Катрина Хартунг
Отражение
Ого…
– Ты… уверена, что я им подойду?
Эби фыркнула.
– Конечно. Мне прекрасно известно, как делаются такие дела, и я подготовилась заранее. – Она полезла в сумочку и достала оттуда сложенный вдвое листок А4. – Вот.
Я с осторожностью развернула его… и не поверила своим глазам.
– Это что такое?
– Твое резюме, что же еще. Оригинал уже у них. Я там кое-чего добавила. Ну, знаешь, чтобы ты наверняка прошла. И прошла ведь.
Покачав головой, я зачитала вслух один из пунктов:
– Качества: коммуникабельная, стрессоустойчивая, гибкая, – мои брови скептично выгнулись, – умею работать в команде, с задатками лидерских качеств… Опыт: временная домоправительница у Илона Маска? Ты зачем все это понаписала?
Глаза готовы были лезть на лоб.
С ума сойти!
А Эби лишь смеялась.
– Ну а что, – дернула плечами она, – Зато тебя взяли. К тому же, это всего на один вечер. Если, конечно, не решишь остаться в их списках.
– Да, но… Что мне теперь делать с этой информацией? А вдруг мне устроят допрос или, того хуже, пробьют по какой-нибудь базе и поймут, что это брехня?
– Никому не будет дела до этого. Поверь мне. Главное, чтобы ты умела раздавать напитки и закуски, а остальное просто в довесок. Лучшим лучшее и все такое, – хихикнула подруга. – Они очень избирательны даже в однодневных официантках.
Положив листок перед собой на стол, я принялась нервно теребить свою привычную косичку “рыбий хвост”, все еще не в состоянии до конца осознать, что произошло.
Я. Отправлюсь в дом миллиардера. Где соберется куча гостей. И буду официанткой. На один вечер. Еще и под каким-то прикрытием.
Почти осознала.
– Ладно, – протянула я, вздохнув. Руки уже затрясло. – И куда нужно ехать?
Эби заговорщически улыбнулась.
– Записывай адрес.
Глава 5
Деймон
Внутренний дворик и весь первый этаж нашего дома уже были забиты вездесущими гостями, когда я прибыл на праздник. При всей возможности поступить так, как наказал отец, я не стал идти у него на поводу. Пришел первый или последний – маме это было не так важно, ведь она никогда не сомневалась в том, что я в любом случае буду на ее празднике. Это лишь очередная прихоть самого отца. Желание не ударить в грязь лицом, желание показать всем идеальную семью, дружно встречающую гостей с жуткими улыбочками на лицах в стиле призраков из «Астрала». И почему бы не сделать все наоборот, правда? Еще одно доказательство того, что не все наши желания имеют свойство исполнятся.
Поигрывая ключами в одной руке, я прижимал другой к боку коробку с подарком для мамы. Хотя и знал, что сегодня она вряд-ли доберется до него, как и до других подарков, мне не хотелось являться сейчас домой с пустыми руками. Тем более на глазах у такой огромной публики.
Единственный сын и без подарка к юбилею родной матери? Ай-ай-ай-ай-ай…
Мне было плевать на пересуды, касающиеся исключительно меня. Пусть мелят, что хотят. Не моя вина, что вместо мозгов у них пудинг. Но только не о маме. О ней я никогда бы не позволил шептаться по углам. Ради нее я всегда готов делать вид, что мне приносит неимоверное удовольствие тот балаган, который устраивается в нашем доме из года в год вместо обычного семейного праздника. Готов улыбаться незнакомцам, притворяясь, что мне есть до них дело.
Пройдя мимо кучек людей, рассредоточившихся по всему первому этажу и на автопилоте кивая им, я наконец добрался до лестницы. Поднялся наверх и двинулся к белоснежной двери, за которой скрывался кабинет мамы.
Еще с после студенческих времен у нее был свой небольшой бизнес по созданию парфюмерии на заказ, потому в дела отца она никогда не вникала. Отцу же ее участие никогда и не нужно было. А уж после моего рождения он окончательно уверился в том, что именно я стану его верным компаньоном.
