Элеонора Гранде
Мимоза. Литературный сборник
Об авторе
Александр Пронин родился и живёт в городе Екатеринбурге. Творческий псевдоним – Араяш. Увлекается дизайном и рисованием, особенно цифровым. Помогает авторам с обложками и иллюстрациями.
Галина Глазырина
Василёк
«Васильки», масло, холст 30х40, художник Ирина Сидоренко
Ночную тьму разорвало утреннее пение петухов. Деревенская жизнь тут же пробудилась скрипом дверей, лязганьем вёдер, громкой зевотой проснувшихся мужиков, криком котов, неожиданно оказавшихся под ногами хозяев. Улицы просыпались от недолгой летней ночи.
Из большого добротного дома вышли двое, коренастый бородатый мужчина, косая сажень в плечах и светловолосый юноша с синими глазами. Они были очень похожи друг на друга. В деревне всегда смеялись над Евдокией – мол, родила себе второго мужа, одного-то мало.
Сын и вправду был копией своего отца и такой же работящий, внимательный, добрый. Все девки невольно заглядывались на него. А которые постарше, в мечтах видели в нём своего мужа. Да только Василий не видел среди них той, что могла бы привлечь его.
На дворе стоял сенокос. Бабы оставались в деревне и после того, как управились по хозяйству, шли по ягоды в лес – день зиму кормит.
Мужики и парни с самого раннего утра, пока роса с трав не спала, отправлялись за деревню на покосы. Из каждого двора выходили деды, отцы, сыновья. Кто-то ещё позёвывал, кто-то ворчал, кто-то прогонял сон прибаутками. Только молодые парни весело переглядывались между собой – они-то ещё и не ложились, до петухов гуляли. Летние ночи короткие.
Сегодня с самого утра было нестерпимо жарко, и надо было работать быстро, пока под косой упругая трава звенит. Как только последняя росинка высохнет, трава станет ломкой, потеряет свою силу и разве что на подстилку сойдёт. В этот раз решили косить без перерыва – быстрее закончить.
Солнце уже стояло высоко, когда мужики и подростки отправились по домам, чтобы вздремнуть перед обедом. Парни и домой не пошли – уснули в подлеске. Василий очнулся раньше всех. Его манила прохлада, исходившая от небольшого водоёма, что располагался в глубине леса. Он неторопливо отправился к воде смыть остатки сна, пока дружки отсыпаются.
Пока он шёл, какое-то новое чувство заставляло сильнее стучать его сердце. Ноги сами несли к звенящей глади. Лес расступился, юноша блаженно зажмурился и снял рубаху, подставив мускулистое тело ласковым лучам солнца. Он уже был готов окунуться в воду, как увидел девушку, сидящую на огромном камне в трёх метрах от берега, который возвышался над водным зеркалом. О камне этом ходила легенда. Жил в этих местах славный воин, защитник земли предков. Лесное озеро часто помогала восстанавливать ему силы. Но однажды не хватило его чудодейственной силы залечить смертельные раны, не отпустило стража, оставило себе, превратив в камень. И теперь защищает камень округу от злобы и ненависти. Неведомая сила не подпускает даже близко к водной кромке, потому что видит это озеро только добрый и честный человек.
Девушка не видела парня, сидела к нему спиной. Её длинные шелковистые волосы спускались прямо на камень и покрывали его. Смутили Василия распущенные волосы. В деревне не принято было девкам простоволосыми ходить. И всё-таки была в этой незнакомке невидимая притягивающая сила, девушка к тому же запела. Это была необычная песня, таких юноша ещё не слышал, хотя в его деревне жили отменные певуньи. Заслушавшись, он шагнул в озеро. Всплеск воды заставил девицу обернуться, спрыгнуть с камня и спрятаться за ним. Василий удивлённо заморгал, ему показалось, что у девушки блеснул хвост.
«Знать-то привиделось. – Парень мотнул головой. – Да не может быть», – подумал он и окунулся в слабую волну, невесть откуда взявшуюся.
