Лана Морриган
Хозяин ночи
– Я лишь сказала правду. И когда я не держу спину прямо, а так я делаю часто, если одна и меня никто не видит, на животе некрасивая складочка. Две. Поперек.
– Было бы страшнее, если вдоль. А у меня волосы на груди, – парировал он.
– Для мужчины это не криминально.
– Ваш сет с морепродуктами.
Я была готова расцеловать официанта!
– Спасибо, – поблагодарила я, переключая внимание с Немирова на других гадов. Морских.
– Устрицы повышают потенцию, – пояснил Давид Романович, пока я воспользовалась влажной салфеткой.
– Могу с вами поделиться.
– Сомневаешься в моих возможностях?
– Никаких сомнений. Я их не ем.
– Серьезно? Я думал, что все девушки предпочитают устриц.
– Возможно, они их предпочитают, потому что это модно и дорого.
– А что же любишь ты?
– Я люблю раки с пивом и печеную на костре картошку. А еще холодец с хреном и маленькую сушеную рыбку, от которой с утра просыпаешься азиатом. И черный хлеб с солью и горчичным маслом, – выдала я, не упомянув, что после подобных трапез приходится еще усерднее пахать в тренажерном зале. Это в двадцать можно было без последствий съесть ведро мороженного, запить газировкой и шлифануть все бутербродом с копченой колбасой. А сейчас подобное комбо вызовет вздутие и бессонную ночь.
Давид Романович завис.
Если бы я не засмотрелась на его холеное лицо, то обязательно сфотографировала.
– Почему ты не пытаешься понравиться мне? – спросил он, вызывая неконтролируемую улыбку, переходящую в смех. А вот чего мне стоило, чтобы он не перерос в хохот…
Хотелось ли мне ответить честно? Очень!
Сделала ли я это? Конечно, нет.
– Правила, Давид Романович.
– Да, ты не встречаешься с клиентами.
– Верно. Это непрофессионально.
– Ты же сейчас лжешь, – сказал он.
– Нет, – ответила я, взяв бокал с вином и делая глоток. Мне едва удалось проглотить под въедливым взглядом Немирова.
– И опять лжешь, – констатировал он. – Ты ешь, – он взглядом указал на блюдо.
– А вы могли бы так не смотреть на меня?
– Не могу. В том-то и проблема. Для меня вообще трудно все, что связано с тобой.
– Вам так редко отказывали? – спросила я, разделывая креветку и отправляя ее в рот.
– Не в этом дело.
– А в чем же?
– Это сложная тема, – сказал он серьезно.
Складывалось впечатление, что я сейчас говорила с другим человеком. Незнакомым мне. Не было нахальной ухмылки, кобелиного взгляда, но это продолжалось недолго, минуту или две.
– Передай тарелку с устрицами. Не хочу тебя разочаровать, Р-р-рада, – сказал он. – Все же в моем возрасте глупо отказываться от стимуляторов.
Вот как можно за секунду испортить впечатление? Мне даже показалось, что Немиров не так примитивен и отвратителен в своей самовлюбленности. Ошиблась.
– Пожалуйста, Давид Романович.
Подлецу шло все. Он ел устрицы и не терял ни капли мужественности. Скорее он их не ел, а выпивал. Опрокидывал, как рюмку горячительного, открывая мощную шею с татуировкой по левой стороне.
– Так что там с мясом? – спросил он в никуда. – Твое присутствие провоцирует во мне голод.
– Звучит пугающе.
– Замещение, Рада. Я бы с удовольствием утолил голод тобой, но люблю, когда секс происходит по обоюдному согласию. Меня не заводит игра с жертвой.
– И после этого разговора вы хотите, чтобы я согласилась с вами ехать в одном автомобиле?
– Так я только что сказал, что буду паинькой.
– А я должна поверить в обещания?
– А когда я обманул? – спросил он, не забывая при этом нахально улыбаться. – С тобой я честен на любых этапах нашего знакомства, Рада.
– Манипуляция и знания того, что мне не остается выбора не есть честность, – отчеканила я, подхватывая кусочек тунца и заставляя себя съесть его. Я не доставлю господину Немирову такого удовольствия, как растерянность. По крайней мере, попытаюсь не доставить.
