Лесана Мун
Рыжее солнце оборотней
Глава 5
Вердан
Да чем же меня эта рыжая приворожила!? Зло врываюсь в свои покои, бью дверью так, что она едва не срывается с петель.
Как жена умудряется каждый раз меня так вывести? Что в ней такого, что у меня летит в преисподнюю любой самоконтроль?
В ярости смахиваю со столика кувшины с напитками. Осколки и брызги разлетаются по всей комнате. Кто вообще их сюда принес? Захожу в спальню. Ну, конечно. Ханна. Лежит в моей постели на покрывалах. Светлые волосы и молодое упругое тело излучают здоровье и красоту. Девушка смотрит на меня с желанием и нетерпением, жаждет получить моей любви.
Но почему-то именно сейчас в памяти возникает недавняя сцена, когда жена протягивает свою маленькую ручку и дотрагивается до меня. Та, которая ни разу не коснулась моего тела за все пять лет брака, которая кривила губы, стоило мне взять ее за руку хотя бы для официальных приемов. Вдруг, САМА коснулась.
– Оденься и уйди – зло говорю Хельге, кинув на постель ее одежду.
Девушка пытается что-то сказать, но из меня рвется злобный рык, а она прекрасно знает, что это значит. Зверь в ярости, не стоит его провоцировать. Поспешно собирается и уходит, напоследок бросив приглашающий взгляд, который я проигнорировал.
До боли хочется напиться, но знаю, что тогда зверя будет трудно контролировать, а мне не нужны лишние неприятности. Ложусь в постель, но уснуть не могу. Мысли, как зацикленные, бродят вокруг рыжей. Сколько раз я уже проклинал день, когда увидел ее? Когда решил, что она должна быть моей. Самонадеянный идиот.
Помню этот день, словно он был вчера. Я, с отрядом верных мне соклановцев, охотился в лесах на вражеской территории, когда услышал звуки боя. Мы подобрались поближе, просто чтобы понаблюдать, не вмешиваясь. На поляне сражались маги, используя, как они это умеют, не только оружие, но и всякие подлые штучки, вроде зелий, заклинаний и прочей гадости.
Сначала мы только наблюдали и пытались угадать, кто победит, а потом мне, вдруг, захотелось помочь тем, кто был в меньшинстве, но все равно не использовал подлые приемы. Поэтому выскочили и быстренько уложили насмерть тех магов, что были на другой стороне. Как оказалось, мы спасли короля одного из близлежащих королевств. Он был так признателен, что не знал, как и отблагодарить. В итоге, мы решили его сопроводить через леса и вывести к его землям. А потом вообще не понятным для меня образом, вместо того, чтобы попрощаться, мы приняли приглашение короля погостить у него во Дворце.
И тогда я увидел ее. Еще совсем девчонка, лет двенадцати, с рыжими кудрями и небесными глазами, она выскочила откуда-то из коридоров и повисла на отце, радостно визжа, за что сразу же получила нагоняй от матери. Она болтала и смеялась, совершенно не обращая на меня внимания, а я не мог оторвать взгляда от нее. В тот момент пришло осознание, что я хочу видеть ее рядом с собой. Хочу растить наших совместных детей, любить ее и баловать, чтобы видеть эту широкую улыбку.
Не откладывая в долгий ящик, я вечером пришел к ее отцу, и мы заключили договор. Он отдаст мне Ису в жены через восемь лет, в ее двадцатую весну, при условии, что я к тому времени буду не просто захудалый дворянин, пусть и царской крови, а Царь, достойный муж для принцессы, в роду которой были и оборотни, и маги, и ведьмы. Могущественный и сильный супруг для магички с огромным потенциалом. На том и порешили, а утром мы уехали.
Задумчиво смотрю в потолок, сон так и не идет, зато в голове крутятся сотни воспоминаний. Каким глупцом я был. Сейчас даже смешно вспоминать. Хотя, нет, не смешно. Скорее злит неимоверно!
Восемь лет прошли, как один день. Я добился своего, объединил разрозненные княжества в одно царство, как было много сотен лет назад. Полный радости и гордости, я вернулся в королевство магов за своей невестой.