Оставив подарок на столе – пусть откроет, когда останется одна, – я мигом ретировался вниз, дабы найти наконец маму и лично поздравить ее. Погода сегодня радовала солнцем и неожиданным теплом, потому банкет с зала частично перенесли во внутренний двор, оставив нараспашку стеклянные двери. По всему его периметру теперь были расставлены круглые высокие столики, пополняющиеся фуршетом. Живая изгородь даже в свете дня поблескивала гирляндами, а веселое журчание парочки мини-фантанчиков разбавляло рой голосов и звон бокалов.
Я не знал и половины из тех, кто сегодня присутствовал здесь, но уже догадывался, что к концу дня, скорее всего, буду вынужден знать имя и род деятельности абсолютно каждого. Отец был уверен, что именно это показатель уважения человека, и каждый раз приходилось мириться с этой прихотью. Хотя…
Засунув руки в карманы брюк, я направился к одной из скамеек, где обнаружил маму, которая сидела с группкой женщин и о чем-то оживленно беседовала. Она выглядела как всегда на высоте: русые, как у меня, волосы, собранные в аккуратный пучок, бежевое платье с кружевом и такого же цвета туфли с небольшим каблуком. Мама всегда придерживалась классики. Всегда умела себя преподнести в лучшем виде. Более того, она как будто была рождена, чтобы стать леди-босс и женой влиятельного человека в одном лице.
– Мой малыш, – протянула мама, улыбнувшись, когда заметила меня.
Подойдя к скамейке, я учтиво кивнул ее собеседницам, после чего быстро обнял маму, которая уже успела подняться мне навстречу.
– С днем рождения, мама.
– Спасибо, зайчик. Как доехал?
Я небрежно повел плечами.
– К счастью, без пробок. Я оставил твой подарок наверху. Откроешь после праздника.
Готов поклясться, все, кто слышал нас сейчас, внутренне провозгласили восхищенное “о-о-о”. Да, производить необходимое впечатление я более чем научился.
– О, не стоило. Ты…
– Пожалуйста, только не говори, что я и есть твой подарочек.
Мама улыбнулась еще шире и принялась разглаживать и без того неплохо сидящий воротник моей голубой рубашки.
– Так и есть. Только посмотри, каким ты красивым стал. – Она покачала головой. – От девчонок, наверное, до сих пор отбоя нет, да?
Я фыркнул.
– А, значит до этого я был уродцем… Мило.
Звонкий смех мамы, казалось, разнесся по всему двору.
– Ладно, ворчун ты мой. Иди, пожуй чего-нибудь, пока твой отец не начал свою супер важную речь, где будет благодарить всех за то, что они пришли.
– О'кей.
– И, Деймон … – Мама посмотрела на меня с какой-то странной грустью, поджав губы, погладила меня по щеке, прежде чем договорить: – Найди Хейзел, ладно?
Настроение тут же ухудшилось.
Только этого мне не хватало!
Сдержанно кивнув, я отошел к одному из столиков, где стянул стакан с мохито. Есть не хотелось совершенно, а выпить что-нибудь посерьезнее при всем желании не мог – мне еще обратно в кампус как-то добираться нужно было. Я не торопился лишать себя остатков спокойствия и уединения, просто наблюдал за собравшимися людьми, когда в голове вертелись мысли типа «какого хрена моя жизнь превратилась вот в это?». Сплошные обязательства, не приносящие мне ни пользы, ни удовольствия. Лишь иногда, находясь в университете или в нашем с парнями доме в Гаршире, я ощущал отголоски настоящего счастья. Был собой и делал то, что нравится. И осознание того, что уже через год моей свободе придет конец, с каждым днем угнетало меня все больше и больше.
Пригубив прохладный напиток, покатал его на языке и, стиснув зубы, проглотил, когда услышал рядом с собой голос.
– Мне бы ни за что не пришло в голову подарить какому-то там колледжу целый спортивный комплекс. Ты прямо-таки меня удивил.
Да вы издеваетесь…
Обернувшись к источнику голоса, я еле сдержал порыв плюнуть ему в лицо. Герберт Кильман собственной персоной. Заученная высокомерная стойка, серый костюм-двойка и каштановые с проседью волосы, уложенные вправо с помощью обилия геля. В руках он держал бокал шампанского, глядя на меня ехидными глазами.
