Кассандра Клэр
Королева воздуха и тьмы
– Можем быть у Неблагих завтра к утру, – сказал он, останавливаясь на прогалине.
Из травы кивали разбросанные там и сям голубые и зеленые цветочки, солнце обращало лиственный полог в прозрачную зеленую вуаль.
– Смотря по тому, насколько мы готовы двигаться ночью…
– За нами идут, – Эмма резко встала.
– Уверена? – Джулиан очень спокойно сложил карту и опустил в карман.
Эмма навострила уши, стараясь расслышать то, что услышала минуту назад: хруст веток, негромкие шаги.
– Уверена.
Джулиан ни на мгновение не усомнился в ее словах – ну, спасибо и на том. Даже в нынешнем своем обдолбанном из-за чар состоянии он полностью доверял ее навыкам.
– Бежать нельзя, – заметил он.
И верно – тропа была слишком каменистой, а подлесок слишком густым, чтобы всерьез надеяться обогнать преследователя.
– Сюда, – она схватила его за руку; через мгновение оба уже карабкались по стволу самого высокого из дубов, окружавших прогалину.
Эмма нашла себе развилку и устроилась в ней; Джулиан – на ветке напротив. Они слились с деревом и стали смотреть вниз.
Шаги неспешно приближались. Копыта на самом деле, не ноги, поняла Эмма, и в следующий миг из-за деревьев показался келпи – темно-зеленый, с гривой из лоснящихся водорослей – да не простой, а верховой.
А верхом на нем сидел мужчина в Охотничьей форме. Эмма задержала дыхание и свесилась пониже, чтобы как следует его рассмотреть.
Даже не мужчина – мальчишка. Тощий, как уиппет, узколицый, с черной шевелюрой.
– Дейн Ларкспир на келпи, – прошептал Джулиан. – И как прикажете это понимать?
– Если следом прибудет Зара верхом на Лох-несском чудище, вы как хотите, а я иду домой, – пообещала Эмма.
Келпи встал посреди прогалины, вращая глазами – черными, без белков. Вблизи он куда меньше походил на лошадь, несмотря на наличие гривы, хвоста и четырех ног: жуткая тварь, которой по-хорошему лучше бы никогда не вылезать из воды.
– Шевелись, чего встал! – Дейн дернул поводья (чтобы подчинить келпи, надо его взнуздать, вспомнила Эмма; интересно, как Ларкспиру это удалось?). – Надо найти след Блэкторна и Карстерс до темноты, а не то мы их потеряем.
Келпи заговорил. Эмма чуть с дерева не свалилась. Голос звучал как рокот волны о прибрежные скалы.
– Этих существ я не знаю, хозяин. Как они выглядят?
– Да какая разница! След лучше ищи, – Дейн ударил келпи и смерил его свирепым взглядом. – Ладно, я тебе их опишу. Джулиан – из тех, кто способен сделать девку своим прарабатаем. Усек?
– Нет, – сказал келпи.
– Все время возится с мелюзгой. У него примерно миллион детей, и он изображает их папашу. Эмма… была бы горячей штучкой, если бы заткнулась хоть на минуту.
– Я убью его, – пообещала дубу Эмма. – И сделаю это, не затыкаясь ни на минуту.
– Я не понимаю человеческих представлений о красоте, – сказал келпи. – Женщина мне нравится, когда она вся в водорослях.
– Пасть закрой, – Ларкспир снова дернул поводья, и зверь зашипел, обнажив игольно-острые зубы. – Нам нужно найти их, пока солнце не село.
Улыбка у Дейна была скверная.
– Когда я вернусь с Черной книгой, Гораций даст мне все, что я захочу. Может, даже позволит пошалить с последней сестричкой Джулиана. Дрю как-ее-там. Лучшие сиськи в семье.
Эмма слетела с дерева с такой скоростью, что мир превратился в вихрь зеленой листвы и алой ярости. Налетев на Дейна Ларкспира, она вышибла его из седла, и они вместе покатились на землю – Дейн первым, так что его падение было жестче. Получив под дых, он сложился пополам. Эмма вскочила на ноги и схватила меч. На мгновение ей показалось, что Джулиан за ней не последовал, но нет – он был уже на земле и одним движением сдернул с келпи уздечку.
– Господин! – зверь опустился перед ним в полупоклоне, согнув передние ноги (Дейн тем временем кашлял, плевался и катался по земле от боли). – Благодарю, что освободили меня.
