bannerbannerbanner
Чердак на Куин-стрит

Карен Уайт
Чердак на Куин-стрит

Полная версия

Глава 7


Я проснулась от запаха роз. Полусонная, я прижалась лицом к теплому телу, лежавшему рядом со мной в постели. Радуясь тому, что я в постели не одна, я прижалась еще ближе и потерлась носом о его спину. И ощутила густой мех. Я тотчас открыла глаза и с ужасом увидела в свете прикроватных часов Джека маленькое тельце спящего Генерала Ли, который, похоже, простил меня ровно настолько, чтобы вернуться в мою постель. Я перекатилась на спину и глубоко вдохнула. Пьянящий аромат роз успокоил меня, помогая забыть, что Джек спал в соседней комнате. Я вновь смежила веки и начала погружаться в сон, счастливая от сознания того, что моя семья наконец-то вновь под одной крышей.

Я резко села. Мой взгляд переместился на детский видеомонитор на тумбочке, на котором были видны неподвижные фигуры Джей-Джея и Сары за решетками их кроваток. Запах роз мог означать только одно: вернулась Луиза Вандерхорст. Дух молодой матери, которая когда-то была погребена в нашем садовом фонтане, был не из тех, кто слонялся по дому ради забавы. У нее всегда имелась цель. Луиза появлялась почти как предзнаменование чего-то, что вот-вот должно было произойти. Ожидание неизбежного всегда смягчалось пониманием того, что она вернулась, чтобы защитить детей, пока опасность не минует.

Я, дрожа, выскользнула из постели, надела пушистый халат и тапочки в тон. И то и другое было рождественскими подарками от Нолы. Дверь открылась. Я сделала шаг вперед, но тотчас застыла на месте. Ключ все еще был в замке, но я его не поворачивала. Я отчетливо помнила, как запирала его прошлой ночью – хотя бы потому, что я слышала, как Джек поворачивает ключ в собственном замке.

Я шагнула на ковровую дорожку в коридоре и бесшумным шагом направилась в детскую. Аромат роз между тем становился все сильнее. У входа в комнату я резко остановилась. Ночник в коридоре освещал зазор шириной в ладонь между косяком и дверью. Я легонько толкнула дверь. Та неодобрительно простонала. В тихом доме этот звук прозвучал громко и пронзительно, как духовой оркестр.

Я застыла на пороге, и меня встретило дуновение пахнущего розами воздуха. Я на цыпочках подошла к кроватке Джей-Джея, чтобы проверить, как он. Его одеяло было тщательно подвернуто вокруг него, а над его краем торчал венчик. Я тотчас отпрянула, представив, как его пухлая, но на удивление сильная ручонка сжимает его любимую игрушку. Кто-то недавно прикрыл его. Рекорд Джей-Джея по лежанию под одеялом приближался к пяти минутам, а мы уложили его спать добрых шесть часов назад.

– Луиза? – прошептала я.

– Не совсем, – раздался мужской голос из угла комнаты.

Мое сердце забилось. Не потому, что я испугалась, а потому, что это был Джек. Я повернулась лицом к углу: там, качая на плече Сару, сидел Джек.

– Здесь Луиза, – тихо сказала я.

– Я знаю. Я услышал, как Сара что-то бормочет, пока стоял в коридоре. Да и температура здесь градусов на пять ниже, чем в остальном доме. – Я чувствовала на себе его взгляд. – Тебе страшно?

Я покачала головой. Возможно, темная комната, освещенная одним лишь ночником, и недостаток сна заставили меня выпалить нечто такое, что прозвучало удивительно похоже на новую Мелли.

– Нет, – ответила я, – потому что ты здесь. С тех пор как я встретила тебя, я ни разу не сомневалась, что нам по плечу что угодно. Главное, чтобы нам быть заодно. – Я чуть не добавила «до сих пор».

Он выдержал мой взгляд, но если и собирался что-то сказать, то момент был упущен. Сара подняла голову, а затем повернулась и потянулась ко мне.

– Мама.

Джек выпустил Сару из рук. Я взяла у него нашу завернутую в одеяло дочь и села с ней в соседнее кресло-качалку. В комнате стояла тишина, не считая тихого поскрипывания кресел-качалок и ритмичного сосания Сарой большого пальца.

