Кристина Борис
Переворот
Их заметила местная жительница, травница Агата, которая собирала белену после заката, вблизи полнолуния. Ну так она утверждала на следующее утро, рассказывая всё в подробностях. Естественно она не видела окровавленного лица Оливии, но «успела увидеть её голые ноги и саму распутницу на брате, а он лежал почти без сознания, мыча что-то о зельях». Когда Оливия убегала из деревни через три дня, не выдержав позора, в той же одежде, в какой впервые её увидел Генрих, она увидела у дома Агаты корову, которой раньше не было – подарок от младшего брата Оливии за придуманную историю.
– Странно, но имена первой семьи я не помню, а имена второй семьи я и вспоминать не хочу. Вот так я оказалась у ворот и встретила Уолтона. – закончила рассказ Оливия
–И ты согласилась стать шлюхой после того, что случилось? Да никакая девка такого бы не сделала!
–Я была уже грязной и испорченной. Кому нужна служанка-распутница?
–Тебя взяли силой! Это другое! Да и кто бы узнал, что с тобой было?
–Я боялась, что про это узнает не только моя деревня, но и все ближайшие! Глупа я была ещё, чтобы понять, что никому нет дела до чужой жизни.
–Теперь ты уже не допустишь таких ошибок?
–Не допущу.
–Хм, и как же отреагировал хозяин на то, что ты не была уже его хорошим доходом, на который он рассчитывал?
–Как ты догадался, что он был зол?
–Я знал много мелочных людей, но тебе повезло столкнуться с самым алчным человеком, который готов переступить всё за медяк. Однако его способность делать из дерьма золото меня восхищает. Если он берёт девушку, то только девственниц. Испорченная должна привести с собой девственницу и обучить её мастерству – такая плата за то, чтобы остаться у него и торговать собой под его именем. Обычно, такие девушки приводили своих ещё не созревших сестёр, а те брались за всё, лишь бы получить долгожданный кусок лепёшки. Не думаю, что ты смогла бы пойти на такое.
–Ну да. Он был уверен, что я чиста. Так я ему сказала, пока ко мне не пришёл первый гость, заплатив за меня большую сумму. Мы уединились, а чуть позже он выскочил из палатки и побежал к хозяину. Деньги ему вернули, а меня впервые тогда избили.
–А зачем ты ему сказала, что ты чиста?
–Надеялась, что первый гость поймёт меня и ничего не расскажет.
–Глупая, глупая. Ты надеялась на сочувствие и понимание в борделе? –горько усмехнулся Генрих – Почему ты называешь ваших постояльцев гостями?
–Так называл их хозяин и требовал называть их и нам. После того случая он сказал, что отдаст меня мужчине по прозвищу Резчик. Я не знала, кто это, но имя мне не понравилось. Спросила у других девушек, все только охали и сочувствовали, а сказать ничего не могли. Слышала:
«Бедняжка! За что?!»
«Беги отсюда!»
«Не делай глупостей! Так ты больше разозлишь хозяина! Проси прощения у него.»
Только одна из них смогла рассказать про него всё, что знала.
Мне предстояла встреча с мужчиной, который любил резать ножом женщин. Его это возбуждало ещё больше. У него были свои правила: если женщина закричит, он её убивает. Сопротивляется – убивает. Платил он хозяину щедро, потому потеря одной или двух девушек его ничуть не пугала. Он уже так восемь девушек убил. Трое остались в живых. Среди этих трёх, только одна стояла на своих ногах и рассказывала про него. Показала свои шрамы и поделилась хитростями.
Во-первых, свеча должна уже меркнуть, чтобы слабо было видно твоего искажённого от боли лица.
Второе, взять в рот палочку и сжать её в зубах, чтобы не кричать.
Третье, попросить его связать тебя, чтобы не было возможности прекратить это дело самой. Просто надо терпеть.
Четвёртое, как она сказала, правило, которое касается всех, делай вид, что тебе нравится. «Притворись, что тебе нравится эта боль, тогда тебе не причинят боль сильнее.»