– Не стоит благодарности, – Джулиан отшвырнул узду, и келпи галопом умчался в лес.
Эмма все еще стояла над Дейном, приставив меч к его горлу… на шее у него поблескивало что-то золотое. Но Дейн, даже лежа на земле, смотрел на нее с презрением и гневом.
– Что ты здесь делаешь, Ларкспир? Это нас послали за Черной книгой, а не тебя.
– Отойди от меня! – Дейн сплюнул кровь и вытер рот. На его руке осталась красная полоса. – Если ты меня хоть пальцем тронешь, Диарборны сдерут с вас Знаки вместе со шкурой.
– Отвечай на вопрос, – потребовала Эмма. – У нас даже книги еще нет. Ты зря тратишь время, гоняясь за нами. Кстати, следопыт из тебя хреновый – шума от тебя, как от слона. От слона-сексиста. Паршивый ты Охотник, Дейн Ларкспир.
– Я в курсе, что у вас ее нет, – он скривился. – Но будет. Вы ее найдете. А потом я…
Он замолчал.
– Потом ты – что? Ах, да – это же я слишком много болтаю.
Дейн, однако, смотрел не на нее, а мимо, куда-то ей за спину. Это Джулиан подошел сзади и теперь стоял там с мечом наголо и странно холодным взглядом.
– Ты же знаешь, – спокойно уточнил он, – что если ты хоть пальцем тронешь Дрю, я тебе убью? Правда?
– Думаешь, ты такой особенный? – Дейн поднялся на локтях; голос у него был тонкий и мерзкий. – Думаешь, ты такой великий? Даже сестра твоя недостаточно хороша для меня…
– Она слишком молода для тебя, – оборвала его Эмма. – Ей тринадцать, ты, погань…
– Думаешь, Инквизитор послал тебя на особое задание, потому что ты такой крутой? Это потому, что от тебя надо избавиться, тупица! Потому что ты – ноль, ты ничего не значишь. Он хочет, чтобы ты умер!
Тут уже и до него дошло, что он слишком много сказал.
– Выходит… – Эмма повернулась к Джулиану.
– Выходит, Инквизитор послал его, чтобы убить нас, – закончил фразу Джулиан. – На нем один из тех медальонов, что предотвращают утечку времени – смотри.
Дейн спохватился и инстинктивно дернул руку к шее, но было уже поздно.
– То есть Гораций послал тебя прикончить нас, забрать Черную книгу и вернуться с ней одному? – переспросила Эмма.
– И раззвонить потом, что нас убил Дивный народ, – кивнул Джулиан. – Еще и дополнительный бонус.
– Откуда вы узнали? – Дейн, наконец-то, испугался.
– Просто я умнее тебя, – пожал плечами Джулиан. – Но это не слишком большое достоинство. Тебе даже опилки фору дадут.
– Есть разница между тем, чтобы послать людей на опасное задание, и тем, чтобы послать за ними еще кого-нибудь и заколоть скрытно в спину, – задумчиво сказала Эмма. – Когда Конклав узнает…
– Да не узнает он! – заорал Дейн, теряя всякое терпение. – Вы никогда отсюда не вернетесь! Думаете, здесь только я?
Он, шатаясь, поднялся на ноги. Эмма попятилась, не зная, чего от него ожидать. Они, конечно, могут его вырубить, но дальше-то что? Связать? Каким-то образом отправить в Идрис?
– У Когорты длинные руки, – Дейн, оказывается, еще не все сказал, – и предатели вроде вас нам не нужны. Чем меньше вас на этом свете, тем всем будет лучше. Мы уже положили начало с Ливви, но…
Меч Джулиана взлетел и в следующий миг вышел из спины Дейна.
Эмма сразу поняла, что через сердце: тело сотряслось, выгнулось, как рыба, насквозь проткнутая крючком. Дейн кашлянул красным веером брызг и недоверчиво уставил стеклянный взгляд на Джулиана.
Тот выдернул меч. Дейн соскользнул с лезвия на землю, его рот был полуоткрыт, лицо окаменело.
– Что ты сделал?! – крикнула Эмма.
Джулиан наклонился и вытер меч пучком травы, перемешанной с цветами.
– Убил человека, который собирался убить нас.
– Ты просто зарезал его!