Джек нарушил молчание:

– Хорошо, что я уже все собрал в своем кабинете и перевез в квартиру, чтобы не мешать съемочной группе.

– Зачем им соваться в твой кабинет? Контракт оговаривает проведение съемок в фойе, гостиной, столовой и саду.

– Все верно. Но я не стал бы зарекаться, что Марк или Харви не начнут совать туда нос. Кстати, раз об этом зашел разговор, ты уже упаковала столовое серебро? Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что его можно брать на сувениры.

Я нежно потерлась подбородком о тонкие, младенческие волосы Сары.

– Это заняло больше времени, чем я думала, так как решила заодно его отполировать. И пересортировать и промаркировать бархатные ящики. Я обнаружила, что гораздо логичнее хранить их горизонтально, чем вертикально. – Я не смогла скрыть гордость в моем голосе. – Софи и Чэд приедут завтра и заберут большую часть по-настоящему ценных вещей на хранение к себе домой.

– Хорошо, – сказал он с улыбкой в голосе. – Я хотел бы снять со стен большую часть картин, но Харви хочет, чтобы они остались висеть… Для «подлинности». – Джек тихо фыркнул. – Как будто в книге Марка есть что-то подлинное. Но Стерлинг Зербе нанял компанию, чтобы провести инвентаризацию на тот случай, если что-то потеряется или получит повреждения.

Я кивнула. Было приятно слышать, что наш адвокат, мистер Зербе, взял дело в свои руки и играет на опережение.

– Я надеюсь, что мы сведем неудобства к минимуму, чтобы эти киношники убрались отсюда как можно раньше. Хотя мертвые не большие мастера слушать или соблюдать график. Я составила таблицу, в которой указан график съемок. Нерабочее время выделено на ней цветом. Она на доске объявлений на кухне, так что любой беспокойный дух, слоняющийся вокруг, может ее увидеть.

Я поймала на себе его взгляд.

– Ты и в самом деле…

Я засмеялась, чтобы скрыть смущение:

– Конечно нет. Это было бы смешно. – Я сделала мысленную пометку первым делом убрать таблицу с доски объявлений.

Джек тихонько кашлянул, хотя это больше походило на сдавленный смех.

– Твой отец сказал, что может приехать завтра и начать маскировать цистерну и заодно снять желтую ленту. Я предложил ему, чтобы вы двое вытянули соломинку. Проигравший должен будет сообщить Софи, что раскопки придется отложить до окончания съемок.

Я не удержалась от стона. Я испытывала на себе мстительную сторону Софи чаще, чем была готова признать. Я все еще получала гневные письма из организации «Люди за этичное отношение к животным», после того как Софи отослала им фотографии моих наряженных к Рождеству собак.

– Или же я могу спросить Меган. Мне все равно нужно позвонить ей и спросить, знает ли она что-нибудь о Замороженной Шарлотте.

Мы в тишине продолжали качаться в креслах, не желая уходить и не ведя счет времени, пока я не услышала внизу приглушенный бой напольных часов. Сара обмякла в моих руках, что означало, что она глубоко заснула, и это было оптимальное время, чтобы вернуть ее в кроватку. Зная, что дольше тянуть нельзя, я встала. Джек тоже встал и взял спящего ребенка из моих рук. Его руки были длиннее моих, так что у него было больше шансов положить ее в кроватку не разбудив.

Я посмотрела на Джей-Джея. Сбросив с себя одеяло, он лежал на спине в своей обычной позе морской звезды, раскинув руки и ноги и, словно световой меч в руке Люка Скайуокера, сжимая в правой руке венчик. Джек осторожно опустил Сару в ее кроватку, а я снова накрыла Джей-Джея одеялом и, прежде чем Джек выпрямился, даже успела аккуратно поставить несколько его мягких игрушек.

Мы стояли у изножья кроваток, глядя на наших спящих детей, запах роз все еще был сильным.

– Я скучаю по этому, – сказала я.

– Я тоже.

