Констанс Сэйерс
Дамы тайного цирка
Глава 4
Керриган Фоллз, штат Вирджиния
20 июня 1981 года
Они смотрели на неё сверху вниз.
– Я, кажется, испачкался в траве? – Мужчина приподнял колено. – Ты представь себе!
– С тобой этого ни разу не случалось? – Женщина внимательно изучила ткань.
– Где бы я мог? – Мужчина говорил короткими предложениями, словно разговаривал с идиотом.
– Ну мне откуда знать? – Женщина держала над головой зонтик от солнца. Она присела на корточки и коснулась Лариного лица, Лара отражалась в зеркальных стёклах её солнечных очков. – Ты думаешь, она упала в обморок?
– Elle n’est pas morte, – сказал мужчина.
Он не знал, что Лара прекрасно говорила по-французски.
– Я вас понимаю, знаете ли. Я точно не умерла.
Он сверкнул улыбкой.
– О, какая умница.
До того как появились эти двое, Лара стояла в поле и скармливала морковку своему любимому коню. Сегодня мама разрешила называть его Гомесом Аддамсом. Она довольно часто меняла имена лошадей. Вне зависимости от своей клички, конь неизменно громко чавкал, обнажая зубы, и Лару это смешило. Тогда она их и углядела – странного вида пара шла к ней с середины поля.
За городом они выглядели совершенно неуместно. Сначала Лара подумала, что это бывшие артисты из Цирка Марго. Летом они часто ностальгировали по старым временам и навещали её прабабушку. Она пригляделась к ним. Обычно бывшие циркачи не приезжали в сценических костюмах, но с ними никогда не угадаешь, они бывали очень странными. Когда пара подошла ближе, чтобы посмотреть на неё, Лара разобрала, что для артистов Цирка Марго они слишком молоды.
Мужчина был высокий и худощавый, красивый, в белой свободной рубашке и светло-коричневых брюках. Рядом с ним шла блондинка с зонтиком от солнца. Она говорила с лёгким южным акцентом и носила розовый костюм, расшитый блёстками. У неё были длинные ноги, как у танцовщицы из Лас-Вегаса. Лара только недавно видела по телевизору повтор сериала «Старски и Хатч», где герои были в Лас-Вегасе, и эта незнакомка напоминала женщин оттуда. Костюм у неё был необыкновенно красивый, самый красивый, какой Лара когда-либо видела. Двое, кажется, ссорились – Лара расслышала, что женщина повышает голос.
Следующим логическим умозаключением Лары было, что это какие-то друзья-музыканты её отца. Ударники вечно менялись один за другим. У мужчины были волнистые волосы до плеч, как у звёзд на обложках альбомов в отцовской коллекции пластинок. Но он целенаправленно шёл именно к ней. А почему не по дороге? Когда они подошли ближе, Лара не смогла различить их глаза за одинаковыми круглыми стёклами солнечных очков. Мужчина остановился и склонился к скату холма. Он, кажется, запыхался.
– Вы ищете моего отца? – Лара ладонью заслонила глаза от солнца, чтобы лучше их видеть.
– Нет, глупышка, – улыбнулся он. – Я искал вас, мисс Лара Барнс.
– Лара Марго Барнс, – поправила Лара и сложила руки перед собой, чтобы показать, что говорит серьёзно.
– О, как мило. – Дама повернулась к мужчине. – Ты это слышал?
– Естественно, я это слышал, Марго. Я же стою здесь, как и ты, правда?
Женщина фыркнула достаточно громко, чтобы Гомес Аддамс поднял голову.
Мужчина говорил с французским акцентом, как прабабушка Сесиль. Дама – стопроцентно с южным, как Ларина мама. Странное сочетание. И странная пара.
Когда она осмотрела их обоих, горизонт вдруг изогнулся и пошёл рябью, как мерцающий воздух в сильную жару. Лара яростно заморгала, чтобы убедиться, что ей это не мерещится. Мир начал вращаться, и она обнаружила, что её ноги подгибаются и она сползает на землю, как в тот раз, когда притворялась мёртвой, после того как её застрелили из игрушечного пистолета.
Открыв глаза, она поняла, что лежит на траве и глядит снизу вверх на любопытную парочку.