За эти годы она расцвела и стала настолько прекрасной, что не верилось в то, что она настоящая. Казалось, Иса – сказочная принцесса, так она была хороша. На какую-то секунду я даже оробел, смешно вспомнить, ведь я такой большой и грубый, а она – маленькая и, словно прозрачная.
Я ловил ее взгляд, привез полные сундуки подарков, но Иса, как и восемь лет назад, словно не замечала меня. Не смотрела на меня, не говорила со мной, избегала любых прикосновений. А что такое для оборотня не касаться своей пары? Это муки. Но я терпел, успокаивая своего волка, что наша невеста магичка, у них другие нравы и традиции. Позже приучим ее к тому, что оборотням для полного покоя и счастья нужно обязательно касаться своих любимых, гладить, носить на руках, прижимать к себе, целовать и любить, как можно чаще.
А потом был тот самый день, которого я столько ждал. Моя невеста в белом платье и веночке с цветами была прекрасней всех девушек. Зверь внутри меня бесновался, требуя схватить ее и унести в спальню, но я держал его в узде, волнуясь, чтобы Иса не испугалась.
Я пришел к ней на брачное ложе уже просто измученный жаждой ее тела и любви. Но стоило мне увидеть, как она лежит, прижав руками одеяло, как все мои животные инстинкты успокоились. Я целовал ее мягкие губы, едва сдерживая рычание и желание впиться в них голодным ртом. Я был нежен и ласков, хотел от нее ответа на свои чувства, надеялся и верил, что все у нас получится. Ровно до того момента, пока осознал, что она не ждала меня и не берегла себя для нашей любви.
Зверь внутри меня выл и кидался, я до сих пор не знаю, как мне удалось не поддаться ему и не разорвать свою молодую жену прямо там, на брачном ложе. Ее ненависть и злые слова вызвали во мне такую ярость и боль, что я предпочел выбежать из спальни.
Обернувшись, я волком бегал в лесу, срывая на диких животных свою боль. А утром пришло еще более ошеломляющее осознание: не взирая ни на что, я не готов отказаться от предательницы жены, слишком глубоко она впустила свои ядовитые шипы в мое сердце. А стало быть, мы вдвоем возвращаемся в мое царство.
Откуда же мне было знать, что это только начало нашей общей ненависти?
Иса
Просыпаюсь ранним утром. В спальне полутьма, еще рано, но после ночных откровений в виде снов, мне уже не хочется спать. Почему-то чувствую себя виноватой из-за поступков Исы, хотя моей вины в этом нет. С другой стороны, восхищаюсь ее силой духа. Пойти против воли родителей, рискнуть всем, ведь неизвестно, как сложилась бы ее жизнь, если бы Царь оборотней отказался от своей жены. Я вот так и не нашла в себе сил, чтобы банально пойти учиться на ветеринара. Родители сказали идти на журналиста, я и пошла, послушная их воле, а не своим мечтам.
И вот теперь я в мире, где за меня тоже все решили, но где теперь, в данный момент времени, я могу попытаться исправить существующее положение. Вот только хватит ли мне сил и упорства? Много мыслей, еще больше сомнений и нет даже малюсенькой идеи, как сделать так, чтобы отношение Вердана ко мне хоть чуточку изменилось в лучшую сторону. У меня по-прежнему, слишком мало информации.
Решаю, раз уж встала так рано, сходить на кухню, узнать, как у нас там обстоят дела, что за повар орудует. Теперь я понимаю, что мне «повезло» жить в проклятом царстве оборотней, где девять месяцев властвует зима. Этим и объясняется такое мизерное количество овощей на царском столе. С мясом, видимо, ситуация полегче.
Хорошо, решить-то я решила, а вот как мне одеться самостоятельно и где у нас кухня? Ладно, разберусь. Быстренько совершаю банные и прочие процедуры, вонючку для тела, которую использовала вчера горничная, специально не беру, и так ощущение, что эта вонь ничем не смывается. Достаю из гардеробной нижнее платье. Все хорошо, только завязки у него сзади.
