Кармен Мола
Малютка
Глава 10
Табличка на двери автомастерской на улице Индустриа отсутствовала, а металлические жалюзи были наполовину опущены, хотя полицейские приехали в рабочее время. Видимо, здесь проворачивали сомнительные дела. Попав внутрь, сотрудники ОКА как будто перенеслись в другую эпоху: календари с полуголыми красотками, приемник, настроенный на спортивную радиостанцию, старые грязные комбинезоны, висящие на гвоздях, гора замасленных деталей, а посреди всего этого – потрепанная жизнью «рено лагуна», с которой возился Облом. Спрашивать документы на машину вряд ли имело смысл.
У входа в гараж стоял белый пикап с буквами МНР на номерах и открытым кузовом. Ордуньо выудил из кучи запчастей выхлопную трубу.
– Эй, ты чего делаешь? – угрожающе рявкнул Облом.
– Это же от «хонды», да? От «CBR-500R».
– Положи на место. – Облом замахнулся гаечным ключом.
– Убери ключ, Облом, а то еще ушибешься.
Услышав свою кличку, тот растерялся.
– Откуда вы знаете, кто я?
– Откуда зубная фея знала, что у тебя выпал зуб? Некоторые вещи общеизвестны, вот и все.
Сразу после совещания Буэндиа подтвердил: отпечатки на мотоцикле принадлежат Гильермо Лопесу Морильясу, он же Облом. Ордуньо заглянул в его досье: несколько непродолжительных сроков, в основном за имущественные преступления без применения насилия. Кличку ему дали за невезучесть – за что бы он ни брался, все заканчивалось как в плохом анекдоте. То взломал инкассаторскую машину, которая оказалась абсолютно пустой, то хотел забраться в банк через вентиляционную шахту, ошибся стеной и вломился в пиццерию, то при попытке мошенничества нарвался на полицейского… На левой руке у Облома не хватало трех пальцев – получил производственную травму, когда работал на сборочном конвейере автомобильного завода.
– Облом, я субинспектор Ордуньо. Пришел поговорить с тобой. Слушай меня внимательно…
– Нечего цепляться ко мне, я чист и ни во что не лезу.
– Все вы говорите одно и то же. Боевиков, что ли, насмотрелись? А ты уверен, что чист? Документы на эту лавочку есть?
– Ты меня упечешь за то, что я соседям тачки чиню без чеков? Тут у нас рабочий квартал, все друг другу помогают, – попытался оправдаться Облом.
– Дай сюда фотографии, Рейес.
На снимках был мотоцикл Чески на пустыре возле Руэдо, снятый под разными углами.
– Дать список запчастей, которых у него не хватает? – весело спросила Рейес.
– Да не надо, мой друг Облом и сам может их перечислить, правда? Мы сняли отпечатки. Твои! Ими весь мотоцикл заляпан. И это при том, что у тебя пальцев некомплект. Или ты нам выкладываешь все, что знаешь, или жди неприятностей.
– Из-за какого-то мотика?
– Из-за твоей паршивой кармы, Облом. Ты, стащив мотик на улице, умудряешься огрести больше проблем, чем другие, ограбив национальный банк.
– Ладно, расскажу вам все, что знаю, только не шейте мне всякую херню. Я как раз исправиться собрался. У меня сын родился, хочу, чтобы он жил нормально.
– Валяй. И не пропускай ничего.
– Я его вообще случайно прихватил. Ехал на улицу Лимон, там пацанчик продавал мопед, дерьмо полное. «Веспино», ты их когда вообще в последний раз видел? А не видно их потому, что никому оно давно не надо, но пацанчик божился, что его «веспино» как новенький, вот я и подумал, что если коллекционеру какому-нибудь его толкнуть…
– Облом, не трынди. Давай про «хонду»…
– Она стояла на улице Аманиэль, там, где перекресток с Дель-Кристо. На ней ни замка не было, ничего.
