Катрина Хартунг
Отражение
– Хватала их за причиндалы? Ты? Хотела бы я на это посмотреть…
– В общем, Билл принял решение, и я его полностью поддерживаю. – Я допила остатки сока и пустила коробку в урну под рабочим столом. – Не позволю ему лишиться своей мечты только потому, что какой-то придурочный мажор, вероятно, до сих пор не может простить мне виски на своих дорогих штанах от Лю-Пунь-Зюнь или еще кого.
– Я думала, выпивка была у него на лице, – хихикнула подруга.
– Не важно.
– Так что ты теперь будешь делать? Может, это, ну не знаю… знак?
Я выгнула бровь.
– Не знала, что ты увлекаешься эзотерикой.
– Я серьезно! – Эби бросила пустую коробку от сока на свою тумбу и вытянула ноги. – Ты и так работаешь в трех местах одновременно, не развлекаешься, не познаешь студенчество в полной мере. Может, тебе действительно пора отдохнуть? Сбавить, так сказать, темп?
– Ты знаешь, что я не могу. Едва ли моих заработков хватит на один семестр. А у меня их еще тьма, да плюс техника… Стриптиз был хорошей темой, в плане денег, но сейчас, если нужно выбирать, то лучше уж на двойную смену в Мак, чем танцы полуголой перед богатенькими идиотами. Такого унижения я больше не выдержу.
Конечно, я вполне понимала на что шла, и продержалась в «Шарме» больше месяца. Собеседование, неделя подготовки и еще неделя групповых танцев с девочками. Тони всегда похвально кивал, да и из зала никогда смешков не слышала. Более того, мне казалось, я знала, что делаю.
Еще в школе я в тайне от родителей увлекалась танцами, потом в старших классах и самим стрипом. Мне нравилась гибкость моего тела, просто нравилось двигаться под музыку, какой бы она ни была. А потому, когда моя школьная подруга рассказала о бесплатных уроках ее сестры, без раздумий отправилась туда вместе с ней. Курс продлился всего пару недель, пока ее сестра не вернулась в Лондон, где училась, но и этого мне на тот момент хватило. А потом ютуб, старые мамины туфли, стул… Видимо, все же, этого было недостаточно.
– Ты ведь понимаешь, что всегда можешь попросить меня, да? – осторожно спросила Эби. Знала мое отношение к этому.
– Нет. Никогда не стану занимать. – Я тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться подруге. – Главное, что на учебу пока хватает. А с остальным постепенно справлюсь.
– Ладно, – протянула она, плюхнувшись на подушку. – Хочешь, я тогда разузнаю, может, в Гаршире что есть?
Уголки моих губ растянулись шире.
– А вот за это спасибо.
Глава 3
Деймон
Заглушив машину, кинул очки на приборную панель и выскочил наружу.
Пятидесяти этажное здание, в котором находилась компания моего отца, гордо возвышалось над низенькими бутиками одежды и уличными ресторанчиками. Застегнув пиджак, я направился к нему. Встречи с отцом или его партнерами в офисе – одно из мероприятий, когда мне было необходимо надеть дерби и галстук, отчего теперь было ощущение, что этот кусок ткани, затянутый вокруг шеи, лишал мои легкие кислорода. Предчувствие чего-то неизбежно плохого не покидало меня.
Войдя в вестибюль, махнул Шарлотте – вахтеру – головой и отправился к лифтам. На самом деле как таковых обязанностей у меня было не много. По крайней мере до тех пор, пока не получу свое первое образование. Таково решение отца, а я и не жаловался. Да, мне было необходимо привыкать к более серьезным делам, кроме присутствия в офисе за переговорами с партнерами или стройке объектов. Я понимал и готовился к этому, но на данный момент мне хватало занятий. Третий курс в университете отбирал почти все мое время, да и свои обычные тренировки пропускать я совершенно не желал. Мне и так пришлось пожертвовать баскетболом.
Лифт дзынькнул на предпоследнем этаже. Створки разъехались в стороны и я двинулся к кабинету отца. Его секретарь Джина, завидев меня, улыбнулась и вышла из-за стойки с тарелкой в руках. Я не мог не улыбнуться в ответ. Эта добрейшая женщина любила подкармливать, а мне нравилось все, что она готовила. В этот раз на тарелке лежали ее фирменные пирожные Шу.
