Кейт Крамбл
Стриптиз для любимого и не только…
Конечно, рано было называть меня истинным ценителем джазовой музыки, но услышанные ноты трогали до глубины души. Я даже удивился, почему раньше не замечал волшебства, создаваемого джазом. Впервые в жизни я понял, что музыка способна раскрыть в нас что-то большее, чем мы есть на самом деле. Но больше всего меня умиляла реакция Молли. Ее завороженный взгляд, умилительная улыбка и руки, непроизвольно выставленные перед грудью, словно в молитве.
За соседнем столиком расшумелась компания, праздновавшая день рождения. Похоже градус выпитого ими спиртного дошел до предела. Желая перекричать музыку, молодые парни и девушки усилили голосовые связки. Из-за их разговоров и громкого смеха, мы с Молли не слышали ни джаза, ни друг друга.
– Господа, будьте добры немного потише, – попросил я, одного из членов компании, сидевшего неподалеку.
Тот живо передал своим мою просьбу. Вся компания разом обернулась на нас и посмотрела оценивающим взглядом. Затем именинник, здоровенный парень, что-то сказал, да так напористо, что из его рта во все стороны полетели крупные куски пищи. Подвыпившая компания громко рассмеялись и тут же забыв про нас, подняла свои бокалы над головой, желая продолжить веселье.
– Да вы что, тупые или глухие? – взорвалась Молли. – Вам ведь ясно было сказано, заткнуться!
– Эй, чувак, угомони свою даму, – возмутился наиболее трезвый парень шумной компании.
Не раз в жизни мне приходилось успокаивать бунтарей. Как правило это происходило на работе. Мне не хотелось влезать в драку, но именно этим и могла закончиться наша словесная перепалка.
– Молли, прошу тебя, постарайся не реагировать, – попросил я девушку, нежно взяв ее за руку.
– Не реагировать?! Не реагировать?! – пуще прежнего взорвалась Молли.
Одернув руку, она резко встала. Ее глаза стали стеклянными. Оглядывая исподлобья всю компанию, Молли стиснула зубы, сжав при этом ладони в кулак. Казалось, будто она готова наброситься на кого-то из присутствующих.
– Прошу тебя, не делай глупостей, – старался я ее успокоить. – Пойми, если завяжется драка, в одиночку я всех не осилю и тебя не смогу защитить.
– Тогда я сама себя буду защищать, если ты не в состоянии этого сделать, – не успокаивалась девушка.
– Да что на тебя нашло, черт возьми?
Я встал. Перегородил Молли обзор. Теперь она не могла видеть шумную компанию, никак не реагирующую на наши замечания. Меня Молли, кажется, тоже не видела.
– Уйди с дороги, – продолжала нервничать девушка.
Я обнял ее. Молли пыталась сопротивляться. С ней одной мне было куда проще справиться, чем с пьяной компанией мужиков. Держа крепко в своих объятиях, я вывел ее на улицу.
Вечер был изрядно испорчен. Молли злилась, даже пыталась вернуться обратно в клуб. Я не позволил ей этого сделать.
– Что с тобой такое твориться? – я не узнавал девушку.
Озлобленная, как дикая собака, она все еще бросалась то на дверь, желая войти внутрь, то на меня, высказывая свое недовольство о произошедшем.
– Слабак! – кричала девушка на всю улицу. – Ты не смог меня защитить. Ненавижу тебя!
У Молли начался какой-то дикий приступ. Я не понимал, как мне лучше себя вести. Подойдя к ней, я хотел прижать ее к себе, но она не дала мне коснуться себя.
– Убирайся! Ненавижу! – истерила она, отправившись куда-то прямо по проезжей части дороги.
Я помчался следом. Машины, то и дело сигналили, вынужденные объезжать нас.
– Молли, давай вернемся на тротуар. Я вызову такси, и мы поедем домой. Там обо всем поговорим.
– Я никуда с тобой не поеду, трус, – уже более сдержанно, ругалась девушка.
– Ненормальные, убирайтесь с дороги! – кричал один водитель.
– Я сейчас полицию вызову! Придурки! – злился другой.
