Лина Ласс
Оставить на память
Она проглотила комок в горле и стряхнула слёзы обиды. Развернулась к лодке, где ждали только её, и шагнула на борт.
Глава 7
Полу Гитису не понравился голос Генри, когда тот позвонил и сказал, что возвращается.
Прошло две недели, и он надеялся, что его друг вернётся прежним, каким был до аварии. Но судя по тому, что он услышал в трубке, дело обстояло хуже, чем до того, как Генри уехал.
– Я буду рад видеть тебя, – сказал Пол. – Не бронируй номер, приезжай сразу ко мне. Джоанна не будет против.
Его жена и правда всегда была рада Войту. Она даже придерживала гостевую спальню для него, зная об их долгих полуночных посиделках с Полом. И в этот раз, стоя рядом с мужем, она подслушала их разговор и, вздохнув, сказала:
– Пойду достану свежее бельё.
– Он с псом, – прикрыв телефон рукой, шепнул Пол. Джоанна закатила глаза.
– И полотенца, – пробормотала она, удаляясь.
На следующий день Генри явился к ним на порог. Когда Пол открыл дверь, он с трудом узнал своего друга. Войт осунулся, под глазами пролегли тени, он был беспокоен и нервозен.
– Решил всё же отпустить бороду? – спросил Гитис. Было очевидно, что с тех пор как Генри уехал, он не брал в руки бритву и, кажется, не менял одежду несколько дней. Его пёс выглядел под стать хозяину. На дворе было сухо, но Тед умудрился где-то измазаться в грязи. Пол отправил их обоих в душ, а сам принялся оттирать грязные следы с паркета, боясь недовольства Джоанн.
После душа Генри переоделся в чистое, причесал отросшие волосы, но бриться не решился. Подбородок чесался, но ему теперь было наплевать на внешний вид, которым он ещё недавно зарабатывал себе популярность. Пол проводил его в свой кабинет и прикрыл от посторонних дверь, оставив за порогом пса, которого, к общей радости, тут же оккупировали его младшие дети.
Генри сел в одно из кресел, опустив голову. На фоне комнаты, отделанной деревом, он терялся, сливаясь с интерьером. Плечи поникли, он старался не смотреть в глаза Полу. И когда заговорил, голос его был сиплым.
– Я знаю, что то, что я тебе сейчас скажу, сильно тебя расстроит. Но я долго думал и принял решение.
Пол уже знал, что услышит. Он провёл все дни в ожидании этого разговора и, судя по состоянию Генри, его худшие опасения сбывались.
– Я больше не хочу сниматься, – Войт взглянул на друга взглядом, не терпящим возражений. – Я разрываю контракт со студией.
Да, это было ожидаемо, но Пол до последнего надеялся услышать что-то более обнадёживающее. Гитис подскочил с места:
– Он подписан ещё шесть месяцев назад. Съёмки через три. Ты из ума выжил? Я молчу уже про отступные.
– Было бы лучше, если бы я решил это за пару дней до съёмок? За три месяца они найдут мне замену. Я хорошо всё обдумал и не хочу с тобой препираться. Скажешь, возникли непредвиденные обстоятельства. Болезнь, депрессия. Придумаешь что-нибудь, – отмахнулся Генри. – В такой ситуации как у меня это более чем очевидно.
– Как я понимаю, от рекламных проектов ты тоже отказываешься, – ответом было молчание. – Обсуждению подлежит?
– Нет, – отрезал Войт. Военная служба научила его ставить голос так, что с первого раза становилось ясно – дальнейшие препирательства исключены.
Пол потёр виски, голова начала гудеть. Такие новости тяжёлым ярмом повисли на его шее. Он лишался лучшего клиента, который уже и без того обеспечил ему безбедную старость. Но не это беспокоило его больше всего. На парня было жалко смотреть. Трагедия, унёсшая жизнь его брата, и так сильно повлияла на состояние Генри, и Пол думал, что поездка в Норвегию приведёт его в порядок. Но лучше не стало. Что бы не произошло с ним за это время, это ещё больше подорвало его внутреннее состояние. Не говоря уже про внешний вид.