– Она знает? – Женщина взглянула на своего спутника.
Он ответил с заметным раздражением:
– Конечно, нет.
– Что знаю? – Лара приподнялась на локтях. Она слышала о людях, которые похищают детей, но эти двое были не очень-то похожи на похитителей. Лара сообразила, что сможет легко обогнать женщину, которая в поле зачем-то надела высокие каблуки.
По крайней мере перед глазами у неё больше не плыло, и голова перестала кружиться.
– Что ты особенная. – Он улыбнулся. – Но, естественно, ты это уже знаешь, правда? – Его голос как будто поддразнивал её. – Кое-чья магия только что пробудилась.
О чём он? Какая магия?..
– Помню, как моя магия пробудилась. – Женщина прикрыла глаза, как будто смакуя воспоминание. – Я могла включить радио, не касаясь его. Maman ужасно бесилась. – Она склонила голову, как будто Лара была зверьком, выставленным в зоопарке. – Она тоже прелестный ребёнок. Тебе не кажется, что она похожа на меня?
Мужчина с недовольным видом закрыл глаза.
– Ну почему я беру тебя с собой?
– Потому что я твоя любимица, и ты это знаешь. – Она снова заботливо коснулась щеки Лары. – Она точно та самая.
– О, я не сомневаюсь, что она та самая. – Мужчина напоследок склонился над Ларой. – На сей раз я об этом позаботился. Запомни, дорогая моя девочка. У нас на тебя большие планы, Лара Барнс. Этот мальчик в твоём будущем – он не твоя судьба.
– О, она и не вспомнит. – Женщина коротко брезгливо вздохнула. Её вздёрнутый нос и пухлые губы придавали ей вид кинозвезды. – Она будет думать, что любит его. Мы всегда так думаем.
– Боюсь, что так, – сказал мужчина и стянул солнечные очки – и Лара увидела его глаза. Они были цвета янтаря, и её зацепило что-то странно знакомое. Она не сразу смогла вспомнить. У него были горизонтальные зрачки, как у того козла, которого прошлым летом держали на ферме. Она никогда не понимала, смотрит ли тот козёл на неё, и сейчас чувствовала то же самое – желание обернуться и проверить, на что он уставился.
– Любовь. Проклятие моего существования. – Он с сожалением покачал головой. – И, к несчастью, в генах этой девочки это тоже заложено. – Он бросил взгляд на женщину.
– Я не виновата. – Женщина сидела на корточках на своих высоких каблуках, и они были абсолютно чистыми, ни пятнышка грязи.
Лара задумалась, видит ли их кто-то ещё, помимо лошадей, и осмотрелась. Вокруг тихо покачивалась трава. Вдалеке хлопнула входная дверь.
– Однажды, – сказал мужчина, – я снова найду тебя, Лара Барнс.
Он коснулся кончика её носа, и Лара опять потеряла сознание. Когда она очнулась пару минут спустя, мужчина и женщина уже исчезли.
Глава 5
Керриган Фоллз, штат Вирджиния
10 октября 2004 года
Лара проснулась среди ночи и увидела над своей кроватью мягко развевающуюся занавеску. Когда они вернулись домой из церкви, она выпила таблетку снотворного и милосердно провалилась в сон. Лара посмотрела на часы: 5.52 утра. Она провела без сознания почти двенадцать часов. Всё в день её свадьбы пошло не так, как она планировала. Она выскользнула из постели и прокралась на первый этаж.
Перед тем как отключиться, она смутно слышала, как звонят телефоны и хлопают двери. Она отчасти ожидала, когда проснётся, увидеть у своей кровати Тодда с какой-нибудь безумной байкой о том, как он напился в лесу или упал в колодец. Она оглядела комнату. Ничего, даже записки.
Вообще ничего? Неужели он действительно не приходил?
Лара на цыпочках прошла в столовую и принялась искать хоть какой-нибудь признак того, что он звонил, пока она спала, – хотя бы короткую записку от матери о том, что «этот мальчишка» оставил сообщение. Ничего. В доме стояла тишина. Это было просто немыслимо. Наверняка произошла какая-то ошибка, есть некое логическое объяснение. Она не простит его, не в этот раз, но, по крайней мере, он должен как-то объясниться с ней, раз так нагло обманул её надежды в день их свадьбы. В этой тишине чувствовалась необратимость, как будто Лару все забыли и покинули.