– Эмма, вернись в реальность. Его послали, чтобы он зарезал нас. И он бы непременно это сделал, если бы я его не опередил. А еще он сказал, что тут могут быть и другие люди из Когорты. Если бы мы оставили его в живых, то вскоре нам пришлось бы драться с куда большим количеством противников.
Эмма никак не могла восстановить дыхание. Джулиан убрал меч в ножны. Лесные цветы у его ног были залиты кровью. Она не могла смотреть на тело, распростертое на земле.
– Нельзя просто взять и убить другого Охотника. Люди так не поступают. Люди с чувствами так не поступают!
– Возможно, – сказал Джулиан. – Но он представлял серьезную проблему, а теперь больше не представляет.
В подлеске что-то захрустело. В следующую секунду, мерцая темной зеленью, перед ними снова предстал старый знакомый – келпи. Он вел носом по земле, и нос привел его прямо к Дейну. Эмма успела подумать, что зверь, наверное, горюет по своему прошлому хозяину.
Убитый горем зверь, однако, со скрипом погрузил свои игольчатые зубы в окровавленный бок Дейна. В воздухе резко и густо запахло медью. Келпи сладко сглотнул и посмотрел на Джулиана: зеленые зубы перепачканы красным – ни дать ни взять, Рождество, только какое-то зловещее.
– Боже, – Эмма в отвращении отступила назад.
– Ой, простите, – сказал келпи. – Вы тоже хотели поучаствовать? Он такой вкусный.
– Нет-нет, спасибо, – Джулиана кровавый спектакль не испугал, но и не позабавил.
– Вы очень щедры, Джулиан Блэкторн, – признательно сказал келпи. – Можете не сомневаться, когда-нибудь я отдам вам долг.
– Нам надо уходить, – Эмма постаралась сдержать рвотный позыв; она поспешно отвела взгляд, но все же успела увидеть, как блеснули под солнцем ребра Дейна Ларкспира. – Нам нужно убираться отсюда, и немедленно.
Она зажмурилась и отвернулась, но все равно продолжала видеть: кровь на цветах… закатившиеся белки Дейна… Воздух вдруг стал таким удушающее медным, что ей пришлось схватиться за ближайшую березку… просто чтобы устоять на ногах…
– Эмма? – раздался позади голос Джулиана.
Полянка взорвалась громом копыт. Два скакуна, серый и гнедой, вылетели из-за деревьев. На них сидели фэйри: светловолосая женщина на первом и мужчина с кожей цвета спелой пшеницы на втором.
– Это что, Центральный вокзал? Не знала, что у фэйри он есть, – Эмма устало привалилась головой к стволу. – Они все сюда приходят рано или поздно?
– Эмма Карстерс? – спросила леди.
Сквозь пелену перед глазами та ее узнала: тетушка Марка, Нене. Рядом гарцевал один из придворных Благой Королевы, Фергус. С весьма неприятной улыбкой.
– Это что, мертвый Охотник? – полюбопытствовал он.
– Он взял меня в плен, а эти люди освободили, – просветил его келпи.
– Ступай, зверь, – приказал Фергус. – Оставь нас. Речи Благого Двора не для твоих ушей.
Келпи вздохнул и потащил тело Дейна в кусты. Эмма медленно повернулась, стараясь, чтобы спина не расставалась с деревом. Какое счастье, что труп убрали с глаз… хотя земля еще мокрая от крови, и красные капли стекают с лепестков.
– Эмма Карстерс и Джулиан Блэкторн, – сказала Нене. – Ваш путь лежит к Благому Двору. Зачем?
– Нет, вовсе нет, мы шли к Неблагому… – начала было Эмма.
– Мы знаем, какие пути в нашей стране куда ведут, – сурово оборвал ее Фергус. – Оставь свои человеческие штучки.
Эмма открыла рот, собираясь возразить, но вовремя заметила, как Джулиан едва заметно покачал головой, и сразу поняла, что это значит. Они действительно шли не туда. По какой-то неизвестной причине он ей лгал. Всякий раз глядя на карту, Джулиан проверял, насколько они приблизились ко Благому Двору.
Вкус предательства перебил даже медь.
– У нас есть Черная книга, – сообщил Джулиан эльфам, и Эмма уставилась на него; о чем он только говорит?! – Поэтому мы и вернулись в страну фэйри. Королева попросила добыть для нее книгу, нам это удалось, и мы пришли за тем, что она нам обещала.
