Кристина Борис
Переворот
Женщина открыла большие деревянные ворота, опёршись всей своей силой руками. Ворота скрипнули и распахнулись.
В этой часовне были очень необычные стены. На них было много углублений, заполненные горшками. Оливия только открыла рот, чтобы спросить, для чего эти углубления в стенах, как женщина тут же ответила:
–Это для того, чтобы все могли слышать, что говорит настоятель. Он шепчет, а благодаря этим горшкам, мы слышим его так, будто он стоит перед нами.
– А почему он шепчет?
– Потому что в тишине можно обрести своё счастье. Мы кричим, ругаемся и пропускаем иногда важные истины. А в тишине мы ничего не теряем.
– Интересно, а можно будет понаблюдать, как это работает? – спросила Оливия, указав на горшки. Только сейчас Генрих заметил, что у Оливии руки были в красных мелких точках – укусах. «Клопы» – понял Генрих. –«И в это чудовищное место я отправил Матильду. Чем я тогда думал?»
– Сейчас. – спокойно ответила женщина. Она подошла к другому концу часовни, встав у деревянного стола, что приходился алтарём, и начала шёпотом говорить. Генрих отпрянул от стены. Ему показалось, что кто-то подошёл к нему слишком близко и начал шептать на ухо. Оливия же засмеялась от такого чуда.
– Что ж, теперь вам пора пообедать. – чуть громче сказала женщина – Пойдёмте.
– Мы даже не спросили, как вас зовут? – спохватилась Оливия
– А зачем? – пожала плечами женщина.
– А ведь и правда. –тихо сказал Оливии Генрих. –Всё равно вряд ли мы ещё раз с ней встретимся.
Они обошли алтарь и обнаружили другую дверь, маленькую и покошенную. Открыв её, они увидели, что часовня скрывает за этой невзрачной покошенной дверью целый монастырь. Здесь была большая комната с печью, где рядом сушились грибы и зверобой, с огромным дубовым столом и постилками с сеном в углу комнаты. Здесь находилось немного женщин и мужчин, да парочку детей:
– Добро пожаловать. – сказала женщина, сняв свой плащ. Тут было достаточно тепло. Оливия и Генрих обнаружили, что у этой загадочной женщины и у всех остальных жителей был оголён живот.
–Можно задать вопрос? – спросила Оливия.
–Можно. – усмехнулась женщина.
– Почему у вас оголены животы?
– Чтобы душа не зачахнула.
– Как душа связана с животом? – недоумевая спросил Генрих.
Женщина близко подошла к Генриху, и, взяв его руку, прижала её к своей груди. Генриху стало неловко от такой близости. Женщина, которая годилась ему в дочери, приложила руку к своей достаточно упругой груди. Даже сквозь грубую ткань он чувствовал тепло её тела.
– Многие люди уверены, что душа находится тут. – Голос женщины опьянял, будто был полон лауданума. Она начала опускать руку Генриха к своему голому животу. Мужчина чувствовал прохладу её оголённой кожи и будто тысячи иголочек щекотали кончики его пальцев. Он дёрнулся, но женщина как будто этого и не заметила.
– Некоторые вообще не верят. – сказала Оливия.
– Они ещё придут к истинному пути. – спокойно, но уверенно сказала женщина, неотрывно глядя в глаза Генриху. – На самом деле душа находится здесь. Наши матери, вынашивая младенцев под сердцем передают через пуповину частички своей души. Душа попадает в дитя. Младенец растёт, с ним растёт и его душа. Как человек вскормит свою душу, такой она и будет. Душа бывает непокорна как дикий зверь, но её нельзя запирать, иначе душа зачахнет и погибнет. Добро – хорошая пища для этого зверя, зло – смертельный яд.
– Так вот оно как. – протянула Оливия, пытаясь сделать вид, будто поняла сказанное женщиной.
Женщина расслабила свои руки, и Генрих уже смог освободиться, но уже не хотел этого. За это короткое время, он уже успел привыкнуть к теплу рук этой загадочной женщины, и без неё, он почувствовал в руке неприятный холодок, а вместе с ним и одиночество.
– А теперь разрешите вас накормить. Вы мне очень помогли. – чуть игриво предложила женщина.