В столовой свадебные подарки в серебристой упаковочной бумаге в беспорядке валялись на столе. Раньше они были сложены аккуратной горкой, и Лара задумалась, с какой целью мать могла их расшвырять. Одри, всё ещё в синем халате, спала в гостиной в кресле с подлокотниками при включенном свете. Перед сном она читала и не потрудилась даже снять плотный слой свадебного макияжа.
Лара осторожно пробралась через коридор, мимо чёрно-белых семейных снимков и фото призовых коней – и портрета прабабушки, стоящей на спине лошади. Проходя мимо него, она обратила внимание на деталь – колье. Она потянулась к собственной шее. На ней ничего не было. Отпечаток колье всё ещё чувствовался на ключицах, Лара не помнила, как снимала его, но очень многие события после того, как она покинула церковь, тонули в тумане. В какой-то момент она, видимо, взаимодействовала с матерью, потому что теперь вместо свадебного платья была одета в длинную хлопковую ночную рубашку без рукавов, как из другой эпохи.
На улице на Лару моментально налетел порыв ветра. Руки покрылись гусиной кожей, и она быстро растёрла предплечья. Она пошла в поле, где подростком столько раз сидела с Тоддом. Усевшись на мягкой траве, она подумала, что в этом есть что-то утешительное – снова оказаться здесь. Как в старые добрые времена.
Обычно мать вставала в пять утра, так что животные беспокойно шевелились, ожидая, когда Одри их покормит. Их выжидающее внимание обратилось к Ларе.
В высокой траве за спиной Ларе померещился шорох. Она неудобно изогнулась, чтобы разглядеть, что там.
– Тодд?
Но там, где она ожидала увидеть его высокую фигуру, лишь мягко покачивались травинки.
Снова послышался звук движения – она обернулась в надежде, что Тодд появится из-за деревьев. Здесь и раньше появлялись таинственные вещи – и таинственные люди, но сейчас она приветствовала их. Она даже видела их во сне прошлой ночью.
В долине была пора позднего урожая, и Лара знала, что утром сезонные рабочие с ближайших виноделен выйдут на смену, спеша собрать дозревающий виноград. Ожидая услышать шум заводящегося трактора и крики и смех ранних сборщиков, она подтянула под себя ноги и встретилась глазами с высоким гнедым конём – тот глядел на неё из своего загона. Время как будто остановилось. Даже в доме всё выглядело как серия «Сумеречной зоны», где все заснули глубоким сном, и только одна бодрствующая Лара осталась бродить по земле.
Она не знала, как долго просидела там, пока на подъездной дорожке не захрустел гравий и не блеснул яркий свет фар. У Лары перехватило дыхание. Тодд! Слава богу.
Это был всего лишь ужасный кошмар.
Но из-за деревьев появился не знакомый белый «Мустанг» Тодда, а тёмный «Джип Чероки». Она уже видела эту машину. Дверь открылась, появился силуэт мужчины. По тому, как тяжело он положил руку на крышу машины, прежде чем обойти её кругом, Лара поняла: кем бы он ни был, он привёз плохие новости.
Она вскочила и побежала вниз с холма, забыв, что на ней одна тонкая хлопковая ночнушка. Должно быть, это было пугающее зрелище: девушка выскочила с поля, светлые волосы всклокочены, макияж потёк.
– Вы нашли его?
Лицо показалось знакомым, и спустя минуту Лара узнала мужчину. Бен Арчер, начальник полиции.
Он немедленно снял куртку и накинул Ларе на плечи.
– Давно вы здесь? Тут дикий холод.
Лара безучастно взглянула на поле. Стало намного светлее с того момента, как она вышла наружу. Она уже могла различить вдалеке очертания гор.
– Я не знаю. С полчаса. Мне как будто что-то послышалось.
– Господи, Лара! – Лара повернулась на голос и увидела в дверях дома мать: та куталась в халат.
– Я нашёл её здесь.
У дома мать схватила Лару за руку и, направляя её, повела с крыльца через дверной проём.