Он гордо выпрямился: бледный, но с сияющими сине-зелеными глазами… – невероятно красивый, даже с лицом, залитым кровью. Эмма рада была бы не замечать алых пятен, но не могла.
– Мы официально просим аудиенцию у Ее Величества, – сказал Джулиан.
9
Меж дворцов
Паря в небесах с Гвином, Диана чувствовала себя такой свободной, несмотря на грызущее ее беспокойство об Эмме и Джулиане. Наверняка они в безопасности в доме… хотя не иметь возможности их увидеть все-таки не слишком приятно. Вот так и понимаешь, насколько эти люди стали твоей семьей за последние пять лет – и насколько ты не дома в Аликанте.
Даже знакомые лица на улице казались ей чужими масками. Ты голосовал за избрание Горация Диарборна Инквизитором? А ты… ты тоже винишь Блэкторнов в гибели их собственной сестры? Веришь, что все фэйри – чудовища? Да кто ты вообще такой?
Она покрепче схватилась за Гвина. Вскоре они приземлились на уже знакомой полянке среди лип. Луна уже истончилась; лес полнился глубокой тишиной и тенями. Гвин спешился и помог сойти Диане. На сей раз он не взял седельные сумки, набитые всякой едой, зато на поясе болтался меч. Диане он доверял, и не стал задавать вопросов, когда она попросила отвезти ее сюда, зато другим Охотникам – нет, и она его за это не винила.
Тени пронзил свет. Из-за накренившейся скалы выступила Джиа. Диана нахмурилась. Последний раз, когда она здесь была, земля под ногами цвела; сейчас Консул с хрустом шагала по сухому мху, побуревшему и мертвому. Возможно, просто осень приближается, но ведь есть еще эта гниль…
– Диана, – начала Джиа, – мне нужна твоя помощь…
– Во-первых, – Диана жестом остановила ее, – я хочу знать, почему мне не позволяют увидеться с Эммой и Джулианом. С какой стати меня к ним не пускают?
– К ним никого сейчас не пускают, – возразила Джиа, аккуратно присаживаясь на плоский камень и скрещивая лодыжки; ни единый волосок не выбился у нее из прически. – Гораций говорит, что не хочет компрометировать их показания.
Диана недоверчиво фыркнула.
– И как, интересно, он планирует заставить их дать показания? У него больше нет Меча Смерти.
– Я понимаю, как заботит тебя их судьба, – сказала Джиа. – Но мне удалось поговорить с Саймоном до его отъезда в Нью-Йорк. Им с Изабель удалось проникнуть к Джулиану и Эмме сегодня утром. С ними все хорошо; они сказали, встреча с Горацием прошла как нельзя лучше.
Диана испытала любопытную смесь облегчения с новой тревогой.
– Джиа, ты обязана что-нибудь сделать. Диарборн не может держать их под стражей до какого-то воображаемого момента в будущем, когда починят Меч Смерти.
– Я в курсе, – сказала Джиа. – Именно поэтому я и хотела встретиться с тобой. Помнишь, как я попросила тебя выступить заодно со мной?
– Еще бы.
– Когорта знает о гнили в лесу. Патрик брал с собой Мануэля и показал ему все – еще до того, как мы поняли, насколько они все опасны, даже дети.
Она вздохнула в глянула на Гвина, который оставался совершенно бесстрастен. Когда у тебя за плечами столько лет политических дуэлей при обоих Дворах, кто тебя знает, что ты вообще думаешь…
– Они решили воспользоваться этим как инструментом политического давления, – продолжала Диана. – И постараются выдать за намеренный саботаж фэйри. Сейчас они хотят сжечь весь лес, чтобы искоренить болезнь растений.
– Болезнь это не убьет, – вмешался Гвин. – А лес убьет, вот и все. Гниль – это смерть и распад. Невозможно уничтожить уничтожение, как нельзя использовать яд в качестве противоядия.
Джиа снова посмотрела на Гвина, на сей раз жестко и прямо.
– Но эта болезнь – действительно магия фэйри?
– Никогда не видел такой магии фэйри, хотя уже давно живу на свете, – покачал головой Гвин. – Я не утверждаю, будто Неблагой Король к этому непричастен. Но эта магия гораздо больше похожа на демонскую, чем на нашу. Она неестественна. А наша – естественна.
– Значит, пожаром ничего не добьешься? – уточнила Диана.