– Ты кто такой? Чего ты хочешь? – раздался звонкий девичий голосок.
– Да ничего не хочу, после покоса забежал ополоснуться. Меня Василий зовут, сын Захара из Найдёновки. А ты откуда такая пригожая? Тебя вроде не видел раньше?
– Я? – девушка заволновалась, завертела головой и никак не могла произнести ни имени, ни названия деревни.
Василий был очарован красотой белого лица и пышных волос. Вокруг стояла тишина, только слышался щебет птиц в ветвях леса, лёгкий шелест травы. Сколько Василий так простоял, одному Творцу ведомо.
– А ты не боишься один сюда приходить? Ведь это непростое озеро.
– А чего мне бояться? Вроде зла никому не делал. А ты-то как здесь?
– А я живу здесь, – девушка хитро улыбнулась и, снова махнув хвостом, исчезла в сверкающей на солнце воде.
– Русалка! – ахнул Василий и выскочил на берег. Он бежал, на ходу натягивая рубаху. Страшно не было, но сердце бешено билось. Это было другое чувство. Раньше парень не испытывал подобное.
«А куда я бегу? Что случилось-то? Эка невидаль», – Василий остановился подумать, как быть дальше.
Если рассказать, ребята засмеют и ещё долго по деревне разные сплетни ходить будут, обрастая новыми вымыслами. Что-что, а предметом насмешек он быть не хотел. Парнишка присел под тонкой молоденькой берёзкой и прикрыл глаза. Он увидел себя со стороны – как подходил к озеру, как бросился прочь. Вспомнил бездонные тёмные глаза, колокольчиковый смех и блестящие капли, летящие с кончиков волос таинственной незнакомки. Тело отзывалось сладкой негой.
Его видение прервал хохот парней.
– Ну ты, Вася, молодец! Мы уж думали, что ты дома, а ты тут, – щурясь, заговорил тёмно-русый Павел, самый старший из друзей.
– Да я купнуться ходил, – как-то неуверенно ответил Василий.
– Ну-ну! Что-то у озера мы тебя не заметили, во сне, что ли, купался? – здоровый смех парней поднял в небо стайку птиц.
Дружной компанией, подшучивая друг над другом, ребята пошли в деревню.
День прошёл быстро, вспоминать об утреннем приключении было некогда. Женщины успели испечь пироги с ягодами, оставшиеся раскладывали под знойным солнцем. Зимой сласти ой как нужны будут. Можно будет и кисель, и компот сварить. А можно и просто заварить. Мужики же проверяли срубы домов, бань, сараев – не надо ли где мох подоткнуть, где коленце поменять. Да мало ли работы на своём подворье? Летом надо всё успеть, чтобы холодную зиму пережить.
Управившись с вечерними делами, молодёжь готовилась к посиделкам. В конце дня на небо наползли тучи, закрапал дождик, и все собирались у бабы Марфы.
Одинокая старушка пришла в деревню уже после того, как потеряла от болезни мужа и двух дочек. Пришла ещё молодой женщиной, но её чёрное одеяние сделало своё дело, для всех она стала бабкой. В селе Марфу любили. Она никому не отказывала в помощи, была скора на любую работу. Знала много историй и сказок – за это её особенно полюбили дети, да и большаки с удовольствием слушали и просили рассказать ещё и ещё. Поэтому и собиралась молодёжь у неё на посиделки, где через смех и песни передавала эта мудрая женщина истину жизни. Да и плату она не брала. Разве что просила помощи, когда надо было.
Лавки уже стояли вдоль стен под навесом рядом с амбаром. Там же на столе стоял кувшин с ключевой водой и простенькие подсвечники. Лучины тоже были приготовлены, их обычно забирали рукодельницы, сидевшие в дальнем углу, куда свет не дотягивался.
Первыми приковыляли старики. Они очень любили петь и слушать молодёжь. Но самое главное, песни давали им силы. Не редко на посиделки дедулю правнуки приводили под руки, а домой он возвращался уже сам – полон сил и энергии прожить ещё пару месяцев, а то и годков.
