Коллектив авторов
Номинанты Московской премии – 2019. Хрестоматия. Проза и поэзия участников Московской международной книжной выставки-ярмарки

Полная версия

«Волки целы, овцы сыты…»

 
Волки целы, овцы сыты,
Сверху дым висит.
Я теряю лейкоциты,
Господи, спаси.
 
 
Анемичная, глухая,
Захожу в метро.
Капилляры высыхают,
Сушится бедро.
 
 
Змеевидная полоска
За моей спиной.
Тело выцвело при носке,
Но ещё со мной.
 
 
Да, я знаю. Нет, не очень.
– Доктор, почему?
Вены целы, между прочим.
Примете? – Приму.
 
 
– Доктор, док, я догадалась
(А иголка – вжик-с!),
Просто я сдаю анализ
Как зачёт на жизнь.
 
 
Мне не жалко глупой крови –
Я ведь сдам зачёт?..
Вот, возьмите на здоровье
Миллилитр ещё.
 
 
Лишь бы целы, лишь бы сыты
И никто не бит.
Если тело моё – сито,
Дайте, доктор, бинт.
 

«Помоги себе помочь…»

 
Помоги себе помочь.
Поднимись, надень
Серьги длинные, как ночь,
Чёрные, как день.
 
 
Червоточиной молчи,
Сонно голубей
И кроши на кирпичи
Хлеб для голубей.
 
 
Покорми свою ладонь
Платьем шерстяным.
Только кажутся бедой
Песни шестерых.
 
 
Всё сливается за так,
Дыбится вода.
Серьги звякают за такт –
В чём же тут беда?
 
 
Платье волнами лежит
У твоих колен.
Они плавали во лжи,
Получили крен.
 
 
Только отработай взгляд,
Да поможет Бог,
Если уши заболят
От таких серёг.
 

Красная юбка

 
Доставай свою пыльную трубку,
Забивай до краёв табаком!
Я несу домой красную юбку,
Чтобы ты её сбросил рывком.
 
 
Я несу её в тонком пакете,
Огнестрельную, как пистолет.
На каком поднебесном макете
Подглядели такой силуэт?
 
 
Как приманка её плиссировка –
Закачаешься, точно бычок.
Не спасёт боевая сноровка.
Доставай, говорю, табачок!
 
 
А потом подноси зажигалку,
Её красное тело включай.
Это всё городские пугалки,
Всё брехня недоучки-врача,
 
 
Что курение вредно дыханью,
Мол, ещё пожалеем потом.
Не от рака мы все подыхаем,
Мне Губанов поведал о том.
 
 
Ты, конечно же, волен не верить
(Где же этот дурацкий табак?),
Только если уж думать о смерти,
Лично мне думать хочется так:
 
 
Я хочу умереть в красной юбке,
Неизбежно сгорая нутром,
Видя, как ты берёшься за трубку,
Зная, что с нами будет потом.
 
 
Ещё встанет как надо Меркурий,
Красный тон обезличит слова.
И тогда непременно закурим.
А пока доставай, доставай.
 

«Он мне сказал: „До скорого“…»

 
Он мне сказал: «До скорого»,
А значит: не спасёт.
И я сижу покорная,
Согласная на всё.
 
 
И только буквы гласные
Выходят изо рта,
Поскольку нет опасности,
Не будет никогда.
 

* * *

 
никогда говорю всегда
и последний скажу смеясь
я несу на плече кота
не боится мой кот упасть
 
 
кто-то косится срамота
я всегда хоть немного ню
я держу на плече кота
и его я не уроню
 
 
котопадов ушли года
и безвременно унеслись
я несу на плече кота
мы носы задираем ввысь
 
 
там на небе свои стада
кучерявый пастух пасет
я держу на плече кота
не пойму кто кого несет
 

Яков Мельник

Яков Игнатьевич Мельник родился в 1941 г. на Украине. Образование высшее. По профессии тренер-преподаватель физической культуры и спорта. С 1970 г. проживает в Якутии, г. Нерюнгри. Заслуженный работник физической культуры и спорта РС (Якутия). Поэзией стал заниматься с 2000 г. За эти годы издал 12 сборников стихов и одну документально-публицистическую книгу.