– Вы очень к нам добры. – поблагодарил Генрих.
– Мы всегда добры к обитателям нашего города.
–Обитателям? – спросил Генрих.
–Какого города? – удивилась Оливия.
– Мы отправляемся на восток. Мы не собираемся тут оставаться. – слабо запротестовал Генрих.
У женщины вытянулось лицо от удивления. В глазах появился испуг. Она повернула лицо к толпе женщин и мужчин. Из этой толпы вышел один высокий мужчина:
– Вы попали в лесной город. В лесу находится много таких заброшенных зданий, в которых живём не только мы.
– Мы прячемся здесь, потому что не хотим жить среди того хаоса, что люди называют порядком. – тихо продолжила женщина. – Мы не платим налоги, потому что у нас совсем нет денег. Нам неоткуда их брать.
Мы не отправляем своих сыновей воевать за чьё-то королевство.
Мы оберегаем наших дочерей, чтобы их не обесчестили, если в это королевство вторгнутся чужеземцы.
Мы не грабим и не убиваем друг друга, потому что мы все живём в скромности и мире. Мы хотим свободы. И мы живём в свободе…
– Но мы не хотим с вами жить. – перебила Оливия. – У нас совершенно другой путь.
– Мы не выпустим вас отсюда, потому что вы можете рассказать о нас. – спокойно ответил мужчина.
– Но зачем?
– Лучше узнать у него. – мужчина указал на Генриха.
– Но причём здесь я? – удивился Генрих.
– Твой плащ. Такие плащи простые люди не носят. Значит ты либо купец, либо знатный человек, либо солдат при дворе, либо обокрал кого-то из них.
Знатный человек не гуляет пешком лишь в компании девчушки. Повозки с товаром у тебя нет, значит не купец.
– Ты и не вор, так как будь это ворованный плащ, ты бы пытался продать его контрабандистам. – встряла женщина.
– Значит остаётся одно – прислужник королевского двора. – подытожил мужчина.
– Ты прав. Могу только поразиться твоим умом. Но мне незачем вас сдавать. – оправдывался Генрих.
– Как это незачем?
– Я уже старый солдат, которого отправили на восток следить за домом купца. Я уже говорил это ей. – Генрих покосился на женщину, – Правительство сменилось – я стал не нужен. Я взял её, – Генрих кивком указал в сторону Оливии – чтобы она мне показала дорогу до восточной провинции, поскольку она из деревни, что недалеко располагается от неё.
– А сдашь нас – докажешь свою нужность. – дополнил мужчина, скрестив руки на груди.
– Если бы я хотел доказать свою нужность, я бы, в первую очередь, сдал бы контрабандистов.
– Он не обманывает, правда. – вмешалась Оливия. – Он потратил почти всё своё жалование, чтобы купить мне одежду и обувь, потому что начинает холодать, а у меня совсем не было ничего, чтобы пережить холод.
Оливия приподняла юбку, чтобы мужчина смог разглядеть сапоги.
– Ну да, одежда и сапоги новые. – согласился мужчина, оглядев Оливию.
– Прошу вас! – взмолилась Оливия, обращаясь к женщине, – мы говорим правду, мы не собираемся рассказывать о вас кому-либо.
Женщина повернулась к мужчине. Он кивнул ей и сказал:
– Покорми их, дай им возможность пережить эту ночь у нас, а завтра пусть уходят. Отдай девчушке мой плащ из козлиной шерсти. Он ей будет нужнее.
Женщина утвердительно кивнула и повернулась к Оливии и Генриху:
– Садитесь за стол, скоро будет готова еда.
– Большое спасибо. От еды мы не откажемся.
Оливия быстро села на скамью. Генрих уже пытался сесть рядом с ней, как в эту комнатку зашёл другой коренастый мужичок:
– Помогите кто-нибудь уложить тюки. Я один не управлюсь. – попросил тот мужичок. Он был краснощёким, с носом-картошкой. Волосы от пота прилипли ко лбу.
– Я могу помочь. – отозвался Генрих и повернулся к женщине. – Всё равно еда ещё не готова.
– Мы будем очень благодарны. – женщина обратилась к коренастому мужичку, подмигнув, – Это наши гости.