–И ты встретилась с Резчиком? – Генрих уже давно забыл сон, потрясённый откровениями Оливии, но больше всего его поражало то, с каким спокойствием она рассказывает следующую историю. Он хотел и в то же время не хотел знать, что же произошло дальше. Как эта хрупкая, некрасивая девушка смогла пережить ночь с мерзавцем, которого не могли терпеть даже мужчины королевской армии?!Да, он знал этого человека. К сожалению. Он знал все его мерзости, которые он совершал когда-либо. Ему не хотелось представлять, как такой гнусный человек, как Резчик, мог обидеть такую девушку, как Оливия.
–Да. Я сделала всё, как говорила мне та проститутка. Её тоже звали Агатой, но её я вспоминаю часто и с теплом. Меня она сама привязала, сказав, что потом я пойму, для чего она так сделала. Пришёл Резчик, разделся, сел на меня и начал полосовать мне спину. Я чувствовала, как течёт кровь. Вся тряслась, пыталась вырваться, но привязана я была крепко. Помню мои мычания переходили в рык. Темнело в глазах от боли, но в ушах звенело «Терпи. Иначе тебя ждёт боль пострашнее». Он один раз говорил: «Ты близка к тому, что я могу тебя прикончить. Хочешь ты этого?» Когда он закончил своё дело, он хотел полить воском мои раны, но свеча потухла, а воск весь уже давно засох. За что ещё раз спасибо Агате. Он уже уходил. Я не в силах была что-либо сделать. Я была счастлива, что всё закончилось. Когда я была ещё в сознании, я прошептала «Спасибо». Это было сказано Агате, но Резчик принял эту благодарность себе. Что за чудовище! Понимаешь, он настолько был увлечён своим делом, что не заметил, как потухла свеча! И он думал, что я ему благодарна!
–А почему ты не приняла какого-нибудь дурманящего зелья? Так было бы легче перетерпеть боль.
–Одно из условий Резчика.
Повисло молчание.
–Знаешь, что самое мерзкое? – неожиданно с плачем спросила Оливия: Через несколько дней он пришёл опять, но уже на этот раз к Агате, и на этот раз она вырвалась. Слишком слабо привязали её. Так Резчик прикончил девятую девушку. Мою Агату! Если бы я была в сознании, я бы лично приползла к ней связать её из всех своих сил, как можно туже. Но я не могла…Понимаешь?!
–Понимаю. Прости. Мне очень жаль.
Герой был потрясён историей. Ему было больно слышать это. Больше он в тот вечер не спрашивал её ни о чём.
Южная кровь
Они остановились в нелюдимом месте, подальше от деревень и леса, чтобы никто не мог их заметить и сообщить об этом королю Эдуарду. Если же всё-таки им необходимо было проезжать мимо деревень, то королеву прятали в шатре, чтобы, если что, королю Эдуарду доложили, что принц Азгур едет совсем один. Расположившись в пустынном месте, они отправили пару охотников в ближайший лес добыть какую-нибудь дичь и приготовить свежее мясо, чтобы принц и королева могли поесть. Спустя некоторое время охотники принесли двух кроликов. Пока готовилось мясо, мужчина и женщина разогрели себе аппетит южным вином и фруктами. Для каждой особы была подготовлена палатка со множеством одеял, чтобы не замёрзнуть ночью.
После ужина из кролика принц выпытывал традиции этой страны, узнавал географию, систему налогов, какие культуры тут выращивали. Каждый раз, когда принц просил королеву рассказать об особенностях своей страны, женщина тихо радовалась и гордилась выбором своего кандидата. Живой ум, жестокость, интерес – всё в нём было идеально. Мечта об идеальном наследнике воплотилась в реальность, хотя она совершенно не ожидала осуществление своей мечты именно от этого человека. До чего же жизнь иногда бывает непредсказуемой. Неожиданно Азгур завёл разговор совершенно на другую тему:
– Я тут подумал. Мы же с вами дальние родственники. Ваш праотец и мой прапраотец были братьями.
–Совершенно верно. – улыбнулась Маргарита.
Ваш праотец вместе с семьёй переехал в эту страну, надеясь, что кто-то из его наследников займёт трон здесь и не прогадал– его заняли вы. Только он не дождался этого момента. У вашего же мужа-короля не было братьев и сестёр?
–Нет.
– Вы имели только одного наследника, которого чужими руками убили. Ваш сын был единственной нитью той линии королей, которую вы прервали.
