Кирстен Уайт
Смерть в прямом эфире
– Тебе нужна помощь со сбором вещей? – спрашивает Айзек.
По крайней мере, хоть в этом папа упростил им жизнь.
– Не-а, – отвечает Вэл и ведет спутников прочь с крыльца к ряду грузовиков позади дома.
В самом конце стоит такой ржавый металлолом, который никогда уже не поедет, судя по виду. Она с усилием распахивает дверцу, тянется за спинку потрескавшегося, потрепанного сиденья и вытаскивает спортивную сумку. Они с отцом спрятали такие в нескольких местах по всей территории.
А теперь его не стало. Впредь никаких «нас», одна лишь Вэл.
Она забирает наличные из второй сумки, игнорируя любопытные взгляды троицы новых старых друзей. Вереница гостевых машин сверкает подобно хромированной реке. Этот поток предлагает унести, наконец, прочь с фермы бессменную работницу.
– Я чувствую странное побуждение предупредить тебя насчет опасности поездок с незнакомцами, – бормочет Маркус. – Наверное, отцовские инстинкты. Но… серьезно, ты же планируешь сесть к нам в машину и удалиться в неизвестном направлении, никому не сообщив, где тебя искать. Хотя даже не помнишь нас.
– Я вас не помню, – соглашается Вэл, шагая между Айзеком и Хави, с другой стороны от последнего идет Маркус. Они, не сговариваясь, заняли такое положение, но осталось ощущение легкой неправильности, словно от отсутствующей в пазле детали, которой следовало отвести место между Вэл и Хави. – Я вас не помню, – повторяет она, – зато я вас знаю. А Айзек знает, где живет моя мать. Сегодня мне этого достаточно. Кроме того, я провела тридцать лет, таская тюки сена, ремонтируя заборы, загоняя коз и объезжая лошадей, так что любому из вас запросто накостыляю.
– Ты всегда так и поступала, – смеется Хави.
– А по пути расскажете то, что я забыла? – Вэл надеется, что собеседники подыграют и помогут притвориться, что всё происходящее – нормально.
– С чего бы начать! – Маркус по-прежнему улыбается, но взгляд его становится отстраненным.
Хави кладет ладонь ему на плечо в то же время, как пальцы Айзека и Вэл соприкасаются, даря чувство бархатной темноты, в которой можно безопасно укрыться, никем не видимая, ничего не видящая.
– Ты уверена, что хочешь поехать с нами? – открывая дверцу серебристого седана, так тихо шепчет Айзек, что кажется, будто он говорит сам с собой. И в кои-то веки смотрит на дорогу, а не на Вэл. Затем придвигается к ней ближе, противореча сказанному действиями: сжимает ее ладонь, пока словами подталкивает обратно к дому. – Наверняка у твоего отца имелась веская причина поступить так, как он поступил. И не рассказывать тебе о матери. Ты же не просила нас искать тебя.
Вот только Вэл просила, хотя и сама тогда этого не понимала. Она не уверена, что хочет поехать с ними, но уверена, что должна поехать.
Кроме того, Айзек прав. Существует причина, по которой папа привез ее сюда. Пора выяснить, в чем эта причина заключалась.
ВИКИПЕДИЯ
Господин Волшебник
Материал из Википедии – свободной энциклопедии
У этого термина существуют и другие значения, см. Господин Волшебник (другие значения).
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками; проверки требуют 109 правок.
«Господи́н Волше́бник» – детская передача, которую первоначально транслировали по радио (по слухам, единственная в своем роде), но затем перенесли на телевидение, а в конце 1930-х годов для нее отвели отдельную студию. Вещание программы велось с 1940-х по 1991 год, что, с учетом аудиоформата неизвестной длительности, делает ее самой продолжительной в истории. [требуется ссылка на источник]
Спустя пятьдесят лет трансляции на телевидении производство передачи остановили из-за несчастного случая на съемочной площадке.
Описание передачи [править]
Сюжет программы в основном состоял из игр шести детей и их друга, Господина Волшебника, которого они призывали появиться каждый раз, когда им требовалась помощь. Ни записей, ни сценариев передачи не сохранилось в доступе, однако очевидцы вспоминают, что персонажи занимались тем, что изобретали игры и усваивали уроки, преподанные Господином Волшебником в виде запоминающихся песенок. [требуется ссылка на источник]
Прояви свою заботу,
С другом поделись,
Но сначала пусть заслужит,
Труд важен – согласись?