– Гости? – удивлённо переспросил мужичок.
–Да, сегодня у нас исключение. Они не хотят с нами оставаться. – подал голос мужчина из-за угла, который разрешил им остаться лишь на ночь.
– Хорошо. Мы ценим даже временные рабочие руки. – пожал плечами краснощёкий мужчина.
Генрих ушёл вместе с ним, а за стариком последовали ещё несколько мужчин. Оливия обратилась к женщине:
–Может и я могу чем-нибудь вам помочь?
– Да. Пока томиться овощная тушёнка, разберись с овощами для похлёбки. Я к тебе присоединюсь сейчас.
Женщина села рядом с Оливией, и обе принялись резать овощи:
– Боюсь вы с трудом заснёте. – усмехнулась женщина.
– Почему же?
– Из-за шума. Мы по ночам готовим, чтобы меньше был заметен дым от печки. Особенно тяжело зимой приходится. От снега всё становится заметным. Чтобы не рисковать, мы переходим в новое место, где нет дымохода – весь дым скапливается внутри. Мы все тогда становимся чёрными, а слёзы из глаз текут ручьями.
– То есть скоро вы опять туда перейдёте?
– Да. И так из года в год. – пожала плечами женщина.
– Но почему вы выбрали именно такую жизнь?
– А мне так нравится. Мой муж и его брат ещё до того, как встретили своих жён, решили, что уйдут из города в лес, и заживут по-новому. Вот тот мужчина, что вас не пускал, брат моего мужа-настоятеля. Они раньше служили в часовне при королеве. Когда она приказала закрыть часовни, а служителей оставить без работы, тогда они очень сильно обиделись на неё, ведь они поначалу её жалели. Она страдала от своего безумного короля-мужа. Так они думали. Но когда она оставила моего мужа без денег, работы, да ещё лично пригрозила его убить, если он попросит её о помощи, тогда мы поняли, что пора уходить. Ничего святого тут не осталось.
– Ваш муж был настоящим настоятелем?
–Он и сейчас настоящий настоятель. Только гонимый королевой. Ты его видела. Он только что ушёл с твоим другом.
–Это тот мужчина, что попросил помочь с тюками?
–Да, это он.
–Но на нём обычная одежда.
– Да, и что? Она ему больше не нужна. Да к тому же она мешает работе, а её здесь очень много.
– А как вы запасаетесь на зиму? Вы же не едите одни грибы да ягоды. Да и откуда эти овощи?
– Ну мы собираем орехи, шишки помогают. Каштаны едим. Да и много у нас полей между лесами, которые трудно заметить королевским стражам. Там мало солнца, потому медленнее растёт, но всё же. Мы ещё в лугу пасём нашим животных. У нас здесь есть и хлев, правда, совмещенный с нашими покоями, но зато там всегда тепло. Ещё контрабандисты помогают.
–Я бы не смогла уйти из города со своим мужем и жить в лесу, прячась ото всех.
–Но ты же это и сделала: ушла со своим другом из города.
–Но мы же не в лес держим путь. Это совсем другое.
–Пожалуй да, неудачное сравнение. – посмеялась женщина. – Не знаю. Я долго не колебалась. Родителей нет уже давно, дети появились тут. Меня ничто не держало. Да и в глубине души я была согласна с мужем по поводу того, что всё прогнило. Ещё несколько десятков человек с нами тоже согласились.
–А что с родителями случилось?
–Да просто умерли. Ничего необычного. Старость. – ответила женщина, затем тихо добавила. – А вот сестра меня не поняла.
– Не приняла вашего выбора уйти в лес?
– Да. Она вообще считала, что выходить замуж за настоятеля – дурная затея. Буду жить в нищете, да детей рожать каждый год. А он ещё такой странный. – фыркнула женщина. – Ей лишь бы деньги. Сама же вышла замуж за дубильщика и рожает каждый год по ребёнку. И живёт несладко, так как детей прокормить трудно. Она всегда была такой правильной, и всегда давилась потом своей правильностью, будто косточкой.