Вот и пригодились занятия йогой. Какие только нелепые позы я не принимала, чтобы завязать платье, даже слегка вспотела от усердия, но управилась. Победно улыбаясь, завязываю волосы в косу и закручиваю огромную гульку на затылке. Немного странновато выглядит, но в принципе, если прикрыть этой накидкой для волос, что была на мне вчера, то ничего, вполне миленько.
Поверх нижнего платья надеваю верхнее, первое, что попалось под руку в огромном гардеробной. Снова зеленое, но теперь светлое, как оливка, с вышивкой серебром и жемчужинами по подолу. Не совсем понимаю, будет ли уместно, но уже ладно, как будет.
Едва я высовываю голову из своих покоев, как стражи за моей дверью становятся по стойке смирно, а по коридору уже бежит горничная. Божечки, они вообще спят хоть когда-нибудь? Сейчас же совсем раннее утро. Едва-едва шесть часов.
– Йера, – говорю горничной, ее же кажется, так зовут, – проводи меня на кухню.
Девушка кивает, не выражая ни малейшего удивления. Почему? Прежняя Иса часто ходила к повару? Или просто местные слуги привыкли не задавать лишних вопросов? Что-то мне подсказывает, что скорее второе.
Побродив по коридорам, мы спускаемся на первый этаж и заходим в просторное помещение. Посредине стоит огромный стол, с противоположной от входа стены целых три очага. В комнате снуют туда-сюда куча народу, в углу, на мешках сидят молодые совсем девчонки, чистят овощи и какие-то корешки. За небольшим столом, возле очагов огромный мужик разделывает тушу неизвестного мне животного. В общем, все при деле. И кто из них повар?
Едва завидев меня, сразу все бросают свои занятия и начинают кланяться. Блин. Явно ощущаю себя лишней. Приперлась, отвлекаю от работы. Едва собираюсь спросить, кто тут самый главный, как ко мне подбегает довольно упитанная дама и, делая неуклюжий книксен, замирает, в подобострастном поклоне.
– Ты тут главная? – спрашиваю, вовремя вспомнив, что слугам тут все тыкают, невзирая на возраст.
– Да, Ваше Величество, я.
– Как тебя зовут?
– Зира я.
– Зира, мне бы хотелось немного изменить меню для своего завтрака. Это возможно?
– Смотря, как именно вы его хотите изменить – настороженно спрашивает повариха.
– Я хочу завтракать сдобой. Пирогом с начинкой, или без. Блинами, оладьями, булочками, пирожками. В общем, чем угодно, кроме мяса и тех непонятных овощей, что были вчера.
Вижу в глазах поварихи непонимание.
– Ну, вы же печете хлеб, и лепешки я видела – пытаюсь объяснить.
– Да. Просто делаем тесто и запекаем.
– А с начинкой вы не делаете? – спрашиваю, но уже догадываюсь, какой будет ответ.
– Как-то не приходилось – неуверенно говорит повариха.
– Ладно. Значит, будем учиться. Тесто у вас уже есть?
– Да, только первую буханку посадили в печь – отвечает другая женщина, помоложе главной поварихи, но тоже вполне приличных объемов.
– А что есть из овощей и фруктов?
Тут обе женщины как-то приуныли, блин, чувствую, мне их ответ не понравится, но все равно настаиваю.
– Так, что есть?
– Да почти ничего, Ваше Величество. Последние два обещанных каравана от вашего батюшки так и не пришли. А до весны нам еще долго.
И главное, смотрят так на меня, словно это я виновата в том, что караваны не пришли. Н-да, народ меня любит, точно говорю. Расстроено вздыхаю, а потом вспоминаю, что когда-то сто лет назад ела пирожки с тыквой. И, кстати, очень даже вкусно было. Скрестив пальцы на удачу, спрашиваю:
– А нет ли у вас случайно, тыквы?
– Да как же нет, есть – обрадовано сообщает главная повариха. – Ее у нас не любят, не едят, а потому в кладовке, считай, только она и осталась.
– Отлично, несите сюда, сейчас буду показывать вам, как пирожки делать.
До самого завтрака показываю, как запекать тыкву кусочками, чтобы вкусно было, как из нее делать пюре и начинку для пирожков. Сильный запах и вкус овоща отлично дополняют орехи и мед.