– Ну, почему, кое-чего добьешься, – ответил Гвин. – Это выгонит из леса всех Нижнемирских, которые издавна звали Броселианд домом. Все фэйри и вервольфы, селившиеся здесь на протяжении поколений, останутся без крыши над головой.
– Я так понимаю, это просто предлог для начала депортации Нижнемирских из Идриса, – сказала Джиа. – Диарборн намерен воспользоваться распространившимся среди нефилимов страхом, и протолкнуть жесткое анти-нижнемирское законодательство. Я, в общем-то, этого и ждала, но не думала, что попытка выгнать жителей Нижнего Мира из Идриса произойдет так скоро.
– И ты думаешь, Конклав на это согласится? – недоверчиво спросила Диана.
– Боюсь, что да, – в голосе Джиа прозвучала горечь. – Они так зациклились на страхе и ненависти, что не понимают, где вредят сами себе. Они запросто перетравят всех гостей, если будут уверены, что Нижнемирские тоже окажутся за столом.
Диана обхватила себя руками, ей вдруг стало очень холодно.
– Что мы можем сделать?
– Гораций назначил собрание через два дня. Это будет его первая возможность представить свой план широкой публике. Люди тебя уважают: Рейберны – почтенное семейство, и ты храбро сражалась в Темной войне. Против него должен кто-то открыто выступить – слишком многие сейчас боятся даже открыть лишний раз рот.
– Я не боюсь, – возразила Диана, ловя восхищенный взгляд Гвина.
– Мир сейчас так быстро меняется, – сказала Джиа. – То будущее кажется полным надежд, а то набегают тучи ненависти и лицемерия, будто их ветер принес с какого-то далекого моря.
– Они всегда были там, Джиа, – покачала головой Диана. – Эти тучи. Просто мы не хотели их замечать. Они всегда маячили на горизонте.
Джиа выглядела очень усталой. Возможно, всю дорогу шла пешком… но вряд ли усталость эта была только физического свойства.
– Я не знаю, хватит ли нам сил, снова расчистить небо.
* * *
– О’кей, – сказал Кит. – Сперва нужно сделать рычажный ключ из бумажной скрепки.
– Что-что мы должны сделать? Из чего? – Дрю заправила волосы за уши и уставилась на Кита с ужасом и восхищением.
Оба сидели на одном из длинных библиотечных столов, вооружившись замком и кучей скрепок.
– Только не говори мне, будто не знаешь, что такое скрепка, – Кит закатил глаза.
– Разумеется, знаю, – огрызнулась Дрю. – Вот они. Но что мы будем из них делать?
– Я покажу. Возьми скрепку.
– Взяла.
– Согни ее в форме буквы «L». Вот. Прямая часть – сверху. Молодец.
Дрю сосредоточенно нахмурилась. На ней была черная футболка с надписью «Из-за гроба» и треснутым могильным камнем.
Кит взял еще одну скрепку и полностью ее выпрямил.
– Вот это, – сказал он, – твоя отмычка, а то, гнутое, – рычажный ключ.
– О’кей, – сказала она. – Так как вскрывать замок?
– Попридержи коней, – расхохотался Кит. – Ладно, бери замок. Теперь вставляй рычажный ключ в нижнюю часть скважины, которая называется линией сдвига.
Дрю сделала, как ей сказали – высунув для верности язык. Ни дать ни взять школьница над учебником.
– Теперь поверни в том направлении, в котором будут открывать замок. Нет, не налево. Вот сюда. Да, так. Теперь возьми отмычку в левую руку.
– Черт, погоди, – она рассмеялась. – Я запуталась.
– Ладно, давай покажу.
Он сунул вторую скрепку в замок и принялся орудовать ею, стараясь подцепить зубцы и толкнуть вверх. Отец в свое время учил нащупывать зубчики отмычкой – в этом замке их было… да, пять. Он осторожно поднял зубцы один за другим.
– Теперь поворачивай ключ, – скомандовал он неожиданно, так что Дрю даже подскочила. – Направо.
Она повернула. Дужка замка отскочила. Дрю приглушенно пискнула.
– Вот круто!
Кит ей чуть было не улыбнулся – в общем-то, ему никогда не хотелось, чтобы у него была младшая сестра, но учить кого-то всяким вещам было не на шутку приятно.
– А Тай это умеет? – спросила она.
– Вряд ли, – Кит закрыл замок и протянул ей. – Но наверняка быстро научится.
Он дал ей скрепку и пересел на стул.