– С сырным кремом, я надеюсь? – спросил я шутя.
– А ты попробуй и узнаешь, – подмигнула она и приветственно похлопала по плечу, когда я взял одну штучку. – Нашей форме не помешает лишняя порция жира, правда?
Я немного надкусил и тут же закинул пирожное целиком в рот. Вкуснятина. Джина засмеялась и, оставив тарелку на стойке, вернулась на свое рабочее место, заваленное кипами папок и стикеров.
– Старик у себя?
– Ага, – кивнула она. – С утра тут инвесторы приезжали, так изворчался весь пока их ждал. Сейчас, вроде, веселенький.
Я проглотил еще одну штучку и нахмурился, водя языком по зубам.
– Инвесторы? Странно, отец не говорил об этом.
– Наверное, поэтому и позвал тебя. Видимо, что-то срочное.
Я кивнул и, поблагодарив Джину за угощение, пошел к отцу. Постучав своим кодом – пять плюс два – которым пользовался еще с детства, вошел в кабинет. Папа сидел за своим столом из черного дерева и печатал что-то на ноутбуке. Мельком взглянув на меня, пощелкал мышкой и отставил его в сторону.
– Сын, – сказал он вместо приветствия.
– Отец, – ответил ему тем же,усаживаясь по другую сторону стола. – Ты хотел меня видеть?
– Да, – он вычеркнул что-то в своем еженедельнике и, сложив руки перед собой, посмотрел на меня. – Нужно провести контрольную проверку на объекте 07-28 прежде чем отправлять его в эксплуатацию. Так что, отсюда сразу же поедешь туда.
Я закивал, мысленно прикидывая, сколько времени потрачу на все это перед подготовкой к тесту и вечерней тренировкой в спортзале.
– А пока изучи вот это, – отец достал из ящика стопку бумаг, скрепленных черным зажимом, и подтолкнул по столу ко мне. – Это новый проект, который будет реализовываться в партнерстве с Кильманами.
Так вот, о каких инвесторах шла речь. Разлюбезные друзья отца, которые в последнее время стали слишком уж частыми гостями нашей компании и дома. Я знаю, потому что обязан присутствовать при каждом из этих появлений. В этот же раз, думаю, Герберт Кильман, глава семейства, отправил вместо себя свою свиту. Иначе, Джина ворчала бы не меньше, чем отец прежде.
Я сжал челюсть еще сильнее, когда, вчитываясь в одну из страниц, понял, что за проект нам предстоит.
Да быть не может!
– Спортивный комплекс? В Гаршире? Почему именно он?
Отец поднялся из-за стола и, сложив руки в карманы брюк, подошел к панорамному окну. Глядя на город, что с такой высоты был как на ладони, ответил:
– Кильманы заинтересованы в его строительстве. А нам как раз не помешает партнер.
– Но почему?
Спрашивал, уже зная ответ. Все склонялось к одному.
Я бросил бумаги на стол и раздраженно выдохнул. Отчего-то все удовольствие от создания этого проекта сменилось острой брезгливостью. Не хотелось даже прикасаться.
– Это ведь моя идея. Мои разработки. Я думал нам и реализовывать.
– Я знаю, как много для тебя это значит, сколько сил ты в него вложил, и только рад твоим стремлениям. – Папа повернулся ко мне. – Но для осуществления нужно больше, чем у нас есть на данный момент. К тому же, для твоего будущего…
Я недовольно фыркнул, сжав кулаки.
– А ты уверен, что это не еще один козырь? Очередная точка давления, которой я не в праве буду противостоять?
Он нахмурился.
– Разговор окончен. Забирай бумаги, ознакомься как следует. А теперь пулей на объект.
Отец вернулся к столу и вновь притянул к себе ноутбук. Меня переполняла такая злоба, что хотелось расколошматить здесь все к чертовой матери.