– Не нужно полиции. Сейчас мы уйдем, – старался я уладить накалявшуюся уличную обстановку.
Но, не тут-то было. Молли озверела еще сильнее. Она кинулась на одного из водителей, спустившего боковое стекло своего автомобиля. Ударив его своей дамской сумочкой, Молли разбила мужчине нос.
– Идиотка! Ну, я сейчас тебе задам! – взорвался пузатый мужчина.
Выйдя из машины, он прихватил с собой биту, лежавшую на заднем сидении автомобиля. Похоже, ему не впервой было иметь дело с неадекватными людьми, вроде Молли.
Тут я уже не мог удержать его словесно. Мужчина был зол. Из его носа все еще шла кровь, изрядно испачкавшая всю одежду, до самого пупка. Я ждал замаха битой. Именно из этого положения мне было удобнее всего вырубить здоровяка. Промахнись я, он, одним лишь взмахом, положил бы меня на асфальт. Мой инстинкт самосохранения с рабочими навыками сработал идеально. Мужчина замахнулся, я пригнулся и выравниваясь, ударил его кулаком в подбородок, положив при этом на лопатки. Перед приземлением на землю, мужчина раскинул широко руки, стараясь за что-то ухватиться. В итоге, он плашмя рухнул на дорогу. Я в этот момент, подхватил биту.
– Ну как ты, приятель? – поинтересовался я у лежащего на земле мужчины.
– Черт. Вот это удар, – пытаясь прийти в себя, пробормотал он. – Ты мне чуть челюсть не выбил.
– Прости. Ты не оставил мне выбора. Давай подниматься. Мы тут с тобой всю проезжую часть перегородили.
Я подал мужчине руку, тот встал на ноги.
– Держи, – передал я ему его биту.
– Да уж, ловко ты меня, – похлопывая меня по плечу, смеялся здоровяк.
– Мне пора, – указывая на Молли, добавил я.
Мужчина пожал мне руку. Я отправился догонять свою спутницу. Молли все еще злилась. Правда, уже не кричала и шла не по проезжей части, а по слегка заснеженному тротуару.
Я боялся к ней прикоснуться, лишь положил свою руку ей на плечо. Она обернулась и с расплывшейся по всему лицу тушью, кинулась мне на шею.
– Я думала он убьет тебя. Так испугалась. А ты…ты такой смелый. Теперь я это вижу. Ты смог меня защитить, – щебетала Молли, целуя мне лицо. – Ты смог, смог.
– Молли, пойдем домой, – тихо предложил я. Не известно, на какой период нормализовалось ее состояние. Однозначно следовало поторопиться.
Уложив ее спать, я отправился на кухню. Как всегда, курил в открытую форточку и думал.
Проанализировав весь вечер, у меня выстроилась определенная версия произошедшего: бредовая, не логичная, даже слегка нереальная, но иной у меня не было. Прав я, или быть может очень сильно ошибаюсь, могло показать лишь время и мое расследование. Я уже понимал, Молли, как всегда, не захочет говорить о случившемся.
Утром следующего дня я все же попытался вывести ее на разговор. Молли опередила меня. Придя в мою комнату, она легла рядом и взглядом провинившегося котенка проникновенно смотрела мне в глаза.
– Я соскучилась, – словно ничего не произошло, заявила девушка.
– Пойдем завтракать? – перевел я разговор.
– Как смотришь на то, чтоб позавтракать в постели?
И я действительно не понял, что она имела ввиду.
– Заманчивое предложение, – ответил я, полностью убежденный в том, что Молли решила загладить завтраком свое вчерашнее поведение.
– Что именно предпочитаешь на завтрак? – кокетливо интересовалась она.
– М-м-м, – и пока я перебирал в голове пожелания, Молли скользнула рукой мне в трусы. Я тут же забыл про завтрак.
– Молли, нам нужно поговорить, – я все еще рассчитывал на диалог.
Из-за ее действий, мозг терял концентрацию. Я уже не мог здраво мыслить и сосредоточиться на желаемом разговоре. С каждым движением, происходящим у меня в нижней части тела, я все больше подчинялся власти Молли.
– Молли, я… – пытаясь достучаться до девушки, увлеченной массированием моего мужского достоинства, я полностью потерял над собой контроль.
