Керри Манискалко
Побег от Гудини. Охота на дьявола
Я не видела, как Томас встал, но он поймал мой взгляд на расстоянии. Если Лиза сбежала с юношей, о котором писала в последний раз, это станет сокрушительным ударом для нашей семьи и репутации. Не удивительно, что дядя не решался говорить при Томасе.
Дядя потер виски.
– Боюсь, новость пришла от твоего отца. Амелия сама не своя от горя и уже больше недели не покидает свои покои. Однажды днем Лиза ушла и не вернулась. Твой отец беспокоится, что она может быть мертва.
– Мертва? Она не…
Желудок камнем ухнул вниз. То ли из-за морской качки, то ли из-за тревожной новости, но меня затошнило. Не сказав ни слова, я выбежала из помещения, боясь увидеть в дядиных глазах разочарование от того, что позволила эмоциям взять над собой верх.
* * *
Кутаясь в плащ, я стояла на зябкой прогулочной палубе и следила за тем, как солнце клонится к горизонту, окрашивая темные бурные волны в цвет запекшейся крови. Размеренный плеск волн о борт судна походил на зов сирены, заманивающей жертвы обещаниями, что все будет хорошо, нужно только поверить и войти в ее подводное царство.
– Во что ты ввязалась на этот раз, кузина? – вздохнула я.
Облачко теплого пара смешалось с холодным морским туманом. Ответом мне были только бьющие в борт волны, беспокойные и неугомонные, отчаянно пытавшиеся отогнать нас обратно в Англию. Где у меня был шанс – пусть и призрачный – отыскать Лизу.
Как быстро мечты превратились в кошмары.
Несмотря на очевидные факты, я отказывалась смириться с тем, что застряла в море и не в силах помочь близким. В голове не укладывалось, что отец позволил мне покинуть Англию, не сказав о пропаже кузины. Я ошибалась, думая, что мы оставили позади чрезмерную опеку, когда он разрешил мне изучать судебную медицину в Румынии. Мне казалось, будто я уже подвела мисс Прескотт, хотя тут ни в чем не было моей вины. А теперь Лиза…
– Больше я не ошибусь, – поклялась я вслух.
Единственная грань, которую я никогда не перейду, это убийство. Лишив человека жизни, я буду не лучше убийц, с которыми надеялась бороться. Жестокий голос в моей голове прошептал, что на самом деле я не смогла остановить ни одного.
Я просто извлекала подсказки из крови и костей, пытаясь найти разгадку, прежде чем к бесконечной серии добавятся еще трупы.
Чтобы уничтожить убийцу по-настоящему, нужно стать им.
Я смотрела на спасательные шлюпки вдоль стены, раздумывая, достаточно ли у меня сил, чтобы снять одну и добраться на веслах до Англии. Я стиснула зубы и повернулась к воде. От соли и морского тумана защипало в носу, водяная пыль висела в холодном воздухе и оседала на лице. Это пробудило меня от бессмысленных видений.
Позади распахнулась дверь, и в проеме показалась мужская фигура, облитая золотистым светом. Гомон обслуги, убиравшей последствия ужасного представления, только подчеркивал тишину. Лицо мужчины скрывалось в тени, но, судя по невольному трепету у меня в груди, это был Томас.
Пока он шел к поручням, возле которых я стояла, стала заметна торчавшая из кармана его пальто телеграмма. Интересно, это от моего отца? Он что, отправил весточку всем на борту, кроме меня? Если кто-то причинил вред Лизе, я его убью. Медленно.
Я чуть не улыбнулась, осознав, что подобная мысль меня ни капли не тревожит.
– Если бы я не знал тебя, дорогая Уодсворт, – поддразнил Томас, его обычный способ отвлечь меня от мрачных мыслей, – то решил бы, что ты готова организовать собственный побег. Не побыть твоим ассистентом? – Слегка нахмурившись, он оглядел себя. – Я оставил свой расшитый блестками сюртук в Лондоне, а этот простоват. Не очень-то похоже на «карнавальный шик».
– Вообще-то я размышляла об убийстве.