Снова! Снова все мои старания, все мое будущее, что я кирпичиком за кирпичиком укладывал, шли псу под хвост. И весь этот цикл неудач тянулся с того самого дня, когда моя бдительность тонула в алкоголе, а какой-то журналюга решил навести грязи на мое имя.
Я подался вперед, крепко обхватив пальцами подлокотники стула.
– Пожалуйста. Откажись от Кильманов. Если нужно, мы найдем кого-нибудь еще. Ты ведь знаешь, почему они так заинтересовались этим комплексом. Нам необязательно…
Теперь отец прервал меня:
– Да, знаю, и все твои недовольства на этот счет уже давным давно не принимаются. Иди.
Я резко подскочил на ноги так, что стул с визгом проехал по полу.
– Я провожу в фирме все свое свободное время. Все, как ты хотел. Иногда даже приходится отказываться от и без того редких встреч с друзьями, лишь бы сидеть потом за одним столом с Кильманами и делать вид, что мне интересно, сколько раз в день срет их чихуахуа.
– Деймон!
– Пляшу под вашу дудку двадцать четыре на семь, делаю, как вы договорились, отдаю всего себя даже когда мне это не нравится, а тут еще и единственное дело, над которым я работал с большим удовольствием, чем с другими вместе взятыми. Так сколько же еще я должен отдать?
Отец только с деланым спокойствием откинулся на спинку своего кресла.
– Об этом нужно было думать раньше. До того, как решил, что засветиться в стриптиз-клубе с очередной проституткой – хорошая идея. – Хотелось вставить слово, но он поднял руку, велев захлопнуться. – Своими выходками ты чуть не очернил репутацию нашей семьи, так что радуйся, что Герберт вовремя вытащил твою задницу, прежде чем желтушники распространили свои статьи. И будь благодарен за будущее, которое мы тебе строим.
Я стоял перед ним, до боли сжимая кулаки. Возвышался, но чувствовал себя ребенком, которого отчитывают за проказы.
Ненавидел это чувство. С каждым годом все больше и больше. Во времена, когда мы вместе работали, я ощущал себя на равне с отцом. Человеком, который контролирует свою жизнь, планирует. Но в такие моменты, как сейчас… Меня снова строили, как мальчишку.
Я молча схватил документы со стола и развернулся к выходу, когда голос отца остановил меня:
– Постарайся в субботу не опаздывать. Мать будет не в восторге, если ты опять заявишься последний.
– Как скажете, сэр, – проговорил я и вылетел из кабинета.
***
Глянув на часы на стене, я понял, что уже почти целый час тягал железо в спортзале. Еще бы. После дел компании и попыток вникнуть в новый учебный материал ярость внутри меня так и не утихла. А так как сейчас напиться я не мог, единственное действенное средство, кроме удара кулаком кому-нибудь по морде, – это штанга.
– Накинь-ка мне еще парочку, – прокряхтел я Тео, который закончил свой дедлифт и теперь вытирал лицо полотенцем.
– А не многовато ли? – усмехнулся он, но все равно подошел ко мне. Забрав у меня гриф, поставил его на место. – Думаю, с тебя довольно.
Что ж, может, он и прав.
Я поднялся со скамьи и, подвигав плечами, взял бутылку воды. Тео сложил руки на груди, внимательно следя за каждым моим движением.
– Что это с тобой?
– А что со мной?
– Сам знаешь что, – он закатил глаза. – Ты какой-то… никакой. Знаю, ты не особый любитель откровенничать, но, можешь поделиться.
За это я и… Хотелось сказать “люблю”, но в нашем веке данное слово могли интерпретировать несколько иначе, не зная как именно мы друг к другу относимся, так что не стану. В общем, мне нравятся мои друзья.
Да, я не привык делиться с кем-то тем, что у меня внутри. Родители почти и не спрашивали об этом, а в частной школе, где я учился, вообще все привыкли думать только о себе. Только здесь, встретив этих ребят перед первым курсом, появилось ощущение чего-то… отличного от того, к чему я привык.