Теперь мне вовсе не хотелось знать о причинах, побудивших ее на скандал. О том, почему она так желала, чтоб я ввязался в драку и о том, почему была рада моей стычке с мужиком с битой. О стеклянных глазах Молли во время словесной перепалки я и вовсе забыл.
Далеко не в первый раз она использовала подобный прием. Я каждый раз попадался на ее крючок, как бестолковая речная рыба. И дело было вовсе не в сексе, а в ней.
Молли позволила почувствовать себя нужным. Главное, во мне нуждались, пусть даже такая сумасшедшая девушка, как она. Ради подаренного мне состояния, я многое готов был стерпеть.
Я полностью был убежден, что люблю ее, и эта любовь была безусловной. Даже если бы она совершила что-то ужасное, я все равно любил бы ее. Думаю, нет такого поступка, которого я не смог бы ей простить. Это было ужасно и прекрасно одновременно. Я понимал, что полностью нахожусь в ее власти. В то же время, не дав ей малейшего повода для огорчения, обиды, разочарования в себе и своих чувствах. У нее не было ни единого шанса для упрека в мой адрес. Следовательно, Молли не могла уйти оттуда, где ее принимают такой, какая она есть.
Пусть из меня выходил не лучший психолог, но разобраться в ней у меня получалось не плохо. Даже с кучей тараканов в ее голове, с миллионом секретов и всевозможными неадекватными выпадами, сложно укладывающимися в моем сознании, она казалась ранимой и беззащитной. Вот тут мое крепкое мужское плечо и давало ей ощущение полной безопасности и защищенности.
После утреннего секса, немного понежившись в объятиях друг друга, мы все же отправились завтракать.
Я заваривал кофе, Молли колдовала над яичницей, которая решила подгореть по всему периметру сковороды.
– Да чтоб тебя, – нервничала девушка, копошась лопаткой в неподдающейся никаким действиям посуде.
–Давай я попробую, – предложил я ей свою помощь.
Молли передала мне лопатку и усевшись на подоконник, закурила.
– Не стоит курить на пустой желудок, – заботливо произнес я.
Молли ничего не сказала. Приподняв брови, выпустила густой клубок дыма прямо в направлении меня.
– Молли, прекрати курить! – уже более строго добавил я в ответ ее выходке. Она скорчила лицо, сжав нос и высунув язык, продолжала курить, как подзаборная старушка, не совсем ладившая с головой.
– Ты меня слышишь? – разозлился я окончательно.
– Слышу, слышу, – ехидно ответила Молли, вновь сунув сигарету в рот.
– И вообще, тебе еще детей рожать, а ты куришь, как паровоз. Убирай сигарету и садись завтракать.
– Слушаюсь, мой лейтенант! – став по стойке смирно, ерничала Молли.
Сейчас я увидел в ней ту самую Молли, с которой познакомился два месяца назад. Ее веселый нрав, озорная улыбка, озарили помещение, придав моему утру особенное настроение. В душе запели птицы. Хотелось перескочить зиму и оказаться прямиком посреди весны.
– Ты в Рождество работаешь? – жуя яичницу, интересовалась Молли.
– Нет, но могут вызвать, – с сожалением ответил я, желая провести весь день с Молли.
– Тогда, если ты сегодня дома, может поставим елку? Украсим квартиру по-особенному, я что-нибудь приготовлю, или мы вместе приготовим ужин.
– Молли… – я улыбнулся и пристально взглянул в ее сияющие глаза. – Мне так с тобой повезло…Конечно, сразу после завтрака отправимся по магазинам. Закупим все, что необходимо для праздника. Уверен, это будет лучшее Рождество.
– Я тоже на это надеюсь, – добавила Молли, задумавшись о чем-то своем.
– Мои родители любили этот праздник больше остальных. Нам с братом дарили множество подарков. Это было настоящее волшебство. Много вкусной еды, тепло от объятий близких. Затем я вырос. Родители умерли. Своей семьи не создал. Надобность праздновать Рождество меркла с каждым годом. Ведь уже не было той атмосферы, что создавали мои родители.