С 2019 г. член Интернационального Союза писателей. В июне того же года стал лауреатом в номинации «Песенная поэзия» Первого Международного фестиваля имени А. С. Пушкина, учрежденного в честь 220-летия со дня рождения поэта, Крым, 2019 г. Награждён медалью «65 лет ИСП» и благодарностью Государственной Думы.

Детдомовцы блокадных лет

 
Нева уносит свои воды
В невидаль северных морей.
Забыты страшные невзгоды
Тех дней кровавых и ночей.
 
 
Всё меньше на земле живущих
Свидетелей блокадных лет,
Тяжёлый крест судьбы несущих
Омывших кровью своей крест.
 
 
Досталось им по полной схеме,
Кто был в блокадном том кольце,
Следы жестокой страшной смерти
У них остались на лице.
 
 
Налёты дерзкие, бомбёжки
Никто не мог предугадать,
Так привыкали понемножку,
Не знали, что откуда ждать.
 
 
Дорога их вела в подвалы
По десять, двадцать раз подряд.
И многие там оставались,
Не выходя уже назад.
 
 
Глоток воды с краюхой хлеба
На ужин, завтрак и обед,
Над головой не видя неба,
Лишь тусклый, полумрачный свет.
 
 
Их много в том подвале было,
До сотни маленьких детей,
А наверху снаряды выли,
Неся всё больше им смертей.
 
 
Детдомовцев везли к вокзалу,
Но начался вдруг артобстрел,
Со страху дети разбежались,
И то не все, а кто успел.
 
 
А многие лежать остались
В кровавых лужах на земле,
Одни ползти ещё пытались,
Другие корчились во мгле.
 
 
Прямой наводкой дальнобойных
Фашист прицельно бил в квадрат,
Земля стонала, было больно,
Уничтожалось всё подряд.
 
 
Взлетали в воздух лишь останки,
Всё разрывая на куски,
Из ног водителя портянки,
Сапог, разорванный в клочки.
 
 
Но вдруг, внезапно всё утихло.
Квадрат накрыла тишина,
И только стоны и плач тихий
Напоминали, что война.
 
 
Предстала жуткая картина:
Десятки мёртвых детских тел
Разбросаны вокруг машины,
А кто и дальше улетел.
 
 
И вдруг, из кучи выползая,
Девчушка лет пяти-шести,
Ручонкой глазки протирая,
Пыталась тщетно подвестись.
 
 
Другой ручонкой куклу ищет,
Ведь точно помнит, что была,
Не понимая то, что вышло,
Что чудом выползла сама.
 
 
А рядом мальчик плачет, стонет:
Осколком ранило в живот.
И он попить водички просит,
Хотя бы маленький глоток.
 
 
И девочка, собрав все силы,
К мальчишке быстро подползла,
Слезой платочек свой смочила,
К губам мальчонки поднесла.
 
 
Затем сняла у платья пояс,
От блузочки сорвав клочок,
Перевязала рану вскоре,
Остановив крови поток.
 
 
Затем расплакались по-детски,
Не вытирая мокрых слёз,
Мальчишка Костя и с ним Светка
Расплакались тогда всерьёз.
 
 
Их подобрали санитары,
Отправив быстро в лазарет,
Спасли из многих эту пару
Детдомовцев блокадных лет.
 

Память не стареет

 
Всё забыто, мой друг,
Всё быльем поросло,
Столько лет мы живём
Без атак и бомбёжек.
Отчего же тогда
Откликается вдруг
В твоём сердце, солдат,
Сорок первый тревожный?
 
 
Наливай, брат, вина
За погибших друзей,
Не вернувшихся ночью из боя,
Из атаки ночной,
С белорусских полей.
Их помянем, товарищи, стоя.
 