–Давайте не будем об этом.
– Но где-то по стране гуляет незаконнорожденное продолжение.
– Пожалуйста, замолчите! К чему вы завели этот разговор?! – в ярости закричала Маргарита.
–Успокойтесь. Я лично против бастардов. Прошу прощения, если так грубо вам напомнил об этом. Не так выразился. – попросил прощения мужчина, – У вас ещё был брат, который женился на знатной женщине из этой страны, имел Эдуарда и Эллу. Значит в них тоже есть что-то южное, так?
– Так. – злобно прошипела женщина, ещё не отойдя от того, что ей указали на то жало, что давало иногда о себе знать.
– То есть сейчас, этой свадьбой, мы объединим весь южный род. – усмехнулся Азгур.
Королеву это позабавило. Она тоже весьма искренне улыбнулась этой мысли.
– Поскольку мы с вами дальние родственники, но всё же родственники. Позвольте мне называть вас тётушкой. – улыбнулся Азгур.
– Один уже называл меня так, и он пытался меня убить. – горько усмехнулась королева.
Таверна
Уже как полмесяца шли Генрих и Оливия в провинцию, пройдя лишь половину пути. Время от времени, они просили у людей еду, но с появлением холодов и длинных ночей, они просили теперь ещё впустить их заночевать в хлеву. Осень их больше не радовала красочными дождями из листьев. Настала пора противной мороси в лицо, голых деревьев с торчащими как пики ветвями, густого тумана, пронизывающего ветра и беспощадного холода.
Некоторые люди соглашались, а иные запросто плевали им в лицо, боясь, что это разбойники, которые хотят их ограбить. Но как бы там ни было, под открытым небом, они уже больше не ночевали.
Один раз они каким-то чудом добыли деньги, помогая по работе одной семье. Да и деньги от Оливии они ещё не растратили, потому решили, что сегодня можно пойти в таверну и поспать не среди коров, коз и свиней.
В таверне стоял запах самогона, пота, спаленного мяса, похлёбки и кислого хлеба. Судя по возбужденным разговорам, тут недавно была драка за полную женщину, сновавшую между скамеек, хохочущую и пьяную. К ней обратился владелец таверны:
–Есть чем расплатиться?
–Обижаешь! Конечно же нет! Могу расплатиться только своей любовью.
–Не надо, спасибо. Ты будь аккуратней со своими чарами, иначе я так пойду по миру с этими убытками.
Это была полная женщина, пахнущая выпечкой и застарелым потом. Громкая, крикливая, но такая притягательная женщина с красным лицом и небрежно собранными грязными волосами. Она создавала впечатление матёрого человека, который пережил всё дерьмо, которое только может существовать на свете, потому любые проблемы можно решить с помощью одного щелчка пальцами.
– Стоит поучиться у этих пьянчуг умению жить. Тебе никогда не приходил вопрос, откуда у них есть монеты на эль, если они не работают? Даже если целый день просидишь у ворот города и будешь просить милостыню, то не насобираешь ничего, кроме тумаков от королевской охраны. Ни проблем, ни работы, только забота о том, где достать выпивку. А как найдёшь, проблем больше нет. Ну что за жизнь?! Просто сказка! – поделился Оливии своими мыслями Генрих.
Неожиданно один из пьяниц прокричал: «И это моя жена! Какой же я счастливчик! За неё готовы драться мужчины! С ней спят, а она возвращается ко мне!»– в его голосе звучала гордость.
Оливия удивилась: «Это ваша жена? Как вы можете позволить ей так вести себя?»
–Детка моя, ты ещё мала, чтобы понимать это. Глууупенькая.
– Я не настолько мала, чтобы понять, что это гнусно. – Оливия была оскорблена тем, что её назвали маленькой и глупой, а «герой», стоящий рядом усмехнулся. Она же действительно ещё совсем ребёнок. Маленький, несмышлёный ребёнок.