– И чем же именно? – невозмутимо ответил я.
– Это, довольно, серьезный проект, не находишь? Когда Морган показал мне твои чертежи, я был крайне восхищен. Но никак не думал, что комплекс подобного типа будет в такой глуши, как кампус Шамрок.
Свободная от стакана рука непроизвольно сжалась в кулак. Чертовски хотелось вмазать ему. Что бы он не делал, что бы не говорил. Всегда. Но в разговорах с Гербертом я никогда не показывал своих истинных эмоций, потому, постарался успокоиться и продолжил поддерживать очередную светскую беседу. Мысленно представляя, как оставляю ему смачный пинок под зад.
– Все просто. Кампус нуждается в современном и полностью оборудованном комплексе, ведь прежний, в котором до сих пор спокойно принимают гостей на соревнованиях по тому же хоккею, вот-вот пойдет трещинами от его мелких размеров. А территория около него более чем позволяет расшириться и под новый дворец спорта, и под биатлонный центр. Осталось лишь дело за малым, так что не вижу здесь ничего удивительного.
Рот Кильмана изогнулся в усмешке.
– Хм… Да, может, ты и прав. Но почему бы не предложить идею, скажем… тому же Висконсину? Уверен, их губернатору понравится, что появится что-то настолько универсальное и комфортабельное для настоящих и будущих олимпийцев.
– Я изучал статистику, и в этом плане у них все в полном порядке. В то время…
– Но с финансовой точки зрения это не разумно, Деймон, – перебил меня Герберт. Он поставил полупустой бокал на поднос мимо проходящего официанта и посмотрел на меня в упор. – Не лучше ли будет продать проект?
Внутри меня, казалось, что-то вспыхнуло.
Поэтому я не хотел, чтобы отец брал его в кураторы. Какое бы дело не взял этот урод Кильман, он всегда думал лишь о собственной выгоде, а именно, сколько прибыли ему оно принесет.
Я же говорил всерьез: университет Шамрок, сам Гаршир, в частности, нуждался в этом комплексе больше, чем любой другой город, какой бы не назвал Кильман. Моему другу, Тео, как и другим биатлонистам из его команды, приходилось выезжать в сам Лейк-Плэсид, чтобы надеть лыжи для тренировки на снегу. А это почти в трех часах езды от нас. Я три года наблюдал за его и так забитым расписанием, а в сезон тем более, когда он тратил больше времени на дорогу, нежели на саму тренировку. В то время, как городские власти могли давным давно предоставить им что-то серьезнее роликовых лыж. И территория около кампуса вполне позволяла это.
– С чего вдруг мне это делать?
– Ты не оцениваешь всех возможностей, – покачал он головой. То же мне, нравоучитель хренов. – Идея хороша, но в таком месте… я уверен, она не принесет должного результата.
Допив свой мохито, я со стуком поставил стакан на стол, из-за чего некоторые гости стали оборачиваться на нас. Но сейчас мне было насрать. Окинув Герберта Кильмана жестким взглядом, я ответил:
– В таком случае, иди со своими предложениями к отцу. Ах да, забыл, он ведь уже целиком и полностью одобрил мое. Да и встреча с горсоветом уже не за горами. Поздновато, не находишь?
Усмехнувшись с ноткой злорадства, я обошел его, собираясь скрыться в стенах дома, когда он схватил меня за плечо, принуждая остановиться.
– Не забывай, кто вытащил тебя и твою семью из дерьма, мальчишка. Твой отец прислушался ко мне, и бац – твой дорогой проект теперь общий, – прошипел он так, чтобы слышал только я. – Так что не смей разговаривать со мной в таком тоне. Кто знает, какую еще игрушку у тебя отберут за непослушание.
Я выдернул руку, одарив его скучающим взглядом. Он был вполне высоким, но я все равно выше.
– А вы не забывайте, что находитесь в моем доме, на юбилее моей матери. Кто знает, что окажется в вашем бокале за столь открытое неуважение.
– Угрожаешь?
