Ксения Серова
Дaр
Пролог
На теплоход “Козьма Минин” опустились неторопливые лиловые сумерки: в июне вечерело в девятом часу вечера. Солнце зашло за горизонт, окрасив небо и часть реки Камы в оттенки розово-голубого цвета.
На верхнюю палубу быстрым шагом поднялась десятилетняя рыжеволосая Марина, крепко сжимая в руке складной мольберт, а в кармане её потёртого временем сарафана лежал и дожидался своего часа набор заточенных простых карандашей с ластиком.
Девочка вдохнула вечерний летний воздух, наполненный речным бризом и дуновением лёгкого ветерка, и всмотрелась в небо, где уже вошёл в права лазурный закат. Юная художница не отрывала восхищённого взгляда от обагрённого во все оттенки радуги небосвода. Затем она расположила на полу мольберт с уже прикреплённым на нём хлопковым холстом размером 30x40 сантиметров. Устроившись в позе лотоса на удобном пластмассовом стуле, юная художница в предвкушении приступила к рисованию.
Марина повернула мольберт так, чтобы на него падал свет от фонарей, и, склонившись к холсту, принялась за рисование, но изредка отрывалась от наброска, чтобы вновь взглянуть на закат и запомнить детали рисунка.
Сидя с прямой спиной, она уверенно держала карандаш в правой руке, старательно вырисовывая каждую деталь настолько тщательно и кропотливо, насколько позволяли огни фонариков.
Под плавный ход теплохода девочка ощущала себя счастливой. Лишь во время живописи Марина чувствовала, как ей становится легче дышать. Легкий летний бриз и блики на воде – от этого девочка прикрыла на секунду глаза и улыбнулась. Но вдруг Марина резко распахнула глаза и поежилась от повеявшего прохладного ветерка: по спине пробежала мелкая дрожь, покрывшая ее бледную кожу мурашками. Она тут же потерла руками плечи, стараясь согреться, и пожалела, что не захватила с собой тёплую кофту.
Временами всматриваясь в небосвод, девочка не заметила, как полностью растворилась в живописи. Марина сосредоточенно рисовала, и вдруг на неё нахлынуло чёткое светлое воспоминание, как она в первый раз взяла кисточку в руки.
Глава 1
Говорят, что для детей мамы ближе, чем отцы. Но Марина была сильнее привязана к папе: с ним она ощущала себя свободнее.
Отец был вольным художником, поэтому девочка регулярно засиживалась в его мастерской и уже в трёхлетнем возрасте заинтересовалась живописью.
Иногда у папы бывал творческий кризис. Тогда он ходил в художественную галерею и брал с собой маленькую Марину. Часами они смотрели на картины в поисках вдохновения. Однажды им удалось приобрести билеты на выставку русского художника Ивана Ивановича Шишкина. Дочка стояла у картины «Утро в сосновом лесу» и не могла оторвать глаз от мишек так же, как и отец. Девочка, подпрыгивая, задавала всё новые и новые вопросы папе. Конечно, экскурсовод неплохо рассказывала о картинах, но Марина с упованием слушала папины рассказы.
Когда в следующий раз у художника случился творческий застой, Маришка с восторгом предложила посетить ближайшую выставку.
Однако у Алексея Ивановича проблемы с творчеством бывали лишь пару раз в год. Зачастую Маришка забегала в студию и с любопытством наблюдала, открыв в изумлении ротик, как папа виртуозно наносит краски на холст. На её глазах происходило настоящее чудо: обычные краски и тонкая кисточка в папиных руках становились волшебными вещицами. Папа, словно настоящий волшебник, с помощью акриловых красок творил магию.
В один из дней Марина сидела в мастерской и заворожёно наблюдала за кисточкой отца. Девочка изредка задавала вопросы, а папочка терпеливо объяснял дочурке все свои манипуляции. Художник тихим с хрипотцой голосом смеялся, ни на секунду не отрываясь от работы: он рисовал пейзаж.
– Папочка, пожалуйста, научи меня рисовать! – вдруг попросила с мольбой в голосе Марина.
– Милая, это не так просто, как кажется, – серьёзно произнес, убирая кисточку от холста, Алексей Иванович, поворачиваясь к дочке. Внимательно взглянув на неё и заметив, что та с серьёзным личиком пристально слушает, уже мягче продолжил: – Рисование – это сложное занятие. Ему быстро не научишься. Для этого нужно терпение, упорство и сила воли.
– Сила воли? – не поняла Марина.
– Да. Сила воли – это то, что помогает не бросить начатое дело, а продолжать во что бы то ни стало. Даже если поначалу тебе будут говорить, что твои рисунки плохие. Но ты всё равно продолжай. Критика всегда останется. В начале пути будет тяжело, но, если ты не испугаешься, не остановишься, не бросишь, а продолжишь, – тогда все получится.
– Тогда я буду стараться!
– А ещё любое искусство требует огромного желания творить! Мариш, твоё рисование должно приносить тебе счастье!
– Папочка, тебе нравится рисовать, да?
– Конечно!
Марина порывисто обняла папу. Решительность и азарт искрились в её глазах.
В мастерскую заглянула мама и, заметив любимых за рисованием, улыбнулась:
– Маришка, Леша, идёмте обедать! Вы здесь с самого утра пропадаете.
– Мама! Не ругай папу! – заступилась за отца, насупившись, Марина, отпуская папу из объятий. – Ты посмотри, какую красивую картину папочка нарисовал!
Мама лишь вздохнула, но тут же на её уставшем лице мелькнула еле заметная улыбка.
– Я взгляну позже, Мариш. Идём в дом. Пора обедать.
– Хорошо! – Марина пулей выбежала из маленькой мастерской, оставив родителей.
– Машунь, не злись на нашу дочурку. Ей нравится смотреть на мои работы, – шутливо проговорил Алексей Иванович, приобняв жену за плечи.
Мария Васильевна со смехом отскочила назад.
– У тебя все руки в краске, испачкаешь!
– Эх ты, а Марина не боится!
Мария Васильевна лишь махнула рукой:
– Ты решил ещё Марину научить рисовать? – будто с упреком в голосе спросила мужа Мария Васильевна.
– Почему бы и нет? – непонимающе пожал плечами Алексей Иванович. – У Маришки есть желание. Пусть попробует, вдруг у неё получится изобразить свой мир.
Мария Васильевна неодобрительно посмотрела на мужа, и они вышли из мастерской.
***
Расположившись на кухне за белым круглым столом напротив окна, Марина сосредоточенно рисовала на ватмане старыми красками, отданными отцом. Она сидела и силилась изобразить цветы, но её мазки получались порывистыми, резкими и рваными. Марина всё пыталась нарисовать бутоны тюльпанов, но вместо них из-под её руки выходили неясные очертания, совершенно не похожие на цветы. Да и «цветами» это творение трудно было назвать. Девочка нервно закусывала губу, чуть не плача, но упрямо продолжала творить.
Марине хотелось порадовать маму рисунком цветов. В воображении девочки картинка с тюльпанами стояла чётко.
Она уверенно нанесла первый мазок зелёной краски, но получившийся стебелёк оказался длинным и корявым. Марина задумалась, как это исправить.
Погруженная в процесс, девочка не замечала, что за ней пристально наблюдал отец, стоявший в дверном проёме.
– Что рисуешь? – спросил дочку неожиданно вошедший на кухню папа. Марина, услышав голос отца, невольно вздрогнула. Она оторвалась от рисунка и с восторгом произнесла:
– Тюльпаны!
– О, как здорово! – в голубых глазах отца мелькнул интерес, после чего мужчина сел напротив дочери. – Можно я посмотрю?
Марина уверенно кивнула, но под пристальным взглядом художника смутилась. Рука невольно дрогнула, и вместо уверенного второго мазка на ватмане образовалась зеленая клякса. Марина скорчила недовольную гримасу и хотела было уже отложить кисточку, но услышала тихий успокаивающий папин голос:
– Рыжик, ты уже сдаешься на полпути? А как же наши с тобой уроки?
Марина мотнула головой, отложила кисточку, встала и решительно посмотрела на отца.
– Конечно, нет! Я хочу рисовать! Это подарок маме!
– Правда? Вот и славно. Тогда приступим.
Марина расплылась в улыбке, показывая зубки. Она схватила кисточку и крепко сжала её в маленькой хрупкой ручке. Девочка обежала стол и с готовностью села к отцу на колени, пододвинула ближе ватман, поставила баночку с водой, готовая немедленно начать. Она повернулась к папе и заинтересованно посмотрела на него.
Алексей Иванович выбрал свободное место на ватмане и, комментируя каждое свое движение, изобразил маленький тюльпанчик. Марина, затаив дыхание, не могла оторвать взгляд от отцовских рук. Закончив рисовать, папа предложил дочке повторять за ним.
Марина чувствовала лишь его дыхание за спиной. Девочка с азартом приступила к рисованию маминых любимых цветов.
– Каждая вещь любит, когда с ней хорошо обращаются, а ещё когда её начинают чувствовать. Тогда и начинается настоящее волшебство, кисточка стремится к тебе. Так она помогает тебе. Благодаря этому на листе появляется то, что ты задумала, – проговорил тихим бархатным голосом папа.
Он с улыбкой следил глазами, как дочурка держала в руке кисточку и упорно, шаг за шагом, плавными, неторопливыми движениями осторожно изобразила стебель будущего цветка.
– Солнышко, всегда доверяй своему сердцу. Без доверия ничего не выйдет.
Марина с азартом кивнула, продолжив рисование. Под его мудрым руководством, окунув кисточку в зелёную краску, девочка принялась за дело: она начала осторожно пририсовывать к стеблям листья. Под успокаивающий бархатный голос папы Марина изобразила два чуть неряшливых листочка.
– Отлично, милая, у тебя хорошо получается! А теперь рисуем лепестки, – папа медленно начал объяснять каждый штрих. – Поняла? – И на пожатие плеч засмеялся. – Понимаю, выглядит сложно, но ты попробуй. Уверен, у тебя отлично получится.
Марина, заинтригованная процессом рисования, воодушевлённо нарисовала лепесток. Заметив одобрительный взгляд художника, она расплылась в улыбке:
– Как интересно! – произнесла увлечённая девочка. – А что дальше?
– Не спеши. В рисовании главное осторожность и неспешность, – остудил пыл дочурки папа. – Сейчас расскажу. Пришло время для центрального лепестка.
Марина, затаив дыхание и не отрываясь от ловких отцовских рук, вслушивалась в его голос, впитывая каждое слово, словно губка. Она с большим энтузиазмом продолжила рисование, и несколько минут спустя на листе ватмана появился чуть корявый, но такой милый тюльпан.
– Готово!
– Какой красивый цветок. Ты молодец! Сколько хочешь нарисовать цветов? Может, пять? – поинтересовался папа.
– Да! Мне нравится это число!
Постепенно на ватмане появлялись распустившиеся тюльпаны. Марина воодушевлённо изображала цветы, представляя в голове, как она уже дарит готовый рисунок маме. Пребывавшая в мечтах, девочка не заметила, как её рука невольно дрогнула, оставив неподалеку от стебля цветка размашистую линию зелёной краски. Девочка скривила гримасу и охнула.
– Ну вот, я испортила рисунок, – расстроенно проговорила она.
– Ничего подобного. Даже из простого пятна можно сотворить что-то невероятное! Например, изобразить птичку!
Марина повернула голову и недоверчиво произнесла:
– Правда, так можно?
– Конечно! Я тебя научу, смотри! Только сначала дорисуем с тобой тюльпаны, а потом на них можно добавить капельки росы. А на стебли, скажем, посадим красивую птичку, – воодушевлённо проговорил папа. – Ты не хочешь?
– Хочу! – не задумываясь ни на минуту, засмеялась девочка.
Из сгустка краски художник предложил Марине изобразить травку, на которой тут же появились, словно после дождя, капельки росы, а неподалеку с папиной помощью засиял, как солнце, цыплёнок.
– Папа, а можно добавить ещё ему на шею синий бантик? – умоляюще спросила девочка, посмотрев на папу.
– Если хочешь, то конечно можешь. Это же твой рисунок.
– Тогда вот так! – девочка, не раздумывая, окунула кисть в синюю краску и точными, чуть резкими мазками нарисовала бант на шее цыплёнка. Она осмотрела, что получилось, и улыбнулась: украшение получилось неравномерным и неряшливым, но Марине всё равно понравился результат. Девочка решила оставить так. Затем в центре правого угла она изобразила солнце с лучами, а внизу под цветами разместилась тонкая редеющая зелёная трава.
– Готово! – обрадовалась девочка, сверкая глазами от счастья.
Папа улыбнулся:
– Для первого рисунка получилось неплохо. Ты настоящая молодчина! Так, – папа глянул на часы, висевшие на стене. – Пойдём, разогреем ужин. Скоро мама придёт.
– Ура! – Марина соскочила с папиных колен и весело произнесла: – Пойдём, поедим! Мама так вкусно готовит!
– Не спорю.
Когда вернулась с работы мама, Марина подбежала к ней и крепко обняла.
– Мы скучали!
– Я по вам тоже. Ты вся в краске, рисовала?
– Да! – гордо ответила девочка и, схватив со стола рисунок, протянула его маме. – Вместе с папой. Вот, это для тебя!
Мама с интересом взяла ватман в руки и взглянула на дочку.
– Ой, это же мои любимые тюльпаны! Маришка, это самый лучший рисунок на свете! Спасибо огромное! – мама обняла девочку и поцеловала её в макушку.
Марина смущённо улыбнулась, дождалась, когда женщина снимет туфли, и, схватив её за руку, повела в кухню, где уже всё было готово к ужину.
– Милая, как тебе первое творение нашей дочурки? – подмигнул папа маме, чмокнув её в щеку.
– Невероятно! И не скажешь, что это её первый серьёзный рисунок, – улыбнулась мама, присаживаясь за белый дубовый круглый столик.
***
На следующее утро в субботу папа медленно вошёл в комнату Марины. Он подошёл к окну, раздвинул занавески, и тут же комнатку осветил луч солнца, озарив безмятежное спящее личико девочки. Марина невольно зажмурилась от разыгравшихся солнечных зайчиков. Постепенно просыпаясь, девочка медленно протёрла глаза, сгоняя остатки сна.
Присев в постели, девочка заметила папу, примостившегося на кровати, и расплылась в улыбке. Она смотрела на него и, наконец окончательно вырвавшись из царства Морфея, заметила в его руках рисунок. Художник с загадочной улыбкой протянул его дочери. Проведя рукой по волосам, папа подмигнул, поинтересовавшись, как она считает, чем нарисована картина.
В глазах девочки вспыхнул азарт. Она в предвкушении новой захватывающей игры с трепетом осмотрела папин рисунок. Внимательно всматриваясь в картину, Марина пыталась самостоятельно догадаться, какая краска была использована.
На рисунке была изображена какая-то неизвестная Марине башня. Она была высокая и очень красивая. Девочка вглядывалась в неё, и сердце щемило от волнения.
– Есть идеи? – Художник терпеливо ждал ответа.
– Что это, папочка? – спросила удивленно девочка, на секунду отрываясь от рисунка.
– Это Эйфелева башня. Она находится в Париже, во Франции.
– Круто! Она очень красивая! Но это не краска, – девочка заворожённо прикоснулась к изображению и лизнула пальчик, на котором остался еле заметный светло-коричневый отпечаток. – Папочка, это же чай! – изумленно произнесла она, взглянув на отца широко раскрытыми от удивления глазками.
– Верно! – засмеялся папа, потрепав дочурку по спутанным после сна волосам.
Марина всё ещё сжимала рисунок отца в руках, разглядывая каждый его штрих. В конце концов, она оторвала восхищённый взгляд от Эйфелевой башни и с восторгом поинтересовалась:
– Пап, а как ты это сделал?
– Это было довольно весело. Хочешь, покажу?
– Хочу!
– Тогда чисти зубки и умывайся, я жду тебя на кухне, – произнёс с весёлыми нотками в голосе папа, поднимаясь с кровати.
– Ура, будем веселиться! – радостно провозгласила девочка, положив рисунок на кровать, и убежала в ванную.
***
Когда Марина появилась на кухне, на столе уже дожидались листы бумаги и различные продукты, в том числе и напитки. Марина подбежала к столу и с интересом оглядела его. Папа сидел за столом и пил кофе.
– Сначала завтрак, – произнёс оживленно он, – а после покажу тебе магию.
Девочка недовольно посмотрела на отца, но решила не спорить с ним и села завтракать. Папа приготовил для неё овсяные хлопья с молоком.
Марине не терпелось поскорее начать рисовать: девочка то и дело поглядывала на папу, отрываясь от тарелки. Её распирало любопытство, что мог придумать любимый папочка: она всегда была в восторге от игр, придуманных отцом.
После завтрака, когда посуда была вымыта, папа с дочкой сосредоточились на продуктах, лежащих на столе. Мужчина объяснял ей, что так он веселился, когда был в её возрасте.
Марина кивнула, с интересом осмотрев стол, ломившийся от различных продуктов. Она стояла и в задумчивости покусывала губу, размышляя, чем же ей порисовать: кофе или, например, чаем, как папа. Ой, а ещё есть морковка, черника, клубника. От пристального взгляда художника, стоявшего напротив неё, не ускользнуло, как задумчивость в глазах дочурки моментально сменилась растерянностью. Он, не раздумывая, похлопал её по плечу и, когда их взгляды встретились, ободряюще кивнул.
Марина, ещё раз осмотрев стол, остановила взгляд на сахарнице.
– Я возьму сахар! – уверенно проговорила девочка, пододвинув сахарницу ближе к себе.
Папа лишь кивнул, еле заметно улыбнувшись. Сам он уже решил, какие продукты использует для будущего рисунка, и с интересом поглядывал на дочурку.
– Ещё что-нибудь возьмёшь?
– Да, кофе, – произнесла она, пододвигая к себе чашку. – А ещё трубочку, – уже тише добавила Марина, хватая из стакана, стоящего на столешнице напротив чайника, розовую в белую полоску соломинку.
Папа улыбнулся, смотря на воодушевлённую игрой дочку.
– Отлично, тогда начнём! Победителя ждёт награда! – заговорщическим тоном прошептал художник. – Нарисуй, что захочешь. Твоя задача – повеселиться.
Марина кивнула: девочка с гулко отдающимся в груди сердечком намочила в воде ладошки и опустила их в кристальную массу в тарелке. Почувствовав, что сахар прилип к рукам, девочка опустила их на белый лист бумаги. На нём остались поблёскивающие в свете сахаринки. Марина взяла в руку соломинку и, опустив её в чашку с кофе, осторожно набрала в неё напиток. Плавными движениями она провела соломинкой по кристалликам, раскрашивая их в светло-коричневый цвет – цвет молочного шоколада. Марина пририсовала крылья, усики и головку с глазками.
– О, какая прекрасная бабочка у тебя получается! Просто волшебно, Маришка!
Марина счастливо улыбнулась, но, пристально осмотрев рисунок, нахмурилась: явно чего-то не хватает.
– Узоры на крыльях, – подсказал папа, любуясь рисунком дочки. – Можешь использовать чай или крошки от печенья…
Услышав о крошках, Марина вспомнила о пакете со слоёным печеньем. Девочка метнулась к шкафчику, но папа опередил её. Он быстро достал пакет с остатками печенья, раскрошил печенюшки и подал дочурке.
– Что ты рисуешь, папочка? – поинтересовалась малышка, обильно посыпая белой крошкой крылья бабочки. – Ой, смотри, похоже на снег!
Папа засмеялся, заканчивая рисунок, и повернул его к дочке. Та с неподдельным интересом взглянула на картину и ахнула:
– Это единорог!
– Верно! Как думаешь, какой продукт я использовал? – подмигнул папа.
Марина внимательно всмотрелась в папин рисунок, задумавшись. Изображённый на листе бумаги единорог получился ярким.
– Может, гранат? – неуверенно, но с любопытством спросила девочка, заворожённо рассматривая рисунок. – Из граната нарисовано тело, рог – из морковки, крылышки… – протянула она, пробуя на вкус светло-коричневую жидкость, – кофе, да?
– Верно! – счастливо рассмеялся папа, похлопав легонько дочку по спине. – Молодец. Давай повесим рисунки на кухне, когда те полностью высохнут.
– Пап, давай ещё сыграем!
– Конечно.
***
– Милый, я свободна на две недели. Давай съездим на море, – предложила Мария Васильевна, садясь на мягкий, велюровый диванчик у камина. Муж сидел в кресле и смотрел вдаль. – Что думаешь?
– Когда бы ты хотела поехать?
– На следующей неделе. У Марины день рождения. Первый юбилей всё-таки, – улыбнулась мама.
– Хм… – задумчиво проговорил папа. – У меня открытие выставки в эту пятницу, вот сейчас как раз работаю над последней картиной. А потом я свободен как ветер.
– Хорошо. Тогда я забронирую билеты.
– Отличная идея с поездкой, – одобрительно отметил папа, прежде чем мама ушла. – Марине точно понравится. Будет сюрприз.
А в это время Марина, одетая в нарядное белое платье, застыла в дверном проёме, прислушиваясь к разговору родителей. Однако до неё донеслись только обрывки разговора. Маришка не утерпела и прибежала в гостиную.
– Мама, папа, о каком сюрпризе вы говорите? – с горящими от любопытства глазами поинтересовалась девочка.
– На то он и сюрприз, принцесса, – загадочно улыбнулась мама, обнимая дочку. – Как придёт время, ты всё узнаешь.
Марина расстроилась, но кивнула, нервно поправив волосы.