– Врать мне не надо, Облом. Едешь ты такой по улице, и тут случайно – оп! – мотоцикл, и совершенно случайно без замка.
– Да так и было!
– Рейес, наручники у тебя? Похоже, наш приятель решил, что его сыну лучше расти без папы. Правду говори!
– Хорош, я же правда ничего не сделал. Увидел, как парочка на мотоцикле приехала, мужик и баба, она вела. Как остановились, начали сосаться, казалось, сейчас прямо там и трахнутся, не слезая с мотоцикла.
– Как она выглядела?
– Высокая, брюнетка, в джинсах, куртка кожаная, коричневая.
Рейес посмотрела на Ордуньо и по его лицу поняла, что это могла быть Ческа.
– А он?
– Обычный, тоже высокий, в куртке такой, знаете, снаружи зеленая, внутри рыжая. Я таких сто лет не видал, прям как «веспино». Но лица не разглядел, темно было.
– Ладно, давай дальше.
– Ну они пообжимались и пошли в подъезд, а я заметил, что на мотоцикл ничего не повесили.
– В какой подъезд они зашли?
– Который сбоку, номер я не смотрел. Я подождал немного, они все не выходили, так что я загрузил мотик в машину и свалил.
– Во сколько это было?
– Не очень поздно – половина первого, максимум час. Точно не скажу, я часы не ношу. Потом я приехал сюда, в гараж, скрутил запчасти, которые легко продать. А с утра пораньше избавился от остального, бросил около трассы М-30.
Ордуньо достал телефон.
– Сарате, мы, похоже, нашли место, где была Ческа. Квартира на площади Комендадорес. Приезжай с Буэндиа, мы привезем свидетеля.
Облом замотал головой.
– Не поеду я никуда, мне тут пахать и пахать, глядите, что в гараже творится.
– Шевелись, Облом, – ответил Ордуньо.
Глава 11
На площади Комендадорес, примыкающей к монастырю, от которого она и получила свое название, с качелями в центре и пустыми из-за холодов террасами кафе, их ждали Сарате и Буэндиа.
– Вот, это Облом. Расскажи им все, что нам рассказывал, – велел Ордуньо.
Облом направился к пересечению улиц Аманиэль и Дель-Кристо.
– Мотоцикл стоял здесь. А они пошли вон в тот подъезд.
– Кто пошел? – спросил Сарате. – Почему во множественном числе?
Рейес боялась этого вопроса. Из рассказа Облома следовало, что Ческа была с другим мужчиной. А рога носить проще, если их не замечаешь. Однако Сарате выслушал объяснение, не изменившись в лице.
– Уверен, что они зашли именно туда? – деловито спросил он, давая понять, что оставляет личные проблемы за рамками расследования.
– Да туда-туда, точно. Можно мне уже ехать?
Его отпустили.
В указанный подъезд как раз входили несколько девушек в форме клининговой компании. Полицейские зашли вместе с ними и поинтересовались, в какую квартиру те идут. Выяснилось, что девушки зарабатывали уборкой апартаментов, которые снимают туристы на короткий срок, а в этом доме должны были привести в порядок квартиру 3Б.
– Мы из полиции, ведем важное расследование, – объяснил Сарате. – Откройте, пожалуйста, дверь в квартиру.
Одна из уборщиц поспешно выполнила его просьбу.
– Подождите снаружи, – попросил Ордуньо.
Деревянные половицы скрипнули под ногами полицейских. Квартирка была маленькой: кухня, совмещенная с гостиной, крошечная ванная и спартанская спальня с большой кроватью и столиком с ночником. На матрасе высился ворох постельного белья. На полу темнели грязные пятна. На столике стоял бокал с остатками вина.
– Ничего не трогайте, – предупредил Буэндиа.
Сарате молча прошелся по спальне. Рассмотрел простыни, остатки красной жидкости на дне бокала.
– Идите сюда, посмотрите. – Заглянув в ванную, Рейес увидела в раковине пластиковый пузырек. Трогать его она не стала.
