Леонид Зайцев
Время последних песен
Глава третья
Мы медленно двигались вперёд, опасаясь каждую секунду наткнуться на границу того пузыря, что образовывал капсулу времени. По теории (никем до сих пор не проверенной на практике) такое столкновение грозило мгновенной аннигиляцией. Ибо столкновение законсервированного прошлого с текущим временем подобно взаимодействию частиц и античастиц.
Успокаивало нас два фактора. Во-первых, мы как-то попали в эту самую капсулу без всякой взрывной реакции. И, во-вторых, Демиург не стал бы возвращать меня на корабль только ради того, чтобы затем Великий Ум подсказал бы мне способ коллективного самоубийства с вселенским фейерверком.
Напряжённую ситуацию каждый переживает по-своему. Капитану, например, захотелось поговорить.
– Если бы мне кто-то раньше рассказал подобную историю – не за что не поверил! – Заявил он. – Чертовщина полная.
– Согласен, – подтвердил я.
В отличие от капитана, мне больше говорить совершенно не хотелось. Все мои мысли были только о Тане и нашем ребёнке, который там, в далёком будущем вот-вот должен был родиться. И если я погибну сейчас, то кто их защитит?
Однако капитана было не остановить.
– Магические способности! Собственные дворцы! – Обильно жестикулируя, повторял он раз за разом. – Если это чистилище для грешников, то какого … такая роскошь?
Ещё недавно мне и самому это было интересно, но только не теперь. Сейчас я мог думать только об одном: верно ли я доверился этому типу, который никогда не показывает полностью своего лица? Хотя, какие у меня были варианты? Никаких. Никто не спрашивал моей воли. Кто-то гораздо более сильный играл нашими судьбами. Или более сильные. В шахматной партии соперников всегда двое!
И опять я возвращался в своих мыслях к шахматам и фигурам. Кто на этой доске мы – я, капитан, корабль? Пешки, которыми можно жертвовать не глядя, или более тяжёлые слоны, кони и ладьи? Хотя хороший игрок может пожертвовать и слона ради стратегического успеха во всей партии.
Вот Архитектор при всех его непререкаемых достоинствах явно оказался просто пешкой, пожертвовав которой злодей пытался добраться до моей жены. Правда, до сих пор не понимаю, чем ему так помешал наш ребёнок. К тому же ещё не родившийся. Если только он не должен был в будущем стать, к примеру, ферзём, который поставит мат королю. Королю? Это проворовавшийся взяточник Прокурор – король? Не может такого быть.
– От него пахло ненавистью, – прозвучал в моей голове голос ящерки.
– Я вообще не понимаю, – не унимался капитан, – с чего мы решили, что собираемся воевать на стороне добра? Да чёрт вас всех подери, я-то тут, с какого боку? Швыряют как игрушку по временам.
Простая истерика, подумал я, надо просто потерпеть. Хотя с мотивацией у капитана были реальные проблемы. Чего ради ему сражаться за меня?
Похоже, я снова забыл экранировать свой мозг и ящерка меня услышала. На Краю я отвык прятать свои мысли от посторонних. Ибо таких там не присутствовало поблизости. Ближайший сосед имел Замок за пол континента от меня. И вот результат.
– Творец мне кое-что объяснил, прозвучал в моей голове голос корабля. – Если позволишь, я поведаю капитану смысл его миссии.
– Может, тогда нам обоим поведаешь? – Съехидничал я.
– Тебе этого знать пока нельзя, – сообщил корабль.
Вот же Демиург. И тут успел руку приложить. Меня начинала пугать его вездесущность. Похоже, в моих делах он разбирался лучше меня самого.
Меня успокаивало только одно пока, что захоти он нас уничтожить – сделал бы это давно и бесшумно. Никакого смысла разыгрывать для простого убийства столь сложную комбинацию не имелось.
– Ты согласен? – Спросила ящерка.
– Да, – ответил я, – шепни ему на ушко то, чего мне знать нельзя. Главное, пусть придёт в себя и вернётся к исполнению своих обязанностей. Кораблю нужен капитан.