– Надеюсь, не о моем. – Он облокотился на поручни и искоса взглянул на меня. – Хотя я весьма красив в этом костюме. Полагаю, если пришло время умирать, я с тем же успехом могу умереть стильно. Только не повреди лицо. Хочу, чтобы на моих похоронах ты теряла сознание от горя и моей красоты.
Я чуть не застонала.
– Учитывая последние события, это бестактно. – Он вздохнул, и я пихнула его локтем. – Но несмотря на твои недостатки, Кресуэлл, я все равно выбираю тебя.
– Из-за моего остроумия, да? – Томас повернулся ко мне с робкой улыбкой. – Ты не можешь без него. Честно, я удивлен, что ты не сообщила дяде о своих притязаниях на меня. Мне казалось, ты с удовольствием поделишься такой новостью.
В его глазах застыл вопрос, но я притворилась, что ничего не заметила, и быстро повернулась к океану. Звезды сегодня светили ярко, мерцая над волнами. Это напомнило мне картину, которую Томас нарисовал мне неделю назад: орхидея, в лепестках которой заключалась целая вселенная. Меня поражало, что мир продолжает вращаться, несмотря на учиненные разрушения. Как себя чувствует миссис Прескотт? Ей налили бренди и теперь она дрейфует между снами и кошмарами?
Возможно, мне следует к ней присоединиться.
Я ощущала, что Томас меня рассматривает, но больше не испытывала потребности скрывать выражение своего лица, как раньше. Он открыл рот и тут же закрыл, заставляя меня гадать, что же он собирался сказать. Возможно, его утомил один и тот же спор. Я не хотела никому рассказывать о нашей предстоящей помолвке, не поговорив сначала с отцом. Томас видел в этом мою неуверенность, но я начисто отказывалась признавать такую глупость. Как бы сильно я ни хотела помолвки, нам просто не хватило времени навестить отца и сообщить ему о своих намерениях, ведь мы торопились на корабль. Я всей душой хотела быть с Томасом. Навсегда. Я думала, после всего, что мы пережили за последний месяц, он это знает.
В следующее мгновение он обнял меня за плечи и притянул ближе. Он ничем не рисковал, ведь мы были одни на ледяной палубе. Я расслабилась в его объятиях, позволяя теплу его тела и аромату одеколона успокоить меня.
– Одри Роуз, я не могу обещать, что все будет хорошо.
Я громко выдохнула.
– Томас, сейчас один из тех случаев, когда можно и соврать. Я прекрасно понимаю, насколько все ужасно, но хочу притвориться, что это не так. Хотя бы на несколько секунд.
– Хорошо, – ответил он, задумавшись о чем-то своем. – Я хотел сказать, что буду рядом, что бы ни случилось. В итоге ты, без сомнения, окажешься героиней, но я буду хорошо смотреться рядом с тобой. И это все, что действительно имеет значение.
– Честно?
Он отстранился, прикинувшись оскорбленным.
– Не можешь же ты заполучить всю славу. И красавица, и героиня? Сейчас один из тех случаев, когда можно и соврать, Уодсворт.
– Ты совсем…
Его губы коснулись моих, и я забыла все тревоги, чего он, собственно, и добивался. Поначалу поцелуй был осторожным и нежным, отвлекающим и обнадеживающим, но скоро стал более глубоким и страстным. Я обвила руками шею Томаса, притягивая его ближе, потерявшись в ритмах моря и нашего поцелуя. Даже в самую холодную ночь он мог зажечь во мне огонь. Я боялась, что однажды пламя поглотит меня полностью.
Томас отстранился. Слишком быстро. В такие моменты я думала, что он прав: мы должны объявить о своих намерениях и немедленно пожениться. Тогда я смогу целовать его, когда захочу.
– Можно сказать то, что я не должен говорить? – спросил он серьезным тоном.
Я набрала побольше воздуха. Если он сам не уверен, значит, мне наверняка не понравятся его слова.
– Мы обещали не лгать друг другу.