– Черт, это капли, которые я ей прописал. Ческа была здесь.
Буэндиа убрал пузырек в пакетик для вещдоков.
Сарате продолжил осмотр. Смятая салфетка, оторванная от рулона, висящего у раковины. Он представил, как Ческа вытирает капли, стекающие по щекам. Лучше не думать, остановить карусель образов, крутящихся в голове. Он смотрел на кровать, перед глазами – Ческа среди простыней, кажется, что на сплющенной подушке проступают ее черты, как посмертная маска.
Буэндиа говорил по телефону, просил прислать криминалистов. Ордуньо, тоже по телефону, диктовал Марьяхо адрес квартиры с просьбой узнать, кто ее хозяин и кому ее сдавали. Их слова вонзались в мозг Сарате, словно булавки.
Они перешли на кухню.
– А это? – Ордуньо показал на лекарственный блистер, который валялся у кухонной раковины.
Буэндиа взял блистер в руки – он уже надел перчатки.
– Азаперонил? Вроде в ампулах… Не помню, что это. Подождите.
Он залез в телефон и сразу нашел ответ, от которого, впрочем, ситуация не прояснилась.
– Это лекарство для свиней, – задумчиво произнес он.
Вдруг Рейес поскользнулась и чуть не упала.
– Похоже, это навоз.
– С чего ты взяла?
– Ордуньо, тут говном воняет!
– Разберемся, – пообещал Буэндиа. – Поищите в мусорном ведре и по углам, где-то должна быть игла с остатками препарата.
– Препарата? – растерялся Ордуньо.
– Идите сюда.
Буэндиа привел их в спальню и указал на бокал.
– Присмотритесь к вину, у него синеватый оттенок. – Он наклонился понюхать бокал. – Туда добавили препарат, без вариантов.
– Говоря «препарат», ты имеешь в виду… – уточнил Сарате.
– Яд. Или наркотик.
– Думаешь, Ческу отравили?
– А почему только один бокал? – спросила Рейес. – Если у них был интим, логично было бы пить вдвоем.
– Может, они из одного пили, – предположил Ордуньо.
Сарате не стал вступать в дискуссию.
– Не будем торопиться. Буэндиа, когда приедет твоя команда?
– Они уже в пути, не волнуйся.
С лестничной клетки доносились голоса. Это соседка разговорилась с уборщицами, которые ждали у дверей.
– Пора бы запретить сдавать квартиры, как номера в отелях, – причитала она. – Туристы вечно что-то вытворяют, но на днях был просто кошмар. Кажется, человек десять сюда набилось.
Сарате вышел на площадку.
– А вы видели тех, кто сюда заселился?
– Не видела, зато слышала.
– Что именно вы слышали? Голоса? Шум?
– Грохот, жуткий грохот. Удары. А главное… Ох ты господи, уж и не знаю, что они творили в этой квартире.
Женщина перекрестилась; воспоминания ее явно пугали.
– Расскажите мне, пожалуйста, что вы слышали.
– В квартире были свиньи.
– В каком смысле – свиньи?
У одной из молодых уборщиц вырвался смешок, и Сарате испепелил ее взглядом.
– Было слышно хрюканье, – продолжала соседка.
– Не может быть, сеньора, – попытался урезонить ее Сарате. – Наверное, у них телевизор работал или вы приняли за хрюканье какие-то другие звуки?
– Называйте меня психопаткой, считайте меня глухой, как вам угодно. Но я уверена, что два дня назад в этой квартире были свиньи.
Сарате повернулся к коллегам, ошеломленным не меньше его:
– Что тут творилось?
Ответа ни у кого не было.
Глава 12
Ческа чувствовала себя отвратительно: тело покрывали пятна спекшейся крови, глаза чесались, губы саднило с той минуты, когда Хулио содрал с них клейкую ленту. Сухой матрас на кровати, к которой она была привязана, – единственное, что не причиняло Ческе неудобства или боли. Но если она не выдержит и обмочится, то не останется и этого.
