Лана Морриган
Хозяин ночи
Прыжок – и от нас с Серканчиком не останется мокрого места.
– Уходи! – я попыталась прогнать волка. – Уходи! Фу! – я как-то случайно наткнулась на видео, где мужчина прогоняет криком гризли и, не раздумывая, заверещала. – А-а-а!
Зверь на мгновение оторопел, потряс головой и клацнул зубами.
– Да бляха! – ругнулась я, вздрагивая, а по руках потекло что-то тепленькое. – Ну ты и Сережа, Серкан! – проворчала на описавшего пса.
Волк поднял морду, скривился, учуяв последствия страха моего собачонка. Фыркнул. Чихнул.
– Иди отсюда, – я протянула вонючую чихуашку, отгоняя зверя к распахнутой балконной двери. – Иди отсюда! Уходи! – я даже набралась смелости притопнуть. – Пошел вон! – но зверь вспомнил, что хозяин положения он, и одним прыжком преодолел расстояние, вынудив меня забиться в угол. – Мама! – я сжалась и зажмурила глаза. Серкан вывернулся и, поскуливая, сбежал, а мне осталась сидеть, ожидая скорейшей смерти.
– Фыр-р-р, – издало животное, носом тыкаясь мне в шею, втягивая воздух и проводя по ней языком. Размашисто, словно он не собирался менясъесть, а хотел вымыть. – Фыр-р-р, – повторил, от чего внутри все сжималось, как на американских горках, когда летишь в неуправляемой вагонетке вниз. – Р-р-рада, – проурчал он.
– Что? – спросила я, распахивая глаза и таращась на волка.
– Моя Р-р-рада, – повторил он, лишая меня разума и последних сил.
В голову ударил жар, а картинка перед глазами поплыла…
Глава 3. Рада
– Аф! Аф! Аф! – звонкий лай не умолкал. – Аф! Аф!
– Да встаю я, – проворчала я, убирая прыгающего песика с живота. – Блин, Серканчик, я в туалет хочу, прекрати!
– Аф! Аф! Аф!
– Бо-о-оже! – протянула я. – В кого ты такой настойчивый? В мамочку? – спросила, сгребая в охапку чихуашку, пряча его под одеяло и переворачиваясь на бок. – Еще полчасика поспим, и обещаю, мы с тобой погуляем.
Мой мужчинка возмущался, пофыркивал, елозил и никак не желал успокаиваться.
– Рваф! – издал на такой частоте, что я схватилась за голову и сжала ее.
– Ой, да встаю я! – рявкнула в ответ, приподнимаясь, и, сощурившись от солнца, осматривая комнату.
Воспоминание о возвращении домой яркой вспышкой ударило по затылку.
Волк.
Я.
Говорящий волк…
И я…
Я посмотрела в угол, где вчера вечером сидела и молилась за свою жизнь. Опустила взгляд, ощупала себя, словно не верила, что на мне нет платья. Я была лишь в трусиках. Хмуро взглянула на приоткрытую балконную дверь и радостную чихуашку.
– Бред! – резюмировала я. – Говорящих собак не бывает, да, Серкаша?
– Аф!
– Вот и я говорю, что нет.
Но на всякий случай я накинула халат и обошла квартиру, вернулась в гостиную.
Диван разложен. Постель расстелена. Платье на спинке стула.
Все выглядело как обычно.
Кроме некоторых деталей. Спать я ложусь головой к балкону, а тут легла ногами. И в каком бы состоянии я ни была, я всегда смываю макияж.
Только вот в фантазию о животном с человеческой речью поверить куда сложнее, чем в то, что я вчера вместе с девчонками выпила лишка.
Пока я пыталась восстановить картину вечера, мой рыженький мужчинка продолжал мельтешить под ногами и выпрашивать завтрак.
– Хм, – я взяла его на руки, понюхала. Если вспомнить, как он вчера испугался, то Серканчик должен был жутко вонять. – Скажи мне, – спросила я, идя с ним на кухню, – я вчера была не в себе?
– Аур-р-р, – проворчал он.
– Ясно. Нужно ставить камеры.
Витя давно предлагал установить пару камер на балконе и одну у входной двери. Так бы было все намного проще: я просмотрела запись, убедилась, что я не тронулась кукушкой, опохмелилась минералкой и отправилась на работу. Работы у меня было немного, но встреча с господином Немировым точно лишит меня сил, если, нарезая мясо для Серканчика, я думала о том, что лучше надеть. И чтобы одновременно не выглядеть вызывающе и… слишком просто.