В трапезную, к завтраку, я опять опаздываю. Впрочем, по тому, что никто не удивился, я понимаю, что всегда так прихожу. Но сегодня мы с Одал идем медленно и торжественно, распространяя вокруг себя волшебный запах сдобы, тыквы и меда.
Все присутствующие провожают нас любопытными взглядами, едва заметно поводя носами в сторону корзинки в моих руках. Чувствую себя Красной Шапочкой в стае волков, проходя мимо них и старательно делая вид, что ничего не замечаю.
Мой муж сидит на том же месте, что и вчера, снова рядом с ним блондинка, демонстративно поглаживающая его руку, лежащую на столе. Сжав зубы усмиряю в себе желание подойти и огреть ее корзинкой по белобрысой макушке. Сейчас не время разборок, хоть и очень хочется. Моя бабушка, которую я очень любила, часто говорила, что пчелы лучше слетаются на мед, чем на уксус, поэтому, если хочешь чего-то добиться, нужно разговаривать с человеком приветливо, а не скривившись.
Сев на свое место, демонстративно дожидаюсь, пока Одал нальет нам обеим чай, а затем выкладываю ей и себе по два пирожка. Взволновано выдыхаю, поворачиваясь в сторону мужа, который сидит очень близко от меня и смотрит янтарными глазищами просто в душу. Чувствую, что руки трясутся мелкой противной дрожью, как и мой голос, когда тихо говорю ему:
– Хочешь, я угощу тебя пирожком?
Глава 6
Вердан резко вдыхает воздух и приближает свое лицо к моему почти вплотную. Всего лишь пара миллиметров расстояние между нашими губами. Не выдержав горящего взгляда царя, невольно опускаю взгляд на его рот. И меня тут же посещают глупые мысли. Интересно, как он отреагирует, если я поцелую его в чуть приподнятый уголок губ?
– Что за игру ты затеяла, Иса? – спрашивает царь, едва слышно.
– Почему сразу игру? Я от всего сердца – возражаю, все еще пялясь на его губы.
– Мы пять лет женаты. Ты никогда ничего не делала для меня от всего сердца.
С трудом отрываю взгляд от его рта и смотрю в жгучие глаза.
– А сегодня сделала. Я устала от нашей вражды и прошу о перемирии.
– И что ты готова подарить мне в знак капитуляции? – спрашивает оборотень, хитро прищурившись.
– Я не говорила о капитуляции – возражаю, чувствуя себя загнанной в ловушку.
– Между нами возможно перемирие только в случае твоей капитуляции и никак иначе – выдвигает жесткие условия муж, все еще не отрывая от меня своих янтарных глаз, в глубине которых шевелятся какие-то жутковатые тени. – Потому повторяю вопрос. Что ты готова мне подарить в знак капитуляции?
– А что ты хочешь? – спрашиваю неуверенно.
– Чтобы ты выполнила три моих желания – тут же выдает этот наглый вымогатель.
– Одно – торгуюсь с ним.
– Два. И это мое последнее слово – говорит царь, хищно сверкая глазами.
– Хорошо. Два. Но это должны быть приличные желания. Иначе я имею право отказаться – тут же добавляю свои условия.
– Договорились – довольно соглашается оборотень и тут же меняет тему разговора. – Что ты там говорила о пирожках?
Недоуменно хмурюсь, а потом вспоминаю. Да! Пирожки! Вообще из головы вылетели из-за этого договора о желаниях.
– Я предлагала тебе попробовать – с этими словами протягиваю тарелочку с золотистыми пирожками царю.
Он вдыхает их аромат, а потом говорит:
– Попробуй один.
Он что, думает, я его отравить хочу? Досадливо дернув плечом, беру верхний пирожок и щедро от него откусываю. Медленно жую под пристальным взглядом мужа и глотаю, возможно слишком громко, но ничего с этим поделать не могу: во рту сухо, как в пустыне.
– Видишь, все порядке – говорю оборотню и снова протягиваю ему тарелку.