Мне стало грустно. Взглянув на Молли, я увидел, как с ее глаз тихонечко скатываются мелкие слезинки.
– Молли, что случилось? – опешил я, от увиденного.
– У тебя было прекрасное детство. Я сожалею, что твоих родителей не стало. Расскажешь как-нибудь, как это произошло? – Молли искренне сопереживала мне.
Я же, продолжая делать вид, будто мне ничего о ней неизвестно (хотя, в большей степени все именно так и было), решил воспользоваться моментом. Быть может сейчас, когда Молли немного размякла и наши отношения стали максимально доверительными, она расскажет о себе, хоть что-нибудь. Предвосхищая ситуацию, я задал ей максимально простой вопрос, предполагая получить аналогичный ответ. Главной целью было не качество ответа, а его наличие.
– А у тебя есть любимое Рождество?
Тут Молли отвлеклась от предыдущего разговора. На минутку задумалась, пытаясь что-то вспомнить. Похоже вспомнила. После чего сильно изменилась в лице. Она приоткрыла рот, а я старался даже не дышать, чтоб не спугнуть ее и дать возможность начать говорить о своей прошлой жизни.
– Рождество…Конечно! – воскликнула девушка.
Это было вовсе не похоже на то, что она намеревалась мне рассказать. В глазах исчез прежний страх. На лице засияла свойственная для Молли в подобных случаях улыбка.
– Скорее Джереми, скорее! – начала она меня поторапливать, – Ты позавтракал?
Молли вскочила и начала убирать со стола. Накидывая все без разбора в раковину, она безумно нервничала, отчего улыбка на ее лице становилась все шире. Руки девушки слегка дрожали.
Я наблюдал за происходящим и мое сердце сжималось от реакции девушки на вполне безобидный вопрос. Что же такого могло произойти в ее жизни, что она: молодая, красивая, вовсе не глупая, так реагировала на события своей прошлой жизни?
Я очень, очень сильно хотел ей помочь. Избавить от терзаний души, при воспоминаниях прошлого. Но не разобравшись в произошедшем, мне сложно было помочь ей.
Больше не задавая никаких вопросов, я встал и прижал к себе Молли. Она будто не ожидала такого действия с моей стороны. Посмотрела на меня вопросительным взглядом, тихо спросив:
– Джереми, все в порядке?
Я улыбнулся. Молли даже не поняла, что мое объятие было спровоцировано ее нервным состоянием. И это даже к лучшему. Я чмокнул ее в губы, после чего мы отправились по магазинам.
– Я хочу вот эту, – произнесла Молли, замерев у высокой искусственной елки.
– Я думал мы поставим живую, – удивился я ее выбору.
– Не хочу живую. Хочу эту, – настаивала девушка.
– Но, почему? – я искренне не понимал Молли.
Если уж и ставить ель, то только живую, со свойственным ей ароматом, разносившемся по всей квартире и создающий праздничное настроение, считал я.
– Они живые, как ты не понимаешь? Росли себе, никого не трогали, а их просто взяли и уничтожили, на радость и утеху людям. Рождество светлый и прекрасный праздник, а люди превратили его в сплошное жертвоприношение.
И вновь позиция Молли осталась мне не понятной. Если она выступала, как защитник окружающей среды, в особенности за сохранение всего живого, следовательно, не должна была есть продукты животного происхождения.
Я даже не знал, стоит ли мне продолжить нашу беседу, плавно уходящую в иную сторону от Рождества. Решив, была не была, я продолжил:
– Молли, а как ты относишься к тому, что прилавки магазинов забиты продуктами животного происхождения?
Молли ни капельки не смутилась моему вопросу. Хладнокровно глядя мне в глаза, ответила:
– Вынужденная мера. Мясо – это мышечная масса, необходимая для человеческого организма. Деревья здесь не причем. То, что мы кладем в основу нашего питания очень важно. И важно, чтоб это питание было качественным. Дерево же, можно выбрать и искусственное. Под грудой таких же искусственных игрушек, навешанных на елку, человеческий глаз и не заметит разницы. Если говорить об ароматах, то есть освежитель воздуха с еловым запахом. А живые деревья нужно оставить в покое. Пусть они продолжают очищать атмосферу от того количества вредных веществ, которые человек оставляет на земле после себя.