Она поерзала, как делала в детстве, но выиграла всего несколько минут. Тогда она решила сдаться и расслабилась. Почувствовала, как под ней расползается мокрое пятно, и одновременно – облегчение. Пахнуть хуже, чем сейчас, уже не будет. Вонь свинарника уже казалась привычной, Ческа почти перестала ее замечать.
Она услышала, как открывается дверь. Хулио опять пришел ее насиловать? Кажется, он ушел совсем недавно, к тому же изнасиловал ее дважды. Она не думала, что он вернется так быстро. Но если это не он, то, получается, другие… Ческа всегда считала себя сильной и храброй, но сейчас ее охватила настоящая паника.
Она попыталась как-то извернуться, чтобы посмотреть, кто пришел, но не смогла поднять голову и никого не увидела. Вдруг Ческа ощутила прикосновение, услышала мяуканье – по кровати расхаживала кошка. Приблизилась к ней, лизнула шершавым языком. Видимо, кровь Хулио, которой он сделал надпись, пришлась животному по вкусу. Но расслабляться не стоило: неожиданное появление кошки – наверняка нечто вроде зловещей игры. Кто-то открыл дверь, чтобы запустить ее в подвал, и этот кто-то тоже находился в помещении, Ческа чувствовала его присутствие. Она не шевелилась, чтобы не показывать свой страх, и ждала, когда вошедший покажется сам.
– Кошка, не ходи там.
Ребенок. Ческа решила, что бредит. Что делала маленькая девочка в этом доме, где бы он ни находился? Почему она так спокойно разговаривала с пленницей?
– Кто ты? – слабым голосом спросила Ческа.
Девочка появилась в поле ее зрения. Рыжая, длинноволосая, миниатюрная, лет семи-восьми, одетая в какой-то странный балахон. Кошку она уже взяла на руки.
– Я Малютка.
– Что ты здесь делаешь?
– Живу.
Во взгляде девочки не было ни тени смущения.
– Уходи, пожалуйста.
– Ты описалась.
Ческа выдавила нервную улыбку.
– А меня наказывают, когда я писаю в кровать. Но я уже давно так не делаю. Придумала выход: прямо перед сном иду в туалет. Сажусь и не встаю, пока не пописаю, все равно, хочется мне или нет.
– Иди, не надо тут сидеть. Оставь меня одну.
– Ты не хочешь, чтобы я немножко с тобой побыла?
Ческа с трудом сдержала слезы. Она считала, что некоторые вещи ребенку видеть нельзя, и часто спорила с подругами, которые разрешали своим детям смотреть по телевизору все подряд. А теперь над ней жестоко издевались, и это видела такая маленькая девочка. Это было невыносимо.
– А то мне скучно, – объяснила Малютка.
– Вряд ли смотреть на меня в таком виде очень весело.
– Нет, не весело.
Огорчение девочки казалось искренним. Ческа решила отбросить сантименты: нельзя было ее прогонять. Неизвестно, почему Малютка жила в этом доме, но, кажется, она – ее единственный шанс на спасение. Девочка могла помочь ей сбежать.
– Ты живешь здесь с родителями? Или тебя похитили?
Девочка пожала плечами.
– Как тебя зовут на самом деле? Малютка – это же не имя.
Девочка не ответила.
– Не скажешь мне? А хочешь, скажу, как меня зовут? – Ческа настойчиво пыталась завоевать ее доверие.
– Лучше не говори.
– Меня зовут Ческа.
– Нееет, не говори, дурочка!
Малютка возмущенно скрестила руки на груди.
– Хочешь узнать, откуда Ческа приехала?
– Нет.
– А почему? Ты не хочешь со мной дружить?
– Нет.
– Почему?
– Если мы подружимся, мне будет очень грустно, когда тебя убьют.
