Лесана Мун
Рыжее солнце оборотней
Глава 1
Рассматриваю себя в зеркале туалета. Сегодня мой день рождения. Мне исполняется восемнадцать лет. И я, как и год назад, все надеюсь, что произойдет чудо и моя внешность каким-то волшебным образом исправится. Облагородится. Улучшится. Изменится?
Только напрасно. Из зеркала на меня смотрит все такая же страшилка, что и вчера, и год назад, и пять лет тому. Рыжие волосы-пружины стянуты в тугой узел, но все равно торчат вокруг головы облаком. Лицо круглое, как луна и странно выглядящее в сочетании с тонким, худым телом. За такое несоответствие мои друзья называют меня одуванчик. Как в том мультике: «Такие тооолстые щеки, на таком тоооненьком стебельке».
Глаза красивые, карие, но кто на них обратит внимание, когда все лицо, даже лоб и веки усыпаны веснушками? И не теми, золотистыми красивыми точками, а крупными коричневыми пятнышками, словно кто-то набрал на кисточку краску, а потом разбрызгал на меня. Зато в противовес ярким волосам и лицу, губы тонкие и бледные, а рот маленький.
Никак не могу понять, как у таких красивых людей, как мои родители, могла родиться такая страшная я? Папа, глядя на меня с выражением крайнего изумления, всегда качает головой и вспоминает поганые гены какой-то дальней родственницы. А мама брезгливо кривит губы и без устали уговаривает меня записаться на консультацию к пластическому хирургу. Теперь, когда мне восемнадцать, может, и соглашусь.
Грустно вздыхаю, вытираю руки салфеткой и возвращаюсь к своим друзьям. Ну как друзьям? Людям, которые со мной общаются. Пашка и Ваня – потому что у меня всегда есть деньги, Лена – потому что на моем фоне выглядит особенно красивой и харизматичной, Оля – из-за того, что я делаю за нее курсовые. А я с ними со всеми дружу, потому что больше не с кем.
– Нина, мы заказали четыре пиццы и молочные коктейли, заплати, плиииииз – подает голос Паша, едва я подхожу к нашему столику.
Иду к барной стойке, оплачиваю наш заказ, потом возвращаюсь. Присаживаюсь с краю диванчика. Все уже дружно лопают сочные куски пиццы, ковыряясь в телефонах. Девчонки что-то показывают друг другу в инсте.
– А поехали завтра на каток? – предлагает Оля.
Все дружно подхватывают идею, я тоже не против, люблю скользить по льду, выписывая восьмерки и ощущая себя птицей. Нет, не пингвином. Катаюсь я хорошо, лучше всех в нашей компании.
В конце ужина мне приносят малюсенький поздравительный кекс со свечкой. Задуваю ее, сильно-сильно пожелав завтра проснуться все-таки не такой серой, как сегодня, а красивой. Яркой, смелой и великолепной, чтобы мужчины теряли дар речи, глядя на меня. И чтобы у меня был тот самый, единственный, от которого теряю дар речи Я.
После поздравлений мы все выходим к моей машине. Привычно забиваемся в нее. Оля с мальчишками сзади, а Лена всегда со мной, впереди.
Накрапывает мелкий осенний дождь, но в машине тепло и пахнет моим любимым ароматизатором: корица с апельсинами. Высаживаем веселую тройку с заднего сидения в одном дворе и, попрощавшись, едем с Леной дальше.
– Ты точно не хочешь завтра с нами в клуб? – спрашивает подруга. – Там будет Кир.
– Не хочу – отвечаю, не отрывая глаз от дороги, хотя внутренне вздрагиваю при упоминании имени парня, который мне очень нравится.
Кир. Высокий, со светлыми волосами и яркими синими глазами. Мечта любой девушки. И моя, в том числе. Он даже не замечает моего присутствия, я для него не безликая подруга Лены, а пустое место. В его Вселенной меня не существует. И если, вдруг, мне недостаточно больно, подруга говорит:
– Кир вчера предложил мне встречаться. Я сказала, что подумаю. Ты точно ничего к нему не испытываешь?