– Тебе не кажется подобная позиция двоякой? Ты защищаешь растительность, но согласна со смертями тысячи животных. Я не понимаю, как такое возможно? – я был в недоумении.
Не являясь ярым сторонником охраны окружающей среды, для чистой совести, мне достаточно было сортировать мусор и не выбрасывать его где-попало. Я прекрасно ел продукты животного происхождения, в том числе зная, что яйца – это будущие цыплята, детеныши кур. Но мне и в голову не приходило, что можно защищать леса, при этом соглашаться с убиением целых стад крупного рогатого скота.
– Не кажется! – сухо ответила Молли. Повернувшись ко мне спиной, добавила, – Все же я возьму эту елку.
Я молча погрузил коробку с искусственным деревом в огромную тележку, которая ближе к кассе оказалась полной до верху и невыносимо тяжелой. Казалось, будто Молли скупила пол магазина. Игрушки, гирлянды, разных размеров и разного предназначения, украшения для стола, входной двери, и еще такое множество всего, что я даже не понял сути предназначения доброй половины купленного товара.
С невероятным взглядом и азартом Молли распаковывала дома все коробочки. Каждой купленной мелочи она радовалась, будто кто-то за нее положил коробочку в общий список купленного, и она видела этот предмет впервые. Особенно меня восхитила ее реакция на потертые подсвечники.
– Джереми, Джереми, ты только взгляни на них! – выпучив глаза Молли тыкала мне в лицо стальным предметом. – Представляешь, как они будут смотреться на столе! У меня нечего надеть, под стать такой красоте. Да и у тебя вряд ли имеется смокинг…
– Какой еще смокинг? – я напрягся. Похоже в голове девушки созрела очередная, свойственная ей мысль.
– Самый обычный смокинг, – с возмущением произнесла Молли и добавила, – нам срочно нужно в магазин!
– Опять в магазин? Ну уж нет, я больше этого не вынесу.
Всегда поражался особенной любви женщин к походам по магазинам. Я же, терпеть не мог всего этого процесса. Думаю, будь у меня возможность вообще не заходить в магазин, даже в продуктовый, так я с огромной радостью воспользовался бы ею.
– Джереми, а как же завтрашний ужин? – Молли надула губы, как обиженный ребенок. Захлопав быстро ресницами, с аналогичной скоростью затеребила пальцами.
– Без смокинга совсем никак? – спросил я, практически сдавшись ее умоляющему взгляду.
– Совсем…никак…– отрицательно мотая головой ответила девушка.
– И я обязательно должен его примерить? – медленно спросил я, заранее предполагая ответ.
– Обязательно…должен… – одобрительно кивая, произнесла Молли.
Я сдался. Мне нравилось ей сдаваться. При этом, я вовсе не чувствовал себя проигравшим. Наоборот, казалось, будто я выиграл в этой жизни самый удачный билет. Я чувствовал, что было необходимо ей, и мне нравилось таким образом делать ее счастливой. Нравилось угождать Молли во всем. Нравилось, что она волнуется, порой обижается, когда все происходит не по ее сценарию. Но больше всего мне нравилось, как она ликует, когда наконец-таки получает желаемое.
В этом Молли не было равных. Она выдавала максимально искренние эмоции, которые невозможно подделать. В такие моменты, я любил наблюдать за изменением ее внутреннего и внешнего состояния. Она раскрывалась словно роза в зимнем саду, не боясь обнажить свою душу, не опасаясь морозов. Каждая клеточка ее лица без слов говорила с восхищением. Нежный румянец подчеркивал сказанное глазами. Чтоб закончить чудеснейшую композицию, ей достаточно было улыбнуться.
Мы купили смокинг и вечернее платье, то самое, которое она так сильно хотела. Блуждая по бескрайним коридорам огромного торгового центра, Молли позволила мне отдохнуть, сама скрылась в очередном магазине. Мне уже было абсолютно все равно, на что она тратила мои деньги. Я был счастлив лишь от того, что меня хоть на какое-то время оставили в покое.