– Ну а как мне еще обратить на себя внимание?
– Поверьте, вы обращаете на себя внимание, – шепнула доверительно, продолжая есть. И, к удивлению, я даже стала различать вкус морепродуктов, а не просто заталкивать их в рот и проглатывать. – Да вы и сами, Давид Романович, это знаете.
Мужчина повел красивой бровью, отпил воды из стакана.
– Высокий мужчина с хорошей фигурой никогда не останется без женского внимания. Тут вопрос в другом: кто именно тобой заинтересовался?
Я обернулась, осмотрела соседние столики.
– Брюнетка за нами, вон та девочка с голубыми волосами, корсетом и милым кукольным платьем и прекрасная дама за столиком, где проходит семейный ужин.
Немиров сморщился, изобразил что-то подобное “тьфу-тьфу-тьфу” через плечо.
– Если что, это годовщина смерти ее мужа, – сказал он, передернув плечами и брезгливо вытащив язык. – Я не любитель вдов. Они… навязчивые. Знаешь, когда женщины, избавившись от ярма в виде муженька, обретают свободу и деньги, мало кто распоряжается своей жизнью… достойно.
– То есть возраст вдовы вас не смущает? – спросила я, выглянув из-за плеча Немирова. Прекрасная дама была глубоко преклонная. Но вот взгляд у нее был с чертинкой. Не удивлюсь, если она любительница молодых людей до двадцати пяти. Улыбчивых и миленьких на личико.
– Вряд ли ее кто-то собирается варить, – хмыкнул Немиров. – Вина? – спросил он, когда я некрасиво допила содержимое бокала несколькими глотками.
– Спасибо, откажусь, – я жестом остановила спешащего официанта.
Алкоголь – враг любой женщины, если она, конечно, не планирует горячий вечер. Я не планировала.
– Расскажи о себе, – попросил Давид Романович, поняв, что по собственной воле я не собираюсь поддерживать беседу.
– Я владею студией по организации праздников. Сейчас вошли в моду разводы. Заказывают чаще всего девушки для своих подруг. Иногда и сами жены. Лимузин от ЗАГСА, шампанское, музыка, фотограф, десерты. Мой любимый формат.
– Я бы хотел узнать что-то личное.
Я отложила приборы.
– Ну. Мне тридцать три года, я разведена. Кстати, именно с моего развода и родилась идея заняться организацией. В настоящий момент у меня есть любимый мужчина, – я даже не чувствовала угрызений совести. Дома меня ждал Серканчик. – Но вновь связывать себя узами брака не спешу.
– Звучит как-то обреченно, – на Немирова мои слова не оказали неизгладимого впечатления. Он как пожирал меня взглядом, так и продолжал, не забывая при этом есть мясо.
– Почему же?
– Природой создано так, чтобы женщина искала сильного самца для потомства.
– А вы из этих, Давид Романович, – произнесла я обреченно.
– Из каких?
– Женщина, твое место на кухне.
– Да, я исключительно патриархальных взглядов. В моем понимании мужчина должен нести полную ответственность за семью и свою пару. Она не должна думать о том, чем оплатить счета, на что купить продукты или съездить в отпуск.
– М-м-м, – протянула я. – Звучит очень заманчиво. Ровно до тех пор, пока не придется отчитываться за каждую копейку. А пройдет еще время, и ты становишься скучной и не такой, как была в нашу первую встречу, – я буквально вспоминала слова, что говорил мне бывший, попросив вернуть ключи от квартиры. – Вы наелись? – спросила я, складывая губы в отрепетированной улыбке. – Я бы хотела вернуться к делу, если вы не против, Давид Романович.
– Не против. Едем, – он одним пугающим движением поднялся из-за стола.
– Куда?..
– Я же обещал подвезти до дома. Алкоголь я не употреблял, – добавил он с издевкой, точно угадывая мое возражение.
– Приглашения на кофе не будет, – ответила я, беря сумочку.
Сидеть за одним столом с Немировым в ресторане куда проще, чем оказаться запертой в автомобиле. И это был не тесный седан, а шикарный внедорожник, но возникало чувство, словно мы в опасной близости друг от друга.