Когда они вошли в дом, начальник полиции не стал проходить дальше лестницы.
– Мы нашли машину Тодда.
Комната вокруг начала вращаться, и сама Лара тоже пошатнулась. В один миг возникло множество мыслей. Какие вопросы задавать? Сидеть или стоять? Ей понадобятся платки? Как будто вечность прошла, прежде чем она поняла, что он произнёс машину Тодда. Не Тодда. Бен не сказал, что Тодда нашли мёртвым.
– А что с Тоддом? – Одри взяла дочь за плечи.
– Он ранен? – добавила Лара почти с надеждой – ведь другой вариант был бы гораздо хуже.
Бен покачал головой.
– Его самого нигде нет.
– Что значит «нигде нет»? – спросила Одри. Она говорила с таким нажимом, что Лара обернулась к ней. Несмотря на то что раньше Одри всё отрицала, ей что-то было известно.
– Мы позвонили в полицию штата. – Бен Арчер нервно потёр загривок. – Они заберут машину и проведут анализ.
На его уставшем лице виднелась тень щетины. Он сцепил руки перед собой, как гробовщик на незапланированных похоронах.
Ларе пришло в голову, что в Керриган Фоллз ему, вероятно, никогда не приходилось сообщать плохие новости, так что опыта у него не было. Здесь не случалось ничего плохого. До этого дня.
– Поэтому я и хотел сюда приехать и поговорить с вами, – продолжил Бен, – дело в том, что его машину отбуксируют на платформе через весь город. Люди заметят. Будут болтать… – Он запнулся. – Я просто хотел вас как-то подготовить. Теперь я должен сказать Фреду и Бетти.
– Они что, ещё не знают? – Лара в шоке прижала ладонь ко рту. Она представила себе, как воспримет эту новость Бетти Саттон.
Бен покачал головой.
– Я сразу приехал сюда.
– Где её нашли? – спросила Одри взвинченным и тонким голосом, как будто предполагала получить какой-то конкретный ответ. – Машину?
Лара напряжённо всматривалась в лицо матери, пока ещё не зная, какие признаки она ищет.
Бен помедлил.
– Уиклоу-бенд.
Глаза Одри расширились, но не от удивления. Лара мысленно отметила это. Мать и Бен Арчер как будто разделяли некое негласное знание. На упоминании Уиклоу-бенд из Одри словно вышел весь воздух.
– Понятно.
– Стоп! Тот участок дороги с привидениями – туда ещё детям запрещают ездить? – Лара взглянула на Бена. – Тот самый Уиклоу-бенд? Господи, но как там оказался Тодд? – Лара с подозрением следила за матерью. Одри полностью побледнела и чуть ли не дрожала. – Что вы от меня скрываете?
– Сегодня исполнилось тридцать лет с того дня, – сказала Одри Бену. – Ты ведь это помнишь?
– Я там был, Одри. – Бен убрал руки в карманы и сделал вид, что заинтересовался своими ботинками. – Это было в папин день рождения. Он всегда брал меня с собой прокатиться в полицейской машине.
– Ох, вечно я забываю о твоём отце. – Вид у Одри был уставший. – Но ты тогда был всего лишь мальчишкой.
– Да о чём вы оба говорите? – Лара переводила взгляд с одного лица на другое. – Вы не нашли Тодда. Это хорошо, нет?
Бен замялся, словно собирался растолковать печальные новости ребёнку.
– Давно, в 1974 году – десятого октября, если точнее, – мы нашли на дороге брошенную машину. Она принадлежала человеку по имени Питер Бомонт. Если совсем честно, машину Тодда сегодня обнаружили ровно на том же месте.
– Эту легенду мы все слышали, – кивнула Лара. – Вы хотите мне сказать, что это правда произошло?
– Да, – мягко сказала Одри. – Питер Бомонт был лучшим другом твоего отца.
– Но Тодд не имеет никакого отношения ни к Уиклоу-бенду, ни к тому пропавшему человеку.
– Питер Бомонт – не просто «тот пропавший человек», – возразила мать с неожиданным раздражением, нервно подтянув к шее воротник халата. – Они с твоим отцом росли здесь вместе. Они вместе создали свою первую группу у Джейсона в гараже.
