Крисия Ковальски
Струны моей гитары
Ангелина всегда была принцессой. Есть такие девочки, которые с детства знают, что они особенные. И с детства им же говорят об этом. Ангелина была папиной дочкой, которую он баловал. Она даже ревновала мать к отцу и требовала, чтобы его внимание доставалось ей одной. Училась она хорошо и школу закончила блестяще, с золотой медалью, поступила в тот университет, который выбрал любимый папочка и ждала принца, который заменит отца и возьмёт финансовое бремя содержания девушки на себя. Всегда ухоженная, с макияжем в самых модных вещах, её никто и никогда не видели неопрятной, в домашних тапочках и уютном махровом халате даже во время болезни. Она всегда была совершенна. И ждала такого же совершенного принца. И почему-то решила, что её принцем станет Максим Левицкий. Да, он обеспечен, богат, правда дерзкий и неуправляемый, но это девушка ему прощала. Она чувствовала, что по-настоящему влюблена в него, в его потрясающую улыбку, в лучики – смешинки в его глазах, даже в его легкомыслие и бесшабашность. Правда, Ангелине совсем не нравился тот факт, что рядом с её Максимом постоянно находятся какие-то девушки, но, будучи по-женски мудрой, она старалась пока этого не замечать, чтобы не спугнуть парня. До Максима она ни с кем не встречалась, потому что считала, что ненужно разменивать себя на тех, кто всё равно её не достоин и кого её папочка не одобрит. Зачем ей глупые одноклассники, бесперспективные молодые люди, нищие студенты, живущие только на стипендию и деревенские соленья-варенья, передаваемые мамами и бабушками? Нет, её мужчина будет перспективный, богатый, красивый, идеальный.
И Максим понимал, что, к несчастью, этим идеальным мужчиной стал для Ангелины Ставицкой именно он. Максим не испытывал от этого радости. Ему не хотелось обременять себя Ангелиной, пусть она верная подруга, проверенная временем, всегда идеально-красивая, но Максиму было элементарно скучно с ней. Он не любил ничего идеального. Идеальная красота его оставляла равнодушным, идеальный порядок хотелось разрушить, в тихую солидную обстановку благополучия хотелось внести диссонанс, шокировать благовоспитанных знакомых отца, ему не хотелось быть хорошим и идеальным. Но почему-то время шло, а подругу детства Максим от себя не отдалял, разрешал ей быть рядом, строить на него планы, врываться в его жизнь и требовать к себе внимания. Максим считал, что это просто привычка, такая же привычка, которая заставляет нас вспоминать о друзьях детства. Вот и сейчас встретить Новый Год, традиционно семейный праздник, он захотел не с новой знакомой из ночного клуба, а с Ангелиной.
Реквием по мечте
Не зазорно быть мятой, сбитой.
Понимать, что с судьбой не квиты.
Что она ведет по пенальти.
Что никак не найти ту мантию,
Чтобы сделаться невидимкой.
Выцветать с каждой новой стиркой…
Не зазорно вставать с кровати
И считать этот день некстати.
Дарья Пурш
Да, она была в шоке. Вот это верное её состояние. Она прятала в подушку горящее от стыда лицо, слёзы обиды щипали глаза. Больше всего Лиза злилась на себя. Какая же она дурочка! Ну на что она рассчитывала, когда одевалась, как девушка лёгкого поведения и шла в элитный ночной клуб? И что оставалось делать Левицкому, как не принять за женщину, готовую продать себя за деньги?! И как такая идиотская бредовая провальная идея вообще пришла ей в голову?! Да как так можно было быть такой легкомысленной?! Да как так можно было вообще два дня подряд бегать за незнакомым мужчиной и искать с ним встречи?! Да как вообще можно было… Лиза кусала подушку в бессильном отчаянии, а её тело содрогалось от беззвучных рыданий. А когда она в очередной раз вспоминала его грязно-глумливые слова о её губах, то стыдливо вспыхивала и прикрывала губы ладонью.
