Л. Дж. Шэн
Красавицы Бостона. Злодей
В это мгновение вся моя жизнь утратила четкость. Моя тщательно выстроенная фантазия превращалась в кошмар.
Киллиан пальцем приподнял мой подбородок и пристально посмотрел в глаза.
– Послушай меня внимательно, Персефона, потому что я скажу это только один раз. Ты выйдешь из этой комнаты и забудешь о том, что знаешь меня, в точности, как я до этого момента не замечал твоего существования. Ты встретишь милого, адекватного, скучного парня. Идеально подходящего твоей милой, адекватной, скучной персоне. Ты выйдешь за него, родишь от него детей и будешь благодарить свою счастливую звезду за то, что я не оказался настолько похотливым, чтобы принять твое не слишком завуалированное предложение. Своим отказом я делаю тебе подарок. Прими его и беги без оглядки.
Киллиан впервые улыбнулся, и его улыбка была такой неприятной, такой безумной, что у меня перехватило дыхание. Его улыбка сказала мне, что он не был счастлив. Уже много лет. Может, даже десятилетий.
– За что ты меня ненавидишь? – прошептала я.
Перед глазами все расплылось от слез, но я не давала им пролиться.
– Ненавижу тебя? – Он вытер мои слезы тыльной стороной ладони. – У меня нет чувств, Персефона. Не только к тебе. Их нет вообще. Я неспособен испытывать к тебе ненависть. Но вместе с тем я никогда, никогда тебя не полюблю.
Первая
Персефона
Настоящее
Булыжник на тротуаре впивался в мои ступни сквозь подошву дешевых туфель, пока я крепила велосипед к стойке.
На улицу в Норт-Энде опустилась темнота. Работники паба кидали намокшие, пузатые мешки с мусором в пасти промышленных контейнеров, болтая, смеясь и не обращая внимания на потоки дождя, льющегося с неба.
Я мысленно молилась, чтобы они оставались на улице, пока я благополучно не доберусь до дома. Я ненавидела возвращаться домой поздно, но не могла отказаться от подработки няней, которую мне предложили после рабочих часов в школе. Подобрав подол промокшего платья, я поспешила к двери. Открыла ее и со вздохом облегчения прижалась к ней спиной.
В темноте ко мне устремилась чья-то рука, схватила за запястье и швырнула меня через все помещение. Я ударилась спиной о лестницу, и боль пронзила меня от копчика до самой шеи.
– Миссис Вейтч. Не ожидал вас здесь увидеть.
Несмотря на кромешную темноту, я узнала голос Колина Бирна. Он был вкрадчивым, низким и с легкой насмешкой, подчеркивающей южный акцент.
– Я мисс Пенроуз. – Я вскочила на ноги, смахивая пряди мокрых волос с лица и отряхивая колени. Щелкнула выключателем.
Коридор залил желтый свет. Том Камински (для знакомых просто Камински) – шестерка и головорез Бирна, стоял позади худощавого, покрытого морщинами ростовщика, скрестив на груди мощные руки.
Бирн подошел ко мне вплотную, и от сильного запаха его одеколона у меня сработал рвотный рефлекс.
– Пенроуз? Не-а, на твоих водительских правах другая фамилия, малышка Перси.
– Я попросила развод. – Я отступила от него на шаг, контролируя выражение лица.
– Ну а я просил тройничок с Деми Ловато и Тейлор Свифт. Похоже, наши с тобой желания не исполнятся, куколка. Дело в том, что ты замужем за Пакстоном Вейтчем, а Пакстон Вейтч задолжал мне денег. Хренову тучу денег.
– То-то и оно. Тебе их задолжал Пакстон, – пылко возразила я, зная, что вступаю в битву без шансов на победу. Бирн не станет слушать. Никогда не слушал. – Это он делал ставки. Он терял деньги в твоих заведениях. Ему и разбираться с этим бардаком, а не мне.
Колин взял мою руку, поглаживая безымянный палец, на котором не было кольца. Оставшаяся на его месте линия загара глядела на нас в ответ, напоминая, что мои отношения с Паксом не были делом давно минувших дней.