На секунду отвлекаюсь от дороги и вижу в глазах Лены искорки интереса и злорадства. Кто бы сомневался.
– Точно – отвечаю, привычно держа в себе все чувства, чтобы никто не увидел, что мне неприятно или больно.
– Значит, ты не будешь против, если я соглашусь стать его девушкой? – дожимает меня «подруга».
– А причем тут я? Делай, как хочешь, не вмешивай меня – отвечаю спокойно, хотя, внутри становится все тоскливей и тоскливей.
– Окей, как знаешь – соглашается Лена и замолкает, клацая что-то в телефоне.
Доезжаем до ее дома, прощаемся, и она уходит, а я еще какое-то время сижу в машине. Настроение расстроено-плаксивое. Родители подарили мне сегодня машину и права, но даже не позвонили, чтобы узнать, понравился ли мне подарок. Да и вообще, просто чтобы спросить, как мои дела, чем я занята, и как планирую праздновать свое совершеннолетие.
Наверное, мне стоило самой им позвонить, но нет настроения. Поэтому, вытираю набежавшие слезы и еду домой.
Дождь усиливается, огромные капли стучат по лобовому стеклу, дворники едва справляются, видимость почти нулевая. И именно в этот момент свет фар вырывает из темноты фигуру, перебегающую дорогу, прямо мне под колеса.
Вскрикиваю и инстинктивно выворачиваю руль в сторону. Удар. Срабатывают подушки безопасности. Снова удар, машина неуправляема. Опять удар. И падение. Медленное скольжение вниз. Я прихожу в себя, пытаясь освободиться от подушки. Судорожно шарю глазами, пытаясь понять, сориентироваться в ситуации. И словно удар по голове, приходит понимание, что я тону. Медленно и плавно вместе с машиной иду ко дну.
Накрывает паника. Слезы градом. Салон автомобиля наполняется водой. Глупые и бесполезные удары руками о стекло в попытке выбраться наружу. Неужели это все? Вода накрывает меня с головой. Жалкие восемнадцать лет и все? Это все, что мне отмеряно? Я не согласна!!! Я хочу жить!!! Я не хочу умирать!!!
Дышать нечем, делаю вдох и падаю в темноту. Мама, папа, простите меня.
Я иду в темноте. Вокруг тишина и ни души, только эхо моих шагов. И вдруг, оказываюсь в лесу. Зеленый мох на деревьях, прозрачный пруд. На берегу сидят две девушки и зовут меня к себе.
Медленно подходу и сажусь рядом.
– Мы тебя давно ждем – сообщает кудрявая блондинка, улыбаясь хитроватой улыбкой.
– Я умерла? – спрашиваю то, что меня интересует больше всего.
– К сожалению, да – печально отвечает вторая девушка, глядя на меня прозрачными зелеными глазами.
– Это Рай? – спрашиваю, оглядываясь. Как-то немного по-другому, я себе представляла место вечного покоя.
– Нет – отвечает блондинка.
– Я что, в Аду? Но почему? – испуганно ахаю.
– А почему ты думаешь, что путь души лежит только в этих двух направлениях? – спрашивает темненькая девушка, доверительно улыбаясь мне. – Ты веришь в переселение душ?
– Не то, чтобы верю, но слышала об этом и знаю, что многие верят – отвечаю, еще не понимая, к чему этот вопрос.
– Это хорошо, что ты не отрицаешь такую возможность, – продолжает темненькая, – потому что мы с сестрой хотели предложить тебе новую жизнь, если ты захочешь, конечно.
– В каком смысле? Я смогу вернуться домой? – спрашиваю, ощущая душевный подъем от такой новости.
– Нет – обрывает блондинка все мое радостное настроение одним коротким словом. – Путь назад для тебя закрыт. Там ты умерла и похоронена. Прими это как факт. Мы говорим о другой жизни. В другом мире и теле.