Почему-то его слова задели меня за живое. Возможно, потому, что я слишком надеялась, что, как только он поймет, сколь многое он потерял, этого будет достаточно, чтобы вернуть его.

Я сглотнула. В тихой комнате этот звук был подобен грому.

– Думаешь, ты когда-нибудь простишь меня?

Он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза:

– Я уже простил. Но это была самая легкая часть.

– Легкая часть?

Джек кивнул:

– В твои намерения не входило причинить вред, так что прощение никогда не было проблемой.

– Неужели?

– Нет. Проблема в том, что я не могу позволить себе снова стать таким уязвимым, полностью доверяя тебе. Я не кошка с девятью жизнями, Мелли. У меня трое детей, и я хочу прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как они вырастут. И, я хочу сказать, как живой человек.

Я едва не рассмеялась. Любая другая пара, ведущая такой разговор, вряд ли должна была соответствовать этому требованию. Но была проблема. Я знала, как заставить его простить меня. Но понятия не имела, как заставить его мне доверять. И я все еще не была убеждена, что виной всему – недоверие.

– Ты… – Он не договорил.

– Что я?

Джек глубоко вздохнул:

– Пока я не пойму, что происходит с моей карьерой, я поставлю мою нынешнюю рукопись на паузу. Особенно учитывая суматоху, которая будет царить в доме следующие нескольких недель. Поэтому мне было подумалось… – Он умолк.

– Да? – сказала я, как можно более непринужденно.

– Мне подумалось, вдруг я смогу помочь вам с Вероникой узнать, что случилось с Адриенной. И что-то еще… например, почему эта жуткая кукла была в комнате Нолы. Это помогло бы мне отвлечься от… всего. Мне говорили, что я неплохо разгадываю головоломки.

– Это кто же? – уточнила я. – И Демарэ не в счет.

Демарэ была юной редакторшей Джека, сменившей его старого опытного редактора. Последнего внезапно уволили, оставив Джека в издательстве сиротой и во власти нового редактора, которая ничего не знала о книгах Джека. Джек часто обвинял Демарэ в том, что та все еще читает книжки с картинками.

– Конечно нет. Она не читает моих книг, или ты забыла?

– Верно. – Я сделала вид, что думаю. – Раз уж у тебя есть немного свободного времени, почему бы нет? Это не повредит, верно?

– Если только нам не нужно исследовать кладбище.

 

Я не поняла, шутит он или нет.

– Хорошо. Давай сначала подготовим дом для съемочной группы, а потом я введу тебя в курс дела.

Он улыбнулся мне, и его белые зубы сверкнули в темноте. Положив руку мне на поясницу, он вывел меня в коридор, где мы встали лицом друг к другу, словно неуклюжие подростки на первом свидании, не зная, как попрощаться.

– Ты – единственная женщина, которую я знаю, кто прекрасно выглядит в пушистом халате, тапочках и с всклокоченным волосами.

– Правда?

– Ага. Не то чтобы я видел многих, но ты определенно самая красивая.

Я посмотрела на него в полумраке коридора дольше, чем следовало, пока не обнаружила, что, закрыв глаза, наклоняюсь к нему.

– Спокойной ночи, Мелли.

Его слова вернули меня в реальность. Я резко открыла глаза и попыталась сделать вид, будто ничего не случилось.

– Спокойной ночи, Джек.

Не успев сделать то, что сделала бы прежняя Мелли, я резко повернулась и зашагала к своей комнате. Я уже подходила к двери, когда Джек заговорил.

– Да, ты ведь знаешь… – его голос звучал низко и хрипло.

Я остановилась. Повернула голову.

– Что именно?

– Поверь, мы можем пройти через что угодно. При условии, что мы заодно.

Я сказала себе, что он наверняка имеет в виду нечто большее, нежели разгадка убийства Адриенны и Замороженная Шарлотта. Окрыленная надеждой часть меня не могла не поверить, что он имел в виду нас.

– Хорошо. Я рада, что мы на одной волне.

Он снова заговорил, и я услышала в его голосе улыбку:

– И если бы я верил во второй шанс, это был бы почти поцелуй номер два.