Мало того что я все еще была за ним замужем, но к тому же по-прежнему соблюдала данные мной клятвы. Я ни с кем не встречалась с тех пор, как Пакс сбежал. Черт, я даже навещала его бабушку в доме престарелых каждую неделю и приносила ей песочное печенье и ее любимые кулинарные журналы.
Она была одинока и не виновата в том, что ее внук оказался мерзавцем.
– Пакс исчез, а его хорошенькая женушка отказывается сообщать, где мне его найти. – Мягкий голос Бирна проник в мои мысли, пока сам он поигрывал моими пальцами.
– Его жена не знает, где он. – Я попыталась вырвать руку, но тщетно. – Но зато умеет пользоваться перцовым баллончиком. Тут частная территория.
Я не хотела, чтобы Белль, которая была наверху, услышала шум в коридоре и вышла из квартиры посмотреть, что происходит. Она ничего не знала о моей ситуации, а я не сомневалась, что моя свирепая сестра без колебаний достала бы принадлежащий ей пистолет и проделала дыру в голове каждого из этих ублюдков, если бы стала свидетельницей этой сцены.
Я не хотела обременять Белль своими проблемами. По крайней мере, этой конкретной проблемой. Тем более после всего, что она уже для меня сделала.
– Используй свои прекрасные исследовательские навыки, чтобы это выяснить, – широко улыбнулся Бирн. – В конце концов, тебе удалось ухватить самого паршивого мужа в Новой Англии. Ты же нашла его когда-то, значит, сможешь сделать это снова. Верь в себя.
– Мы оба знаем, что я не имею ни малейшего понятия, с чего начинать поиски. Его телефон выключен, мои электронные письма возвращаются, как недошедшие, а его друзья отказываются со мной разговаривать. Нельзя сказать, что я не пыталась. – Я грубо оттолкнула лицо Колина рукой, за которую он меня держал.
Он не шелохнулся. Только крепче сжал мои пальцы.
– В таком случае, боюсь, что его долг теперь твой. А как же «в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности»? Как там говорится в клятве? – Бирн щелкнул пальцами, обращаясь к стоящему позади него Камински.
Тот усмехнулся, демонстрируя ряд гнилых зубов.
– Без понятия, босс. Никогда не был в браке. И не собираюсь.
– Умный парень.
Бирн поднес мою руку ко рту и оставил холодный поцелуй на тыльной стороне ладони, скользнув языком между указательным и средним пальцами, чтобы показать, что он хотел сделать с моим телом. Я подавила приступ рвоты и вдохнула через нос. У него прекрасно получилось напугать меня до чертиков, и он знал об этом. Бирн был ростовщиком, печально известным тем, что всегда возвращал свои долги, а мой муж задолжал ему больше ста тысяч долларов.
Он прижал мою мокрую ладонь к своей щеке, а потом уткнулся в нее носом.
– Прости, Персефона. Ничего личного. Мне нужно взыскать долг, и если не сделаю это в ближайшее время, люди решат, что допустимо брать у меня деньги и не возвращать их обратно. Если ты заинтересована в том, чтобы вернуть мне долг другой валютой, то я могу набросать план. Я разумный человек. Но ты в любом случае вернешь мне долг своего мужа, так что лучше поторопись, потому что с каждой неделей процент здорово растет.
– На что ты намекаешь? – Сердце билось о грудную клетку, как отбойный молоток, будто было готово покинуть корабль и убежать из здания без меня.
За те несколько месяцев, что Бирн и Камински наносили мне еженедельные визиты, такая мысль даже не приходила в мою голову. Ради всего святого, я же воспитательница в детском саду. Где я найду сто тысяч долларов? Даже мои почки столько не стоят.
Да, я настолько отчаялась, что загуглила.
– Я говорю, что, если ты не можешь выплатить задолженность, тебе придется ее отработать.
– Да выкладывай уже, Бирн, – процедила я, а каждый нерв в теле напрягся от моей готовности сунуть руку в сумочку, схватить перцовый баллончик и распылить эту дрянь в глаза им обоим. Каким бы озабоченным типом он ни был, сомневаюсь, что он откажется от ста тысяч ради того, чтобы уложить меня в свою постель.