 
Мы сегодня в строю,
Слава Богу, судьбе,
Собрались как один
Под знамёна Победы.
Как весной в сорок пятом
На параде в Москве,
Разукрасим салютом
Московское небо.
 
 
Наливай, брат, вина
За друзей и подруг,
Не пришедших с последнего боя.
Их помянем, друзья,
И пусть грянет салют.
В честь погибших друзей выпьем стоя.
 
 
Память в наших сердцах
Не стареет, как мы,
Она помнит свист пуль,
Вой снарядов ревущих,
Она свято хранит
Боль забытой войны,
Боль погибших
И ныне живущих.
 
 
Наливай, брат, вина,
Наливай поскорей,
Всех погибших в бою мы помянем.
Если скажет страна,
Соберём всех друзей,
На защиту границ её встанем.
 

Иван Митряйкин

Иван Павлович Митряйкин родился 12 января 1978 г. Проживает в Республике Беларусь. Кандидат Интернационального Союза писателей.

Публикации: сборники стихотворений «Формула Осени», (2018), издательство «Союз писателей»; «Авторы XXI века», (2018), издательство «Десятая муза»; коллективный сборник поэзии «Бессмертное настоящее», Брянск, «Строфа»; альманах поэзии «Выстоять», Смоленск, «Строфа»; сборник номинантов национальной литературной премии «Поэт года», издательство РСП. В июле 2020 г. в серии «Озарение» Интернационального Союза писателей выпустил книгу стихотворений «Острые грани». В августе 2020 г. в издательстве Eksmo Digital вышел первый роман в жанре мистики и фантастики «Поцелуй Ехидны».

Накатим по маленькой

 
На, держи фляжку, накатим по маленькой.
Вечер сырой.
Посидим, вспомним забытую маменьку,
Сына с женой.
 
 
Ты чуешь, затишье как перед бурей?
Атака вот-вот.
Мы в этот раз с тобой смерть обманули,
Но она ждёт.
 
 
Не лей ты так много, так, самую малость,
Мне и себе.
Давай за все время, что нам осталось
В вечной войне.
 
 
Все будет лишь так и никак не иначе.
Всему свой черёд.
Нет, не заплачу. Давай за удачу!
А там – как пойдёт.
 
 
Ждать утра долго. По самую кромку.
И, может, пойму,
Зачем же мы вечно воюем так громко
За тишину…
 

2018

В переходе играл музыкант

 
В переходе играл музыкант,
С ним девчонка – второю гитарой.
И свой голос, свой юный талант
Раздавали прохожим задаром.
 
 
Прислонившись к холодной стене,
Я стоял не дыша, и как будто
Эти песни будили во мне
Пережитые в прошлом минуты.
 
 
Только что это было «Кино»,
Его тембр и ритм все узнают.
Вот сейчас было искажено –
Башлачёв, а ведь не забывают.
 
 
За спиной шумел Невский проспект,
Мне играли «Пикник» и «Алиса».
Вот БГ, «Кукрыниксы», «Секрет»
И Шевчук с той Весной, что Актриса.
 
 
На поребрик присев (не бордюр),
Жадно воздух балтийский вдыхая,
Слушал, как надрывается Шнур,
По привычке ему подпевая.
 
 
Я порылся в карманах пальто.
Возьми денег, мой брат, в старой куртке…
Я спускался в Нью-Йорке в метро,
А попал на концерт в Петербурге…
 

2018

Детский сон

 
Старый сон, простые строки.
Детский сон, простой, про небо.
Там по небу летит сокол,
А зимою – хлопья снега.
 
 
И не сыплют сверху бомбы,
В небо не плюют зенитки.
Гром бывает, но негромко,
Облака фатой-накидкой.
 
 
Не живёт никто на небе.
Крест, звезда и полумесяц
Оказались просто небыль.
Вечный спор – неинтересен.
 