Глава 13
Владелец квартиры на улице Аманиэль – немолодой, за шестьдесят пять, лощеный, хорошо одетый – прибыл в ОКА в сопровождении своего адвоката, девушки лет двадцати пяти – двадцати шести, рыженькой, очень симпатичной. Как только Сарате вошел в допросную, на него посыпались претензии, – он не успел даже представиться.
– Мой подзащитный не знает, почему его сюда притащили.
– Ваш подзащитный? – язвительно переспросил Сарате. – Его никто ни в чем не обвиняет. И мы не тащили его, а вежливо попросили приехать к нам, чтобы ответить на несколько вопросов. И даже на этом не настаивали. Мы были готовы наведаться к нему сами. Вы не сказали, как вас зовут.
– Лола Рохас.
– Очень приятно. – Сарате протянул ей руку: – Субинспектор Анхель Сарате. А это наш сотрудник Рейес Рентеро.
Владелец квартиры, Эрнесто Агудо, уткнулся в телефон, игнорируя полицейских.
– Сеньор Агудо…
– Минутку, у меня тут важное дело.
Несколько секунд все выжидательно смотрели на Агудо и его мобильный. Наконец он положил телефон на стол и поднял глаза.
– Все, был срочный вопрос.
– Мы хотим поговорить о квартире на улице Аманиэль, которую вы сдаете туристам.
– Лола, у нас есть квартира на Аманиэль? Поймите, я не могу помнить каждую свою квартиру. У меня их шестьдесят или семьдесят по всему Мадриду.
Полицейские смотрели на Лолу, ожидая ответа.
– У нас две квартиры на той улице, дон Эрнесто.
Эрнесто посмотрел на Сарате с вызовом.
– Вы слышали, у нас их две. И что, теперь потребуете предъявить документы? С ними полный порядок, но это вам лучше обсудить с моим адвокатом, а меня наконец отпустить.
– Нас интересует не документация, а личность одного съемщика. Прошу вас задержаться еще на несколько минут.
Зазвонил мобильный, и Агудо нетерпеливо посмотрел на экран. Он явно собирался ответить – чего бы ни хотела от него полиция, этот звонок был важнее. Но Рейес его опередила:
– Я его унесу.
– Э, погодите…
Игнорируя Агудо, она вышла из допросной и вернулась уже без телефона.
– Не волнуйтесь, здесь его никто не украдет, а мы сможем поговорить спокойно. – Агудо уставился на нее в изумлении и растерянности. Адвокат тоже была в замешательстве – она чувствовала, что должна что-то сказать, но хотела дождаться реакции дона Эрнесто.
– Мы подадим на вас жалобу, – наконец заявила она.
Но клиент ее не поддержал.
– Брось ты свои дурацкие жалобы, Лола. Давайте уже покончим с этим. Что вы хотите знать про квартиры?
– Мы только хотим выяснить, кто снимал одну из них пятого февраля, впервые ли этот человек арендовал у вас квартиру и как расплачивался, – выпалил Сарате, пока Агудо не передумал.
– Лола, дай стражам закона необходимую информацию, и пойдем, я не могу тут весь день торчать.
Адвокат вытащила из портфеля папку.
– Ту, которая вас интересует, снимала женщина.
– Вы ее видели?
– Нет, она бронировала через сайт. Есть только ник – Serena23. На входной двери электронный кодовый замок, код сообщается клиенту после оплаты. Нам не нужно туда ехать, чтобы открыть квартиру.
– Вы не требуете никаких документов?
– Скан удостоверения личности, но это не строгое требование. Она нам его не прислала, есть только данные банковской карты на имя Иоланды Самбрано Гарсиа. Она сняла квартиру на одну ночь, пятого числа, заплатила сто двадцать евро. Вот, пожалуйста, распечатка информации о платеже.
– Она впервые пользовалась вашими услугами?
– Да, раньше мы этой женщине ничего не сдавали. А учитывая поступившие жалобы, и в будущем ничего не сдадим.
– Какого рода жалобы?
– Соседка утверждает, что в квартиру приводили свиней.