–Глупышка, – продолжал пьяница, – настояааащая любовь не ..в посто…яааанном прогов..прогв..про-го-ва-ри-ва-нии «Я те..бя люблю.», как напоминааание «Эй, твою мать, не забудь, что мы вмес..те», не в счастливой жизни без ходков налево, а. – подмигнул пьяница, а затем наклонился близко к лицу Оливии, выдыхая на неё запах алкоголя и гнилых зубов, произнёс шёпотом – Знать всё дерьмо, что таится внутри твоего человека, ….и при этом жить с ним душа в душу – вот истинная, мать его, любовь. Сила в поступ-п-п-ках, а не в словах, пон-нимаешь?
«Какая же глубокая, но не совсем уместная, мысль от пьянчуги. Видимо он действительно любит свою жену. Надо же, даже трактирные потаскухи находят любовь.» – подумал Генрих с презрением и в то же время с сожалением, что он так и не нашёл за всю свою жизнь того, кто смог бы полюбить его.
Генрих
Его мать не смогла одарить своего мужа множественным потомством, потому Генриха – единственного ребёнка в семье – опекали как могли. Мама, обычная крестьянская женщина, души не чаяла в своём сыне.
Отец, помощник кузнеца, был строгим, но любящим родителем. Частенько брал своего сына к себе на работу, если по дому не надо было прикладывать мужскую руку.
После работы дом их встречал ароматом свежеиспечённого хлеба– любимый аромат Генриха с детства.
Это была счастливая семья, пока Генрих сам не разрушил идиллию.
Уже с детства за него решили, что он продолжит дело отца. Владелец кузни любил милого светловолосого мальчика, и видел в нём будущего наследника, ибо своих детей у него не было. Да и мальчику нравилась работа.
Родители были рады тому, что владелец имеет виды на их сына. Собственная кузня, огромные деньги, вечный спрос, популярность на ярмарках – вот что им светило. Но Генрих всё решил иначе.
Частенько он выходил в город, поближе к замку и видел воинов короля и королевы. Да, он помнил ещё добрую красавицу Маргариту. Глаза красивые, умные, но печальные. Тогда она была беременна второй раз, когда проезжала мимо него в кортеже. Невозможно описать то чувство, что испытал в тот момент юноша: это была не влюблённость, вряд ли он испытывал когда-нибудь это чувство, а благоговение, восхищение, смешанное с жалостью – ни для кого не было секретом то, как обходился король с королевой.
Генрих только и смог выпалить: «Я весь ваш! Я хочу вам служить, королева!» Она бросила ему монету и сказала, чтобы он завтра с рассветом приходил с вещами к воротам замка, у неё как раз умер её дегустатор. После этого она посмеялась и сказала, что если его это не испугало, то она придёт поприветствовать его завтра лично. Юношу это не испугало.
В тот же день он сообщил родителям, что он уходит служить королеве.
Гнев отца и изумление матери не остановили пылкого юношу. Все планы семьи полетели крахом. Под грозное проклятие отца «У меня больше нет сына» и жалкую мамину просьбу «Береги себя» Генрих ушёл из дома, оставив им монету, которая ему подарила королева. От монеты отказались, как и от последующих денег сына. Ночевал у ворот замка, благо ночь была тёплой.
Встретили его равнодушно, хотя он на большее и не рассчитывал. Посмотрев на его крепкое тело, на его мускулы, решили, что идти ему надо в военное дело. На всякое «но королева…» пресекали тем, что если он не хочет, может уйти отсюда. Королева так и не появилась ни через день, ни через неделю – на тот момент она находилась в трауре по убитой дочке.
Так Генрих и стал служить королеве. Унимал бунты, выбивал долги, охранял пост. Ему поначалу нравилось это. Войны, победы, похвала королевы – разве не об этом мечтают юноши его возраста. Но вскоре он увидел, как всё устроено изнутри. Честь и слава служили только прикрытием, оболочкой. Всё внутри было изъедено термитами.
Это были обычные солдаты, которые слушались приказа королевы убивать и мучить. Некоторые сходили с ума; другие, ощутив вкус крови, высвобождали своего внутреннего зверя, как Резчик, и мучили ради своего удовольствия, лишь бы потешить своё покалеченное самолюбие.