– Джереми, я закончила, – бодро произнесла Молли, вернувшись ко мне с очередными покупками, упакованными в огромные пакеты.
– Ты уверенна, что нам больше ничего не понадобится?
– Ммммм, – задумалась Молли.
Я даже слегка напрягся.
– Нет, – после не долгих раздумий ответила девушка.
– Нет – не понадобится или нет – не уверенна? – решил все же уточнить я.
Молли вновь задумалась. Только на этот раз, решив разыграть меня. Затем, устав делать серьезное выражение лица, рассмеялась, схватила меня под руку, и таща к выходу, торопливо забормотала:
– Ты бы себя видел. У тебя было такое выражение лица…я еле-еле себя сдержала.
– Что в пакетах? – спросил я, без сожаления о потраченных деньгах, когда мы спускались с Молли по эскалатору.
Молли вначале взглянула на пакеты, затем гордо подняла на меня свой взгляд и ответила:
– Это сюрприз. Будешь паинькой, дома узнаешь.
Когда наступило утро Рождества, я не мог поверить, что все же буду праздновать его. Не просто праздновать, а отмечать в кругу любимого человека. Молли постаралась на славу, украсив невзрачную квартиру атрибутами, соответствующими празднику. Теперь каждый уголок некогда серого и унылого жилища был наполнен жизнью.
Мы вместе готовили праздничные блюда. Под рождественские песни вместе накрывали на стол.
Молли, стоя у плиты в пижамных шортиках, весело виляла попой в разные стороны, и пела в деревянную лопатку, хорошо знакомую ей песню. Я фаршировал утку, мельком поглядывая на аппетитные ягодицы, пританцовывавшей девушки.
Мы оба были далеко не идеальны, но наше пребывание вместе, было идеально для нас двоих.
Молли игриво скакала по кухне. Обмакнув палец в соусе, мазала мне им губы. Я мигом слизал горячий соус языком, прикусив ошпаренную губу. Молли виновато взглянула на меня. Я все еще покусывал губу. Тогда она подошла ко мне, наклонилась и нежно лизнула больное место. Словно по волшебству, губа перестала болеть. В момент прикосновения наших губ, я ухватил девушку обеими руками, и усадив себе на колени, продолжил страстно целовать.
– Соус! Соус горит! – барахтаясь в моих объятиях, завопила девушка.
– К чертям соус, – не желая выпускать Молли, бормотал я.
Молли перестала сопротивляться и рваться к плите, тихонечко прошептав мне на ухо:
– Потерпи еще немного. Вечером тебя ждет небывалый сюрприз.
Я, в предвкушении обещанного, отпустил девушку.
Вечер и впрямь был многообещающим.
Первое: ужин при свечах. Не припоминаю подобного в своей жизни. Полный стол праздничной еды. Молли велела переодеться. Я мигом надел купленный накануне костюм. Мотаясь по кухне в разные стороны, дожидался девушку, все еще находившуюся в своей комнате.
Не зная, куда себя деть в минуты ожидания, которые тянулись мучительно долго, открыл бутылку вина. Теребя в руках сигарету, никак не решался закурить. Уперевшись на подоконник, замер с зажигалкой в одной руке и сигаретой в другой. На кухню вошла Молли.
Ах, мне не хватит слов, чтоб описать ее внешний облик в этот момент. Изумрудное платье безумно шло ее зеленым глазам. Аккуратно завитые волосы, безусловно стояли того, чтоб дожидаться длительного отсутствия Молли.
Я никак не мог прийти в себя. Розовый блеск на губах девушки манил поцеловать ее. Обомлев, я стоял и таращился на Молли, как завороженный.
– Ну, что скажешь? – нежно спросила Молли, медленно кружа передо мной.
– Я…я… – пробормотал я невнятно. – Ты прекрасна!
Молли заулыбалась, видя мою реакцию.
– Думаю, немного больше, чем просто прекрасна, – подловила она меня.
– Ты просто восхитительна. Не знаю, за что заслужил такое счастье, быть в этот вечер со столь обворожительной девушкой. Надеюсь, после полуночи все это не исчезнет.
– Не могу обещать, что отныне буду вечно ходить с подобной прической и в этом платье, но, впредь постараюсь чаще удивлять. Твоя реакция явно того стоит.