На улице уже смеркалось, когда к дому Марфы потянулись весёлые стайки девчат и парней. Девушки брали с собой рукоделие, а парни – угощение для красавиц и рукодельниц. Не дожидаясь, пока все соберутся, вечер начинался разговорами стариков.
– Ефим Емельяныч, а ты как это сегодня без костылька пришёл? Аль ещё с прошлого раза не растерял прыть молодецкую? – Марфа, смеясь, налила в глиняный стакан молока и поставила крынку на стол. – Угостись, мил человек, не побрезгуй.
Старичок, кряхтя, поднёс к губам молоко, подмигнул и выпил залпом.
– Эх, Марфутка, коли бы ты мне молодильный напиток так подавала, так я тебе б не только подмигнул, а быстрёхонько в кадрильке закрутил.
– Да ладно тебе, кадрильку подавай, ты хоть потом до дому то доберись. – Хозяйка с улыбкой и уважительным поклоном забрала стакан.
– А ты зря, Марфа. Наш Ефимушка знатным парнем был, за ним девки из соседних деревень ой как охотились, – вступила соседка Клавдия Кузьминична. – Певца такого, да на язык быстрого балагура во всей округе не было. Да и я нет-нет да поглядывала, – улыбнулась старушка. – Девки те были красавицы голосистые, а танцевали так, что ноги сами в пляс пускались. Только выбрал Ефим тихую маленькую Агафью. Не красавицу, но искусную мастерицу. Уж как ладно живут они, душа в душу. Только тихая Агаша и смогла усмирить буйный характер мужа. А как ей это удавалось, одному Богу известно. Да и внуки у них загляденье, смотри, какие ладные.
В это время заходили во двор два парня и девушка. Павел был выше своего младшего брата Сеньки. Оба темноглазые, не то что дед, но взгляд такой же озорной. Ждана – их сестра была хороша собой, коса русая, тяжёлая, глаза зелёные. И мастерица в бабку, та внучку всем своим премудростям научила. Давно бы девку уже сосватали, только отец сказал, что ещё пару лет никому её не отдаст. Вот и ходила она всегда с братьями. Последним пришёл смешливый веснушчатый паренёк с гармошкой.
Девушки на посиделках сразу за работу принялись. Кто кудельку, кто шерсть прял, кто вязал, кто вышивал. За вечер каждая своё задание, данное матерью, должна была выполнить: либо носок связать, либо один узор на полотенце вышить, либо спрясть полкудели. Вечер начался с общих песен, что запевала одна мастерица и подхватывали другие.
«В низенькой светёлке6 огонёк горит,
Молодая пряха у окна сидит», – затянула Ждана.
«Молода, красива, карие глаза,
По плечам развита русая коса», – подхватили остальные девушки.
Все мастерицы под песни старались быстрее закончить свою работу, чтобы успеть полюбезничать с парнями. Те слушали и лузгали семечки, разглядывали девушек и тоже ждали, когда можно будет уже угостить самую пригожую.
Пели не только девушки и женщины, пели и парни. А запевалой был у них Ефим Емельяныч, хоть и стар годами, а голос был красивый и сильный. Если кто не знал, ни за что бы не сказал, что поёт самый настоящий дед. А уж потом подхватывали молодые голоса.
«Во подоле Макоши7 Мир рождается,
Во подоле Макоши Мир рождается,
Диду праведный, Сварог, дуй-подуй,
Коло – Сварожье злато колодуй».
Песни пели разные – озорные и печальные, про любовь и про измену, про быль и про сказку. Работа подходила к завершению, и парни уже подсаживались к девушкам, чтобы те уделили им внимание. Павел уже давно намекал Василию, что его сестра краснеет, когда его видит.
– Вась, а ты всё ещё не нашёл себе зазнобушку? Так ты к нашей Ждане приглядись, чем не невеста? И времени не меньше года для ухаживаний у тебя есть, – улыбаясь, говорил Павел.