Он ухмыляется и берет своей ладонью мою руку, в которой еще зажата вторая половинка пирожка. Медленно подносит лакомство к своему рту и кусает, касаясь горячими губами моих мгновенно похолодевших пальцев. Быстро съев, он тянется за последним кусочком. Чтобы тот не упал, оборотень пошире открывает рот и закидывает остатки пирожка внутрь, а затем медленно и со вкусом облизывает кончики моих пальцев, запачканных в сиропе.
Мое сердце реагирует на подобные фокусы бешеной аритмией, кровь горячей волной приливает к щекам, а затем спускается к груди, оттуда на живот и ниже, к месту соединения бедер. Мои глаза встречаются с огромными зрачками мужа. И невольная дрожь прошивает меня от кончиков пальцев к губам. Захотелось здесь, и сейчас познать свой первый поцелуй. И наплевать, что все вокруг наверняка на нас смотрят.
Из этого наваждения меня выводит хрипловатый голос царя:
– Очень вкусно. Мне понравилось.
Затем он резко поднимается, выхватывает из корзины еще несколько пирожков и, прежде чем выйти, закинув их в рот, успевает сказать:
– Не думай, что я забыл о своем обещании прийти к тебе сегодня ночью. Решай. Брать мне зелье, или нет.
Он и несколько его воинов уходят. Я машинально, даже не ощущая вкуса пирожков, доедаю свой завтрак. Ладно, с ночным визитом мужа разберемся позже, а сейчас надо как-то узнать, нет ли тут почты, или еще чего. Надо написать письмо отцу и узнать, почему нет караванов с обещанными продуктами.
– Одал, мне нужно написать отцу – говорю фрейлине, когда мы выходим из трапезной.
Я понятия не имею, как мне это сделать, а еще не уверена, что мой почерк будет такой же, как у прежней Исы. И тут могут возникнуть лишние вопросы у близких людей царицы, которые ее хорошо знают. А мне бы хотелось избежать подобного. И вот пока я следую за Одал, показывающей дорогу, в моей голове роятся миллионы вопросов и всяких версий, каким образом мне не выдать себя, не вызвать подозрения.
Мы снова приходим в библиотеку. Странно, я думала, мы будем писать письма в моих покоях, там хоть какая-то приватность, а тут… кто угодно может зайти. Тем не менее, никак не выказываю свое удивление. Раз фрейлина привела сюда, значит, так у них заведено. И чтобы не вызывать лишних подозрений, ничего не говорю про мои апартаменты и приватность.
Одал берет писчие принадлежности: пергамент и ручку, похожую на перо, усаживается за стол и выжидающе на меня смотрит. Получается, что письма пишет она? О! Это замечательно. Получается, что мне нет нужды переживать за почерк, а еще выясняется, что прежняя Иса очень доверяла фрейлине, раз посвящала в свою корреспонденцию.
– Как лучше начать? – спрашиваю у Одал.
– Смотря, что вы планируете писать.
– Хочу узнать на счет караванов. Когда ждать следующих.
– Ээээ
– Что? – понимаю, что сейчас услышу кое-что весьма интересное.
– Но, вы же сами четыре месяца назад написали Его Величеству, чтобы он пока не присылал караваны с продуктами.
Блин. Мне совсем не нравится эта новость. Чего хотела добиться Иса, оставляя своих людей без обещанного продовольствия?
– Вообще не помню, для чего я это писала – типа сама с собой разговариваю, но очень надеюсь, что фрейлина услышит и что-то подскажет.
– Но как же? Вы планировали, когда не придет очередной караван, порталом отправиться к родителям. Предполагалось, что Его Величество вас отпустит.
– А возвращаться в ближайшее время, я не собиралась – это догадка, но, уже немного понимая характер Исы и ее отношения с мужем, вполне можно озвучить подобную мысль.
– Да, таков был план. Вы теперь решили его изменить? – интересуется Одал.
– Решила – отвечаю ей. – Напиши отцу, что я передумала и прошу очень срочно прислать продукты.
– Хорошо – фрейлина склоняется над пергаментом и усердно выводит красивые, с завитками, буквы.