– Хорошо. Факты таковы. – Он снова внимательно посмотрел на меня, со сдержанным, но доброжелательным выражением на лице. – Отсюда ты ничего не можешь сделать для Лизы. Мы можем заняться организацией возвращения в Лондон, как только доберемся до Америки, но пока что имеем вполне реального убийцу на борту. Возможно, это одиночный случай, но я так не думаю.
По рукам побежали мурашки. Дедукция Томаса никогда не подводила. Если он считает, что будут еще убийства, только вопрос времени, когда мы найдем следующие трупы.
– Что ты предлагаешь? – спросила я, растирая предплечья.
– Я рад, что ты спросила. Я довольно много думал об этом.
– И?
– Я за то, чтобы остаток недели прятаться в твоей каюте. – Его губы дрогнули в улыбке, и я подняла бровь. – Пить, целоваться, предаваться разврату до прибытия в Нью-Йорк. – Он мечтательно вздохнул. – Ты должна признать, мы будем недостижимы для убийцы. Безумно счастливы. И оба эти варианта лучше, чем стоять над трупами.
Я закатила глаза.
– Или мы можем закончить вскрытие и посмотреть, что найдем.
– Менее приятный, но более мужественный выбор, Уодсворт, как всегда. Однако твой дядя по просьбе капитана продолжит вскрытие завтра. – Он выдохнул, хотя в глазах мелькнуло беспокойство. – Мне поручено проводить тебя в кровать, трудная работа, но уверяю тебя, я отнесусь к ней со всей серьезностью.
Я покачала головой. Томас вытащил меня из пучины тревог и вернул мне самообладание… заодно умудрившись украсть поцелуй. И когда мы, держась за руки, шли по палубе, я не могла сказать, что его метод мне не по душе.
Глава 3
Туз треф
Каюта Одри Роуз
Королевский почтовый
пароход «Этрурия»
1 января 1889 года
Горничная молча заплела мне косы и помогла облачиться в хлопковую ночную рубашку с кружевными оборками на рукавах. Большинство пассажиров верили, что убийство мисс Прескотт было хорошо подготовленным спектаклем, но большая часть команды парохода, похоже, затаив дыхание, ждала, не разразится ли вскоре еще один кошмар.
Когда горничная ушла, я устало вздохнула и огляделась. Мои апартаменты были роскошно обставлены: мраморная прикроватная тумбочка, резной туалетный столик, небольшой стол с креслами и платяной шкаф, который со всеми золотыми украшениями удовлетворил бы и короля Людовика. Однако огромные болты и сталь вокруг маленького иллюминатора выдавали правду о том, где я нахожусь. Несмотря на роскошную облицовку, сквозь трещины тянуло холодом.
Шикарный лайнер был всего лишь плавучей тюрьмой.
Я натянула толстые чулки и легла в постель, зная, что роящиеся в голове мысли не дадут заснуть. Я взяла трефового туза, который был приколот к телу мисс Прескотт, и рассмотрела его. Как он связан с убийством? Я поразмышляла над несколькими версиями, и самая перспективная имела отношение к фокусам.
Раньше я особенно не задумывалась о ловкости рук, хотя видела в Лондоне уличных фокусников, которые крутили карты между пальцами. Должно быть, они тренировались много часов, чтобы добиться такой плавности движений, что неподготовленный взгляд не мог уловить жульничества. То же можно сказать и про искусного убийцу.
Преступники обладают собственным видом ловкости рук. Убийцы стараются фальсифицировать места преступлений, изменять их, чтобы скрыть себя и свои подлинные намерения. Дар Мефистофеля вводить в заблуждение базируется на действительности, а не на магии. Он заставляет людей смотреть в одну сторону, тогда как они должны бы были обратить внимание на прямо противоположную. Если бы в момент убийства мисс Прескотт он не находился на сцене, то был бы самым вероятным виновником.