Полного списка персонажей не существует, но за десятки лет в передаче снялось немало знаменитостей, которые начали свою карьеру именно с «Господина Волшебника».
История трансляции [править]
Поклонники [править]
После завершения передача обрела значительную базу поклонников.[1] Несколько страниц сайта Reddit посвящены «Господину Волшебнику» [2][3][4][5] и влиянию программы [6], а также нескольким теориям, почему она закрылась.[7][8][9][10][11] Мнения фанатов разделились: одни считают, что главный персонаж был марионеткой,[12][13][14] другие настаивают, что его играл актер в костюме,[15][16] а некоторые полагают, что Господин Волшебник в последних сезонах представлял собой пример первого реалистичного воплощения компьютерной графики.[17] Многие источники в интернете занимаются сравнением взрослых актеров с разными героями передачи, которые менялись с течением времени.[18][19][20][21][22][23][24][25][26] Самый известный из них – Рональд Рейган. По слухам, он озвучивал одного из персонажей в ранние годы шоу на радио. Кино- и телезвезда Маркус Рид принимал участие в финальном составе актеров, [требуется ссылка на источник] хотя никогда не подтверждал этого и не упоминал в своих интервью.
Несколько подкастов по криминальной документалистике и мистическим историям освещали причину резкого прекращения трансляции, например, «Убийство, которое она записала»,[27] «Собаки динго съели моего ребенка» [28] и «Где они сейчас».[29] В подкасте «Время магии» вышло несколько выпусков, где исследовались история передачи «Господин Волшебник» и ее влияние на умы нескольких поколений, прежде чем канал удалили из всех приложений. [требуется ссылка на источник]
Петиция на Change.org с требованием возобновить съемки программы на текущий момент набрала 350 000 подписей.[30] Поскольку права собственности принадлежали несуществующей производственной компании, никто не знает, кому адресовать данную петицию.[31]
Среди известных поклонников передачи актер Чад Пеннингтон[32], футболист Том Брэди,[33] судья Верховного суда Брент Харрелл,[34] ведущая ток-шоу Кэнди Карлтон [35] и Вин Дизель, который утверждает, что именно благодаря «Господину Волшебнику» захотел начать карьеру в кино, потому что «Просто мечтал стать одним из друзей и жить среди магии». [36]
Согласно городской легенде, Диана Сойер пыталась провести расследование по поводу загадочной и сверхъестественной программы, но не получила согласования телеканала.[37]
Ссылки [показать]
Три
– У меня появилось гораздо больше вопросов, чем раньше, – Вэл таращится на треснутый экран телефона Маркуса, где еще открыта страница Википедии, посвященная передаче, затем переводит взгляд на темнокожего красавчика, который смотрит в пространство между пассажирским и водительским сиденьями. – Тут ведь про тебя написано? – палец зависает над ссылкой. – Ты – кино- и телезвезда Маркус Рид?
– О, нет, не нажимай! – собеседник выхватывает свой телефон. – Фотка там просто ужасная. Википедия вечно выбирает самые нелестные снимки из всех существующих.
– Но ты правда известный актер?
В это вполне можно поверить. Выразительные черты лица, яркая внешность, умение мгновенно произвести приятное впечатление. Не исключено, что присутствие Маркуса влияет подобным образом на всех, а не только на Вэл.
– Вовсе нет. Я сыграл в нескольких фильмах после завершения нашей программы, и то на волне ее успеха. Типа ребенок-телезвезда и прочая чушь. А потом снялся еще в одном ситкоме уже подростком. Страшный бред. Никто его не смотрел.
– Я смотрел, – прижимаясь лбом к стеклу, комментирует Хави.
Он сидит сзади вместе с Вэл, но практически всё время молчит и не снимает солнечные очки.
Маркус бросает удивленный и благодарный взгляд на друга, а поняв, что тот не планирует развивать мысль, продолжает:
– В общем, я ушел из кино ради гламурного мира менеджеров среднего звена.
– И после завершения передачи вы все продолжали общаться? – Вэл не может называть ее «нашей передачей», как не может и поверить до конца, что действительно состояла в группе актеров.
Разве такое может стереться из памяти?
Вопрос повисает в воздухе, наливаясь неожиданной тяжестью. В итоге Айзек откашливается и отвечает с водительского сиденья:
– Мы все разъехались кто куда. В детстве не так уж много выбора. А ты с тех пор так и жила на ферме? Никуда не ездила?