С этими словами он повернулся и зашагал к гостевой комнате. Я закрыла за собой дверь в спальню и, не удосужившись запереть ее, залезла под уже холодное одеяло и прижалась к теплому телу Генерала Ли, чтобы он не подумал, что он всего лишь замена за неимением лучшего. Я около часа лежала, не сомкнув глаз, раз за разом мысленно проигрывая наш разговор с Джеком, и, наконец, задремала, думая о том, что он сказал, и задаваясь вопросом, что он делал, стоя в коридоре посреди ночи.

Глава 8



На следующее утро мы с матерью стояли и наблюдали за тем, как отец и Джек натягивают над цистерной новый брезент, делая первый шаг к тому, чтобы замаскировать глубокую рану в саду за домом. Следующим шагом было раскатать поверх него искусственное травяное покрытие вместе с целым пластиковым садом, который, как обещала сценограф Харви, Лори Коул, будет выглядеть в фильме как настоящий.

Не желая опоздать на работу, я посмотрела на часы. Если я опоздаю хотя бы на пять минут, к тому времени, как я доберусь туда, Кэтрин уже совершит шесть продаж. Внутри дома Софи, ее муж Чэд и Меган Блэк были заняты тем, что помогали нам переносить коробки в винтажный фургон «Фольксваген» Софи и Чэда. Они дружно заявили, что им не нужна ни моя помощь, ни полезная таблица, на которой было указано, где каждый ящик должен располагаться внутри фургона. Они даже отказались от моего предложения помочь им перенести коробки в свободную спальню Софи и Чэда.

Я попыталась было настаивать, но Джейн потянула меня прочь, чтобы спросить, что надеть близнецам и стоит ли доставать из шкафа детские биркенстоки (подарки на день рождения от Софи и Чэда), так как их дочь, Блю Скай, приехала вместе с родителями к нам в гости. Я была рада отвлечься, и, когда вернулась из детской, Софи сказала, что они почти закончили и что мне не нужно проверять фургон.

Хотя в воздухе все еще витал утренний холодок, отец выпрямился и рукавом вытер со лба пот.

Мать вздохнула рядом со мной.

– Как бы ни было больно твоему отцу видеть, что весь его тяжкий труд пошел насмарку, когда цистерна обрушилась, и теперь он с нетерпением ждет возможности взяться за восстановление сада. Честное слово, я ни разу не видела его таким взволнованным с тех пор, как он обнаружил в архивах оригинальный дизайн сада Лутрела Бриггса.

– Я знаю. Он и Джейн угрожали вовлечь меня в реконструкцию, как только закончатся съемки. При условии, что Софи даст согласие.

Я поймала на себе взгляд матери.

– Вообще-то хозяйка дома – это ты.

– Софи когда-нибудь была зла на тебя? Поверь мне. Ей лучше во всем поддакивать. Тем более что обычно она права. Но если ты передашь ей мои слова, я никогда не буду с тобой разговаривать.

Мать тихо рассмеялась, и в уголках ее зеленых глаз собрались лучики морщинок. Хотя ей и было за шестьдесят, она вполне могла сойти за мою сестру. Она оставалась стройной, и обладала хорошей фигурой, и по-прежнему сохраняла осанку оперной певицы, которой когда-то была. Хотя большую часть моей жизни она прожила вдали от меня, лишь недавно войдя в нее снова, она стала ее неотъемлемой частью, и я не могла представить себе мою жизнь без нее.

– Когда приедут «звезды»? Не могу дождаться встречи с ними. – Мать была похожа на взбалмошную школьницу.

– Не знаю. На прошлой неделе Харви и Марк все еще вносили в сценарий изменения и работали над графиком съемок. Харви винит во всем нас из-за задержек в декабре прошлого года. Он сказал, что изменения нужны для того, чтобы проект оставался в рамках бюджета, но я понятия не имею, как это сделать, а они не считают необходимым держать нас в курсе.

Мать нахмурилась:

– Я попросила Ребекку передать Марку, что я буду счастлива открыть свой дом для «звезд». Мы ведь живем почти рядом. Я пока не получила ответа.