– Теперь сама.
– Нечестно! – простонала Дрю.
– Не попробуешь – не научишься.
Отец всегда так говорил.
– Ты прямо как Джулиан, – проворчала Дрю, фыркнула и занялась замком. Ее ногти были покрыты облупившимся черным лаком. Кита поразило, как деликатно и осторожно она обращается с замком.
– Вот уж не думал, что меня когда-нибудь обвинят в сходстве с Джулианом Блэкторном, – заметил он.
– Ты сам знаешь, что я имела в виду, – Дрю посмотрела на него исподлобья. – Ведешь себя, как папаша.
Она повернула рычажный ключ.
– Хорошо, что вы с Таем подружились, – вдруг сказала она.
Сердце Кита резко толкнулось в ребра.
– Я хочу сказать, у него же всегда была Ливви, и друзья ему были не нужны. Такой клуб на двоих, куда никого не пускают, а потом появился ты… И вдруг ты тоже там.
Она замолчала, не выпуская замок из рук и глядя на него глазами, совсем как у Ливви – огромными, сине-зелеными, с черными ресницами…
– Что? – не понял он.
– Ну, не надо. Я слишком маленькая. Тай меня никогда не взял бы, даже если бы ты не объявился, – она просто констатировала факт. – Я люблю Джулиана. Он типа… лучший на свете отец. Ты для него всегда на первом месте. Но Тай… он всегда был моим крутым братцем. У него такие офигенные штуки в комнате, и животные его любят, и он все на свете знает…
Голос у нее дрогнул, щеки залились краской. Вошел Тай – волосы мокрые, в мягких кудряшках, – и сердце Кита дрогнуло. Правда он тут же сказал себе: это потому, что Тай застал их, когда они болтали о нем.
– А я тут замки вскрываю, – сообщила ему Дрю.
– О’кей, – сказал Тай, мельком глянув на ее новое увлечение. – Но мне нужно поговорить с Китом.
Кит вскочил, едва не смахнув на пол кучу скрепок.
– У Дрю действительно хорошо получается, – сказал он.
– О’кей, – так же безразлично повторил Тай. – Но мне надо поговорить с тобой.
– Ну, и говорите, – Дрю бросила на стол инструменты и смерила его яростным взглядом.
– Ну, не при тебе же.
Это и так было понятно, но Дрю сочла необходимым оскорбленно хмыкнуть, спрыгнуть со стола, вылететь из библиотеки и громко хлопнуть дверью.
– Это было не… она не… – Кит не договорил.
Но он не мог упрекать Тая. Только не сейчас.
Тай расстегнул молнию худи и полез во внутренний карман.
– Нам нужно на Сумеречный базар. Сегодня, – сказал он.
Кит заставил себя вернуться в настоящее.
– Мне запрещено появляться на Базаре. Подозреваю, и тебе тоже.
– Мы можем у ворот попросить о праве входа, – сказал Тай. – Я слышал, люди так делают. У Сумеречных базаров же есть ворота, так?
– Да, ворота есть. Это просто символическая зона, место встречи: они никого не впускают и не выпускают. И да, там можно попросить о праве входа у хозяина Базара, да только здесь – это Барнабас, а он меня ненавидит.
Тай взял скрепку и с интересом уставился на нее. У него синяки на шее, вдруг заметил Кит. Он их не помнил, и это показалось ему странным… хотя с другой стороны, разве он должен знать каждый синяк на коже Тая? Наверняка, это после той лондонской драки с Всадниками.
– Нужно просто убедить Барнабаса, что в его интересах впустить нас.
– И как ты собираешься это сделать? Мы что теперь, мастера-переговорщики?
Тай, занятый разгибанием скрепки, улыбнулся Киту одной из своих фирменных улыбок, похожих на восход солнца над морем.
– Ты – да.
– Я… – Кит понял, что невольно улыбается в ответ.
Он всегда был не чужд сарказму, зато комплименты переваривал плохо, но что-то в Тае Блэкторне доставало его до самых печенок и там, внутри, развязывало тщательно затянутые узлы защит, скреплявших его воедино.
Тай нахмурился, как будто и не заметил его глупой улыбки.
– Проблема в том, – сказал он, – что никто из нас не водит машину. Нам никак не попасть на Базар.
– Зато у тебя есть айфон, – сказал Кит. – Их в Институте несколько, я сам видел.
