Кристина Лин
Из пепла
Глава 4
В голове начало гудеть. Так, словно, рой пчел сорвался с места и пустился в пляс, завывая и ударяясь о стенки черепной коробки. Чувствую себя Алисой, попавшей в страну чудес. И чудеса все чудесатей с каждой минутой.
– Как? – мой голос дрогнул. – Кремировали?.. Ты уверена?
– Я сама забрала урну с прахом, – отвечает бабушка.
Я нервно икнула, подскочив на месте. Еще не хватало, чтоб она принесло эту урну в качестве доказательства своих слов!
– Но я не умирала!
И не собираюсь пока, если что. Пусть, моя жизнь в последнее время похожа на кошмар. Но на тот свет, как-то, не тороплюсь.
– Вижу, – кивает бабушка, – как ты здесь оказалась, помнишь?
Она, верно, думает, что меня заслали прямо с небес? Ага, депортировали из рая, аккуратно в эту роскошную гостиную.
Признаться, я и сама ничего не понимаю. Провалами в памяти пока не страдаю, поэтому про старую дверь в это кривое измерение помню. Сознание сопротивляется изо всех сил, отказываясь признавать реальность. Может, мне все это снится? Да, нет же! Щипать себя за руку можно сколько угодно, это не помогает.
Моя покойная бабушка сидит прямо передо мной и с опаской на меня поглядывает. Особенно на мои джинсы, застиранные почти до дыр. Ну, простите! К приему во дворце я не готова. Не ожидала, что попаду на него во время влажной уборки.
Несмотря на то, что это мой дом, я выгляжу чужеродным элементом среди окружающей красоты. Как пришелец на выставке антиквариата. Одни мои потертые джинсы чего стоят! Я уж молчу про майку, облипающую грудь, как вторая кожа. Бабушка рассматривает все это «великолепие» с явным интересом и неодобрением. Еще бы! Сама-то она одета с иголочки, в длинное платье черного цвета, с кружевом на манжетах и воротником-стойкой.
– В твоем доме была дверь, которая ведет в этот… эту… это… этот…эээ…дом, – попытка найти подходящее слово для всего происходящего не увенчалась успехом.
– Значит, ты нашла ее, – выдыхает бабушка.
– Ты знала?!
Почему тогда никто не предупредил? Хватило бы пары строк в завещании. Мол, держи ключи от другой реальности. Владей и будь счастлива! А что, если бы я продала дом, так и не заглянув за дверь?
– Да, я знаю про проход, – кивает бабушка, – но больше о нем никто не должен узнать, хорошо?
Киваю в знак согласия.
– Но почему тут все по-другому? И дом другой, и ты…, – я на мгновение запнулась. Надо ли говорить о том, что в моем мире она умерла? Пожалуй, не сейчас, – и ты другая, – заканчиваю фразу.
– Я не знаю, в какой момент реальность разделилась, – объясняет бабушка, – поэтому мне трудно отследить. Но с того мгновения, как это произошло, отдельные события стали происходить иначе, или не произошли вовсе.
– Это как? – возвращаю на место отвисшую челюсть. – Разве, все не предопределено заранее?
Бабушка качает головой.
Все, что я слышу, похоже на сюжет фантастического фильма. И, уж точно, это не могло случиться со мной.
– Очень просто, – терпеливо поясняет бабушка, – у каждого события есть масса вариантов того, как оно может произойти. Вот, например, тебе нужно доехать на поезде в другой город.
– И какие тут варианты? – переспрашиваю, быстро включаясь в игру. – Полететь? Поехать? Пешком?
Бабушка кивает в ответ.
– Или не доехать вовсе, – говорит она. – Вот, представь, ты едешь на вокзал и попадаешь в аварию. Или опаздываешь на поезд и едешь следующим рейсом.
– Но какая разница, если в другой город я, все равно, попадаю?
– Большая, – бабушка подняла вверх указательный палец. – Эта маленькая деталь может полностью изменить ход событий. Ты не встретишься с тем человеком, с которым планировала. Или встретишь кого-то другого. Или попадешь под дождь и заболеешь. Вариантов масса, и любой конечный результат – это итог цепочки, иногда, случайных, событий.