– В этом ты прав. Однако было бы весьма забавно, если бы и ты это услышал, – усмехнулась она.
– Так включи громкую связь, – посоветовал я.
– На моих устах лежит божественная печать, – пафосно ответила ящерка. – Это то, чего я нарушить никак не могу.
А вот на моих не лежит ничего! И я минут пять матерился в полный голос. Вспоминал весь космос и его родителей. Ругался так, что оставайся Великий Ум на своём звездолёте уже бы услышал моё сквернословие, и передал бы остальным, что я обо всех них думаю. Матерился бы и дальше. Но тут наш капитан внезапно пришёл в себя. Он посмотрел на меня как-то странно. С удивлением, я бы сказал, если не со страхом. Так, будто узрел приведение.
– Идём вперед, – произнёс он, совладав с собой.
И тут же мир пришёл в движение. Звёзды поменялись местами, некоторые просто исчезли. Как исчезли и планета, и сферический звездолёт под нами. Мы вырвались из капсулы времени. Сделали то, чего не смогли либо не захотели сотворить волхи.
Вырвавшись, наконец, на вселенский простор, вкусив отданного ей питания, ящерка веселилась вовсю.
Я хотел было прервать эти незапланированные кульбиты, однако капитан произнёс, положив мне руку на плечо:
– Дай ей время. Мы же родственники.
Смысл его слов дошёл до меня не сразу. Мой разум всё ещё эйфорировал по поводу прорыва временной блокады. Мы же смогли сделать то, чего не вышло у самих создателей капсулы времени. Мы прорвали её!
Теперь только правильно направить корабль. А это может сделать лишь капитан! Так что он там говорил про родственников? Что-то она ему нашептала.
– Что? – Потребовал я. – Какие родственные отношения могут быть между змеёй, непонятно чем и человеком?
– Демиург предупреждал, что ты выйдешь из себя, когда узнаешь, – прозвучал в моём мозгу голос корабля.
– Узнаю что? – Обессилено спросил я.
– Похоже, мне переварить эту истину оказалось проще, – усмехнулся капитан. – Добро пожаловать на борт, дедушка!
Вот оказывается, как надо интерпретировать фразы: «тебе пока знать нельзя», и «На моих устах лежит божественная печать»!
– Так я тебе ничего и не говорила, – парировала ящерка.
– А на мои уста печатей никто не накладывал, – подтвердил её мысль Граф.
Признаюсь, мне потребовалось прилично времени и много объяснений от капитана и корабля, дабы принять то, что принять весьма сложно. Что нормальному человеку не приснится и в самом страшном сне в сильнейшем пьяном угаре.
Зато, немного успокоившись, я, в конце концов, понял, отчего именно этот корабль, не сожравший именно этого капитана, ловил в космосе именно меня!
Будь проклят Дарвин с его эволюцией! Миллионы лет, другая среда, борьба за выживание. И вот перед моими глазами нечто неописуемое, заявляющее, что является моим потомком. Я уже даже не хочу предполагать, какая такая ось этого самого развития создала из моих потомков живые звездолёты!
– Хочешь сравнить ДНКа? – Спросил капитан.
Мне и ответить не дали.
– Уже всё сделано, – ответила ящерка.
И без её ответа я знал, что Демиург никогда не врёт.
Он не врёт. Но говорит правду дозированно и только в определённые моменты. Почему он так поступает? Я тысячи лет прожил на Краю. У него было миллионы возможностей открыть мне истину.
А узнать то, зачем мы все вообще там оказались мне ещё видимо предстоит. Таня должна спеть последнюю песню. Демиург выдаёт информацию дозированно. Примерно так же, как показывает своё лицо. Пора уже к этому привыкнуть.
Однако на всякий случай я поинтересовался:
– И что там показывает анализ?
– А ты упрямый, – усмехнулся капитан. – У самого-то кто предки знаешь?
– И он сейчас не про обезьян, – встряла ящерка.
– Про тех, которые жили в воде и только позже выползли на сушу? Думаешь, эволюция не имеет обратного хода? Тогда вспомни китов. Их предки выползли из океана на сушу, затем бродили на четырёх лапах по земле и снова вернулись в воду, обратившись в подобие огромных рыб.