Молли подтрунивала на до мной, а мое сердце в этот момент искренне ликовало. Я был счастлив, как никогда в своей жизни.
– Ты тоже выглядишь великолепно, – решила сделать она мне комплимент.
– Что у нас дальше по плану? – выпрямив плечи, поинтересовался я.
– Может, нальешь вина?
Отбросив в сторону зажигалку с сигаретой, я кинулся к столу, все еще не отводя глаз от девушки.
– Джереми, ты меня смущаешь, – игриво пряча свой взгляд, промолвила Молли.
– Если бы ты сейчас видела то, что вижу я…– сглатывая накопившиеся слюни ответил я, глубоко вдохнув и выдохнув воздух. – У меня даже голова закружилась.
Наполнив бокалы, стоя при свете свечей, мы загадали желания, затем выпили на брудершафт. Конечно, после пригубленного вина, поцеловались. Молли не дарила мне нежнее поцелуя, чем этот. Мое сердце забилось в разы сильнее. Я и не знал, что мужчина может так любить.
Только теперь я понял значение слов моего отца: «Любовь бывает разной. Но если это та самая любовь, ты обязательно ее почувствуешь. Она будет не такой, какую ты знал прежде. Ради нее тебе захочется совершать подвиги. Делать невозможное. Она и счастье, и проклятие одновременно. И как бы печально не было, она может заставить тебя пойти на необдуманные поступки. Но, она однозначно стоит того, чтоб испытать это чувство в полной мере. Иначе зачем еще стоит жить на этой земле?».
Когда я спросил отца, как он понял, что моя мать для него та самая и изменились ли его чувства со временем, он коротко ответил: «Я просто не мог дышать без нее. И чем дальше, тем больше была потребность в ее присутствии рядом».
В момент поцелуя я понял, Молли мой источник кислорода. Не стань ее, не станет и меня. Мне нужно было во что бы то ни стало защищать ее от всех, кто мог бы причинить ей хоть малейший вред. И пусть это будет то самое проклятие, о котором говорил отец, мне это было абсолютно не важно.
– Может присядем за стол? – предложила девушка.
В этот вечер она по-особенному кокетничала. Ее поведение не походило ни на один день проведенный со мной ранее. В своем новом образе Молли была очень искренней. У меня и мысли не возникло, что может она всего лишь играет очередную придуманную для себя роль.
– Прежде, чем мы продолжим, – сидя за столом, продолжила девушка, – я бы хотела вручить тебе Рождественский подарок.
Молли встала, вышла за дверь, тут же вернулась обратно, но уже с коробкой в руках. Я тоже встал. Взял красиво завернутую вещь и слегка встряхнув, пытался понять, что там может быть.
– Ну же, открывай скорее, – стараясь предугадать мою реакцию, нервничала девушка.
Я не стал долго тянуть и начал срывать обертку. У самого руки дрожали, но не подавая вида, я старался сохранять внутреннее спокойствие.
Когда внешний слой оберточной бумаги был благополучно оторван, оставалось лишь раскрыть коробку, в которой и находился заветный подарок.
Кому-то покажется странным такое волнение, но в моем случае оно было весьма очевидным. Мне давно ничего не дарили, за исключением служебных наград и подарков от коллег по случаю дня рождения.
Положив коробку на стол, я сканировал ее взглядом. Молли уже не торопила, заметив мое чрезмерное волнение. Перед открытием, я пристально взглянул ей в глаза, которые прошептали: «Доверься мне». И я доверился, наконец-таки открыв подарок.
В коробке оказался альбом для фотографий. Я взял его в руки, пролистал. Он оказался пуст. Признаться честно, я был не любителем фотографироваться. К своим двадцати девяти годам у меня сохранились лишь несколько фото, и те, в электронном виде.
– Я подумала, нам пора написать свою историю, – пояснила Молли свой подарок. – Рядом с каждым снимком, можно будет оставить пояснение о времени и месте сделанного фото.
– Можно теперь я вручу тебе свой подарок? – я занервничал пуще прежнего. Опустившись перед девушкой на одно колено, достал приготовленное кольцо с миниатюрным бриллиантом, под стать миниатюрной Молли.