Наполнив собачью миску едой, я отправила в чат Крыснадзора сообщение: “Живы?”
“Почти, – пришло в ответ. – Хотим умереть и ненавидим тебя”.
“У меня правда сегодня важная встреча”, – я написала в свое оправдание, включая кофемашину.
“Все равно ненавидим. И ты нам крабов торчишь”.
“Я помню. Как подпишу договор”.
Я закрыла чат с девчонками и открыла общедомовой. Так много сообщений в нем было в последний раз, когда на восьмом этаже горела квартира.
Неужели я и сегодня проспала конец света?
Я быстро пролистала сообщения. Кто-то жаловался на громкую музыку. Кто-то на орущих котов.
“Кто-нибудь еще видел здоровенного голого амбала на детской площадке примерно в двенадцатом часу?”
“Капец, только маньяка нам не хватало”.
“Как теперь отпускать детей?!”
“Почему сразу маньяк, может, человека ограбили?”
“Или он просто был в говно пьяный”.
“Ну точно обгадил площадку”.
– М-да, – выдала я, дочитав, и решила все же уточнить.
“А никто ночью не видел, – тут я задумалась, как лучше сформулировать мысль, – волка на территории?”
Сообщения перестали сыпаться лишь на мгновение.
“Зашибись. Еще и волк! А за что мы вообще платим? Где охрана? Спит?”
“Надо написать заявление участковому”.
“А кто-нибудь уже выходил сегодня? Волка нет?”
“А мужика?”
Я закрыла чат и отшвырнула телефон подальше.
– Дурдом.
Я очень удивилась, когда увидела правки в договоре. Все же вчера стоило пить меньше, а есть больше. Радовало то, что правки были верные.
Пока Серканчик совершал утренний променад и очаровывал прохожих, я успела поговорить с девчонками и даже обсудить рабочие моменты.
– Когда за тобой заезжать? – спросил Витя. – Сейчас распечатают договоры, и я свободен.
– Я одна съезжу к Немирову, – ответила я. – Не мотайся.
– Эм, ты серьезно хочешь остаться с ним наедине? – поинтересовался мужчина.
– А что он мне сделает? Съест? Вить, будь реалистом, ты видел девочек, работающих у него. Так вот я старше лет на десять. Это в лучшем случае.
– Рад, серьезно. Я знаю, что я говорю. Я хочу поехать с тобой. Он явно запал на тебя. Нехило так.
– Не делай из него маньяка. Я не впервые буду вести переговоры. Вить, мы с тобой говорили на эту тему. Помнишь?
– Помню, – признался он недовольно.
– Мы оставили личное, – я помахала неопределенно рукой на радость Серканчику, что начал суетиться под ногами, думая, что я хочу с ним поиграть. – Там. В прошлом. Ужин был ошибкой.
– Да-да, ошибкой, – согласился Витя.
– Ну вот и все. Я сама заеду в офис за документами, а потом в клуб. Уточню у хозяина, когда можно будет приехать с замерами.
– Ладно. Твои туфли у меня.
– Я помню. Оставь под моим рабочим столом. До встречи, – я закончила неудобный разговор.
Существует же золотое правило: никаких отношений на работе. Они имеют свойство не складываться или заканчиваться. Так вышло и у нас. Одно свидание восемь месяцев назад. После взрослый разговор, где мы выяснили, что я не готова ни к чему серьезному, а к несерьезному тем более. Мы расстались у моего подъезда с договоренностью, что забудем эту попытку. Но изредка у Вити что-то щелкало внутри, и он пробовал себя в роли Отелло.
– Пойдем-пойдем, – поторопила песика. – Мамочке пора в большой мир.
В офисе я не провела и десяти минут, поздоровалась с коллективом, забрала папку с документами и, удостоверившись, что все в порядке, направилась к Немирову.
Внутри было непривычно волнительно. Не обычное чувство, которое ты испытываешь на каком-либо этапе работы, а больше похоже на мандраж, когда ты должна пересечься с мужчиной.