В такой растерянности мне не приходилось находиться давно. А принять дальнейшую информацию стало ещё сложнее.
Тысячи лет спустя после меня Земля превратилась в почти необитаемый мир. Большинство умерло. Но некоторые смогли прорваться во внешний бесхозный космос. Хотя и там их не ждал праздник.
Те, которые решили лететь не далеко – до Марса, вымерли за столетие. Без поддержки с родной планеты марсонавты оказались обречены. Они остались без топлива, пищи и техники. Пищу пытались выращивать, топливо добывать. Но без техники всё это стало невозможным. А Земля уже умерла.
А вот те, которые улетели далеко, подобно экспансии волхов, нашли пригодные для жизни миры. Относительно пригодные.
Топливо для кораблей закончилось. Пришлось обустраиваться, как выйдет. Там, куда приземлились. И так повезло далеко не всем. Всё же в некоторых мирах выжить было можно, но только приспособившись.
Эволюция сделала из рыбы ящера, из него теплокровного, из него примата. Всё потому, что следовало приспосабливаться. Но даже часы можно повернуть назад. И они повернулись. В новых мирах. И потом тысячи лет развивались. Кто-то учился плавать в мире, где нет суши. Кто-то сделался огромным и кусачим, научился питаться плотью убитых жертв. А затем появились другие, которые стали инженерами. Они научились скрещивать тех и этих. А после придавать им необходимые качества. Например, заставить огромного ящера летать, а амфибию стать её капитаном.
– Ты же сам можешь превращаться в монстра, – сказал капитан. – А я просто таким рождён на твой взгляд.
– Я этого не хотел.
– Я этого тоже не хотела, – заявила ящерка. – Нет, я не против своего образа, хоть ты и предок мне. В моём мире иначе не выжить. Но я сожру ещё один экипаж, если ты откажешься от схватки за сына.
– Тогда летим её спасать.
– Её?
– И его, – ответил я.
– Обоих, – подтвердил капитан. – Пусть она мне и не бабушка, но мы всё-таки родственники на этом свете.
Осталось только понять, как перенестись на Край времени. «Один щелчок пальцев», как сказал Великий Ум. Вот только чьих пальцев?
Вариантов было немного. На самом деле всего два. Либо ждать когда это сделает вездесущий Демиург или тот, от чьего имени он столь лихо распоряжается нашими судьбами, либо попробовать самому.
Немного поразмыслив, я пришёл к выводу, что одно другому не мешает. Не выйдет у меня – станем ожидать божественной помощи.
И звонко щёлкнул пальцами.
Обзорные экраны на мгновение погасли, но тут же засветились вновь. Они продолжили отражать всю ту же усыпанную яркими и не очень звёздами и туманностями пустоту. Вот только никакой планеты по близости теперь не наблюдалось.
– Что это было? – Прозвучал в моей голове голос корабля. – У меня все внутренности перевернулись, и едва не стошнило.
Капитан если и чувствовал себя аналогично, то вида не подавал.
– Временной прыжок, надо полагать, – заметно охрипшим голосом произнёс он.
– Но мы и раньше скакали по времени, – возразила ящерка, – однако подобных ощущений я что-то не припомню.
Прислушавшись к своему организму, я ничего особенного не заметил. Для верности пару раз сглотнул, но тошноты не ощутил.
Это вероятно потому, понял я, что мне не в первый пришлось перемещаться на такое расстояние. Правда, внутри космического корабля – впервые.
– Просто это был очень дальний прыжок, – объяснил я своей команде.
– Насколько дальний?
– На несколько миллиардов лет вперёд.
Глава четвёртая
После паузы, видимо потребовавшейся кораблю и капитану дабы прийти в себя физически или осознать произошедшее (а может и то и для того и другого одновременно) прозвучал вполне закономерный вопрос:
– И кто нас так далеко забросил? Снова ваш приятель Демиург?
– В этот раз не он, – ответил я капитану.
– Кто же?
– Можете, конечно, мне не поверить, но это сделал я.
Капитан взглянул на меня с явным сомнением.