– И скорее всего не получишь. Думаю, Марк предпочел бы, чтобы доступ был ограничен, особенно для тех, кто так или иначе связан с Джеком. Наш каретный сарай временно переоборудовали под раздевалки, причем со строжайшим приказом никого к ним не подпускать.

Она вздохнула и рукой в перчатке заправила мне за ухо выбившиеся волосы.

– Как прошел вчерашний вечер с Джеком?

– Нормально. И нет, мы не вместе. – Я глубоко вздохнула, все еще чувствуя боль от слов Джека. – Он сказал, что уже простил меня.

– Но это никогда не было проблемой, не так ли?

Я посмотрела на нее, понимая, что мне не стоит удивляться. Хотя осязание связывало ее с миром духов, своей способностью читать мои мысли она была обязана повышенной материнской проницательности.

– Нет. Это вопрос доверия.

Она обернулась и посмотрела на моего отца. Даже если я подумала, что она сейчас начнет давать мне советы, я ошиблась.

– Ты справишься, Мелли, – сказала она. – Любовь всегда находит выход.

Я хотела возразить ей, сказать, что она ошибается, что даже если мы с Джеком все еще любим друг друга, это еще не гарантия того, что мы останемся вместе.

– Привет!

Мы обе повернули головы к садовой дорожке, ведущей от фасада дома, где появилась высокая фигура детектива Томаса Райли. Как обычно, в бежевом плаще… этакая уступка типичной одежде всех детективов. А еще ему срочно требовалось подстричься. Хотя, если честно, отросшие волосы выигрышно подчеркивали его суровую красоту.

Он помахал Джеку и моему отцу, а затем повернулся к нам.

– Доброе утро, – сказала мать и поцеловала его в обе щеки. – Давно вас не было видно. Вы пришли к Джейн?

По его щекам разлился румянец. Он и Джейн прониклись друг к другу симпатией после того, как она переехала в Чарльстон, унаследовав на Саут-Бэттери дом, правда, вместе с довольно неприятным призраком. Затем между ними произошла размолвка, и Энтони Лонго положил конец отношениям. Но мы с матерью были уверены, что не навсегда.

– Нет, боюсь, что нет, – ответил Томас. – Я пришел к Мелани. – Он вытащил телефон и посмотрел на экран. – Ее сообщение пришло сегодня около половины четвертого утра, что объясняет обилие опечаток, но после того, как я его перевел на нормальный язык, думаю, в нем говорилось, что она хочет меня видеть.

Стараясь не щуриться, я посмотрела на экран, радуясь тому, что я без очков и потому не вижу всех опечаток.

– Да, извините. Иногда, когда я не могу уснуть и о чем-то думаю, я, чтобы не забыть, набираю текст. Обычно я жду до утра, чтобы нажать кнопку ОТПРАВИТЬ, но, возможно, я была в полусне. Надеюсь, я вас не разбудила.

– Не волнуйтесь. Я все равно уже встал. А я сегодня утром был в вашем районе и решил зайти. Зачем вы хотели меня видеть?

– Речь идет о нераскрытом деле, над которым вы работали, – убийстве Адриенны Холл.

– Я удивился, когда Вероника упомянула, что вы помогаете ей в этом.

У детектива Райли были причины удивляться. Его спор с Джейн был о ее желании заявить о своих способностях, применять их ради помощи людям, что было полной противоположностью тому, что я хотела делать со своим собственным «даром». Даже наша мать не возражала. А вот детектив был категорически против. Он сказал, что даст согласие, только если она останется инкогнито. Он не стремился сделать из Джейн мишень. И знаете что? Я была с ним согласна.

– Да. Но только в этот раз. Я пообещала ей, потому что она моя подруга, и я очень хочу ей помочь. А затем все, точка. – Я подняла палец и огляделась. – Кто-нибудь еще это слышит?

– Что именно? – спросила мать, наклонив голову.

– Песню. У нее еще такой металлический звук… как будто из чьих-то наушников.

– Странно, – сказала мать. – Я не слышу музыки, но мои ноги хотят отбивать ровный ритм.

И тут до меня дошло.

– Погоди секунду. Я сейчас принесу то, что давно хотела тебе показать.

