Керри Манискалко
Побег от Гудини. Охота на дьявола
Я в последний раз посмотрела на место преступления.
– Семерка Мечей, – произнес глубокий холодный голос, напугав меня. Мы с Томасом подняли глаза на вновь прибывшего. Мефистофель сунул руки в карманы и присвистнул. – Перевернутая. Плохой знак. Хотя это и так очевидно, не правда ли?
– О чем вы говорите? – спросила я, уже раздосадованная его присутствием. Он даже не потрудился снять маску, не дай бог, мир увидит его истинное лицо. – Что это значит?
– Воистину, никто из вас не заметил, что она выглядит в точности как Семерка Мечей таро?
В ответ на наши непонимающие взгляды Мефистофель достал из внутреннего кармана колоду карт. Он перебрал их и вытащил одну эффектным жестом, неуместным на месте преступления.
– Есть сходство? Погодите. Что-то не то… ах… вот. – Он перевернул карту. – Перевернутая Семерка Мечей обманчива. Хитрость. Позор. Может также означать, что кто-то решил, будто избежал наказания. – Он показал на тело. – Кто-то очень тщательно продумал эту сцену.
Томас прищурился.
– Вы ужасно беспечны, а ведь ваш карнавал славится тем, что использует для своих представлений карты таро.
Мефистофель убрал карты обратно и похлопал по карману. Он заметил, что я вглядываюсь, пытаясь увидеть выпуклость на ткани. Он поплотнее запахнул пальто и улыбнулся.
– Хотите поискать карты? Гарантирую, что вы их не найдете, но будет весело.
Я прижала руки к бокам.
– Возможно, капитану следует бросить вас в карцер.
– Это было бы досадно, – сказал Мефистофель. – Видите ли, перед началом шоу я заявил о пропаже кое-каких вещей. Веревка. Карты таро. И… что же еще… – Он почесал подбородок в притворной задумчивости и рявкнул: – Точно. Мечи. Целая связка. На самом деле, похоже, они нашлись. Хотя сомневаюсь, что Цзянь теперь захочет взять их обратно. Смерть не способствует бизнесу.
– Вы отвратительны, – произнесла я, не в силах более сдерживаться. – Женщина мертва, убита самым жестоким образом, а вы умудрились превратить ее смерть в посмешище.
Мефистофель уставился на меня, словно впервые по-настоящему заметив личность за внешностью.
– Мои искренние извинения, мисс. У меня больше нет информации, кроме той, что я сообщил. Очень печально, что убили еще одну женщину, но мой карнавал тут ни при чем. Я не могу допустить, чтобы люди начали верить… или бояться посещать мои шоу. Многие мои работники зарабатывают этим на жизнь. Предлагаю вам обратить свои взоры куда-нибудь еще.
Он в последний раз посмотрел на тело и пошел прочь. Я плотнее запахнула фрак Томаса. Когда человек так громко кричит, что невиновен, начинаешь больше задумываться о его вине.
– Идем. – Томас подал мне руку. – Я провожу тебя до каюты.
Пока мы шли, я взглянула на воду и тут же пожалела об этом. В ночи она казалась темным волнующимся зверем. Свет тоненького месяца отражался от поверхности – тысяча крохотных глазок следила за нами, мигая и сверкая. Что еще видела сегодня молчаливая вода и какие еще секреты она хранит? Скольким преступлениям она была сообщницей, поглотив тела?
Глава 7
Самое жестокое убийство
Каюта Одри Роуз
Королевский почтовый
пароход «Этрурия»
2 января 1889 года
Томас оставил меня у двери в мою каюту, пообещав скоро вернуться и увести на вскрытие. Войдя, я обнаружила на кровати Лизу, которая морщила нос над криминалистическим журналом.
– Не пойми меня неправильно, дражайшая кузина, но как ты спишь? – поинтересовалась она, показывая на изображение вскрытого тела. – Жутковато читать такое на ночь.