– И как же?
– Вот так.., – начал, было, я, едва снова не щёлкнув пальцами, но вовремя спохватился. Ибо бог его знает, куда нас ещё может занести. И решил ограничиться словами: – По щелчку.
Граф задумчиво покачал головой:
– А вы очень сильно изменились за время своего недолгого отсутствия, – сказал он.
– Для вас, – в который уже раз пришлось напомнить мне ему. – Для меня прошло много тысяч лет.
В этот момент в наших головах прозвучал голос ящерки.
– Вы мне лучше скажите, а куда подевалась Земля? – Спросила она.
Земли, на орбите которой мы ещё так недавно находились, действительно по близости не наблюдалось. Как впрочем, не было видно и Солнца. До этого я как-то не обратил внимания, но и привычных созвездий мне обнаружить не удалось.
– Может мы переместились не во времени, а в пространстве? – Осторожно предположил Евграфий.
– Нет, – заявил корабль. – Теперь по завершении диагностики могу с точностью утверждать, что имел место именно прыжок сквозь время.
Капитан ещё раз внимательно оглядел передаваемое обзорными экранами изображение окружающего нас открытого космоса.
– Но и в пространстве мы тоже явно переместились. И похоже на весьма приличное расстояние, – сказал он. – Вы же тоже видите это, Питер?
Отвечать я не торопился.
Я и правда, сильно изменился, прожив столь долгий срок на Краю. И это касалось не только способности трансформировать своё тело или получать желаемое, не сходя с места. Модернизации подвергся сам мой мозг. Или мне открылись те его части, что ранее не были доступны. Считается, что обычный человек использует его только на десять процентов. Может быть, мне повезло удвоить этот объём.
Так или иначе, решение вопроса, появившееся как-то само собой, показалось мне столь простым и очевидным, что вызвало улыбку.
Капитан, пристально наблюдавший за мной всё это время, с некоторой завистью в голосе произнёс:
– Вижу, вам известен ответ.
– Да, – признался я.
– И каков же он? Куда нас, чёрт подери, занесло?
– Как я и говорил, и как подтвердил корабль, мы совершили прыжок в будущее. Но своего положения в пространстве не меняли.
От возмущения Граф даже топнул ногой об палубу, вызвав недовольное бормотание ящерки. Он широким жестом обвёл ряд обзорных экранов и потребовал ответить:
– Где же тогда всё, что нас ещё несколько минут назад окружало? Быть может, аннигилировало под воздействием скачка?
Мне пришлось поднять руку, призывая, таким образом, его успокоиться и дослушать моё объяснение до конца. И это подействовало. Мой не в меру темпераментный потомок замолчал, хотя и выглядел нахохлившимся воробьём.
– Мы остались в той же точке пространства, где и были, – повторил я, вызвав невнятное недовольное бормотание Евграфия. – Но вся окружавшая нас материя, включая планеты, звёзды, галактики за эти миллиарды лет своё положение относительно этой точки изменили. Планеты вращаются вокруг звезды, звёзды – вокруг центра галактики, а сами галактики разбегаются от эпицентра Большого взрыва. Так что в пространстве переместились не мы, а они.
Капитан ещё раз обвёл взглядом обзорные экраны, и совершенно по-человечески почесал затылок.
– Питер желает сказать…, – начала, было, ящерка.
– Да знаю я, что он хотел сказать! – Огрызнулся Граф. – Сказал уже.
– То есть в принципе с моей теорией вы согласны? – Мне хотелось уточнить это. – Или видите иные варианты?
– Стоит проверить, – решил корабль. – Ничего другого всё равно не остаётся.
– Можно проверить, – подтвердил капитан.
Перед ним возникли сразу четыре виртуальных компьютерных экрана. У него вдруг образовалась дополнительная пара рук. И все четыре конечности принялись своими многочисленными пальцами добиваться повиновения от искусственного интеллекта встроенного в корабль, но ему самому недоступного.
Разделение функций живого корабля и его «начинки» в виде искусственного интеллекта, подчинявшегося только капитану, как я позже узнал, было продиктовано мрачным опытом. Как боевой устав любой армии мира написан кровью, так и разграничение двух разумов имело свои причины, возникшие вследствие первых неудачных опытов.