– Ты не дури, – сказала я себе, бросив взгляд на отражение в зеркало заднего вида. Не хватало потеть, заикаться и вести себя как идиотка. – Ты взрослая женщина после развода, – я продолжала убеждать. – Что ты там не видела и не слышала? М? – я пристально посмотрела самой себе в глаза. – Одно и то же в голове и штанах. А тут еще самовлюбленный экземпляр без недостатка женского внимания.
Таких я не любила больше всего. Уверенных в себе. Нет. Самоуверенных. Эти вот ухмылки, снисходительные улыбочки, кобелиный взгляд. Мерзость.
Мужчина должен быть прост и обязательно в тебя влюблен. Такой вариант я рассматривала на тот случай, если меня вдруг вновь потянет во мрак, ой… брак.
– Тьфу, тьфу, тьфу, – сплюнула я через левое плечо. – Не дай бог.
Уже накушалась.
Спасибо.
Почему-то после штампа в паспорте сильный пол перевоплощается в амебу без знания, как подогреть суп, где лежат документы и чистые носки, но с тягой к близкому знакомству с твоими подругами.
Хватит!
Единственный мужчина, который проникнет в мою постель, в мой дом и в мое сердце, – это Серканчик. Верный и настоящий.
К клубу я подъехала без десяти двенадцать. В свете дня темное стеклянное здание смотрелось еще более странно. Как портал в место греха. Вот ты гуляешь по исторической части города, любуешься спокойной водной гладью – и среди этого “Ночь”. Клуб определенно манил. Обещал то, о чем ты стесняешься говорить вслух.
Я вздрогнула от стука в автомобильное стекло.
Немиров возвышался у моей двери, показывая жестом, чтобы я выходила. Я коротко кивнула, сделала вид, что мне нужно еще пару минут, собрала документы, проверила, не потекла ли помада, и только потом вышла на зной.
– Добрый день, Давид Романович, – здороваюсь я, в этот раз избегаярукопожатия.
– Доброе день, Рада, – ответил он. – Вы удивительно пунктуальны.
– Это моя работа, – я сделала шаг в надежде, что мужчина отступит и даст мне немного пространства. – Пройдемте внутрь или можем подписать здесь.
Он понимал, какое влияние на меня оказывает. И наслаждался своей силой.
– Безусловно внутрь.
Немиров наконец разворачивается, а я иду следом, торопливо перебирая ногами и стараясь успеть за размашистым мужским шагом. Так и хочется крикнуть в спину: “Можно чуть помедленнее?!”
Он открывает передо мной дверь, ждет, когда я войду в прохладу и полумрак. В зале вновь никого. Слышны наши шаги и шелест вентиляции.
– В кабинет, – говорит он, первым поднимаясь по лестнице.
– Кажется, мы уже это проходили, – ответила я, следуя за мужской спиной, обтянутой светлой тканью рубашки. Невозможно не смотреть на то, как движутся мышцы при каждом шаге и наклоне торса.
– Ну да, – он обернулся с улыбкой на губах.
Если я думала, что Давид Романович смутится и предложит остаться в зале, я ошиблась. Стеснение и чувство дискомфорта – это не про него.
– Как скажете.
– А вот это мне нравится в женщинах.
– Что именно? – уточнила я безразлично.
– Покорность.
– Угу, – вылетело самой собой как констатация факта, что вчера я сделала правильный вывод – мудак.
– А ты не любишь подчиняться?
– Никто не любит подчиняться, – произнесла я, выдавливая из себя дежурную улыбку и смешок. Я пришла сюда за договором аренды. И без него не уйду. А что думает господин Немиров о жизни – не мое дело.
– Мне любят.
О боже, дай мне сил не закатывать глаза и не вздыхать.
– Значит, у вас талант руководителя, – ответила я, обойдя острый угол разговора.
Немиров оценил мои слова нахальным взглядом.
– Прошу, – распахнул дверь.
– Спасибо, – поблагодарила я, набирая в легкие воздух и переступая порог кабинета. Вновь.
– Присаживайся, – мужчина указал мне на одно из кресел.
– Спасибо, – вновь поблагодарила я, внимательно осматривая поверхность, перед тем как опуститься.
– Что-то не так? – поинтересовался Немиров, вальяжно развалившись в кожаном кресле и закинув ноги на угол стола.
– Показалось.
– И что же показалось?
Он покачивал ботинком.