Шестеренки в голове зашуршали с космической скоростью. Никогда раньше я не задумывалась о том, что происходит со всеми нами, и с каждым в отдельности, под таким углом. Значит, и мое появление здесь – это цепь случайностей? Или это должно было случиться?
– А кто создал проход между реальностями? – спрашиваю.
Бабушка пожимает плечами.
– Никто не знает, – говорит она. – Я обнаружила его случайно, около месяца назад.
Пытаюсь переварить информацию. Лишь месяц?
– Но он должен был появиться намного раньше, – кусаю от волнения губы, – наши реальности так сильно отличаются.
Снова окидываю взглядом роскошную комнату. Бабушка сказала, что это мой дом. Но он так сильно разнится со всем, к чему я привыкла! Даже комната, которая служит здесь хозяйственным помещением, выглядит богаче гостиной в стареньком доме из моей реальности. Я уже не говорю о том, что здесь, кроме моей бабушки, проживает минимум три человека.
– Ты права, – выдыхает бабушка.
Все слишком сложно. Какие случайности должны были произойти, чтобы наши реальности разнились так кардинально? Одним упущенным поездом тут, явно, не обошлось. Цепь событий, или случайностей, отчего-то, в этой реальности привела к тому, что моя бабушка жива, а я нет. Значит, я должна вернуться туда, где, все еще, жива?
– Я прошу тебя, – говорит бабушка, прерывая мои размышления, – останься здесь.
– Зачем?!
Она многозначительно посмотрела мне в глаза. Этот взгляд я помню с детства. Бабушка всегда умела добиваться своего, а мне она казалось железной леди. Я восхищалась ею в детстве, хотела быть на нее похожей. Но потом все изменилось, и родители оборвали с ней связь. Получается, эта новая реальность – мой единственный шанс узнать ее поближе.
А что, если не только ее?!
Эта мысль заставила сердце ускорить бег. По коже пробежала дрожь, и дыхание перехватило.
– Ты же сама сказала, что тут меня нет, я умерла, – напоминаю бабушке ее же слова. – Какой смысл мне пугать людей?
– Варенька, – говорит бабушка. Так она меня всегда называла, сколько ее помню, – так нужно, поверь мне. От тебя в нашей реальности многое зависит.
Округляю глаза. Как такое возможно? Я же просто Варя. Никому не нужная, мне даже подруги не звонят. От меня не может зависеть ничего, кроме меню на ужин.
Но есть то, ради чего я готова забыть про свою реальность навсегда. Одно единственное, что имеет значение. Если тут события шли иначе, не так, как у нас, то…
– Бабушка, – мой голос чуть осип от волнения. Это очень важно, и меняет многое, если не все, – а мой муж? Он жив?
Глава 5
Сердце гулко стучит в груди, каждая клеточка в теле застыла в напряженном ожидании. Впервые за несколько месяцев, прошедших после смерти Тимура, в душу тонкой змейкой пробралась надежда. Боюсь поверить этому чувству. Ведь, однажды оно уже подвело меня.
– Пожалуйста, скажи, что он жив, – сжимаю руку бабушки, сглатываю ком в горле.
Ее правая бровь удивленно взметнулась вверх.
– Какой муж? – спрашивает она. – Ты не замужем.
На глаза навернулись слезы. Те самые, которых давно не было. Все от того, что я позволила себе поверить в чудо. И забыла о том, как давным-давно запретила себе эту слабость.
Чертово пространство вариантов! Неужели, нет во вселенной реальности, в которой Тимур и я счастливы вместе?!
– Пожалуйста, не плачь, – бабушка притягивает меня к себе, прижимает к груди.
Я, будто, заново погружаюсь в то время, когда она так же делала в моем детстве. В ее объятиях всегда так тепло и спокойно. Память услужливо подбрасывает эти воспоминания. Они бальзамом льются на душу.
– Я не хотела причинять тебе боль, – говорит бабушка, поглаживая меня рукой по голове. – Ты очень его любишь, да?
– Очень, – всхлипываю в ответ.
– Ну-ну, успокойся, – тихо успокаивает она меня, – слезами тут не поможешь.
– Почему я никак не могу быть счастлива, бабушка? – слезы текут потоком.