– Лиза… что…
– Нет, ну правда. – Она посмотрела на название. – «Анализ ран, нанесенных режущими орудиями»? – Лиза пролистала журнал и остановилась на странице с иллюстрациями. – Это ужасно, кузина. Даже для тебя. Это что, внутренности?
Она прижала палец к горлу, изображая рвотные позывы.
– Твоя мама в полном отчаянии. – Я решила не комментировать то, что обычно читаю на сон грядущий, хотя Лизины познания в анатомии меня впечатлили.
Она положила журнал на тумбочку и встала.
– Они с папой распространили слухи, что ты нездорова. Полагаю, все думают, что ты лечишься в Торнбрайере. Хотя мой отец считает, что ты можешь быть мертва.
– Они не могли придумать что-нибудь более романтичное? – поморщилась Лиза. – Загородный дом твоего отца большой, но скучный. Надо было написать маме и предложить несколько собственных идей. – Она взяла с тумбочки трефового туза. – Ты знаешь, что четыре карточные масти связаны со стихиями?
– Нет.
Она улыбнулась исключительно глупой улыбкой, которая наводила на мысль о том, что сейчас мне преподнесут что-то особо приторное.
– Гарри такой выдумщик. Клянусь, он может из самой простой вещи сделать нечто невероятное. Он утверждает, что все можно правильно продать. Зачем называть духи духами, когда это может быть любовный туман?
– Гарри? – Я села на кровать рядом с кузиной, теребя складки юбки. – Что… во имя королевы, почему ты сбежала с человеком, которого едва знаешь? Надеюсь, он не заморочил тебе голову какой-нибудь неправдоподобно складной историей?
– Большинство историй слишком хороши, чтобы быть правдой. Поэтому они так очаровательны.
– И опасны, – пробормотала я.
Лиза положила карту и склонила голову мне на плечо, как делала, когда мы были детьми и играли в садах Торнбрайера.
– Мне за многое следует благодарить судьбу – столько возможностей, которых другие люди даже не представляют, и тем не менее каждый раз, когда я примеряю новое платье для дебютного бала, я чувствую, что меня душат. Я проживала жизнь, не наслаждаясь ею. Я ходила в шелках, но с таким же успехом могла носить шипы.
Я вздохнула. Мне было хорошо знакомо это ощущение.
Она придвинулась ко мне и понизила голос:
– Разве ты никогда не хотела стать кем-то другим? Хотя бы ненадолго. Или не кем-то другим, а, может, стать собой настоящей? Жить как тебе заблагорассудится, не боясь последствий и осуждения. Я знаю, что это все может оказаться ужасной ошибкой – более искусной иллюзией, чем те, что показывают на карнавале, но я впервые стала хозяйкой своей судьбы. Я словно освободилась из клетки и наконец опять могу дышать. Как я могу отказаться от такой свободы?
Чувство вины вонзило в меня свои зубы. Я точно знала, на что это похоже – нести на себе оковы чужих ожиданий. Все люди заслуживают жить свободно и с достоинством. Основное право не должно быть роскошью. Я обняла кузину и прижалась к ней лбом.
– Итак… расскажи мне о Короле карт. Я хочу узнать все подробности, пока готовлюсь к вскрытию.
– Что ж, наверное, надо начать с самого начала.
Я слышала улыбку в голосе Лизы, когда та перечисляла все способы, которыми мистер Гарри Гудини сводил ее с ума. Я была сильно заинтригована, хотя по мере того, как она рассказывала, меня все сильнее терзало беспокойство. Я не разделяла ее восторженного отношения к человеку, который может погубить ее из прихоти, особенно потому, что он не предлагал ей руку и сердце. Похоже, Гудини терять нечего, и расплачиваться придется Лизе. Я попыталась заглушить тревогу и поддержать Лизу, как она поддерживала меня. Она говорила и говорила, пока не пришел Томас, и пообещала закончить рассказ, когда я вернусь.