– Светлые женские волосы. Пучок прям. Так бывает, когда мастер по наращиванию с руками из странного места.
– Из жопы?
– Из нее самой.
Давид Романович довольно хмыкнул.
– Как интересно у нас складывается разговор.
– Очень увлекательно, – произнесла я, присаживаясь и протягивая папку с документами.
– А что у вас с лицом, Р-р-рада?
– Знаете, я вот только сейчас поняла, что очень брезгливая. Как часто вам протирают стол с дезинфицирующим средством?
– После каждой блондинки, – ответил он, забирая папку и кладя перед собой.
Как же мне хотелось отпустить колкий комментарий. Очень! Сдерживала только мысль о новой мебели для спальни. Молчание – небольшая плата за двуспальную кровать из натурального дерева, комод, кресло и столик для косметики.
– Внутри стандартный договор. Думаю, вы с такими сталкивались и не раз. На второй странице прописаны наши с вами договоренности. Все максимально прозрачно.
– Угу, – мужчина скинул ноги, придвинулся к столу и принялся за изучение. Он покачивал головой, пробегая глазами по пунктам. Мне оставалось только ждать. Первые несколько минут я осматривала кабинет. Мужской, лаконичный. Под стать хозяину. Следующие – мой взгляд невольно переместился на Немирова. Как же он любил себя. Ухоженный мужчина всегда привлекателен. Аккуратная стрижка, идеально подобранная одежда, две серьги в левом ухе, что совершенно не делали его… женственным или странным, черно-красные рисунки, покрывающие кожу мощной шеи.
– Ты из тех, кто интересуется, что будет со всем этим в старости? – он оттянул ворот рубашки, демонстрируя, как ветви с шипами спускаются по груди.
– Нет. Я спокойно отношусь к самовыражению. Ваше тело – ваше дело.
Он отвлекся от чтения, поднял на меня взгляд. Никогда не видела таких темных глаз. Не просто черных, а цвета бездны.
– А у тебя есть татуировки? – спросил он.
– Есть, – я зачем-то соврала.
– Да? Покажешь?
– Простите, Давид Романович, но нет.
– Неужели на интимном месте? – Немиров прямо кайфовал от себя и своих дурацких вопросов.
– На интимном, – согласилась я. – Бабочка.
Ну кто я такая, чтобы разбивать фантазию человека?..
– Вр-р-решь, – прорычал он, делая то, чего я не понимала.
Вот эти его вибрирующие звуки запускали по моему телу мурашки, заставляя подниматься волоски на теле. Это как находиться в непосредственной близости от хищника. Страшно и притягательно. Ты понимаешь, что одно неверное движение – и ты окажешься распластанная под его лапами. Но какая-то часть хочет сделать еще один шаг и сократить расстояние.
Я пожала плечами, сдвинулась к краю кресла и красиво закинула ногу на ногу.
– Возможно, и вру, – ответила я уклончиво.
В нашем деле никогда не мешала капелька флирта. Да даже если его и не было, мужчины часто принимали вежливое отношение за подкат.
– А еще играешь со мной.
– Не имею привычки играть с теми, кто сильнее меня.
– Хм, теперь неприкрыто льстишь. Как часто это работает? – он не дал мне ответить, закрыл папку и произнес: – Моим юристам нужно время, чтобы все изучить, – сказал он. – Я никогда не подписываю без консультации, Р-р-рада.
«Да как он это делает?!» – я растерла предплечья, боясь выдать себя.
– Конечно, без проблем. Когда мне подъехать?
– Сегодня в восемь.
– Сюда?
– Конечно, нет. Я не отдыхаю там, где работаю. Я приглашаю тебя на ужин, Р-р-рада. Знаешь новое заведение на проспекте? Тут недалеко.
– Да. Ирис. Мы работали с этим рестораном.
– Отлично. Значит, в восемь.
– Давид Романович…
– Хочешь напомнить о своих правилах?
– Да, – ответила я уверенно. – Хочу.
– Я их помню, Рада. А еще уверен, что ради меня ты их нарушишь, – Немиров улыбался, только вот его улыбка была похожа на звериный оскал. Хищный, бескомпромиссный. – Мне не отказывают, – он навалился на стол, не отводя взгляда от моего лица. – Р-р-рада, – пророкотал, облизав нижнюю губу, и меня словно накрыло огромной горячей волной.