– Я? И в мыслях не было, – хмыкнул я и двинулся к стеклянным дверям, ведущим из двора в гостиную. Только тогда я почувствовал, как онемели мои стиснутые кулаки.
Ублюдок! Чертов ублюдок!
Я видел его гнилое нутро с самой первой нашей встречи, и всякий раз недоумевал, почему это же наотрез отказывается видеть отец. Он снова и снова продолжал связывать себя с этим уродом, а теперь… Не хотелось даже думать о том, что нас ждет. Меня, в частности.
Нервно откинув с глаз мешающую прядь волос, шагнул внутрь и именно в этот момент на кого-то натолкнулся. Послышался звон. По паркету что-то рассыпалось.
– Черт, – услышал я громкий шепот девушки-официанта.
Она нагнулась за подносом и теперь разбросанным тарталеткам, принимаясь торопливо все соскребать с пола. Я наклонился следом, намереваясь помочь с устранением бардака, который мы оба устроили. Сегодня был явно не мой день.
– Я помогу, – пробормотал я, подбирая корзинки из песочного теста.
– Не нужно. Я сама…
– Ничего, это моя вина.
– Это из-за меня… – лепетала девушка, собирая с пола нечто похожее на творожный крем. Все ее по-детски маленькие пальцы и ладошки теперь были покрыты им.
Я поднял глаза на ее лицо в тот же момент, когда она посмотрела на меня, и вдруг из ниоткуда появилось ощущение, что мне надавали по морде. Ярость снова заполонила мои вены.
Нет, сегодня определенно не мой день.
Подскочив на ноги, я уставился на нее сверху вниз, не веря, просто не веря, что вселенная действительно так жестока со мной. Официантка поднялась следом, держа в руках поднос и все то, что осталось от десерта. Ее брови нахмурились, а прищуренный взгляд словно готов был прожечь дыру у меня во лбу. Ну надо же…
– Вот так встреча, пупсик, – зло проговорил я. – Какого черта ты здесь делаешь?
– Могу тебя спросить о том же, – парировала она.
Схватив за локоть, тряхнул ее так, что та покачнулась.
– Ты не в том положении, чтобы препираться со мной. Говори…
– Извините, эм… у вас все в порядке? – раздался женский голос у меня за спиной.
Отвлекшись от своего очередного врага, повернулся и тут же понял, что на нас пялились люди. С интересом, с замешательством, с ехидными улыбками и нескромно вытянутыми пальцами, тыкающими в нашу сторону.
Твою ж…
Коротко ответив другой официантке, что все ок, передал ей испорченный десерт и потащил надоедливую дуру в сторону библиотеки. Благо, она всегда была закрыта для посторонних. Когда мы перешагнули ее порог, а дверь за нами захлопнулась, отрезав лишние шум и взгляды, я толкнул девку вперед, отчего та засеменила ногами, как мама-утка. Это внезапное сравнение вызвало у меня усмешку.
Обернувшись, девка посмотрела на меня исподлобья, держа перед собой испачканные руки.
– Кто тебя нанял?
– Чего…
– Ты глухая? Я спросил, кто тебя подослал следить за мной?! В клубе, потом в колледже, здесь?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Да ладно. Неужели это случайность, и ты просто так постоянно находишься там же, где и я?
Она ахнула, строя из себя саму оскорбленность.
– Я здесь работаю, а не…
– Да-да, охотно верится.
Буркнув что-то, она вытерла руки о фартук и достала из заднего кармана своих джинс какую-то карточку. Затем протянула ее мне, так, чтобы я смог прочитать, что на ней: имя, название организации, занимающейся подбором персонала на мероприятия, разрешение на въезд на частную территорию, печать и дата выдачи.
– Надеюсь, ты умеешь читать, – она еще раз махнула пропуском перед моим носом и убрала его обратно в карман с чересчур самодовольным видом.
– Более чем, Каталина Бекфорд, – отчеканил я, смерив ее взглядом.
Она ниже меня головы так на полторы и с минимум макияжа на лице. Белая рубашка с галстуком-бабочкой, черные узкие джинсы, фартук, а темные волосы заплетены в длинную широкую косу. Она могла бы быть милашкой, если бы уже не была для меня миниатюрным демоном.