– Да, но…
– Я собираюсь познакомить тебя с поразительным изобретением человечества под названием «Убер», – торжественно сказал Кит. – Это навсегда изменит твою жизнь, Тай Блэкторн.
– Что ж, Ватсон, – сказал Тай, положив скрепку в карман, – Ты, может, сам и не сияешь, зато служишь отличным проводником света.
* * *
Диего, мягко говоря, удивился, что Гладстон решил запереть их в библиотеке. В его представлении это было не то чтобы очень надежное и безопасное помещение. Но как только они оказались внутри (Диего – разумеется, без оружия и стила), и тяжелые дубовые двери захлопнулись за ними, он сразу же начал сознавать несомненные достоинства, которыми обладала библиотека в качестве места заключения.
Стены тут были толстые и без единого окна, зато с огромным стеклянным куполом очень высоко от пола. От пола до потолка не было ни единого выступа, чтобы забраться наверх и попытаться его разбить, плюс нигде ни единого предмета, который сошел бы за оружие… можно, конечно, кидаться книгами или переворачивать столы, но вряд ли от этого будет много пользы.
Кьеран сидел, сгорбившись, на полу у подножия гигантского дерева, которое росло прямо из плит пола. Вот если бы оно доставало до потолка, подумал Диего, подходя к другу.
Кьеран согнулся, свернулся в клубок, прислонился к стволу, вдавив ладони в глазницы, словно надеялся себя ослепить.
– Эй, с тобой там все в порядке? – спросил Диего.
– Я скорблю, – Кьеран уронил руки на колени и поднял взгляд.
На щеках у него отпечатались подушечки ладоней.
– Все в порядке, ты же ранен. Я сам поищу пути к спасению, – Диего специально сделал вид, что не понимает.
– Нет, – Кьеран почти задохнулся. – Я скорблю. Я не могу.
– Чего не можешь?
– Спастись. Вина – как занавесь из терний, и я запутался в ней целиком. Стоит пошевелиться, и меня пронзает насквозь – вновь и вновь. Бассейн заставит тебя ощутить всю боль, которую ты в своей жизни причинил другим.
– Никто из нас не свободен от вины, – Диего подумал о своих, о Кристине. – Каждый причинил кому-то боль, намеренно или нет.
– Ты не понимаешь, – Кьеран покачал головой; прядь волос упала на лоб – темное серебро, переходящее в синий. – В Дикой Охоте я был просто соломинкой, несомой водой или ветром. Я мог только цепляться за другие соломинки и лететь. Я верил, что сам не оказываю на мир никакого воздействия. Значу так мало, что не могу ни помочь, ни причинить вреда.
Он сжал кулаки, вонзая ногти в ладони.
– Теперь я почувствовал боль Эммы и скорбь Марка, и страдания всех, кому я навредил в Охоте – и даже ту боль, что ощущал Эрек, когда умирал. Но как я мог принести людям всю эту боль, когда все деяния мои были написаны на воде?
Взгляд черно-серебряных глаз был совершенно загнанный.
– Кьеран, – сказал Диего, – дело не только в том, что ты причинял людям боль. Бассейн не показывает добра, только зло, вот в чем дело.
– Откуда тебе знать? – вскричал Кьеран. – Мы же едва знакомы, ты и я…
– Из-за Кристины, – перебил Диего. – Кристина верила в тебя. Истинной верой, нерушимой и незапятнанной. Почему, по-твоему, я согласился спрятать тебя здесь? Потому что она считала, что ты хороший, а я верил ей.
Он поспешно умолк, пока не сказал слишком много, но Кьеран и так уже поморщился при упоминании имени Кристины. Следующий его вопрос озадачил Диего.
– Как я смогу снова смотреть ей в лицо?
– Тебе настолько важно, что она о тебе думает? – Диего даже в голову не приходило, что это может быть так.
Не мог же Кьеран и вправду быть так хорошо знаком с Кристиной.
– Больше чем ты можешь себе вообразить, – ответил тот. – Как ты осмелился снова смотреть ей в глаза после того, как обручился с Зарой и разбил ей сердце?
– Мы что, должны сейчас это обсуждать? – уязвленно прошипел Диего.
Кьеран вперил в него совершенно дикий взгляд. Диего вздохнул.
– Да, я разочаровал Кристину и потерял ее уважение. Уж тебе-то следует понимать, каково это – подвести того, кого любишь. Разочароваться прежде всего в себе.