Я не дышала. Не могла. Перед взором стояла картинка, которая никак не могла быть правдой. Не могла! Этого не было и не будет!
Я лежу в своей постели, раздета, кожа горит огнем, и сердце вот-вот выскочит. Я не одна. Чувствую, как чьи-то руки проводят по ребрам, сминают бедра.
– Р-р-рада, – говорит голос в моей голове.
Мои ноги закинуты на крепкие плечи, и я чувствую, как горячий язык вырисовывает узоры, заставляя выгибаться и кричать.
Я вижу лицо Немирова в моей больной фантазии или… воспоминании, он так же, как минуту назад, облизывает нижнюю губу.
– Моя вкусная девочка, – шепчет он.
Да что за бред со мной происходит?
Я трясу головой, пытаюсь отогнать наваждение. Хочется несколько раз ударить себя по щекам. С силой. Чтобы мозги встали на место.
– Я… – мой голос осип, я откашливаюсь. – Я приду к восьми лишь за тем, чтобы забрать договор, Давид Романович. И только, – заканчиваю я, сглатывая собравшуюся во рту слюну.
– И только? – переспрашивает он.
В бездонном взгляде раздражение.
– И только, – повторила я. – Я не нарушу правила даже ради вас.
Глава 4. Рада
– Ну что? – я слышу эту фразу, едва переступаю порог собственного кабинета.
Кристина вскакивает из-за стола, возвращает карандаш на место, сворачивает записной листок вдвое и смотрит на меня с надеждой.
– Ничего. Хозяин Ночи изучает договор, – ответила я, забрасывая сумочку на полку стеллажа. – В восемь ждет в Ирисе. На подписание. Если его все устроит.
– Ага, – тянет девушка с раздражающей интонацией.
– Ага, – я передразниваю ее и плюхаюсь в кресло. – Что это? – спросила, с удивлением уставившись на экран ноутбука. С него на меня смотрел господин Немиров собственной персоной. Наглая ухмылочка, уверенный взгляд.
– Это я решила поискать неофициальную информацию о владельце. Мне же с ним плотно работать.
– Ну да, – произнесла я скептично, нажатием кнопки скрывая самодовольную морду с глаз долой.
– Это проверенный факт, Рада Артемовна. Хорошие взаимоотношения помогают в работе, – Кристина мечтательно улыбнулась, поигрывая бровями. – Думаете, нам бы позволили сверлить стену Элеганта для крепления гирлянд, если бы не мои теплые отношения с Владиком Тимофеевичем? – мне не удается контролировать скептическийхмык. – А так мы сэкономили на монтаже.
– Кристин! – воскликнула я, удивляясь собственной глупости. Почему я сразу не догадалась?! – Ты бы не хотела сегодня вечером встретиться с господином Немировым? – спросила я и затаила дыхание. Мне определенно нужно было держаться от него подальше. Давно мужчина не въедался в мысли так плотно. До галлюцинаций. И не то чтобы давно – никогда!
– Я с удовольствием, – ответила Кристина не раздумывая.
– Отлично. Он будет ждать в восемь в Ирис.
– Но он ждет вас, Рада Артемовна? – девушка сощурила лисьи глазки.
– Я могу сослаться на болезнь. В последний момент.
– Не нужно. Я сама все объясню при встрече. Думаю, Давидик Романович все поймет.
– Ты только не перестарайся, хорошо? – сказала я, почувствовав ничем не объяснимое раздражение. – Все же… мы должны сохранять репутации нашей студии.
– Рада Артемовна, ну, что ли, я похожа на дурочку? – спросила Кристина, сложив губки бантиком. – Во-первых, я не маленькая девочка и знаю, как себя вести с мужчинами, во-вторых, мне и своя репутация дорога. Я ищу мужа, а не любовника. С этим у меня проблем нет, – закончила она горделиво.
– А лучше бы ты искала любовника, – проворчала я. – С ними проще.
– Ну, я еще не разочаровалась в мужчинах, – выдала она стервозно.
– Какие твои годы, – ответила я. Господи, и зачем я вообще поддерживаю этот разговор? Словно хочу что-то доказать?.. – Кристин, и назначь, пожалуйста, встречу, чтобы уже тщательно осмотреть клуб. Сделать зарисовки декораций, переговорить с персоналом, – я вернула наш диалог в рабочее русло.