Я бросилась в кухню, где Джейн кормила близнецов, а миссис Хулихан, стоя у плиты, как бы случайно роняла на пол кусочки бекона для трех собак.

– Мама хочет тебя видеть, – сказала я Джейн. – Она в саду за домом. Мне нужно сбегать наверх и взять там кое-что. Миссис Хулихан, не могли бы вы докормить близнецов?

– С удовольствием, – ответила она, улыбаясь Джей-Джею и Саре.

Поцеловав близнецов в макушки, – едва не коснувшись губами комка яичницы, налипшего на густые волосы Джей-Джея, – я бросилась наверх, чтобы принести плеер и ежегодник. Когда я вернулась в сад, Джейн неловко стояла перед Томасом, пытаясь составить внятную фразу. Выросшая в приемных семьях и работая няней, она не умела расслабляться или поддерживать беседу с представителями противоположного пола.

– Вы стоите здесь. В туфлях, – пролепетала она Томасу, после чего бросила на меня укоризненный взгляд.

– Ага, – ответил Томас с широкой улыбкой. – Рад снова тебя видеть, Джейн. Давненько не виделись. Ты и Энтони?.. – Похоже, он не смог закончить вопрос.

– Он – мужчина, – подсказала Джейн.

– Неправда, – вмешалась я. – Особенно после того, как мы узнали, что он лгал нам и тайно сотрудничал с Марком. Не то чтобы у них из этого что-то вышло. – Я усмехнулась. – Джейн высказала ему все, что думает, хотя он заслуживал гораздо большего. Не так ли, Джейн?

Моя сестра кивнула, напомнив мне скорее болванчика, нежели разумную женщину. Я надеялась, что ее прежнее знакомство с Томасом означало, что ей не придется заново проходить с ним через неловкую фазу. Похоже, я ошиблась. Чтобы отвлечь их обоих, я подняла ежегодник и проигрыватель компакт-дисков и подошла к маленькому столику из кованого железа, который некогда стоял в ныне стертом с лица земли саду. В настоящее время он стоял на шатких ножках в кирпичном полу патио. Я на пару секунд замешкалась, прежде чем аккуратно положить на него книгу и проигрыватель компакт-дисков.

– Я знаю, что ты уже их видел, Томас. Они были в коробке с вещами Адриенны на чердаке Вероники. Там, где ты нашел амулет. – Мои пальцы автоматически потянулись к цепочке, которую я теперь носила постоянно. Я пыталась хранить его в своей шкатулке с украшениями, но он продолжал появляться в самых неподходящих местах. Я подумала, что, повесив его себе на шею, я избавлю Адриенну от лишних забот.

Томас взял в руки проигрыватель компакт-дисков.

– Да. Я даже попытался заново снять отпечатки пальцев. Но к тому времени он побывал в руках у стольких людей, что любой результат не имел никакого смысла.

Джейн взяла ежегодник и открыла переднюю обложку, демонстрируя автографы и рисунки друзей Адриенны.

– Вы сумели найти всех этих людей и допросить их?

Томас кивнул:

– Тех, чьи личности мы смогли установить. Было несколько надписей с прозвищами, и мы не смогли определить, кто они такие. Мы спросили тех, кого смогли найти, и сумели идентифицировать еще нескольких, но остальные по-прежнему остаются загадкой. Адриенна была убита в конце учебного года, а значит, в ее ежегоднике было много автографов. Мы очень надеялись, что это даст хотя нам бы одну подсказку, которой мы могли бы воспользоваться. К сожалению, никаких новых зацепок нет. В общем, мы вернулись туда, с чего начали. Если только не… – Он в упор посмотрел на меня.

– Если только Адриенна не расскажет мне больше. Вот почему я принесла вот это… – Я выдержала паузу, как то делала всегда, чтобы мысленно убедиться, не ляпнула ли я чего лишнего для непосвященных. – Она сказала мне.

 

Томас перевернул плеер и тотчас нахмурился:

– Вот как?

– Нет, не словами. Но в некотором роде показала мне.

Томас рассеянно кивнул, снова перевернул устройство, нажал кнопку «ОТКРЫТЬ», а затем посмотрел на меня.