– Ты выйдешь за меня замуж? – с каким-то туманом в голове спросил я.
Тут уже Молли стояла как вкопанная и таращила на меня свои очаровательные глаза. Я молчал. Боялся спугнуть ее. Да и что я мог сказать, все еще с присутствующим туманом в своем сознании?
– Конечно. Да, я согласна. Согласна! – чуть не плача, ответила Молли, протянув мне свою руку.
Дрожащими руками я надел ей на палец кольцо. Она упала рядом со мной на пол. Мы крепко прижались друг к другу и чувствовалось, как оба наших тела трясет от испытываемого счастья, вперемешку с волнением.
Не выдержав собственных чувств, Молли прослезилась.
– Милая, не плачь. Все хорошо.
– Нет. Не хорошо, – ответила Молли, не на шутку перепугав меня. Затем добавила, – Все просто прекрасно.
Где-то неподалеку раздались залпы салютов, свет от которых нагло проник сквозь окно, прямиком на кухню.
– Я люблю тебя! – наконец призналась Молли мне в любви. – Прости, что раньше не говорила о своих чувствах. Мне ни разу не приходилось говорить о том, что я люблю.
Наивность Молли удивляла и нравилась одновременно. При всей ее взбалмошности, внутренней несдержанности она подкупала мягкостью и искренностью, на которую многие не способны. Я перестал пытаться понять, где и когда она настоящая. Думаю, сама Молли не смогла бы однозначно ответить на этот вопрос.
За ужином мы чертовски напились. Каждый снимал стресс, не веря своему счастью. Это было поистине прекрасно. Прическа Молли потеряла прежний шарм, и на ее голове будто образовалось птичье гнездо. Даже с этим «гнездом» она была великолепна.
Молли попросила показать ей парочку приемов, для самообороны. Я, выполняя трюки, старался максимально трезво выглядеть в ее глазах. Неудачно размахивая руками у стола, сбил подсвечник, чуть не устроив пожар.
Молли, глядя на огонь подскочила и забилась в дальний угол кухни. Я мигом схватил пиджак, оставленный на спинке стула, набросив его поверх свечей, потушил разгорающееся пламя.
– Ты не обожглась? – испуганно спросил я, подбежав к девушке.
Молли все еще смотрела на стол, где только что пылало пламя огня.
– Молли, Молли. С тобой все в порядке? – тихонечко уточнил я.
– Ты что, погасил его?
– Погасил, погасил, – выдохнул я, услышав ее голос.
– Нет, ты не понял. Ты погасил его своим пиджаком?
Похоже Молли злилась.
– Да, ерунда. Главное все целы.
– Нет, погоди. Ты все же погасил его своим новым пиджаком?
Я не знал, что мне ответить, если ответ очевиден. Пиджак лежал на столе и из него все еще просачивался легкий дымок в совокупности с неприятным запахом.
– Ты сумасшедший! – в голос, звонко-звонко, рассмеялась Молли.
Я сел на пол, рядом с ней и тоже засмеялся. Лишь когда смех стих я понял, под звонким смехом Молли вновь прятала свои истинные эмоции.
– Я устала. Пойду к себе, – резко заявила Молли.
– Ну уж нет. Отныне ты будешь спать со мной в комнате, в одной пастели, как и подобает будущим супругам.
Молли медленно подняла на меня глаза, затем взглянула на свою руку, одернулась, словно испугалась увиденного на безымянном пальце кольца. После чего вновь пристально посмотрела на меня.
С ней происходило нечто странное. Было полное ощущение того, что она не понимает откуда взялось кольцо и почему она должна переезжать в мою комнату, которая была раза в два больше комнаты, в которой проживала Молли.
– Ладно, тебе, наверное, нужно привыкнуть к этой мысли, так что, я не стану тебя торопить, – смягчился я, дав ей возможность выдохнуть. – Переедешь тогда, когда сама будешь к этому готова.
– Нет – нет. Я сделаю так, как ты говоришь. Ведь теперь мы одна семья. А в семье все за одно. Не так ли?
– Так, Молли, так, – улыбнувшись, ответил я.