«Ай, чем чёрт не шутит, может вправду подсесть в Ждане?» – подумал Василий и только пошёл в её сторону, как гармонист заиграл частушки, девушки вышли в круг и запели:
«Как заслышу я гармошку8 —
Заиграет кровь ключом,
Увлеклась я гармонистом,
А гармошка – ни при чём».
Девушки, а за ними и парни, закружились в пляске. Ждана видела, что Василий сделал шаг в её сторону. Она сожалела, что тот промедлил и не успел подойти до частушек. Ждана уже давно тайно была влюблена в этого красивого парня. А он, как назло, не замечал её даже тогда, когда бывал у них дома. Иногда она обижалась на своего отца, уж больно суров он был к парням, если они начинали оказывать внимание его единственной дочери. Может, и милый сердцу Василий поэтому не обращал внимания на неё? А сегодня он смотрел на неё, и оттого Ждана плясала, звонко пела частушки.
Молодежь уморилась, парни с девушками рассаживались по лавкам, парочки держались за руки. Василий робко сел рядом со Жданой. Её сердце трепетало, может, возлюбленный возьмёт за руку?
– Ефим, расскажи-ка нам что-нибудь этакое, – предложила Клавдия Кузьминична.
– Вот не помню, говорил я вам, аль нет, но слушайте. Многие из вас слышали про русалок, но многие ли про них знают? – Дед посмотрел на всех.
Присутствующие пожимали плечами, девушки ближе придвинулись к своим парням. У Василия пробежал холодок по спине, он вспомнил, как ходил сегодня купаться.
– Так вот, – продолжал рассказчик, – многие считают, что русалками только утопленницы становятся. Но так не всегда бывает. Иногда появляются они от большой любви между ними и другими живыми существами: лешими, лесовиками, водяными. И характеры у них тоже разные бывают, как прям у людей, – дед громко хихикнул, как будто вспомнил что-то. – Бывает, улыбается, ласкается, а потом как огреет кочергой!
Визг и хохот раздался над улицами – это Сёмка позади рассказчика изображал слова деда.
– Ефим Емельяныч, а ты не про Агашу ли свою рассказываешь? – сквозь смех прозвучал голос Клавдии. – Говорят, она тебя в руках крепко держит. Может, и кочергой учит?
– Может, и про Агашеньку. Всем бы нам, мужикам, таких жён – вот уж поистине шея, ведь вот как захочет, так и повернёт. Но моя-то не силой, а лаской это делает. – Старик улыбнулся. – Знает, что я без песен нежилец, вот и терпит мои отлучки вечерние. Сама-то уже не в силах со мной ходить. – Дед незаметно смахнул рукой слезу.
– Ладно, дедушка, что там дальше? – защебетали девчата.
– А дальше… Дальше про характеры хочу сказать. Они ведь тоже разные, как и мы с вами. Вот, например, Бродницы – они ведь людям помощницы. Они добрые, знают все броды и человека ведут к ним. А если ребёнок в воду упадёт, вытащат, обогреют и его ноги дуновением ветра к дому направят. И если потеряется – найдут и доставят родителям. Вот помню, у нас в деревне, я ещё мал был, привела молодая женщина паренька, и пока родители сынка обнимали, её и след простыл. Только у ворот пятно мокрое осталось, долго не высыхало.
– Так у нас у колодца всегда мокро, так к нам Болотница приходит? Ой, больше не буду за водой ходить! – хихикнул гармонист и растянул меха.
Девки тут же на него зашушукали.
– А вот Болотницы – они коварны. Это да. Они прикинутся девой, заплутавшей на болоте, и ну, парней звать на помощь. Парни на красоту падкие. Он к ней вроде уже и шагов десять сделал, а она всё на том же расстоянии. И плачет, и зовёт, говорит, что батюшка замуж отдаст спасителю. А ведь они и вправду красивые. – Старик задумался.