– Обслуживать мужчин с сомнительной внешностью и чистоплотностью. – Колин виновато улыбнулся. – Ты привлекательная девка, Вейтч, даже в этих тряпках. – Он потянул за мое испачканное, дешевое платье. – Полгода ежедневной работы в моем стрип-клубе в две смены, и можем считать, что мы квиты.
– Да я скорее умру, чем буду танцевать у шеста, – возмутилась я, давя ему в глазницы пальцами руки, за которую он держал. Бирн уклонился, запрокинув голову назад, но мне удалось оставить несколько царапин на его щеке.
Камински шагнул вперед, собираясь вмешаться, но Бирн со смехом отмахнулся.
– Ты не будешь танцевать, – сказал он, а его глаза искрились весельем. – Ты будешь лежать на спине в VIP-комнате. Хотя не могу обещать, что не придется стоять на четвереньках, если будут готовы доплатить.
Рвотный позыв усилился втрое, перекрывая трахею. Холодная испарина покрыла каждый сантиметр моего тела.
Бирн хотел использовать меня как проститутку, если я не верну деньги, которые ему задолжал Пакстон. Все восемь месяцев, на протяжении которых пропадал Пакстон, я по глупости надеялась, что он поступит правильно и объявится в последний момент, чтобы устранить учиненный им бардак, в эпицентре которого меня оставил.
Надеялась, что он даст мне развод, который я выпрашивала у него за несколько дней до его исчезновения.
Я цеплялась за свою злость, не позволяя ей превратиться в смирение, ведь тогда мне пришлось бы признать, что это моя проблема.
А теперь я наконец смирилась с неопровержимыми фактами, которые уже были известны Бирну.
Пакстон никогда не вернется.
Теперь мне предстоит разбираться с его проблемами.
Мне нужно найти решение и как можно скорее.
– А если я не заплачу? – Я сжала челюсти. Я не расплачусь перед ними, что бы ни случилось. Пускай я не такая дерзкая и свирепая, как моя старшая сестра, но все равно родом из Южного района Бостона.
Милый романтик, но все же дикарка.
Тяжелые ботинки Бирна тихо застучали, когда он направился к выходу из здания.
– Тогда мне придется сделать из тебя назидательный пример для других. А это, уверяю, мисс Вейтч, причинит мне намного больше боли, чем вам. Всегда очень печально, когда жене приходится брать на себя бремя ошибок своего мужа. – Он остановился возле двери и покачал головой с отстраненным выражением лица. – Но если я закрою на это глаза, то потеряю уважение улиц. Ты заплатишь. Либо деньгами, либо телом, либо кровью. До скорого, Перси.
Дверь со щелчком закрылась за двумя мужчинами. Сверкнула молния, окрашивая их очертания за стеклом в ослепляюще яркий синий цвет. Они побежали к черному «Хаммеру», стоящему через дорогу, спешно забрались внутрь и помчались обратно в клоаку, из которой вылезли.
Я, спотыкаясь, поднялась в квартиру сестры. Я жила у нее с тех пор, как Пакстон сбежал восемь месяцев назад. Повернув ключ в скважине дрожащей рукой, я толкнула дверь.
За аренду я не платила. Белль думала, что Пакс украл и забрал с собой все деньги, которые мы с ним откладывали на покупку дома. Это правда. Он в самом деле забрал все наши деньги. Чего сестра не знала, так это того, что он не просто спустил все мои сбережения в подпольном казино, но и я к тому же оказалась из-за него в долгах.
– Перс? Елки-палки. На улице гроза. – Белль потерла глаза, потягиваясь на диване. На ней была безразмерная футболка с надписью Fries Before Guys[5]. По телевизору шла корейская дорама, а на плоском животе сестры лежал пакет крендельков с арахисовым маслом. В груди кольнуло от зависти, пока я наблюдала, как она лежит, беззаботная и расслабленная.
Ей не нужно было гадать, доживет ли она до следующей недели, не торгуя при этом своим телом в грязном стрип-клубе на юге Бостона.