Гитис в голове уже мысленно поругался со всеми в кинобизнесе, представляя, как будет звонить каждому с отказами о дальнейшем сотрудничестве и отменять договорённости. Но ничего, не впервой.
– Как я понимаю, агент тебе больше не нужен, – констатировал он.
Генри привстал с кресла.
– Всё верно. Но мне нужен понимающий и готовый поддержать меня друг, – он протянул руку.
Какие бы противоречивые мысли сейчас ни владели Полом, он всегда считал отношения с Генри выходящими за рамки профессиональных, но сейчас слышать от него это признание Гитису было невероятно приятно. Он пожал в ответ руку и ухмыльнулся:
– Парень, ты теперь мой должник по самый гроб жизни.
– Я думал сойтись на бутылке скотча, максимум двух.
Несмотря на шутливый тон, весь вечер Генри был подавлен, пропускал обращения мимо ушей, то и дело уходил в себя. Даже Джоанна стала поглядывать на мужа, молчаливо спрашивая, что произошло. Полу и самому хотелось бы узнать. После ужина Войт довольно быстро распрощался со всеми, поблагодарил хозяйку и ушёл в гостевую спальню.
– Не нравится он мне, – убирая со стола сказала Джоанна, – Он с самого прилёта сам не свой. Где он пропадал?
– Где-то в Норвегии, – ответил Пол. – На самом деле я думал, что поездка встряхнёт его, но стало только хуже.
– Он и вправду изменился. Я даже не про внешность. Он какой-то задумчивый. Как бы ещё чего не случилось? Ему и так досталось, бедняге. Он ничего тебе не рассказал?
Пол покачал головой.
– Мне бы и самому хотелось знать.
***
Генри гостил у Гитисов ещё неделю. Правда, он большую часть времени отсутствовал, оставляя своего пса на попечение Джоанны и детей, а возвращался под вечер уставший и иногда пошатываясь от выпитого. Он всё больше молчал, отвечал односложно, и Пол стал опасаться, не заболел ли Войт? И в один вечер после ужина, пригласил его на веранду выпить.
– Может, расскажешь, что всё-таки произошло?
Генри поднял глаза.
– Ты на глазах таешь, – продолжил Пол. – Всегда молчишь, перестал шутить. Ты стал безразличным ко всему. Только не говори, что умираешь.
– Что? Господи, нет, – рассмеялся Войт, но затем на его лице проступила частая теперь отрешённость. – Просто кое-что не даёт мне покоя.
Он вдруг встрепенулся как ото сна, в глазах появился лихорадочный блеск.
– Послушай, ты же как-то помог Ламберту в поисках его сбежавшей любовницы!
Конечно, Пол помнил. От продюсера Колина Ламберта, прихватив кое-какие драгоценности его жены, ушла одна молодая красотка после того как узнала, что тот не собирался разводиться ради неё со своей супругой. Ведь по брачному договору развод грозил ему потерей почти всех денег. А деньги Колин любил так же, как и молодых и неопытных актрис. Если бы жена узнала о факте пропажи, этого было не миновать, и Пол нашёл для него человека, который выследил его любовницу в Милане, куда она успела сбежать. Правда на это потребовалось гораздо больше времени, ведь, приехав покорять Голливуд, девка выдумала не только имя, но и биографию. Двадцатичетырехлетняя Саманта Джонс из Бостона оказалась Эбигейл Брайт двадцати девяти лет из захолустного английского городка, к тому же официально находящаяся замужем и оставившая своего пятилетнего сына на попечение родителей мужа.
– Ну, я всего лишь свёл его с нужным человеком, – уточнил Пол. – Тебя что, обокрала какая-то вертихвостка?