Я собралась идти, но оглянулась.
– Хорошо, что ты здесь.
– Конечно, глупенькая. Держу пари, ты без меня скучала. А теперь иди. – Она улыбнулась и взяла мой журнал по анатомии, словно собиралась его изучать. – Я никуда не денусь.
Я шагнула было к двери, но застыла.
– Лиза? Ты не заметила, чтобы кто-нибудь из карнавальной труппы вел себя странно?
– Ты же не думаешь, что кто-то из моих новых друзей виновен в этих зверствах? – Она выпрямилась и прищурилась. – Нет. Я ничего не слышала и не видела, знаю только, что они тоже боятся.
– Я не имела в виду…
– Ступай и реши эту ужасную загадку ради всех нас. Клянусь, я буду здесь, когда ты вернешься.
Лиза поклялась, и я надеялась, что она сдержит слово.
* * *
Я не могла отделаться от мысли, что светильник над нашим импровизированным столом для вскрытия гудит как умирающая пчела. Легкое жужжание и мерцание не улучшали моего настроения. Дядя снял с жертвы покрывало.
Я рассматривала ее пшеничного цвета волосы, умиротворенное лицо. Пока я не перевела взгляд ниже, невозможно было представить, насколько жестоким было это убийство. В ее теле было в общей сложности четырнадцать отверстий, по одному на каждой руке и ноге и десять на туловище. Сквозные раны от мечей. Мне захотелось закрыть глаза, но это ничего не изменило бы. Жертва по-прежнему будет мертва, а мне по-прежнему придется искать улики, чтобы выяснить, почему ее убили. Я содрогнулась, вспомнив, как ее смерть была обставлена в соответствии с картой таро.
– Приступай к осмотру, Одри Роуз. – Дядя уже закончил мыть руки и протянул Томасу блокнот и карандаш. – Пожалуйста, начни на этот раз с ран.
– Да, сэр. – Я откашлялась и обошла вокруг тела, осматривая. – Кожа вокруг обеих лодыжек немного стерта, но веревки в нее не врезались. Глубокие следы указывали бы на то, что она была жива и сопротивлялась в путах. Поскольку их нет, похоже, что она не сопротивлялась, следовательно, уже была мертва.
– Хорошо. Что еще?
Я опять посмотрела на лицо покойной, прикусив губу. Его озаряла какая-то безмятежность. У нее подведены глаза, но краска не размазана. Странно, что на лице женщины, умершей таким чудовищным образом, нет следов слез. Я указала на эту улику.
– Краска на глазах у жертвы в полном порядке, – сказала я. – Либо преступник накрасил ее после смерти, во что я не верю, либо мы найдем в ее организме какие-то вещества. Сомневаюсь, что эта женщина была в сознании, когда на нее напали.
– Блестяще. – Томас оторвался от конспекта и посмотрел на меня. – Ногти у нее тоже не обломаны. Нет никаких признаков ран от самозащиты.
– Что также объясняет, почему она не кричала, – заметила я, продолжая осмотр. – Когда ее повесили вверх ногами, она либо уже была мертва, либо без сознания.
Дядя склонился над одной раной.
– Полагаю, факты укладываются в эту теорию. Посмотрите на порезы. О чем они говорят?
Я подошла к дяде, чтобы рассмотреть поближе. Сначала я не поняла… порезы были жуткими, потом меня осенило. Кровь была, но никаких синяков.
– Похоже, мечи втыкали в мертвое тело.
– Очень хорошо. Причина смерти?
Я прекратила рассматривать покойницу. Передо мной лежала головоломка, которую нужно решить. Я оттянула веки девушки.
– Точечных кровоизлияний нет. Синяков на шее тоже. – Я обошла стол. – Определенно, она не задушена. Боюсь, без вскрытия точную причину смерти не установить. Хотя, судя по отсутствию других признаков, мы можем предположить отравление.