– Но это не значит, что я так легко тебе поверю.
– Кто бы сомневался… Слушай, мне некогда играть в «верю, не верю». Кое-кому из нас приходится работать.
Я вскинул брови.
– Намекаешь, что я тут, в отличие от некоторых, прохлаждаюсь?
– Я ни на что не намекаю. Мне просто не хочется быть уволенной.
Каталина вздохнула, как будто разговор со мной ее ужас как утомил, и шагнула в сторону выхода. Я мигом преградил ей путь.
– Можешь не спешить, – хмыкнул, глядя на нее сверху вниз, – ты уже уволена.
– Ха, и кто же так решил?
– Я решил.
Теперь ее бровки полезли на лоб.
– Неужели, снова опустишься до того, чтобы отправить моему боссу дурацкий мэйл?
Как бы эта девчонка не дерзила, как бы не пыталась держать свой нос по ветру сейчас, я видел, что она постепенно растрачивала остатки своей уверенности.
«Дурацкий мэйл»? Да все что угодно, лишь бы ты страдала так же, как теперь вынужден из-за тебя страдать я!
Отлично помнил, что про нее говорил адвокат Кильмана, когда тот разбирался с журналистами. Однако, удивлен, что еще в тот момент мне не назвали ее имени. Что не прищучили еще тогда, при малейших подозрениях.
– Может и отправлю. Только в следующий раз, потому что здесь я – твой босс.
Каталина отступила от меня еще на шаг, и вся ее напускная уверенность, как и говорил, растворилась в мгновение ока. Плечи поникли, а пухлая нижняя губка едва заметно задрожала.
– Так, значит… ты из семьи Хаверсон?
– Да, а ты у меня дома. Так что, бери ноги в руки и выметайся отсюда.
Я отошел в сторону, сделав ей приглашающий жест рукой. Каталина посмотрела на дверь, затем на меня, и вдруг выдала:
– Ты меня не нанимал, не тебе и увольнять.
– Да что ты, – съязвил я. – Поговорим о правах и обязанностях?
Она покачала головой.
– Если бы я знала, что это твой дом, и близко к нему не подошла бы.
– Правдоподобно. Но не достаточно.
– Да что тебе нужно?!
Перемена в ее тоне меня несколько удивила.
– Мне? Чтобы ты свалила. Еще раз попадешься мне на глаза – пеняй на себя. О, и да, когда будешь продавать свои мерзкие фотокарточки с моим участием, не забудь отфотошопить мой нос. А то там горбинка.
– О чем ты, черт возьми, говоришь? – прошептала она, недоуменно уставившись на меня.
По-моему, наш чудо-разговор зашел в тупик. Да и мне он уже как-то поднадоел.
– Пошла вон отсюда, – устало выдохнул я.
– Я не собираюсь…
– Я сказал – выметайся!
Вздрогнув от моего крика, Каталина странно на меня посмотрела – было в этом взгляде что-то отчаянно-испуганное, а может мне просто почудилось, – и выбежала из библиотеки.
Глава 6
Каталина
Прицелившись в красивую рыженькую белочку, что застыла на ветке дуба и с интересом на меня поглядывала, я задержала дыхание и нажала на кнопку. Послышался звук затвора, и мои губы невольно растянулись в полуулыбке.
До мурашек просто…
Сегодня впервые за все время учебы у меня образовалось “окно”, потому я решила немного погулять по кампусу. Работа, лекции и домашние задания съедали все мое время, отчего не оставалось даже получаса на себя. Просто остановиться, выдохнуть, оглядеться по сторонам. Ежедневная суматоха не позволяла ничего из этого, отчего, признаюсь, я уже начинала чувствовать неимоверную усталость.
Фотография меня успокаивала. Можно сказать, заставляла чувствовать под ногами твердую почву, и верить, что все получится. Бабуля подарила мне этот фотоаппарат на мое пятнадцатилетие, и с тех пор я с ним не расставалась. Да, теперь он был слегка потрепанным жизнью и, может даже, устаревшим, но мне было все равно. Это единственная вещь, что осталась со мной от нее.