 
Не летят парашютисты,
И нет дыма от покрышек.
Только дождик, крупный, чистый,
Городские моет крыши.
 

2019

Илья Морозов

Илья Морозов родился на Донбассе, в городке Старобельске, послужившем для Ильфа и Петрова прототипом города Старгорода, в который со стороны деревни Чмаровка вошёл Остап Бендер… В этом утопающем в зелени городке на живописной реке Айдар прошли детство и отрочество будущего поэта. Здесь же он на всю жизнь полюбил скрипку и впервые влюбился…

Луганское музучилище, философский факультет Киевского госуниверситета, почётные дипломы, звания лауреата, многочисленные издания книг в Украине и России, перевод произведений на иностранные языки, членство в союзах писателей, наградные медали на поэтическом поприще – всё это явилось следствием творческого пути в мир прекрасного, на который сподвигла юного романтика плачущая скрипка…

Здравствуй, утро!

 
Здравствуй, утро, залитое солнцем!
Птичьим хором сна лишив меня,
Ты пробилось свежестью в оконце,
Пригласив на светлый праздник дня.
 
 
Я на время все забыл проблемы,
Упиваясь прелестью земной,
И… отверг навязанные схемы
Бесконечной эгосуетой.
 
 
Оценил я Господа творенье –
Бескорыстно чудо-благодать!
И навек почувствовал презренье
К существам, способным только брать.
 

О точке…

 
Я ненавижу с детства точку:
Она – мистерия конца!
Она мертвит живую строчку,
Страшит и старца, и юнца!
 
 
Она не терпит восклицаний,
Её не радует «вопрос» –
Ей в тягость возгласы признаний,
Философический курьёз…
 
 
Пред многоточием склоняюсь:
Оно влечёт в безбрежный мир,
Где блудный сын, греша и каясь,
Пронзает рифмами эфир.
 

Объяснение

 
Нет существа в подлунном мире
Тебя возвышенней, милей!
Все девы – древние кумиры –
Не стоят поступи твоей!
 
 
Ты – нежный ангел вдохновенья!
Ты – гимн любви! Ты – божество!
Я за одно с тобой мгновенье
Не пожалел бы ничего!..
 
 
И что б ни вторили сатиры
О женской сущности твоей,
Ты пробудила голос лиры
В душе измученной моей!
 

Весенняя пастораль

 
Туман над травою стелился,
Манила лесистая даль,
На пруд акварелью ложилась
Небес голубая вуаль.
 
 
Мы шли ароматною рощей,
Луч солнца сквозь кроны струил,
И я, захмелев от природы,
С тобой о любви говорил!..
 
 
И не было прожитых вёсен
В лихой веренице годов,
Я вновь был мальчишкой несносным,
Седых не имевшим оков.
 
 
И ты, подыграв моей страсти,
Забыв прописную мораль,
Вкушала запретное счастье!..
И пел соловей пастораль!
 

«Душа моя родная…»

 
Душа моя родная,
Избранница моя!..
И гейша, и святая –
Мой праздник забытья!
 
 
С тобой сентябрь встречаю,
Фривольный стих творя,
На Небо уповаю –
Твой лик боготворя!
 

Животворный Пушкин

 
Прошли века. Поэт в столице:
Тверской бульвар у ног лежит!..
Его нетленные страницы
Всегда желанны и свежи!
 
 
К нему идут на поклоненье
В культурных центрах и в глуши!
Всяк русский видит в нём спасенье
От ностальгической души!
 
 
Его творенья окрыляют,
Приводят в трепетный восторг!
Когда мы с ним, мы забываем
Мир суеты и прочий вздор!..
 
 
Наш животворный, дивный Пушкин
В сердцах любовью воссиял!
Наш Пушкин – светоч славы русской,
Заветной лиры идеал!..
 

Ностальгия

 
Жил в Париже, гостил на Багамах,
Но не вытравил русскую хворь:
О России, которая в ранах,
Тосковал, проклиная юдоль.
 
 
Грезил прошлым… Минувшие годы
Разрушали Россию войной!
С ней прошёл через кровь и невзгоды
И во снах возвращался домой.
 
 
Отчий дом: свет из радужных окон,
Утопающий в зелени сад –
Ему виделся в вихре жестоком,
И не властен был гул канонад.
 
 
Вспоминались мосты разводные
В небесах над суровой Невой:
Там прошли годы детства лихие,
Там мужал подпоручик младой.
 
 
И малиновый звон колокольный,
И Софии^[3] возвышенный свод,
И сияющий Питер колонный,
Терпеливый, душевный народ!
 
 
Первый бал, завершившийся вальсом, –
Он тогда был безусым юнцом, –
Созерцая кресты, аксельбанты,
Восхищался геройским отцом.
 
 
А потом по стопам его славным,
Огорчив свою кроткую мать,
Вдохновлённый царём православным,
За Отечество шёл воевать.
 
 
Провожали сестрёнка, рыдая,
На глазах постаревшая мать…
От невесты иконка простая
Не давала ему погибать!..
 
 
«Мясорубка» – изранен!.. В Европу!
По Парижу бродил как фантом…
Повстречал на чужбине сестрёнку –
Гимназисткой покинула дом.
 
 
Она долго «стелила постели»,
Ублажая вульгарную плоть,
Примелькались погоны, шинели…
А его, знать, послал сам Господь!
 
 
Как обнялись – всплакнув, задрожала,
Рассказала, как горько жилось!..
Он подметил: «Ты очень устала…
Как родные, что с ними стряслось?»
 
 
«Наш отец воевал за идею –
За Россию, Романовский Дом!
Пал в бою, погребён был по вере –
Долго матерь тужила по нём!
 
 
Всё скорбела, тебя вспоминала,
До последней минуты ждала!
Но холера её доконала –
Так родимая и отошла…
 
 
Твоя ж горлица долго скучала,
Нелюдимою, гордой была,
Всё надеялась – весточку ждала,
Знать, любила, коль замуж не шла.
 
 
Потеряла родных, истощала,
К своей тётке на юг подалась…
На их поезд орава напала –
Там-то ниточка оборвалась:
 
 
Не смогла свои русые косы
От распутной толпы утаить!
Свои девичьи томные помыслы
Под фатой по любви воплотить…»
 
 
Истомилась… Вздохнув, закурила…
Он же горечь не мог превозмочь,
Ему мнилось: Россия молилась
И взывала, как скорбная дочь!
 
 
Обнажились вновь старые раны,
Вдруг повеяло с русских полей!
И… не впрок ему тёплые страны,
Синева экзотичных морей!..
 
 
Жил в Париже, кутил на Багамах,
Но не вытравил русскую хворь:
О России, которая в ранах,
Тосковал, проклиная юдоль.
 
 
О сынах своих помнит Россия –
Не один под берёзой лежит!..
Книга жизни – страницы святые –
Разве можно такое забыть?!
 
 
Гордо реют орлы на флагштоках,
Залпы памяти скорбно гремят!
И глаза новобранцев в пилотках,
Как у прадедов, верой горят!
 

Татьяна Павлоцкая

Татьяна Павлоцкая – поэт и психоаналитик, член Интернационального Союза писателей и Российского союза писателей.

В 2018 г. награждена Звездой «Наследие» III степени, учреждённой Российским союзом писателей, за вклад в развитие русской культуры и литературы.

Шёпот жизни

 
Когда ты станешь старше и мудрей,
Когда чужая боль покажется своею,
Уже не разбросать и не собрать камней,
А я от времени и боли почернею…
 
 
Я вспомню кошку у забытого окна
И улиц старых партизанское молчание,
Я шёпот жизни буду слушать дотемна
И поезда глухое громыхание…
 

* * *

 
Я снова в размышлениях о жизни,
Ищу ответ на заданный вопрос,
А в голове моей… нет ценных мыслей,
Туманно всё, как метеопрогноз…
 

А ты другой

 
А ты совсем-совсем другой,
Загадочный… немного странный,
Какой-то свой и не чужой…
Нежданный… может быть, спонтанный…
 
 
Живёшь преданием дворов,
Кварталов призрачных и пыльных,
Забытых сумрачных домов
И красотою плит могильных.
 
 
Тебе неважно, в чём одет,
Как тот поэт или художник…
Вся жизнь твоя – складной мольберт,
Цветок любимый – подорожник…
 
 
Я в скверах, в парках городских
Допью стакан вина сухого,
В районах старых заводских
Заполню время выходного.
 
 
Плывут по небу облака
В кварталах каменно-жантильных,
И львы красуются с моста
В толпе прохожих меркантильных.
 

В преддверии зимы

 
Я помню: были времена, мы ни о чём не думали,
А жизнь струилась как вода и не была угрюмою,
Искрился радугой на солнце снег бриллиантовый,
И был он раннею весною как фаянсовый.
 
 
И жизнь казалась в тот момент такою длинною,
А песни, спетые тогда… почти старинные.
Попутный ветер разогнал все тучи хмурые,
И листья кружатся в полёте, словно фурии.
 
 
А догонять вчерашний день уже не буду я,
В глуши лесной святой воды я выпью из ручья,
Ловлю мгновения весны в осенних лучиках,
Друзей всё меньше, всё одни попутчики…
 
 
Я посвящу тебе стихи зимой прохладною
И поделюсь с тобой одной конфетой мятною,
Потом бегом пойду на все четыре стороны,
А вслед за мной летит сова… и звуки города.
 

Весёлый человек

 
Весёлый человек из моих грёз,
Фантазий полный и проникновения,
Ты василёк из поля мне принёс
И майского тепла прикосновение…
 
 
Твоя душа свободна и легка,
Как летний тополиный пух в июне.
Я отыскать её, почувствовать смогла,
Как капельку росы на изумруде…
 
 
С тобою распускаются цветы,
А всё вокруг становится забавным,
И даже самые забытые мечты
Прожить возможно, как герой отважный…
 
 
Тебе скажу я нежно о любви,
Не зная, что ответишь мне на это…
В лесу услышу гулкий крик совы,
И вдруг покажется, как будто вечно лето…
 

В парке у реки

 
Я в парке летом уток не кормила,
Я наблюдала за течением реки,
Из мыслей что-то я тогда лепила,
А ты держал меня за руку по-мужски…
 
 
Ты улыбался мне и радовался встрече,
Во взгляде я читала доброту,
А день мерещился каким-то бесконечным,
И говорили мы с тобой начистоту…
 
 
Таких, как ты, как будто не бывает:
С открытой нежностью и силою внутри…
И руки твои крепко обнимают,
Как будто на соревнованиях гран-при…
 
 
Ты был тогда какой-то настоящий.
Как вся природа в парке у реки,
И нет дороже и теплей объятий,
Что на всю жизнь мне подарил однажды ты…
 

Перчатка

 
Не поднимайте брошенной перчатки,
Забудьте путь туда, где вас не ждут.
Отсутствует любовь в душе у психопатки,
Пусть вместо вас другого предпочтут.
 
 
Людей исправить просто невозможно,
Такая есть особенность у них,
И если вам сейчас в душе тревожно,
То пусть пройдётся лесом ваш жених.
 
 
Эксперименты в этом деле плохи,
И гений парадоксов нам не друг.
Достоинства и чести – нет эпохи,
И лучше покурите за углом бамбук.
 

Любовь Пивник

Любовь Пивник (настоящая фамилия – Мослей) – поэтесса и прозаик, проживает в Атланте, США.

Родилась в Украине, в Хмельницкой области, в большой дружной семье, где царили любовь и доброта.

Там же окончила школу, затем училась в Николаевском кооперативном техникуме, после окончания которого работа бухгалтером и долгие годы главным ревизором Николаевского облпотребсоюза.

После окончания колледжа MLS (Атланта, США) работает агентом по недвижимости в американской компании Coldwell Banker и продолжает творческую деятельность.

Является членом Интернационального Союза писателей и Союза писателей Северной Америки.

Женитьба болотлена

Глава 1

 
С небесной утренней зарёй
Проснулось солнце над землёй.
Зевнув сладенько, прикольно,
Улыбнулось ей довольно.
 
 
Сразу занялось делами:
Побежало к ней лучами,
Проходило везде смело,
Теплом нежно её грело.
 
 
Но, как только гор коснулось,
Задрожало, встрепенулось,
Светить ярко перестало
И лучи с земли убрало.
 
 
Среди зелёных морских гор,
Где рос густой сосновый бор,
Где гадюк было немало,
Болотлена увидало.
 
 
Натворив беды на свете,
В золотой своей карете
С болотленцами своими
Царь дорогами лесными
 
 
Возвращался в дом-пещеру,
Что была большой не в меру.
Прибыв к дому дорогому,
К богатейшему, родному,
 
 
Впервые в жизни загрустил:
Стал белый свет ему не мил.
Напролёт ночами, днями
О Теклюне мысли сами
 
 
Лезли в голову нежданно:
Царь влюбился, как ни странно,
Терзался сердцем и страдал,
От любви бешеной сгорал.
 
 
Узнал: царевна есть она
И дочь Пореева одна.
Бьют ей люди все поклоны –
Для царя годится в жёны.
 
 
Будет славною женою,
Красотою неземною
Сверкать будет на болоте
В серебре и позолоте.
 
 
Считал, что влюбится она, –
Всё потому, что он сполна
Имел разного богатства –
В нём тонуло его царство.
 
 
Купить, он думал, может всех
И что женитьба без помех
Состоится очень скоро,
Без скандала и разбора,
 
 
Когда расскажет о своём
Богатстве чудном, неземном.
Когда решил жениться он,
Ему стал сниться странный сон:
 
 
Теклюм ветром уносило,
Улыбалась она мило,
Вдаль смотрела на кого-то –
Видно, нравился ей кто-то.
 
 
Ревнивым стал вдруг Болотлен,
И на второй воскресный день
Приступил он тут же к делу –
Приказал свою пещеру
 
 
Болотленцам перестроить:
Под жильё благоустроить
Верхний ярус за неделю.
Было главной его целью
 
 
Апартаменты для жены,
Что так значительно важны,
На верхнем ярусе разбить,
Лучами солнца осветить.
 
 
Терзался, дольше ждать не мог,
От нетерпенья сбился с ног,
Всем указания давал.
И главным было сделать зал:
 
 
В нём отдыхать будет с женой,
Гостей встречать весной, зимой.
Не закончилась суббота –
Кипеть начала работа:
 
 
Убирали переходы
И ненужные проходы.
Мышей летучих, комаров,
Что жили там спокон веков,
 
 
Выгоняли на болото –
Болотлену для отчёта
Писали в списке, сколько их
В пещере было колдовских.
 
 
Убирали паутину,
Клали всю её в корзину.
Изгнали чёрных пауков
И, чистя снизу до верхов,
 
 
Полировали стены все,
Чтобы во всей своей красе
Их прожилки золотые
Ярко вспыхнули впервые
 
 
И так же все из серебра
Сияли с раннего утра.
В больших залах, малых сенях
Пробивали окна в стенах,
 
 
Чтоб сталактиты с потолков,
Как солнце из-под облаков,
Свет из окон отражали
И по залам разливали.
 
 
Как только яркой чистотой
И обстановкой дорогой
Заблестела вся пещера,
Рыком страшным, как у зверя,
 
 
Болотлен раздал приказы:
Прятать золото, алмазы,
 
 
Собираться понемногу,
Отправляться в путь-дорогу,
Бочки грязною водою
Наполнять и брать с собою