С колотящимся сердцем я села, наконец осознав причину своего пристального внимания к молодому артисту. Я хотела научиться его особенным умениям: было бы очень полезно задействовать эту часть моего мозга, ставя себя на место психов и убийц. На краю сознания крутилась какая-то смутная, далекая идея, которую почти невозможно осуществить. Если я смогу ввести в заблуждение Томаса Кресуэлла, заставить его поверить в невозможное – что мои чувства изменились, – тогда я точно пойму, что стала специалистом в этом искусстве…
Отбросив этот план, я удобно расположилась на подушках и перевернула трефового туза, пытаясь понять его значение. Он был разрезан по центру и запачкан засохшей кровью, но на обратной стороне оказался очень интересный рисунок. Чернильно-черный ворон с раскрытыми крыльями на фоне серебряной луны. По краям карты жирными черными штрихами замысловато извивались лозы и тернии. Сверху и снизу по центру была изображена внахлест странная двойная восьмерка, положенная на бок.
Я старалась не прикасаться к месту, где карту прорезал нож, все еще не веря, что мисс Прескотт была убита прямо передо мной, а я ничего не заметила. Если бы только дядя не…
В дверь, смежную с каютой моей компаньонки, тихо постучали, оторвав меня от размышлений. Я вскочила, положила карту на тумбочку и закуталась в вышитый светло-лиловый халат. Я тут же покрылась мурашками, но не от страха. К моей коже, не прикрытой ночной рубашкой, прикоснулся холодный и гладкий, как жидкость, муаровый шелк.
– Войдите.
– Это всего лишь я, дорогая. – Миссис Харви открыла дверь, удерживая на широком бедре маленький поднос с чаем. – Подумала, что вам не помешает что-нибудь горячее. Я также захватила свой тоник для путешествующих на случай, если вам захочется чего-то более согревающего.
Я улыбнулась, припоминая хитрые названия, которые она давала своим напиткам, когда мы ехали в Румынию в прошлом месяце. Ее гравированная фляжка покачивалась на подносе. До меня долетел резкий запах алкоголя, и я решила, что это действительно быстро меня согреет. И, возможно, попутно прожжет дыру в моем желудке.
– Спасибо, чая пока достаточно.
Я хотела было сесть с ней за маленький столик, но миссис Харви остановила меня, строго покачав головой. Налив чаю, опять уложила меня в постель и сунула в руки чашку, от которой исходил пар. Воздух тут же наполнили ароматы бергамота и розы, и я сразу расслабилась.
– Спасибо.
– Ну-ну, дитя. – Она плюхнулась рядом со мной и сделала большой глоток своего тоника. – Не благодарите. Просто мне самой нужна была компания, чтобы тоник для путешествующих легче пился.
Ее взгляд скользнул по карте на тумбочке.
– Богатство.
– Прошу прощения? – спросила я. Не набралась ли она уже своего тоника?
– Мой муж в молодости баловался гаданием – читал судьбу по игральным картам. Так мы и познакомились. – На ее лице появилось ностальгическое выражение. – Выходило у него отвратительно, да покоится его душа с миром. Хотя в других областях он был довольно талантлив.
– Как вам путешествие? – поинтересовалась я, быстро меняя тему. Мне не хотелось знать, какие таланты она припоминает с таким мечтательным видом. – Сегодня был насыщенный день.
– Не знаю, как у вас с Томасом получается делать то, что вы делаете, и не терять головы, – сказала она, возвращаясь в настоящее, – но я горжусь вами обоими. Знаете, вы прекрасная пара. Как в обучении, так и в остальном. Томас уже выразил свои намерения?
Я ткнулась лицом в чашку, надеясь, что пар можно выставить виновником моего румянца.
– Да… ну… то есть, я думаю, он хочет поговорить с моим отцом.
– Он не очень-то соблюдает приличия. Помоги ему Бог, ему еще следует хорошенько поучиться манерам, но сердце у него доброе. – Миссис Харви сделала еще глоток и посмотрела на меня поверх очков. – Вы сделаете его очень счастливым, Одри Роуз. Но, что важнее, я считаю, что он тоже сделает вас очень счастливой.
Она вытерла уголок глаза.
– Это неприлично… но… вот.
Ничего больше не говоря, она протянула сложенную записку. Ни имени, ни конверта. Я быстро подняла голову.
– Что это?
Миссис Харви, которая взяла свою фляжку и шла к двери, пожала плечами.