Эрнесто Агудо встал, считая, что они уделили полицейским достаточно времени.
– Если вам больше ничего не нужно, будьте добры, верните мой телефон.
Сарате сделал разрешающий жест, и Рейес принесла мобильный обратно.
– Мне понравилось, что вы проявили характер, – сказал ей Агудо. – Если когда-нибудь будете искать работу, вот вам моя визитка. Подхалимы, которые только и умеют, что выполнять приказы, мне уже поперек горла.
Не попрощавшись с Сарате, он вышел из допросной. Даже не стал ждать Лолу, которая, спешно собрав бумаги, побежала за ним.
Когда их шаги стихли, Рейес рассмеялась.
– Вот мне уже и работу предложили! И зарплата там наверняка получше, чем в полиции.
– А могли бы и пожаловаться на тебя, так что будь осторожнее. Передай Марьяхо данные банковской карты этой Иоланды Самбрано. Пусть раскопает все, что можно выяснить об этой женщине.
Не прошло и пяти минут, как пришли результаты. Иоланда Самбрано Гарсиа, уроженка Эквадора, четыре года назад получила испанское гражданство. Жила в Куэнке. Марьяхо прислала ее адрес и номер мобильного телефона, по которому она не отвечала.
Зашел Буэндиа:
– Я только что получил ответ от Испанского агентства по лекарственным средствам и изделиям медицинского назначения. Ампулы азаперонила, которые мы нашли в квартире, – из партии, продававшейся в одной из аптек Куэнки.
– Все дороги ведут в Куэнку. Сколько туда добираться?
– Чуть меньше двух часов.
– Поехали.
Глава 14
Дворцовый комплекс Ла-Гранха-де-Сан-Идельфонсо расположен недалеко от Сеговии – в десяти с лишним километрах. Час езды от Мадрида – или немного дольше, часа полтора, если добираться на старой машине советского производства, такой как «Лада» инспектора Бланко. Всю дорогу Элена слушала диск с хитами Каэтану Велозу, напоминавшими ей о Ческе, и подпевала: «Чтоб развеять печаль моего одинокого сердца, львенок, достаточно встретить тебя на пути…»
В Ла-Гранхе Элена не была много лет. Кажется, в последний раз она приезжала сюда со школьной экскурсией, хотя, скорее всего, были еще поездки, которые она просто забыла. Элена подумала, что здесь очень красиво и она хотела бы при случае сюда вернуться.
Здание у королевского дворца когда-то называлось Домом инфантов, его построили по приказу Карла III, чтобы разместить прислугу инфантов Габриэля и Антонио де Бурбон и Саксония, а также командование императорской гвардии. Теперь его занимал отель «Парадор Насьональ».
Несмотря на строгость фасада, здание впечатляло. Выйдя из машины и направляясь к нему, инспектор Бланко задавалась вопросом, что заставило Ческу в тайне ото всех провести здесь выходные, была она одна или с кем-то. Не самое подходящее место для любовных утех… Элена читала, что при отеле был шикарный спа-салон, – может, Ческа просто решила провести пару дней в покое и размышлениях?
В вестибюле бросалась в глаза старомодная роскошь, свойственная подобным отелям. Подойдя к стойке регистрации, Элена представилась инспектором полиции и запросила данные о гостье, которая провела здесь выходные в январе.
– Я не вправе предоставлять подобную информацию, – отрезала девушка за стойкой.
– Понимаю, вы молодец, что выполняете свои обязанности. Будьте добры, попросите директора принять меня.
Элена одобряла политику конфиденциальности, ей не понравилось бы, если бы какой-то отель разгласил ее персональные данные. Инспектору пришлось дать подробные объяснения и несколько раз показать служебный значок, прежде чем директор согласился на разговор. Они сели за низенький столик, освещенный лампой под большим абажуром. Взгляд Элены упирался в гобелен с изображением средневековой охотничьей сцены.
– Леонор Гутьеррес Мена провела у нас два дня, одиннадцатого и двенадцатого января. Больше мне нечего вам рассказать.