Поначалу и он грабил людей просто так, потому что владел такой важной ценностью, как силой. Он смеясь пинал что животное, что ребёнка, что женщину – разницы не было. Ему было весело. Раз уж другие себе это позволяют, то почему он должен воздерживаться? Один раз его, пьяного и разгорячённого юношу, поколотил мужик за то, что Генрих силой хотел завладеть женщиной, хотя та ему несколько раз отказывала. Тогда он был на грани того, чтобы его отставили от службы из-за немощности и ненадобности. Кому нужен переломанный вояка? Вот тогда Генрих задумался: очередное приключение, очередные поломанные кости и его отстранят, а там что? Куда ему идти? Кому он нужен? Его же сразу убьют обиженные крестьяне за злодеяния или он умрёт в нищете, получая пинки от новых солдат, прибывших на его место. Так новая ценность по имени «мудрость» сместила ценность «силу».
Болезни часто гуляли среди солдат, особенно те, что подхватываются от гулящих женщин.
Генрих и сам развращал трактирных девок, но ему везло – попадались нетронутые. А вскоре он только таких и выбирал, обещая жениться и исчезая на следующий день со остальными солдатами. Он был молод. С возрастом он стал смотреть на это со стороны, видел всю жалость и мерзость. Вместо того, чтобы укрепить честь армии, о которой он мечтал когда-то юным мальчиком, он сам и рушил её.
К концу жизни он понял, что всю свою жизнь он отдал мечте, но смысла жизни так и не обрёл. Королева так и не пришла поприветствовать его. Она изменилась, он изменился. Не было больше той королевы, которую было жалко, ради которой разрушил счастье своей семьи.
Ради чего он это всё делал?
Всё та же таверна
Его мысли прервал разговор двух мужчин, игравших в кости:
–Скучно.
–Могу кое-что посоветовать.
–Нет, спасибо, я уже был женат. О, наш музыкант сочинил новую музычку. – в таверне заиграла лютня. – Что, нашёл новое вдохновение?
На лютне играл юноша, похожим на статную девушку. Нежное лицо, не знавшее щетины, тонкие длинные пальцы, не знавшие тяжёлого физического труда, тонкий носик и длинные пушистые реснички. Одет он был аккуратно и чисто, чем резко отличался от всей публики в таверне:
–Да, и что вам? – спросил музыкант, продолжая играть, – Наслаждайтесь лучше музыкой.
– Так это всё ещё Лина или уже другая пташка?
– Лучше! Теобальд!
–Вот это да! Не ожидал!
–Пфф, а я почему-то не удивлён, – вставил своё слово второй игрок в кости.
– Ой, да какая разница? Женщина или мужчина? – улыбнулся музыкант, – Искусству всё равно на то, что находится у человека между ног. Я черпаю вдохновение от любви, а любовь я вижу не только в женщинах.
– Как же ты мерзок. – сказал мужчина, смачно изрыгнув.
– Мда, кто бы мне это говорил. – снисходительно сказал музыкант.
– Ой, неважно с кем ты там ложишься. – не выдержал второй игрок. – Давай! Сыграй что-нибудь весёлое! Ну эту, «ночь с Сибиллой»! Видимо эта девка хороша была, раз уж после ночи с ней ты придумал эту музыку.
– Ага, её муж тоже. – засмеялся музыкант. – Правда, моей спине нет, уж больно бил он меня, когда застал нас.
– Заткнись и играй, герой-любовничек! – засмеялся первый игрок, и таверна наполнилась весёлой музыкой.
– А они мне нравятся. – сказала Оливия.
Опьянённые посетители таверны встали со скамей и пустились в пляс. Видимо, «ночь с Сибиллой» была главной песней каждого вечера, ведь жители начали петь её. Женщины визжали, а мужчины орали или громыхали кружками, разливая своё питьё:
… Задирает юбку смело,
Грудь колышется в руках.
Муж застал за этим делом,
Страх ожил в её глазах.
Ох, лукавая Сибилла,
Меня лупит твой супруг.
Покидают тело силы
От его могучих рук….
И все смеялись. Один мужчина с подбитым глазом любезно предложил Оливии и Генриху настойку из болотного дягеля:
– Пейте! Пейте! Вы должны со мной выпить! Я спорил с одним старым дурнем, что жизнь расплатиться с ним за то, что он меня надул с ценой за овчину. Вот теперь у него дом сгорел! Пейте! Угощаю!
Женщина с серым платком на голове вскрикнула:
– Ба! Да неужели сгорел? Насмерть?