В этот раз все иначе. Это не слезы скорби, но освобождения. Всхлипывая, я ощущаю облегчение. Словно, невидимые клещи, сковывающие грудь с дня похорон, ослабили удавку.
– Конечно, ты будешь еще счастлива, – тихо шепчет бабушка, – поверь мне, дитя. Ты еще так молода. И ты найдешь еще мужчину, с которым захочешь связать свою судьбу.
– Нет, – мотаю головой, – такого, как Тимур, больше нет и не будет!
– Тебе так сейчас кажется. Но время лечит, поверь.
Знаю, она говорит так, чтобы меня успокоить. И это работает. Я не осознавала, как сильно мне нужен был близкий человек, пока была наедине со своим горем. Родители погибли два года назад. Их не было рядом, когда я отчаянно нуждалась в поддержке.
– Не уверена, что меня можно излечить, – всхлипываю.
Как приятно ощущать поддержку. Именно тогда, когда она мне так нужна!
– Ну, Варя, – тихо говорит бабушка, – не надо раскисать, дитя. Ты же Токмачева! А это много значит! Женщины в нашем роду всегда были сильными.
Горько усмехаюсь ее словам.
– Ты многое пропустила, бабушка, – хмыкаю, – моя фамилия – Дологова, а не Токмачева.
Встрепенувшись, бабушка отрывает меня от груди. Заглядывает в глаза.
– Ты замужем за Тимуром Дологовым?! – вскрикивает она.
– Да… Ты его знаешь?
В груди снова подала голос надежда. А я, дурочка, готова дать ей еще один шанс.
– Конечно, знаю, – фыркает бабушка, – как же не знать?!
Сердце радостно ускорило бег. Оно гулко стучит, с силой ударяясь о грудную клетку.
Он здесь! Он жив! Видимо, по какой-то странной случайности, в этой реальности мы не женаты. Но это поправимо. Быть может, мы с ним тут пока не знакомы. И это тоже не беда. Уверена, что смогу завевать его любовь. Чего бы мне это ни стоило!
– Он жив, – выдыхаю облегченно. По губам расползлась довольная улыбка.
Бабушка закатила глаза.
– К несчастью, жив, – говорит она.
Встает с дивана, подходит к столу и достает из шкатулки синий флакон. Сама отсчитывает двадцать капель и быстро проглатывает микстуру.
Да что же это такое?! Только что успокаивала меня, а теперь мне ее успокаивать?
И что такого я сказала? У меня есть шанс снова быть счастливой. Почему она не рада?
– Что-то ты не радуешься, бабушка, за меня, – говорю, глядя ей в глаза.
Она не понимает. Если Тимур жив, если я имею, пусть призрачный, шанс быть с ним, то соглашусь на ее предложение. Не раздумывая, останусь по эту сторону двери. Даже, если это навсегда. Без оглядки оставлю все, что связывало меня с тем миром.
– Нечему радоваться, Варя, – бабушка снова садится на диван рядом со мной, берет за руку, – семья Дологовых имеет очень большое влияние в городе, их все здесь знают.
Значит, Тимур так же богат, как и я? И что с того? У меня никогда не было амбиций, и жажды несметных богатств тоже. Но, наверное, это к лучшему, что мы с Тимуром здесь принадлежим к одному социальному классу общества. Так мне будет проще помочь ему узнать меня лучше.
– Разве, это плохо? – спрашиваю.
Озабоченное выражение лица моей бабушки начинает меня пугать.
– Ты не понимаешь, – говорит она, – наши семьи враждуют много лет. Ты не можешь выйти за него замуж, потому, что он враг.
Чушь какая-то! Что бы тут не происходило, все глупости, я уверена. Мне не обязательно играть в надуманную историю Ромео и Джульетты этой реальности. Уверена, что ничего особо страшного, чего нельзя было бы изменить, не случилось.
– Глупости! Тимур не может быть мне врагом!
Бабушка просто не знает ничего. То, что нас связывало, не смогут разрушить никакое условности и обиды между нашими семьями. Ей просто нужно познакомиться с Тимуром поближе. Уверена, когда она его узнает лучше, то поменяет о нем свое мнение.
– Еще как может! – вскрикивает бабушка, крепче сжимая мою руку. – Варя, это он убил тебя!
