Ксения Ра
Новогоднее желание
– Фух… так вымотался сегодня…
– Как прошла встреча с малышкой?
– Да ну как она могла пройти? Расстроена она, конечно, сильно… И я бы даже наверное мог забрать её себе, но ведь она не вещь, верно? И только ей решать, с кем из нас она в конечном итоге захочет остаться.
– Блин… тебе сейчас невероятно сложно, понимаю…
– Ещё как, Женьк… Спасибо тебе за всё.
С этими словами Павел вновь наклонился и нежно поцеловал Савицкую в губы:
– Сам не знаю, что происходит… Тянет к тебе невероятно…
– Я сделаю нам чай.
Евгения отвернулась, насыпая заварочную смесь в красиво расписанный чайник. Чувствуя себя, словно на минном поле, она старалась тщательно контролировать каждое свое действие, чтобы не наломать дров.
«Господи! Как же тяжело сдерживаться!»
– Жень, – будто читая её мысли, произнес Павел, отпивая из кружки: «Давай, я пока поживу отдельно. Мне важно понять – это желание переключиться или действительно чувства именно к тебе. Прости, что так прямолинейно.»
Он виновато посмотрел на подругу, которая стояла чуть поодаль и смотрела в окно:
– Ты, как всегда, подбираешь самый оптимальный вариант.
– Ты тоже считаешь, что так будет правильно?
– Лучший из вариантов, – с этими словами Евгения подмигнула Павлу и потрепала его по волосам: «Ну, тогда тебе лучше собираться, пока совсем не стемнело.»
Когда за Кошкой захлопнулась дверь, Евгения опустилась в кресло и включила какую-то комедию. Ей, конечно, невероятно хотелось, чтоб Павел принял решение в их пользу, но сейчас она никак не могла повлиять на ситуацию, максимум – быть супер-корректной и не «выносить» ему мозг.
***
Утром девятого января Павел проснулся в крохотной съемной однушке неподалеку от СИЗО, где содержали Марину.
«Так и на работу удобнее, и думается тут хорошо», – подумал он, аккуратно застегивая свежевыглаженную чёрную рубашку.
Вновь прибыв к Марине, Кошка как обычно поприветствовал подзащитную, и принялся излагать варианты её спасения. Однако сегодня его бывшая девушка словно была не в настроении и отвлекалась, глядя в зарешеченное окно.
– В общем, вот такие варианты… – продолжил было Павел, но Марина его перебила, не в силах сдержаться:
– И давно у вас с Женей?
– Марина Николаевна, – Кошка посмотрел на неё холодным взглядом зеленых, как и подобает кошке, глаз: «Давайте вернемся к обсуждению вариантов вашего освобождения из-под стражи. Если вам, конечно, ещё нужна моя помощь.»
– Извините.
– Пожалуйста. Давайте продолжим.
«Господи! Зачем я только взялся за это дело!» – мелькнуло в голове Павла, однако внешне он оставался совершенно спокоен. Следовало довести начатое до конца, но впредь Кошка пообещал себе больше никогда не связываться со своими бывшими.
Исполнительное производство по делу уже началось, а первое судебное заседание было назначено на двенадцатое января.
Оставалось ещё три дня для поисков доказательства того, что поступок Марины действительно носит случайный, а не спланированный, характер.
После разговора с подзащитной адвокат направился в морг, чтобы запросить заключение специалиста, который осматривал Кабанова и занимался его вскрытием.
– Добрый день, Павел Александрович, – поприветствовал его судмедэксперт: «Ну что вам сказать? Характер ран на теле погибшего носит хаотичный порядок. Судя по всему, били наотмашь, не видя, куда именно. С большей долей вероятности ваша подзащитная даже не увидела, куда пришёлся очередной, ставший смертельным для Кабанова, удар.»
– Распечатайте мне заключение, будьте так добры, – попросил Павел и присел на стул.
– Минутку, – ответил судмедэксперт и исчез в соседней комнате. Спустя пятнадцать минут он отдал Кошке спасительный для Марины документ.