Лара растерялась. Хотя она знала, что нельзя ездить по дороге через Уиклоу-бенд ночью – никто так не делал, но никогда раньше не слышала имя Питера Бомонта. Дети рассказывали страшные истории об Уиклоу-бенд, но к ним не прилагалось имён. Это был безымянный призрак… некий пропавший. Ларе и её друзьям и в голову не приходила мысль, что там на самом деле мог пропасть какой-то живой человек. Это была всего лишь старая легенда. И ещё – что за Питер Бомонт? Лара провела с группой отца на гастролях год. Никто не разбирался в его музыкальной карьере лучше, чем она.
– Однако ни один из вас никогда не упоминал его имени.
Это было резкое замечание, специально чтобы задеть, но она не могла до конца разобраться в том, почему это открытие так её беспокоит.
– Мне нужно ехать к Саттонам, – сказал Бен извиняющимся тоном.
– Конечно, – согласилась Одри, забрала с плеч Лары куртку и отдала ему.
Он уже коснулся дверной ручки, но обернулся.
– Простите, Лара. Мне жаль, что у меня нет для вас лучших новостей.
– Вы продолжаете поиски Тодда?
– Разумеется, мы его ищем, – сказал Бен, – Дойл с командой обыскивают леса. Но…
– Что «но»?
– Питера Бомонта так и не нашли. – Мать закончила предложение за него.
– Да, всё верно. Строго говоря, дело Бомонта всё ещё открыто. – Бен нервно постучал пальцем по входной двери.
Смысл того, на что они намекали, настигал Лару постепенно. Не какое-то недоразумение с её свадьбой. Они имели в виду, что она может никогда больше не увидеть Тодда. Глаза защипало, и она зафиксировала взгляд на точке на стене, чтобы не заплакать.
– Я буду на связи. – Бен кивнул Одри. Лара заметила толстый слой грязи на его форменных брюках и тёмные круги у него под глазами. У него тоже будет долгий день. За это она была ему признательна. Он выглядел таким несчастным, как она себя чувствовала.
Отвернувшись от двери, Лара увидела отца – тот стоял в дверном проёме и слушал весь их разговор. Вполне логично было, что после случившегося на свадьбе Джейсон захотел остаться ради дочери, но Лара не знала, что он тоже здесь.
– Полагаю, ты всё слышал. – Одри провела по волосам растопыренными пальцами, будто в попытке успокоиться.
Внутри Лары нарастал гнев – она не знала, почему.
– Почему вы оба никогда не упоминали при мне Питера Бомонта?
Имя, которое она никогда не слышала до сегодняшнего дня, в одночасье стало важным. Теперь Питер и Тодд как будто были связаны одной судьбой.
– Я не мог говорить о нём. – Джейсон сосредоточился на Одри.
Лара вдруг поняла кое-что. Какой же глупой она была. Она повернулась к матери.
– Ты знала.
Общая кровь в их жилах говорила ей об этом.
– Ты пыталась отговорить меня выходить замуж вчера. Это был тот самый день? Ты знала, что в этот день что-то случится.
– Считается, что Питер на самом деле пропал девятого числа, только машину нашли на следующий день. Я ненавидела эту дату. – Мать тяжело вздохнула. – Я надеялась, что ошибаюсь.
Лара смерила её недоверчивым взглядом и рассмеялась.
– Ты никогда не ошибаешься!
– Да, – признала Одри. – Обычно нет, но, ради твоего блага, лучше бы я ошиблась.
Глава 6
Керриган Фоллз, штат Вирджиния
20 июня 2005 года (через девять месяцев после свадьбы)
После того как Тодд не появился на свадьбе – разбил их союз, пропал без вести, бросил свою невесту, ударился в бега, был похищен инопланетянами, подставить на выбор любую другую безумную теорию, – Лара задумалась, не переехать ли из Керриган Фоллз.
Она не была готова к последствиям. Сначала появились люди, которые предполагали, что между исчезновениями Тодда Саттона и Питера Бомонта есть связь.