Глава 6
По спине пробежал противный холодок. Дыхание перехватило, и горло, будто, кто-то зажал в тиски.
Тимур? Убил?! Нет, этого просто не может быть! Мой Тимур никогда бы и муху не обидел. И он убил человека? Меня?!
– Он не мог, – бормочу, сглотнув ком в горле.
Бабушка смотрит на меня с сочувствием в глазах.
– Мог, Варя, больше никому твоя смерть не выгодна.
Да что же это за мир такой?! Моя смерть выгодна?! Боже!
Это измененная реальность или королевство кривых зеркал? Зачем кому-то меня убивать? Для чего?
– Я не понимаю…, – бормочу едва слышно. – Зачем?..
– Я же говорила тебя, – выдыхает бабушка. Она ласково поглаживает меня по руке, чтобы успокоить. Но это как-то слабо срабатывает сейчас. – От тебя тут многое зависит. Все самые важные события происходят не без твоего участия, Варя. Едва слухи о твоей смерти разнесутся по городу, как в Совете начнутся беспорядки. И Дологовы не побрезгуют ими воспользоваться, чтобы захватить власть.
С каждой новой фразой, сказанной бабушкой, моя челюсть опускается все ниже. Как это все может быть связано со мной?!
– Я же никто, – мотаю головой, – просто Варя…
– Ты – Варвара Токмачева, – перебивает меня бабушка представительным тоном. Вздернув подбородок, она каждое слово произносит с гордостью. – Наследница своих родителей и Председатель Совета.
Мамочки! Снова испуганно сглатываю.
– Нет, не может быть, – мотаю головой. – Я не могу быть Председателем какого-то там Совета!
– Не какого-то, а главного законодательного органа власти в городе, – поправляет меня бабушка. Будто, это что-то меняет?
– Пусть так, – продолжаю сопротивляться, – все равно! Я не могу быть ею, Варей из вашей реальности!
– Но ты должна! – настаивает бабушка.
Она сжала мои ладони своими, как в капкан, их заключила. Может, для того, чтобы я не сбежала?
– Нет! – страх душит все сильнее. – Я не справлюсь! Как ты не понимаешь?!
Вырываю ладони из захвата и вскакиваю с дивана. Мне нужно бежать отсюда, прямо сейчас, в это мгновение. Туда, в спасительную пустоту своего мира! Там от меня ничего не зависит, и мне не нужно нести такую громадную ответственность. Там безопасно!
– А как же Тимур? – бросает мне в спину бабушка.
Я даже до двери добежать не успела, а она уже рубанула, быстро отыскав самый веский аргумент.
– Откажешься от него? – прилетает мне в спину второй вопрос.
Она знает меня слишком хорошо. Наверное, потому, что бабушки в обоих реальностях одинаковы.
– Нет! – резко разворачиваюсь на пятках.
Я ожидала увидеть в ее глазах злорадную насмешку. Но ничего подобное нет и в помине. Лицо бабушки серьезное, а взгляд режет больнее лезвия бритвы.
– Хорошо, – выдыхает она с облегчением. – Значит, ты согласна занять свое место?
Это манипуляция, и весьма ловкая. Но она работает, и я сама дала ей в руки этот ключик. Хочу я стать Председателем и наследницей чего-то там? Нет. Я не имею права брать на себя такую ответственность, не мне решать чьи-то судьбы.
Могу я отказаться от Тимура? Нет. Я успела понять, что без него моя жизнь пуста, и ничего не стоит.
В эти пару мгновений в моей голове промелькнули десятки воспоминаний. Самых теплых. С нашей первой встречи, до его последнего вздоха. Если бы можно было отмотать все назад, я прожила бы их заново. Даже, зная, что он оставит меня. Все равно.
Оно того стоило, чего бы это ни стоило.
– Помоги мне вернуть Тимура, – выдвигаю условие.
Бабушка качает головой.
– Милая, он никогда и не был твоим, – возражает она. – Варваре Токмачевой не следует бегать за мужчиной. Это недостойно и унизительно. Тем более, если этот человек хочет уничтожить тебя любой ценой.