Помню, я, отец и сестра складывали сено в хлеву. Его много на повозке, трудно перевезти, уложить. Вот отец и приказал сестре залезть на спину коня, а потом на верхушку этого снопа, и уложить там вверху так, чтобы протиснулся в хлев. Она только пыталась залезть своими дрожащими от страха ногами на коня, как свалилась с него и заревела. Отец не особо ласковый был на слова, сказал ей, что она дура, что боится, надо рисковать. Приказал мне залезть. А мне же тоже страшно. Но суровое наказание от отца за непослушание было страшнее какого-то там коня и высоты. Ну и залезла на спину коня, потом на верхушку. Чуть не соскользнула и не упала, но всё-таки залезла. А наверху там всё так шатается! Но я сделала всё как надо! Вот с того момента я и поняла, что с сестрой мы совершенно разные люди. Она будет всё время бояться и не двигаться, а я же буду рисковать, соскальзывать и подниматься вверх.
– Вы с ней общаетесь?
– Да. Она ко мне захаживает иногда со своей сворой детей. Ей можно доверять: никому про нас не рассказывает, считает нас всех сумасшедшими. Такая измождённая она. В суете живёт. Не нравится ей эта жизнь, но и признаться боится себе. А если и признается, то ничего не изменит – боится же.
«Какая странная женщина.» – подумала Оливия. – «Но в её словах что-то есть.»
Так они и провели практически весь вечер, в работе и разговорах, пока женщина не настояла Оливии идти спать. Ей так понравилась эта женщина, что она противилась её просьбе, пытаясь как можно больше помочь в работе. Женщина хоть и была мягка, но настойчива. Оливия лежала на душистой и тёплой соломе и думала, какой же она всё-таки интересный человек – жена настоятеля: она была знакома с ней лишь вечер, а она ей рассказывала о себе всё без зазрения совести, будто это был человек, которого она знает тысячу лет, просто давно не видела. Она была опьянённой обаянием этой особы, что-то в ней притягивало и внушало доверия.
Среди ночи Оливия проснулась от того, что кто-то свалился рядом с ней тяжёлым грузом. Она услышала знакомый кашель. Генрих. Видимо закончили работу и поели.
Вскоре она услышала, как кто-то переговаривается шёпотом:
–Зачем ты их привела сюда?
–Они были голодны. К тому же помогли мне. Они не заметили, что ты следил за нами.
Разговаривали та самая женщина и её муж-настоятель – краснощёкий мужичок. Женщина рассказывала о том, что случилось с ней сегодня днём.
– Ты думаешь они нас не сдадут? А вдруг это всё хорошая игра, и он на самом деле не бывший служитель королевского двора? А помог он тебе, потому что это такой трюк, чтобы войти в наше доверие? – спросил настоятель.
– А вы с ним раньше не виделись?
–Нет. Мы служили в разных непересекающихся сферах.
– Не знаю, как он, но девушке можно доверять.
– Что она рассказала?
– Она была проституткой. Его, бывшего вояку, отправили в отставку в восточную провинцию. Он выкупил эту девушку, чтобы она показала дорогу до неё, потому что она жила раньше недалеко. Она его описывает очень хорошо. Поражается его доброте и великодушии.
– Ну глядя на неё, видно, что она была обделена лаской. Так вот почему он ей одежду купил. А то я как-то забыл задать вопрос, кто же она такая ему, что он ей одежду покупал. Ладно одежду, но обувь. Ты видела какие они?
– Но так тратиться на проститутку, чтобы она просто указала ему дорогу? Ты не считаешь это странным. Такой поступок совершит только либо её отец, либо истинно добрый человек.
– То есть можно доверять теперь уже не только ей, но и ему?
– Не знаю. Она не врала. Да и врать так сильно не будет. Это заметно. Она очень добрая и нехитрая. А меня всё-таки смущает его бывшее место службы.
– Согласен. Его трудно прочитать.
– Правда, чувствую, без него она никуда. Она постоянно о нём говорила.
– Влюблена?
– Нет, просто благодарна. Говорю же, она очень добрая. Он ей сделал добро, возможно даже единственный в её жизни, кто его и сделал, потому она будет привязана к нему.
– Хм, значит мы их действительно отпустим? Значит, двери, если что, открывать им двоим? Или никому? – озадачился настоятель.
– Может стоит рискнуть и раскрыться им обоим?