Репортёры стояли лагерем на Уиклоу-бенд, как будто ждали чьего-то появления из-за деревьев. Они преследовали Лару, пытаясь взять интервью о том, как она видела Тодда в последний раз, и узнать, верил ли он в сверхъестественное. Телешоу «Призрачные события» прислало команду «охотников» для съёмок эпизода под названием «Дьявольский поворот», который получил больше всего просмотров в сезоне. Из-за этого ей начали круглые сутки трезвонить истинные адепты потусторонних сил. Лару так пугало их пристальное внимание, что она не стала противиться настойчивому предложению Одри остаться пожить на фермах Кабо. Когда чужие машины стали среди ночи подъезжать к дому, Одри поставила ворота у подножия холма, а потом поменяла номер телефона. Лара днями напролёт читала гороскопы, смотрела мыльную оперу «Главный госпиталь», пила шардоне и делала расклады таро для Карен и Бетси – подруги навещали её, как старшеклассницу на больничном с мононуклеозом. Их с Тоддом квартира пустовала. Лара не могла спокойно видеть эти стены без него. Радиостанция дала ей месяц отпуска.
Потом возникли те, кто считал, что Тодд просто бросил её. В некотором смысле они были ужаснее всех. Всплыло множество слухов, мол, его видели в день свадьбы в аэропорту Даллеса, мнимых свидетельств того, что Тодд улетел куда-то к новой жизни. Если эти люди видели Лару в магазине, где она покупала полуфабрикаты, они разворачивали тележки посреди прохода, чтобы избежать разговора и не заразиться её несчастьем. Тогда она начала ходить за покупками подальше от жалостливых взглядов, в круглосуточный магазин на шоссе в двадцати милях от города, в три часа ночи мирно бродя с тележкой среди пьяниц и обкуренных студентов с упаковками чипсов под мышкой. Затем ежедневный номер газеты «Керриган Фоллз Экспресс» начал пропадать из почтового ящика. Лара в ярости дозвонилась на горячую линию, но узнала лишь, что Карен по просьбе Одри каждое утро проездом забирает утренний номер, чтобы Лара не увидела очередную статью журналистки Ким Ландау об исчезновении Тодда. Доброжелатели обклеили плакатами «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» весь Керриган Фоллз, как будто Тодд – какой-то кот, который так и не вернулся с ночной прогулки. Прошёл сбор денег. На что – Лара так и не поняла.
Что же думала она сама? Никому не хватало смелости спросить её.
Если бы её спросили, в зависимости от дня, а то и часа Лара разрывалась между двумя лагерями – двумя существующими теориями. Она словно застыла в подвешенном состоянии. Тодд, безусловно, мог погибнуть, но часть Лары не хотела об этом думать. Отказаться от него было равноценно предательству. Было заманчиво попасться на крючок загадочной истории Тодда Саттона и Питера Бомонта со сложным магическим сюжетом вокруг Уиклоу-бенд. Согласно этой теории, Тодд был жертвой, а не бросившим её негодяем. Лара встречала истории, в которых брошенные возлюбленные сами были авторами таких фантастических предположений, – и помнила, какими отчаявшимися и глупыми они выглядели, когда теории оказывались несостоятельными. Она бы не вынесла ещё одного позора. Достаточно и свадьбы.
Лара более чем верила в бритву Оккама. Официально она заняла определённую позицию, которая привела её к разногласиям с семьёй Тодда – те продолжали нести дежурство на Уиклоу-бенд. Нет, он бросил её. Просто-напросто. Но даже в таком случае оставался вопрос: где же он? Его пустая машина, найденная на следующее утро, портила эту стройную теорию. Тодд мог бросить невесту, но любой, кто его знал, согласился бы, что он в жизни бы не оставил свою машину.
После несостоявшейся свадьбы Лара начала брать больше штатных ночных смен на радиостанции, где уже давно работала в ночь только по выходным. Ей нравилось подбирать саундтреки для своих товарищей по ночной работе – дежурных в больнице, барменов, охранников. Через месяц после свадьбы вместе с зарплатой ей выдали извещение для сотрудников «99.7 K-ROCK»: владельцы выставили радиостанцию на продажу. Что-то в ней дрогнуло, когда она читала объявление на синей бумаге. Сотрудникам «99.7. K-ROCK» сообщали, что «хотя никаких немедленных изменений не ожидается, другой владелец имеет право изменить формат». Это означало, что «99.7 K-ROCK» может стать обычной кантри-радиостанцией и все они потеряют работу. Лара восприняла это как знак.