Ей не целовал, не облизывал и не выкручивал руку Колин Бирн, а запах его дешевого одеколона не стоял у нее в носу по несколько дней после его визита, отчего у нее сводило бы желудок.
Она не ворочалась по ночам, размышляя, как спасти себя от чудовищной смерти.
Я повесила свою потрепанную ветровку возле двери. Квартира Эммабелль была крохотной, но модной: студия с паркетным полом, современными обоями с изображением пальм, потолком темно-зеленого цвета и экстравагантной разномастной мебелью. Все, чем она владела и что носила, говорило о ее смелой, утонченной личности. Мы вместе спали в ее односпальной кровати.
– Извини. Родители Шеннон отправились в кинотеатр под открытым небом и, наверное, увлеклись. Я даже не знала, что такие кинотеатры еще существуют. А ты? – Я сняла дырявые туфли у входа и скрыла отчаяние за улыбкой.
Возможно, мне стоит признать поражение и поступить так же, как Пакстон. Сесть на ближайший рейс из Штатов и исчезнуть.
Только, в отличие от Пакстона, я была привязана к городу, в котором выросла. Я не могла представить жизни без своей сестры, родителей и друзей.
У Пакстона никого не было. Он осиротел в возрасте трех лет и воспитывался бабушкой Гретой и различными родственниками. Его перекидывали из дома в дом, когда с ним становилось слишком трудно. Он рассказал мне об этом, как только мы сошлись, и я сразу прониклась сочувствием.
– Кинотеатры под открытым небом? Конечно. Некоторые из моих любимых сексуальных приключений случились в кинотеатре «Солано». Но сейчас такой сильный ливень, сомневаюсь, что им удалось что-нибудь посмотреть. Нужно было позвонить мне. Я бы заехала за тобой. Ты же знаешь, что сегодня у меня выходной. – Сестра пошевелила пальцами ног под покрывалом.
Вот именно. Сегодня у нее выходной. Кто я такая, чтобы занимать единственный свободный вечер в ее распоряжении? Она заслуживала заниматься тем, чем занималась. Запоем смотреть телешоу, есть фастфуд и нацепить на лицо маску, купленную со скидкой в дисконтном универмаге.
– Ты и так слишком много для меня делаешь.
– Потому что этот ублюдок Пакс тебя кинул. Напомни, почему ты за него вышла?
– Из-за любви? – Плюхнувшись рядом с ней на диван в вельветовой обивке горчичного цвета, я со вздохом опустила подбородок ей на плечо. – Я думала, что соблюдаю наш договор.
Когда-то давно, когда мы учились в колледже, Сейлор, Эммабелль, Эшлинг и я договорились, что выйдем замуж только по любви. Сейлор первой сдержала свое слово. Но ей довелось влюбиться в мужчину, что боготворил землю, по которой она ходила, был похож на брата Хемсворта и располагал таким количеством денег, что мог основать новую страну.
Я была второй в нашей банде, кто выскочил замуж. Хватило нескольких торопливых поцелуев под тщательно подстриженными кустами, чтобы я совершила величайшую ошибку в своей жизни. Пакстон Вейтч был предыдущим Камински Колина. Простой солдат, который подрабатывал охранником в частном секторе. Пакстон всегда утверждал, что работал вышибалой в одном из баров Колина. Говорил, что уйдет, как только подыщет более стабильную работу.
Спойлер: он ее никогда и не искал. Мало того что ему нравилось быть головорезом, так он к тому же любил спускать выплаченные Бирном деньги в его же заведениях в свободное от работы время.
Только когда стало уже слишком поздно, я узнала, что Пакстон вовсе не был вышибалой. Он зарабатывал на жизнь тем, что ломал руки, носы и спины, а его полицейское досье было толще «Властелина колец». Я никогда не рассказывала Белль, Эшлинг и Сейлор о том, что Пакс был шестеркой в бандитской шайке. Мои подруги любили его почти так же сильно, как и Хантера, и я не хотела рушить их иллюзии.