Я пряталась за папкой, вцепившись в нее влажными руками и стараясь сосредоточиться на чем угодно, только не на профиле Немирова.
– Вы знаете мой адрес? – поинтересовалась я, когда автомобиль покинул стоянку.
– Конечно. Он же указан в договоре.
– Но я могу там не жить.
– Но живешь, Р-р-рада. Неплохой район, кстати.
– Спасибо. Мне стоит написать подругам, где я и с кем? – свой страх я замаскировала за шуткой.
– Счастье любит тишину, – выдал Немиров мудрость.
Все же он был непозволительно хорош. Отчасти я понимала ту блондинку на столе. Попасть под влияние и магнетизм Немирова было легко. Достаточно забыть, кто он. И посметь понадеяться, что именно с тобой он станет другим. Обязательно! Как в сопливых фильмах. Черствый и нелюдимый превращается в милого обаяшку, бабник завязывает свой член в узелок и развязывает его только перед любимой, а агрессивный социопат, награжденный женщинами ореолом загадочности, обязательно учится уважать. Только в жизни так не бывает.
Глава 5. Рада
– На территорию не пускают посторонние машины, – предупредила я, когда Немиров подъехал к шлагбауму.
– Как у вас все строго, – хмыкнул он. – Что, даже с жильцом не пустят?
– Нет, – соврала я. – Нужно подавать номер заранее.
– Да ты что? Очень строго. Зато посторонних нет.
– Ну да, – подтвердила я, вспоминая яркие эмоции соседки, которая недавно застала голого мужика на детской площадке. – Теперь, надеюсь, подпишем договор? – спросила я.
– Конечно. Только припаркуюсь нормально, а не как олень.
Немиров встал на ближайшее свободное место, заглушил мотор и потянулся на заднее сиденье.
– А где твой дом? Недалеко? – спросил он.
– Не волнуйтесь, Давид Романович, на территории камеры. Мне ничего не угрожает.
– Ну никак не напроситься к тебе на чай, – пробубнил он, поворачиваясь с папкой в руках.
– Только не говорите, что у вас нет ручки, – выдохнула я обреченно.
– А вот нет. А у тебя? – Немиров очаровательно мне улыбнулся.
Мне хотелось рычать и топать ногами. А еще швыряться всем подряд. Желательно в самодовольную мужскую морду лица.
– Я сейчас найду, – пообещала я, выходя из автомобиля.
– Рада, ты куда? – услышала я и взмахнула в ответ рукой.
– Туда, где нет труда, – прошептала и постучала в окошечко сторожки. – Добрый вечер, не одолжите шариковую ручку буквально на пять минут? – спросила я, явно отвлекая мужчину от просмотра футбольного матча.
Он лишь мимолетно взглянул на меня, чтобы, не дай бог, ничего не пропустить.
– С возвратом.
Пластиковый цилиндр покатился по поверхности.
– Не сомневайтесь.
Я чувствовала себя победительницей ровно до того момента, пока не отошла от сторожки.
Немиров принял очередную эффектную позу. Присев на крыло автомобиля, он сложил на груди руки, подчеркивая рельеф предплечий и плеч.
– Ты не сдаешься? – спросил он, когда я шла к нему навстречу, демонстрируя добычу.
– Правила, Давид Романович. У меня правила.
– Это заслуживает уважения.
– Только не нужно льстить. Это не сработает.
– Даже если я скажу, что впервые встретил такую, как ты. И ты для меня особенная?
Я, не скрываясь, закатила глаза.
– Эти слова сделают только хуже. Ничего более банального не слышала.
Немиров неумело разыграл разочарование.
– Проклятье! – рыкнул он. – Выхожу в тираж. Раньше работало.
– Охотно верю, – согласилась я, вытягивая из мужских пальцев папку с документами.
– И что мне делать? – спросил он, глядя мне в глаза. – Как очаровать тебя, Р-р-рада? – Немиров точно догадывался, какое влияние оказывал его хрипловатый голос. В нем было что-то первобытное. Сильное. Гипнотическое.
– Это непосильная задача, – произнесла я, положив папку на капот автомобиля и открыв ее. – Давид Романович, вы первый. Пожалуйста.
– Как скажешь.