Пока Одал занята, я прохаживаюсь мимо полок с книгами, раздумывая, может, еще взять какую-то книгу. Натыкаюсь на исторический справочник, беру его с собой, почитаю на досуге. Знания о мире, в котором я теперь живу, лишними не будут.
Достаю маленькую брошюрку самоучителя по магии. Вряд ли там есть что-то, что я пойму, но на всякий случай, беру и ее. Услышав шорох, поворачиваюсь, чтобы тут же быть прижатой к стеллажам крепким мужским телом уже знакомого мне блондина. Да, что ж это такое! В этом мире у мужиков явный перебор с тестостероном!
– Иса, любимая, я изнываю. Как долго вы не будете подпускать меня к вашему роскошному телу. Я наказан? За что? Скажите мне, я клянусь, что исправлю свою оплошность, в чем бы она ни была. Прошу не лишайте меня своей милости и любви.
И весь этот текст перемежается поцелуями меня в шею. Отпихиваю его от себя, как-то сразу вспомнив имя нахала.
– Граф Кеназ Фратт, да как вы посмели коснуться меня без моего на то разрешения!?
Блондинчик как-то сразу растерял весь свой боевой настрой, стушевался.
– Иса – жалобно говорит, умоляюще протягивая ко мне руки.
На долю секунды мне его даже жаль становится, хотя… подобная навязчивость может для меня плохо кончиться. Не знаю, как тут относятся к неверным женам, но, если судить по царю и его властному поведению, – подобные поползновения мне не простят.
– Граф, я прошу вас удалиться. Я занята, а вы мешаете.
Стараюсь говорить мягко, но, в то же время, не поощрять его на дальнейшие подобные подвиги.
– Да, я понял. Простите мою навязчивость – блондин кланяется и поспешно удаляется.
Фух. Надеюсь, он больше не будет вытворять подобное. Подхожу к Одал, она, как ни в чем не бывало, заканчивает писать письмо. Видимо, привыкла быть глухой и немой фрейлиной при царице. Бегло просматриваю письмо, все именно так, как я и просила.
Одобрительно киваю. Одал наливает на пергамент воск и выжидающе смотрит на меня. Что опять?
Буквально сразу я вспоминаю исторические фильмы. Точно! Она, видимо, ждет, что я запечатаю конверт. Нужно поставить оттиск на воск. Чем? Ловлю взгляд Одал на мое декольте. Сомневаюсь, что ее интересует моя грудь. Вспоминаю, что у меня на шее все это время висит на цепочке какой-то медальон. Вытягиваю его из кружев и бинго! Корона с переплетениями и инициалами. Снимаю цепочку с шеи, прижимаю медальон к горячему воску и какое-то время держу.
Отлично. Теперь нужно отправить. Куда? Боже! Пребывание в этом мире один сплошной квест!
– Хотите, я отправлю? – спрашивает фрейлина.
Ура!
– Да – отвечаю, стараясь скрыть ликование в голосе, и передаю ей письмо.
Одал открывает резную шкатулку на столе и кладет туда письмо, закрывает крышечку. Опять открывает – послания уже нет.
– Отправлено – сообщает мне.
Лааадно.
– Когда будет ответ? – спрашиваю на всякий случай.
– Его Величество всегда быстро отвечает, думаю, через два-три часа можно будет заглянуть. Желаете каких-либо увеселений, или вернемся в апартаменты?
– Давай вернемся.
Одал кивает, и мы выходим из библиотеки. Я не забываю взять те две книги, что мне показались интересными, и мы идем по длинным коридорам дворца. На очередном повороте я замечаю маленького темноволосого мальчика. Он наблюдает за мной настороженным взглядом, спрятавшись за одной из колон. Когда он замечает, что мы повернули в его сторону, то испуганно дергается и, стараясь быстро развернуться, запутывается в собственных ногах и больно падает всем телом на холодный мраморный пол, громко цокнув зубами.
Быстро подхожу к нему и присаживаюсь, помогая подняться малышу. При падении он, видимо, зубами прикусил язык, потому что на губах видно немного крови.
– Сильно ушибся? – спрашиваю мальчика.
Он отрицательно машет головой, старательно пытаясь отползти от меня. Понятно. Очередная жертва характера прежней Исы. Что-то я начинаю уставать от этого.