– Риск слишком велик.
– Но в девушке я точно не сомневаюсь, а плохой или корыстный человек такой простушке помогать не будет. Она не сможет ему ничем оплатить, кроме своей безмерной любви. – женщина чуть ли не перешла на обычный голос. – Но и гадость во благо этого человека не сделает. Чувство справедливости в ней крайне велико.
– Я понял. Быть может ты и права.
Оливия вновь погрузилась в глубокий и беспамятный сон.
Когда Генрих и Оливия проснулись, все уже бодрствовали, как будто им была чужда усталость и сон.
На этот раз брат настоятеля был крайне дружелюбен и отдал плащ из козьей шерсти, как и говорил. Провожали их всей общиной, скорее, не потому что были так гостеприимны, а скорее убедиться, что они не принесут за собой каких-нибудь доносчиков. Однако брат настоятеля продолжал удивлять:
–Если хотите вернуться, то идите по дороге.
–Какой дороге? Здесь же ничего нет. – удивился Генрих. В это время женщина подозвала к себе Оливию в сторону. Мужчина уловил лишь обрывок фразы: «Чего ж ты молчишь. Я ещё вчера заметила…»
–Есть. Посмотрите вот на это дерево – сказал подошедший настоятель, указывая пальцем на дерево, у которого была содрана кора, – Смотрите дальше.
Рядом с этим деревом, протягивалась вереница таких же голых деревьев.
–Вот по ним и следуйте к нам. – ответил брат настоятеля.
–Но почему вы не сделаете обычную дорогу, на которой можно перевозить телеги? Это же упростит ваш труд. – удивился Генрих.
–Все смотрят на то, что у них находится под носом, но никто не поднимет голову и не посмотрит, что творится выше, потому нас никто не находит, а это нам и нужно. Нам и так хорошо, зачем вторгаться дикарям в нашу жизнь? Они только всё портят. – ответил настоятель.
Прощаясь, Генрих заметил, как женщина передаёт Оливии какие-то куски тряпок, а та их кладёт в карман. Оливия подошла к Генриху, сказав, что они уже могут идти:
– Зачем тебе эти тряпки?
Лицо Оливии залилось краской, и она, опустив глаза, ответила:
– Они нужны мне…не..не течь. Если будем ходить по ночам в лесу, дикие звери нас быстро найдут.
Генриху стало неловко от этого разговора.
– Пошли. – робко сказал мужчина.
Уши его пылали, но в голове таилась одна мысль: «Она подумала о зверях и предусмотрела это. Может она не так уж и глупа, как кажется?»
Договор
Жажда заставила королеву выйти из небытия. Боль и слабость завладели её телом, в глазах плясали противные блики и тёмные пятна. Было слишком светло. Каждый поворот головы в сторону давался ей с большим трудом. Лишь только спустя длительное время, собрав все воспоминания по кусочкам, она поняла, что находится в доме своих отравителей. Так, её хотел отравить племянник руками правителя юга. Человек, на которого ставила такие надежды. Всё превратилось в прах.
Она хотела встать и поискать воду, ведь чувство того, что тебя изнутри прокалывают раскалённые иголки, никуда не пропало, но лишь попытавшись поднять голову, она ощутила новую волну боли в теле. Женщина застонала. Или же это была боль от утраченной надежды, от обиды и предательства. Всё смешалось.
В доме кто-то был. Был слышен топот ног, поднимающихся по лестнице. Звук становился всё громче и громче. Увидев перед собой немолодого, но и нестарого мужчину в лиловой длинной тунике, она издала лишь слабый намёк на голос, только лишь шевелила губами, пытаясь произнести слово «Воды».
Мужчина спустился вниз к Шьяме:
– Ты же сказала, что всё сделала как надо! – проорал мужчина, брызжа слюной.
– Да, она приняла достаточную дозу яда, но как видишь, она ещё жива. – растерянно пожала плечами женщина.
– Почему ты её не убила? – продолжал кричать мужчина.
– Я..я не знаю. Стоит подождать пару дней, и она умрёт от жажды. Этот яд высасывает много жизненных соков.