– Никуда, – взгляд Вэл скользит по окружающему пейзажу.
Они едут уже час, и так далеко она не была… с какого же года? В подростковом возрасте ее внешность изменилась настолько, что папа начал иногда отпускать дочь с Глорией за покупками, пусть и редко. Когда же Вэл исполнился двадцать один год, она время от времени начала выбираться в бар вместе с работниками фермы и иногда проводила потом ночь с теми, кого встречала там. Но после инсульта отца практически прекратила куда-либо ходить. Если никуда не уезжать, то легче оставаться на одном месте.
– Должно быть, ты отлично умеешь кататься верхом, – комментирует Маркус.
– Хм-м… Знаете, некоторые просто рождаются с любовью к лошадям и ничего не могут с собой поделать: всей душой стремятся посвятить им жизнь. Так вот, я не из их числа. Меня они пугают.
– Кто: кони или обожающие их люди? – уточняет Хави.
– Кони. Обожающие их люди очень милые.
– Отличная жизнь: бояться лошадей и провести рядом с ними многие годы.
Он потирает пальцем переносицу под солнечными очками и делает несколько глубоких вдохов, явно борясь с тошнотой от укачивания. Вэл удивляется, почему самоуверенный красавчик не попросил уступить ему место спереди. Хотя Маркус довольно крупного телосложения и вряд ли сумел бы с комфортом усесться сзади. Должно быть, они договорились обо всём раньше.
– А ты чем занимаешься? – интересуется она у собеседника, пытаясь отвлечь его от недомогания.
– Знаешь, некоторые просто рождаются, чтобы стать злобными адвокатами. Так вот, я из таких. И это мы всех пугаем.
– По крайней мере, у тебя зубы меньше, чем у лошадей.
Комментарий Вэл заставляет Хави рассмеяться. Она смотрит в зеркало заднего вида, ожидая, что Айзек расскажет о себе, а когда он ничего не говорит, ловит собственное отражение. Внешние уголки глаз отца, мутно-голубоватых и округлых, немного опускались книзу, придавая ему слегка грустный вид. Ее же, темно-карие, имеют миндалевидную форму. Унаследованную от матери? Когда они встретятся, то окажутся похожими? Что скажет Вэл? И что хочет услышать в ответ? Она пытается представить себе этот момент, но не может вообразить картинку, поэтому решает обратиться к попутчикам в надежде заполнить тишину, чтобы не думать, куда они едут.
– Итак, передача. – Мимо проносится дорожный знак с названием города дальше по дороге: Покателло. Хочется произнести его вслух, чтобы проверить, как прозвучат округлые слоги на языке. В мире столько забавных мест, а Вэл так мало их видела. – Сколько лет мне было, когда я в ней участвовала?
– Ты правда совсем ничего не помнишь? – Хави приспускает солнечные очки и изучает ее лицо. Когда она отрицательно качает головой, он громко выдыхает: – Наверное, это очень здорово.
– Почему? Неужели всё было настолько плохо?
– Нет, – поспешно вклинивается Айзек, включая сигнал поворота при съезде с шоссе. – Вовсе нет. Скорее…
– Всё было просто замечательно, пока не прекратилось, – добавляет Маркус. – И так резко покидать программу было тяжело.
– Ага, – нехотя кивает Хави. – В любом случае, на момент, когда всё пошло под откос, тебе исполнилось – сколько? – восемь?
Сердце Вэл ускоряет бег, предупреждая, что ей не следовало ехать неизвестно куда с тремя чужаками. Не исключено, что она бы прожила спокойнее без этой информации. Без понимания, что именно скрывал папа все эти годы. По большей части он не мог даже посмотреть дочери прямо в глаза, но хотя бы заботился о ней, правда? Научил читать и писать, чинить двигатель и зашивать на себе раны.
Но еще он ей лгал. И теперь она не может доверять ничему из того, что знала о своей жизни.
– А потом передача закончилась, – Айзек сворачивает на заправку и останавливает машину перед одной из колонок. – Не могла продолжаться. Только не в твое отсутствие.
Вэл так и знала. Она совершила нечто ужасное – вот почему папа увез ее и спрятал. За каждой запертой дверью скрывается сочащийся грязью стыд, который всегда сопровождал ее. Понимание, что она что-то натворила, просто не может вспомнить, что именно.