Ларин дед, Саймон Уэбстер, основатель газеты «Керриган Фоллз Экспресс», оставил ей половину своего состояния – не такого большого богатства, как считал он сам, но вполне достаточной суммы, чтобы купить радиостанцию с начальной ценой в двести тысяч долларов. Увидев такую возможность, Лара узнала у отца, согласится ли он управлять радиостанцией с ней вместе.
Неделей спустя она увидела, что на четырёхкомнатном кирпичном «викторианце» 1902 года постройки, который они с Тоддом присмотрели перед свадьбой, до сих пор висит табличка «продаётся». Они мечтали вместе его отремонтировать. Дом с большой верандой, роскошной отделкой из дерева, мраморным камином и французскими застеклёнными дверями стоил сорок тысяч долларов. Также в нём были разрушенные полы, окна с огромными щелями и неработающая кухня. Ларе удалось договориться о цене на пять тысяч меньше первоначальной суммы за день до того, как она купила активы радиостанции.
Она знала, что оба этих решения были приняты импульсивно, но ей нужно было увеличить дистанцию между собой и сорвавшейся свадьбой. Всё это: непрерывное движение, ночные смены, полуразрушенный дом – занимало её время и силы и мешало ей думать. Лара закрылась в доме в январе, и после пяти месяцев, в которые она шкурила стены, красила, вытаскивала гвозди, заменяла рассохшиеся рамы аутентичными, меняла старую систему отопления, незаживающая рана в её сердце больше не вспыхивала болью от малейшего упоминания о Тодде.
Обследуя стихийное бедствие на месте пола в своей столовой, Лара серьёзно задумалась о том, чтобы нанять профессионала. Она с энтузиазмом бросилась самостоятельно циклевать сосновые полы. Естественно, кондиционера в доме не было, и ближе к лету Лара всё чаще подумывала о покупке нескольких подоконных. На прошлой неделе из-за резкого потепления ей пришлось спать в луже пота.
Мать в последнее время носилась с ней и каждый день приезжала на радиостанцию или домой под предлогом полезных советов по ремонту, привозя с собой образцы краски и ковров.
Дверь открылась, и Лара пожалела, что дала матери ключи, когда два крупных оранг-эрдельтерьера, Оджоб и Манипенни, резвясь, влетели в гостиную и, изображая из себя грозных зверей, с оглушительным лаем забегали кругами вокруг шлифовального станка. На удивление старые собаки вели себя как щенки. Лара могла поклясться, что помнит их с детства, но Одри настаивала, что это были другие собаки с теми же именами. Она слышала, что люди так поступают. Лара быстро отключила станок и сняла защитные очки и респиратор. Мать стояла в прихожей: с одной стороны под мышкой картина, с другой – чехол с какой-то одеждой.
– Что это? – Лара скрестила руки. При каждом её движении с джинсов, футболки и «конверсов» осыпались дождём мелкие опилки.
Одри протянула ей оба предмета.
– Это твоё платье для приёма и портрет Сесиль. – Она с ужасом осмотрела комнату. – Ох. Тебе правда надо нанять рабочего.
Лара не собиралась сознаваться, что у неё возникали те же мысли. Отмахнувшись от матери перчаткой, она наклонилась погладить собак.
– Я многому научилась благодаря тому, что делаю ремонт сама.
– Научилась? Хоть Карен позови помочь тебе учиться. – Голос Одри пропутешествовал по коридору и вернулся.
– У неё в кофейне свои тонны строительной пыли.
– Ах да, я слышала, она тоже подалась в малый бизнес.
Мать была против того, чтобы Лара приобретала станцию и этот дом, вместо этого предлагая ей вернуться домой навсегда. Одри перевернула раму – показался портрет Сесиль Кабо, стоящей на спине белого скакуна на арене Парижского цирка.
– Думаю, она идеально впишется в твою столовую.
– Ты же любишь эту картину. – Ларин взгляд немедленно приковало колье на шее Сесиль. Каким бы щедрым подарком ни была картина, само полотно волновало Лару мало – она боялась, что оно будет служить вечным напоминанием о том дне.