– Вы не знаете, приезжал ли с ней кто-то еще?
– Она приехала одна.
– Вы уверены?
– Регистрировалась она одна, сопровождающих с ней не было. Обедала и ужинала здесь.
Значит, Ческа все-таки приезжала одна. Элена поймала себя на том, что раздосадована: она была почти уверена, что коллега устроила себе романтические выходные с любовником. А доказанная измена словно разом превращала любовь Чески и Сарате в чистый фарс.
– Как она оплачивала счет?
– Наличными. Мне это показалось странным, сейчас почти никто так не делает.
– Можно посмотреть счета за ее обеды и ужины? Хочу убедиться, что она была одна.
– Поищем. Но она была одна, я уверен.
– Хорошо. Тогда не буду вас больше отвлекать. Если вспомните что-нибудь необычное, обязательно позвоните мне.
Она протянула директору свою визитную карточку.
– Спасибо вам за все.
Элену охватило знакомое чувство беспомощности – так бывает, когда напряженно ищешь, но не продвигаешься ни на шаг. Садясь в «Ладу», она увидела, что директор бежит к ней через парковку.
– Я кое-что вспомнил. Не знаю, важно ли это, но вы говорили, что любая мелочь может пригодиться.
– О чем речь?
– Она заказывала в номер массажистку. Четыре раза за два дня.
– Ей хотелось расслабиться. Не вижу в этом ничего странного.
– Она настаивала, чтобы массаж ей делала конкретная девушка.
– Все время одна и та же массажистка?
– Да, все время одна и та же.
– Можно с ней поговорить?
– К сожалению, эта девушка проработала у нас меньше месяца. В следующий же понедельник она уволилась.
– В понедельник четырнадцатого января?
– Именно.
– Она как-то объяснила свое увольнение?
– Нет, но все мы очень удивились. Казалось, что она хорошо вписалась в коллектив.
Элена кивнула.
– Как я могу связаться с этой массажисткой?
– Ее зовут Ребека Кампос, она вроде бы жила в самом городе, в Сеговии. Если подождете минутку, я дам вам ее адрес и телефон.
По телефону, который дал директор, никто не ответил, только автоответчик предлагал оставить сообщение после сигнала. Дом, где жила Ребека, находился в центре Сеговии, там, где улица Хуана Браво упирается в площадь Платеро-Окендо, недалеко от акведука и дворца графа Альпуэнте.
– Ребека? Она совсем недолго с нами жила, меньше месяца. Вселилась после рождественских каникул, а съехала в начале февраля.
Квартиру занимали несколько студенток. Та, что встретила Элену, была едва знакома с Ребекой, но заверила инспектора, что другая девушка, Алисия, наверняка знала, где ее найти, – они прекрасно ладили.
– Она сейчас на занятиях, но в два освободится, можете с ней поговорить.
Элена решила прогуляться по улице Альондига, но нервное напряжение не отпускало, и вскоре она вернулась к дому, где жила Ребека.
– Даже не знаю, что вам рассказать… Нормальная была девчонка. С ней что-то случилось? – забеспокоилась пришедшая наконец Алисия.
Номер телефона, который был у Алисии, совпадал с тем, что дал Элене директор отеля и на который она уже несколько раз безрезультатно звонила.
– Ты не знаешь, что у нее случилось в отеле Ла-Гранхи? Странно, что она так внезапно уволилась, правда?
– Какая-то фигня с клиенткой, подробностей она мне не рассказывала. Заявила, что ей все надоело, что она училась массажу, чтобы переехать в Мадрид, и теперь так и сделает.
– А где она живет в Мадриде, не знаешь?
– Сняла студию в центре. Вчера фотки в соцсеть выкладывала.
Элена сразу нашла аккаунт Ребеки Кампос. Сначала она попросится к ней в друзья, а потом отправит сообщение, где все объяснит и предложит встретиться сегодня вечером.