– Ваше Величество, да бросьте вы его. Этот бастрад вечно крутится у вас под ногами, а потом убегает. Видать, совсем без мозгов.
Это фрейлина подает голос. Бастард. Чей? Мальчик испуганно смотрит на меня знакомыми янтарными глазами. Ааа. Понятно. На долю секунды в сердце что-то кольнуло, но быстро прошло.
– Давай, помогу тебе подняться – говорю малышу и, встав, приподнимаю его за руку, все еще не выпуская холодные пальчики из своей руки. – Как тебя зовут?
Мальчик выдергивает свою руку и, пряча шею в плечи, отвечает едва слышно:
– Райдо.
Улыбаюсь ему и говорю:
– Какое у тебя красивое имя. Хочешь, пойдем ко мне в апартаменты, у меня там есть вкусные пирожки?
Ну, а что? Малыши любят сладкое еще больше, чем взрослые. Но, увы. Мальчик отрицательно и немного испуганно качает головой, а потом, резко развернувшись, убегает.
Дальше мы с Одал идем в тишине. Я думаю о своем, а она не мешает. Бастард, значит? У моего мужа была любимая женщина, которая родила ребенка. А почему была? Может, это та самая блондинка, что сидит с нами за столом? От подобного открытия чувствую себя какой-то несчастной и угнетенной. Казалось бы, я Вердана почти не знаю, между нами, кроме пресловутого долга, ничего нет. Но почему тогда факт наличия ребенка и женщины в прошлом оборотня так меня угнетает?
С подобными вопросами в голове и в подавленном настроении возвращаюсь в свои покои. Приносят обед, но аппетита у меня нет, поэтому, спустя час еду уносят почти нетронутой.
На улице опять валит снег. Вижу через окно огромные пушистые снежинки. Никого нет во дворе. Не играют дети, не катаются с горок, не лепят снеговиков или снежные крепости. Не слышно смеха и визга. Тишина и вой ветра.
А что если??? Не дав себе толком додумать и передумать, резко отхожу от окна и спрашиваю у своей главной фрейлины:
– Одал, а где у меня теплая одежда? Шуба там, или еще что?
– Так в гардеробной, только глубже. Вы желаете на улицу выйти? Холодно ведь.
– Желаю. Неси одежду. Будем каток обустраивать – чувствую, как настроение, прежде сползшее к нулю, активно поднимается вверх.
– Что, простите?
– Каток – губы растягивает довольная улыбка. – Вам понравится, я уверена!
Тепло одевшись, мы спускаемся в кухню. Там я быстренько объясняю, что мне нужно. Нам с Одал в помощь выдаются четверо крупных парней и две огромные кастрюли для воды.
Долго возимся с выбором места для будущего катка. Нужно большое открытое место. В итоге, решаем все обустроить в бывшем парке. Сейчас, после нескольких девятимесячных зим, от него почти ничего не осталось.
Парни дружно берутся за лопаты и довольно быстро очищают приличную площадку прямоугольной формы. Туда мы заливаем двенадцать огромных кастрюль воды. Подобного количества не достаточно, но и больше лить смысла нет, нужно чтобы этот слой замерз. Даю распоряжение, чтобы парни залили столько же, но после ужина. А мы с Одал топаем к кузнецу.
Там я очень долго объясняю огромному мужику с густой бородой и хмурыми бровями, для чего мне такие странные ножи на ногах. Я подхожу к этому делу с размахом. Заказываю коньки себе и Одал, несколько пар для взрослых, и с десяток для малышей разных возрастов, которые бегают вокруг и круглыми глазами наблюдают сначала за разливанием воды, а теперь за нашим с кузнецом разговором.
Довольная собой и с отличным настроением возвращаюсь в апартаменты. Тут меня уже ждет горячий ужин. Опять напоминаю себе, что завтра утром нужно будет рассказать главной поварихе о специях, потому что все, что приготовлено, имеет весьма бедный вкус. Кстати про специи, вспоминаю, что сегодня видела в кухне корицу. А не приготовить ли на завтра синабоны? Думаю, всем понравятся булочки с корицей и сахарной помадкой.