Всю ночь Лиза не спала. Она смотрела в потолок, в зашторенное окно на тени голых веток тополей, слушала тикание часов и думала, думала… К утру она приняла решение. Решение это далось ей непросто, но другого выхода не было. Лиза решила уйти из консерватории. Она не могла позволить себе роскошь учиться, когда нужно зарабатывать деньги. Нужно бросить учёбу в консерватории и найти работу. Как она будет жить без музыки, без занятий, без любимых преподавателей – об этом Лиза старалась не думать. Она думала о брате, сидящем в тюрьме, о двух бандитах, преследовавшим её в тёмном дворе, о больных старых родителях… Никто, никто ей не поможет, придётся рассчитывать только на себя. Теперь нужно подумать, что она может делать и искать работу. И Лиза вспомнила, что недавно гуляла с подружкой Машей и увидела на стоянке возле ресторана «Седьмое небо» объявление, что требуются музыканты. Музыка – это единственное, чем хотела заниматься девушка, что любила всей душой и без чего не представляла жизни. Сегодня же с утра вместо занятий она пойдёт в тот ресторан, и, если им уже не нужны музыканты, она попросится посудомойкой, уборщицей, официанткой… кем возьмут. Оставался, правда, и совсем уж плохой вариант – идти в ночной клуб танцевать, но это уже если вообще ей нигде больше не удастся найти работу. А ещё у неё есть двадцать тысяч, накопленные на гитару, их она потратит на ремонт машины брата, а потом продаст эту машину.
Всё оказалось так просто и так обыденно, что Лаза не успела даже удивиться переменам в своей жизни. В ресторан её взяли сразу же, причём не музыкантом, а певицей. И выступала она без репетиции в первый же вечер. Как оказалось, особого умения её новое занятие не требовало, Лиза даже пела в половину силы своего голоса, зная, что слушают её только в самом начале, а потом уже неважно становится, насколько хорошо она поёт, главное, чтобы песня была с весёлым и лёгким мотивом. Часто заказывали шансон. Лиза никогда не пела шансон, даже не слушала, но ей пришлось выучить несколько самых популярных песен. Тексты учились легко, Лиза запоминала их с первого раза. Но петь в режиме стрима до трёх или даже более часов поначалу было тяжело, но постепенно девушка привыкла и к этому. Самым сложным оказалось выдержать реакцию родителей на то, что она бросила учиться в консерватории.
– Ты бросила свой талант на ветер! – возмущалась мама, – Для чего была музыкальная школа? Для чего был целый год в консерватории?
– Надо было настоять, чтобы ты шла в торгово-финансовый колледж, хоть профессия была бы! А сейчас ни образования, ни профессии, – вторил ей отец.
Через неделю Лиза принесла домой расчёт, положила деньги аккуратной стопочкой на обеденный стол, за которым завтракали родители. И только после того, как они увидели, что их дочь имеет хороший заработок, они перестали упрекать её. А когда в конце месяца в их квартиру постучали двое незнакомых мужчин, и им открыла мама, родителям пришлось узнать и о долге сына. Всё те же два парня, не посчитав нужным разуться и снять кожаные дублёнки, прошли в кухню и сели за стол.
– Мы пришли за долгом, – произнёс один из них.
– За каким долгом? – не поняла Антонина Евгеньевна.
– За долгом вашего сына. Его долг теперь на вас.
И объяснили снова то, что говорили Лизе в тёмном дворе месяц назад.
– Уходите! Я вызову полицию! – решительно заявил Николай Васильевич.
– И что вы им скажете? Вот расписка вашего сына. Долг надо вернуть. У вас красавица-дочь, и, кстати, имеет привычку очень поздно возвращаться домой одна. Не боитесь, что с ней может случиться что-нибудь неприятное?
– Да как вы смеете… – Антонина Евгеньевна опустилась на стул, чувствуя, что ноги её не держат.
– Если у вас нет денег, продавайте квартиру,– подсказал второй парень, до этого молчавший.
Но в это время домой вернулась Лиза, она увидела непрошенных гостей и всё поняла, быстро прошла в комнату и вышла уже с пачкой денег в руках.
– Вот, здесь сто двадцать тысяч, это всё, что удалось заработать, – сказала она, – Больше у меня просто нет. Можете избить, покалечить, но тогда я вообще ничего больше не смогу заработать.
Парень, сидящий ближе к двери, встал и приблизился к девушке, поднёс руку к её волосам, захватил пальцами локон.