Тео и Фриц тоже не славились излишней болтовней о чувствах и тому подобном. Мы никогда и не ожидали этого друг от друга. Нам хватало спорта, учебы, девчонок. Однако я, как и парни, всегда знал, что каждый из нас всегда может обратиться к другим с чем бы то ни было. Вытащить с тухлой вечеринки у родителей и их “друзей”? Пф, в два счета. Девушка, едва отойдя от перепиха, начинает планировать ваше совместное будущее, а тебе нужно слинять как можно быстрее? «Тут ЧП, братан! Приезжай!». Сюда же относится и нечто более серьезное.
Стянув с крючка полотенце, стал промокать им лицо, когда таки решился рассказать другу об очередной размолвке с отцом.
– Помнишь, показывал вам свои чертежи для будущего спорткомплекса?
– Это ты про тот случай, когда бегал за нами с Фрицем по всему дому и визжал как девчонка, чтобы мы отдали твою супер секретную папку? Как же не помнить, – хмыкнул Тео, почесывая свою темную, влажную от пота шевелюру. – Ты тогда просто так старательно прятал ее содержимое от нас, вот мы и подумали, вдруг ты там коллекцию девчачьего “ню” собрал.
Я закатил глаза.
– Да, именно об этом.
– Ну? И что с ним не так?
– Угадай, кого отец взял в кураторы?
– Дай-ка подумать… – он секунду шутливо почесал подбородок, а после ткнул в меня пальцем. – Тебя?
Я раздраженно выгнул бровь.
– Хотя нет, постой, это было бы слишком просто. Если бы твой отец действительно отдал бразды правления тебе, ты не был бы сейчас таким сплющенным дерьмом, так что…
– Черт побери, Тео, заткнись!
Я закинул полотенце на плечо и двинулся к выходу из нашего домашнего спортзала, занимавшего почти весь подвальный этаж.
– Эй, ну намекни хотя-бы! – крикнул Тео мне вслед.
– Кильманы, – развел я руками, не оборачиваясь.
– Вот оно что, – протянул друг, нагнав меня уже наверху. – Что, снова прикрываются благотворительностью?
– Ага, как и всегда. Отец заявил, что нам без их помощи не справиться, поэтому и только поэтому они решили отобрать у меня дело чуть ли не всей моей осознанной жизни.
– Мне казалось, у твоего старика денег хоть жопой жуй.
– Вот и я о том же, – фыркнул я.
Неужели таким отец меня считал? Недоумком, которому можно нагородить чуши, а тот без оглядки поверит? Как бы не так…
Однако забывает, что тем самым закапывал не только меня, но и себя тоже. И фирму, раз уж на то пошло.
С того момента, как Кильман поспособствовал очищению нашего имени, отец только и делал, что соглашался. С ним, его мнением, идеями, предложениями. Только на колени не падал и ноги не целовал, когда тот входил в комнату.
Подумать логически: упырь Кильман не сделал ничего особенного. Ну написала бы одна-две газетенки про мой поход в стриптиз-клуб, и что дальше? Не думаю, что отцу и тому, что он сделал для Гаршира и других городов нашей страны подобное могло хоть как-то навредить.
К тому же, кто вообще до сих пор читает газеты? Ладно, соглашусь, иногда это могут быть и менее желтые статьи на сайтах типа Sky News или ITV, но… кого сейчас этим удивишь? Да большая часть его друзей закрывала глаза на выходки своих детишек, которые под очередной порцией наркоты оголялись прямо посреди церемонии закрытия олимпиады или трахались со своими сводными сестрами, пока за стеной прощались с их не столь любимой бабушкой.
Подобных ситуаций немало, и как бы ни были громки их фамилии, всем было плевать. Почти всем.
Дойдя до двери своей комнаты, я остановился. Хотелось как можно скорее принять душ и завалиться спать.
– Ничего удивительного, он ведь теперь для нас “о, великий спаситель”. Слушаем и внимаем. – Мой рот непроизвольно скривился. – Все из-за той девчонки, что б ее…
Тео повернулся ко мне и спиной вперед продолжил идти в сторону своей спальни.
– А, точно! Фриц говорил, что вы встретили ее в том кафе, недалеко от университета. Сказал, ты одним своим взглядом чуть было в порошок не стер бедолагу, – он хохотнул.