– В смысле, я смогу родиться заново? И ничего не буду помнить? Хорошо, я согласна. Только, пожалуйста, можно мне внешность получше, чем сейчас? Хотя бы чуть-чуть? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста – умоляюще смотрю на темненькую, сразу сообразив, что она более добрая и мягкая по характеру.
– Если ты перестанешь все время меня перебивать, то, наконец, услышишь, ЧТО ИМЕННО мы тебе предлагаем – говорит блондинка слегка раздраженным тоном.
– Хорошо, молчу – смиренно складываю ладошки на коленях и внимательно смотрю на обеих сестер.
– Мы дадим тебе новое тело и новую жизнь, но не ребенком, а взрослой девушкой. Принцессой.
– Тогда мне нужен принц, иначе это беда, быть принцессой без своего принца – опять перебиваю блондинку, отчего та раздраженно фыркает, а брюнетка едва сдерживает смешок. – Все, молчу.
– Будет у тебя принц. Даже лучше – Царь будет!
– Ээээ, нет. Цари все старые обычно, ладно бы царевич… Молчу – зажимаю рот ладонями, с опозданием, но понимая, что рискую все-таки отправиться в лучший мир, но не на перерождение, а на вечный покой.
– Молодой будет Царь. И красивый – добавляет светловолосая, видя, что я опять собираюсь открыть рот. – Женаты вы с ним будете.
– А я буду красивой и молодой? – уточняю на всякий случай.
– Будешь. Очень красивой, сказочной красавицей – подтверждает темненькая.
И тут наконец-то включается мое логическое мышление и я начинаю понимать, что все вот эти плюшки никогда не даются просто так, всегда есть цена.
– А что я должна буду за все это счастье сделать? – спрашиваю настороженно, уже не настолько уверенная, что мне нужно это перерождение.
– Само собой, что это все не в подарок, а за одну услугу – весьма расплывчато формулирует свой ответ блондинка. – Тело, которое тебе достанется будет непростое, обладающее большой силой. Когда придет время, тебе нужно будет кое-что сделать для нас. И нет, убивать никого не надо будет.
– А можно подробнее об этой услуге? – спрашиваю у темненькой.
Та уже открывает рот, чтобы мне ответить, но ее обрывает светленькая.
– Нет, нельзя. Всему свое время, Нина. Сейчас, ты еще не готова услышать нашу просьбу. Мы ждем ответа. И, увы, бесконечно ждать не можем. Решайся. Или тот мир, о котором мы говорили, или иди к свету.
Я перевожу взгляд с их лиц на яркий свет, а потом опять возвращаюсь к ним. Что делать? Эта сделка странная и явно проигрышная для меня. Но умереть я совершенно не готова. А раз так… делаю вдох и быстро говорю, пока не передумала:
– Хорошо, я согласна. На все ваши условия.
Едва я произношу эти слова, как вокруг меня резко темнеет, взвивается молния, запах озона проникает в ноздри. Внезапная боль в ладони заставляет меня поднять ее к глазам и обнаружить длинный порез, из которого крупными каплями течет кровь.
А потом тьма сгущается и, словно проникает внутрь меня. Становится тяжело и больно. Пытаюсь вдохнуть. Пустота и тишина.
В нос бьет неприятный запах, пытаюсь отвернуться, но он меня преследует. Открываю глаза, чтобы посмотреть, что за гадость так воняет. И натыкаюсь на яркий, янтарный взгляд мужчины. Он смотрит пытливо из-под нахмуренных бровей. Его лицо невероятно красиво, словно вырезано умелым скульптором. И так же холодно, как у статуй в музее.
– Очнулась, женушка? – ядовито говорит он, вставая с кровати, на которой я лежу. – Что ты за спектакль устроила? Я же сказал, что мы будем спать вместе и мне все равно, что ты об этом думаешь!
О. А это, судя по всему, мой красивый муж, который царь. Чудесно. Сразу видно, что у нас с ним горячие чувства.