– Обязательно, Рада Артемовна. Ну я побежала? Кстати, – сказала она, уже взявшись за дверную ручку, – Грачевы трижды звонили сегодня. Переживают.
– Спасибо. Я свяжусь с ними и успокою.
Кристина хлопнула дверью и тут же открыла ее, просунув рыжеволосую голову в кабинет.
– Вы мне телефончик Немирова скиньте. На всякий случай. Мало ли.
– Конечно. Дай мне минуту.
И зачем я попросила эту минуту, почему сразу не могла сбросить номер, он же был забит у меня в телефоне?.. Как только эта мысль мелькнула в сознании, я сразу выполнила просьбу Кристины. Не хватало заниматься ерундой, словно я малолетка. Это в двадцать можно ревновать чужого или абсолютно незнакомого парня, а в тридцать с хвостиком пора бы набраться ума.
Я переговорила с Грачевыми, успокоила взволнованную мать. Она несколько раз объяснила, что их семья не может позволить провала. Планируется больше пятисот гостей, и все они уважаемые. Вот все: от первого и до пятисотого. Разговор закончился фразой:
– Если вы не сможете сделать так, как мы с вами обговаривали, то, поверьте, вашей студии не стоит больше работать с организацией мероприятий. Я позабочусь, приличных заказов у вас больше не будет.
– Я прекрасно понимаю ваши опасения, – произнесла я, стараясь улыбаться, хоть Грачева меня и не видела. – Я гарантирую, что совершеннолетие вашего сына город запомнит надолго.
– Надеюсь на это!
Я попрощалась, брезгливо отложила телефон в сторону. Разговор высосал из меня силы. Бывают же люди, несколько минут беседы – и ты разряжаешься, словно батарейка. И дело даже не в том, что говорит этот человек, достаточно его присутствия.
– Рада Артемовна, отпустите меня на часик раньше? Хочу подобрать подходящий лук для встречи, – спросила Кристина, поймав меня у кофемашины.
– Конечно. В Ирисе строгий дресс-код, – ответила я и задумалась над тем, почему, собственно, и мне не поехать домой. Я не хотела думать о прошлой ночи или о работе, я хотела спать! – Отпишись, как будет результат, – попросила я.
– Оки-доки.
Возвращаться домой, когда на улице еще светло, было довольно странно. Я так привыкла работать до последнего, что, идя к подъезду и встречая прогуливающихся людей, улыбалась им. Ничего хорошего прохожие точно не подумали. Не удивлюсь, если в общедомовом чате появится новость о странной женщине.
Серканчик был удивлен моему появлению не меньше остальных, застыв на месте преступления.
– Фу-у-у, – протянула я, поднимая халат с пола. – Ну нет у тебя ничего, что ты его мутузишь? И не смотри на меня так, я не буду покупать тебе плюшевую чихуашку, – на отказ пес отреагировал недовольным ворчанием и тявканьем. – А ты цены видел на собачьих подружек? – Серкан подпрыгнул, сделал оборот вокруг себя. – Тебе лет десять надо будет показывать цирковые номера у метро. И мне тоже. А что, если я скажу ГУЛЯТЬ?
Это слово всегда возвращало любовь к жизни моему рыжему мужчинке. На улице он мог вдоволь набегаться и налаяться. По возвращении домой падал без задних ног и спал до самого утра. И я, воспользовавшись моментом, что главный конкурент СПА-процедур отключился, набрала ванную. На Новый год девчонки подарили мне подставку для кайфушек. На нейможно было разместить бокал вина, закуски, телефон или книгу и отмокать часами.
– М-м-м, – я со стоном опустилась в горячую воду, отпила прохладного вина и откинулась на бортик ванной.
Ну что может быть лучше? Только звонок Кристины… Я дотянулась до полотенца, вытерла руки от пены.
– Все хорошо? – спросила, принимая вызов и пытаясь сообразить, сколько сейчас времени. Когда я вернулась с прогулки, на часах было семь тридцать. Сейчас Кристина должна была еще находиться в ресторане с Немировым.
– Это я хотел у тебя спросить, – вместо приятного женского голоса из динамика доносился мужской. Злой. Очень злой.
– Эм…
Ну что я могла еще сказать кроме “эм” ?..