– Не совсем, – задумчиво произнёс Генри и, покопавшись в кармане рубашки, извлёк сложенный вчетверо лист бумаги. Он протянул его Полу и тот, поколебавшись, развернул его. Это был портрет красивой молодой женщины с тонкими чертами лица. Рисунок был выполнен отрывистыми линиями простым карандашом, сгибы на бумаге уже были потрёпаны, будто рисунок часто разворачивали и складывали обратно.
– Ты нарисовал? – Пол исподлобья посмотрел на Генри.
– Это автопортрет.
– Красивая, – продолжая смотреть на Войта заметил Гитис. – Кто такая?
– Она кое-что… потеряла. Хочу вернуть.
Больше он ничего не сказал. Через два дня Пол озвучил ему адрес и предложил проехаться вместе. Он назвал это дружеской поддержкой, но Гитису было безумно любопытно, что мог Войт сказать его человеку. Тот, к кому они ехали не был ни полицейским, ни частным детективом. Его нанимали в особо деликатных случаях, если не хотели огласки. Крепкий, коротко стриженный мужчина чуть за пятьдесят, примерно одного возраста с Полом, встретил их в дешёвой гостинице. Осмотрелся, прежде чем впустить их, и пригласил внутрь.
– Извините, ничего выпить вам не предлагаю, – сказал он с сильным акцентом. – Алкоголь не держу.
Незнакомец протянул руку Генри и тот пожал её. Рукопожатие было крепким, но коротким.
– Александр. Но можете звать меня Алекс, – он предложил присесть в засаленные кресла, а сам сел на кровать.
– Вы из России? – спросил Генри и нервно сглотнул, что не ускользнуло от внимания Пола.
– Там я тоже бывал, – усмехнулся Алекс. – Но родился и вырос в Сербии. Пол сказал, что вы ищете женщину.
Улыбка с прищуром не покидала его лица, и Генри внезапно захотелось врезать ему. Конечно, Алекс уже знал Пола и помнил по какому поводу они раньше встречались. И наверняка принял Генри за очередного обманутого любовника. Но он сдержался.
– Да, я ищу её, чтобы кое-что вернуть, – он говорил чётко и уверенно, будто его не волновало, поверит ему Алекс или нет. Он достал из кармана тот самый рисунок, что показывал Полу и отдал его сербу. – Мне мало что про неё известно. Фото нет, но рисунок очень похож. Это её автопортрет – она училась на художника, но после начала работать дизайнером интерьеров. Пока… – Генри прокашлялся, – пока не вышла замуж.
Краем глаза он заметил, как Пол бросил на него выразительный взгляд.
– Как её имя?
– Ника.
– А фамилия?
– Не знаю.
– Сколько лет?
Генри покачал головой. Вместо этого он сыпал теми фактами, которые знал о ней.
– Не уверен, но не больше тридцати. Она из России. Жила, кажется, в Москве. Высокая, почти с меня ростом, рыжие волосы, глаза зелёные. Отец музыкант, мать художница. Оба родителя уже скончались. Её муж чиновник в полиции.
– Какой именно чиновник? – лицо Алекса стало серьёзным.
– Не знаю, но она упомянула, что он и есть полиция. Она сбежала от него и укрылась недалеко от Рамберга в Норвегии. – Генри протянул телефон, на котором была геометка. – Как я понял, её друзья помогли ей снять хижину в аренду на этом острове.
– Это и вправду немного, – вздохнул Алекс, отложив рисунок в сторону. – Будет трудно, – при этом он многозначительно посмотрел на Пола, и тот слегка кивнул головой. Значит, услуги обойдутся чуть дороже, но они с Генри уже обговорили этот нюанс, и Войт был согласен увеличить сумму.
– Вы не записывали.
– Это ни к чему, – серб постучал пальцем по лбу. – Всё уже здесь, – и он слово в слово повторил сказанное Генри, чем немало его удивил.
– Так вы в Норвегии познакомились, – сделал вывод Пол, когда они вышли от Алекса и сели в машину. – Не она ли причина твоего подавленного настроения?