– Не имею ни малейшего понятия, о чем вы, дорогая. Я просто старая женщина, пришла пожелать доброй ночи. Я сплю как убитая, так что вам придется кричать, если я понадоблюсь. Я совершенно уверена, что не услышу, если ваша дверь откроется и закроется.
Подмигнув, она закрыла дверь между нашими каютами, оставив меня с разинутым ртом. Ясно, что ухаживания Томаса на протяжении последнего месяца не были для нее таким уж секретом. Не задумываясь над тем, каким образом он уговорил ее принять участие в этом новом плане, я развернула бумажку. Короткое послание аккуратным почерком. Интересно, от кого?
«Пожалуйста, умоляю встретиться на носу корабля у правого борта в полночь. Приходите одна».
От предложения, содержащегося в одной короткой строчке, мой пульс участился. Не впервые Томас назначает свидание в такой неприличный час. Без дуэньи. Однако на этот раз мы не в почти безлюдной закрытой школе в Румынии, вдали от любопытных глаз. Если нас застанут наедине здесь, среди высшего общества, меня сочтут распутницей, и тогда моя репутация будет погублена. С другой стороны, возможно, у Томаса возникла новая версия или обнаружилась еще одна улика, которая поможет раскрыть убийство мисс Прескотт. Мое извращенное любопытство забурлило.
Прикусив губу, я еще мгновение смотрела на записку, удивленная тем, что Томас кому-то поручил передать такое личное послание. Я могла сделать вид, что не получила его. Поступить благовоспитанно и прилично, как должна. Но это был в высшей степени скучный путь. Я подумала о губах Томаса, представила, как его руки запутываются в моих темных волосах, а наше дыхание переходит в короткие вздохи, когда его руки медленно путешествуют по моему телу, исследуя и дразня.
Прилично это или нет, но я жаждала его прикосновений.
Я бросила взгляд на маленькие часы, тикавшие на тумбочке. Почти полночь. Я посмотрела на свой халат и отороченную кружевами ночную рубашку. Оборки на рукавах закрывали пальцы. Мне не хватит времени переодеться и незамеченной добежать до правого борта. Однако если я в таком виде попадусь на глаза какому-нибудь пассажиру, вышедшему на ночную прогулку, его может удар хватить. Возможно, в том и заключается извращенный план Томаса.
– Вот плут.
Я улыбнулась, накинула пальто, для безопасности прихватила скальпель из медицинской сумки и, надеясь на удачу, выскользнула за дверь.
* * *
Днем «Этрурия», со всеми своими массивными мачтами и дымовыми трубами, производила впечатление чего-то грандиозного и легкомысленного одновременно. Деревянные полы были отполированы так, что солнечные лучи отражались в них, как в бриллиантах, а крыша над прогулочной палубой прекрасно дополняла начищенный до блеска коридор первого класса.
Ночью те же самые особенности казались призрачными и опасными. Навес походил на разинутую пасть, готовую проглотить пассажиров; сияющие полы теперь напоминали слюнявый язык. Закрепленные на стенах спасательные шлюпки на самом деле были не оригинальными декорациями, а идеальными местами, где можно спрятаться. Огромные паруса хлопали, как крылья гигантского морского существа, охотящегося за свежим мясом. Дым из труб стелился вдоль ограждения, подкарауливая неосторожных. В темноте могло притаиться что угодно. Точнее, кто угодно.
– Глупости, – прошептала я.
Я плотнее запахнула отороченное мехом пальто, ледяные пальцы проскользили по коже. Если бы не убийство мисс Прескотт, то превращение судна в огромное чудовище могло бы быть лишь плодом моего слишком живого воображения. В тенях действительно может скрываться что-то, что планирует вонзить мне в спину когти. Я решила, что морские путешествия мне совсем не по душе.
На будущее Томасу следует выбирать для тайных свиданий более подходящие места. Предпочтительно в помещениях, у огня, вдали от пустынных коридоров и бурных волн. Стуча зубами, я поспешила по прогулочной палубе, озираясь в поисках всего, что казалось подозрительным, хотя это было трудно определить наверняка. Я еще никогда не путешествовала на таких судах.