– Так ты, видать, тоже за красавицей ходил по болотам? – Нарушил паузу Павел. – А бабушка-то знает?
И снова раздался смех.
– Так если бы не женат был, то и кто знает, может и вас не было, – подмигнул дед. – Как стала она мне говорить, что батька её мне в жёны отдаст, как представил, что две жены будет, так я дёру и дал. – Смеялись уже все. Парни пытались изобразить деда Ефима, чем ещё больше смешили девушек. – Да много ещё всяких русалок, да только не узнаете, пока не увидите, – уже серьёзно сказал дед. – А пусть нам хозяюшка расскажет. – Дед, прищурившись, посмотрел на Марфу.
– А что и расскажу. Много лет назад это было, а где – мне не ведомо. Знаю только, что в тёмном лесу расположилось неглубокое озеро. Глубина – разве что в рост человека. Жили в нём русалки. Красивые, на поверхность земли не выходили, но не пугались ни света, ни тьмы. Стоило парню зайти в воду, как тут же появлялась красавица и, напевая, начинала кружить вокруг него. И уводила парня за собой в пучину вод. Сколько ни искали пропавших ребят, что ушли окунутся в это озеро, так и не нашли ни одного утопленника. Поговаривали, что там двойное дно – и живут в том мире счастливо люди и русалки. Поговаривали, да не все эту легенду знали. Рядом с лесом стояло большое село. И жила в нём Настёна, дочь кузнеца, красавица. Приехал её сватать парень из соседней деревни, Иваном звали. Давно они уже любили друг друга. Как-то ранним утром решили они прогуляться по лесу и набрели на озеро. Свежесть манила к себе. Настёна присела на бережке и стала милым другом любоваться. Скинул парень рубаху и только ступил в воду, как появилась рядом красавица – лицом белая, вся как светится, волосы распущены. Улыбается и ну, вокруг Ивана ходить и всё дальше от берега его уводить. – Слушали Марфу, затаив дыхание, интересно было, чем же дело кончилось. – Не растерялась Настя, шибко любила своего Ивана. Бросилась в озеро, сняла с плеч платок и накинула на шею возлюбленного. Закричала что есть мочи: «Мой он, не отдам»! Русалка замешкалась и сказала: «Ладно. Видно, сильно любишь, коль не побоялась со мной тягаться. Будьте счастливы!» И скрылась в воде, даже кругов не осталось. Вот так любовь большая всё побеждает, – Марфа замолчала.
Ждана взглянула на Василия и запела, братья и дедушка запели вместе с ней. Она надеялась, что эта песня сблизит её с милым сердцу парнем.
«Разлилася, разлилась речка быстрая.9
Разлилася, разлилась речка быстрая.
Серы камушки – это ж глазки мои,
Серы камушки – это ж глазки мои.
Шелковая трава – это ж волос мой,
Шелковая трава – это ж волос мой,
А речная вода – это ж кровь моя,
А речная вода – это ж кровь моя».
Василий напрягся, вспомнились ему глаза девушки, поющей на камне. Вместо песни слышал парень голос русалки. Не верилось ему, что такая красивая русалка – коварная Болотница. И в тоже время чувствовал её власть над собой. Василий встал и вышел в ночь. Никто не заметил, кроме Жданы, что он ушёл. Девушка замолчала, и песню допевали без неё.
«Ключевая вода – это ж слезы мои,
Ключевая вода – это ж слезы мои…»
На следующий день с утра лил дождь. Селяне, не торопясь, управлялись с хозяйством. Василий решил, что сегодня обязательно сходит к озеру.
«Даже хорошо, что непогода, никто не узнает, что я на озеро пойду», – думал парень.
Когда деревня погрузилась в полуденную дрёму, паренёк отправился к озеру. Сначала он шёл, потом побежал. Василий бежал, не обращая внимания на ветви, что хлестали по лицу, рукам и ногам.
Остановился около самого берега, камень одиноко выглядывал из озера.