Резко остановившись, Томас уронил блокнот и поднял руку жертвы. Наклонился ближе и опустил ее с мрачным видом.
– Похоже, ей сделали укол. Или кровопускание. Взгляните сюда. Такую отметину может оставить маленький шприц. – У меня учащенно забилось сердце. – Мы знаем на борту по крайней мере одного доктора.
– Который связан с первой жертвой, – добавил Томас. – И он не горел желанием видеть нас поблизости от его пациента.
– Доктор Арден признался, что давал тоник главному судье Прескотту.
Я испытала растущий страх.
– И обоих Прескоттов не было в обеденном салоне.
Я думала, что они предпочли остаться в своих каютах, скорбя о дочери. Но что, если они не смогли выйти?
– Я знаю, он сказал, что его не будет, но заметил ли кто-нибудь из вас на сегодняшнем представлении доктора Ардена?
Дядя покачал головой.
– Я его не видел. И главный судья Прескотт не ответил, когда я опять зашел к нему перед ужином. Казалось, что в каюте никого нет. Не слышно никакого шороха. Странно, если оба были там, как заявляли.
– Что ж, тогда… – Томас схватил нашу верхнюю одежду. – Давайте проверим их еще раз. Возьмем с собой капитана.
– Не нужно. – На пороге стоял капитан Норвуд. Его лицо казалось более уставшим, чем когда я в последний раз его видела. – Я сам пришел сообщить вам новости.
Я накрыла тело, надеясь, что выказала покойной столько уважения, сколько могла. Слегка позеленевший капитан отвернулся от трупа.
– Члены моей команды посетили все каюты первого класса в поисках свидетелей. Но…
– Сэр, полагаю, мы нашли виновника, – сказала я, не желая тратить время. Нужно проверить Прескоттов. Надеюсь, мы не слишком опоздали. – Необходимо немедленно найти и задержать доктора Ардена. Он был последним…
– Простите, мисс Уодсворт, – перебил капитан. – Боюсь, вы все ошибаетесь.
Он снова взглянул на прикрытое тело и тяжело сглотнул.
– Понимаете… мы поговорили со всеми… и мисс Арден, дочь доктора, пропала.
Он достал из кармана фотографию и протянул нам. Я отшатнулась, ощутив дурноту.
– Это та девушка, что лежит на вашем столе, да?
Потеряв дар речи, я уставилась на фотографию, медленно переваривая новую информацию и ее значение для нашего дела. Если наша жертва – дочь доктора Ардена и если они не конфликтовали, то с доктора снимались подозрения. Нам нужно начинать заново, и эта задача обескураживала.
– Но это же не все, что вы обнаружили? – Дядя кивнул на другой лист бумаги, который торчал из кармана капитанского кителя.
– Хотелось бы, чтобы это было все. – Норвуд вздохнул и достал записку. – Еще одна семья требует, чтобы мы расследовали исчезновение их дочери. Прошу вас всех пойти со мной.
У меня подогнулись колени. Уже… возможно, еще один труп. Томас поймал мой взгляд. Слова были не нужны – два трупа и, возможно, третий всего за два дня. Мы имеем еще одного профессионального убийцу. Который только что начал свои темные дела.
* * *
На полу каюты первого класса, принадлежавшей мисс Креншо, расстилалась алая ткань, как свежая кровь, уродливая рана в остальном безупречном помещении. Я встала, уперев руки в бока, и принялась рассматривать шелк так же, как, наверное, и Томас рядом со мной, пытаясь отделить порядок от хаоса. Это была грандиозная задача, особенно при том, что я сознавала необходимость проявлять осторожность под обжигающими спину взглядами ее родителей. Не нужно обладать дедукцией Томаса, чтобы понять: им мои заключения не понравятся.