– Ну зачем же сразу бить, калечить… Мы против насилия. Всё же всегда можно решить мирным путём, тем более с такой красивой девушкой.
Лиза отпрянула от него, а парень, усмехнувшись, достал из кармана джинсов визитку и протянул ей:
– Если передумаешь, позвони или приди по этому адресу. Мы сможем договориться. Твой брат должен нам три миллиона. Посчитай, сколько лет тебе придётся отдавать нам долг такими темпами?
– Ничего, отдам, – резко ответила Лиза.
– А ведь мы ещё процентов не начисляли. Пожалели тебя, красивая. Ты подумай, я ведь долго таким добрым быть не могу.
Он взял со стола пачку денег, кивнул своему напарнику, и они вышли.
– Дочка, почему ты нам раньше не рассказала? – дрожащим голосом произнёс отец.
– А что бы вы сделали?
– Квартиру продадим. Правда, три миллиона за неё не дадут, но около двух продать можно.
– А жить где будем? – задала вопрос Лиза, чувствуя, что её начинает трясти, это началась запоздалая реакция.
– В деревню переберёмся, купим халупу за пятьдесят тысяч и будем жить, – ответил отец, – Квартиру выставляем на продажу.
На следующий день с утра падал снег, а ещё был выходной день. Лиза вышла из дома сразу, как только серое утреннее небо посветлело. На улице не было морозно, потому что падал снег. Снежинки кружились, падали на щёки и таяли как слёзы, чистые детские слёзы. Точно так же таяли мечты Лизы… Она взяла свою старенькую гитару и пошла в парк. Зимой, да к тому же с утра в парке должно быть пустынно, а Лизе хотелось играть, играть для души громко и долго и выплеснуть все эмоции, скопившееся в ней за этот месяц. Видеть мрачные, полные скорби лица родителей было невыносимо. Но что ещё Лиза могла сделать? Пойти к этому бандиту по адресу, оставленному им вчера? Спасибо большое, конечно, но Лиза уже ходила в ночной клуб и пережила там такое сильное унижение, какого не переживала ни разу в жизни. Никто и никогда её не унижал так, как Максим Левицкий. И испытать подобное ещё раз Лиза была просто не в состоянии. Никогда больше она не наденет вызывающее платье и не сделает яркого макияжа, и никогда больше не пойдёт к мужчине ради денег. За тот раз она себя ещё так и не простила, и дня не было, чтобы Лиза об этом не вспоминала и не упрекала себя в сделанном.
Значит, придётся продавать квартиру и уезжать в деревню… Другого выхода Лиза не видела. Так, в тягостных раздумьях девушка не заметила, как дошла до парка, остановилась возле присыпанной снегом скамейки. Снег уже перестал идти, солнце несмело выглядывало из-под серых тяжёлых туч, и его отблески серебрили свежие снежинки, заставляя лучиться и переливаться. Лиза сняла с плеча гитару, раскрыла чехол и достала инструмент. Это старая гитара, струны которой Лиза меняла несчётное количество раз, кое-где на корпусе уже облупился лак, но девушка верила, что в руках музыканта, который прикасается к струнам с душой, старая гитара оживает вновь и вновь. Лиза взяла первый аккорд, она ни на минуту не задумалась, что исполнять. Песня сама просилась на кончики пальцев, на струны гитары, уже звучала в её сознании. Лиза поддалась этому порыву, рождая пальцами мелодию, девушка запела:
Песен ещё ненаписанных сколько?
Скажи, кукушка, пропой.
В городе мне жить или на выселках?
Камнем лежать или гореть звездой?
В холодном звенящем воздухе чистый девичий голос взлетел, зазвенел чистым горным хрусталём, а в этом голосе вся полнота отчаяния, боли, нестерпимого желания выплеснуть эту боль аккордами послушных струн, вибрирующих в умелых пальцах. На припеве голос поднялся чистой высокой нотой, усиленной морозным воздухом.
Солнце моё, взгляни на меня
Моя ладонь превратилась в кулак
И если есть порох, дай огня!
Вот так!
Где же ты теперь, воля вольная?
С кем же ты сейчас ласковый рассвет
встречаешь? Ответь.