– Ты лжёшь. На ней твоя одежда. Кругом всё в крови, а на одежде ни пятна. Ты её переодевала. Для чего? Ты её выхаживала! Ты сейчас собиралась её кормить. Ты не ожидаешь её смерти. – грозным голосом говорил мужчина.
– Да, – поколебавшись ответила женщина. – Мне никогда не поручали смотреть на смерть. Я всю жизнь только травила и незаметно исчезала, чтобы всё выглядело естественно. Тут же ему надо было убедиться в её смерти.
– И ты с этим не справилась, да ещё и ослушалась.
– Признайся, кто рассказал тебе про неё. Откуда ты знаешь? Ты просто так ко мне и сыну не заходишь.
– Да, наш сын сам решил со мной встретиться, и признался, что ты ополоумела. Только он говорил о похоронах, а тут она вообще жива!
– Он?!
– Да. – вздохнул наместник, – И, если бы я мог, я пытался бы всеми возможными путями это скрыть, но весть уже дошла до правителя. Потому я пришёл за тобой, чтобы отправить тебя под стражу. Я ничего не могу поделать.
– А что будет с ней? – женщина была шокирована. – Что будет с нашим сыном? Он же продолжит учёбу?
– Увы, но нет. Азгур и его приказал убить за излишнюю болтливость. Боится, что новость пойдёт по всем землям. Да и болтливый человек ненадёжен. Уж тем более будущий личный писарь.
–Убить?! И меня тоже?! Ладно я, но почему наш сын?! Он ещё молод и глуп! – разревелась женщина.
– Это приказ. А правителя нужно слушать и подчиняться. Все его приказы должны быть исполнены. – со слезами на глазах тихо ответил наместник. – Ты ещё можешь убежать, но нашему сыну уже ничем не помочь, он уже под стражей. При Азгуре и схватили его.
– Нет! Ну он же ещё глуп! – разрыдалась женщина. – Я умру вместе с ним! Я его не брошу!
– Хоть ты успей спастись! – раздражённо, с надорванным голосом, прокричал мужчина.
– Нет! Ни за что!
Она пошла наверх, дав попить воды королеве. Та жадно пила её, будто в воде была её жизненная энергия, которую она жадно проглатывала обратно:
– Я х– х -хочу встре…титься с вашим…. правителем. – с трудом произнесла королева.
Шьяма ничего не ответила. Она спустилась вниз, прошла мимо наместника и вышла из дома. У крыльца её поджидали два солдата. Шьяма протянула к ним руки запястьями вверх, показывая, что она не противиться приказу правителя. Наместник пошёл вместе с ней, оставив королеву умирать дома от жажды.
На следующий день, в полдень, к ней прибыли с вестями о том, что правитель услышал последнее желание королевы и приглашает её на беседу.
Женщину оттёрли жёсткими и мокрыми щётками, которые воняли хуже, чем она сама. Дали поесть пакору. Королева с жадностью съела практически все лепёшки, что были предложены ей. Превозмогая боль, она ела и ела. Лишь после того, как она поела, её запрягли в кандалы и повели ко дворцу. Никто не обращал внимания на растрёпанную и измученную женщину, принимая её за бродяжку или преступницу – воровку.
Королева хоть и была уже старухой, но сохранила крепкое стройное тело и гордую осанку. Была достаточно подвижна и энергична. Казалось, будто какой-то умелый творец пририсовал несколько морщин на девичье лицо. Длинные, некогда чёрные, волосы украшали ленты седых волос. Серые глаза выражали ум и решительность. Она и сейчас была привлекательной женщиной, но в молодости только и говорили о её красоте.
Говорили многое, но она уже тогда могла отличить лесть от честной похвалы, обман от правды.