–Ага! Прям ничего не осталось! – засмеялся мужчина с подбитым глазом. – так ему и надо!
– Как же Хью сгорел?
– Помните, как он скупал дюжину свечек, потому что он боялся темноты и засыпал под свет свечи?
– Ну да.
– А то что он не дал свеч молодому пастуху, когда тот искал заблудившуюся овечку в кустах. Боялся, видите ли, что ему самому свечей на ночь не хватит. Пастух тогда ночью не пошёл в ту чащу, ни черта не видел. А Хью его выпорол за то, что тот не искал ничего. А как?
– Ну да.
–Ну так вот этот старый хрен из-за одной свалившейся на пол свечки и ПОГОРЕЛ! – залился смехом мужчина, свалившись со стула. Вместе с ним засмеялась вся таверна.
– Какой ужас! Они радуются смерти несчастного человека. – прошипела на ухо Генриху Оливия.
– Видимо, тот мужчина был лихим засранцем, раз уж все радуются его смерти. – пожал плечами Генрих. – нам предлагают бесплатно выпить. Пей, пока дают.
Оливия молча налила себе настойку и тепло разлилось по телу. Она пила за человека, который сгорел из-за свалившейся горящей свечки.
Потерянный дом
– Могу вас поздравить! Спустя одну ночь, мы уже будем в городе. – ухмыльнулась королева.
– Что ж, скорее бы эта холодная ночь прошла. – посмеялся Азгур. Ему было непривычно укутываться в меха во время скачки. Было неудобно, но и без этого никак не мог обходиться. До чего же дикая страна! Дикая погода, дикий ветер, дикая королева. Хотя тут по-другому никак. В таких условиях нельзя быть мягким и добрым – помрёшь от холода, потому нужно быть как морозоустойчивое растение: костенеть и терпеть любые нападки природы.
Спустя какое-то время Азгур добавил:
– Признаться вам, будь вы моложе и чище, я бы всеми силами добивался вашего расположения стать вашим мужем. Я вижу внутри вас юг. Своенравный и дикий.
–Женщины на юге смиренны и покорны мужчинам. –спокойно с ухмылкой возразила Маргарита. Ей польстил этот честный комплимент.
– Только своим. Но если южная женщина в ярости, то она расцарапает лицо мужа, зная, что он её за это накажет, но всё равно царапает! Чем и привлекательны наши женщины – они всю жизнь усмиряют свою бурю, что таится внутри них, но иногда эта буря выходит наружу.
– Да, в этом действительно что-то есть. – задумчиво произнесла королева, вспоминая как ударила своего мужа, не боясь, что он её убьёт. Ей было всё равно. Видимо, Азгур прав, в ней действительно был юг.
– Хотя вы слишком мужеподобна для южной женщины – вы не любите кому-то угождать, да и меня, думаю, терпите из своей личной выгоды. – прервал её мысли мужчина.
– И тут вы правы. –грубо ответила королева.
Азгур засмеялся:
–Неужели вас это задело?
– Я не угождаю людям, потому что они этого не заслуживают, а просто так делать это, не имеет смысла. Думаю, вы со мной в этом согласны. Вы же не угождаете просто так?
– Соглашусь. Вы очень умная женщина.
–Тут ничего нового вы мне не сказали. – фыркнула королева, но втайне завидовала способностям этого мужчины. Он ни разу не был в этой стране, но так хорошо владел языком, даже мудрые мысли изъяснял превосходно. Её же, девушку южных кровей, обучали её родному языку, и всё было безрезультатно. Её отец даже боялся, что дочь родилась слабоумной.
– Мне даже вас жаль. Не представляю, каково вам было: иметь южную кровь, но ни разу за жизнь не побывать на юге. Вы чужая для этой страны своим нравом, но чужая и для юга тем, что вы жили здесь и не знаете моего языка. Да и некоторые привычки севера в вас уже засели. Чужая и никому не нужная.
Королева молчала.
Слепая вера
На следующий день, расплатившись за ночлег в таверне и собрав незаметно, остатки еды с ночного разгула, Генрих и Оливия отправились дальше в путь.
На этот раз осень подарила им один день без мороси, так что путь проходил с меньшими неудобствами.