Хорошо с тобой, да плохо без тебя,
Голову да плечи терпеливые под плеть,
Под плеть.
Лиза не боялась, что её услышат, потому что в это время в парке не бывает людей. А когда она пропела всю песню, прожила боль и отчаяние, то заиграла другую мелодию. Лизе хотелось рождать грустную музыку, хотелось петь громко, протяжно и отчаянно. Поэтому она выбрала старый романс:
Я хотел въехать в город на белом коне,
Да хозяйка корчмы улыбнулась мне.
На мосту, видно, мельник взгляд бросил косой.
И остался я на ночь с хозяйкою той.
Конь узду рвал из рук, в путь просился скорей,
Но не слышат влюбленные лучших друзей.
Я всю ночь до утра в той корчме пировал,
А на привязи конь обо мне тосковал.
Белый конь, белый конь, я тебя потерял
Белый конь от меня по степи ускакал
Белый конь, белый конь, потерял я коня
Белый снег, белый снег укрывает меня…
Пушистые ели склонялись тяжёлыми от снега ветками над вымощенными дорожками аллеи, сверкая в утреннем, похожем на расплавленное бледное золото, солнце серебром и алмазами снежинок. Вместе с музыкой наступало облегчение, возвращались силы, возвращалось желание жить и любить этот мир. Лиза не сразу заметила, как невдалеке напротив стоит мужчина, прислонившись спиной к стволу дерева и слушает её песню. Одет он был в чёрное пальто, белый шарф, без шапки, и на его тёмных волосах блестели снежинки. Его появление в безлюдном парке почему-то не напугало девушку, хотя и странно, что он мог делать здесь утром, в выходной день.
– Вы давно… слушаете? – спросила Лиза, смущаясь.
– Уже вторую песню, – застенчиво улыбнулся мужчина, держа руки в карманах, он медленно подошёл к Лизе. И она разглядела, что это совсем ещё молодой мужчина, чуть старше её самой. Его серые глаза смотрели с восхищением, но в его движениях было спокойное достоинство. Он приблизился и попросил:
– Извините, что помешал. Но сыграйте, пожалуйста, что-нибудь ещё. И спойте. Я никогда не слышал такого сильного и нежного голоса.
– Что же вам сыграть? – растерялась Лиза.
– Что захотите. Я так понимаю, сегодня у вас грустный настрой, и музыка тоже будет грустная…
– Да, извините, весёлое играть я сегодня не могу.
– У вас что-то случилось? – и сразу же смутился, – Извините, что спрашиваю. Конечно же, вы можете не отвечать.
– Я вам могу спеть свою любимую песню, – предложила девушка.
– Я был бы счастлив, – снова улыбнулся мужчина мягкой застенчивой улыбкой, Он стоял немного в отдалении и так же не вынимал рук из карманов пальто.
Лиза начала играть. Эту песню она исполняла нечасто, но очень любила.
Солнце редкими лучами
Попрощаться хочет с нами вновь,
То мечтою окрыляет,
То сомненьем отравляет кровь…
Может, мы уже другие,
Может, это ностальгия по весне?
По своим мечтам хрустальным,
Может, это просто жаль нам прошлых дней?
Молодой мужчина слушал очень внимательно, не отводя от неё спокойного взгляда серых глаз. А когда замолкли последние аккорды, он искренне произнёс:
– Потрясающе… У меня нет слов… Но вы, наверно, замёрзли, давайте пройдёмся до кафе и погреемся, если вы не возражаете и никуда не спешите.
– А вы просто гуляли, да? – спросила Лиза, убирая гитару в чехол.
– Да, иногда я гуляю здесь по утрам, но вас раньше здесь не видел.
– А я раньше здесь не пела, – ответила девушка. Она натягивала на пальцы перчатки, а мужчина предложил:
– Давайте я понесу вашу гитару?
– Нет, мне совсем не тяжело, – отказалась девушка и привычным движением перекинула через плечо широкую лямку чехла с гитарой внутри.
Они медленно пошли по заснеженной тропинке вдоль аллеи и вскоре оказались возле небольшого кафе. Внутри кафетерия тепло и уютно. И, к счастью, столики возле окна, откуда виднелись заснеженные мохнатые лапы елей, были свободны. Они заняли столик, мужчина спросил, чего бы ей хотелось.