Но друзья из прежней жизни могут.
– Что… – Вэл кладет ладонь себе на горло, касается собственного пульса. Пытается поймать его и замедлить. – Что случилось?
Хави и Маркус вырываются из седана, словно спешат побыстрее сбежать. Первый тут же устремляется к магазину, а второй принимается разминаться с таким видом, будто просидел в машине гораздо дольше часа, и явно старается не смотреть на Вэл.
Айзек тоже выходит и открывает для нее дверцу.
– Мы все были тогда еще совсем детьми, поэтому подробности помним плохо. Да и говорить о них не хочется. Кроме того, Дженни просила не делиться информацией до интервью. Ведущая подкаста боится, что мы можем повлиять друг на друга и исказить историю.
Объяснение приносит одновременно и разочарование, и облегчение. Одно дело подозревать, что совершил нечто непростительное, и совсем иное – получить подтверждение своим опасениям. Однако… Вэл невольно проникается ощущением, что существуют и другие причины, почему спутники не желают обсуждать с ней прошлое. Вряд ли они так уж заботятся о сохранении воспоминаний неискаженными ради подкаста.
– В любом случае, – говорит Маркус, улыбкой подчеркивая свое намерение положить конец мрачной теме, – мы провели вместе около двух лет, участвуя в передаче. Значит, ты, скорее всего, попала на нее где-то в шесть, так? – он смотрит на Айзека в ожидании поддержки.
Однако тот лишь неопределенно пожимает плечами.
– Сложно утверждать наверняка, – затем опускает глаза на ключи от машины в руке, точно они внезапно стали тяжелее. – Тогда время текло по-другому.
– Правда, – взгляд Маркуса вновь становится отстраненным. Одну ладонь он кладет на плечо, будто пытается защитить сердце. – Иногда кажется, что мы участвовали в программе всегда и продолжали бы вечно. Если бы она не прекратилась. И вот теперь мы все здесь, и создается впечатление, что прошло совсем мало времени, хотя это не так. Думаю, воссоединение – хорошая идея. Мы можем обсудить, что случилось, – карие глаза мужчины устремлены на гудящую зелень летнего Айдахо, но Вэл не может определить, нравится ли ему увиденное. – Ты должна заехать к нам, когда встретишься с матерью. Если захочешь, конечно. Уверен, как только мы запишем интервью, то сможем поделиться воспоминаниями.
Вэл воображает их воспоминания блестящими монетами. Ей хочется заполучить их прямо сейчас, но, очевидно, придется подождать.
– На встрече будете только вы трое?
– Дженни помогла всё организовать, – поясняет Айзек. – И она уже на месте с ведущей подкаста.
И вот снова это имя. Оно ничего не значит для Вэл, но она почему-то опасается выдать свое невежество.
– А где находится то место? В Айдахо? Далеко еще ехать?
– Ага! Вот что нужно было спрашивать прежде, чем отправляться с нами, – укоризненно улыбается ей Маркус. – И потом сообщить информацию доверенному лицу. Наше место назначения – южная часть Юты, пустыня, где располагалась съемочная студия. Мы втроем ждали стыковочный рейс в Солт-Лейк-Сити, когда Айзек заявил, что, кажется, сумел найти тебя. Тогда мы арендовали машину и помчались к тебе.
– А ты-то сообщил доверенному лицу, что едешь не пойми куда, в самые дебри Айдахо, на встречу с женщиной, с которой не виделся много лет? – Вэл выразительно приподняла брови, вызвав смех Маркуса.
Значит, не одна она тут импульсивная. Они отказались от билетов на самолет, чтобы проехать пол-Айдахо в надежде увидеть старую подругу. Она стала чувствовать себя менее глупо из-за поспешно принятого решения. У троицы парней тоже не было никаких гарантий успеха.
Но Маркус кое в чем прав.
– Можно позаимствовать телефон? – спрашивает Вэл.
Айзек протягивает ей свой, и она быстро набирает и отсылает сообщение на единственный известный номер единственному, как ни печально признавать, человеку, который будет по ней скучать. Она извиняется перед Глорией за свой внезапный отъезд и информирует, что будет отсутствовать несколько дней, испытывая стыд за то, как поступила. Хозяйка фермы тоже горюет. Но Вэл знает: если бы она попыталась объяснить, что планирует сделать, то поняла бы, насколько абсурдна ее затея, и передумала бы.