Бабушка всегда разделяла мою любовь к фотографии, поддерживала и верила, что я действительно смогу стать настоящим профессионалом, потому, получив от нее такой подарок… Не помню, чтобы когда-либо я чувствовала себя счастливей, чем в тот момент. Родители, конечно же, скептически отнеслись к бабушкиным заверениям о моем успехе и до сих пор оставались при своем мнении.
«Это не то».
«Разве на этом заработаешь»?
«Пустая трата времени».
«Туфта, а не настоящая работа».
Я слушала и позволяла делать с собой все, что им было нужно. Как правильно. Пока не осознала, что моя жизнь и не моя вовсе. Я была кем-то вроде куклы или робота, который выполнял команды и не имел права на что-то только свое: мнение, желания, эмоции… Моя жизнь проходила мимо меня, пока я исполняла прихоти других, заботясь об их чувствах, боясь обидеть или разочаровать.
Однако, обо мне никто не думал. Я тратила время непонятно на что, молчала и текла по течению, и всех это устраивало. Особенно, сестру и отца. Им категорически не нравились мои разговоры о самостоятельности и чем-то новом, и чуть ли не растекались довольными лужицами, когда в очередной раз махала на себя рукой, заявляя, что все останется по-прежнему.
Я часто ненавидела себя за свою трусость. За то, что позволяла им потакать мной, указывать, что мне делать со своей жизнью, срываться на меня, когда мечтала не о том. Ненавидела просто за то, что постоянно думала о других, нежели о себе и собственном благе. Так что, в конце концов, я взяла всю свою волю в кулак и отправила анкету в Шамрок. Год уже был упущен, и мне больше не хотелось терять ни минуты.
И вот я здесь, стояла в парке своего кампуса и делала фотографии всего, чего хотела. Мысли о том, что все это я позволила себе сама невероятно грела мои сердце и душу. Деньги в кошельке, место в общежитии, образование, да даже черные леггинсы и «казаки» из секонд-хэнда, что были сейчас на мне… Всего этого я добилась сама.
Прогуливаясь по парку, я сделала еще с дюжину фотографий – такая уж красивая у него была архитектура и ландшафт, – после чего подошла поближе к корпусу, где через полчаса у меня должна была быть пара, и присела на лавочку. Положила свой серый кожаный рюкзачок слева от себя, чехол от фотоаппарата справа и стала просматривать сделанные кадры, убирая неполучившиеся. Предпочитала сразу удалять их, дабы не засорять карту памяти. Она, увы, не резиновая, а денег на новую пока не было. Но остановиться делать снимки, когда все вокруг так и призывало меня взяться за своего друга и запечатлеть их… Мне это было не по силам. Не знала, радоваться или нет тому, что на курсе фотографии нам пока не задавали практических занятий. С одной стороны, конечно, мне ужас как хотелось получить уже какое-нибудь интересное задание и поработать над ним как следует. Попробовать, так сказать, что-то другое, непривычное мне. Но с другой стороны, я отлично понимала, что не готова. Еще столько всего нужно сделать…
Вдруг, позади меня послышался чей-то смех. Громкие разговоры и снова всплеск смеха. Я машинально обернулась в сторону корпусов и увидела группу парней, что, выйдя из главного здания, теперь двигались в сторону парковки. Пробежав глазами по каждому из них, уже хотела отвернуться, но тут взгляд зацепился за знакомую русую шевелюру.
Ну нет, должно быть, показалось. С чего бы ему…
О, нет, не показалось.
Деймон Хаверсон собственной персоной, шел беззаботной пружинистой походкой рядом со своими друзьями всего в каких-то пяти метрах от меня, чем, собственно, я сейчас ой-ой как рисковала. Ведь попадаться ему на глаза после того злосчастного вечера мне действительно больше не хотелось. Я и прежде не горела желанием, на самом деле, но судьба то и дело сталкивала меня с этим ублюдком. Причем в тех местах, где это казалось вообще невозможным. И вот сейчас поняла, что еще одно место, где я пыталась обосноваться, будет украдено им у меня. Теперь и здесь мне не будет покоя.