– Зелёный чай и больше ничего, – скромно произнесла девушка. Мужчина принёс две кружки зелёного чая.
– Давайте познакомимся, – предложил мужчина, – Меня зовут Павел. Мне двадцать три года.
– Вы выглядите немного старше,– отозвалась девушка, – Наверно, потому что вы серьёзный. У вас взгляд серьёзный, вдумчивый. А меня зовут Лиза.
Девушка стянула с головы вязаную белую шапочку и распушила волосы, которые сразу же огненными змеями упали на плечи и закрыли спину.
– Елизавета, – повторил Павел, – У вас редкий чудесный цвет волос.
– Все так говорят, – равнодушно ответила на комплимент девушка.
– И вы правильно подметили, я очень серьёзный, наверно потому, что очень одинокий.
– Вы одинокий? – удивилась Лиза, – Такой молодой, симпатичный, умный и одинокий?
– Мне тяжело сходиться с людьми, а с вами, почему-то, сразу почувствовал себя легко, такого со мной не бывало. Наверно, всему виной музыка. Ваша чудесная музыка, которую мне выпало счастье услышать.
– Вы говорите очень красиво. Вы романтик, Павел, – улыбнулась девушка, обнаружив, что при встрече с этим странным молодым человеком она забыла о своих проблемах и несчастьях, и обида на себя уже не сжигала её изнутри.
– Я всего лишь бизнесмен, у меня ответственная и скучная работа.
– Вам она не нравится?
– Не знаю. Ничего другого я не знал. Отец надеялся, что я смогу стать его достойным приемником, и я боюсь не оправдать его ожиданий.
– Ваш отец очень влиятельный человек? – догадалась Лиза.
– Да, мой отец владелец очень крупной компании, Левицкий Роман Степанович, «Леспромтрансматериалы», возможно, слышали?
Лиза вздрогнула.
– Да, слышала. Тогда я и вам скажу свою фамилию, – с вызовом произнесла она, внимательно наблюдая за его реакцией, – Костромина Лиза, сестра Костромина Эдуарда.
– Вы его сестра? – спокойно переспросил парень, – Что ж… Мне в любом случае приятно с вами познакомиться независимо ни от каких обстоятельств. Скажите, Лиза, вы где-нибудь выступаете с концертами? Я могу где-нибудь услышать ваше прекрасное исполнение?
– Нет…, – Лиза смутилось, ей почему-то не хотелось говорить о том, что она выступает в ресторане, – Я просто по настроению пою.
– Вам надо заниматься этим профессионально, вы очень талантливы, Лиза. Правда, я в музыке не разбираюсь, но если у меня, такого сдержанного и скупого на чувства человека, начинает болеть душа, когда вы поёте и играете, то это же настоящий талант, правда?
– Вы мне льстите, – улыбнулась Лиза, – К сожалению, мне пора домой. Спасибо за чай.
– Ну что вы, мне бы хотелось дать вам намного больше за то счастье, какое я чувствовал, когда слушал вас. Скажите, Лиза, мы можем увидеться снова? Мы можем с вами снова погулять в этом парке? А если хотите, можем сходить куда-нибудь на концерт или в кино.
– Боюсь, мы не сможем встретиться в ближайшее время, на выходных у меня много работы. Может быть, на следующих выходных, если получится…
– Давайте обменяется номерами телефонов, Лиза, – предложил Павел, – Обещаю, я не буду настойчив. Если у вас появится желание погулять или куда-нибудь сходить, и вам нужна будет компания…
– Конечно, давайте, – согласилась Лиза. Новые знакомства с мужчинами Лизе не хотелось начинать, но этот парень выглядел ненавязчивым и скромным. И ему не хотелось отказывать. К тому же, ведь он может ещё и не позвонить, передумать.