Мне же было не до смеха. Всякий раз, как вспоминал, во что превратилась моя жизнь после той злосчастной ночи, действительно хотелось хорошенько встряхнуть эту девку.
Кем себя возомнила?!
– То была бы пыль, приятель.
Глава 4
Каталина
Живот издал пронзительный рык.
Я мигом прикрыла его рукой, будто этим жестом могла заставить его замолчать, и почувствовала как по щекам растеклось тепло. Казалось, будто вся аудитория слышала крик о помощи моего желудка.
Записав предложенные профессором имена авторов, книги которых было необходимо потом взять в библиотеке, отложила ручку, как вдруг почувствовала слабый тычок в бок. Я повернула голову к своей соседке по столу, с которой с начала семестра мы вместе ходили на психологию и еще ни разу не общались. Я заметила в ее руке шоколадный батончик. Она незаметно протянула его мне под столом, продолжая при этом внимательно слушать преподавателя.
– Возьми уже, – шепнула она.
– Спасибо.
Жест девушки ошеломил меня до такой степени, что на какое-то мгновение я просто уставилась на нее, но вовремя пришла в себя. Улыбнувшись, приняла шоколад и положила его рядом с собой на скамью.
– Не успела позавтракать, – добавила как бы между прочим.
Не рассказывать же, что последняя зарплата была отложена на покупку ноутбука, которого у меня за мои двадцать лет ни разу не было, и без которого, что неудивительно, учиться в колледже та ещё морока. Уже два месяца мне приходилось брать макбук Эби, из-за чего чувствовала себя еще более ущербной.
Моих заработков в зоомаркете и студии красоты, где с недавнего времени подрабатывала мытьем полов и туалетов, едва хватало для нормальной жизни. Большую часть я всегда откладывала на оплату обучения, проживание в общежитии и другие необходимые вещи. На еду или новую одежду, например, почти ничего не оставалось. Если со вторым меня могли спасти секонды, то с первым приходилось гораздо туже.
Временами задумывалась о том, что все это зря. Что мне следовало бы выбрать себе другое, менее затратное образование, или же и вовсе остаться с родителями, как они и хотели, а свою мечту стать профессиональным фотографом закопать, оставшись любителем с камерой старого телефона. Но потом оглядывалась назад, на все, что сделала, через что прошла, и начинала гордится тем, что до сих пор не сдалась.
Я справлюсь, добьюсь всего сама.
Обязательно.
Однокурсница в ответ лишь качнула плечом.
– Бывает.
***
Отсидев последнюю пару и забежав на пять минут в общежитие скинуть рюкзак и переодеться в рабочую форму, я впопыхах кинулась на смену в зоомаркет.
На улице было уже довольно прохладно для середины октября. На кленах почти не осталось листьев после сильного ветра с дождем, что обрушились на город в прошлые выходные, однако солнце все еще грело.
Мне нравился Гаршир. Своими прямыми уютными улочками, чистотой и наличием среди всего этого камня живой природы, благодаря чему повсюду мелькали красные и желтые пятна осенней листвы.
За последние три месяца, что я здесь находилась, я ни разу не бывала в центре и не смотрела достопримечательности, как какой-нибудь турист. Когда мои ноги впервые коснулись земли Гаршира, я тут же прыгнула в автобус, довезший меня до того самого стриптиз-клуба, в котором заранее у меня было назначено собеседование. Потом, до тех пор, пока не переехала в общежитие, прожила в том же районе, в комнате, которые предоставлялись сотрудникам клуба, стараясь при этом никуда не соваться. Кроме моих коллег по шесту, скажем так, я никого здесь не знала, а заблудиться в большом и незнакомом городе всегда успела бы.
По-настоящему влюбилась в Гаршир я только когда начался мой первый семестр. Университетский кампус находился на окраине города, и атмосфера здесь сильно отличалась от той, где мне приходиллось прежде обитать. Может, все дело в районе – стриптиз-клубы, бары, казино и тому подобное, от того и контингент там встречался не самый приятный. Здесь же я увидела совершенно другой Гаршир, и он действительно чувствовался моим новым домом.