Быстро стемнело. Их привлёк вдалеке огонь. Полагая, что это деревня, и там можно переночевать, Генрих и Оливия отправились туда.
Их радушно приняли, дали ночлег и пригласили к общему пиршеству у огромного костра. Жители объяснили, что сегодня они собрались все вместе по случаю того, что великий спаситель 20 лет тому назад прибыл к ним из небес.
– Ещё одни странные жители леса – прыснула Оливия в ухо Генриха.
– И заметь, все они весьма добры. – улыбнулся Генрих.
Их разговор пришлось прервать из-за пения местных жителей. Где-то ритмично стучали, кое-где бряцали украшениями. Народ начал подниматься и дико танцевать, будто их изнутри вытряхивали как мешок.
Одна женщина изогнулась и затряслась, издав рык раненного зверя.
«Пей» – сказали Генриху. Он даже не видел, кто протянул ему из темноты сосуд.
Сердце учащённо забилось, а время будто остановилось.
«Люди, так много людей! Как же всё бессмысленно. Для чего я здесь? Смысла нет. Его нет нигде. Все мы лишь песок….дробный..назойливый…не дающий дышать песок. Бессмысленный. Бессмысленное дерево. Бессмысленное небо. Бессмысленно. Бессмысленно. Оливия…Оливия, мне плохо.»
Генрих проснулся с сильнейшей головной болью и частым биением сердца, неприятно отдававшее в уши. Оливия сидела рядом:
–Генри, ты проснулся! Тебе срочно нужно залепить паутиной рану!
– Что? Какую рану?
Только сейчас он понял причину головной боли.
–После этого питья ты сошёл с ума. Бежал от людей, ударился головой о дерево, напоролся на сук. Хоть глаз себе не выколол.
–Так смысл залеплять рану паутиной, если кровь уже засохла и не идёт?
– Надо! Чтобы зараза не попала! – яростно запротестовала Оливия.
– Ну если ты достанешь паутину, то пожалуйста. – усмехнулся Генрих.
– Не волнуйся. Пока ты спал, я её уже собрала. Не двигайся. Тут так плохо убраны дома…
Оливия смочила слюной паутину и начала лепить её на рассечённый лоб Генриха.
–Какая-то странная паутина. Зачем её смачиваешь слюной?
– Тише!
– Кстати, ты впервые назвала меня по имени.
– Сам же не хотел, чтобы я называла тебя хозяином. – улыбнулась Оливия и покраснела от своей же сказанной фразы.
Когда Оливия завершила лепить паутину на лоб Генриха, они уже было встали, чтобы тихо и незаметно уйти, но путь им загородили несколько стариков. Особенно сильно они перекрыли путь Оливии:
– Вчера тебя заприметил наш посланник, но ты потом начала копошиться с ним, – старики указали на Генриха. – Идём с нами.
– Что? Я никуда не пойду!
Старики посмеялись. Они были высокими и крепкими для их возраста. Сзади них что-то мелькало, пытаясь протиснуться вперёд – это был юноша с весьма женственным лицом, рядом с ним стояла сгорбленная старуха, которая поглаживала его руку. Лицо мальчика было тронуто лишь незрелым светлым пушком. Щуплый и маленький, а поза была важной и самоуверенной. Юноша вырвал руку от старухи и грубо схватил за плечо Оливию:
– Я выбрал тебя. Вчера ты мне понравилась. Идём за мной.
Девушка вскрикнула. Незамедлительно Генрих отпихнул старуху и стариков, а после ударил по лицу самого юношу. Посланник упал. Гримаса на его лице юнца говорила о том, что он готов вот-вот зареветь. Отойдя от шока, старики мгновенно схватили Генриха и скрутили ему руки:
– Не смейте оскорблять его! – прошипела старуха и подбежала помогать встать юноше, будто сама и не падала совсем.
– Малец приставал к девушке, она была против. Пусть извинится. – потребовал Генрих.
– Она должна радоваться, что он выбрал её. – ещё больше зашипела старуха.
– Да кто он такой? – возмутился Генрих.