Прищурившись, я быстро оглядела Деймона: синяя рубашка, песочного цвета брюки, мокасины, а на плече кожаная сумка на длинном широком ремне. И эти его волосы… Наверняка вбухал кучу геля или лака, чтобы ни одна волосинка не вышла из строя. Фыркнув, я отвернулась.
После того, как он в наглой и жестокой форме меня выгнал, я сразу же отправилась к Роуз, девушке, которая отвечала за нас на этом вечере, и сказала, что плохо себя чувствую. Она, конечно же, была не довольна, но все же отпустила меня. И, так как моя смена продлилась от силы часа полтора, заработала я не так много, как могла бы, если бы не вмешался тот придурок. Когда же я вернулась в общежитие и во всех подробностях рассказала Эби о произошедшем… Скажем так, подруга была в ужасе.
Я не знала как относится к словам Деймона. Более того, мне не было понятно и половины из того, что он мне наговорил в библиотеке своего пентхауса. Признаюсь, первые пару дней я действительно боялась что-то предпринимать. В голове не смолкали надоедливые, жалкие мысли «что, если?». Что, если мы снова пересечемся? Что, если я снова куда-то устроюсь, а он магическим образом окажется там? Что, если он при следующей встрече он сделает что-то… радикальное? Но, позже, набросав возможный исходный вариант своей жизни, приняла решение.
Да пошел ты со своими приказами!
Не собираюсь прятаться только потому, что доставляю ему какой-то вымышленный дискомфорт.
Мне. Все. Равно!
– Знаешь, это и впрямь похоже на сталкерство. Одно непонятно – зачем?
Резко подняв глаза от фотоаппарата, я еле сдержала испуганный крик. Сердце застучало где-то в районе солнечного сплетения, а щеки мгновенно накрыло волной тепла.
Надо бы перед сном выпить свое успокоительное, которое со времен стрипклуба я подзабросила за ненадобностью.
В паре шагов от меня стоял ни кто иной как чуть менее ублюдочный друг ублюдочного Деймона. Почему “чуть менее”? По крайней мере, в кофейне он ни слова плохого мне не сказал и казался гораздо дружелюбней своего дружка. Однако это вовсе не означало, что мне хотелось находиться в его обществе.
Сложив руки в карманы своего темно-зеленого бомбера, он все так же изучающе смотрел на меня, склонив голову набок. Я же принялась в ускоренном темпе собирать свои вещи. Спрятала фотоаппарат поглубже в рюкзак и, взявшись за лямку, поднялась со скамейки.
– Эй, не обязательно сразу убегать, – подозрительно спокойно проговорил парень. – Или ты за Деймоном…
– Я не слежу за ним, умник, – процедила я, нервно вытаскивая косу, придавленную лямкой.
– Окей. А что тогда ты здесь делаешь?
– Да, интересно, что же я здесь делаю? На территории кампуса. С учебными пособиями в сумке. Думай, не торопись.
На его лице отразилось искреннее удивление.
– Серьезно? Ты тоже учишься в Шамроке? Вот же… сюрприз, конечно.
– Отлично, – хмыкнула я и, повернувшись в сторону нужного мне корпуса, за которым как раз скрылись Деймон и его свита, бросила через плечо блондину: – Теперь беги, доложи своему хозяину, что видел меня здесь, – и поспешила убраться куда подальше.
***
Вернулась в общежитие я только около девяти вечера. Эби еще не было, поэтому, все, что мне оставалось, это лишь тихонечко простонать и плестись к своей половине комнаты. После семинаров и очередной смены в магазине все мое тело изнывало от усталости. Голова раскалывалась еще с того момента в парке перед университетом, а теперь, когда я рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку, непроходящее гудение, казалось, только усилилось, давя мне на уши.
Одно радовало – завтра у меня был назначен долгожданный выходной, так что сразу после лекций по Искусство фотографии и Основам композиции отправлюсь отлеживать бока. Уверена, этой ночи мне будет катастрофически мало.