Когда на горизонте показалась зеленая вывеска с названием магазина, я невольно поморщилась. Из раза в раз данное заведение вызывало у меня не самые приятные чувства, от чего постоянно хотелось развернуться и бежать сверкая пятками. И всякий раз я перебарывала себя, понимая, что не в праве отступать.
Отыскать эту вакансию было не сложно. Признаться, она неоднократно попадалась мне на глаза, когда пролистывала сайт в поисках чего-то приемлемого для меня. Не сказать, что у меня был какой-то выбор, в плане… В моей ситуации, как говорится, все средства хороши – а, если точнее, работа. Однако, несмотря на безысходность и острую нужду в деньгах, эту вакансию я всегда оставляла на самый крайний случай или же и вовсе пропускала, не заостряя на ней внимания. Как и многие другие, судя по всему.
Важной обязанностью здесь являлось знание всех возможных пород и видов любого домашнего питомца. Плюс к этому понимать, кому какой необходим корм, витамины и даже лежак с игрушками. Обычному смертному, как мне казалось, запомнить такое количество товаров просто нереально. Возможно именно это требование, подчеркнутое жирной линией на странице вакансии, и отпугивало людей. Но когда не остается ничего… приходится думать, что мне это будет по плечу. Конечно, платили здесь студентам не так много, как хотелось бы, но опять таки, выбирать особо не приходилось, а таким, как я любой цент лишним не будет.
Еще одним немалым минусом, помимо стойкого запаха кормов, от которого всю смену у меня чесался нос, был мой “босс”. Если говорить о самом ужасном, высокомерном, доставучем и вечно недовольном боссе, то администратор, Чарльз, – просто идеальный кандидат. Даже когда работа выполнялась качественно и в необходимый срок, он все равно находил недочет и заставлял все переделать в точности наоборот. С чем, собственно, мне в очередной раз и пришлось столкнуться сегодня.
– Пошевеливайся, пошевеливайся, – крикнул Чарльз, хлопая в ладоши на весь торговый зал. – Стенд с ошейниками сам себя не соберёт, а ты тут копаешься!
Проигнорировав его очередной выпад, я продолжила раскладывать пеленки, к которым, на минуточку, приступила всего десять минут назад.
В смене нас, обычно, было по человек пять. Двое шли на кассу, остальные разбредались по залу, работая с покупателями, разгребая поступивший товар и переделывая полки. Я проработала здесь всего две недели, за кассовый аппарат меня из недоверия не пускали, поэтому почти все свое рабочее время проводила на ногах.
Первый день был просто ужасен. Пока изучала зал, пытаясь запомнить, что где лежит, накрутила кругов десять, отчего потом еле доковыляла до общежития, а потом до четвертого этажа и к своей комнате. Ноги гудели так, будто я пробежала десять марафонов по десять миль за раз. С каждым днем, конечно, становилось легче, я стала запоминать все больше зоотоваров и даже начала более менее разговаривать с одной из своих коллег, Виви. Однако желание уйти отсюда и не возвращаться росло просто поминутно.
Нет, я не была трусихой, и вполне понимала, что не могла этого сделать. Мне нужно было чем-то оплачивать свою учебу и жизнь в целом. Мне не на кого было положиться, кроме себя самой. Вертеть задницей перед заносчивыми парнями или перекладывать с места на место корм для рыбок и пытаться подсказывать что-то покупателям, изо дня в день выслушивая недовольства Чарльза? Пожалуй, выберу второе. По крайней мере, это выглядело более приемлемо для двадцатилетней студентки. Тем и безопасней. К тому же, вероятность того, что тот придурок заявится сюда, равна… нулю?
– Почему ты до сих пор здесь? Зависла на пеленках что-ли?
Еще одна заноза этого места – Лейла. Такой же обычный продавец как и я, но возомнившая себя невесть кем.
Вот, чего я никогда не понимала: зачем искать новых работников, расписывая чуть ли не зеленые луга, если в конце концов тебя потом просто напросто не будут ценить и делать все возможное, лишь бы ты свалил из их райского уголка?
Я поднялась с корточек и повернулась к Лейле, оказавшись лицом к лицу с ее вечно недовольным видом. Какую-либо косметику – и средства личной гигиены, судя по всему – она игнорировала.