Сейчас, она стояла перед правителем южной провинции, гордая и непоколебимая, исхудавшая от болезни, в изношенной южной одежде бежевого цвета, босая, будто нищая, в кандалах, будто преступница. Так и есть: нищая преступница. Вот он, тот самый молодой мужчина, который приказал отравить и принести её голову, смотрящий теперь на неё с неприкрытым восхищением, одетый в шаровары золотистого цвета из муслина, шёлковую рубаху бирюзового цвета, опоясанный золотистым поясом на бёдрах. Белые туфли с красной подошвой, длинные ногти, выкрашенные в цвет индиго и украшенные различными мелкими драгоценными камнями, чёрные напомаженные душистым маслом волосы, такого же цвета глаза, обведённые угольком, тёмно-синяя короткая аккуратная борода:
– Я искренне поражаюсь вашей тяге к жизни. Хотя, признаться честно, меня огорчило это поначалу, даже наказал исполнителей. Однако один из провинившихся вчера успел передать, что вы хотите со мной поговорить. Не волнуйтесь, они недолго мучились. Вы же любите быстрые смерти, так? Пики, мечи. – говорил Азгур с сильным акцентом, однако не допускал ни одной ошибки. «То, что надо. Ещё наловчится, и этот язык будет ему как родным. Юн, жесток и умён. Идеально.» – думала про себя королева.
– Весьма остроумно. Вы превосходно владеете моим языком, что говорит о том, что вы умны. Это вселяет в меня большую надежду на то, что моё предложение не останется в тени. – ответила королева. Она пыталась не выдать ни капли страха в своём голосе.
– И что же вы хотели мне предложить? От чего я не смогу отказаться? У вас ничего нет. – усмехнулся Азгур. – Только предупреждаю вас. Вы мой нежеланный гость, и вам здесь не рады. Я пригласил вас, так как это была ваша последняя предсмертная воля, которой я не могу противиться. Когда вы выйдете из приёмного зала, вас ждёт смерть или проживание в нищете. Это уже как я сам решу. Всё зависит от того, насколько ваше предложение меня заинтересует. Не глупите. Убежать не получится, как и убить меня.
– Не волнуйтесь. Вы мне нужны живым.
–А вы смелая. – усмехнулся Азгур. – Так что же вы хотели мне предложить.
– Я могу предложить вам трон.
Зал взорвался от смеха. Все смотрели на королеву как на сумасшедшую, однако она держалась. «Глупцы, вы даже меня не дослушали. У меня было много времени всё обдумать.» – сквозь зубы процедила про себя женщина.
–Вероятно, яд всё-таки подействовал на вас совсем иначе. Бедняжка, вы тронулись умом. – сквозь смех сказал мужчина.
–Я прекрасно понимаю, что перед вами стоит старуха, у которой ничего сейчас нет, кроме обвинения в убийстве сына и живого ума. Позвольте мне до конца объяснить своё предложение, и вы убедитесь, что я сохранила свой рассудок.
–Ну что ж, давайте. Так и быть, я вас убью. Мне будет неуютно знать, что я оставил доживать в нищете умалишённую забавную старушку. Не буду вас мучить. Хоть рассмешите меня перед своей смертью.
– Вы прекрасно ладите с моим племянником Эдуардом. Все прекрасно знают, что это сын моего младшего брата. Брат уже, к сожалению, мёртв, однако он оставил после себя не только наследника, но и наследницу. Мою милую племянницу Эллу, которая уже созрела для того, чтобы выйти замуж и родить сыновей. Она только вступила в этот нежный возраст, потому претендентов на её руку пока что нет, хотя сейчас её брат стал королём – конкуренция будет сумасшедшей.
Я предлагаю вот что: мы с вами объединяемся. У вас есть мощь и средства юга. Ваша армия сильнее нашей, это факт, но вы на нас не нападаете, потому что мы хорошие торговые союзники. Однако я предлагаю ещё один союз. Он выгоден как вам, так и мне.
Вы со своей армией устраиваете очередной переворот и свергаете Эдуарда. За это я отдаю вам в жёны свою племянницу Эллу и делаю вас своим наследником. Вы будете править после моей смерти…моей естественной смерти. Ни я, ни вы не будем предпринимать попытку убить друг друга. Я уже стара. Мне недолго осталось. Потому после свержения Эдуарда, позвольте мне ещё навести порядок в стране на несколько лет вплоть до моей смерти, вы в это время будете править своей провинцией, а потом переместитесь ко мне с вашей женой и будете владеть уже и моей страной.