За окном идёт снег крупными хлопьями, в печи потрескивают разгоревшиеся сухие дрова. Печь обычная, какая есть в каждом деревенском доме – кирпичная, известью побеленная. И обстановка небольшой комнаты тоже обычная – старый массивный комод из дерева, покрытый уже местами потрескавшимся лаком, кровать с железной сеткой и металлической спинкой, ковёр, сотканный из кусочков разноцветной ткани, шторы на окнах из белой плотной ткани. Ангелина предпочла бы наличие платяного шкафа с плечиками для одежды и удобную двуспальную кровать с ортопедическим матрасом, но комната для гостей ничего этого не предусматривала.
– Почему здесь нет камина? Почему до сих пор печка, как в старину? – Ангелина садится на край кровати и начинает расчесывать белокурые волосы. Белоснежный кружевной халатик, не скрывающий стройные длинные ноги. Вся беленькая – кожа, волосы, бельё в тонких кружевах, девушка олицетворяет саму нежность. Белоснежка из сказки, только со светлыми волосами.
– Вадим не хочет здесь ничего менять. Его всё устраивает, – Максим снимает с себя свитер, небрежно бросает его на спинку старого деревянного стула и приближается к кровати.
– Но это же старомодно, – Ангелина забавно поморщила носик, – Вот если бы был камин, это выглядело бы стильно.
Максим лёг на кровать, растянулся как большой довольный кот. Сетка под тяжестью его тела скрипнула и прогнулась. Судя по его виду, Максима всё устраивает – и снег хлопьями и потрескивание огня в печи и даже недовольное ворчание Ангелины. Парень протянул руку и дотронулся до мягких девичьих волос.
– Ты такая невероятная… – с восхищением произносит он, – Иди ко мне, детка.
Ангелина откинула расчёску и легла рядом, сразу же оказавшись в крепких объятиях Максима.
– Геля… Давай рванём на море в самом начале лета, – вдруг неожиданно предлагает он.
– Можно, – легко соглашается девушка, – У меня три новых купальника и пять парео.
И недовольно замолкает, заметив насмешку в его глазах и в его улыбке.
– Чего ты? – с обидой спрашивает она и толкает парня бок локтем.
– Вспомнил мультик один. «Простоквашино». Там мама дяди Фёдора поехала на курорт, чтобы надеть три вечерних платья, – охотно поясняет Максим.
– Вот-вот… А я всё думаю, что мне эта деревня напоминает… И этот дом, в частности. Простоквашино и есть! Самая настоящая глухомань!– Ангелина весёлого настроения парня не поддержала.
– Ну тут ты преувеличиваешь, детка, – не согласился Максим, – Здесь очень крупное предприятие, и посёлок – довольно оживлённое место.
– Деревня и есть деревня, – не соглашается Ангелина и возвращает Максима к интересующей её теме, – Так мы едем на море?
– Решено. Едем во Владик на машине, – отвечает он.
– Куда?! – кукольное личико девушки застыло в недоумении, – Ты шутишь, как всегда. Да, Макс?
– Ну почему сразу – шутишь… У меня давно эта идея в голове крутится. Взять машину, палатку, портативную газовую плитку и красивую девушку – и рвануть на Шамору или в Ливадию. Или ещё куда на берег Уссурийского залива. Кстати, ты знаешь, что берег бухты называют Лазурным берегом? Прикольно, да?
– И близко не похоже, – категоричным тоном не согласилась Ангелина, – Не вижу ничего общего.
– Это потому, что ты там никогда не была, – возразил парень, – А вот когда поедем, сама убедишься, что место классное.
– Макс! Я не поеду! Это без меня, – испугалась Ангелина, – Я в Дубай хочу или в Испанию. Владик – это вообще отстой. И почему сразу в такой последовательности – сначала в твоём списке всего необходимого идут палатка и плитка, а уже потом я?
– Ну, детка, это же образно. Ты для меня на первом месте. Всегда, – успокаивающе заверяет Максим и сразу же возражает на предложение Ангелины, – А что делать в Дубае? Сидеть в пятизвёздочном отеле и пить русскую водку? Скучно, Гель…Ну сходим мы на пляж пару раз, обгорим в первый же день. И ты и я светлокожие, альбиносы. А потом будем сидеть в баре или ночном клубе, слушать арабскую музыку и тупо бухать.
– А что делать во Владике? – с ноткой презрения спрашивает Ангелина.
– А во Владике будем рыбачить, плитку портативную для того и возьмём, чтобы рыбу жарить.