Достав телефон из рюкзака, который затащила вместе с собой на кровать, я поднесла его к глазам и размеренными движениями открыла сайт с вакансиями. Когда он прогрузился, я невольно затаила дыхание, после чего осмотрела меню. Значок конвертика пустовал. Неужели снова – ничего. Разочарование принялось постепенно стягивать мои внутренности, когда я перешла к своим откликам. Просмотрено и еще раз просмотрено.
Ни-че-го.
В течении последнего месяца я упрямо отправляла свое резюме на вакансии для фотографов. Нет, не из ряда тех, где требовалась уйма техники, навыков и огромнейшее портфолио, где хотя бы одна из серий была бы с кем-нибудь из знаменитостей. Это самые обычные вакансии типа: сделать фото для сайта новенького кафе, фотограф на день выписки из роддома… Частные лица с их маленькими требованиями и все равно – полный ноль.
Шумно вздохнув, я свернула сайт – не было сейчас сил выискивать что-то новое, – и открыла приложение, куда выкладывала свои фотографии. На них редко появлялась я сама. Только в виде отражения в зеркале или какой-нибудь моей части тела. В рамках приличий, конечно: будь то ключица – которая мне в себе, кстати, очень нравилась, – рука с букетом полевых цветов или спина, прикрытая распущенными волосами. Мой блог был в частности наполнен фотографиями того, что меня окружало. Я выискивала красоту там, где другие, очень даже возможно, видели уродство или вообще ничего. Я искала ее в простых вещах, окружающих нас изо дня в день. И мне казалось, что своими работами, смогу показать это и другим.
Однако, моя страница не пользовалась популярностью. Даже если фото пойманной на траве утренней росы, подсвечиваемой солнцем, и выглядело очень профессионально, оно не оценивалось так, как мне того хотелось бы. К тому же, в последнее время я не заливала туда ничего нового. Да и в глубине души всегда понимала: кого этим удивишь сейчас? У каждого второго фотографа-самоучки есть серия макро-снимков, красивых закатов и архитектуры их городов с силуэтами местных жителей. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать их.
Возможно, именно поэтому я и была здесь. Мне хотелось большего. Хотелось узнать, на что еще я способна. Хотелось стать настоящим профессионалом в своем любимом деле.
Вдруг дверь открылась, на пару секунд впустив в комнату свет из коридора, и снова закрылась. Послышался шум снимаемой обуви, перемешанный с чертыханиями, когда показалась Эби. Молча пройдя к своей кровати, она кинула сумку так, что та стукнулась об стену и приземлилась на покрывало, и плюхнулась следом.
– У тебя там все в порядке? – прохрипела я, увидев подругу в таком же положении, в каком была и я сама, когда только вернулась.
– Мгмгхм, – пробурчала она что-то нечленораздельное.
– Понятно.
Эби тут же перевернулась на бок, лицом ко мне. Она казалась чем-то расстроенной и возмущенной одновременно. Я ободряюще ей улыбнулась.
– Я просто терпеть не могу попадать во всякие там неловкие ситуации.
– Так понимаю, сегодня это произошло?
Отложив телефон в сторону, я подложила руку под щеку, показав тем самым Эби, что собираюсь выслушать ее от и до.
– Нет, вроде, ничего такого, если подумать. – Она фыркнула. – Только вот один идиот… решил поиграть со мной.
Я мигом поднялась, опираясь на локоть.
– Так, стоп-стоп-стоп. Какой еще идиот?
– Познакомилась недавно с одним. Думала, развлечемся, все как всегда. Он же строил из себя недотрогу, потом сам позвал встретиться, пообщаться, а сегодня, когда я решила, что он не против… ну, сама понимаешь, он выдал, что я вообще не в его вкусе и ушел. – Подруга вдруг подскочила на ноги, принявшись ходить туда-сюда. – Это что за сорт такой, не понимаю!
Мои губы растянулись в широкой улыбке.
– И такие бывают, поверь. Зачем только ему понадобилось встречаться с тобой, если ты не в его вкусе?
– Без понятия. До этого он вел себя очень даже заинтересовано, как мне казалось. Но сегодня его как будто перекосило от моего предложения.
Эбигейл застыла у окна, глядя куда-то в сторону сопок, выглядывающих из-за деревьев.