– Чего тебе?
– Их нужно сложить стопкой, а не раскладывать дурацкой лесенкой. Боже…
Она нагнулась, отчего ее джинсы спустились неприлично низко, и собрала все упаковки в башню.
– Ты вообще хоть что-нибудь соображаешь, – фыркнула она, выпрямившись.
– Явно больше твоего, – пробормотала я.
– Что?
– Говорю, что они были разных размеров, потому и лежали по отдельности, чтобы покупатель видел разнообразие товаров. Но ты раскладывай как знаешь, конечно…
– И кто вообще подсказал тебе эту хрень?
– Чарльз.
Я пожала плечами и, схватив пустую тележку, покатила ее в сторону ошейников, не обращая внимания на злобное ворчание Лейлы. Наконец-то можно дышать полной грудью.
Как же меня раздражали люди, которые из кожи вон лезли, чтобы показать свое превосходство на пустом месте. Они не в состоянии признать свою неправоту, никогда не извиняются, не прислушиваются к другим и не в состоянии идти на компромисс. Мой отец и старшая сестра такие, и как же сложно нам всегда приходилось…
Хлопнула входная дверь и за стеллажами послышался в миг преображенный елейный голосок Лейлы:
– Добро пожаловать! Что-нибудь подсказать?
По полу застучали чьи-то каблуки.
– Я пока в состоянии разобраться самостоятельно, так что не нужно преследовать меня. Спасибо.
Я чуть не выронила крючки, когда узнала голос. И, представив недоуменное лицо Лейлы, злорадно хохотнула про себя. Да, так ее.
– Каталина!
– Я здесь.
Шаги приблизились и из-за угла показалась Эби.
– Ну наконец-то! Я тебе звоню, пишу, а ты все не отвечаешь.
– Нам нельзя пользоваться телефонами, – ответила я, продолжая развешивать крючки. – А что произошло?
– Помнишь, я обещала тебе помочь с… Эй, ты, – вдруг переключилась подруга, сердито взглянув куда-то мне за спину, – может, хватит уши греть? Я же сказала, мне не нужна сопровождалка! Дубизм… В общем так, я нашла тебе кое-какое дельце.
Я мигом отложила ошейники и повернулась к подруге.
– Где? Кем? Когда?
– Кем-то вроде официантки на одно крупное мероприятие. Ну, знаешь, сотни гостей, шампанское, снобистские разговоры.
– Ну-у, думаю, разлить шампанское мне по силам.
– Ну вот и ладненько.
Подруга потерла ладони, став вдруг осматриваться.
– А тут всегда так воняет?
Я засмеялась.
– Ты не поверишь…
– Нет, я серьезно. Надо бы написать им парочку негативных отзывов. Как никак, ты здесь работаешь и дышишь этой дрянью.
Телефон Эби брякнул, и она стала рыться в своей сумочке жемчужного цвета.
– Это всего лишь запах кормов, – я закатила глаза. – Может, скажешь, наконец, что там по работе? Куда, когда?
– Давай-ка… лучше не здесь. Ты скоро заканчиваешь?
– Через час.
– Отлично, – Эби что-то напечатала в телефоне. – Я тогда съезжу пока по кое-каким делам и вернусь к концу твоей смены. Можем потом сходить слопать по бургеру? Умираю, как углеводов хочу.
Я усмехнулась, хотя желудок от одного упоминания бургера чуть не завопил от радости.
– Заметано.
***
"Tasty fingers” вот уже второй месяц являлось нашим с Эби любимым местом. Здесь готовили, пожалуй, самые вкусные бургеры на свете. А называлось закусочная так, потому что славилась своими сырными палочками, по форме больше напоминающими человеческие фаланги в кляре и панировочных сухарях. Сравнение, конечно, не очень аппетитное, но палочки действительно вкусные.
Жаль лишь, что не всегда могла себе позволить такой праздник живота. И дело здесь не в жире или углеводах, грозящих испортить мне фигуру. Об этом я особо никогда не парилась. Вся моя нынешняя жизнь упиралась в финансы. Каждый цент был распределен, так что мне оставалось только смириться со своим положением дел и запастись терпением. Рано или поздно ведь этому должен прийти конец, а я буду вспоминать о происходящем сейчас с улыбкой. И облегчением.