Глава 2
Мужчина мечется из одной стороны в другую, затем как рявкнет, я даже подскакиваю в кровати от неожиданности:
– Вон!
Кто-то испуганно выскакивает за дверь. Ой, а мы не одни, оказывается, были. Мужчина, который мой муж, продолжает ходить туда-сюда, и я, невольно, любуюсь его плавными движениями. Словно огромный зверь, столько силы и грации. Заворожено смотрю на него. Он останавливается и ловит мой взгляд.
Только моргнула, а он уже возле меня, хмуро и зло смотрит своими яркими глазами. Склоняется надо мной, лежащей на кровати, отчего его черные длинные волосы, завязанные в хвост, падают мне на руку, и говорит сквозь зубы:
– Я долго терпел все твои выходки! Но это предел! Завтра ночью я приду, чтобы выполнить свой супружеский долг, даже если ты будешь биться в судорогах, как сегодня, это тебе не поможет! Мне нужен ребенок! А на тебя мне плевать, хоть сдохни!
И бахнув дверью так, что зазвенели стекла в спальне, он вышел. Чудесно. Любовь между нами, как я посмотрю, просто зашкаливает. Чувствую себя обманутой дурочкой. Опять кто-то мной воспользовался, пора бы уже привыкнуть, но сердце болит, словно в первый раз. Не выдержав, утыкаюсь лицом в подушку и навзрыд плачу, по привычке гася всхлипы толстым слоем перьев и ткани.
Когда минутка самобичевания проходит, ощущаю себя слабой, но спокойной. Наверное, пора уже разобраться, где я оказалась и почему так плохо себя чувствую? А еще интересно… Понимаю, это так по-детски, но жутко интересно, какая у меня теперь внешность.
Щупаю свою голову, на нее что-то надето. Стягиваю это что-то. В руках оказывается белая хлопковая, или типа того, с кружевами и завязочками… шапочка. Блин, как грудничкам надевают. Что за ерунда? А потом вспоминаю, что у нас раньше тоже такие носили – чепец называется. Ужас какой. Кто в своем уме такое на голову наденет? Или это у них такая мода? И как прикажете мне тут жить, если я ничего не знаю из того, что положено знать хозяйке этого тела?!
От подкатывающей истерики меня спасает внезапно зашедшая девушка. Длинное платье с высокой талией а-ля Жозефина Бонапарт, довольно смелое декольте. По прическе и одежде понимаю, что у нас тут что-то вроде 18-19 века, если сравнивать с привычным мне миром. Сначала принимаю вошедшую за горничную, но осознаю ошибку буквально сразу: платье слишком богатое, да и манеры явно не прислуги, хоть и излишне подобострастные.
– Ваше Величество, я видела, что царь вас покинул, и поспешила явиться, вдруг, понадоблюсь – присаживается в поклоне, заглядывая в глаза, как преданная собака.
– Зачем… понадобитесь? Понадобишься? – быстро исправляюсь, заметив удивление, мелькнувшее в очах девушки. Ага, значит, царица, то есть, я, ей «тыкает», лааадно.
– Чтобы вы оделись? Или вы предпочитаете остаться в постели до завтрашнего дня?
О, нет. Лежать тут бревном, в ожидании свирепого мужа, не входит в мои планы. Мне бы разузнать, где я? Что это за мир и вообще, хоть что-то?!
– А горничная? – спрашиваю на всякий случай.
– Сейчас подойдет, вы же ее знаете, такой бестолковой девицы еще свет не видывал. Но я обязательно присмотрю, чтобы она ничего не испортила, проконтролирую, не извольте волноваться, Ваше Величество.
И снова приседает. Интересно, колени у нее за целый день не устают? У меня бы устали. Снова открывается дверь и входит еще одна девушка. Ну да, эта уже очень явно из прислуги. Простое платьице, худая фигурка, невзрачное, абсолютно без эмоций, лицо, дурацкий чепец на голове.
– Йера, где ты шляешься? Быстро одень и причеши госпожу!
