Константин Станюкович
Собака
III
В это время в кружок вошел баталер Иванов.
– Вы это о чем? – небрежно спросил он, закуривая трубку.
– Да вот насчет Трофимова, Петрович! – взволнованно проговорил Лещиков, питая к старому унтер-офицеру некоторую слабость, как к заведующему раздачей водки, который иногда позволял Лещикову выпить две чарки вместо положенной одной, если Лещиков покупал вторую чарку у кого-нибудь из непьющих.
– Относительно какого, примерно сказать, обстоятельства? – задал вопрос баталер, любивший в качестве бывшего писаря выражаться, как он говорил, “по-благородному”.
– Да вот шельма Никишка брешет, что Трофимова обязательно поймают… для этого и Собака на берег уехал – ловить!
– Ни в жисть. Это одно “благоухание”! – авторитетно произнес баталер.
Он любил это слово и употреблял его в разных, им же придуманных смыслах, когда хотел выразить что-нибудь невозможное или не стоящее внимания.
И нередко, когда кто-нибудь просил Петровича разрешить вторую чарку, он отвечал:
– Проваливай! Это одно благоухание!
– Так не поймают, Петрович? – обрадованно спросил Лещиков.
– Никто и ловить не станет, хоть десять концырев проси у всех губернаторов…
– Ну? – недоверчиво протянул Никишка.
– То-то “ну”. А ты не нукай, беспардонная Никишка, коли тебе объясняют, чего ты понять не в силе своего рассудка… Тоже о себе много полагаешь!..
– Диковинно что-то, по моему рассудку, Иван Петрович! – заискивающе промолвил Никишка.
– Нет ничего диковинного для образованного человека! Обмозгуй, ежели в малом понятии, Никишка! Ничего концырь не поделает, как ни постарайся для твоей Собаки! Он скажет здешнему начальству: “Пожалуйте мне беглого российского матроса первой статьи Федора Трофимова, сделайте такое одолжение, господа сенаторы!” А сенаторы ему в ответ: “По какой такой причине? Чем виноват мистер Троф?” Это американцы, наверно, так уж обозвали по-своему Трофимова, чтоб не копаться! – вставил баталер и продолжал за сенаторов: – “Убил ли Троф, или украл? Ежели, мол, дадите доказательство, мы будем ловить Трофа и судить по своим закон-положениям. А ежели доказательства нет, то какие мы имеем права ловить и судить человека?.. У нас вольная сторона… Живи кто хочет”.
На лицах матросов светились удовлетворенные улыбки.
Матросик радостно промолвил:
– Небось Петрович зря не скажет. Он все знает!
– Ну что, вестовщина, слышал? – насмешливо спросил Лещиков.
– Уши-то есть… Только и Собаку слышал… Он в уверенности поехал на берег! – заметил Никишка.
– Сдурел от бешенства и в уверенности. Вроде быдто под хвост перцу Собаке подсыпали… А как вернется, небось поймет образование! – категорически промолвил баталер.
И прибавил:
– Вот новый адмирал приедет из России, так Собаку утихомирит… Нынче другие пойдут права… Адмирал не любит, чтобы безо всякого образования тиранили матроса…
Матросы жадно слушали баталера.
– Скоро ли приедет?.. – раздались многие голоса.
– Слышно, скоро! – отвечал баталер.
И кто-то спросил:
– Пожалуй, адмирал ослобонит нас от Собаки? Как ты полагаешь, Петрович?
– Адмирал с большим рассудком. Нижнего чина не считает вроде арестанта. Небось не станет держать на эскадре такую Собаку! Обязательно отрешит и отправит в Россию! – уверенно проговорил баталер.
Все, по-видимому, были в большой радости от адмиральского рассудка. Только Лещиков, казалось, не удовлетворился им.
– Ежели адмирал с большим рассудком, то по-настоящему следовало бы Собаку скрозь строй! – сказал Лещиков.
Это замечание вызвало веселый сочувственный смех.
– Как полагаешь, Петрович? Не вышло такого закон-положения? – прибавил Лещиков.
– То-то не вышло! – засмеялся баталер.
– Довольно-таки жалко, что не вышло! А в здешней стороне есть такой закон-положение?
– Скрозь строя нет…
– И у мериканцев, значит, нет строгости для начальства? – допрашивал Лещиков.
– Очень даже строго… Ежели ты здесь хоть начальник да начхал на закон, не похвалят… Отдадут под суд и в тюрьму… А то и повесят!.. Одно благоухание! – прибавил Петрович, придавая любимому своему слову положительный смысл.
– Это правильно… Ловко с “собаками”! Небось не смеют, идолы!.. А наши-то, которые шкуры снимают, ничего не боятся! – проговорил Лещиков.
– Вот новые права дадут – побоятся… Скоро шабаш порке! – сказал баталер. – Приедет адмирал, выйдет объявка! А уж Собаку беспременно уберут.
– Еще когда уберут, а он задаст сегодня благоухание! – не без злорадства бросил Никишка.
С этими словами он захихикал и вышел из круга курильщиков.