– Где компакт-диск?

– Это то, что я хотела у тебя спросить. Он был внутри плеера, когда вы с Вероникой поднялись на чердак?

Томас отрицательно покачал головой:

– Нет. Но в первоначальном отчете полиции о плеере было указано название компакт-диска.

– Это был альбом Лори Андерсон? – спросила я.

Он нахмурился:

– Думаю, да. Я перепроверю, но я уверен, что это была эта исполнительница. Я помню это, потому что мне пришлось спросить, кто она такая.

– В начале восьмидесятых она была известна своим хитом «О, Супермен», – сказала Джейн. Она говорила медленно, тщательно обдумывая каждое слово. Мы определенно вернулись к исходной точке.

– Никогда о таком не слышал, – сказал Томас.

– Его не слышал никто, – сказали мы хором.

– Но стоит хоть раз его услышать, как его уже не выкинуть из головы. Это как после пищевого отравления. Каждый раз, когда вы чувствуете запах определенной пищи, вас начинает мутить. Это действительно ужасно и в то же время незабываемо. – Я покачала головой, пытаясь избавиться от настойчивой пульсации, проникшей внутрь моего мозга.

– И еще кое-что, – добавила я. – На чердаке была не одна Адриенна. Там был еще один дух. И он не рад меня видеть. Кто-то, кто очень хочет, чтобы я не узнала правду.

Мать схватила меня за руку и крепко сжала.

– Это тот же дух, что и раньше.

Я кивнула. Мы обе вспомнили угрожающие слова, вырвавшиеся из ее уст, когда она сжала в руке амулет.

– Да. Кто бы это ни был, он хочет, чтобы я ушла. Наверно, именно поэтому я так редко вижу Адриенну и лишь чувствую ее присутствие.

– Она бережет энергию, – тихо сказала Джейн, – чтобы защитить тебя.

Взяв у Джейн ежегодник, я принялась изучать подписи и пожелания, сделанные разноцветными чернилами, отметки времени в жизни молодой женщины, чье существование, похоже, зависло в прошлом, привязанное к этому миру оставшимся без ответа вопросом. Впервые с тех пор, как Вероника попросила меня о помощи, я поняла. Не головой, как я обычно осмысливала происходящее вокруг меня и в этом мире и в потустороннем, а самой глубокой частью моего сердца, где хранилась любовь к Джеку и моим детям.

Я провела пальцем по изображению лебедя.

– Предполагаю, что лебеди – это талисман «Омега Хи»?

– Да, – сказал Томас. – Большинство подписей были от девушек из ее женского студенческого общества. Сразу после убийства мы допросили каждую участницу, и еще раз недавно, когда мы вновь открыли дело. Опять же никаких зацепок. То же самое с бойфрендом Адриенны и его товарищами по студенческому братству. Ничего. Возможно, Адриенна стала случайной жертвой какого-то незнакомца. На данный момент нам известно лишь то, что она скончалась от удара по голове тупым предметом, который так и не был идентифицирован или обнаружен, а ее тело было найдено в кладовой только через три дня.

– Почему полиции потребовалось так много времени, чтобы найти тело бедной девушки? – спросила моя мать. Ее глаза увлажнились, не иначе как она подумала о Джейн и обо мне.

– Ее соседка по комнате уехала на выходные домой и вернулась лишь в понедельник утром. Полицию вызвали лишь поздно вечером, когда Адриенна так и не появилась. К тому моменту у преступника было достаточно времени, чтобы замести следы.

Внезапно горло мне сжали чьи-то невидимые пальцы. Едва не задохнувшись, я разевала рот, пытаясь вдохнуть воздух, а мои собственные пальцы безуспешно пытались оторвать от шеи невидимые руки.

– Что происходит? – Томас метнулся ко мне, выискивая обидчика.

– Останови его! – крикнули в унисон Джейн и Джинетт.

Вместе мы сильнее. Мне показалось, будто я слышу заклинание, которое мы произносили, сталкиваясь с общим противником.

