Константин Станюкович
На ''Чайке''
VI
– Как время, Евграф Иваныч? – нетерпеливо спросил капитан. – За ветром не услышишь, как бьют склянки.
Старший штурман, словно бы закаменевший в неподвижной позе у компаса, расстегнул пальто, достал из кармана вязаного шерстяного жилета свой английский полухронометр и поднес его к освещенному компасу.
– Без пяти четыре! – проговорил он.
– А когда светает?
– В шесть.
– Верно, мы засели в Гижигинской губе?
– Не иначе… Там мелей нет!
И старый штурман показал рукой за корму и надел перчатку.
– А ветер стихает, Евграф Иваныч.
– Стихает. К утру совсем стихнет, я думаю.
– Волнение только подлое.
– Тут, на отмели, подлейшее, а там, в море, ничего.
– Хотел бы я быть там! – вырвался словно бы страстный вопль из груди капитана.
– Бог даст, будем, Павел Львович!
– Вы думаете?
– А то как же! – вымолвил старший штурман, понимавший, как жестоко было бы ответить иначе человеку в положении капитана.
– Скорей бы пары…
В эту самую минуту раздался звонок в машинном телеграфе на мостике.
Капитан приложил ухо к переговорной трубе и услыхал нетерпеливо ожидаемые два слова:
– Пары готовы!
– Полный ход назад! – крикнул он в переговорную трубку. – На руле не зевать! Все с бака долой! – командовал капитан.
И сердце его сильно забилось в ожидании: тронется клипер или нет.
Машина застучала. Из трубы вылетал дым и летели искры, быстро уносимые ветром.
Многие матросы крестились. Все замерли в ожидании. И снова показавшаяся луна бесстрастно смотрела на эту кучу людей, для которой решался вопрос жизни или смерти.
Спастись при таком волнении на шлюпках нечего было и думать. Да и близко ли был берег, этого никто не знал. Кругом клипера было одно бурное море со своим грозным воем.
Прошла минута, другая, третья.
Машина часто и громко отбивала такты. Винт буравил воду. Но «Чайка», словно бы прикованная, но желавшая освободиться от цепей, только вздрагивала, билась о грунт и не двигалась с места.
– Самый полный! – злобно крикнул капитан в машину.
– Есть! Самый полный! – отвечали из машины.
Клипер не двигался…
– Фок-мачту рубить! – бешеным голосом крикнул капитан.
Старший офицер бросился на бак…
Уже занесли топоры…
– Отставить!.. Не надо! – вдруг раздался крик, полный радости и счастья.
И такой же радостный крик вырвался у матросов и пронесся на палубе.
«Чайка» медленно и как бы с трудом отходила назад и через несколько минут пошла быстрее, очутившись на вольной воде.
Минут через десять хода капитан крикнул:
– Стоп, машина!
И когда клипер остановился, скомандовал:
– Из бухты вон! Отдай якорь!
Раздался звук якорной цепи, якорь грохнул в воду, и «Чайка» остановилась, повернувшись носом против ветра.
– До утра простоим! – весело говорил капитан старшему офицеру. – А теперь велите команде дать по чарке водки, и пусть люди просушатся и обогреются. Да попросите вахтенного офицера раньше восьми часов команду не будить… А я пойду спать! А вы, Евграф Иваныч, на минуту зайдите ко мне! – обратился капитан к штурману.
– Слушаю-с.
– А течи нет, Николай Николаевич?
– Нет…
– И отлично… Я спать пошел.
VII
– Эй, Рябка! «Медведя»! – крикнул капитан, входя в каюту. Но Рябка не откликался.
– Дьявол… Рябка!
Он заглянул в каюту вестового. Тот крепко спал. Капитан разбудил вестового. Тот вскочил и протирал глаза.
– Спал?
– Спал, вашескобродие!
– И ничего не слыхал?
– Никак нет, вашескобродие!
Капитан засмеялся и, обращаясь к штурману, заметил:
– Верно, «медведя» хватил много!
– Надо думать!
– Хватил, Рябка?
– Самую малость, вашескобродие!
– Ну, а теперь изготовь нам, да побольше! И печку затопи! Присаживайтесь-ка, Евграф Иваныч.
Но старый штурман прежде посмотрел на барометр и тогда только присел и весело заметил:
– А барометр поднимается, Павел Львович!