– Эй! Ты где? – ответа не было. Только ветер сильнее зашумел в листьях деревьев. – Ну, где же ты? – Только он хотел зайти в воду, как услышал чей-то тихий смех за спиной.
– Что же тебе не сидится в такой день у тёплой печки? – Василий резко обернулся.
Перед ним стояла девушка в светлом платье, лицом белая, с большими тёмными глазами. Волосы не были заплетены в косу, как у девушек в деревне, но не были и распущены. Они были прибраны иначе. Тугая копна русых с зеленоватым оттенком волос была перетянута широкими лентами из травы и спускалась до земли.
– Ты русалка? – спросил Василий, и девушка опустила глаза в знак согласия. – Тогда почему ты на земле? И где твой хвост?
– Так и ты не в деревне, – хихикнула в ответ русалка. – Меня Любель зовут. Я за тобой, Василёк, давно наблюдаю. Вот только удивительно, что ты меня увидел, обычно человек рядом пройдёт и только запах свежести почувствует.
Они разговаривали почти до самого вечера. Разговаривали так, будто знали друг друга не один день. Оказалось, что русалки живут в этом озере испокон веков, могут выходить на землю. Семья Любель никогда не причиняла людям зла, поэтому никто не догадывался об их существовании. Будучи ещё маленькой, русалка научилась прятать необходимую для жизни влагу внутри волос и часто выходила на сушу, чтобы наблюдать за людьми. Так и росла Любель с весны до осени. Зимой подо льдом у русалок было много работы: и рыб покормить, и водоросли подвязать, а когда и лёд хвостом пробить, чтобы всем воздуха хватило. А в минуты отдыха вспоминала летние картины из людской жизни. Нынче весной обратила Любель внимание на немногословного паренька. Он работал с радостью и усердием, казалось, что и не устаёт совсем. Сердце трепетало, когда она его видела. А вчера так случилось, что он сам её нашёл. Чудо, да и только.
К вечеру Василий домой засобирался.
– Завтра снова приду, как мне тебя увидеть?
– А ты сядь на бережок и тихонечко меня позови, – улыбнулась девушка, взмахнула рукой ему в след и зашла в озеро.
«Надо же, какое чудное имя – Любель», – по дороге к дому думал Василий.
С того дня он часто ходил к озеру. Рассказывал русалке о своём житье, что, для чего и как делается. А Любель открывала Васильку тайные знания о природе. Полюбила всем сердцем русалка паренька.
Жизнь в деревне шла своим чередом. Только неслышно было звонких весёлых песен Жданы. Да Павел стал реже разговаривать с Василием, всё больше его сторонился.
***
– Ждана, внученька, – подозвала бабушка Агафья, – вот смотрю на тебя и печалюсь.
– Всё хорошо, бабушка. – Девушка молча села на пол у ног старушки.
– Хорошо, да не хорошо. Что я не вижу, что ли? Давай рассказывай, что такого стряслось, что ты есть – пить перестала, песни забросила?
Агафья мудрая была смолоду, потому и с мужем легко жила. Всё уже знала, догадалась, но надо было, чтобы внучка сама рассказала, так ей легче бы стало. Ждана навзрыд заревела и уткнулась в колени бабушки. Та гладила по голове и приговаривала:
– Реви, девка, реви, пока, окромя домового, никто не слышит. Вот ты, наверное, думаешь, что так у тебя только, что у всех всё рядком да по полочкам. Ан нет. И я ревела, и мать твоя слёзы лила, да и подружки твои тоже плачут. Это не совестно. Не держи в себе боль, не позволь сердцу своему жёстким стать. Слёзы высохнут, поймёшь, как дальше делать. А не поймёшь, у меня спросишь.
После разговора с бабушкой Ждана уже не пряталась от Василия, но не смотрела в его сторону, не улыбалась глазами. Проходя мимо него, лишь лёгким кивком головы здоровалась. И снова её голос изредка звучал во время работы, но песни те были печальные.