В итоге, отменённые одно время экипажи пришлось вернуть на корабли, а взаимодействие с искусственным интеллектом поручить капитанам. От чего между ними и особенно старыми, вкусившими вольницы, живыми звездолётами имела место некоторая напряжённость. Вот только летать без руководящей роли капитанов они уже больше не могли, как бы им этого не хотелось.
Тем временем Евграфий погрузился в расчёты. Но толи он просто не мог трудиться молча, толи комментировал все свои действия специально для нас.
– Примем за аксиому, что ваше предположение верно, Питер, – бормотал он, продолжая истязать кончиками пальцев виртуальную поверхность мониторов. – Тогда возьмём за начало координат точку Большого взрыва. Учитывая скорость разбегания галактик по таблицам измерений за последние двести тысяч лет определим их предполагаемое нынешнее положение. На сколько лет точно мы скакнули, Питер?
Вот уж чего я не знал. Даже не задумывался никогда, на сколько лет в точности отстоит Время последних песен от времени моего рождения.
– Ладно, сам вычислю, – не дождавшись от меня ответа, заявил Граф.
Он так увлёкся, так разгорячился, что я впервые позабыл, каким монстром он выглядел без маскировочного образа и позавидовал самому себе. Знай наших! Вот какое у меня смышлёное потомство когда-то будет! Или уже есть?
Когда же мне удастся привыкнуть к этим выкрутасам времени?
– Соседние галактики. Так. Скорость вращения Солнца вокруг центра нашей галактики, – продолжал сам себе аккомпанировать капитан. – Планеты – совпадает. Спутники – совпадает. Нет! Не хватает.
– Историю подними, – посоветовал я. – Ту часть, что касается промышленного бума с использованием доступного космического сырья. Сотню мелких и десяток крупных спутников просто сожрали. Простите – переработали.
– Вам-то откуда знать? – Сначала удивился он. – Ах, да. Вы же у нас саксаул!
– Аксакал. Не важно. Просто введи поправку.
Интересно, все мои потомки будут такими страшными внешне и нервными внутри? Надеюсь, что это не наш с Таней сын наградил нас таким потомством.
Многочисленные пальцы с ещё большим усердием забегали по виртуальным клавишам. И мне пришлось заметить, что на каждой руке их оказалось больше пяти. И они вырастали или исчезали по мере надобности.
– А, правда, он хорош, – прозвучал в моей голове голос ящерки.
– Кто? – Не сразу понял я.
– Наш капитан. Твой пра-пра…
– Ты, вроде, тоже моё пра-пра…, – устало усмехнулся я.
– Твоя! Не стоит считать меня неодушевлённым предметом.
– Прости.
Меня действительно начало (немного пока) заносить. Может, сыграла роль перегрузка скачка. Или медлительность капитана.
Где-то прямо здесь, моя жена должна вот-вот родить моего сына! И ей угрожают. Не знаю почему, но Прокурор хочет убить нашего ребёнка. А Граф всё медлит.
– Ваш озверин я ощущаю даже на расстоянии, – произнёс он.
– Посмотрел бы я на тебя в подобной ситуации.
Мне казалось – я только так подумал. Но оказалось, что произнёс вслух.
– Нормальная благодарность за хорошую работу, – усмехнулся капитан.
– Ты знаешь?
– Спасибо Ньютону и его последователям. Знаю с точностью до точки. А ты сам-то готов биться?
Готов ли я? Готов ли я уничтожить Прокурора, который убил Архитектора, Знахарку и пытался убить мою жену? Я не воинственный человек. Но в этом случае готов.
– А мы сможем прибыть на место быстро?
– Естественно. А для чего иначе судну капитан?
– Нужен ещё штурман и матросы, – показалось мне уместным заметить.
Услышав, и даже почувствовав глотающее движение моей далёкой родственницы, я всё понял без слов.
– Обойдёмся своими силами, – решил капитан.
– Кости хоть выплюни, – посоветовал я ящерке. – Я же вас накормил.