В любом случае Пакстон был не так уж плох. Он был красивым, забавным и невероятно добродушным в начале наших отношений. Повсюду оставлял мне любовные послания, каждый вечер собирал мне обед на следующий день, посылал цветы безо всякого повода и устраивал спонтанный отпуск в «Дисней Уорлд», и тогда мы отправлялись во Флориду на своей побитой машине, ели паршивый фастфуд на заправках и во все горло подпевали Поле Абдул и группе Wham! из моего плейлиста.
Надежный парень, который предложил бесплатно покрасить весь дом моих родителей перед тем, как они выставят его на продажу, купил мне обручальное кольцо, потратив на него все свои деньги, и всегда был рядом, когда я нуждалась в нем.
Пока не перестал таковым быть.
Я думала, что смогу помочь ему встать на правильный путь; что любовь все преодолеет.
Оказалось, она не сумела одолеть его зависимость от азартных игр.
– Ты все еще веришь в эту дрянь? – Белль наклонила пакет с крендельками в мою сторону в знак угощения, чем вырвала меня из размышлений.
– В какую? – Я взяла один и принялась жевать, не чувствуя вкуса. За последние несколько месяцев я страшно похудела. Таков побочный эффект наследования тяжелых проблем Пакстона.
– Любовь. – Белль приподняла бровь. – Ты все еще веришь в нее после того, как Пакс обгадил саму идею любви, а потом предал ее огню?
– Да. – Я почувствовала, как краснеют уши, и скрыла смущение смешком. – Плачевно, да?
Сестра похлопала меня по бедру.
– Хочешь поговорить об этом?
Я помотала головой.
– Хочешь выпить по этому поводу?
Я кивнула. Она рассмеялась.
– И пиццу разогрею.
При мысли о еде меня затошнило. Но я знала, что Белль начала что-то подозревать из-за моей потери веса и проблем со сном.
– Отличная идея. Спасибо.
Она встала и побрела на кухню. Я наблюдала, как она открыла дверцу холодильника, покачивая задом в такт своему нескладному посвистыванию.
– Белль? – Я прокашлялась.
– Ммм? – Она засунула кусок пиццы в микроволновку и установила таймер на тридцать секунд.
– Как думаешь, что будет с Паксом? – Я взяла подушку и прижала к груди, дергая за торчащую нитку. – Я ведь не могу вечно оставаться замужем за ним? Я ведь буду свободна от этого брака, если он не объявится?
Белль достала банку пепси из холодильника, постукивая пальцем по губам, пока размышляла над моим вопросом.
– Ну, расторгнуть брак – это тебе не в туалет сходить. Не думаю, что можно так просто от него отделаться, но ты точно сможешь выбраться, если приложишь усилия. Этот человек почти год не объявлялся. Тебе нужно накопить денег, нанять хорошего адвоката и покончить с этим бардаком.
Мне. Оплатить юридическую помощь. Ага.
– Ты же знаешь, что рано или поздно тебе придется это сделать, – сказала сестра уже чуть тише. – Обратись за юридической помощью. Прижми этого ублюдка.
– На какие деньги? – вздохнула я. – И прошу, не предлагай мне снова взять взаймы. Я просто откажусь.
Белль работала клубным промоутером в одном из самых эпатажных заведений Бостона – «Мадам Хаос». Она обладала невероятным талантом в своей области и привлекала клиентуру, от которой у владельцев слюнки текли, но пока она отнюдь не была финансово обеспеченной. К тому же я знала, что она откладывала деньги, чтобы вложиться в предстоящую реконструкцию «Мадам Хаос» и стать партнером.
– Допустим, ты слишком гордая, чтобы брать деньги у меня – твоей родной сестры, заметь, – но все же хочешь получить юридическую помощь. Я бы обратилась к Сейлор и попросила дать в долг. – Ее голос зазвучал пылко, отчаянно. – У Фитцпатриков достаточно гребаных денег, чтобы сделать изваяние в форме члена размером со статую Свободы. От Сейлор не станут требовать, чтобы заем поскорее вернули, у тебя не набежит никаких процентов, и она знает, что тебе можно верить. Со временем ты все вернешь.
– Я не могу. – Я помотала головой.