– Очень люблю, – согласилась Одри, поворачивая картину к свету.
Лара осторожно обошла рассыпанные везде древесные стружки и прислонилась к косяку у двери столовой, уводя собак подальше от строительной пыли.
Одри вручила Ларе чехол и двинулась по комнате с картиной, примеряясь с ней к каждой стене в поисках желаемого эффекта.
Лара вздохнула.
– Очень грустной картиной ты меня одариваешь.
– Не глупи.
Одри была ниже Лары и тоньше в кости, её светлое короткое каре никогда не меняло длину, как будто за ним ухаживали ночью, пока она спала. Она явно приехала с конюшни, потому что ходила по комнате в бежевых брюках для верховой езды и высоких полевых сапогах с выгнутыми голенищами.
– Я слегка меняю интерьер на ферме. Ты заразила меня настроем на перемены, так что я решила, имеет смысл отдать её тебе. – Она упёрла руки в бёдра. – Выпускаю птенчика из гнезда.
Лара с сомнением подняла брови.
Мать вздохнула, принимая поражение. Она указала на раму.
– Этот портрет – эта женщина – это твоё наследие. Та, кто мы есть. В любом случае я передаю её тебе. Некоторые реликвии нужно передавать следующим поколениям, скорее, конечно, из сентиментальности.
– Да брось, матушка, – сказала Лара. – Какие реликвии. Ты просто хочешь всё украшать. Тебе не терпится украсить этот дом с момента, как я его купила.
– Чуть-чуть. – Одри смущённо улыбнулась.
– Рама всё равно слишком велика, – попыталась возразить Лара.
– Помесь Версаля с Лас-Вегасом, да? Ну отнеси её к Гастону Буше и поменяй. Только проследи, чтобы он отдал её тебе обратно, она стоит, наверное, дороже самой картины.
Одри поставила картину на пол к стене.
Имя Гастона Буше, владельца самой успешной картинной галереи и багетной мастерской в Керриган Фоллз, возникало раз за разом во всех последних разговорах с матерью. Лара подозревала, что они начали встречаться.
– Сесиль была храброй. И ты тоже храбрая. – Одри взяла Лару за подбородок и взглянула ей в глаза. – Мы многим обязаны этой женщине. Сейчас она должна быть с тобой. Довольно она пробыла в моём коридоре.
Лара присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть картину, и подняла раму с пола. Цвета в комнате с ярким светом смотрелись совсем иначе, чем в слабо освещённом коридоре на фермах Кабо.
– Если я и храбрая, то научилась этому у тебя, матушка. Спасибо тебе.
Ощупывая раму, Лара думала о том, как сильно мать помогала ей в эти месяцы. Хотя она часто закатывала глаза по поводу суетливости Одри, та создала для неё безопасное пространство, когда всё остальное развалилось на части.
– Ничего из этого я не смогла бы сделать без тебя.
Одри покраснела и оправила рубашку, засопев, будто вот-вот заплачет.
– Ну всё, ладно тебе. – Меняя тему, она принялась расстёгивать чехол, как Лара предполагала, с каким-то нарядом.
– Ты сказала, это для приёма, да? – Пока мать держала вешалку, Лара стянула мешок, и наружу хлынула волна тёмно-синего шифона. Платье с лифом без бретелек подошло бы кукле, винтажной Барби. С узкой талии струилась вниз пышная юбка из многочисленных слоёв фатина разной длины, сплошной водопад ткани, переливающийся всеми оттенками павлиньего пера. – Господи, оно, должно быть, стоило кучу денег.
– О да, – согласилась Одри. – Не запачкай его в пыли. Ну что, хочешь его как-то изменить?
Лара улыбнулась.
– Нет. Оно идеально. Спасибо тебе!
Одри проигнорировала её и отвернулась, прерывая трогательный момент.
– А эта картина будет отлично смотреться с ковром, который я тебе только что купила. Лиловый с золотом, очень нарядный. В самый раз для этой комнаты. Ещё тебе нужны деревянные ставни. – Одри окинула комнату изучающим взглядом. – И серебряный чайный сервиз.
Пришёл Оджоб и уселся у ног Лары, привалился к ней.