– В костях кальций. Кальций полезен для зубов, – объяснил мне корабль.
– Напомни мне после всего.
– Зачем?
– Полакомлюсь твоими косточками.
Она задумалась. Её мысли я улавливал лишь как некий фон. И этот цвет этого фона мне не понравился – он был возмущённым.
– Он просто пошутил, – не отрываясь от работы, произнёс Евграфий. – Не принимай близко к сердцу… или чего у тебя там…
Корабль, насупившись, молчал.
– Если победа достанется не нам, то не только твои, но и его и мои кости будут хрустеть на зубах наших врагов, – совершенно серьёзным тоном добавил капитан.
Однако наша плотоядная родственница всё ещё продолжала дуться. Очевидно намёк на то, что и она может стать чьей-то пищей, как становились для неё самой нынешний и прежние экипажи пришёлся ей (какая ирония) не по вкусу.
Мне даже стало несколько стыдно. Но не за саму шутку. Ибо она-то была как раз абсолютно невинной и даже не пошлой, что в моём родном времени считалось едва ли не обязательным критерием юмора. А за то, что я не учёл особенностей психологии той, над кем пошутил.
– Прости, если невольно обидел, – искренне извинился я перед кораблём. – Но и ты со своей привычкой переваривания экипажей до сих пор пугаешь меня.
И это было правдой.
Вероятно сообщение о том, что её боятся, сильно польстило ящерке. И она, наконец, соизволила оттаять:
– Ну, уж вас-то обладающего почти божественным могуществом вряд ли можно напугать, – вернула она мне, как ей показалось, комплимент.
«Божественным могуществом». Если бы, подумал я. Будь я богом, то не боялся бы сейчас за жизнь своей жены и нашего нерождённого ребёнка. Я бы сразу тем же щелчком пальцев, которым перенёс нас сквозь миллиарды лет, уничтожил опасность в лице подлого убийцы, носившего ничем не заслуженное имя – Прокурор. И забрал бы Таню с собой в наш с ней родной мир и время. Где мы вместе прожили бы пусть и не такую долгую, но счастливую жизнь. Без всяких этих одиноких Замков разбросанных по обречённой планете. И их обитателей погрязших в беспросветном эгоизме.
Но, нет. Есть силы невероятно более могущественные, управляющие самими нашими судьбами. И их представитель в лице вечно скрывающего свою внешность Демиурга. И им зачем-то понадобились мы и какая-то «последняя песня»! Знать бы хотя бы, что это такое и зачем оно нужно.
Однако ради этой «песни» нас выдернули из привычной жизни, кидали по временам, тасовали и перетасовывали помимо нашего желания. А теперь вот вынуждают вступить в бой с не менее, похоже, сильным противником. И мы даже не знаем его мотивов! А вдруг, знай, мы их – могли бы как-то договориться без всех этих вселенских сражений? В конце концов, мы находимся на самом краю времени. Даже победивший вскорости сам исчезнет во всесжигающем пламени Армагеддона.
Так в чём смысл всего этого? И какая к чёрту во мне «божественная сила», если я до сих пор не в состоянии этого понять!
От невесёлых мыслей меня отвлёк голос капитана.
– Думаю, нам не стоит выходить в обычное пространство в непосредственной близости от планеты, – толи, размышляя вслух, толи, спрашивая нашего совета, произнёс Евграфий.
Что ж, пора было переходить от пустого философствования к реальным действиям.
– Согласен, – кивнул я. – В солнечную систему войдём, но приближаться к Земле пока не станем. Надо понаблюдать – что там и как.
– Разведка! – Не понятно чему обрадовалась ящерка. – Отправим моих дочек вперёд. А то они совсем заскучали без дела!
Ах, вот оно что. Потомству нашего корабля угрожает гиподинамия от вынужденного простоя в последнее время. А тут представляется повод заняться полезным делом и заодно порезвиться вне матушкиного организма.
– Хорошая идея, – подтвердил капитан. – Но, окончательное решение за вами, – спохватился он, обращаясь ко мне.
– Вперёд, – недобро улыбнулся я, – поехали.