– Почему? – Она достала пиццу из микроволновки, выложила ее на бумажную тарелку и, неторопливо подойдя к дивану, бросила ее на подушку, которую я сжимала в объятиях. – Съешь все, Перс. Ты просто кожа да кости. Мама думает, что у тебя расстройство пищевого поведения.
– У меня нет расстройства пищевого поведения, – нахмурилась я.
Белль закатила глаза.
– Блин, да знаю я. Всего восемь месяцев назад ты проглотила три блюда в «Чизкейк Фэктори» и запила все это «Маргаритами», таблетками от изжоги и сожалениями. Ты переживаешь из-за чего-то, и я хочу, чтобы ты вышла из этого состояния. Попроси денег у Сейлор!
– Ты с ума сошла? – Я взмахнула кусочком размякшей пиццы. – У нее нет времени на мою нервотрепку. Она же только что сообщила нам, что беременна.
Три дня назад во время наших традиционных еженедельных посиделок с едой навынос Сейлор сообщила нам ошеломляющую новость. Было много визга и слез. В основном от нас с Эш, в то время как Сейлор и Эммабелль безучастно смотрели на нас и ждали, когда мы прекратим истерику.
– И? – Белль склонила голову набок. – Она и беременная может дать тебе денег, знаешь ли. Женщины известны своей многозадачностью.
– Она начнет волноваться. К тому же я не хочу быть той самой подругой-неудачницей.
– Речь же всего о нескольких тысячах долларов.
О сотне тысяч.
Но моя сестра этого не знала.
Именно по этой причине я не обратилась к Сейлор.
– Просто подумай об этом. Даже если тебе неловко обращаться к Сейлор и Хантеру, этот социопат Киллиан дал бы тебе денег. Конечно, он заставит тебя попотеть – клянусь, этот ублюдок вызывает такое же сильное раздражение, как и желание сесть ему на лицо, – но ты уйдешь с деньгами.
Киллиан.
После происшествия в номере, мои подруги и сестра потребовали объяснить, что между нами было. Я рассказала им правду. Во всяком случае, большую ее часть. О «разбитом сердце» и уколе стероидов, умолчав о том, как я призналась ему в любви и наложила на него заговор.
Зачем вдаваться в подробности?
Со временем мне удалось забыть Киллиана. С трудом. Даже воспоминание о том, как он меня спас, померкло и развеялось, как и моя выходка с загаданным на облако желанием, которую я была твердо намерена стереть из памяти.
С того дня я больше не разговаривала с тетушкой Тильдой. В тот день я перестала замечать одинокие облака на небе и старалась жить дальше.
Я влюбилась.
Вышла замуж.
Почти развелась.
Киллиан, однако же, оставался все тем же мужчиной, что вышел из того номера.
Неподвластным времени, молчаливым.
Насколько я знала, он по-прежнему был одинок и ни с кем не встречался (ни всерьез, ни как иначе), с тех пор как отверг меня в день свадьбы Сейлор и Хантера.
Восемь месяцев назад – на той неделе, когда исчез Пакстон, – Килл принял бразды правления «Королевскими трубопроводами» – нефтяной компанией своего отца, и официально стал генеральным директором.
И как я раньше о нем не подумала?
Киллиан «Килл» Фитцпатрик – мой лучший шанс раздобыть деньги.
Он был предан только самому себе, умел хранить секреты, а любимым его занятием было наблюдать, как другие чувствуют себя не в своей тарелке.
Он уже помогал мне прежде и сделает это снова.
Для него сто тысяч баксов – мелочь на карманные расходы. Он дал бы мне деньги только ради того, чтобы посмотреть, как я, сгорая от стыда, опускаю в его почтовый ящик свои жалкие чеки с ежемесячными выплатами, которые ничего для него не значат. Я бы даже согласилась снять заговор, во время которого сказала ему, что он в меня влюбится.
Впервые за долгое время я почувствовала, как у меня потекли слюнки.
Не из-за пиццы, а из-за решения проблемы, которое уже почти было у меня в руках.
У меня есть план.
Путь к отступлению.
Старший брат Фитцпатрик снова меня спасет.
В отличие от моего мужа, мне было достаточно правильно разыграть карты.
