Козырь
Река
Радостное предвкушение владело мною. Я представляла, как весело нам будет целую неделю, что мы будем делать и как же все-таки хорошо иметь такого брата! Мысли мои прервал стук открывшейся калитки, но из-за куста цветов я не могла видеть, кто пришел, а так хотелось! Я выгнула шею и всем корпусом подалась вперед, непонятно какой частью мозга осознавая, что лечу вниз. Я грохнулась оземь, распугав кур, попала лицом в грязь, а руку до крови снесла жестяной банкой из-под селедки, в которой стояла вода для цыплят.
Знакомый смех раздался надо мною, и я с обидой подняла голову на невысокую девушку с большими синими глазами, но тут же закричала от радости и рассмеялась вместе с нею. Эта миниатюрная красавица была, если хотите точности, моей троюродной племянницей, хотя и старше меня на пару лет. Звали ее Ира, встречались мы редко, но каждая такая встреча была радостной, и привязанность наша не знала границ. Я находила в ней образец для подражания, и не понимала, что находила во мне она.
В то утро ее привезла бабушка Аня, поддавшись на бесконечные уговоры.
Я радостно ухватила ее за руки и со смехом увлекла в дом, предвкушая, что эти каникулы превратятся из скуки в веселье. А к вечеру дядя Сережа привез пацанов. Не надо было много уменья, чтобы уговорить его оставить их на недельку-другую, а не на несколько дней, как он планировал.
Вечер мы провели в бурном обсуждении случившегося за прошедший месяц каникул, ведь мы провели его по-отдельности. Как сладок миг встречи с теми, кто действительно дорог твоему сердцу! Тогда я в полной мере понимала значение этих слов, и мне хотелось подарить своим друзьям что-то необыкновенное, что-то такое, чего они никогда не переживали, хотелось, чтобы им было так же хорошо, как и мне. К тому же я все еще находилась под впечатлением своего утреннего путешествия в мир туманной реки, полной загадок и откровений. Замысел родился сам собой.
На следующее утро за завтраком, сытным, здоровым и деревенским, я закинула пробный камешек:
– А вы знаете, что на том холме, где сейчас котлован, раньше была река? – спросила я, набивая рот картошкой.
– Да ну! – удивился Ромка.
– Серьезно, у бабы Таси спроси.
Баба Тася только кивнула в ответ, вероятно, ей просто захотелось подыграть, ведь на самом деле никакой реки там и в помине не было.
– Классно, – сказал Ромка.
– Там много песка, хорошего песка, – сказала я, при чем я знала, что говорю. – Он белый, а есть желтый, как золото, ржавый, и он мокрый, если копать глубоко. Мы могли бы построить там шахты и песочные городки.
– Классно! – глаза Ромки загорелись от представления этой картины.
– А еще можно построить большой-большой замок! – воскликнула Ира.
– Внутри котлована стены из глины, – продолжила я соблазнять. – Глина уступами и сквозь нее растут корни. Уступы можно обваливать. Это забавно.
– Давайте пойдем, если отпустят, – сказал Ромка.
– Я с вами, – Женя сронил картошку на клеенку и по-детски завез ее за сахарницу.
– Баба Тася, – обратилась я к ней, – можно мы пойдем в котлован поиграть?
– Идите, только все вместе, – ответила она, – не разбегайтесь. Обратно тоже все вместе, Женю не потеряйте. Глубоко не ройте. Чтобы в обед были дома.
– Ура! – воскликнули мы и побежали собирать ведра, лопаты, кепки, – все необходимое в нашем путешествии.
Мы пересекли огород, дружно обсуждая грядущую игру, просто невинную игру в шахтеров.
Река была на месте, она влачила свои мутные воды, мы прогремели по мостику и вторглись во владения природы.
Холм был замечательным, крутым, ровным, и только макушка его была срезана довольно глубоким котлованом, раньше здесь брали глину для кирпичного завода. Глину счистили и обнажили песок – именно то, что нам было необходимо. Стены этого котлована создавали ощущение чего-то нереального, как в замке у колдуна: сухие глиняные уступы затейливыми узорами сбегали вниз; из них торчали корни трав, мохнатые и жилистые. Это было очень впечатляюще.
Запыхавшись, мы вползли на холм, побросали свою амуницию и сели отдыхать. Солнце светило над нами, обещая жаркий денек, по голубому небу плыли легкие облачка, пели птички. Это был рай.
– А здесь и в самом деле классно, – сказала Ира и набрала горсть сухого белого песка. – И песок речной, белый.
– По-правде, река отсюда ушла вглубь, – сказала я, – и теперь она течет под нами.
– Вот это да! – воскликнул Ромка. – Здорово! А давайте ее выкопаем.
– Как это выкопаем? – удивилась Ира.
– Если будем копать вглубь яму, то когда-нибудь мы дойдем до воды, – пояснил он, – и река снова выйдет наружу.
– Ага, – хмыкнула Ира, – и затопит огороды.
– Да нет же, – возмутилась я. – Она впадет в нашу речку, и та станет широкой. Можно будет в ней купаться.
Этот последний довод особенно понравился Жене.
