Ксения Черриз
Непростая математика любви
– Я… это… – Лёша не знал, как продолжить, он чувствовал, как отчаянно у него вдруг взмокли ладони. Катя снова подняла на него глаза, в которых ясно обозначался вопрос, что он хочет. Лёша, пряча предательски дрожавшие руки в карманы брюк, скороговоркой произнёс: – Давай-сходим-после-пар-в-«Пиццу-Хат».
Катя улыбнулась.
– Не вопрос, Лёх. Ты сейчас на экономику идёшь? – спросила она, и когда ошарашенный её согласием парень слабо кивнул, она продолжила: – А мне надо в деканат заскочить. Там какие-то неувязки с моим проектом по роборуке. Увидимся! – и Катя дружески хлопнула его по плечу, прежде чем затеряться в толпе других студентов.
Лёша шёл ни жив ни мёртв по направлению к лестнице на третий этаж, еле переставляя ноги от адреналина, который волной накатил на него. Сердце его готово было выскочить прямо через горло наружу и ускакать вслед за Катькой. Как в тумане Алексей вошёл в аудиторию и устроился подальше от кафедры. Он бросил рюкзак на стол и уронил голову на него. Лёша не знал, сколько он так сидел, пытаясь вернуть себе почву под ноги. «Согласилась. Согласилась… сказала “не вопрос”. Ну, а как иначе? Она же Катька! Наш мелкий гремлин-бро… Какие у неё всё-таки глаза красивые».
– Ну что, пригласил? – рядом с Лёшей грузно опустился Миша, отирая лоб от испарины. При его несколько избыточном весе, подъём на третий этаж – как будто восхождение на Эверест.
Алексей вздрогнул, резко садясь ровно.
– Да.
– А чего такой смурной? Отказала, что ли? – добродушно поинтересовался Миша.
– С чего бы это? – возмутился Лёша и, приободряясь, добавил: – Согласилась. Пойдём в «Пиццу Хат» после занятий.
– А как же твой подготовленный ещё неделю назад пиджак?
– Вот ведь чёрт! – Лёша осмотрел свой более чем будничный наряд: синие джинсы, голубой свитшот и любимую куртку.
– Да успокойся ты уже! – раздражённо цыкнул на друга Миша. – Уже сколько дней я от тебя только и слышу либо о том, какие у Катьки глаза-ресницы-веснушки, либо о том, как её пригласить, либо о том, что будет дальше. Я устал. Правда. Давно бы уже поговорил с ней – делов-то. Ты пока думать будешь да гадать, её кто-нибудь уведёт.
– Кто уведёт? – тут же ревниво ощетинился Лёша.
– Кого уведёт? – спросила Катя, которая как раз подошла к своим друзьям.
– Эм… да никого, – Алексей тут же стушевался и из себя обычного превратился в Алексея, боящегося слово лишнее сказать возле объекта своей симпатии. Миша закатил глаза.
– Не обращай на него внимания, – сказал он, меняясь с Катей местами, чтобы она оказалась возле Лёши – их троица привыкла так сидеть на всех парах: девушка в центре.
Всю прошлую неделю, что прошла с внезапного озарения Алексея, рядом с Катей он терялся, мялся, шутил несмешно и неловко. Впрочем, девушка всё равно смеялась, хотя и сказала как-то, что друг её стал странным. Миша только молча вздыхал и пожимал плечами, как бы говоря: «Не спрашивай».
Лёша еле дождался завершения пар. Он так нервничал и волновался, что на последней лекции невпопад ответил на два вопроса подряд, вызвав взрывы хохота у сокурсников и несколько весьма язвительных шуточек от некоторых ребят, вроде: «Небось о новой пассии думает». Алексей сбросил одним движением блокнот для записей и ручку в рюкзак и встал возле Кати, ожидая, пока она соберётся. Миша незаметно для девушки жестами пожелал другу удачи и тихо ретировался.
– Я готова! – жизнерадостно объявила Катя, поднимая глаза на Лёшу. – А Миха где? Уже сбежал, что ли? Я думала, мы все вместе идём
– Эм… у него там дела какие-то, – солгал как можно убедительней Алексей, потирая шею. – Идём?
– Ага.
И они направились вместе из аудитории, потом по коридору до лестницы, по пути то здороваясь, то прощаясь с однокурсниками и знакомыми. Возле одного из окон Лёша заметил Алесю, которая стояла, прижавшись к своему парню, заглядывая с обожанием ему в глаза и что-то мурлыча.
– О, зазноба твоя, – фыркнула Катя, подтолкнув Лёшу локтем.
– Она не моя зазноба, – возразил парень. – И вообще, она мне уже давно не нравится!