Ветер с низким предостерегающим воем проносился по коридору. Канаты скрипели. Каждый новый звук был как игла, пронзающая мои вены. Я крепко прижимала к боку скальпель, не желая ударить кого-нибудь по ошибке. Нужно держать эмоции при себе, иначе кто-нибудь пострадает. Я хотела поцеловать Томаса, а не нечаянно выпотрошить.
Приблизившись к носу корабля, я замедлила шаг. Моего будущего жениха видно не было, но наверняка он уже где-то поблизости. Я пристально осмотрела скамейки и складные деревянные кресла, привинченные к полу. В облачной ночи трудно разглядеть что-либо, кроме силуэтов. Тусклые фонари, выстроившиеся вдоль прогулочной палубы, были либо выключены, либо их свет сюда не доставал. Я сглотнула, прогоняя страх. Меня никто не преследует.
– Томас? – прошептала я, медленно двигаясь к носу парохода.
Ветер в этой части судна был безжалостным. Я прижала подбородок к груди, хотя это не очень-то помогло. Если Томас в ближайшее время не появится, я…
Навстречу вышел темный силуэт. У меня заколотилось сердце.
– Кресуэлл, обязательно было выбирать для свидания такое мрачное место?
Я стояла, дрожа. Он остановился в нескольких футах от меня. Я так и закатила глаза, когда он пристально осмотрел меня, а затем огляделся вокруг. Он не сделал ко мне ни шага, и во мне вскипело раздражение. Пробираясь по холодному кораблю, я представляла совсем не такую встречу.
– Ну? Хочешь, чтобы я простудилась до смерти? Какая была необходимость встречаться здесь в такой час? У тебя есть новости о мисс Прескотт?
Он склонил голову набок, размышляя. И тут я заметила, что свет, упавший ему на лицо, слегка отразился. Как будто часть лица закрыта… Я ахнула.
– Простите, что разочаровал вас, мисс, но я не Кресуэлл. – Мефистофель нерешительно шагнул ко мне. – Хотя я заинтригован тем, что юная леди вашего положения согласилась на такую встречу без сопровождения.
Я замахнулась скальпелем, проклиная трясущиеся руки. Не хотела, чтобы он думал, будто я дрожу от страха.
– Ч-что вы хотите? – выдавила я.
Клянусь, ветер покорялся его воле, завывал и свистел, проникая в каждую складку моей одежды и пронизывая насквозь. Мефистофель шел ко мне, его плащ хлопал за спиной. Хоть я в такое и не верю, но в тот момент мне показалось, что он на самом деле наследник дьявола, как утверждал судья Прескотт.
– С-стойте. Или, клянусь, я п-перережу вам артерию. Сэр, я точно знаю, где с-самые уязвимые места.
Не знаю, чего я ожидала, но не удивленного смешка. Он снял плащ, медленно, чтобы я не испугалась и не бросилась на него со скальпелем.
– Вопреки тому, что вы, наверное, думаете обо мне, я не люблю смотреть, как погибают молодые женщины. Прошу вас. – Он протянул мне плащ. – Возьмите. Он из ангорской шерсти. Ручаюсь, вы не найдете более теплой и мягкой одежды.
Стиснув зубы, чтобы не стучали, я смотрела на плащ. Не хотелось принимать никакой помощи от этого нечестивого молодого человека. Он медленно усмехнулся.
– Ладно. Я повешу его на кресло, а вы возьмете сами. – Он аккуратно положил плащ и отступил, насмешливо кланяясь. – Ваш плащ ждет, прекрасная леди.
– Ч-что вы хотите? – повторила я, держа свое оружие наготове.
Он просто скрестил на груди руки и многозначительно уставился на плащ. Громко вздохнув, я взяла его и с трудом устояла перед искушением зарыться щекой в пушистую шерсть. В одно мгновение мое тело охватило тепло и дрожь унялась. Мефистофель улыбнулся, и я опять махнула скальпелем, стирая с его лица самодовольную ухмылку.
– Ответьте на мой вопрос, или я уйду.