Генри бросил на него холодный взгляд, но не ответил. Хотя вопрос был больше риторическим. Гитис был уверен, что Войт не до конца откровенен с ним и причина, по которой его друг ищет эту Нику надуманный. А если на рисунке действительно изображена она, то Пол понимал, в чём на самом деле суть. Александр уверил их, что сделает всё возможное, и пропал на три месяца. Генри улетел обратно в Англию и периодически звонил разузнать как продвигаются поиски. Но Пол не мог ничем его порадовать.
Войту казалось, что он потихоньку сходит с ума. То, что Алекс не выходит на связь раздражало. Он даже думал, что парень решил его кинуть и просто сбежал, прихватив оплату. Но Пол уверил его, что это не так и серб занят поисками.
– Просто у него свои методы, – объяснял он. – Он не будет надоедать тебе, подкидывая мелкие факты о том, как продвигается дело, а явится, когда найдёт её.
Но Генри не знал Алекса так хорошо, чтобы доверять ему. В Англии он сам нанял пару детективов для дальнейших поисков, бесконечно просиживал в интернете, пытаясь найти хоть какую-то информацию. На улице каждую женщину, которая напоминала ему Нику он принимал за неё – это было похоже на наваждение и ужасно выматывало. Он плохо спал, почти ничего не ел, отказывался от встреч с друзьями. Несколько раз даже подумывал купить билет в Москву. Но что будет, если он явится в Россию, не имея на руках ни адреса, ни имени Ники. Будет ходить по улицам и показывать каждому встречному её портрет в надежде, что один из миллионов жителей в городе узнает изображённую на нём женщину?
А потом в ноябре в его дверь позвонили. На пороге стоял Пол.
– Я решил, что будет лучше, если я лично передам это тебе, – он протянул Генри худую папку, наводящую на самые худшие мысли об исходе дела. Войт быстро пробежал глазами всё, что накопал Алекс. С каждой прочитанной строчкой в нём поднималась волна злости, пока не дошёл до последней страницы. На нескольких листах была информация на трёх подходящих под описание женщин, но ни одна из них ни была его Никой.
– Это все? – он оторвал взгляд от папки, сминая её в руках. Пол кивнул.
– Он плохо искал! – взорвался Генри. – Что с тем домом?
– Он принадлежит одной пожилой паре из Рамберга. Они редко навещают хижину, в основном муж ездит туда рыбачить. Но как выяснилось в наём они дом не сдают и понятия не имели, что там кто-то жил.
Войт бросил на стол смятую папку. Некоторые листы вылетели и разлетелись по полу.
– Пусть проверит ещё раз!
– Уже! Он проверил дважды! – Пол пытался как-то утихомирить Генри, но тот не желал слушать. – И если ты думаешь, что из того, что ты про неё рассказал, можно было сделать что-то больше, то Алекс выполнил свою задачу сверх меры. Никого, полностью подходящего под твоё описание. Чиновников в полиции России пруд пруди, но ни у кого из них нет супруги с таким именем. Найти фото их жён непросто. Многие не любят светить своей личной жизнью и подчищают любую информацию. Но он не нашёл никого похожего.
Генри сел на диван, тяжело опустил голову, не желая признавать очевидного. Алекс не справился. Люди, которых нанимал он сам, также не нашли ничего. Ника пропала, исчезла без каких-либо следов.
– Ты вообще уверен, что она та, за кого себя выдавала? Может, она всё выдумала? Какое-нибудь издание подослало к тебе…
– Нет! – резко оборвал его Генри. – Я уверен, что всё это правда. Ты не понимаешь, мне нужно её найти.
– Да кто он такая, чёрт побери? – не выдержал Пол. – Ты сам не свой как вернулся. Ушёл из кино, срываешься на мне, будто я тебе должен. Это совсем на тебя не похоже. Что она сделала? Мозги тебе запудрила? Украла что-то? Ты ничего толком не объяснил, – он видел, что Войт разрывается пополам между желанием всё рассказать и послать его к чёрту.