Слопав целую корзинку палочек, мы приступили к своим бургерам: Эби взяла double-meat, а я обычный чизбургер. У меня была настоящая сырная слабость, потому мой выбор в основном падал именно на него. Только вот лук приходилось просить не добавлять. Терпеть его не могла.
– А твои… так и не связывались с тобой? – спросила Эби, прожевав смачный кусок.
Я поморщилась, глотнув воды.
– Нет. Они и не станут. Я же, вроде как, предала их.
Потому что, впервые за всю жизнь сделала то, что нужно мне, а не кому-то другому. Впервые выбрала себя.
– Неужели, у них совсем нет желания узнать, в порядке ли ты? – Брови подруги насупились. – Как обустроилась, жива ли вообще…
– Тише-тише! – засмеялась я, а на сердце стало безумно тепло от ее заботы. – Это не ново для моих родителей, так что я привыкла.
– А мне этого не понять. Ты же их дочь! Как можно так относиться к своему собственному ребенку?
Эбигейл посмотрела на оставшуюся треть от своего бургера и откинула его на тарелку. На ее лице отражалось что-то среднее между злостью и грустью, и мне сразу захотелось ее успокоить. Заверить, что все со мной будет в порядке, а тот факт, что с родителями я вот уже три месяца не разговаривала, никак меня не волновал.
Дожевав свою булочку, я, как можно беззаботней, откинулась на спинку стула.
– Не бери в голову. Я уже взрослая девочка и в присмотре не нуждаюсь.
– И все равно это отстой. – Эби поджала губы. – Не знаю кем бы я была, если бы не мои родители.
У Эбигейл была замечательная семья, судя по ее рассказам. Ее отец, Доминик Уинтер, – уважаемый хирург. Он никогда не пытался заставить дочь пойти по его стопам. Можно сказать, даже наоборот, убеждал хорошенько подумать, если маленькой Эби вдруг захочется стать таким как папа. “Ты даже представить себе не можешь, каких ужасов я насмотрелся за первый год учебы», – заявил он ей. «Кошмар! Надеюсь, твой выбор падет на что-то более эстетичное». Мы обе смеялись до слез, когда подруга, забавно копируя его голос и жесты, рассказывала об этом их разговоре десятилетней давности. А внутри меня в тот момент разливалась тихая грусть, оттого, что далеко не каждый отец способен быть таким.
Мама Эбигейл, Клара, тоже поддерживала ее во всем. Каждая неудача и победа, цели и мечты. Занятая своим личным издательством, по словам Эби, она всегда находила время, чтобы послушать свою дочь, узнать, как прошел ее день, не обижали ли ее в школе и кем она хотела бы стать, когда вырастет. Родители всегда прислушивались к ней, интересовались ею и старались ни в чем не отказывать. Всегда давали выбор. А Эби… Ну, думаю, она просто стала хорошим человеком, безмерно боготворящим своих маму и папу.
Забота, уважение, любовь и взаимопонимание – вот, что было в чести у членов семьи Уинтер.
– Да, они у тебя классные, – улыбнулась я, вспомнив тот единственный раз, когда пересеклась с ними, месяц назад. Именно тогда я окончательно убедилась в правдивости слов подруги. Они действительно классные.
Эбигейл смущенно отмахнулась.
– Ладно. Мы ушли от главной темы. Насчет работенки.
– Я вся внимание.
– Я спросила у одного знакомого, который занимается подбором персонала на всякие там важные мероприятия, есть ли что-нибудь у сливок общества в ближайшее время, и-и… – подруга негромко постучала пальцами по столу, а-ля барабанная дробь. – Та-да, в эту субботу в доме семейки Хаверсон состоится вечеринка в честь дня рождения миссис Хаверсон. Здорово, правда?
– Да, наверное. А кто такие эти Хаверсоны?
– А, местные крутые шишки. У главы семейства своя строительная компания, чьи проекты заполонили немалую часть Америки и Европы.