В зале повисла тишина. Правитель юга молчал. Он смотрел на королеву с недоверием:
–Быть того не может. Теперь сошёл с ума уже я. Такая безумная идея…
– И такая превосходная. Подумайте только, что будет говорить о вас народ. Такой молодой, а уже правит двумя странами. Какой разумный правитель! Вы достигнете процветания. Здесь нет никакого подвоха. Я просто хочу отомстить своему нерадивому племяннику и просидеть ещё парочку лет на троне.
Мужчина сощурил глаза и задумчиво смотрел в одну точку, методично барабаня пальцами по рукоятям трона:
– Никогда бы не подумал, что с помощью ума можно свершить небывалые деяния. Несите бумагу! Мы будем составлять договор!
– Я понимаю, что после того, как я покину зал, я останусь живой?
–Непременно! Более того, вы теперь моя вторая мать! Прикажу немедленно приготовить вам покои, новое одеяние. Вам нужна личная охрана и дегустатор, чтобы ничто не угрожало вашей жизни! Освободите её!
После этого он поднялся с кресла и, взяв освобождённую руку королевы, провёл её до стола, на котором уже лежала бумага и чернила. Договор составлялся долго и тщательно, он был безупречен. Никто по этому договору не оставался одураченным. Оставалось только его подписать. Как только королева нагнулась подписать вслед за правителем, он произнёс:
–Бедная Элла, не только вы вспоминаете о ней, когда дело касается престолонаследия.
–Что вы хотите этим сказать? – королева повернула к мужчине голову.
Азгур усмехнулся:
–Как вы думаете, что мне предложили, за вашу смерть? Эдуард тоже не глуп. Он обещал мне Эллу. И второе место на право на престол, после его будущих детей, но я не могу так рисковать, вспоминая как он хотел избавиться от своей глубокоуважаемой тётушки. Где же гарантия того, что на следующий день я не умру от рук Эдуарда. Ему не присуща верность.
– Впрочем, как и всем нам. Вы ещё раз доказали мне, что вы мудрый правитель. – «Теперь понятно почему ты не колебался.»
– И то верно. А Элла хорошенькая?
– Молчаливая, покорная, симпатичная. Но ведь никто не говорил о том, что вы обязаны хранить ей верность. Подарите ей просто наследника. Я не помню, чтобы короли были верны своим жёнам.
–Так же, как и королевы своим мужьям. – в глазах мужчины мелькнул огонёк.
– На моём веку такого не встречала. – «Уколоть меня вздумал.»
–Ну что ж, не будем тогда нарушать традиций. Проводите нашу гостью в её покои.
–Я бы не отказалась от лохани с маслами. Яд немножко ослабил меня. – усмехнулась королева.
–Что ж, имеете право. – хмыкнул правитель и повернулся к слугам, – Сделайте всё, чтобы она была довольна.
Королева гордо направилась за слугами. Получилось. По всему телу пробегала крупная дрожь. Да, она победила. В очередной раз. Ничто её не сломит.
Аудиенция
После небольшого отдыха, королева хотела обсудить дальнейший план, но всё никак не могла добиться аудиенции с правителем юга: он был то на охоте, то на свадьбе знатной особы в качестве гостя, то на дегустации нового блюда, то на совете по поводу цен на мулов и лошадей. Никогда ещё королева не испытывала такого унижения. Ждать какого-то сопляка, ради небольшого разговора. Это же и его теперь трон, неужели его это не заботит?!
Так она и прожила несколько дней в ожидании встречи с этим взбалмошным мужчиной, который с ранних лет держал в руках власть. «Нет, он хорош в правлении. Держится крепко и смело. Его боится и уважает народ, но, чёрт побери, я же не местная простолюдинка!». Кормили её здесь щедро, но возмущало то, что она обязана была проходить процедуру омовения каждый день. Какая дикость!
Наконец она добилась встречи с Азгуром:
–Взгляд на будущее у нас хорош, но как мы начнём наш план? – спросила королева.
– Не беспокойтесь, я послал весть Эдуарду о вашей смерти и моём прибытии с целью женитьбы ещё до вашего заманчивого предложения, так что мы скоро отправимся в путь к моей невесте, а там уже убью Эдуарда.
«Почему женщины всегда должны биться за своё место, используя весь имеющийся разум, ведь всё равно придёт мужчина и всё испортит одним своим необдуманным поступком!» – подумала королева, но вслух лишь задала вопрос:
