Ксения Серова
Дaр
– Возможно. Я расскажу тебе, как только окажемся дома. Я тоже давно его не видела. Надеюсь, брат согласится.
– Спасибо, мамочка! – крепко обняла маму Марина. – Ура! У меня будет дельфин!
– Мы ещё не решили!
– Вы самые лучшие родители на свете! – засмеялась девочка, обнимая маму с папой и целуя их в щёки.
– С днём рождения! – хором поздравили дочку родители.
Марина счастливо улыбнулась и ещё крепче обняла их.
Однажды утром Марина проснулась и увидела, что мама с папой собирают вещи. Она поняла, что наступило время уезжать из этого чудесного и волшебного места. На неё нахлынула грусть, но заметив согревающие улыбки родителей и вспомнив их обещание поговорить с дядей Генри насчет дельфина, Марина верила, что у неё скоро появится друг.
«Лишь бы дядя согласился!» – с этими мыслями Марина быстро оделась, поскольку родители начали ее поторапливать, накинула на плечо свой рюкзачок-кенгуру и, взяв маму за руку, уверенно вышла из номера отеля.
***
С момента возвращения домой с отдыха прошло несколько дней. Марина сидела в гостиной и рисовала. Она покусывала губу, хмурила брови, поправляла прическу: сдувала со лба непослушные локоны, непривычно нервничая.
Неожиданно на неё волной нахлынули приятные воспоминания, как по возвращении домой она слезно умоляла родителей открыть дельфинарий и приобрести дельфина. Девочка стояла на своём несколько дней, и родители, наконец, сдались.
Папа усердно готовился к предстоящей выставке картин в Москве: с самого утра и до позднего вечера засиживался в мастерской, завершая последние работы, иногда забывая про отдых.
В это время мама лежала, свернувшись калачиком на диване, и читала журнал. Неожиданно зазвонивший смартфон, лежащий мирно на столике, заставил Марию Васильевну невольно вздрогнуть. Женщина, вздохнув, неохотно отложила журнал с заинтересовавшей ее статьёй и потянулась за смартфоном.
Звонили с работы. Боже, ее подчиненные без неё совсем не могут справиться: даже в её единственный выходной не дают спокойно отдохнуть. А она итак целиком и полностью отдаётся работе, не видя совсем любимого мужа и родную дочь. Иногда ей даже кажется, что их лица, голоса, улыбки – все это вскоре растворится и исчезнет в небытие.
Мария Васильевна глянула в сторону дочки, увлеченно рисующей за столом цветными карандашами, и невольно улыбнулась: в сердце женщины разлилась нежность. Но вновь затрезвонивший смартфон напомнил о себе. Бизнесвумен посмотрела на «орущий» в руке телефон, требующий, чтобы наконец взяли трубку, и внезапно почувствовала, как нежность сменяется раздражительностью.
Тяжело вздохнув, мама пообещала дочке вернуться, когда решит проблему. Ответив на звонок, нефтяной магнат начала разговор, в ее голосе слышались металлические нотки. Когда она проходила мимо Марины, девочка испуганно вздрогнула, поджав губки: она редко слышала, как мама злится. Лицо женщины побагровело. Казалось, что она вот-вот перейдет на крик. Марина рефлекторно закрыла ладонями уши, готовясь к худшему, но ничего не произошло. Крика не последовало. Марина глянула в сторону двери: мама, разговаривая по телефону, вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Через небольшую щелочку до Марины донесся уже более спокойный мамин голос, и постепенно разговор совсем начал стихать.
Марина поежилась, внимательно прислушиваясь к разговору. Неожиданно наступившая тишина напугала ее. Она уже вскочила со стула, готовая бежать, чтобы разузнать, что же такое произошло, когда вдруг услышала голоса родителей. Она тут же почувствовала, как выдохнула от облегчения.
Только устроившись за столом и взяв в руки карандаш для того, чтобы продолжить рисование, девочка заметила, как дверь в гостиную отворилась, и в комнату, улыбаясь, вошел папа. Он прямиком направился к ней. Подойдя ближе, мужчина присел на корточки напротив дочки и нежно провел рукой по ее волосам:
– Маришка, солнце, не желаешь прогуляться?
– А мама пойдет с нами? – неуверенно спросила девочка, глянув в сторону двери, где скрылась женщина.
– Маму вызвали на работу. Не расстраивайся, давай лучше сходим в дельфинарий! Я уже закончил картину. Осталось ещё несколько, и будет полностью готово. Но это может подождать.
– Хорошо! – Марина радостно улыбнулась, в воодушевлении соскакивая со стула. Рисунки с карандашами остались нетронутыми лежать на столе. Девочка в предвкушении скорой прогулки неторопливо схватила папу за руку и потащила в сторону двери. Но их на полпути остановила мама, вошедшая в гостиную: она заметила растрепавшиеся волосы дочери и вздохнула.
– Маришка, твоя прическа растрепалась. Давай я тебя заплету. У меня есть двадцать минут.
Марина сморщила недовольно носик и надула губки. Девочка провела по волосам руками, стараясь привести их в порядок, но они еще больше взъерошились.
Маришка села на стульчик в нетерпении, когда ее заплетут. В воображении она уже была в дельфинарии, на таком ожидаемом представлении. Предвкушая, как она будет сидеть вместе с папой и смотреть яркое шоу, она не заметила, как начала вертеться – красивый сувенир, стоящий на полочке, японский колокольчик, висевший на потолке и отдающий приятной трелью каждый раз, когда подует ветерок, – все это привлекало внимание малышки.
Слыша мамины редкие вздохи и просьбы не вертеться, Марина замирала, но спустя секунду снова начинала крутиться.
– Если не угомонишься, прическа не получится, – приструнила мама дочку.
Замерев, Марина осторожно опустила взгляд на свое светло-желтое платье легкого покроя. Ей не терпелось уже бежать к дельфинам и раствориться в звуках их голосов и оточенных номеров, а еще ее тянуло снова провести ладонью по их гладкой нежной коже.
Каждое мамино движение отдавалось в сердце малышки щемящим волнением: девочке не терпелось узнать, какую прическу ей делает мама.
– Вот и все, – наконец прозвучал тихий голос Марии Васильевны.
Девочка с любопытством провела по голове рукой и почувствовала кончиками пальцев бугорки – это мама заплела ей косу.
– Спасибо, мам!
– Повеселитесь на представлении, – с улыбкой произнесла мама.
– Обязательно, – чмокнул в щеку жену Алексей Иванович. – Удачи на работе.
– Удача удачей, а вот терпения бы лучше побольше… – невесело засмеялась мама. – Ладно, счастливо! У меня ещё одно дело осталось, надо решить поскорее, – загадочно произнесла Мария Васильевна.
Папа понимающе кивнул.
– Папочка, я готова к приключению! – весело проговорила Марина, хватая отца за руку.
Папа взглянул на дочку. Прищурившись, он озадаченно произнес:
– Мариш ты кое-что забыла, – заметил он.
Ее глаза распахнулись от удивления.
– Шляпку забыла, – подсказал папа, надевая на голову дочери жёлтую с ромашкой шляпку, которая очень подходила к цвету платья Марины.
***
Как только за мужем и дочкой закрылась дверь, Мария Васильевна сию же минуту глянула на часы. Десять утра. Значит, в Сиднее сейчас шесть вечера, и Генри вернулся с работы. Наверняка как всегда первым делом наливает себе чашку горячего ароматного капучино.
«Надеюсь, Генри поможет мне», – подумала женщина, устраиваясь в кресле, обитом зеленой тканью, и ставя перед компьютером чашку зеленого чая. С щемящим от волнения сердцем она набрала брата по видеосвязи.
Глава 2
Брат Марии Васильевны оказался в Австралии не случайно. Бабушка Марины, будучи юной девчонкой, уговорила родителей отправить ее на месяц отдохнуть в далекую и загадочную Австралию. Теплая почти экзотическая страна покорила юную особу, но особенно запомнился тот отдых благодаря красивому загорелому мужчине. Увидев его теплую улыбку на многолюдном пляже, девушка не смогла его больше забыть. Мужчина был старше, но это не пугало ее. Опытный, заботливый и невероятно романтичный. Однако, как и любой курортный роман, все закончилось быстро. Страсть потихоньку угасла, открылись шкафы, в которых оказалась вовсе не Нарния, а те еще скелеты. Мужчина оказался владельцем крупнейшей сети дельфинариев. А еще готовился к свадьбе.
Девушка улетела, расстроенная после ссоры. Однако все стало серьезнее тогда, когда она вернулась в родной СССР: в ней успела зародиться новая жизнь – плод их запретной с Генрихом любви. Родители устроили девушке страшный скандал, но добраться до зятя не представлялось возможным – нормальных связей между странами все еще не было.
Родившийся восемь месяцев спустя мальчик был копией отца, поэтому у девушки не возникло сомнений, как его назвать – Генрихом.
Мальчик рос, мир вокруг менялся. Спустя время девушка познакомилась со своим, как оказалось, будущим мужем Василием. Предприимчивого паренька не испугала девушка с ребенком. Правда, Василий рассказывал всем, что имя сыну дано в честь его погибшего на войне дедушки Генри.
А когда мальчику исполнилось семь лет, у него появилась сестренка Маша.
Однажды десятилетний Генри увидел по телевизору интервью с известным архитектором, который показывал телезрителям свои первые проекты. От увиденного бумажного двухэтажного дома с садом у мальчишки захватило дух. Он, не откладывая, побежал к родителям и попросил купить набор для творчества. Родители поддержали сына, считая это недолгим увлечением мальчика. Генри строил города из пластилина, потом перешел на бумагу и клей. Первые работы ему не нравились, но мальчишка не сдавался и пробовал снова и снова.
И вот пару месяцев спустя счастливый третьеклассник, наконец, представил в школе свой первый проект и получил за него от учительницы по труду законную пятерку. А позже Генри узнал от нее, что та отправила с разрешения родителей его проект на детский конкурс «Юный архитектор». По результатам конкурса его проект занял призовое место, а мальчик получил приятный подарок.
Архитектура вошла в жизнь Генри плавно: он интересовался историей архитектуры, архитектурой высоток, в мечтах представляя, как его проекты становятся реальностью. От таких мыслей мальчик радостно улыбался, уверенный в том, что это однажды обязательно случится.
Однажды на школьной перемене одноклассники предложили удивленному Генри билеты на предстоящее шоу в дельфинарий.
– Мы бы сами сходили, но внезапно бабуля заболела, мы поедем к ней, – произнес опечаленный одноклассник.
Генри поначалу отказывался брать билеты, но друзья настояли, и мальчик сдался.
– Спасибо за билеты! – поблагодарил Генри ребят, счастливо расплываясь в улыбке: в воображении он уже сидел с родителями и сестрой на новом шоу.
Когда Генри показал маме билеты, она устроила ему взбучку, а после этого позвонила родителям одноклассников. Узнав от них, что все в порядке, мама положила трубку и быстро начала собираться на представление.
И вот они возвращались с зажигательного шоу: идя по вечерней улице и вдыхая свежий осенний воздух, Генри вспоминал, как он плавал в бассейне, крепко держа дельфина за плавник.
Трехлетняя Маша шла рядом, сжимая в руке подтаявшее мороженое: она не съела его полностью, лишь испачкалась в шоколаде. Мама, держащая дочь за руку, забрала у малышки рожок и отдала его сыну. Генри с восторгом начал уплетать лакомство, пока мама доставала из сумки салфетки и тщательно вытирала лицо, пальцы и испачканную шоколадом светлую курточку дочери.
Съев мороженое, мальчик спросил у матери:
– Мам, мне очень понравилось шоу! Давай еще раз съездим в дельфинарий?
– И мне понравилось! – вторила довольная Маша.
Ольга Петровна смотря на счастливых детей, согласилась:
– Хорошо. Как-нибудь сходим еще.
Той же ночью мальчику приснился яркий сон: он плавал в бассейне под большой пальмой вместе с дельфинами и держался за плавник одного из них. Солнце высоко, на небе ни одного облачка. На улице стояла невыносимая жара, но вода в бассейне приятно холодила кожу. Внезапно мальчик взмыл ввысь вместе с дельфином. В этот момент его глаза расширились от удивления: он увидел рядом несколько пальм, бескрайнее небо, горячий желтый песок и почувствовал себя счастливым.
Утром за завтраком, уплетая кашу за обе щеки, Генри рассказал родителям о сне. Мама, услышав о дельфинах, засветилась:
– О, у меня сонник есть с собой! Давай узнаем, что он означает! – заговорщическим тоном проговорила мама, доставая толстую книгу.
– Мам, я все равно в это не верю, – скептически поморщился мальчик, продолжая жевать кашу. Маша же с энтузиазмом погладила обложку книги, после чего мама начала искать нужную страницу.
– О, нашла, – произнесла мама, пробегая внимательным взглядом по странице.
Муж, видя счастливое лицо жены, выдохнул и, потянувшись к сыну, снизил тон до шепота:
– Ох, я знаю этот взгляд. Она меня постоянно мучает вопросами о снах.
– Пап, но ты ведь ее все равно любишь? – тихо спросил Генри, тоже поглядывая на маму.
– Так, дорогие мои мужчины, я вообще-то все слышу! – оборвала шепот отца и сына женщина, усмехнувшись. – Генри, – обратилась мама к сыну, – готов услышать толкование твоего сна?
Генри посмотрел на папу, тот сочувственно улыбнулся ему. Вздохнув, мальчик кивнул:
– Давай. Надеюсь, сон хороший.
– Конечно! Дельфины снятся к большим переменам! – сказала женщина и прочитала полное толкование сновидения сыну. Текст несказанно понравился ей. – О, сынок, это так замечательно!
Счастливая Ольга Петровна отложила книгу в сторону. С ее лица не сходила улыбка, будто это ей приснился сон с дельфинами.
– Так, жена, не забивай голову парню своей эзотерикой!
– Эзотерика – не ерунда, а настоящая наука! Как гороскоп или фэн-шуй!
– Родители, я вас, конечно, люблю, но в мистику я все равно не верю. Мам, я верю тебе, а не сонникам, – вмешался в спор родителей Генри.
***
Генри уже перешел в пятый класс, когда в жизнь мальчика неожиданно постучались перемены. Именно тогда он понял, кем хочет стать после окончания школы: его сильно тянуло к дельфинам. Парнишка готов был целыми днями пропадать с родителями на шоу.
Родители с сестрой сидели в гостиной и смотрели мультик, когда в комнату с серьезным видом залетел Генри и с горящими от восторга глазами выпалил:
– Знаете, я хочу стать морским биологом!
Родители заинтересованно переглянулись, а Маша наклонилась к маме и шепотом спросила:
– Мам, а кто это?
Мама не успела ответить на вопрос дочери, потому что в разговор вмешался Генри:
– Морской биолог – это человек, изучающий дельфинов! А они мне нравятся!
– Здорово! – выдохнула в восхищении сестра. – Братик, ты такой умный!
Генри зарделся от похвалы младшей сестры. Сев на диван напротив нее, мальчик с интересом взглянул на Машу и поинтересовался:
– Медвежонок, а ты кем мечтаешь стать, когда вырастешь?
Девочка надула губки, но тут же улыбнулась:
– Магнатом, как папа! – серьезно ответила Маша, вновь надувая губки.
Все засмеялись. Мама погладила дочь по голове, а сына обняла. Отец посадил дочку на колени, а Генри устроился на месте сестренки, и семья продолжила смотреть мультфильм.
Генри изредка отрывался от экрана телевизора и поглядывал на Машу, ёрзающую то и дело на папиных коленях. Он с улыбкой думал о том, какая все же у его сестрички богатая фантазия.
***
После первой школьной линейки Машу домой забрал брат. Он закинул себе на плечо ее тяжеленный портфель с учебниками и взял сестру за руку.
– Как прошел первый день в школе?
– Скучно, – произнесла устало первоклашка, потерев нос. – Генри, а почему тебя папа с мамой назвали Генри? – поинтересовалась внезапно Маша.
Вопрос сестры заставил Генри остановиться. Он внимательно взглянул на девочку, вспоминая. Пожав плечами, парень ответил:
– Папа с мамой мне сказали, что они меня назвали так в честь деда.
– Да? – с любопытством спросила Маша, – мне нравится твое имя! Оно необычное, даже волшебное!
Генри кивнул, взял вновь сестренку за руку и повел ее домой, где их в холодильнике дожидался большой торт с надписью из разноцветного крема: «Поздравляем с 1 сентября!» А когда вернулись родители и пришла в гости бабушка, они устроили праздничное чаепитие. Торт оказался очень вкусным: шоколадный с взбитыми сливками и кусочками груши. Все не заметили, как съели по три куска. После чаепития Маша невзначай поинтересовалась у мамы:
– Мам, а почему вы Генри назвали Генри?
Мальчик легонько наступил ей на ногу, и Маша поморщилась. Родители переглянулись: в глазах взрослых промелькнула тревога.
– Мы назвали его так в честь покойного деда Генри, – ответила мама спокойным голосом, глянув на мужа. Василий Петрович кивнул.
Генри потянулся к сестре, чтобы сказать: «Ну вот видишь, я же говорил!», но неожиданный крик бабушки со стороны отца ошеломил парня:
– Что? Покойный дед Генри? Не было такого! Что ты их слушаешь? Так зовут твоего родного отца! Чего вы врете ребенку? – возмутилась пожилая женщина.
Все замолчали. Василий глянул на родственницу, в его глазах читался немой вопрос: «Ну и зачем?» Старушка внезапно поняла, что выболтала семейную тайну, которую все хотели скрывать.
– Ой, – удивленно проговорила она, закрывая рот рукой. – Видимо я влезла не в свое дело… – прошептала она, моментально побледнев.
Генри, ошарашенный открывшейся правдой, переводил взгляд с притихших родителей на испуганную родственницу. Он не понимал, что происходит.
– Мам, это правда? Нет никакого деда? – ему пришлось приложить усилия, чтобы задать вопрос. Парень чувствовал, как к горлу подступил склизкий неприятный ком, и попытался сглотнуть, но ничего не вышло. Поэтому он протянул руку к графину, налил в кружку воды и жадно начал пить. Его не волновало, что жидкость течет по его подбородку, Генри был сосредоточен на комке в горле, мешающем ему свободно дышать.
– Да, – прошептала мама, видя ошеломленный взгляд сына. – Твоего настоящего отца зовут Генрих. Мы с ним познакомились в Австралии во время моего отдыха. После возвращения домой мы больше не виделись, – призналась Ольга Петровна, дождавшись, когда сын сел на стул.
– Почему?
– Я встретила Василия, и у тебя родилась сестренка, – мягко проговорила мама. Она смотрела на Генри с любовью во взгляде, но парень мог поклясться, что на миг ему показалось, как в глазах женщины промелькнуло чувство вины. – Да, Вася не твой родной папа, но он любит тебя, как своего сына.
– Почему «как»? Ты и есть мой сын, – подтвердил тихим голосом слова жены Василий Петрович.
Генри поморщился, когда отец назвал его сыном. Оглядев всех присутствующих, мальчик резко соскочил со стула и процедил сквозь зубы:
– Как вы могли скрывать от меня правду?! Я же вам доверял! Ненавижу вас! – выпалив все это, парень выскочил из-за стола, готовый уйти.
– Сынок, – окликнул подростка отец, но в ответ увидел злой взгляд Генри. Мальчик скривился и прокричал:
– Не называй меня сыном! Ты мне не отец! – прошипел он едкие слова, будто выплюнув. Генри видел, как его полные ненависти слова причиняют невыносимую боль отцу. Только увидев, как на лице мужчины отразились муки, юноша удовлетворенно продолжил:
– И Машка мне не сестра! Отстаньте от меня, ясно?!
От перекошенного злобой лица старшего брата Маша тихо заплакала, сжавшись от страха на стуле. Мальчик посмотрел на нее, на родителей и побледневшую бабушку, а затем, довольный, что смог посеять в сердцах родителей смятение, выбежал из кухни, прежде чем они смогли его остановить. До них тут же донесся топот по лестнице и сильный хлопок двери его комнаты.
Маша сжала ручки в кулачки и посмотрела на маму.
– Мамочка, Генри меня больше не любит? – всхлипнув, спросила она.
Мама крепко обняла дочку и, погладив ее по волосам, заплетенным в косы, покачала головой, уверяя ее в обратном. Прижав девочку к себе, женщина и сама чуть не плакала. Успокаивая дочурку, она пыталась уверить ее, что братик ее любит, просто сейчас он немного взволнован и не знает, как ему поступить. Поэтому ему нужно немного побыть одному. Маша отстранилась от мамы и понимающе кивнула. Она смотрела на сидящую неподалеку бабушку и неожиданно выпалила:
– Бабуля, что ты наделала?!
Мама встала со стула и начала нервно наматывать круги по комнате, но ее остановил муж, взяв за руку, переплетая пальцы.
– Знаю, ты хочешь поговорить с ним, но, думаю, сейчас не время для разговора. Ты лишь усугубишь ситуацию. Сейчас у него переходный возраст, и все твои слова Генри воспримет в штыки.
– И что ты предлагаешь?
– Оставь его одного. Позже, когда он успокоится, я сам с ним поговорю, – муж обнял жену, а бабушка засобиралась домой, еще раз извинившись напоследок.
– Мам, не уходи, – сказал Василий. – Если честно, это наша вина. Мы сами должны были рассказать ему правду, а не выдумывать сказки о несуществующем дедушке.
Сын обнял расстроенную маму, и они вернулись за стол.
***
А в этот момент Генри сидел в своей комнате и смотрел в одну точку. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как он стремительно выскочил из кухни. В голове прокручивались события этого дня о том, как он узнал горькую правду. Эта сцена непрестанно перематывалась в его голове как заезженная пластинка, не собирающаяся останавливаться, из-за чего парень в отчаянии схватился за волосы и с силой сжал их руками. Лишь почувствовав резкую боль, школьник сжал зубы и взвыл от досады. Сердце парня разрывалось от предательства родных ему людей.
В дверь тихо постучали, и не прошло и секунды, как в комнату, словно метеор, ворвалась Маша.
– Братик, ты в порядке? – спросила обеспокоенная девочка, нерешительно подходя к нему.
– Уходи, – тихим голосом проговорил мальчик, не глядя в сторону сестры.
Маша замерла, но спустя пару секунд продолжила:
– Братик… – начала она, но, заметив ненавистный взгляд брата, осеклась на полуслове. – Прости…
– Это все из-за тебя! – выпалил злобно Генри. – Я вас ненавижу!
Маша на враждебный взгляд старшего брата лишь расплылась в улыбке и, подбежав к нему, обвела тонкими руками его шею, уткнувшись в грудь.
– Ты что… – удивленно начал Генри, но сестренка, еще крепче прижавшись к нему, тихим, но уверенным голосом произнесла:
– Знаешь, что нам каждое утро говорила воспитательница? Она говорила: «Все, что ни делается, – к лучшему», – и просит нас не унывать, – Маша отстранилась и обхватила лицо Генри руками, продолжая улыбаться. – Поэтому не дуйся, братик, а то лопнешь!
– Это не так просто. А как бы ты поступила?
Маша задумалась, при этом плюхаясь на мягкий диванчик возле окна:
– Наверное, сначала мне бы стало грустно, но потом я бы обрадовалась от новости, что у меня стало на одного папу больше! Генри, это же так здорово – иметь двоих пап! Можно каждый день у обоих просить двойные порции мороженого! – при упоминании о лакомстве девочка облизала губки.
Генри рассмеялся: парень не мог долго обижаться на родных. Он потянулся к сестре и крепко ее обнял:
– Спасибо, сестренка, и прости.
– Ну… Если ты мне купишь большую порцию любимого сливочного мороженого, тогда прощу.
– Заметано!
Вечером Генри решал задачку по физике, когда в комнату постучали, и заглянул папа.
– Давай поговорим? – спросил осипшим голосом отец, не решаясь войти.
Генри вздохнул, отложил учебник и, бросив ручку на тетрадку, повернулся в кресле к отцу.
– Давай. Послушаю, что ты еще хочешь мне сказать, – с металлическими нотками в голосе процедил парень. В его глазах мелькнуло отвращение, но тут же пропало.
– Я понимаю, что ты сейчас сердишься, Генри, но пойми, пожалуйста… Мы не желали тебе зла.
– Ладно раньше не сказали, а сегодня-то зачем надо было врать? Если бы бабушка не проболталась, я бы так ничего и не знал! – обвиняюще произнес он, смотря на отца. Губы парня были сжаты, а во взгляде разгоралась злость, которую парень старался подавить.
– Генри… – попытался объяснить папа, но мальчик отвернулся от отца и покачал головой.
– Пожалуйста, уходи. Ты мне мешаешь, – отвернулся к учебнику Генри.
– Просто не забывай, что мы все равно тебя любим, – тихо произнес мужчина.
Парень сжал зубы, но промолчал, подавив в себе желание громко закричать и ненароком нагрубить отцу еще больше.
Обида все еще не проходила. Когда за мужчиной закрылась дверь, глаза мальчика защипало от слез. Генри попытался сконцентрироваться на задачке, но короткий болезненный разговор с отцом все еще не давал вернуться в русло.
– Зараза! – выругался Генри и, резко соскочив с кресла, подбежал к шкафу, быстро вытащил джинсовку и выскочил из комнаты.
Мама, увидев сына, попыталась остановить его, но заметив его озлобленный взгляд, не решилась. Генри надел кроссовки и, хлопнув входной дверью, выбежал из квартиры. Он знал, что ему стоит на время сменить обстановку: парню казалось, что атмосфера квартиры стала давить ему на мозг, и если он не изменит это, то точно задохнется.
***
Мальчик сидел на качелях на детской площадке. Крепко сжимая ручки качелей, он отталкивался от земли, медленно набирая скорость. Чувствуя, как лицо обдувает легкий ветерок, парень вновь оттолкнулся от земли и взлетел ввысь. Не отрываясь, он смотрел на небо, и ему казалось, что если протянуть руку, то обязательно можно до него дотянуться.
Почему-то именно здесь, на детской площадке, которая вечером была совершенно пуста, он порадовался одиночеству, которое позволило привести свои мысли в порядок.
Из головы все не выходил недавний разговор с отцом. Попытки мужчины поговорить с Генри не увенчались успехом, поскольку парень не желал его выслушать. Да, он был зол на родных, поэтому не сдержал свой гнев и нагрубил отцу. Но, хоть юношу и съедала изнутри горькая обида, Генри понимал, что погорячился с обвинениями. Он знал, что родители и Маша его очень любят. Да и вообще, если так посмотреть, то повезло ему с семьей. И раз они скрывали от него правду о его родном отце, выходит, у них были на то причины. Генри вспомнил, как папа ему говорил, что настоящий отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Кто видел первые шаги ребенка, сидел, когда у того была лихорадка, и поддерживал его начинания в спорте. Вспоминая об этом, мальчик решил, что как только вернется домой, обязательно первым делом извинится перед папой.
«Похолодало», – мелькнула мысль, и Генри почувствовал, как по его рукам побежали мурашки. Джинсовка не спасала от собачьего холода, но юноша не торопился домой. В спину неожиданно ударил сильный ветер и вдруг на асфальт упала первая дождевая капля. Потом следующая. И еще. И еще. Генри не успел опомниться, как холодные крупные дождевые капли превратились в настоящий ливень. Он буквально хлестал его по лицу, а одежда моментально промокла насквозь.
Выругавшись, юноша соскользнул с качели и побежал к дому по сырой траве. Он свернул к извилистой тропке и припустил что есть силы к видневшейся из-за деревьев многоэтажке. Он так сильно торопился, что не заметил лужу, и со всего маху наступил в нее. Брызги фонтаном разлетелись, задев брюки и насквозь промочив кроссовку. К счастью, подъезд оказался уже совсем рядом. Юноша перепрыгнул маленький ручеек, стекавший с крыши из водосточной трубы, и наконец укрылся под козырьком у входной двери
Домой не хотелось. Он вдохнул воздух, пропитанный свежестью после дождя. Генри представлял, как вернется домой и извинится перед папой. От одной этой мысли парню стало страшно. Неожиданно входная дверь открылась, и на улицу вышел отец.
– О, ты здесь! А я тебя пошел искать, – воскликнул мужчина.
– Пап, прости меня, – мальчик стыдливо опустил глаза. – Ты для меня единственный папа на свете. Я сожалею о сказанных словах, на самом деле я так не дум…
Мужчина порывисто обнял мальчика и погладил его по спине:
– Я знаю, сынок, все в порядке. Я не обижаюсь. Ты весь сырой. Идем скорее домой, мама переживает.
Все так же в обнимку они зашли в подъезд и поднялись в квартиру. Там их уже ждала обеспокоенная мама.
– О боже, Генри, ты весь мокрый. Иди скорее греться в ванную, заболеешь же! – женщина помогла мальчику снять мокрую куртку и понесла ее сразу же в стирку, попутно включая набираться горячую воду.
После душа сын вернулся на кухню, где в это время мама готовила ужин, а на столе его дожидалась кружка с каким-то напитком, от которого поднимался пар.
– Для начала чай с медом. И без разговоров, – строго отрезала женщина.
Парень хотел сморщить нос, но, заметив пристальный взгляд матери, сдался. Усевшись на обитый кожей табурет, Генри обхватил тонкими смуглыми пальцами горячую кружку и глотнул чай.
«Приторно сладко. Пахнет липой», – сделав несколько больших глотков чая, Генри внезапно закашлялся. Он все же не удержался и сморщил нос, отставив подальше кружку.
– Мамочка! Я хочу найти своего настоящего отца. Того, из Австралии. Его же Генри зовут, да? – произнес неуверенно мальчик.
– Да, его зовут Генри, – мама выключила плиту и села напротив сына. – Он, как и ты, очень сильно любит дельфинов, мог по нескольку часов говорить о них. Иногда я думала, что он ходячая энциклопедия о дельфинах, потому что он мог ответить на любой мой вопрос о млекопитающих, – женщина вытерла внезапно выступившие на глазах слезы.
– Круто! Вот значит, почему меня так отчаянно влечет к морским обитателям! – догадался мальчик.
Ольга Петровна, видя восторг сына, засмеялась и встала, чтобы перевернуть котлеты.
– Да, ты прав, скорее всего, у тебя от него такая любовь к дельфинам. Ведь и для твоего отца эти необыкновенные животные являются настоящей страстью, – уверенно произнесла женщина, ставя перед Генри тарелку с ужином.
Генри улыбнулся, поблагодарил маму и начал есть.
– А еще Генрих владелец сети дельфинариев, – как бы между прочим добавила Ольга Петровна.
– Правда? И у нас в стране? – глаза мальчика загорелись восторгом. От неожиданности он перестал жевать, ожидая ответа мамы. Генри пристально следил, как женщина медленно налила себе в чашку кофе и неспеша отпила из нее.
– Вот именно, что у нас, к сожалению, нет. Но я уверена, что и у нас скоро откроется дельфинарий, – произнесла уверенно Ольга Петровна. – Всему свое время, сынок.
– Так ты не против, если я попробую отыскать отца? – уточнил с улыбкой Генри, прожевав еду. – У тебя, может, есть его фото?
Ольга Петровна покачала головой.
– Есть, надо только поискать. Я тоже постараюсь найти что-нибудь про Генриха.
Мальчик кивнул, моментально просияв. Он соскочил с табурета и крепко обнял мать.
После ужина, придя в гостиную, Генри извинился перед родителями и сестрой. Прося у родных прощения, мальчик ясно ощущал, как его руки и все тело дрожат, а щеки предательски горят от стыда и вины.
– Вы самые лучшие родители на свете, – прошептал сквозь слезы парень, обнимая родных.
– А как же я? – подбежала к ним Маша. – Тоже хочу обнимашки!
– Конечно, – тепло ей улыбнулся Генри и, легким движением руки подхватив девочку, закружил ее по комнате. Маша от этого звонко засмеялась.
После разговора по душам и полученного прощения Генри с родными приняли решение о том, что в их семье больше не будет зарождаться недоверие друг к другу. Поэтому они договорились, что всегда будут рассказывать о своих проблемах.