– Если даже старому другу ты не можешь рассказать всё, боюсь, я не смогу тебе помочь.
И тогда Генри раскололся.
***
Он сразу понял, что нарушил бы снова данное Нике слово и, если бы она пришла, не смог бы устоять перед искушением. Он готов был сорваться за ней следом, как только она скрылась из поля зрения, но сдержался. Генри решил дать ей время, надеясь на то, что и сам усмирит свой пыл. Но к вечеру она не пришла, и на следующий день от неё не было никаких вестей. Он прогуливался по острову с идущим на поправку Тедом в надежде, что сможет увидеть Нику, но и тут его преследовала неудача.
Ощущая беспокойство, он не спал всю ночь и с первыми лучами солнца отправился к её хижине. Дом встретил его молчанием. Внутри было холодно, камин не разжигали уже несколько дней. Кровать была нетронута, а на стуле висело несколько свитеров, ещё хранивших её запах. Остальных вещей не было, не считая нескольких десятков рисунков, развешанных по стенам. Среди них он нашёл и тот портрет, что дал Полу.
Подозревая самое страшное, он бросился к пирсу. На лодке домчал до рыбацкого городка и стал расспрашивать жителей, не видел ли кто девушку с рисунка. В одном магазине хозяйка объяснила, что её муж вроде как подвозил с острова двух девушек.
Двух?
Женщина позвала своего мужа и расспросила его. Тот плохо говорил на английском, но рассказал всё супруге, и та перевела его слова для Генри.
Да, её муж действительно видел Нику два дня назад. Молодая светловолосая женщина, тоже иностранка, попросила свозить её на остров. По её словам, она искала свою подругу. Он усадил её на свою лодку и довёз до места. Через пару часов она вернулась вместе с Никой и чемоданом, и он отвёз их обеих на материк. Блондинка на неплохом норвежском поблагодарила его и сунула в ладонь купюру в 100 крон. Он пожелал им удачи и больше их не видел. Видимо, они уехали на машине, но на какой он не обратил внимание.
– Она уехала в тот же день, когда я видел её в последний раз. Я боялся, что её муж нашёл её и увёз силой, но судя по всему она ушла добровольно с той, что назвала себя её подругой. Но почему она уехала, не предупредив? Ни записки, ни сообщения. Я вернулся и перерыл хижину вдоль и поперёк, но не нашёл и намёка на причину такого поспешного бегства. Разве я не заслужил хотя бы объяснения?
Пол всё это время слушал, не перебивая, и недоумевал. Он был рядом с Генри семь лет и был свидетелем всех его романов. Это были и легкомысленные на одну ночь увлечения, после которых Войт даже не мог вспомнить имён своих партнёрш, и страстные долгоиграющие отношения с самыми шикарными женщинами. Но не из-за одной Генри не терял головы, всегда был собран, и между девушкой и работой всегда выбирал второе. Но эта Ника сумела обойти всех.
Генри не признавал этого, но со стороны Гитис видел, что тот влюбился как мальчишка. Что в действительности между этими двумя произошло, пока они были наедине? Не только же в сексе было дело. Чем она смогла зацепить такого сдержанного мужчину как Войт? И кем в действительности являлась эта девушка? Пола не покидала мысль, что девчонка изначально врала Генри обо всём, чтобы подобраться к нему. Её могла завербовать какая-нибудь жёлтая газетёнка ради эксклюзива. Но прошло уже три месяца, а материал так и не вышел. Неужели она передумала? Или он не прав, ошибаясь в её корысти?
Но что, если Генри не бросит свою безумную идею найти девушку? Кинет все силы и время, рискуя выпасть не только из эшелона первых звёзд, но из своей собственной жизни. Стоила она того? Конечно нет. Не смотря на заявление Войта, Пол всё ещё лелеял надежду вернуть Генри в работу. Она поможет ему – всегда помогала – прийти в себя. Он отвлечётся и со временем забудет о ней. Поэтому стоило убедить Генри в том, что Ника просто запудрила ему мозги, иначе он так и погрязнет в её бессмысленных поисках.