Хотя, если честно, ее участь была гораздо лучше той, которую я изначально предполагала. Я чуть ли не до косоглазия всматривалась в измятое платье, надеясь найти какую-нибудь улику, подсказавшую бы нам, куда пропала его хозяйка. Улику, которая не вызовет обморока или скандала. Лорд Креншо был влиятельной фигурой, и я знала, что репутация и доброе имя его семьи имеют первостепенное значение.
Я опять сосредоточилась на платье. Ткань была превосходной – насколько я могла судить, лучшая во всей Европе. Единственное заключение, которое я могла сделать, – это просто позор – так небрежно бросать его на пол.
Мисс Креншо могла быть беспечна по натуре, но это не означает, что она убита. Если убийства не было, значит, она сбежала… А молодая, незамужняя девушка обычно не убегает в одиночку. Один взгляд на родителей заставил меня задаться вопросом, что бы предпочли они. Скандал такого рода сам по себе был смертью.
На тумбочке стояли два бокала из-под шампанского и недоеденное шоколадное пирожное, что усилило мои подозрения насчет того, что девушка была не одна.
Я переключила внимание на дядю, но он был занят тем, что наблюдал за персоналом, прибирающимся в спальне, и следил, чтобы они не испортили никакие криминалистические улики. После того, что случилось с дочерью доктора Ардена, все балансировали на лезвии скальпеля.
Я искоса посмотрела в иллюминатор, припоминая поток людей, работавших в порту перед нашим отплытием вчера. Так легко было затеряться в толпе.
– Вы утверждаете, что ваша дочь пропала вчера? До отплытия?
Они кивнули.
– Вы спрашивали ее горничную? – Я потрогала платье носком собственной расшитой шелковой туфли. – Кто-то должен был помочь ей снять этот наряд. Лиф довольно сложный. А шнуровка на спине? Сама она бы с ней не справилась.
Томас одобрительно поднял темные брови, но ничего не сказал. Я следила за ним уголком глаза, заметив, что он борется с улыбкой. Я упустила что-то, что его позабавило?
– Конечно, это не указывает на убийство, – сказал лорд Креншо. Я заметила, что он не ответил на мой вопрос. Я отвела взгляд от его выразительных белых усов. – Возможно, наша дочь навещает другого пассажира. Или передумала и вернулась в Лондон еще до отплытия.
Готовый ухватиться за любую соломинку и спасти репутацию судна, капитан Норвуд охотно согласился.
– Могу авторитетно заявить, что не впервые пассажир решает сойти с корабля. На некоторых морские путешествия наводят страх.
– Да, – с надеждой ответил лорд Креншо. – Возможно, так и есть. Элизабет смертельно боялась воды. Может, она решила не устраивать шумиху и уехала домой. Она еще вчера утром говорила, что нервничает. Тогда мы видели ее последний раз.
– Она никого не взяла с собой? Компаньонку? – спросила я, видя замешательство на лице леди Креншо.
Хорошенькая история, но большинство сказок имеют темную сторону, особенно когда дело касается судьбы принцессы.
– Лакея или горничную?
– Я… Я не думаю, что пропал еще кто-то, – сказала леди Креншо. – Но Элизабет бы не… она такая хорошая девочка. Наверное, она не хотела испортить нам путешествие. Она не девка из низшего класса.
Вспыхнув, я с трудом сдержала резкий ответ. Если бы дочь была сыном, сомневаюсь, что ее бы так называли. И ее положение не имеет к этому никакого отношения. Множество менее богатых семей более воспитанны, чем только что показала леди Креншо.
– Ничего ценного не пропало? – спросила я. – Драгоценности, безделушки…
Леди Креншо покачала головой.
– Только кольцо с изумрудом. Но Элизабет никогда его не снимала.
– Вы точно уверены? – настаивала я.
– Я никому не позволила копаться в ее вещах.
Леди Креншо открыла шкатулку с драгоценностями, порылась в ней и нахмурилась.