Ее губы сжались в упрямую тонкую линию. Всем своим видом бабушка показывает, что моя маниакальная зависимость от того, кого она считает первым врагом нашего семейства, ее совсем не радует.
– Это какая-то ошибка, я уверена, – заявляю, глядя ей прямо в глаза.
Мне невыносима сама мысль, что Тимур может быть настолько алчным и злым, как она говорит. Он не такой, я его хорошо изучила. Даже, если у этой реальности некоторые события шли по другому сценарию, все равно. Люди не могут отличаться настолько разительно. Скорее всего, произошло какое-то недопонимание, вот и все.
– Ошибка?! – вскрикивает бабушка, показывая свое негодование. – Варя! Вы были одни в комнате. А после того, как он вышел, тебе резко сделалось плохо. И ни один врач не смог спасти тебя.
Руки похолодели от страха. Жуть какая-то…
– Что он?.. Как?..
Боже! Мне это даже произнести трудно!
– Это был яд, – говорит бабушка. – Ни одно противоядие не помогло.
Теперь уже похолодели пальцы ног и, отчего-то, колени. Их стало трясти с такой силой, что у меня стала кружиться голова.
– Ясно, – киваю обреченно.
Вряд ли, бабушка стала бы говорить то, в чем не была уверена. Зачем ей это? Она же не хочет, чтобы меня снова убили? Ой!
Но Тимур! Это не может быть он! Не может! Я хорошо его знаю. Бабушка, просто, не представляет себе, какими могут быть наши отношения. Почему в этой кривой реальности все так? Не знаю. Скорее всего, однажды что-то пошло не так, и потом покатилось по иному сценарию. Чертово пространство вариантов! Мне нужно отыскать это поворотное событие, и тогда все станет на свои места.
– Не бойся, я помогу тебе защитить себя, – убеждает меня бабушка.
Если она так в этом уверена, то почему не спасла меня в прошлый раз?
– И научу тебя всему, что тебе нужно знать, – продолжает бабушка.
Разве, этого достаточно, чтобы незаметно подменить одного человека другим? Да еще и сделать это так, чтобы никто не понял, что в их главном законодательном Совете руководит самозванка?!
– Ты нужна нам, нужна всему городу, – добавляет бабушка пафосно.
Во мне давно уже никто не нуждается. С тех пор, как Тимура не стало, всем на меня плевать. Даже мне на себя стало наплевать…
– Останься, Варя, – просит бабушка. Ее тон стал мягким, обволакивающим. – Ты нужна мне, дитя.
Она с надеждой смотрит мне в глаза. Легко сказать, она поможет. Но что я стану делать, если этого будет недостаточно?!
Уйти? Но как же Тимур? Он навсегда останется здесь, а я там. И у нас не будет ни одного шанса встретить и счастливо прожить эту жизнь. Я не прощу себе, если не, хотя бы, не попробую все вернуть!
Пусть, мне страшно. Нет, у меня поджилки трясутся от ужаса!
Пусть, все это похоже на дерзкую авантюра с минимальным шансом на успех.
Тимур стоит любых сложностей! Потому, что другого такого человека в мире нет.
– Хорошо, – говорю, стараясь придать голосу всю уверенность, на которую сейчас способна. – Я останусь здесь.
Глава 7
Бабушка облегченно выдохнула. Она разжала пальцы, и я только теперь заметила, что во время нашего разговора моя стальная родственница от волнения с силой комкала ткань юбки. Она не лукавила, все происходящее имеет большое значение.
– Что ж, – быстро вернув себе самообладание, она встает и смотрит на меня, как на ребенка неграмотного. Узнаю этот взгляд, – как напоминание о той части детства, которую я почти забыла. – Тогда сначала тебе нужно переодеться во что-то подходящее. Ужин через полчаса, надо поторопиться.
Опускаю взгляд на свои джинсы и майку в грязных пятнах. Да уж, на уважаемую даму я совсем не похожа.
– Пойдем, покажу тебе, где твоя комната, – говорит она повелительным тоном.
Киваю в ответ. Подобрав подол длинной юбки, бабушка идет к, украшенной позолотой, двери. Я стараюсь не отставать. Но это чертовски трудно. Потому, что за дверью оказался просторный холл, высота стен в котором поражает все мыслимые грани рациональности. Запрокинув голову, я стараюсь рассмотреть картину на потолке. Там какой-то античный пейзаж с руинами. Только, разглядеть все более детально мне не дали.