Давление на мое горло тотчас прекратилось, осталась лишь тошнота. Я тяжело опустилась на кованую скамью и сделала большой глоток уже остывшего кофе. Я подняла голову и увидела, что отец и Джек смотрят в нашу сторону. Мать проследила за моим взглядом и помахала им. Они оба на мгновение застыли на месте, но затем помахали в ответ и продолжили раскатывать поперек цистерны рулон искусственной травы.

– Что это было? – спросил Томас. Он наклонился ближе и осторожно коснулся пальцем моей шеи. – У тебя на шее рубцы толщиной с палец.

Я потерла горло:

– Я не знаю. Ты уверен, что Адриенну не задушили?

– Однозначно. Я видел фотографии вскрытия. Это определенно был удар по голове.

Мимо нас пронесся сильный порыв ледяного ветра, а вместе с ним и резкий запах «Ванильного мускуса». Моя мать, Джейн и я обменялись взглядами.

– Она здесь, – сказала я.

– Тогда кого задушили? – спросила Джейн, осторожно взяв в ладони мое лицо и поворачивая его из стороны в сторону, чтобы лучше рассмотреть мою шею.

Томас достал телефон и сделал несколько снимков.

– Удушение не редкость в делах, над которыми я работал, но в данном конкретном случае его не было.

Прежде чем мы с Джейн сообразили, что она делает, наша мать сняла перчатки и, взяв голыми руками розовый плеер, тяжело опустилась на скамейку рядом со мной. Ее рот приоткрылся. Она явно была в шоке.

– Мама? – Джейн попыталась вырвать плеер из рук матери, но та крепко вцепилась в него.

Мы с беспомощным ужасом наблюдали, как глаза нашей матери закатились, кожа побледнела до смертельной бледности, а красная помада на губах напоминала кровавые ножевые раны. Мы с Джейн инстинктивно встали перед ней, загораживая от нее цистерну. Мы знали, чего ожидать. Моему отцу не нужно было быть тому свидетелем.

Откуда-то из темных глубин груди матери к ее горлу подкатился рык и вырвался из ее рта, как поток нечистот.

ТЫ. ЕЩЕ. ПОЖАЛЕЕШЬ.

Она еще крепче сжала плеер. Ее тотчас начало трясти. Кожа на костяшках пальцев натянулась, а ее выпученные глаза были похожи на черные дыры.

Мы с Джейн одновременно потянулись к плееру, и как только мы коснулись его обеими руками, тряска прекратилась. Руки матери повисли как плети, голова склонилась вперед. Томас подхватил ее, не давая ей упасть, и, встав на колени рядом с ней, нежно погладил ее руку.

– Со мной все в порядке, – выдавила она. Она говорила краем рта. Ее глаза как будто что-то искали, пока не остановились на мне. – Это… устройство, – выдавила она. – Оно крайне важно.

– Давайте проведем вас внутрь… – предложил Томас.

Мать подняла руку.

– Через минуту. Это… важно. – Она сглотнула и повернулась к Томасу: – Возьмите это устройство. Посмотрите еще раз. Есть что-то, чего… вы не заметили. Они… не хотят… чтобы вы это увидели.

– Кто такие «они»? – спросила я.

Она покачала головой:

– Я не… знаю. Они не дали мне их увидеть.

Я встретилась взглядом с Джейн и охрипшим голосом спросила:

– Все еще согласна?

Ее улыбка была бессильна скрыть ее тревогу.

– Вместе мы сильнее, помнишь?

Я кивнула, и каждая из нас сжала руку нашей матери. Совместными усилиями мы осторожно подняли ее на ноги.

– Я отвезу тебя домой и уложу в постель. Джейн придумает что-нибудь, что сказать папе.

Томас поднял плеер и ежегодник.

– Я заберу и то и другое, на тот случай, что мы что-то упустили. Буду на связи. – Убедившись, что с нашей матерью все будет в порядке, он попрощался и ушел. Джейн проводила его взглядом, пока он не свернул за угол дома.

Пока я смотрела, как он уходит, что-то мягкое ударило меня по голове. Мы все посмотрели вниз и увидели красную подушку в форме сердца с оборкой по краю, которая когда-то принадлежала молодой женщине, умершей более двадцати лет назад.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27 
Рейтинг@Mail.ru