Поездка – плохая идея, и всё же именно поэтому кажется теперь еще притягательнее. Отдаться на волю порыву вместо того, чтобы погрузиться в пучины горя и гнева, подобно отношениям на одну ночь вместо реальной эмоциональной связи.
Вот только… дерьмо.
– Вы по-прежнему планируете лететь на встречу? И теперь едете обратно в аэропорт? – Вэл ограничена в средствах, не говоря уже об отсутствии удостоверяющих личность документов.
– Рейсов до завтра нет, – Айзек забирает телефон и начинает заливать топливо в бак. – Мы быстрее доберемся на машине.
Не желая просто стоять на месте и нервничать, Вэл заходит на заправку, чтобы воспользоваться туалетом и купить бутылку воды. Внутренний интерьер совсем крошечный и устаревший, хотя и аккуратный, в лабиринте металлических стеллажей есть всё, что может понадобиться путнику, сделавшему остановку по дороге в Покателло. Хави шагает мимо, направляясь к выходу, сжимая упаковку с таблетками, вероятно, от укачивания.
После мучительных размышлений, сколько денег потратить на закуски, Вэл выбирает несколько и несет их к продавцу – молодому парню с короткими растрепанными волосами и огромными глазами. На бейдже значится имя Брендон. Он едва поднимает на нее взгляд, пробивая покупки.
– Эй, Мак! – окликает женщина из подсобки в задней части заправки. Поза и весь вид продавца тут же меняются: он выпрямляется, глаза вспыхивают. – Я нашла целую коробку пирожных с недавно истекшим сроком годности! Гуляем, малыш!
Парень издает переливчатый смешок, и Вэл понимает, что стала свидетелем чего-то очень личного, драгоценного. Хотелось бы, чтобы и она могла вот так полностью преобразиться при одном звуке своего имени из уст близкого человека.
– Желаете приобрести что-нибудь еще? – продавец указывает на витрину с лотерейными билетами и жевательной резинкой. Одна из них – любимая марка отца. Бывало, он доставал одну пластинку, рвал ее и протягивал половину дочери. Она всегда принимала этот знак заботы, радуясь возможности разделить нечто общее, хотя ненавидела вкус и выплевывала, как только папа отворачивался.
А теперь плюет и на него самого, на единственную его просьбу: прятаться, оставаться в безопасности. Вэл до сих пор одета в черное похоронное платье: вот сколько времени ей потребовалось, чтобы ослушаться пожеланий отца.
Это какое-то безумие. Она позвонит Глории и попросит забрать с заправки, чтобы вернуться на ферму, к привычной жизни. И спишет поездку в компании незнакомцев на горе после смерти единственного близкого человека. А потом однажды решится позвонить матери, как обычно и поступают нормальные люди. Вэл не помнит ни спутников, ни «Господина Волшебника», ничего из…
– Готова? – спрашивает Айзек.
Он наблюдает за ней своими увеличенными из-за линз очков глазами, точно не видит никого другого во всём мире. Затем осторожно касается длинными тонкими пальцами поясницы Вэл, и она ощущает трепет – на этот раз не страха или узнавания, а…
Надежды?
Ее уже обнаружили, поэтому назад возврата нет. Больше невозможно жить в подвешенном состоянии, подозревая, но не зная наверняка. Это трусость, а Вэл – не трусиха.
Она расплачивается, после чего бросает последний взгляд на продавца, который теперь перегибается через прилавок и смотрит за открытую стеклянную дверь на женщину, способную вызвать столько радости и полностью поменять человека.
– Готова, – отвечает Вэл.
Это не так, но она должна сделать это правдой. Настала пора для перемен.
Кому: Jenny.Poplar@zmail.com
От: mci@mci.biz
Мы нашли ее. И теперь она с нами, хотя и ничего не помнит. Даже думала, что ее мать мертва. Хочет с ней встретиться. Позвони мне, ладно?
Кому: mci@mci.biz
От: Jenny.Poplar@zmail.com
Не вздумайте везти ее к этой ненормальной. Она же всё испортит. Нам лучше не разговаривать по телефону. Просто проследи за тем, чтобы Вэл не исчезла снова. Без нее ничего не выйдет. Ты в курсе, чего нам стоил ее побег и что сейчас на кону. Поэтому я жду вас вместе с ней и позабочусь об остальном. Не забивай себе голову. Мы почти у цели.