Мои размышления и неторопливый ужин прерывает приход Одал.
– Ваше Величество, пришел ответ на письмо – говорит она, протягивая мне пергамент, скрепленный такой же, как у меня, печатью.
Сорвав пломбу, внимательно читаю послание. Отец выражает неудовольствие тем фактом, что я меняю свои решения по нескольку раз, вынуждая его подстраиваться под мои прихоти. Тем не менее, он сообщает, что караван прибудет порталом в ближайшее время, в течение двух-трех дней, если все будет хорошо.
Отлично. Одну выходку прежней Исы я нейтрализовала. Знать бы еще, зачем она это затеяла? Чтобы уехать отсюда, это понятно. Но зачем? И почему именно сейчас? Тем более не факт, что Вердан отпустил бы ее одну. Как обычно, много вопросов, на которые нет ответов.
Грязную посуду уносит служанка, а меня выводит из размышлений голос Йеры, горничной.
– Ваше Величество, подготовить вас к ночи?
Это она опять хочет натереть меня той вонючей дрянью? Нет уж.
– Помоги мне раздеться и можешь быть свободна – отвечаю горничной.
Йера помогает мне снять оба платья и чулки, делает ванну, бросив какие-то камешки в воду, отчего та сразу же нагревается. Надо же, здорово. Когда девушка порывается кинуть еще что-то в ванную, я успеваю ее окликнуть и отказаться от ароматической соли.
Пожелав горничной и фрейлине доброй ночи, с облегчением выдыхаю. Устала я от их общества и вообще от того, что со мной всегда кто-то есть. Ни секунду не оставляют в покое. Меня, интроверта, этот факт ужасно раздражает.
Залезаю в горячую воду со стоном удовольствия. Непередаваемо. Прикрываю глаза, чувствуя, как вода снимает физическую усталость и нервное напряжение сегодняшнего дня.
Мысли опять возвращаются к моему мужу. И к тому, как он вел себя за завтраком. От этих воспоминаний незнакомая мне дрожь проходит вдоль позвоночника, а волна тепла сосредотачивается внизу живота. Да, чисто физически, Вердан мне очень нравится. Высокий и сильный, с этими его глазищами. Тут есть от чего потерять голову такой обычной девушке, как я. Потому что, как ни крути, а внутри я все еще та самая конопатая девчонка, что и раньше.
Царь сказал, что придет сегодня опять. И я не знаю, что делать. Что-то внутри меня предлагает сдаться и разрешить ему все, что он хочет. Но с другой стороны, я еще не готова. Я его совершенно не знаю и даже немного боюсь. Мне бы очень хотелось, чтобы мой первый раз был хоть капельку романтичным и хоть чуточку именно мой, а не Исы. Хочется, чтобы глядя в глаза, Вердан видел именно меня, а не свою прошлую жену. Да, звучит глупо и наивно, но ведь можно немного помечтать.
Вымывшись, вылезаю из ванной, накидываю теплый халат, завязав пояс двойным узлом, чтобы он случайно не развязался. Сажусь в кресло возле камина. Нервы немного напряжены. Пытаюсь сообразить, чтобы такое сказать или сделать, чтобы еще немного отсрочить выполнение супружеского долга. Мне банально страшно.
Открывается дверь в мою спальню. Муж пришел. Сердце делает какой-то отчаянный рывок и замирает. Его янтарный взгляд ловит в плен мой голубой. Завораживая и гипнотизируя.
Вердан медленно, как хищник к своей жертве, подходит ко мне, сидящей в кресле. Присаживается передо мной на корточки и протягивает руки к поясу на халате. Усмехается, увидев узел, и одним коротким движением разрывает пояс.
Вздрагиваю и говорю то, о чем, скорее всего, пожалею, но первое и единственное, что от испуга, в данный момент, приходит мне в голову:
– Нам больше можно не исполнять долг.
Вердан вопросительно приподнимает бровь, отодвигая одну полу халата и оголяя часть моего тела.
– Все получилось. Я беременна – говорю быстро, опуская глаза вниз, чтобы не видеть его испытывающего взгляда и не признаться, что это ложь.
В ответ – молчание.