– Не отставай, – поторапливает бабушка, – еще успеешь все здесь рассмотреть.
По широкой мраморной лестнице она ведет меня на второй этаж. Я едва за ней поспеваю, не в силах оставаться равнодушной к роскошной обстановке. Лестница привела в большой, идеально круглой формы холл. Он больше похож на ротонду. Только, вместо колонн, по кругу расположены античные статуи.
– Варя, – окликает меня бабушка, – нам сюда.
Она открывает двери в одну из комнат, а мне пришлось перейти на легкий бег, чтобы поскорее оказаться рядом с ней.
– Вау! – вырвалось у меня, едва переступаю порог. – И это моя комната?!
Тут же каждый сантиметр можно выставлять в музее, как редкую диковинку. Здесь, наверное, нет ни одного повторяющегося фрагмента в бело-мраморной лепнине стен. И кровать такого размера, что на ней с легкостью бы поместилось пять человек. Не комната, а ларец. Еще и мебель, словно, из пластилина вылеплена. Но это же дуб! Как такое возможно?
– Давай-ка, подберем тебе что-то подходящее, – говорит бабушка, бесцеремонно распахивая створки шкафа, к которому мне, даже, прикасаться боязно.
Она быстро перебирает наряды, потом вытягивает длинное платье синего цвета.
– Думаю, это подойдет, – протягивает мне находку. – Примерь.
Сказать, что фасон не привычный, – это ничего не сказать. Ладно еще, верх. Там все довольно просто, если не считать рукав длиной три четверти, которые в моей реальности многие считают старомодным. Но вот юбка…?!
– Зачем же такое длинное платье? – спрашиваю, оглядывая наряд. – Есть там что-то покороче?
– Ни в коем случае! – отрезает бабушка. – Ты не можешь носить укороченные фасоны, как какая-то простолюдинка! Надевай это, и не спорь!
Она отходит от шкафа, опускается в кресло. Я же прячусь за ширмой, чтобы переодеться.
– Нам нужна легенда, – говорит бабушка, – которая объяснит всем твое внезапное воскрешение из мертвых.
Вот черт! Еще и молния сзади! Я редко ношу платья, обычно предпочитая брюки или джинсы. А тут еще и пуговка на шее, и пояс с фигурной пряжкой. Хорошо еще, что нижней юбки нет, как это было модно пару веков назад.
– Я скажу слугам, что погибла не ты, а твой двойник, – сочиняет бабушка на ходу.
Платье немного велико, но это даже лучше. Еще не хватало, чтобы мне в нем было трудно дышать!
– Двойник? Неужели, кто-то в такое поверит? – переспрашиваю из-за ширмы.
– Поверят в то, что им скажут, – заявляет уверенно бабушка. – У твоего деда тоже был двойник, и об этом многие знали. Так что, не волнуйся. Скажем, что ты давно опасалась за свою жизнь, потому, что тебе угрожал неизвестный. Поэтому, пришлось принять меры. И хорошо, что уловка сработала. Это спасло тебя.
По-моему, легенда так себе. Но другой я придумать не смогу. Бабушке виднее, что тут и как, придется довериться.
– Ну как? – спрашиваю, выходя из-за ширмы.
Бабушка встала и, разглядывая меня с головы до ног, обошла вокруг.
– Хорошо, что у тебя в нашем мире такая же фигура, как и в вашем, – заключает она, – это многое упрощает. Не нужно перешивать гардероб.
Подхожу к зеркалу. Да уж, такой я себя еще не видела. Это платье делает меня старше лет на пять, минимум. А про фасон я, и вовсе, молчу. Какой-то старомодный наряд старой девы. Впрочем, то платье, что на бабушке, еще хуже.
– Давай, помогу тебе уложить волосы, – говорит бабушка, отодвигая стул и кивая, чтобы я присела на него. – У нас не принято ходить с нечесаной головой.
Не настолько у меня с волосами все плохо, чтобы я заслужила этот упрек. Подумаешь, не накрутила утром букли. А, судя по моему платью, тут именно такие прически в моде.