–Я её уже не хочу – надменно и протяжно сказал юноша, после того, как он встал и отряхнулся. На самом деле юноша испугался. Впервые его кто-то ударил, показал перед ним силу, воспротивился его воле – это было шоком для него. Шок также настиг и стариков, державших Генриха, но немного по другой причине: их небесный посланник упал. Он чувствует боль. Он уязвим. Он…такой же как и мы. Он…обычный. А старик, ударивший его, не умер мгновенной смертью за этот безрассудный поступок.
Один старик ослабил хватку, второй, как по интуиции, сделал тоже самое. Генрих выскочил из их хватки.
–Вот! Упустила свою возможность! – запричитала старуха, – Тьфу, дурная девка!
Юноша пошёл, а старуха поплелась за ним, ошарашенные старики неуверенно пошли за старухой:
–Может нам кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – Задала вопрос Оливия.
–Было бы неплохо. Давай не будем здесь задерживаться. Спросим у конюшего, куда нам дальше идти. Подвезёт ещё может. – согласился Генрих, поглаживая запястья.
Они подошли к рослому темноволосому мужчине:
– Ну что? Получили от старухи? – посмеялся мужчина
– Она местная сумасшедшая? – спросила Оливия.
– А кто вообще эти мужчины и этот мальчишка?
– Она? – усмехнулся мужчина, – боюсь, что это вы сумасшедшие.
– Мы? – возмутился Генрих.
– Ага. В глазах местных жителей. Вы же отказали самому созданию из иного мира! – шутя ответил мужчина.
– Можете объяснить? Что ещё за создание?
– Вчера вы праздновали его двадцатилетие. Местные жители считают этого юнца посланником с неба за их страдания, а эта старуха его бабка и проповедник.
– Что? Что за бред?
– Бред, а они верят. Да ладно, не осуждаю я их. От пережитого ими горя любой бы умом тронулся.
– А что у них произошло?
–Вы заметили, что здесь мало молодых людей? Только старики и мало детишек.
– Как-то не заметила. Я думала, все крепкие люди работают где-то в городе, а потом приходят домой сюда, как это обычно бывает. – задумчиво ответила Оливия.
Много лет тому назад эта деревня была богата. Тут было много людей, а детей, которые сейчас бы рожали новых детей, было просто тьма. Но случилась беда.
Был сбор урожая. Провожали лето. Деревня праздновала. На следующее утро все празднующие отправили детей пасти коров, а сами лечились от дурмана напитков. Все дети были в поле, игрались, рядом паслись коровы. Появились волки, коровы испугались и побежали в ту сторону, где играли дети, некоторые из них, совсем малыши, спали под деревьями. От страха они не сообразили ни черта, потому многих детей коровы просто-напросто затоптали. Некоторые дети побежали к речке в надежде спастись, но немногие умели ещё плавать – утопились или унесло течением, один вообще, ныряя, разбил голову о каменистое дно. Естественно вся деревня просто с ума сошла с горя.
–Какой ужас. – тихо проговорила Оливия.
– Эта бабка и в те времена особым умом не отличалась, и в тот ужасный момент верещала, что видела сон, якобы силы с неба приведут к нам младенца-спасителя, который облегчит страдание людей.
Судьба бывает той ещё проказницей: как раз её дочь принесла в подоле неизвестно откуда этого пацана. Или она начала верещать эту легенду после того, как дочь обрадовала её приплодом? Скорее так. Да, так. Боялась слухов о блудливой дочке. Вся деревня собралась посмотреть на него, ведь тут появился чуть ли не единственный ребёнок на всю деревню.
У него на щеке прилипла грязь, похожая на родинку. Сама старуха, видимо, прилепила. Когда она вымыла его, уверяла, что эта родинка исчезла– знак того, что он снизошёл до нас, простых смертных, и стал таким же, как и мы – человеком! Сначала люди не верили в этот бред, а потом чудеса всякие начали твориться. То неожиданно забеременела женщина, которая раньше родить не могла, то нашли одного спасшегося мальчика спустя несколько месяцев в лесу, потом ещё одного. Всё так совпало. Вот люди и помешались на этом. Каждый родитель пропавшего ребёнка приходил к младенцу и кланялся в колени с просьбой вернуть их ребёнка. Дети так и не вернулись, а вера в этого чудесного младенца осталась. Если дать убитому горю человеку надежду, он в неё поверит, даже если это полный бред, такова уж природа.
