улыбающуюся эмодзи. Я влюблен в этот мюзикл – мы его уже несколько недель репетируем – и потому посылаю в ответ целых три такие же рожицы. Вокальный диапазон у меня минимальный, что ничуть не помешало получить главную роль, ибо я один из немногих представителей сильного пола в театральной студии. Теперь горло постоянно болит от нагрузки, да к тому же репетиции перекрываются с моим графиком работы в «Пока Не Будет Доказано».

Странно и несколько некомфортно осознавать, что ты начинаешь перерастать то, что ранее составляло почти всю твою жизнь. Особенно если не знаешь, что дальше делать с собой. Пока мое самое большое достижение в «Пока Не Будет Доказано» – поддержка Сандипа по вопросу переименования конференц-залов. Но мне там нравится. Будь возможность, я бы взял больше часов.

Пока Кэти наконец успокаивается, мы успеваем добраться до центра. Кирстен бросает на меня виноватый взгляд, сворачивая на парковку напротив «Крылышек».

– Прости, пришлось оказать, цитата, скорую флористическую помощь, конец цитаты. Ну ладно. А кто прислал сообщение, пока я тебя игнорировала?

– Мейв.

Телефон у меня почти разрядился, и я выключаю его и кладу в карман.

– Ах, Мейв… – с ностальгией в голосе вздыхает Кирстен. – Одна из ушедших… – Она паркуется и заглушает двигатель. – Я имею в виду от меня. А ведь я соединила вас в одно целое. То есть объединила ваши имена. Я тебе не говорила? Послушай, как звучит: Нейв! – Я со стоном открываю дверь. – А ты в порядке? Не хочешь поговорить?

Сестра всегда задает такой вопрос, и я всегда отказываюсь.

– Конечно же, я в порядке. Мы расстались уже давно.

Мы выходим из машины и направляемся к выходу с парковки.

– Знаю, знаю. Только не могу взять в толк почему. Вы были идеальной парой!

Вот один из таких моментов: как бы я ни обожал своих сестер, порой хочется иметь старшего брата. Или близкого друга, который знает толк в девушках. Почему мы с Мейв не стали идеальной парой, я не хочу обсуждать с Кирстен. И вообще с кем угодно.

– Мы с Мейв отличные друзья.

– Да, замечательно… – Кирстен останавливается настолько резко, что я чуть ее не сбиваю. – Что за толпа? Или здесь по субботам всегда так?

Ресторан прямо перед нами, и действительно – на тротуаре яблоку негде упасть.

– Обычно нет, – отвечаю я, и стоящий впереди парень оборачивается на голос. В первый миг я его не узнаю – мы ни разу не виделись за пределами школы. Потом до меня доходит: Маттиас Шредер собственной персоной, хотя и вне привычной среды обитания. Выглядит как пугало огородное: высокий, тощий, в мешковатой одежде. Жидкие соломенные волосы, и при всем этом необычно темные глаза.

– Привет, Нокс, – говорит Маттиас безо всякого выражения. – Цыпленок.

– Э-э? – переспрашиваю я. Это что, шифр? Мне следует ответить что-то типа «Ворон прилетает в полночь»? Кирстен выжидающе смотрит на меня, видимо полагает, я сейчас ее представлю. А я не знаю, что сказать. Это Маттиас. Прошлой осенью его временно исключили из школы за сайт-двойник Келлехера. Мы с ним до сих пор ни разу словом не перемолвились.

Маттиас указывает куда-то наверх длинным пальцем, и я перевожу взгляд на крышу… Невероятно! Где были раньше мои глаза? Бусы из красных сердечек на шее надувного цыпленка наконец исчезли, но исчезла и голова! Как таковая она, наверное, на месте, однако кто-то водрузил поверх нее нечто похожее на голову от маскарадного костюма Дикого Кота, талисмана Бэйвью. И теперь фигура превратилась в гигантского фрика, Котоцыпа. Зрелище завораживающее! Краем глаза я поглядываю на возмущенное лицо Кирстен и фыркаю, стараясь удержаться от бурного хохота.

– Боже мой, – бормочет сестра. – За что ж его так?

– Месть яппи? – Эту версию я немедленно отбрасываю. Люди, которые жалуются, что надувной цыпленок уменьшает стоимость их недвижимости, не получат удовольствие от подобной проделки.

– До тебя не дошло? – спрашивает Маттиас, уставившись на меня. Черт, все-таки он ненормальный. Мейв говорила: «Он просто одинок». Может, и верно. Но тогда верно и то, что он ненормальный. Я не сомневаюсь – такие вещи взаимосвязаны.

У меня бурчит в животе. Желудок знает – мы в непосредственной близости от «Крылышек», и негодует по поводу задержки.

– Не дошло что? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Всегда принимай Вызов! – Маттиас церемонно салютует мне, разворачивается на каблуках и исчезает в толпе.

Кирстен совершенно озадачена.

– О чем он?

– Сам не пойму, – смущенно отвечаю я и снова включаю телефон. Два новых сообщения от Невидимки:

ЗАДАНИЕ: прикрепить голову Дикого Кота к цыпленку над «Горячими крылышками».

СТАТУС: выполнено Шоном Мердоком. Мои поздравления, Шон. Отличная работа.

Ко второму сообщению прилагается фото Котоцыпа. Снято с близкого расстояния, явно кем-то, кто стоял совсем рядом. Кругом темно – очевидно, перестановка голов осуществилась минувшей ночью, хотя пик внимания пришелся на время ланча, когда в «Крылышки» начала стекаться публика.

На экране всплывают все новые и новые сообщения. «Бэйвью-Хай» шлет комменты Невидимке.

Полный улет!

Хахаха

Ржунимагу

Эпично, Шон!

На душе становится погано. С первого же года учебы в «Бэйвью-Хай» Шон – в компании с Брэндоном Уэбером – превратили мою жизнь в ад своими издевками в стиле «Сколько книжек Нокса поместится в унитаз». И даже сейчас Шон обожает спрашивать: «А правда, что твоя сестра гейская подружка?» Интересно, какой смысл этот неандерталец вкладывает в свои уродские издевки. Если я хочу, чтобы с кого-то в Бэйвью новая игра сбила спесь, так в первую очередь с него. Увы, теперь Шон может зазвездеть еще больше.

Ведь таким, как Шон с Брэндоном, все легко сходит с рук.

– Твой телефон сейчас воспламенится, – говорит Кирстен. – О чем пишут друзья?

Я засовываю трубку в карман. Если бы так же легко выключить мою бессмысленную злость!..

– Какая-то дурацкая рассылка. По ошибке. Они мне не друзья.

И Невидимка тем более. Я должен был догадаться с самого начала.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru