Констанс Сэйерс
Дамы тайного цирка
Глава 2
Керриган Фоллз, штат Вирджиния
9 октября 2004 года (пятнадцать часов спустя)
Колокола в церкви зазвонили одновременно с первым громовым раскатом обещанной прогнозом грозы, и на долину обрушился ливень. По погоде в последние недели можно было предположить, что и сегодня будет ясный и солнечный день, но в последний час над Керриган Фоллз нависло неестественное воспалённо-пурпурное небо.
Плохая примета? Знамение, быть может? Что за ерунда. Лара выбросила эту мысль из головы. Со своего наблюдательного поста в кабинете на верхнем этаже она смотрела на классический белый кабриолет «Мерседес», припаркованный на холостом ходу у ступеней. Дождь пропитал лавандовые бумажные гирлянды на багажнике, и поток дешёвой краски стекал с бампера в лужу грязи. Лара откусила случайный заусенец на идеальном во всех прочих отношениях маникюре и проследила, как гости оскальзываются на булыжниках, перепрыгивают появившиеся лужи и скачут по ступенькам в своей лучшей выходной обуви, спасаясь от ливня.
Заколдованное платье в комплекте с жемчужным колье выглядело прекрасно. Непослушные светлые волосы Лары собрали в изящный низкий пучок. Она сняла новые туфли, ругая себя, что заранее их не разносила, но потом решила, что может зачаровать и их тоже – кожа немного растянется по её приказу.
Было около половины пятого. Уже вот-вот должна была начаться её свадьба, однако до сих пор никто не пришёл за ней. Странно. Лара осмотрелась. Куда все ушли? Она вытянула шею, чтобы увидеть их. Где же её мать? Где подружки невесты, Карен и Бетси?
В пяти милях отсюда в самом центре Пьемонта, края виноградников, на винодельне Шамберлен группа наёмных работников готовила приём. Длинные столы с нарядными дамасскими скатертями, подсвечниками из посеребрённого стекла и изящно составленными букетами гортензий ожидали полторы сотни гостей, которые сейчас этажом ниже сидели на скамьях и пролистывали молитвенники. Буквально через пару часов эти гости будут танцевать под музыку ирландской группы на площадке с видом на виноградники. К обеду им подадут сырные тарелки с сырами из разных стран – манчего, копчёный гауда, голубые сыры с плесенью, а затем рёбрышки, креветки с чесночным соусом и, наконец, комбинированное горячее – филе-миньон и лосось, запечённый в травах, с картофелем по-испански. Около восьми разрежут свадебный торт, причудливое голубое с золотом произведение кондитерского искусства: три белых миндальных коржа, покрытых сливочной глазурью с лёгкой ноткой экстракта миндаля. Друзья и семьи новобрачных будут пить местные вина из винограда, вызревшего во время влажных летних сезонов штата Вирджиния: острое Каберне Фран, терпкое Неббиоло, нежное Вионье – из хрустальных бокалов от Сасаки, высоких, на круглых ножках.
Лара спланировала каждую деталь. Мысленно она уже хлопотала о мелочах на приёме, ей необходимо было приступить к делу, начать двигаться. Не так давно деятельная активность вокруг неё почти полностью схлынула, и наступило зловещее затишье, грохот грозы послужил долгожданной передышкой от этой тишины. Уже час как Лара была одета и готова к выходу, фотограф запечатлел все этапы подготовки: её волосы, макияж и, наконец, платье.
Она приподняла подол юбки и, как в «Унесённых ветром», сбегала к залу. Не найдя там никого, она вернулась было к окну, но услышала слабый шёпот и повернулась: в коридоре Фред Саттон, владелец городского похоронного бюро и приёмный отец Тодда, о чём-то тихо говорил с её матерью.
Наконец-то. Что-то началось.
Голоса звучали то громче, то тише. Лара снова направила внимание на окно, уверенная, что, какие бы вопросы ни решали эти двое, её это не касается.
Краем глаза она заметила, как Фред, который уже возвращался вниз, остановился и решительно прошёл к ней. Половицы подрагивали от его тяжёлых шагов. Он с такой силой взял Лару за плечи своими мощными руками, что чуть не поднял её над полом. Этот внезапный порыв так поразил её, что она шагнула назад, чуть не перевернув стоявший за ней детский столик в виде полумесяца. Фред наклонился и прошептал ей в ухо, касаясь губами бриллиантовой серьги, взятой напрокат для свадьбы:
– Не волнуйся. Мы его отыщем.
Она ослышалась? Лара осторожно произнесла:
– Он что, не здесь?..
Фред опустил взгляд на свои сияющие, как зеркало, туфли из проката.
– Не совсем.
Как понять «не совсем»? Она взглянула на мать за разъяснением. Одри, кажется, воспринимала эту информацию как новость об автокатастрофе.
– Он собрался помыть машину и ещё не вернулся, когда мы уезжали в церковь, – сказал Фред, будто оправдываясь. – Никто не подумал, что с ним что-то не так.
Сильнее всего на Лару подействовали слова «не так». Да, кое-что, по её ощущениям, было чудовищно не так.
– Когда вы его видели в последний раз?
– Около полудня. – Фред сверился с часами, как будто в них каким-то образом содержался ответ.
Ничего такого просто не могло произойти в Кериган Фоллз. Лара мысленно порылась в памяти, стараясь припомнить, что плохого последний раз случалось в её городе. Умирали старики, но обычно тихо, в своей постели. За всё время её жизни не было ни одной аварии, ни одного пожара в жилом доме. И определённо никто не похищал прохожих на улице. Обычно люди появлялись на собственных свадьбах.
– Где его смокинг? – Лицо Лары запылало, ей понемногу пережимало горло. Она представила взятый напрокат смокинг, разложенный на двуспальной детской кровати Тодда.
– Перед нашим уходом он ещё лежал на кровати. – Фред встретился с ней взглядом. – Мы его принесли… На случай…
– На какой случай? – перебила Лара. В целом свой ответ она получила. К глазам внезапно подступила горячая волна слёз. Букет плотно упакованных белых калл в руке показался ей нелепой бутафорией. Она опустила руку и незаметно уронила его на пол. Если Тодд Саттон оставил смокинг на кровати, то, насколько она понимала, он не собирался приходить на их свадьбу. Но почему? Когда они виделись накануне ночью, он вёл себя совершенно иначе. Она никогда не была в нём так уверена. Лара обхватила руками живот – её затошнило. Её одурачили? Тодд и раньше, бывало, её подводил, но настолько… Настолько – никогда.
– В барах проверяли? – хмыкнула Одри.
Она была предвзята, но Лара знала: мать защищает её. В какой-то момент, если Тодд правда не появится, Одри потребуется начать подробный учёт его проступков.
Но он должен появиться. Тодд бы не бросил меня вот так.
Фред опустил голову.
– Да, – сказал он каркающим голосом. – Проверяли везде. Попросили Бена Арчера узнать, не было ли каких аварий – не было. Он даже обзвонил больницы в Мэдисоне и округе Ориндж. Ничего.
Бен Арчер? Если Фред настолько отчаялся, что подключил к делу начальника полиции, то, поняла Лара, всё куда более серьёзно, чем он старается показать. Потрясённый, полный раскаяния, Фред как будто стал меньше ростом.
– Видимо, он просто опаздывает. – Лара оптимистично улыбнулась. Тодд просто опаздывает, вот и всё. Но откуда он опаздывает? У Тодда было много недостатков, но его нельзя было обвинить в непунктуальности. На самом деле за все их годы вместе она не могла припомнить ни одного раза, чтобы ей пришлось его ждать.
До настоящего момента.
– Да, видимо, так. – Фред напряжённо улыбнулся. Прядь его волос, зачёсанная, чтобы скрыть плешь, обвисла на блестящий от пота лоб. Он поднял палец. – Дайте-ка я проверю внизу ещё разок. – Он пошёл к лестнице и обернулся с видом любезного официанта. – Я подумал, что лучше тебе об этом знать.
О нет. Лара видела его таким прежде. Фред примерял на себя отрепетированную манеру поведения, которую демонстрировал, когда распоряжался похоронами и организовывал горе – чужое горе. Это было его работой – сводить беспорядочные тяготы утраты к аккуратному, хорошо исполненному ритуалу. Теперь пришла её очередь. Осторожно подбирая слова, он начал готовить её к худшему.
– Который час? – спросила Одри.
– Четыре сорок, – сказал Фред, не глядя на часы.
– Раз его всё ещё нет, я прошу тебя сообщить всем, что свадьба откладывается, – приказала Одри. – Откладывается, – подчеркнула она. – Пока мы не выясним, что произошло.
Ларин отец, Джейсон Барнс, стоял в дверях, ожидая сигнала, чтобы повести Лару по проходу. Теперь он слушал разговор и дёргал, чтобы ослабить, свой галстук-бабочку – и в итоге оторвал совсем. Джейсон, будучи музыкантом, обычно не носил ни галстуков, ни смокингов.
– Давайте ещё немножко его подождём. Он появится. – Он улыбнулся Ларе.
Таков был Джейсон, вечный оптимист, Кандид с гитарой «Фендер».
Как и всегда, Одри с раздражённым видом проигнорировала реплику бывшего мужа и снова обратилась к приёмному отцу Тодда:
– У тебя десять минут, Фред. Не больше. Я не допущу, чтобы моя дочь ждала его здесь дольше этого времени.
Лара подошла к матери. У Одри было чутьё в отношении многих вещей, её способности не ограничивались заколдованными платьями и включающимся светом. Мать могла чувствовать сердца людей – что было у них на сердце – по-настоящему, не внешний притворный лоск. Если кто и мог знать, был сейчас Тодд Саттон на пути к церкви или в соседнем штате, то только Одри.
– Ты что-нибудь видишь?
Мать лишь покачала головой.
– Ничего.
Но Лара знала, что та лжёт. Почему?
– Что ты от меня скрываешь?
– Ничего! – повторила мать, чуть не перейдя на крик. – Лара, я ничего не вижу.
– Ничего? – Лара демонстративно опустила взгляд на своё платье. – Неужели, матушка?
– Я не вижу его, Лара. – Вид у Одри был поникший. – Прости.
Невозможно. Ларина мать могла увидеть что угодно. Всякий проступок Тодда Одри чуяла по нему, как собака.
– Что это значит?
– Я не знаю. – Теперь Одри говорила совсем тихо.
Что-то переменилось в Ларе от этих слов – «Я не знаю». Всё это место для неё омрачилось. Она попыталась сделать глубокий вдох, но проклятый корсет не позволял дышать полной грудью. Лара схватилась за лиф, но тот не шелохнулся. Она сосредоточилась и принялась зачаровывать молнию, чувствуя, как расслабляются рёбра, освобождаясь от плотной ткани. Но тут она увидела Карен Джексон, подружку невесты, в платье из лавандовой тафты – та застыла в дверном проёме, разинув рот, ведь у неё на глазах свадебный наряд её подруги как будто расстёгивал сам себя невидимыми руками.
Ноги у Лары подкосились, она наткнулась на стоящую у стены фигурку Младенца Иисуса в колыбельке и потеряла равновесие. Карен потянула её к себе и усадила в учительское кресло, единственное – нормального размера. Лара начала выдёргивать веточки гипсофилы из причёски Карен: сначала только те, что падали слишком близко к её тёмно-карим глазам, потом ещё несколько около уха.
– Да на хрен эти гипсофилы! – наконец воскликнула Карен и дёргаными движениями повытаскивала оставшиеся веточки.
По какой-то причине этот абсурдный жест показался Ларе очень смешным. Такая нелепая ситуация, правда нелепейшая. Она низко наклонилась, практически опустила голову между коленей, чтобы не упасть в обморок. Надо было взять себя в руки.
– Что мне делать?
Карен была её лучшей подругой с утренней группы в детском садике. В детстве они вместе сидели на крошечных стульчиках в этой самой комнате. Карен присела перед ней на корточки и заглянула ей в глаза.
– Честно, не знаю. Но мы со всем разберёмся.
– Как он мог?..
Карен лишь покачала головой.
Через несколько минут Фред прокрался наверх и шёпотом, но достаточно громко, чтобы и Ларе было слышно, сказал её матери:
– Кажется, он не придёт.
– Нужно увести её отсюда. – Одри взяла Лару за руку. – Немедленно.
Лара с матерью шаг за шагом преодолели лестницу в вестибюль, её отец шёл за ними, отставая на две ступеньки. Первый раз в жизни Ларе пришлось опереться на перила. Дверь церкви открылась. Сердце Лары заколотилось в надежде, что это Тодд – но вместо него влетел шафер Чет Ладлоу с побагровевшим лицом. Первым делом Лара подумала, что он кошмарно подстригся для церемонии, и фотографии тоже будут кошмарные. Но тут она вспомнила – и у неё скрутило желудок. Свадебные фотографии. Сколько ещё таких моментов ожидает её в будущем – жестоких напоминаний о том, что не случилось сегодня. Вот-вот её мир поделится на «до» и «после».
Чет Ладлоу, похоже, не ожидал встретить такое скопление людей в вестибюле. Он повернулся к Ларе.
– Я искал его последние полчаса, клянусь.
– Ну и? – жёстко спросила Карен.
Чет порывисто мотнул головой.
– Нигде не могу его найти.
Лара не сомневалась, что он говорит правду. Она кивнула и толкнула створки готических деревянных двойных дверей с такой силой, какой не подозревала в себе раньше. Снаружи, по жестокой иронии, из-за лёгкого облачка выглядывало солнце. Услышав шаги на тротуаре внизу, Лара взглянула туда и увидела Бена Арчера, начальника полиции Керриган Фоллз. Он запыхался, форма у него на груди поднималась и опадала, как будто он изо всех сил торопился добежать.
В эту минуту глубочайшего личного унижения Лара надеялась избежать встречи с кем бы то ни было, не говоря уже о совершенно незнакомом человеке, но их взгляды встретились, и она ясно поняла, что Бен Арчер тоже не сообщит ей ничего нового.
Свадьбы сегодня не будет.
Глава 3
Керриган Фоллз, штат Вирджиния
10 октября 2004 года
Бен Арчер не сразу различил, что за звук он слышит, пока гудящий в виброрежиме мобильник не соскользнул с прикроватного столика на деревянный пол, треща, как заводная игрушка. А, так вот что его разбудило.
Он пошарил под кроватью, но не успел вовремя вытащить телефон – уже включилась голосовая почта. Чёрт. Звонил Дойл Хаггинс, его помощник. Бен терпеть не мог эти новые мобильные телефоны: практически невыносимо круглые сутки быть на связи с Дойлом.
Он перезвонил.
– Вообще-то шесть утра, Дойл. – Бен был дома один, но всё равно говорил тихо.
– Знаю. Подумал, вам стоит узнать сразу. Около часа назад нашли машину – машину Тодда Саттона.
Бен почувствовал комок в горле.
– Ты уверен?
– Ещё как, – сказал Дойл. – Это точно его машина.
– А сам Саттон?
Вчера Бен несколько часов разыскивал беглого жениха.
– Пока никаких следов, но я ищу.
– Где ты?
– А в этом и фигня, – Дойл как будто побаивался это произнести. – Я стою посреди Уиклоу-бенд.
Бен резко выдохнул.
– Скоро буду.
Он выбрался из тёплой постели и быстро оделся. Выпил кофе в круглосутке «7–11» и выехал из города через Шумхольдтский мост, откуда открывался потрясающий вид на Керриган Фоллз с высоты ста футов.
Городок Керриган Фоллз, находящийся в семидесяти минутах пути от Вашингтона, округ Колумбия, получил своё название в честь бурной и извилистой реки Керриган, которая текла на юг ещё шестьдесят миль. Известная своим каменистым дном и лесоповалами, перегораживающими ущелья, как завал соломинок «Пикси Стикс», река Керриган бежала вдоль Голубого хребта, громада гор возвышалась на горизонте над крошечными очертаниями города.
Керриган Фоллз окружала густая сырая зелень холмов сельской Вирджинии, края вина и лошадей: старые конные заводы и новые виноградники. В последние десять лет в эту местность стали стекаться туристы – их привлекал старомодный центр. Они скупали старые фермы и открывали антикварные магазины и книжные лавки под ретро. После войны в лучшие дни Керриган Фоллз в городе находилась фабрика «Пряной Коричневой Горчицы Золтана» и известный (или печально известный, в зависимости от конкретной истории) Цирк Марго. В прошлом году случился заметный сдвиг. Знаменитый шеф-повар из округа Колумбия открыл ресторан, который получил мишленовскую звезду. Прежние работники фабрики по производству горчицы сейчас держали номера с завтраком в беспорядочно отстроенных домиках в викторианском стиле, с заборчиками из штакетника и качелями на веранде.
Сам центр города выглядел точь-в-точь как декорации к фильму сороковых: навесы, здания из шлифованного камня, государственный театр, большие каменные церкви на углах улиц и кропотливо и самоотверженно отреставрированные дома-«викторианцы». В театре «Орфей» в субботу перед Рождеством до сих пор показывали фильм «Это замечательная жизнь», и зал всегда был переполнен. Странная, неестественная безупречность.
У Бена был собственный дом-«викторианец», где он всё ещё числился владельцем, хотя не жил в нём. По их соглашению о расторжении брака предполагалось, что Марла выкупит его половину, но она не проявляла ни малейшей заинтересованности. Тогда он принялся останавливаться перед домами с табличкой «ПРОДАЁТСЯ» и определять по фото, где агенты по торговле недвижимостью выглядят достаточно алчными. Любому нанятому ими агенту пришлось бы лавировать между его стремлением наконец продать дом и стойким нежеланием Марлы этим заниматься. Он взглянул на пассажирское сиденье, где лежал список номеров агентов по недвижимости вместе с маленьким стилизованным рисунком его дома: тёмные штрихи декоративных решёток, неровная крона миртового дерева, украшающая фасад.
По правде говоря, городок действительно был чересчур идеальным. Здесь ничего не случалось: ни перестрелок, ни ограблений, ни даже мелких краж. Бен Арчер был едва ли не посмешищем на любом собрании полицейских или на съезде Содружества Штата Вирджиния. В «Вашингтон Пост» написали статью о «феномене Керриган Фоллз» в прошлом году в разделе «Стиль». (Почему «Стиль»?) Если покопаться в архивах, что Бен делал много раз, то последнее убийство в черте города было в 1935 году. Обычные убийства, самоубийства и столкновения машин на шоссе происходили в соседних округах, но никогда не пересекали границу, словно избегая причинять неприятности округу Керриган. Но всё же было одно дело…
Это «одно дело» нынешним утром не выходило у Бена Арчера из головы.
Сразу за мостом машина Бена приблизилась к крутому повороту дороги – это и был Уиклоу-бенд. За поворотом начиналась полоса деревьев, которая вела к странному участку земли, соответственно носившему название Уиклоу-форест, лес Уиклоу. Ночью, особенно летом, за густой сенью высоких деревьев сложно было увидеть луну. Даже сейчас в лесу оставалось много ярко-жёлтых и красных листьев.
Бен подъехал сзади к патрульной машине Дойла. Стоило ему сделать шаг из машины, как он наступил в глубокую шоколадно-коричневую лужу грязи.
– Вот дерьмо!
Дойл Хаггинс махнул на землю.
– Зря я вам не сказал здесь не парковаться.
Помощник опирался на свой «Крузер». Дойла Хаггинса – шесть футов два дюйма ростом, мускулистого, с глазами навыкате – никто никогда не назвал бы привлекательным. Он указал рукой на машину:
– Команда газовой службы нашла сегодня утром.
Вот она. Белый, с тёмно-синими полосами по центру, «Мустанг» Тодда Саттона стоял, накренившись, наполовину на дороге, наполовину в кювете. Бен искал эту машину сегодня до двух ночи, пока наконец не сдался и не рухнул спать. Господи, страшно было звонить Ларе Барнс с такими новостями. Уже пошли слухи, что на этой машине Тодд сбежал вчера со своей свадьбы, но то, что её нашли здесь брошенной, меняло дело.
– Эти долбаные газовщики чуть в неё не врезались. Документы Саттона в бардачке.
Дойл что-то писал, как будто на самом деле пытался делать заметки.
– А сам Саттон? – Бен наклонился посмотреть, что там строчит Дойл, предполагая, что это список покупок.
Дойл покачал головой.
– Никаких следов.
– Обзвони больницы. Посмотри, не показывался ли он там. Я позвоню его родителям.
– Кто-то должен сказать Ларе Барнс.
– Я займусь, – огрызнулся Бен.
– Ясно. – Дойл сплюнул на землю. – Красивое авто. – Он слегка хрипел. Поскрипывая ботинками, он подошёл к Бену и встал за ним. – Водитель газовщиков сказал, оно 1977 года. Он в таких штуках разбирается.
– 76-го, Дойл, – поправил Бен. – «Форд Мустанг Кобра», второе поколение. В «Ангелах Чарли» такую водила Джилл Монро.
– Это, блин, что, девчоночья тачка? – Дойл сердито посмотрел на кузов автомобиля.
– Это классика, Дойл. – Помощник этим утром как будто нарочно его бесил. Бен глянул в сторону белого березняка за Уиклоу-бенд. Там было тихо, даже пугающе тихо, как будто лес затаил дыхание, ожидая, пока они уберутся прочь, чтобы после снова обрести покой.
– Вы искали там в лесу тело?
– Ну, слегка, – отговорился Дойл. – Надо всё-таки начинать масштабные поиски. Нам, наверное, понадобятся волонтёры.
– Ладно. Я позвоню в полицию штата, проверю, пришлют ли нам кого-то, но постарайся собрать команду, чтобы приступить к поискам сейчас. – Бен поднял глаза на поднимающийся за ними пролёт Шумхольдтского моста.
Уиклоу-бенд был из тех мест, которые называют магическими. Даже стоя на этом повороте в одну восьмую мили, Бен ощущал его странное притяжение. Именно поэтому многие люди не ездили здесь, предпочитая трассу между штатами – то есть лишние шесть миль в сторону, только бы не попасть на этот небольшой участок. К концу Второй мировой войны с Уиклоу-бенд открывался подъезд к офису Цирка Марго, но когда цирк в начале семидесятых закрылся, старая дорога заросла, и леса поглотили все следы. От отца Бен знал, что многие богобоязненные обитатели округи в то время ненавидели цирк и в своих приходах выступали с проповедями против него.
Сейчас, осенью, лес служил пристанищем пьяным смельчакам. Дети подбивали друг друга провести всего одну ночь в лесу Уиклоу. Ходили всякие жуткие байки – например, о мужчине, который якобы привязал к дереву двух своих невоспитанных собак до тех пор, пока не заберёт свой грузовик, а утром нашёл только кости. Бен считал, что собак, скорее всего, прикончило переохлаждение и голодные дикие животные, но в первую очередь задавался вопросом, какой урод может привязать своих собак к дереву в лесу. С каждым годом историй об этом месте и идиотских подначек становилось всё больше.