Горничная тут же подходит ко мне, но возле кровати останавливается. Видимо, я должна встать? Так и делаю. Не успеваю даже охнуть, как с меня снимают простую, до пят ночную рубашку и тут же начинают протирать тканью, смоченной во что-то слишком душистое. Не выдержав, чихаю.
Йера испуганно вздрагивает и едва заметно прикрывает лицо локтем. Мамочки! Она считает, что я ее сейчас ударю? За что? За то, что я чихнула? Страшно представить, что за монстр жил раньше в этом теле, если так легко раздавал оплеухи, не пойми за что.
Горничная, сообразив что бить я ее не буду, продолжает натирать меня излишне душистой водой, обойдя по кругу и помазав даже крохотные пальчики на ногах. Кстати про ноги. Только сейчас я обращаю внимание на свое тело. В том смысле, что оно явно не такое, к какому я привыкла. Кожа белая-белая, как молоко. И ни одной веснушки на теле или руках. Ножки стройные и гладкие, а грудь…. она есть! Не просто два прыщика в районе подмышек, а реально большая, круглая и красивая. Счастливо выдыхаю. Хоть с этим не обманули те две дамочки, что встретились мне после смерти. Еще бы лицо свое рассмотреть.
Между тем, пока я стою, погруженная в свои мысли, горничная сбрызгивает этой же водой гребень и начинает расчесывать мои волосы. И тут меня ожидает второй шок. Они рыжие! Опять! Но это не привычные мне мелкие кудряшки, а медные с золотом густые водопады. Я даже замираю в шоке от такой красоты. Волосы играют на свету, струятся и мерцают, опускаясь гораздо ниже бедер.
И тут я не выдерживаю. Как есть, голая, выдернув волосы из рук горничной, подбегаю к зеркалу возле окна. Шок. Это самое правильное слово, чтобы описать мое состояние. Сказочно красива. Так сказала тогда темненькая? Не обманула. Только красота эта холодная и неприятная какая-то. Чувствую комок в горле.
Отворачиваюсь от зеркала и на средине поворота вижу снежную гору в окне. А на ней стоит мой муж и еще двое каких-то мужчин, спиной ко мне. Сначала я не понимаю, чего он с такой зверской мордой на меня пялится, а потом доходит. Вскрикнув, прячусь за штору. Блииин. Я же голая! Че меня поперло в зеркало смотреться?! Стою за шторой, затаив дыхание. Подняв глаза, ловлю на себе удивленные взгляды двух девушек. Я о них совсем забыла! Если судить по утру, то день обещает быть веселым.
– Ваше Величество? – подает голос та, которая придворная дама, вроде бы.
– Все в порядке – невозмутимо говорю, возвращаясь к горничной и стараясь не отсвечивать голой пятой точкой в окно.
Мамочки, позорище какое! Чувствую, как щеки заливает краска стыда, опускаю голову, чтобы не заметили присутствующие. А как он на меня смотрел. Словно съесть хочет. Чувствую, что красными становятся уже шея и район декольте. Так, надо срочно переключить мысли на что-то другое.
– Одал, мне бы хотелось прогуляться в библиотеку, посетила одна мысль и никак не могу выбросить ее из головы – говорю машинально и вдруг понимаю, что назвала свою придворную даму по имени.
Причем теперь, когда я произнесла это вслух, я внезапно вспоминаю, что ее зовут графиня Одал Гритт, ей двадцать пять лет, она не замужем, родители умерли. Родственники хотели выдать девушку замуж, но вмешалась я, и взяла ко Двору. Следом вспоминаю, что она носит звание старшей фрейлины, а не придворной дамы. Ой, мамочки, не запутаться бы в этих всех рангах и званиях. Наверняка во Дворце еще и этикет весьма строгий. Вон какие уродливые чепцы девушки носят. Хотя… свободное декольте намекает на вольные нравы. Все, я запуталась! Кто-нибудь, пояснительную бригаду мне, срочно!
– Конечно, Ваше Величество, сходим – немного удивленно говорит старшая фрейлина, видимо, в прошлом я была не сильно жадной до книжек.
