Ксения Черриз
Непростая математика любви
– Я попал, – уверенно заявил Лёша своему другу, оторвав того от зубрёжки.
– В каком смысле? – полный парень с добродушным лицом оторвался от учебника по матанализу.
– В прямом. Я влюбился.
Лёша захлопнул дверь их комнаты в общаге, которую они делили с первого дня учёбы. Он уселся напротив Миши и почти распластался по столу, едва не закрывая руками учебник по матану. Миша выдернул книгу из-под друга и переложил её на другое место. Что же касается заявления Лёши, то Миша тут мог сказать только одно…
– Тоже мне новость! – фыркнул он и приготовился вернуться к учёбе. – Ты постоянно в кого-нибудь да влюблён. То тебе одна нравится, то другая. Всех девчонок с юридического замучил ещё на первом курсе. А за Алисой так вон два года бегал, пока она, наконец, не объяснила тебе, что к чему.
– Нет, в этот раз всё серьёзно, – заверил Алексей. Он положил острый подбородок на длинные пальцы, прикрыв голубые глаза, придав лицу самое мечтательное выражение из возможных. Впрочем, таким оно бывало у влюбчивого Лёши довольно часто на памяти Миши. Но в этот раз и правда что-то было не так, но он никак не мог уловить это «что-то». – И это самое паршивое во всей истории.
– Почему же? – поинтересовался Миша, смутно догадываясь, что к матану он не вернётся в ближайшие пару часов.
– Потому что это Катька.
– Катька? – брови Миши поползли вверх: всё, про учебник можно забыть окончательно – тут парой часов не обойдётся. – Наша Катька?
– Она самая, – Лёша уронил голову на сложенные руки и несколько раз постучал лбом по костяшкам пальцев.
Миша сочувственно присвистнул. Катя – их «боевая» подруга. Маленький гений. Она экстерном окончила школу и сейчас училась на факультете робототехники, была на два года их младше и в два раза умнее. Катя была единственной девушкой на факультете, но её это не смущало. Да и к тому же Лёша и Миша её не особо за девчонку-то и считали. Она была их бро, кореш, своя в доску. С ней можно было до одури резаться в Xbox, подаренный ей старшим братом, кататься на скейте и роликах, а зимой зависать в каком-нибудь баре, пить пиво и заедать чесночными гренками, потому что ей было всё равно, чем у тебя пахнет изо рта. Катя была бро и кореш, который мог отмочить шутку. Ни разу в жизни никто не видел её в юбке или платье, мешковатая одежда, как будто на пару размеров больше, короткие рыжеватые волосы и огромные, на половину лица, круглые очки напрочь стирали представление о ней, как об особе женского пола. Её часто можно было встретить в университетской мастерской за очередным улучшением чего-нибудь. Профессора её обожали, другие девчонки с потока не замечали, парни – уважали.
– М-да, ты точно попал, – почесал затылок Миша. – А, хм… как ты понял, что, ну, что она тебе нравится?
– Я не знаю, это было словно озарение, – голубые глаза Алексея засветились. Он весь прямо оживился, сел прямо, но смотрел он не на друга, а куда-то сквозь него. – Мы шли вместе, спускались по лестнице. Это было в тот день, когда она задержалась после пары по физике, я сдуру предложил пойти в общагу вместе. Откуда мне было знать, что после сдвоенной физики она ещё с полчаса будет говорить о ней же с профессором? – Миша усмехнулся: как раз это он мог легко представить. Лёша продолжил: – Так вот, мы спускались с четвёртого этажа, и Катюха вдруг оступилась… И я её поймал, – Лёша руками обхватил воздух, показывая, как именно, чтобы Миша мог в воображении нарисовать себе сцену, словно вырванную из романтической комедии. – Она такая маленькая… – мечтательно произнёс Леша и уселся обратно на стул. – В её волосах переливалось солнце, и они как будто светились. Ты знал, что у Катьки веснушки? – Миша знал, он же не слепой. Просто на него они не производили впечатления. Лёша прямо посмотрел на друга. – И тут я понял, что жить без неё не могу.
Миша вздохнул, произнеся что-то вроде благоговейного «ва-ау», почесал затылок, а потом пробурчал не то «Казанова фигов», не то «романтик хренов». Он подумывал, удастся ли ему вернуться к матанализу, ибо предварительное тестирование висело на носу, но у Лёши были на него другие планы.