Он разложил ближайшее кресло и уселся, закинув ногу на ногу. Если ему и было холодно, оставшись на завывающем ветру в одном алом сюртуке, он не показывал виду. Может, он не совсем человек? Это объяснило бы непостижимый на первый взгляд талант в магических трюках. Я впервые обратила внимание на его перчатки – на тыльной стороне обеих были вышиты полумесяцы, а на пальцах звезды. Изысканные перчатки.
– У меня к вам предложение.
Я начала качать головой, но он поднял руку.
– Я ожидаю, что эта сделка будет очень выгодной. Я видел, как вы наблюдали за неприятным инцидентом сегодня вечером. Когда другие паниковали, вы были расчетливы и спокойны. Вы искали улики и детали. Мне нужны оба эти умения.
– Разумеется, это неприятный инцидент – десяток ножей в спине, – холодно ответила я. – У вас потрясающий талант – говорить об убийстве молодой женщины так, будто в этом нет ничего ужасного, просто досадная неудача. И затем пытаться использовать это для собственной выгоды. Вы отвратительны.
Он пристально смотрел на меня.
– Выговаривайте мне, если хотите, но факт остается фактом: это неприятный инцидент. Если бы я прослезился, вам бы полегчало?
У меня возникло впечатление, что его вопрос был искренним, словно он с удовольствием попрактиковался бы в своем артистическом мастерстве.
– С меня довольно шалостей на этот вечер. Если позволите, я…
– Я пришел предложить обучение в обмен на ваше содействие. Основываясь на любознательности, которую вы проявили во время шоу, я подумал, что вы не против поучиться ловкости рук. Я хочу сохранить нечто очень мне дорогое. Вы можете мне в этом помочь.
– Сэр, у меня нет никакого желания учиться фокусам.
Он бросил на меня взгляд, означавший, что я ужасная лгунья.
– Вы не найдете лучшего учителя.
– Зато могу найти не такого высокомерного. – Я заставила себя дышать. Не магии я желала научиться, но он был близок к правде, которую я предпочла бы скрыть. – Как бы то ни было, сэр, вынуждена с прискорбием вам сообщить, что не верю в такую чепуху, как магия. Я ученый. Не оскорбляйте меня вашими дешевыми театральными эффектами. Если бы ваши шарлатанские предсказания работали, вы бы знали, что напрасно стараетесь.
– «Дешевые театральные эффекты»?
Он вскочил с кресла и сделал ко мне несколько шагов. Я не двинулась с места, глядя, как он медленно протягивает руку и вдруг словно бы из воздуха выхватывает карту.
– Магия – это наука. Просто более замысловатый термин, чтобы показать людям, как невероятное становится возможным.
Я с бешено бьющимся сердцем смотрела на карту, на то, как Мефистофель крутит ее между пальцами. В слабом свете я не могла определить, но, кажется, она была похожа на необычную карту, приколотую к телу мисс Прескотт. У меня возникло желание опять занести скальпель, но я не хотела выдавать перемен в своем настроении. Либо Мефистофель виновен в смерти мисс Прескотт, либо кто-то имеет доступ к его картам. Поскольку он находился на сцене, последнее предположение более вероятно.
Он присмотрелся ко мне внимательнее. Сейчас нас не разделяла сцена, и я сразу заметила печать ума на его лице.
– Очарование ловкости рук вы тоже отрицаете? Интересуетесь только одним видом науки или же хотите расширить свои познания?
– Не вы ли настойчиво предупреждали не заключать с вами полночных сделок? Вопреки тому, что вы, наверное, думаете… – Я выплюнула его же прежние слова. – Меня не одурачить. А теперь прошу меня извинить, уже поздно, и вы попусту тратите время. Доброй ночи, сэр.
Я прошла мимо него, не оглянувшись, когда он окликнул:
– Наша сделка ждет, когда вы ее заключите. Сдается мне, вы скоро передумаете. И вообще, убийство – это еще один вид ловкости рук, разве нет?
Я понадеялась, что он не заметил, как я споткнулась, проходя по темной прогулочной палубе, стараясь не обращать внимания на пробежавший по спине холод. Убийство было еще одним видом ловкости рук. И если его виновник достаточно талантлив, он избежит наказания.