– Благодарю Вас! – сказал Кошка и вновь отправился в СИЗО.
Уже на подходе он заметил следователя, которому передали вести дело Марины.
– День добрый, господин Ярцев!
– И вам не хворать, Павел Александрович! Есть новости?
– Самые лучшие! – с этими словами Кошка показал следователю заключение из морга, где проводился осмотр и вскрытие Кабанова.
– Хм, – Евгений Петрович потёр подбородок, изучая заключение: «Это в корне меняет дело. Конечно, совсем без наказания не обойдется, но по крайней мере мы можем рассчитывать на ограничение свободы, а не на полное лишение, чем грозило бы умышленное убийство.»
Он поднял взгляд от документа, и с восхищением посмотрел на адвоката:
– Хорошая работа, господин Кошка. Не хотите к нам в отдел?
– Нет, что вы, у меня совсем другой профиль, – рассмеялся Павел, но в глубине души всё-таки задумался.
Когда он прибыл на место, Марина, как обычно, дожидалась его в кабинете.
– Марин, классные новости! – произнес Кошка и вдруг осёкся: «Извините, Марина Николаевна.»
Она потупила взгляд. Это «Марин» в одну секунду пробудило в ней надежду, которую он тут же усыпил обратно своим извинением.
«Господи, какая же я была дура.»
– Так вот, Марина Николаевна, хорошие новости из морга, простите за каламбур. Эксперты обследовали тело Кабанова, и выявили, что при таком характере наносимых ударов вы никак не могли намеренно лишить его жизни. Так что это, действительно, случайность, хоть и трагическая.
Марина облегченно вздохнула, а Кошка продолжил:
– Учитывая характер ваших отношений с потерпевшим, считаю, у нас получится добиться для вас самой мягкой меры пресечения.
– Спасибо! – в сердцах воскликнула Марина и была готова повиснуть у Кошки на шее, но он дал понять, чтобы она сдержалась. Тогда обвиняемая вновь заняла своё место и посмотрела на адвоката с нескрываемым ликованием.
Тем вечером Павел Кошка засыпал в полной (и небезосновательной) уверенности, что он выиграет это дело.
***
Наступило двенадцатое января.
С восьми утра Павел Кошка находился у здания районного суда.
Вскоре туда же подъехала Марина, закованная в наручники и в сопровождении нескольких конвоиров. Она была бледна, а руки била мелкая дрожь.
– Марина Николаевна, – Кошка посмотрел на неё прямо в упор: «Перестаньте волноваться, пожалуйста. У меня всё под контролем.»
Вскоре начался суд.
К превеликому удивлению Марины в материалах рассматриваемого дела обнаружились ранее непринятые результаты освидетельствования, которое она проходила всякий раз после стычек с Кабановым.
Она покосилась на Кошку, а он лишь подмигнул ей в ответ и продолжил внимательно слушать сторону обвинения.
Вскоре настала его очередь выступать.
Буквально все присутствовавшие в зале, включая судью, только что не открывали от удивления рты – настолько чётко и структурированно Кошка излагал факты, о которые разбивались доказательства стороны обвинения.
– Господин судья, – Кошка попросил передать суду заключение экспертизы: «Ознакомьтесь, прошу. Судя по характеру нанесенных повреждения, Марина Николаевна никак не могла умышленно лишить Кабанова жизни. К тому же…»
С этими словами он передал и результаты нескольких освидетельствований:
– К тому же мы можем видеть, что результаты медицинского освидетельствования, которые Марина Николаевна пыталась приложить к поданным на Кабанова заявлениям, по какой-то неведомой мне причине, так и не были приняты во внимание сотрудниками ОВД, куда она обращалась… Подумайте, женщина, которая знает, что ей никто не придёт на помощь, как бы она ни старалась привлечь внимание органов правопорядка… уместно ли обвинять её в том, что деяние было совершено умышленно? Да она даже не видела, куда бьёт!