– Нет, – резко произнесла Ангелина, отстранилась от парня, поднялась с кровати, встала и встряхнула белокурые волосы, – Я не согласна. Я там со скуки помру. Я в эту богом забытую деревню приехала только потому, что ты мне выбора не оставил. Твой брат мог бы и более комфортно здесь обустроиться. Он же всё-таки самый главный человек здесь, а жилище у него как у простого убогого деревенщины. Ну что это?! – девушка обвела широким взмахом руки окружающее их пространство, – Обычный деревенский дом! Туалет на улице. И это зимой! Ни ванны нет, ни душа хотя бы. Чтобы помыться нужно надевать валенки и топать через весь огород по сугробам, потому что по-другому просто до бани не пройдёшь!
– Я же утром тропинку в огороде до бани расчистил, – возразил Максим, на что девушка даже не отреагировала, а продолжила дальше с всё возрастающим возмущением:
– Нет, я не согласна ещё и лето проводить в таких условиях! Либо едем в Испанию, либо ты едешь во Владик один.
– Один не поеду, – возразил Максим, наблюдая, как девушка снимает с себя кружевной халатик и остаётся в одних крошечных, ничего не прикрывающих трусиках. Её грудь маленькая, Ангелина редко надевает лифчик. Девушка снова ложится рядом и ласково шепчет:
– Макс… Ну, Макс… Не упрямься. Хотя бы на пару дней свози меня в Испанию.
А во Владик можешь с кем-нибудь из своих друзей поехать. Рената возьми.
– Ладно, – миролюбиво соглашается Максим, – Но только три-четыре дня. Больше я не выдержу.
Встреча в ресторане
На лентах сейсмографов
стала видна
нервная полоса…
(Два человека –
он и она –
глядели
друг другу в глаза…)
Сплин «Двое не спят»
Сразу в первых числах января Максим уехал из посёлка Брусничное. Вадим уговаривал остаться, ведь праздники же.
– Вот именно, что праздники, – возразил Максим, – Отец зовёт присмотреть за порядком в ресторане.
– Тогда езжай, – не стал отговаривать Вадим.
«Дела, дела, для моего брата эта единственная понятная причина», – с сожалением заметил Максим.
Но в эти дни в ресторане «Седьмое небо» действительно было много народу, менеджер Кирилл Борисов даже дополнительно пригласил небольшой кордебалет, состоящий из двух пар, они танцевали уже после вокальной программы, бывало, что ресторан не закрывался до четырёх утра, заказывали корпоративы, девичники-мальчишники, дни рождения.
Седьмого января отмечали день рождения тёщи Кирилла Борисова, которая занимала почётную должность в местной администрации и занималась делами культуры. Среди её гостей были в основном женщины пятидесяти и шестидесяти лет с мужьями. Они попросили баяниста и оставляли певице и музыканту щедрые чаевые. А ещё они заказывали народные песни и романсы. У Лизы, которая уже давно не исполняла своих любимых романсов, поднялось настроение. Несколько раз просили на бис спеть «Ты не плачь, калина, над водою», заказывали «Шумел камыш», «Коробейники», « Окрасился месяц багрянцем», а потом разрешили Лизе самой выбирать репертуар, она взяла гитару и спела «В лунном сиянии» и « Ветви акации», после чего Лизу и баяниста пригласили за сто, но она отказалась, тогда ей презентовали бутылку шампанского, бутылку коньяка и полную вазу фруктов. Что делать со спиртным Лиза не знала, поэтому отдала коньяк и шампанское обрадовавшемуся баянисту.
Но на следующий вечер было всё как обычно, Лиза пела уже изрядно надоевший из вечера в вечер повторяющийся репертуар « Ветер с моря дул» из репертуара певицы Натали, «А я сяду в кабриолет» Любы Успенской, «Ориентация север» Милявской, «Музыка нас связала», из репертуара группы «Мираж», у гитариста Евгения Филатова заказывали «Владимирский централ», « Я люблю тебя до слёз» и « Лебедь на пруду».