Ладонью упершись в теплый металл, хозяин Ночи оставлял размашистые подписи.
– У вас красивый почерк, – зачем-то заметила я.
– Пунктик моей матери. Она не терпела неразборчивые буквы. Проводил за пером по несколько часов в день.
Я чуть подзависла.
– Пером? Я не ослышалась?
На секунду и Немиров застыл.
– Не ослышалась. Я учился каллиграфии.
«Ну вот, вполне логичное объяснение услышанному», – успокоила себя.
– Полезный навык.
– Лет сто пятьдесят назад, наверное, да. Когда нужно было поддерживать деловую и личную переписку. Сейчас достаточно попадать пальцами по кнопкам, – он оттолкнулся от капота, протянул мне ручку. – Твоя очередь.
– Спасибо, – поблагодарила я, не теряя ни минуты и оставляя свои безобразные загогулины внизу каждого листа.
Мне хотелось попискивать от восторга! Я только что гарантировала себе и ребятам самый крупный и денежный проект, после которого мы выйдем на новый уровень. В этом сомнений не было. Мои ребята выложатся на все сто.
– Давид Романович, вы тут пропустили, – произнесла я, замечая пустую графу.
– Где? – услышала над самым ухом и тут же почувствовала, как мое тело в буквальном смысле попало в капкан. Немиров встал за спиной, накрыв собой.
– Вот здесь, – я указала подрагивающим пальцем.
– Хм. Скудное освещение, не заметил. Дай ручку.
В поле моего зрения появилась широкая ладонь.
– Пожалуйста, – произнесла я, ругая себя за то, что я продолжала молчать и стоять, словно мне нравилась провокационная поза.
Немиров потянулся к бумагам, толкая меня вперед. Чтобы не рухнуть на капот, я выставила руки перед собой, оказываясь в еще более двусмысленном положении.
– Извини, оступился, – тихо говорил, неторопливо выводя каждую букву на белом листе. – Больше нигде не накосячил? – он принялся перепроверять подписи.
Я не дышала, старательно игнорируя новые опасные ощущения.
Дыхание на моей коже.
Тепло и твердость мужского тела.
– Нет, – ответила я, ведя бедром в попытке оказаться на свободе.
– М-м-м, Р-р-рада, я и так стараюсь вести себя как джентльмен. Если ты еще раз сделаешь так, то я совершенно не по-джентльменски упрусь стояком тебе в попу.
– А вы отойдите, – попросила я.
– Зачем? Мне нравится наша игра. Ты делаешь вид, что я тебя не интересую. Я делаю вид, что не чувствую, насколько ты возбуждена. Если бы не камера и не людное место…
– То ничего бы не произошло!
Он каким-то образом читал меня как открытую книгу.
– Мы бы с тобой уже полировали капот.
– Давид Романович, вы мастер по мерзким замечаниям, – произнесла я. – Неужели они хоть раз срабатывали?
– Они и сейчас работают.
– Серьезно? – хмыкнула я, разворачиваясь и оказываясь к мужчине лицом. Мне пришлось привстать на носочки и прогнуться в пояснице. Решетка автомобиля упиралась в спину. – Я подозреваю, что вы мастер обольщения… малолеток. Уверена, на них ваше обаяние работает безотказно. Хороший автомобиль, клуб в собственности, внешняя привлекательность.
– Продолжай. Продолжай. Я люблю комплименты.
– Это не комплименты.
– Да? – он нависал надо мной. – Тогда я хочу услышать из твоего прекрасного ротика похвалу в свой адрес.
– Это вряд ли. Это вряд ли…
Немиров плотоядно ухмыльнулся.
– Знал, что после подписания ты перестанешь быть любезной со мной. Но и я получил некую свободу в действиях, – он подхватил меня и усадил на капот, нахально вклиниваясь между ног и фиксируя меня за бедра широченными ладонями. – А теперь что скажешь? – спросил он, большими пальцами растирая мою кожу.
Хотела бы я сказать что-то достойное. Язык прилип к небу. И я слышала только собственное сердцебиение.
– Здесь стоят камеры, – предупреждение прозвучало неубедительно.
– Так я веду себя паинькой.