***
Открытие выставки художника прошло отлично: в местной галерее собрались не только ценители искусства, но и обычные взрослые с детьми. К Алексею Ивановичу подходили поклонники, поздравляли с выставкой и приобретали его картины.
– О, добрый день! Выставка выше всяких похвал, – подошла к Алексею Ивановичу пожилая соседка в голубом платье.
– Благодарю. Очень рад, что вам нравится. Как поживаете? – вежливо поинтересовался мужчина.
– Отлично! Я вижу, вы сегодня с дочерью, – мило улыбнулась девочке пожилая дама. – Ты тоже рисуешь, как папа, деточка?
– Да, – пискнула Марина, сжимаясь от страха и сильнее прижимаясь к отцу.
– Марина у нас стеснительный ребенок, – пояснил за дочку папа.
– Ох, да, конечно.
***
Спустя пару дней после проведённой удачной выставки семья с легким сердцем полетела на отдых в Анапу. Марина сидела в кресле и посапывала. Папа то поглядывал на мирно спящую дочурку, то переводил взгляд в иллюминатор, зарисовывая на листе карандашом вид с птичьего полёта.
Сосредоточенный, он хмурил брови и размышлял о следующей выставке, которая пройдёт в Москве через месяц. Художник уже решил добавить туда будущую картину. А дома его дожидались ещё несколько хороших полотен, завершённых им совсем недавно.
Девочка заёрзала в кресле, почуяв аппетитные запахи и услышав приятный голос стюардессы, предлагающей позавтракать. Когда девушка-стюардесса подошла к ним и с фирменной улыбкой спросила, что она желает, Марина поинтересовалась, есть ли мороженое: ей хотелось освежиться порцией любимого лакомства.
Семья заселилась в трехместный номер люкс выбранного ими пансионата «Весна». Маришка бегала по комнате, с восторгом рассматривая предметы, предварительно бросив рюкзак на пол. Сев на одну из кроватей и осмотрев номер, она заметила дверь балкона. Марина соскочила с постели, пробежала по деревянному полу и распахнула дверь настежь, с любопытством оглядев веранду: она без проблем может здесь рисовать!
– Милая, здесь ещё есть бассейн, – как бы невзначай произнёс Алексей Иванович, подошедший к дочке.
При упоминании о бассейне Марина радостно взвизгнула, крепко схватила папу за руку и, выдохнув, поинтересовалась, где он находится. Мама, видя, как радуется дочка, подошла к мужу и, улыбнувшись, поддразнила: разве она не устала после дороги и не проголодалась? Марина помотала головой и, всё также держа отца за руку, попросила отвести её к бассейну.
Родители только собрались исполнить просьбу дочери, но внезапный стук в дверь заставил их вздрогнуть. Это оказался официант с тележкой с едой. Пожелав им приятного аппетита, он одарил гостей своей профессиональной улыбкой и вышел из номера.
Каждый день на отдыхе был наполнен счастьем и весельем. Родители с Мариной ходили по окрестностям возле пансионата. Они бывали в ресторанчиках и пробовали местную еду: грузинскую, итальянскую кухни, а также не прошли мимо ресторана «Карцони», в котором подавали морепродукты. Марина сидела за столиком и смотрела на родителей, уплетающих мидий. Она же смаковала каждый кусочек клубничного слоеного десерта с крупными ягодами.
Каждый день девочки был не похож на предыдущий: родители водили дочку в парк развлечений и в океанариум. Она с восторгом наблюдала за маленькими и большими рыбками, плавающими под стеклом. Папа предложил ей сделать фотографию, и Марина с радостью согласилась.
А вечерами они пропадали на пляже: Марина рисовала на песке, купалась в тёплой морской воде вместе с детьми и ела мороженое. Она без смущения подходила к другим ребятам и с улыбкой предлагала поиграть или порисовать. Некоторые соглашались, а от других девочка слышала недобрые слова в адрес своих рыжих волос. Марина убегала в слезах к родителям, и они вместе возвращались в номер. Там она выходила на веранду, усаживалась за столик и доставала альбом с карандашами, вытирала слёзы тыльной стороной ладони и, шмыгнув носом, начинала рисовать, стараясь не думать о злых словах детей.
Но за два дня до отъезда домой в пансионат приехали мальчик с девочкой, которые заступились за неё, когда та компания вновь обозвала Марину «конопатой».
– Не плачь. Мы с тобой поиграем.
– Правда? – обрадовалась Марина. – Давайте порисуем?
– Давай! – звонко засмеялась светловолосая девочка. – Костя, идём на пляж вместе с нами.