Бабушка принялась расчесывать мои волосы. Она ловко собрала их в тугую ракушку на макушке. Вполне приличную, даже не старомодную, а вполне симпатичную.
– Красиво, – хвалю ее труд, разглядывая себя в зеркале. – Спасибо.
– Не за что, – кивает бабушка, едва уловимо улыбнувшись. – Мне нужно еще рассказать тебе, как зовут слуг. И можем идти на ужин.
Оказывается, в доме живет немало народу. И, когда бабушка стала перечислять, пожалела, что не записала все имена. Из всех я запомнила, что дворецкого зовут Семен Игнатович, а кухарку Алевтина. Есть еще садовник Иван. А, кроме него, еще конюх, прачка, моя личная помощница Зина. Есть еще и другие слуги, но их имена для меня слились в один неразборчивый поток. И это не считая охраны, которая живет в отдельном домике, по соседству с нашим дворцом.
– Главное! – подняв указательный палец, наставляет меня бабушка. – Запомни: ты никому ничего не должна. Здесь ты хозяйка, и не обязана извиняться ни перед кем. Не вздумай просить прощения, если забудешь чье-то имя. Этого тут точно никто не поймет.
– Неужели, в этом мире я была такой стервой? – спрашиваю, задумчиво.
– Не вздумай сказать нечто подобное при прислуге! – предупреждает бабушка. – Ты не обязана чувствовать себя виноватой за то, что родилась в нашей семье! Быть Токмачевой – это гордость, и ты веди себя подобающе.
Мы спускаемся по лестнице. Это оказалось первым препятствием. Более неудобного наряда трудно придумать, юбка вечно путается между ног, и мне приходится иногда пинать тяжелую ткань, чтобы не развалиться с грациозностью тюленя. Подол приходится придерживать, чтобы видеть, куда ступаешь. Неужели, так всегда? А как же держать сумочку, в которой обязательно есть косметика и телефон? Или в этом мире женщины не пудрят носик?
Бабушка ведет меня в гостиную, где на огромном столе разложены столовые приборы для одного человека.
– Прости Господи! – крестится служанка, едва я переступаю порог комнаты.
– Прекрати, Алевтина! – командует ей бабушка. – Как видишь, Варвара Андреевна жива. Будь добра, принеси приборы.
Бедная Алевтина! Ее лицо стало белее простыней. Но, надо отдать должное, женщина услужливо кивнула и пошла выполнять распоряжение.
Спустя пару минут передо мной появилось все необходимое для ужина. К несчастью, оказалось, что моего опыта сильно не хватает даже для такого простого дела, как съесть все приготовленное и не посрамить фамилию Токмачевых. Понимания какой вилкой и что едят, у меня нет категорически. Хорошо, бабушка подсказывает. И, слава Богу, Алевтина сбежала, едва ей это позволили.
Но усвоить столовый этикет не помешает. До того, как мне нужно будет ужинать где-то, вне дома.
– У нас совсем мало времени, дитя, – говорит бабушка, когда мы после ужина уединились в кабинете. Оказывается, это мой кабинет. Был раньше. – Собрание Совета уже завтра. Ты должна там появиться, чтобы развеять слухи о своей сметри.
Сердце пропустило удар. В горле резко пересохло, и руки похолодели.
– Как? Так скоро?! – переспрашиваю.
Я же не готова! Совсем! Одно дело быть Варей. И совсем другое Варварой Андреевной, от которой многое зависит.
– Спокойно! – обрывает меня бабушка, не давая поддаться панике. – Все пройдет гладко. Я научу тебя всему, что тебе нужно знать.
Легко ей говорить!
– Ты пойдешь со мной?
– Нет, – говорит она.
Я готова рыдать от страха. Но Токмачевы же так не делают, да?
– Это не итоговая коллегия, завтра ты появишься там одна, – бабушка категорична. – Ты, главное, не бойся и не извиняйся. Все, что ты сделаешь, – это просто покажешься людям. А дальше у нас будет пара дней, чтобы научить тебя этикету и танцам.
– Каким еще танцам?! – мой голос сошел на противный свист.
– Сейчас не об этом, – бабушка непоколебима. – Просто доверься мне. Верь в себя, и все получится.