– Так вот как выглядит па… – я глотнула воздух и продолжила: – Паинька.
– Именно так. И я умею вести себя очень плохо, Р-р-рада… – Немиров хотел сказать что-то еще, только вместо слов из его груди вырвался рык и странный хруст. Он оттолкнулся от меня и резко развернулся. – Посчитал себя бессмертным? – спросил он у… Вити.
Вместо благодарности я закричала на коллегу:
– Ты что тут делаешь?!
– Помогаю, – сказал он, сжимая в руках деревянный брус. – Я ждал тебя тут. Когда вы вернетесь с ужина.
– Твои сотрудники все сумасшедшие? – прорычал Немиров, не позволяя Вите подойти ко мне. – Одна чуть не отсосала в ресторане, второй долбанул меня… чем, кстати?
– Крепление для колонки, – пояснила я, оттягивая полы платья как можно ниже и спрыгивая на землю.
– Да какого хрена ты с ним еще разговариваешь? – возмутился Витя. – Он же озабоченный кобель.
– В какой-то мере ты прав, – Немиров растирал себе шею. Кривился от боли и постанывал.
– Вить, – произнесла я с нажимом, демонстрируя папку с подписанным договором, – это был рабочий момент, – оправдания прозвучали жалко. Мне самой стало неуютно от собственных слов. Но почему я, собственно, должна объясняться?..
– Рабочий момент? – хмыкнул Витя. – Ты же позволяла ему себя трогать. Это не рабочий момент. У него же таких, как ты, пачками…
– По три рубля? – подсказала я.
– Ты понимаешь, что я хотел сказать. Он не оценит тебя. Он… – он тыкал пальцем в сторону Немирова. – Да плевать ему на тебя. Переспит, и на этом все закончится.
– Ага, – протянул обличительно Давид Романович. – А ты, значит, дашь ей будущее?
– Дам! – Витя нервно взмахнул деревянным брусом.
– Какое?
– Я буду ее уважать.
– Допустим. А дальше?
– Я женюсь на Раде.
– Вить, ты выпил? – спросила я, наблюдая за этой бредовой беседой. – Мы с тобой сошлись на том, что остаемся коллегами, друзьями, какая свадьба?
Я не знала, что сейчас было бредовее. Появление Вити или мое поведение по отношению к Немирову.
– Я сделаю тебя счастливой, – пообещал он мне. – Ты не сможешь с ним, – теперь он указывал на Немирова брусом. – Ну посмотри на него. Ему нравится, когда каждый день другая женщина.
– А лучше две, – огрызнулся хозяин Ночи. – Одна как-то не по статусу.
– Да он даже сейчас не воспринимает все всерьез!
– Вить, честно говоря, я и сама не могу воспринять твои слова всерьез. Я не хочу замуж. Вообще не хочу, а не только за тебя.
– Да, – он согласно покачал головой. – Я понимаю твое недоверие.
– О господи! – прошептала я. – Вить, иди домой и проспись, – посоветовала я, забирая из папки свой экземпляр договора. – Нам предстоит большая работа. Очень большая. И ты мне нужен в адекватном состоянии.
– Я только для этого нужен? Да?
– Все! – я прервала начавшийся бред. – Я иду домой.
Стоило признать, появление Вити было мне на руку. Мне не нужно было объясняться с Немировым и выбирать момент, когда сбежать.
– Я тебя провожу, – вызвался Витя.
– Нет! – я выставила ладонь перед собой. – Спасибо, – поблагодарила, когда Давид Романович галантно поднял мою сумочку с земли. – Всем доброй ночи. О боже! – воскликнула я, замечая кровь на плече и спине Немирова. – Вить, ты совсем рехнулся?! Ты что сделал?
– А что я сделал? – спросил он испуганно.
– Покалечил. Смотри, сколько крови. Кошмар какой. Вить, это уже слишком, – я подхватила Немирова за локоть и потащила к входу на территорию жилого комплекса. На фоне светлой ткани рубашки кровавые потеки смотрелись настолько пугающе, что я даже не спросила, как он себя чувствует. И, возможно, мне нужно было вызвать скорую, а не заниматься самодеятельностью.
Витя шел сзади и невнятно бормотал извинения.
– Да я не знаю, как это произошло.