Бен подошёл к машине.
– Не хочешь снять отпечатки пальцев? И посмотреть, нет ли здесь где-нибудь крови или волос? У тебя же должен быть с собой набор, нет? Если нет, у меня в багажнике что-то завалялось.
– А эти, из штата, не взбесятся потом? В смысле, я в жизни не снимал отпечатки пальцев. Мы вообще не снимаем отпечатки пальцев, Бен. Нам незачем было.
Дойл полез в задний карман и извлёк банку табака «Копенгаген». Бену показалось, что он целую вечность отвинчивал крышку.
– Просто следуй инструкции на наборе, – впрочем, Бен совершенно не хотел, чтобы его помощник и тут напортачил. – Ладно, неважно. Просто принеси его сюда, и я сниму эти проклятые отпечатки сам. Надо выделить круг вот отсюда к этому дереву и ещё подальше вон к тому и обыскать его дюйм за дюймом. Высматривай что угодно необычное.
Бен достал пару одноразовых перчаток из багажника и принялся искать внутри «Кобры» ключи от машины. В замке зажигания их не было. Он посмотрел под напольными ковриками. Ничего.
– Дойл, ты находил какие-нибудь ключи?
Помощник возник в пассажирском окне.
– Нет.
– Да ты хотя бы посмотрел? – пробормотал Бен себе под нос и сделал несколько глубоких вдохов, пока обходил багажник «Кобры» глянуть, можно ли открыть его вручную, но вернулся ни с чем.
Он забрался на заднее сиденье и испытал облегчение, не учуяв запаха разложения. Он сейчас был не в том состоянии, чтобы найти труп. Бен подтянул сиденье и тщательно осмотрел изнутри багажник, светя себе фонариком. Там было пусто.
– Я там уже смотрел, – сказал Дойл. – Там ничего нет, шеф.
– Ты мог бы сказать заранее, Дойл.
– Вы не спрашивали. – Он невозмутимо пожал плечами.
На пассажирской стороне у переднего сиденья по полу были разбросаны кассеты «Guns’n’Roses’ и «AC/DC», а на самом сиденье валялась скомканная обёртка из «Бургер Кинга». Бен проверил дату на чеке: «9 октября 2004 года, 11:41». Утро свадьбы.
Бен захлопнул дверь машины и обошёл место со всех сторон. Что он упускает в её местонахождении?
– Почему же именно здесь?
– Ну так это непростой участок дороги, шеф, сами знаете.
Дойл был прав. Другой известный случай – Питер Бомонт, музыкант – пропал без вести в 1974-м. Даже если люди не помнили его имя или ещё не родились, когда это произошло, история Питера Бомонта лежала в основе всех легенд, связанных с Уиклоу-бенд. Он пропал ровно на этом месте, нашли его «Нову»: заведённую, с четвертью бака бензина. По радио громко играла станция «99.7 K-ROCK», и водительская дверь была открыта.
Но Дойл не знал о ещё одном сбивающем с толку обстоятельстве, поскольку о нём не упоминали в газетах. Бен Арчер припомнил день, когда здесь появился коричневый «Шевроле» Питера. Было необыкновенно тёплое для осени утро. Бен увязался вместе с отцом, начальником полиции, и до сих пор мог наглядно представить себе эту машину. Саттонская «Кобра» второго поколения не просто стояла на том же самом месте, но ещё и под тем же самым углом, как будто её так установили нарочно.
Дойл, пока они не вернутся в офис и не вытащат досье Бомонта, также не сможет выделить ещё одну общую деталь, объединяющую этих двоих. Другую брошенную машину – машину Питера Бомонта – нашли здесь 10 октября 1974 года.
Ровно тридцать лет назад, день в день.