– Судя по звукам, Р-р-рада, все отлично. Если тебя интересует аренда, моя чистенькая девочка, то я жду тут еще тридцать минут. И ни секундой дольше.
Я до боли прикусила губу, чтобы не сказать никакую гадость в ответ. Днем Грачевы дали ясно понять, что не потерпят накладок.
– Давид Романович, разве Кристина вам не сказала, что я плохо себя чувствую? – спросила я, придав голосу болезненности.
– Да, она что-то там мямлила, активно теребя себя за вырез платья. Ты хотела подложить ее под меня? – спросил он нахально.
– Что?! – воскликнула я, забыв, что должна изображать больную.
– Ну, судя по внешнему виду твоей коллеги, она приехала не только за договором.
– Черт, – ругнулась я сквозь зубы. Кристина могла… перестараться. В поисках достойного кандидата в мужья она была беспощадна к конкуренткам, да и самому кандидату. – Я не понимаю, о чем вы говорите, – произнесла самым невинным тоном, не забыв изобразить кашель и тяжелое дыхание.
– А я понимаю. Я жду тебя, Р-р-рада.
Мне хотелось рычать от отчаяния.
– Я не успею добраться до ресторана за тридцать минут, – сказала я. Смысла продолжать спектакль больше не было. Господин Немиров оказался более принципиальным, чем я думала, а Кристина откровенно сглупила. Не удивлюсь, если она в своей манере сболтнула лишнего, разыгрывая дурочку.
– Постарайся, – ответил Немиров и сбросил вызов. – Иначе приеду сам.
Мне оставалось только зло поджимать губы и придумывать всяческие ужасы, что могли бы случиться с мужчиной в отместку за его хамство.
Я аккуратно вернула телефон на подставку, залпом допила бокал белого вина и, буквально скрипя зубами от злости, вылезла из ванной, поспешно вытирая пенное тело махровым полотенцем.
– Постарайся, – повторила, отбросив полотенце.
За тридцать минут я едва могла успеть нанести макияж, поправить прическу и выбрать платье. Не хотелось бы еще больше унижений в один вечер, когда охрана в Ирисе укажет мне на выход.
Пришлось приводить себя в порядок в буквальном смысле на ходу. Чтобы не сушить влажные волосы, я зафиксировала их гелем, придав еще больше мокрого эффекта. Надела черное платье, контрастные красные туфли и вместо вечерней сумочки взяла настоящий баул, накидав в него косметики.
– Серканчик, у меня рабочая встреча, – я пояснила проснувшемуся песику свой уход. – Не жди меня, ложись спать.
Стоя у подъезда и ожидая такси, я успела скрыть покраснения тональником и садилась в автомобиль со щеточкой для бровей в зубах и зеркальцем и сумкой в руках.
Водителя было трудно удивить. Он спросил:
– Аккуратнее везти?
– Но быстро.
Мужчина покачал головой и сделал погромче музыку.
Кроме внешнего вида мне хотелось бы привести в порядок голову и подготовиться к очередной встрече с господином Немировым. Были мысли написать Кристине несколько уточняющих сообщений, но что-то подсказывало, что он ее еще не отпустил и, скорее всего, телефон девушки у него.
Я не ошиблась.
Массивную фигуру хозяина Ночи я без труда нашла в зале ресторана. Стоит отметить, что столик он выбрал не в укромном уголке, как часто любили делать это клиенты, рассчитывая на особый десерт.
Кристина сидела напротив Немирова. Бледная, растерянная. Ее взгляд был устремлен в скатерть. Со стороны можно было подумать, что пара в ссоре. В сильной ссоре.
– Добрый вечер, – произнесла я, равняясь со столиком.
Мужчина поднял голову, нахально оценил меня, просканировав от головы до острых носков туфель.
– Ну вот и твоя руководительница. Жива и здорова, – он шумно втянул воздух. – И пахнет абрикосом. Скраб? – уточнил, насмешливо изогнув губы.
– Пена для ванной, – ответила я.
Не знаю, о чем думал сейчас Немиров, но мне хотелось вывалить содержимое его тарелки на шикарные светлые брюки в клетку.
Пижон!
– Я свободна? – заискивающе уточнила Кристина не у меня. У Давида Романовича!
– Свободна, – одним пальцем он брезгливо придвинул к ней телефон.
– До свидания, Давид Романович. До свидания, Рада Артемовна, – она переставляла пошатывающие ножки, согнутые в коленях.