– Так металлические крепления, умник, – огрызнулся Немиров, позволяя себя уводить.
– Я сбегаю в аптеку, если надо.
– Вить, у меня все есть, просто иди уже домой, – последнюю фразу я процедила со злостью.
Ну что за идиот?.. Столько проблем из-за алкоголя и ревности. Очень надеюсь, Давид Романович не из обидчивых.
Глава 6. Рада
Витя напоминал побитую собаку. Стоял позади, бормотал и жутко раздражал. И даже тот факт, что в другой ситуации он бы спас меня, не успокаивал.
– До завтра, – произнесла я с нажимом. – И верни на пост охраны ручку, – я отдала письменную принадлежность, открывая дверь подъезда. – Проходите. Квартира на первом этаже. Третья.
Немиров послушно вошел, остановился у нужной двери, пока я искала ключи.
– Хороший дом.
– Спасибо. Недавно сюда переехала.
– Почему выбрала первый этаж?
– Не люблю высоту. И дешевле, – я открыла дверь, пропустила мужчину вперед. – Ванная прямо и направо. Сейчас принесу аптечку.
Я поняла, что перенервничала, когда взяла в руки коробку с медикаментами, а она заходила ходуном.
– Я могу войти? – поинтересовалась я, предварительно постучав в дверь.
– Вообще-то это твоя квартира, – хмыкнул Давид Романович.
– Вообще-то только что мой сотрудник ударил вас. И я пытаюсь проявить вежливость, – произнесла я, застав Немирова сидящим на краю ванны. – Я посмотрю?
– Ерунда, – отмахнулся он.
– Точно не ерунда, – возразила я. При нормальном освещении казалось, что на мужской спине рваные раны. Столько было крови.
– На мне все заживает как на собаке, – ответил он.
– Очень сомневаюсь. И мне действительно стыдно за Витю.
– Ну, он считает тебя своей.
– Он заблуждается, – ответила я, понимая, что у нас впервые с момента знакомства состоялся нормальный разговор. – Давайте я обработаю, – сказала я, приближаясь и стараясь рассмотреть и понять, насколько серьезные повреждения.
– Я не против, если хочешь позаботиться обо мне, – ответил он с сальной ухмылкой и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. – Ради такого, я готов подставляться под удары хоть каждый день.
– Здоровья не хватит, – произнесла я, с самым отрешенным видом перебирая содержимое аптечки.
– На такие удары хватит, – сказал он, снимая и комкая рубашку в руках. – Ее уже не спасти, – он дотянулся до мусорного ведра, выбросил.
– Хорошо, что на улице лето, – пробормотала я смущенно. Никогда не любила вот таких огромных накачанных мужчин. Они казались неуклюжими, неповоротливыми, пупсами со взрослым лицом. Немирова не поворачивался язык назвать пупсом. При своей комплекции он был грациозен, как непомерных размеров кот. – Надо смыть кровь.
– Смывай, – он повернулся ко мне спиной, склонился к ванне. – Боишься вида крови? – спросил, повернув ко мне голову.
– Нет, – ответила я, включая воду, смачивая полотенце и аккуратно стирая бордовые разводы.
– А-а-а, – протянул он довольным тоном. – Я тебе понравился, Р-р-рада. Поэтому ты так мило краснеешь.
– Я не краснела! – возмутилась я.
– Это нормально.
– Что именно? – уточнила я, прополаскивая полотенце и уже с силой растирая правую лопатку.
– Смущаться.
– Я не в том возрасте, чтобы смущаться при виде мужского тела.
Он изобличительно цыкнул.
– Я сделаю вид, что поверил тебе. Но вот ответь на вопрос.
Я знала, что пожалею, но все равно спросила.
– Какой?
– Почему ты так зациклена на возрасте?
– Я лишь говорю правду.
– А мне кажется, ты так пытаешься доказать, что мы не подходим друг другу.
– А вы всегда так откровенны? – проворчала я.
– Нет. Но тебе лгать не получится.
– Да-да, – отреагировала скептически. Я еще раз промыла полотенце, провела поперек мужской спины. – Все, – произнесла озадаченно.
– Что-то не так? – Немиров не торопился выпрямляться.