Судья посмотрел на адвоката, задумчиво потирая подбородок и осмысливая услышанное. Затем он ещё раз внимательно изучил документы, предоставленные Кошкой. Тем временем Павел продолжил:
– В связи с этим прошу избрать для моей подзащитной меру пресечения, на самом деле соответствующую совершенному деянию.
– Что ж, – протянул судья: «Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора.»
Спустя сорок минут судья вновь занял своё место и легонько постучал по специальной подставке, призывая к тишине.
Добившись положенной тишины, судья открыл папку:
– В связи с вышеизложенными фактами и предоставленными доказательствами со стороны защиты в лице Кошки Павла Александровича, признать гражданку Винницкую Марину Николаевну виновной в совершении преступления в соответствии с пунктом один статьи сто девятнадцать уголовного кодекса российской федерации и назначить меру пресечения в виде ограничения свободы сроком в два года. Датой исчисления наказания следует считать первое января две тысячи двадцать второго года. Приговор привести в исполнение немедленно в зале суда.
Далее Марине сняли наручники, а блюститель правопорядка подробно разъяснил, на какое расстояние по городу ей можно перемещаться, какие заведения посещать и как и в какое время ей надлежит появляться в специализированный орган по надзору за осужденными.
Кошка буквально ликовал.
Да, к сожалению, полностью оправдать Марину не получилось, но всё-таки ограничение свободы стало для неё куда лучшим вариантом, чем если бы её отправили отбывать наказание за решетку.
Изучив вдоль и поперек шестидесятую статью уголовно-исполнительного кодекса, Винницкая раз и навсегда поклялась себе обходить стороной мужчин, подобных Кабанову.
В этот день Кошка вызвался проводить Марину до дома – как много лет назад.
Стоя у подъезда, он, прищурившись, закурил, а после посмотрел на Марину, которая протягивала ему конверт с оплатой. Усмехнувшись, он отрицательно помотал головой, отказываясь брать с неё даже копейку:
– Считай это моим прощальным подарком. К тому же деньги тебе сейчас ой как пригодятся.
В следующий момент Павел затушил сигарету, и, выбросив бычок в урну, направился прочь, лишь махнув Винницкой рукой:
– Пока, Марин!
– Пока… – всё так же с изумлением глядя ему вслед, пролепетала Винницкая, после чего поплелась домой.
Она, конечно, хотела поделиться столь радостным завершением дела с подругой, но вдруг поняла: сейчас она будет лишь третьей лишней, а ведь Кошка по-настоящему заслуживает счастья, как никто другой. Грустно улыбнувшись, она открыла дверь и исчезла в подъезде.
Вернувшись в съемную квартиру, Павел наскоро принял душ и отправился спать.
***
Утро следующего дня преподнесло для Павла очередной – правда, приятный – сюрприз.
Проснувшись от настойчивой вибрации мобильника, он, прищурившись, посмотрел на номер.
«Дарья? Что ей нужно?! А вдруг, что-то с Ленкой?!»
– Да! – он почти крикнул, но бодрый, местами даже радостный, голос без пяти минут бывшей жены, его успокоил:
– Привет, почти-бывший-муж! У меня хорошие новости! Ты же не хочешь ждать несколько месяцев, пока нас разведут?
– Честно говоря, хотел покончить с этим как можно быстрее, – честно признался Павел.
– Видишь, наши желания снова начинают совпадать, – отшутилась Дарья, но сразу посерьёзнела: « В общем, Паш, я договорилась, нас могут развести в течение пары дней. Тебе лишь надо подписать бумагу, что ты не против, что Ленка останется со мной. По поводу алиментов не беспокойся – ты всегда был и останешься для нашей девочки прекрасным отцом, поэтому верю в твою порядочность.»
«Вот спасибо, дорогуша!» – пронеслось в голове у Павла, который смотрел на серые снежные облака, закуривая “Parlament”.
Что ж, – выдохнув, он сказал: «Это и правда отличные новости! Тогда до встречи пятнадцатого.»