И мы решили копать, копать до тех пор, пока не найдем эту чертову реку – это и стало главной целью нашей игры. Для начала общими усилиями мы прокопали небольшую траншею, по которой наша, вновь обретенная река, должна была проложить себе путь в маленькую речушку, чтобы напитать ее новыми силами, свежей кровью. С точки зрения логики это была хорошая мысль, с точки зрения затрат труда – отвратительная: на траншею ушел почти целый день, если не считать перерыва на обед. Сначала все шло очень хорошо, песок сухой и рассыпчатый, поддавался легко до тех пор, пока мы не натолкнулись на глину и дерн. Это была катастрофа. Пришлось сбегать за большой лопатой, и мы по очереди вскопали целину длиной в несколько метров, но достаточно, чтобы река не вздумала увильнуть в сторону. Для подростков это было очень тяжелой работой, поэтому к вечеру мы буквально валились с ног.
Но мы были довольны: эта забава начала втягивать нас, как трясина опасного болота. Бьюсь о заклад, что в ту первую ночь, всем снилась большая река, бьющая из-под земли, и каждый в мечтах купался в ее теплых и чистых водах, ощущая голыми пятками настоящий белый речной песок.
После молочно-ягодного завтрака мы вновь двинули на холм, и надо отметить, что наше воодушевление за ночь заметно возросло. По пути мы жарко обсуждали, мечтали, строили планы насчет того, как мы дойдем до воды, и что за прекрасный это будет момент. Глупые дети, конечно же, были уверены, что раскопают реку в тот же день.
И мы начали рыть. Песок поддавался легко. Сначала мы копали лопатками, а когда песок пошел сырой и холодный, его можно было взрыхлять руками, и сгребая ведерком, выкидывать наружу.
Только не оказалось это таким простым. За день мы прокопали значительную яму, высотой чуть ли не в метр, а воды не нашли. Правда, песок становился все холоднее и влажнее, что было правильным знаком: да, здесь была вода!
К вечеру мы очень устали и тихо брели домой, путаясь ногами в высокой траве. Никто не мог уснуть, баба Тася ворчала; но мы были слишком возбуждены: завтра точно доберемся до родника, ибо запах воды уже щекотал нам ноздри. Игра настолько захватила, что постепенно начала превращаться в непоколебимую реальность.
На следующее утро за завтраком Ромка сказал, вылавливая из супа галушки:
– Если сегодня мы ничего не найдем, я копать не буду.
Все удивленно воззрились на него, перестав есть.
– Ты дезертир! – возмутилась Ира.
– Кто? – переспросил он.
– Дезертир.
– Сама такая, – огрызнулся Ромка и принялся за свой суп.
– Сегодня точно хоть что-нибудь да найдем, – успокоила я его. – Недаром же столько копали! Ты сам вчера сказал, что песок стал мокрым, хоть выжимай, так что: не вешать нос!
На этом и порешили.
День тот был жарок. Утреннее солнце уже палило, как полуденное, а на небе не было ни облачка.
Мы пересекли огород, бряцая своими орудиями землекопов, и спустились к реке, причем Женя пребольно обжегся крапивой и начал назойливо хныкать, угрожая, что сейчас вернется домой. Мы с Ромкой радостно поддержали его идею, и он затих.
Наша яма темнела посреди пары горок песка. Ромка разогнался и с разбегу спрыгнул в нее, издав счастливый клич. Ира поспешила к краю, чтобы удостовериться, что этот «козлик» ничего себе не сломал, она ведь была самой старшей, и несла за нас ответственность.
Из ямы послышался радостный голос:
– Здесь классно, тенек и мухи не кусают, – провозгласил Ромка, и его голова показалась над поверхностью.
Женька суетливо топтался рядом с ямой: ему было строго запрещено подходить к краю, и тем более спускаться вниз: мал он был.
– Смотрите: мальчик, – он присел на корточки и указал на стену ямы.
Мы все внимательно вгляделись: действительно, на фоне белого песка ярко-рыжие прожилки прочертили замысловатую фигурку большеголового человечка с длинными руками.
– А вот, гляньте-ка, черепаха, – и Ромка указал на еще один рисунок, в самом деле похожий на черепашку.
– Ребята, – взволнованно сказала я, потрясенная внезапно пришедшей мне в голову мыслью, – это знаки! Река дает нам знаки!
– А черепаха означает, что скоро будет вода! – возликовал Ромка, втаскивая в яму лопату и ведро. – Копать! Вперед!
И мы начали рыть. Копали попеременке. Постепенно стены ямы покрывались все новыми и новыми рисунками замысловатых зверей, человечков, предметов. Они будоражили наше воображение, а мое – особенно. Я сама начала проникаться мыслью, что река действительно существует, и если это так, то она необыкновенная, она таинственная и колдовская. Этими мыслями я с легкостью заразила остальных.
– Вы знаете, – сказала Ира, глаза ее горели, как у любого энтузиаста, – в древности воде поклонялись, и селились всегда у воды. Мы в школе проходили, и училка говорила, это потому, что вода обладает удивительными свойствами, у нее есть память.
– Не загоняй! – фыркнул Ромка, принимая у меня из рук ведра с песком. – Вода помнить не может, поверь мне. Эта училка вам наврала.
– Все равно, что-то здесь есть, – сказала я, и голос мой из ямы, глухой и торжественный, наверняка, показался всем не менее удивительным, чем память воды. – Посмотрите на стены ямы, они же чистая тайна.
Если до этого наши домыслы были пустой болтовней, то после моей последней фразы они стали тяжкими рассуждениями.
– Корни видно, – заметил Женя.
– Боже мой! – воскликнула я, – вы только посмотрите: крест!
Все нависли над ямой, загородив свет, но даже и так они отлично разглядели ровный ярко-желтый крест, возникший на стене ямы.