– Еще пропала нитка жемчуга. Я… я, правда, не знаю, имеет ли это какое-то отношение к исчезновению Элизабет.
Томас прикусил нижнюю губу, это всегда указывало на какую-то внутреннюю борьбу.
– Она была одна? Я вижу два бокала для шампанского, на одном следы губной помады, на другом их нет, – сказал он. – Еще один очевидный вывод: ее раздел любовник после того, как они выпили.
Все в каюте ахнули. Я обратила глаза к небу, спрашивая высшие силы, если те существуют, чем я им так досадила. Это было как раз то, что все мы подозревали, но не произносили вслух. Даже дядя застыл.
– Это объясняет брошенную второпях одежду, – добавил Томас, не смущаясь внезапным молчанием. – Смятую постель и последующее отсутствие мисс Креншо. Возможно, она сбежала с кем-то и не пожелала рассказать родителям. Могу предположить, что этот кто-то ниже ее по статусу. Это все тем более правдоподобно, что ее наволочка запачкана чернилами. Как будто на нее оперся человек, который работает руками. И на бокале тоже пятно.
– Как вы смеете! – воскликнул лорд Креншо, в одно мгновение побагровев. Интересно, что его больше рассердило: мысль о том, что мисс Креншо сбежала, или что, возможно, она сделала это с человеком более низкого статуса? – Наша дочь на такое неспособна… даже предположение о таком неблаговидном поведении…
– Дорогой, держи себя в руках. – Леди Креншо приобняла его. – Оставь их здесь и отправляйся в постель. Элизабет дома в Лондоне. Мы ей напишем, когда через неделю прибудем в Нью-Йорк. Это все глупое недоразумение.
Прежде чем выйти из каюты, лорд Креншо сдержанно кивнул капитану и наградил Томаса суровым взглядом. Когда они удалились, я опять оглядела каюту. Никаких признаков борьбы или пятен крови. Судя по брошенному на пол платью, убийца не стал бы тратить время на отмывание стен от крови, а оставил кровать и платье скомканными. Особенно если вспомнить драматичность ситуации, в которой мы нашли последнее тело. Хотя второй бокал беспокоил. Тот, что с пятном.
Очень похоже на предположение Томаса: девушка выбрала для себя иной путь. Проведя полчаса с ее родителями, я бы сказала, что ей давно пора было сбежать. Еще час с ними, я и сделала бы то же самое.
Дядя заглянул в уборную, осмотрелся и поправил очки.
– Похоже, везде порядок, капитан. Согласно предварительному осмотру, я полагаю, что преступления здесь не было. Видимо, девушка, – он встретился со мной взглядом, – чересчур свободолюбивая для ее семьи.
Капитан Норвуд явно испытал облегчение. Наверное, если бы сегодня нашлось еще одно тело, он поплыл бы обратно в Англию в шлюпке.
– Тогда замечательно. Оставшаяся часть пути должна пройти гладко. Слишком высоки ставки и для путешествия, и для меня самого. – Он выдохнул. – Идемте. Давайте я провожу вас в каюты. Вы уже посмотрели на дополнительные паруса?
Он положил руку на плечо дяде, направляя его к прогулочной палубе.
– Поистине замечательно. Если поддать пару, это судно может резать океан как рождественский окорок.
– Великолепно, – пробормотал Томас. – Океанский лайнер как нож, режущий солонину. Если это не признак роскоши, то тогда не знаю, что ею является.
Я в последний раз обвела взглядом каюту, но не увидела ничего необычного. Тем не менее на душе у меня было неспокойно. Я не стала заострять на этом внимание. Третья девушка не убита во второй вечер на борту. Откровенно говоря, это было бы чересчур ужасно даже для убийцы, который вонзил в труп семь клинков и изобразил карту таро. Томас подал руку, и я ее приняла, покидая пустую каюту, хотя беспокойство зудело, как попавшая под кожу заноза.