– Что можно сказать девушке, что она едва идет от страха? – спросила я, глядя на Немирова.
– Что я не люблю ложь, – ответил он. – Присаживайся. Что будешь? – он жестом подозвал официанта и попросил принести меню. – Здесь шикарное мясо.
– Я знаю, – вышло грубо, и пришлось добавить: – Спасибо. Но я люблю морепродукты.
– Отлично. Выбирай. Вина?
– Давид Романович.
– М? – мужчина смотрел на меня так, словно ничего не произошло. Вот бы мне его уверенность и наглость.
– Я уже поужинала. И мы договаривались, что вы озвучите решение по поводу договора.
– А еще мы договаривались, что сюда, – мужской палец несколько раз ударил по столу, – придешь ты.
– Я действительно неважно себя чувствовала. У меня слабый желудок.
– Про желудок ты не врешь, а вот остальное, – он отрицательно покачал головой. – Принесите моей спутнице что-то легкое. Морепродукты. И вина, раз она начала праздновать подписание, – сказал он официанту, ожидавшему в метре от стола.
– Я не буду алкоголь.
– Нет, будет.
Официант еще пару секунд подождал и, не получив больше указаний, ушел.
– Хотите меня напоить? – спросила я, наблюдая за тем, как Немиров с жадностью, по-мужски ест полусырое мясо.
– Хочу тебя.
– Хм, – я не была готова к такой откровенности. Обычно мужчины старались произвести впечатление, сладко пели в уши… – Это в обмен на аренду? – я наконец подобрала слова.
Немиров отрицательно покачал головой.
– Но, если ты хочешь в обмен, я не откажусь, – он вытер губы салфеткой и широко улыбнулся. – Не нужно так смотреть на меня, Р-р-рада. Ты предложила, я согласился.
– Это был сарказм.
– Я в нем не силен, – сообщил он, протягивая мне папку, что все это время лежала на краю стола. – Мой юрист ознакомился и дал добро.
– Но?.. – я не верила, что Давид Романович сделает что-то просто так.
– Никаких “но”. Мы ужинаем, я отвожу тебя домой и…
– И?..
– И ты меня благодаришь.
– Словесно?
– Ну орально я тоже люблю, – и ни капли неудобства или смущения. Уверена, за соседними столиками нас слышали. – А ты, Р-р-рада?
– И как часто это срабатывает? – забрала папку, не отводя взгляда от мужчины. Нельзя тут как с агрессивной собакой или… придурковатым соседским подростком в подъезде, который решил порисоваться.
– Что именно?
– Поведение. У меня есть писька, я обязательно ее тебе покажу?
– Так про член ни слова не было, – ответил Немиров. – Но если тебе так неймется посмотреть, то… – он со скрипом отодвинулся на стуле. – Кто я такой, чтобы тебе отказывать, – расстегнул ремень на брюках и взялся за пуговицу, когда к столику подошел официант и поставил передо мной бокал с вином.
– Простите, – парень вежливо улыбнулся Давиду Романовичу, – у нас в зале есть несовершеннолетние.
– Да?! – тот удивленно осмотрелся. – Ну не судьба, Рада. И не проси больше. Не проси, – он поправил одежду. – Она у меня такая страстная. Принесите еще стейк. Аппетит разгулялся.
– Без проблем, – отозвался официант. – Вам? – обратился ко мне.
– Ничего. Мне будет достаточно заказанного, – ответила я, открывая папку и перелистывая бумаги.
– Я уже проставил даты, осталось только подписать, – сообщил мне Немиров деловым тоном, словно минуту назад и не было неудобного разговора. – Поужинаем и подпишем.
– Поужинаем и подпишем, – повторила я, закрывая папку и откладывая ее на край.
– Так почему ты решила проигнорировать меня? – спросил он.
– Вы не мой типаж, Давид Романович. И не хотела ставить деловые отношения под угрозу.
– М-м-м, – протянул он. – А вот ты определенно мой типаж.
– А как же юные блондинки? – я не удержалась, чтобы не съязвить.
– Так ты опять о себе, Рада.
– Так я сплошь разочарование. Юность покинула меня лет семь назад, а мой натуральный цвет волос – русый.
– Какая неприкрытая попытка разочаровать, – Немиров сокрушенно покачал головой.