Пол прошёл на кухню, налил виски себе и Генри. Вернувшись в гостиную, он протянул ему стакан и произнёс:
– Послушай. Она сказала, что ты не входил в её планы. Что, если она ушла, потому что не испытывает к тебе… кхм, тех же чувств.
Генри посмотрел на него, удивлённо подняв брови.
– Только не говори, что ищешь её, чтобы вернуть те рисунки. Я же вижу, ты влюбился.
На лице Генри прояснилось осознание. Надо же, парень даже сам себе не мог признаться в этом. Но, похоже, было глупо и дальше отрицать очевидное. – Что, если она побоялась сказать тебе лично? Порой людям непросто говорить это с глазу на глаз.
– Но почему она даже не оставила записки? – в отчаянии спросил Генри.
Пол развёл руками.
– Понятия не имею, парень. Может, на то были причины.
Они одновременно залпом осушили стаканы. Пол похлопал Войта по плечу, заставив его посмотреть ему прямо в глаза.
– Если всё, что она тебе рассказала, правда, я надеюсь только, что с ней всё хорошо. Но прошло больше трёх месяцев, Генри. Если бы она действительно хотела, она бы и вправду попыталась с тобой связаться. Я даже лично твои соцсети мониторил – весь директ прочитать пришлось. Ты бы только видел, что тебе присылают! – он засмеялся, и Войт, не выдержав, улыбнулся следом. – Тебе надо перезагрузиться. Ты неделями сидишь дома, ходишь в одной и той же одежде. Хоть бы побрился, а то на человека перестал быть похожим! Могу порекомендовать одно место, где тебя быстро приведут в порядок. Подправят, подлечат, – он с улыбкой подмигнул. – А потом, может, ты захочешь прочитать пару сценариев. Я не давлю, нет. Решать, конечно, тебе. Но, думаю, это поможет тебе отвлечься.
– Хорошо, – кивнул Генри. – Ничего не обещаю, не до того пока. Но я подумаю.
Потом они выпили ещё по стаканчику, Пол стал рассказывать, что происходило, пока все мысли Генри занимала одна рыжеволосая красавица. Говорил о своей семье и пересказал последние сплетни из жизни их общих знакомых. Они немного расслабились, смеялись над рассказами Пола, который любил приукрашивать подробности, и не заметили, как прикончили всю бутылку, и разошлись далеко за полночь, оба чертовски пьяные.
Наутро Пол увидел прежнего Генри. Тот гладко выбрился, зачесал отросшие волосы и оделся в чистое. От вчерашнего сердечного страдальца не осталось и следа. Снова перед ним предстал непроницаемый и хладнокровный Генри Войт. С этого дня он больше не поднимал тему таинственной незнакомки Ники. И со стороны могло показаться, что он действительно оставил все мысли о ней. Но каждый раз с тех пор, бывая у Генри дома, Пол видел свидетельство того, что она неизменно осталась занозой в его сердце.
Но к работе Войт так и не вернулся. Он отсылал обратно все сценарии, которые присылал ему Гитис, от встреч с режиссёрами и студийными боссами вежливо отказывался, и к Рождеству попросил сделать официальное заявление от его имени, что он закончил актёрскую карьеру. Шумиха вокруг автокатастрофы начала потихоньку стихать. Телефон стал звонить реже, а назойливость папарацци почти сошла на нет. Генри появлялся на улице лишь для того, чтобы сделать пару кругов на утренней пробежке или отправляясь за покупкой в супермаркет, и изредка выбирался навестить свою мать. Войт стал молчаливей, не посещал вечеринки, даже новый год он встретил один в компании своего пса, хотя и Пол и родня пытались расшевелить его. Постепенно приглашений становилось всё меньше и меньше. Близкие начали привыкать к его полу-отшельническому образу жизни.
Но весна, как символ возрождения и новой жизни, принесла свои коррективы.