– Ну, не совсем, – в голосе Кьерана проглянула тень былой иронии. – Меня никто не зовет Кьераном Идеальным.
– Я не зову себя идеальным Диего! – огрызнулся тот, чувствуя, что беседа явно пошла куда-то не туда.
Со стороны входа донесся какой-то шум, оба подскочили и обернулись, автоматически приняв боевую стойку, но когда дверь все-таки распахнулась, на пороге обнаружилась Дивья – с таким видом, будто только что с кем-то крепко подралась. Исцарапанная, в крови, зато с ключом.
– Стащила у Гладстона, пока в лазарете царил хаос. Боюсь, он скоро заметит пропажу.
Диего выглянул в коридор: пусто.
– Что у вас там происходит? Где Райан?
– Пытается выяснить, что известно остальным – кто пришел из Аликанте, но в Когорте не состоит. У всех отобрали стила. Зара удрала через портал в Идрис сразу после того, как ты увел Кьерана. Гладстон в лазарете с Самантой. Она продолжает кричать, – Дивья прикусила губу. – Это ужас.
Кьеран поднялся на ноги, хотя для этого ему пришлось держаться за дерево.
– Вы двое должны бежать, – сказал он. – Убирайтесь отсюда. Им нужен я, а вы из-за меня и так уже влипли в серьезные неприятности.
Дивья насмешливо посмотрела на него.
– Ради Ангела, вы только послушайте! Поплавал в бассейне, а теперь решил пожертвовать собой. Фэйри, мне ты не причинил никакого вреда – я в порядке.
– Я стал причиной беспокойства и страха, – возразил Кьеран, глядя на нее испуганно и в то же время надменно. – Ты боялась того, что может случиться с тобой и другими из-за попытки спрятать меня. Ты боялась за Райана. А ты…
Он перевел взгляд на Диего.
– Нет, – тот предостерегающе вскинул руку. – Не желаю ничего слушать о моих чувствах.
– …слова не мальчика, но мужа, – поддразнила Дивья, но ее глаза при этом подозрительно заблестели. – Послушайте, я должна кое-что сказать. А вы должны внимательно это выслушать. Я слышала, как Зара хихикала с Гладстоном в лазарете, пока туда не принесли Саманту. Инквизитор отправил двух Охотников в страну фэйри с самоубийственной миссией – добыть Черную книгу.
– Джейса и Клэри? – удивился Диего. – Какое же это самоубийство!
– Не их. Эмму и Джулиана Блэкторна. Они ушли вчера.
– Они бы никогда не согласились идти под топор, – возразил Кьеран. – Джулиан ни за что не бросил бы своих братьев и сестер на произвол судьбы. Никогда!
– Они не знают, что не вернутся. Диарборн послал кого-то следом, чтобы их там убили.
– Это незаконно! – вот и все, что Диего смог сказать, и тут же понял, как нелепо это звучит.
– Горацию Диарборну нет дела до ваших законов, – сказал Кьеран, заливаясь темным румянцем. – Его вообще ничто не волнует, кроме достижения его собственных целей. С его точки зрения не согласный с ним нефилим ничем не лучше жителя Нижнего Мира. Все они – вредители, которых нужно поскорее уничтожить.
– Кьеран, вообще-то прав, Диего, – сказала Дивья. – Гораций Инквизитор, и он перепишет законы, которые не позволяют ему делать то, что он хочет.
– Нам пора, времени больше нет, – сказал Кьеран. – Надо сообщить Блэкторнам – Марку и Кристине…
– Все выходы охраняются, – перебила его Дивья. – Я не говорю, что это вообще невозможно, но нам понадобится помощь Райана и Гена, и остальных. Мы не можем сражаться с Когортой в одиночку, тем более без стил. Нам нужен план.
– На планы нет времени… – начал Кьеран.
Диего вдруг подумал о Кристине – о том, как она писала ему и просила спрятать Кьерана. Она была очарована фэйри – с самого детства. Всегда твердила ему, что фэйри хорошие, а их силы – благословение и часть естественной магии мира.
– Кьеран, – резко сказал он, – ты же принц фэйри. Так будь им!
Кьеран бросил на него темный, яростный взгляд. Он тяжело дышал. Дивья, кажется, хотела спросить: что ты творишь? – но не успела. Кьеран поднял руку, схватился за ветку и закрыл свои черно-серебряные глаза.