– Нет. Все хорошо, – я коснулась двух розоватых шрамов. Очень похожих по форме между собой. Им точно не могло быть несколько минут, на их месте должны быть раны. Свежие раны.
– Я сразу сказал, что на мне все заживает как на собаке.
– Как так может быть?!
– Считай, что я инопланетянин.
– Как Супермен?
– Лучше, я не ношу трусы поверх колготок.
– А если серьёзно? Было столько крови. Рубашка порвана. И нет ни одной раны.
Немиров оттолкнулся от края ванны, повернулся ко мне лицом, вынуждая отступить. Сегодня я совершала одну ошибку за другой. Поддалась на провокацию хозяина Ночи, пригласила его в дом и сняла туфли. Десятисантиметровый каблук хоть как-то спасал меня. А теперь я, словно ребенок, задрала голову и смотрела на насмехающегося надо мной взрослого.
– Если я скажу тебе правду, то ты мне не поверишь, – говорил он, склоняясь. – Если я покажу правду… вариантов много, что будет после. И все они не сыграют в мою пользу. Мы поговорим на эту тему чуть позже.
Я словно завороженная смотрела, как мужчина продолжал медленно склоняться ко мне и остановился лишь тогда, когда я ощутила его дыхание на своем лице.
– Я не понимаю, в вас играет азарт? – спросила, изображая равнодушие. Мне можно было отступить, сделать несколько шагов назад, только я стояла.
– Во мне многое сейчас играет, – признался он. – Охотничий азарт в том числе. А еще желание хорошенько тебя распробовать. И, наверное, впервые в жизни не торопиться и насладиться Рада. Растянуть удовольствие.
– Так говорят про еду, – выдал мой взволнованный мозг.
Давид Романович усмехнулся со словами:
– Определенно ты мой десерт. Я столько съел уже основных блюд, что от желания сладкого все подрагивает.
– С этими симптомами не ко мне, а к эндокринологу, – выдала очередную глупость, осознавая, что простым разговором все не закончится.
– Будешь моим лечащим врачом, Рада Артемовна?
– В подростковом возрасте я мечтала быть патологоанатомом, – сообщила я.
Немиров рассмеялся.
– Ну, по крайней мере, полежу перед тобой голым.
– А вам так хочется этого? – я зачем-то продолжила провоцировать мужчину. Провоцировать дома. Где мы наедине и из защитников был только Серканчик, который, судя по тишине, спал.
– Очень. Я же должен зарекомендовать себя с лучшей стороны. А моя скрытая сторона, – он стрельнул взглядом себе в пах, – исключительна.
– Знаете, о чем я сейчас жалею? – поинтересовалась я.
– О чем?
– Что ничего не понимаю в психологии. А было бы у меня образование, думаю, нашла с десяток пунктиков по профессии.
– Я готов попасть к тебе на сеанс хоть сейчас.
– Давид Романович, вам пора, – я попыталась вернуть разговор в нужное русло. – Ещё раз прошу прощения за поведение Виктора. Он выпил. Надеюсь, у нас не будет проблем.
– Никаких, Р-р-рада, – пророкотал мужчина, приближаясь вплотную, притягивая к себе одной рукой и удерживая. – Что ты любишь?
Странный вопрос и близость окончательно дезориентировали. Я превращалась в подтаявшее мороженое, позволяя себе буквально висеть на мужском предплечье и смотреть Немирову в глаза.
– У вас такие глаза, – произнесла я, не в силах оторваться.
– Какие?
– Невероятные, – ответила я, точно не собираясь делать комплименты. Но все, что было у меня в голове, просилось на язык.
– Нравятся?
– Да, – произнесла одними губами. Я не видела ничего подобного. Темная радужка каким-то образом становилась золотистой. Переливалась, пульсировала.
– А что еще тебе во мне нравится? – голос хозяина Ночи звучал гипнотически приятно. Бархатный, обволакивающий, чуточку вибрирующий.
– Губы, – призналась я. – Идеальные для мужчины.
– А еще?
Внутри все противилось. Было ощущение, что я предавала себя. Открывала тайны, в которых не признавалась раньше.
– Руки.
Немиров удивленно вскинул брови.