Василий стал замечать, что ему всё больше хочется видеть её глаза, слушать, как она поёт. Сердце начинало усиленно биться, когда он про неё вспоминал. Но и Любель его не отпускала. Нет-нет, да ходил он между работами на озеро поговорить с русалкой и узнать ещё какую-нибудь природную тайну.
Вот уже и пшеница созрела, урожай начали убирать. Во время полуденного отдыха Павел заговорил с Василием. Сначала про погоду да работу, а потом и по душам разговор завязался. Высказал друг обиду на своего товарища за то, что сестра стала тихая, вроде такая же, как всегда, но только не светится больше.
– Паш, не суди меня, сам не разберусь никак. Нравится мне Ждана. Но есть у меня тайна. Прости, что раньше тебе её не поведал. Помнишь, когда косить ходили, а вечером дождь пошёл? – И рассказал Василёк Павлу про свою русалку.
Парни разговаривали, думали, что одни. Не заметили, что за соседней берёзкой сидела Ждана и теребила косу. Она хотела подойти к Василию, поговорить с милым, но тут брат подошёл, и ей пришлось спрятаться. Так девушка узнала тайну, открытую не ей. Узнала, что в сердце Васеньки есть место для неё. Многое узнала. Но горестно ей было, что не мог любимый оставить русалку, она влекла его больше, чем Ждана. Долго думала девушка как ей быть. Отступаться она не хотела. Взвесила всё и решила пойти к озеру.
Вода встретила Ждану мелкой рябью. Тихие волны качали упавшие в озеро листочки. Солнечный, нежаркий день вселял надежду. Девушка села на берегу и тихо запела:
– Разлилася, разлилась речка быстрая.
Вдруг в воздухе раздался голос:
– Тебя я знаю, Жданой звать, – перед ней появилась девушка.
– А ты Любель, наверное?
Русалка передёрнула плечом.
– Всё-таки узнала про меня.
– Я пришла с тобой поговорить. Вот спросить тебя хочу, зачем тебе мой Василий?
– А тебе зачем? Что парней мало в деревне?
– Может и не мало, но мне никто не нужен, кроме любимого. Не отдам я его тебе, так и знай! – Ждана сделала шаг к русалке.
– А это мы ещё посмотрим!
– А я и смотреть не буду! Сказала – не отдам! Мой он любый! А тебе он разве что игрушка! – Топнула ногой девушка, а русалка молча отвернулась и скрылась в воде.
***
Сколько бы потом ни приходил парень на берег, ни разу Любель не показалась ему.
После встречи со Жданой русалка много думала: «Вот если бы девчонка испугалась меня, отступила, забрала бы я парня. И, может быть, были бы мы счастливы. Но смог бы Василёк без земли своей прожить, без работы в поле? Недолгое счастье бы у нас получилось. А стоять против такой любви, как у Жданы, даже я не в силах».
***
Прошла зима. Весенние солнечные лучи растопили лёд на озере. Много раз приходил парень на берег, но никто не выходил к нему. Однажды в летний день Василий вновь пришёл на берег и тихонько позвал:
– Любель!
Русалка вынырнула из пучины и села на камень.
– Зачем пришёл? – холодно спросила Любель.
– Соскучился. Душа моя к тебе приросла. – Парень протянул к ней руку.
– Не приходил бы ты сюда больше. Разные мы. Уходи! – Русалка уплыла.
На следующее утро вышла Любель на берег озера, оглядела зелёную поляну и запела песню отворотную. Слёзы капали из её тёмных глаз, а где они падали, прорастали цветы синие.
– Прощай, Василёк мой! Будь счастлив, Василёк.
Песня как шёпот разнеслась по окрестностям, и девушки стали петь про несбывшуюся любовь русалки. А синие цветы разрослись по всей земле, и люди стали их васильками называть.
Ждана с Василием сыграли свадьбу. Жили в любви и радости. Первой у них родилась дочка. Родители нарекли её Любавой. А русалок в озере больше никто не встречал.