Тем временем, горничная надевает на меня нижнее платье, завязывает его сзади на завязки. Это, наверное, что-то типа белья. Потому что трусы или бюстгальтер, мне никто не предложил. Даже панталон нет. Интересно, снизу не дует? Впрочем, скоро узнаю. Сажусь на стул, горничная в два счета сооружает мне великолепную прическу, при этом обращаясь с волосами очень бережно, что весьма затруднительно, учитывая их длину и густоту. После этого на меня надевают теплые чулки, чуть выше колена и еще одно платье. Изумрудно зеленое, со смелым декольте и красивыми кружевами по линии выреза. Это специально, что ли? Чтобы еще больше привлекать внимание к груди? Неловко как-то.
Потом навешивают кучу драгоценностей. В сочетании с зеленым платьем я себе напоминаю Новогоднюю елку, только звезды на верхушке не хватает. О, уже исправили. Голову мне украшают какой-то прозрачной тканью, а-ля фата новобрачной, а сверху водружают диадему. Но спасибо хоть не чепец этот ужасный. Пееесец! Реально, самой с этим всем не управиться.
– Ваше Величество, изволите идти в трапезную? – снова приседая, спрашивает фрейлина.
– А уже пора?
– Да, завтрак только начался, самое время идти – говорит Одал.
Само собой, что никто показывать мне, где трапезная, не собирается. И как ее найти в таком случае? Задумчиво смотрю на две согнутые в поклоне фигуры. Н-да…, как тут все запущено, однако.
Выдохнув, выхожу из спальни. И оказываюсь в еще одной комнате. Не хватало еще заблудиться в собственных покоях. Хорошо, теперь куда? Стараюсь не сильно откровенно глазеть по сторонам. Но замечаю красивые вышитые картины на стенах, выход на террасу слева от меня и высокие двойные двери прямо по курсу. Скорее всего, мне туда.
Выхожу и попадаю… в еще одну комнату. Да вы издеваетесь! Несусь опять в большие двери, резко их распахиваю и попадаю кому-то по голове, наверное.
Выглядываю в коридор и вижу за дверью лакея. Блин, он, наверное, открыл бы мне, если б я шла, как положено царице, а не неслась, словно фитоняшка по беговой дорожке. Смущенно выхожу, соображая, считают ли тут лакеев за людей, и стоит ли извиниться? И уже открываю рот, чтобы попросить прощения, как меня опережает моя фрейлина:
– Что ты стоишь, вылупился? Падай ниц, проси прощения, что не успел открыть дверь, бездельник!
И лакей падает на колени и утыкается лбом в пол. Песееец. Какое-то дикое Средневековье. И что мне делать? Недоуменно смотрю, то на сложенного вчетверо лакея, то на приседающую фрейлину. Боже, это какой-то сюрр, и я в самом его центре.
– Я есть хочу – сообщаю Одал, надеясь, что правильно меня поймет и, мы, наконец, дойдем до трапезной.
К счастью, так и получается. Фрейлина кивает головой и делает приглашающий жест рукой, помогая мне сообразить, куда нужно идти. В ту сторону мы и шествуем. Стуча каблуками теплых сапожек по мраморному полу, вижу из окон зимний пейзаж. Бело-серое небо обещает снег, а его и так намело очень много. Повезло мне оказаться из своей промозглой осени в такой холодной зиме.
И снова двери и лакеи. Открываю и мы входим. Трапезная, до этого шумная и веселая, резко затихает. В большой зале четыре огромных очага в каждом углу. Столы стоят буквой «П». В центре, на резном кресле сидит он, мой муж. Справа от него пустое место, видимо, мое. А слева – восседает пышнотелая блондинка. Яркая и красивая. А еще очень живая и полная огня. Именно в этот момент она кормит МОЕГО МУЖА кусочком какого-то мяса, поднеся его пальчиками к мужским губам.
Мои глаза встречаются с хмурым янтарным взглядом.