– Серьезно? – он осмотрел свободную ладонь.
– Да. Я люблю красивые мужские руки. Мужские, – повторила, вкладывая в слово значение. – Не маленькие, с длинными пальцами, но не тонкими, как у девушки, и не толстыми, как сардельки.
– О боги. Если бы я знал, что тебе так нравятся руки, то показывал тебе их при каждом удобном случае.
– И тело…
Я прикусила нижнюю губу, чтобы еще ничего не ляпнуть.
– Моя девочка, так я тебе нравлюсь целиком и полностью, – восхитился Немиров. – А как же ты сопротивляешься. Так яростно. Так самозабвенно.
В голове мелькнула совершенно ненужная мысль про обширный лексический запас у мужчины, который в принципе может обойтись двумя фразами: “Хочу” и “У меня есть деньги”.
– Правила.
Напоминание мне далось с трудом.
– А их так пр-р-риятно нар-р-рушать, – сказал он и прижался своими губами к моим. Оторвался. Посмотрел на меня хмуро и с недоверием. – Ты… помнишь? – спросил он.
– Что помню? – уточнила я, слизывая вкус его губ.
– Так даже лучше.
– Что лучше? – я повторяла последние слова, не улавливая смысла разговора.
– Всегда хочется вернуть свой первый раз. Когда ощущения настолько острые, что срывает все предохранители.
– Я не понимаю… – я царапала мужскую грудь, стараясь за что-то зацепиться, чтобы вернуться в реальный мир.
– Я с удовольствием объясню, – одна фраза и снова поцелуй. Только не поверхностный и невинный, если это слово можно применить к Немирову. А настоящий. Поглощающий. И не было чувства неловкости или неуместности. Мы словно целовались десятки раз. Знали друг друга. Никому из нас не нужно было подстраиваться под темп или движения языка. Все было идеально.
– Моя девочка, – мужчина периодически урчал, отрываясь от меня и поглаживая по волосам. Казалось, он не верил, что мог касаться меня, целовать. А я?.. А я просто сошла с ума, если позволяла этому мужлану делать с собой подобное. – Какая же ты сладкая.
Жуткая пошлость и банальность, но она мне нравилась!..
Немиров толкнул дверь, выводя меня из ванной и увлекая в гостиную. Мягко, но настойчиво, что не возникало мысли сопротивляться.
– А ну сто-яа-ать! – пронзительный женский визг врезался в мой мир потекших зефирок и частично вернул в реальность. – И куда ты ее повел, а?
Я проморгалась, сосредоточила взгляд на Лерке. Подруга воинственно раздуваланоздри и вытаращивала глаза.
– Привет. Ты что тут делаешь? – спросила я, продолжая фокусировать зрение. У меня точно был пьяный взгляд, как у кошки из мультфильма о мужчине в самом расцвете сил.
– Привет-привет! – протараторила она, демонстрируя мне ключи. Ну точно, я же сама их дала девчонкам. На всякий пожарный. – А ты быстро ее отпустил! Быстро, сказала!
Подруга применяла всегда действующий метод. Если хочешь отвязаться от мужчины, притворись прожженной хабалкой. Только вот этот метод не работал на Давида Романовича. Он лишь скалился в улыбке, стискивая меня.
– А если не отпущу?
– Я тебя заставлю! – выдала она, сама обалдев от такой храбрости. – Полицию вызову, – добавила авторитетно. – Участковый тут в двух домах, примчится за минуту.
– Ну да, – согласился Немиров, прерываемый звонким собачьим лаем.
Я переживала за Серканчика, еще минута – и его порвет от злости, бессилия и страха.
– Я набираю! – Лера держала телефон на вытянутой руке, демонстрируя единый номер спасения. – Уже! Хотите провести пятнадцать суток за решеткой?
– Почему именно пятнадцать? – поинтересовался Немиров, игнорируя моего защитника, повисшего на штанине.
– Потому, – заявила Лерка и приложила телефон к уху. – Тут какой-то мужик пробрался в мою квартиру. Я его не знаю. Он угрожает. Почти голый.
– Прости, Р-р-рада, но сегодня у нас не получится продолжить, – хозяин Ночи отпустил меня и отступил на пару шагов.