Компания из кавказский мужчин, выбравшая столик ближе к сцене, громко хлопала и улюлюкала, каждый раз заказывая песни «Я бродяга, я кайфую», которую Лиза и Женя исполняли дуэтом, «Чёрные глаза» и «Едем, едем в соседнее село на дискотеку». В перерывах между их заказами Лизу просили исполнить «Чашку кофию» и «Серые глаза». Когда Лиза пела:
Мне говорят: «Ты сошла с ума!»
А я говорю: «Разберусь сама»
Уж как-нибудь обойдусь без вас
Раз дело касается серых глаз…
То внезапно взгляд её выхватил насмехающийся взгляд серых глаз. По её спине прошла холодная нервная дрожь. Лиза обернулась к входу, надеясь, что ей это только показалось. Но нет, обладатель ненавистных серых глаз, держа руки в кармане чёрных джинсов, медленно подходил к сцене, встал напротив демонстративно, загораживая спиной столик сзади себя, где компания кавказцев слушала её песню. Голос Лизы не дрогнул, она спокойно отвела взгляд, но потом ей снова пришлось взглянуть в сторону Максима Левицкого, так как он стоял прямо в центре. Он слушал внимательно, кончики его губ вздрагивали в насмешке, даже одну бровь приподнял. Лиза, стараясь смотреть мимо него, всё-таки хорошо рассмотрела парня, то, как стильно и элегантно он сегодня одет – в ослепительно белую рубашку с закатанными до локтей рукавами, дорогие часы на запястье, идеально чистые ботинки, даже светлые волосы, при первой встрече непокорно вьющиеся как им вздумается, аккуратно приглажены. Весь его вид вызывал оторопь и раздражение. Когда песня закончилась, Лиза вздохнула с облегчением. Ещё одна песня с подтанцовкой парней из кордебалета, и она может идти домой. Потом будет работать кордебалет, она своей песней только немного их разогреет, а дальше ребята будут танцевать латину.
Лиза вышла в служебное помещение, чтобы немного подышать прохладным воздухом, в зале было душно, сильно пахло духами, едой. Она остановилась возле лестницы в подвал и на мгновение устало прикрыла глаза. Вот бы быстрей уже очутиться дома, снять туфли на каблуках, принять холодный душ и залезть под мягкое махровое одеяло с книжкой… Внезапно за её спиной раздался голос:
– Браво, я восхищён твоим талантом, особенно эта чашка с кофию… Ресторанный шедевр прямо! Это бомба была. «Мурку» ещё не пела? Может, я закажу сейчас?
Лиза открыла глаза, с первых же звуков узнав ненавистный голос, резко развернулась. Перед ней стоял Максим Левицкий, всё так же руки в кармане джинсов, стоит, перекатывается с одной ноги на другую и смотрит в упор, насмешливо, а интонация уничижительная, каждым словом старается сделать побольнее.
– Вам петь не буду, – резко ответила девушка.
– А куда ж ты денешься? – усмехнулся парень, – В моём ресторане ты будешь петь под мою дудку, птичка.
– Твоём?.. – девушке показалось, что она ослышалась или не так поняла.
– А ты не знала, что деньги тебе плачу я? Всё-таки я плачу тебе деньги за услуги, крошка. Да, смотри, как прикольно вышло, хоть ты и не хотела.
Лиза не нашлась, чем возразить. При воспоминании о их первой встрече на щёки опять предательски выполз румянец стыда.
– Может, ты попутала чего и тебе в стриптиз идти надо? Там больше бабла дадут. А то петь-то у тебя как- то не очень получается, без души поёшь. Может, в ночнике раздеваться с душой будешь?
Стараясь сдержать слёзы, Лиза проскользнула мимо Левицкого и бросилась назад, сейчас её выступление, а у неё руки дрожат, голос дрожать будет… А надо взять себя в руки. О том, что Левицкий – хозяин «Седьмого неба» она подумает потом, завтра… И решит, что с этим делать. А сейчас её выход. Парни танцоры уже ждали её. Элегантно одетые в чёрные брючные костюмы, белые туфли, жёлтые рубашки, они готовы были к выступлению.
Максим вернулся в зал, и так, как свободных столиков не было, снова встал напротив сцены, но услышал возмущённый окрик с кавказским акцентом:
– Эй, парэнь, не загораживай! Не ты одын хочешь смотрэть!