Лия Совушкина
Добро пожаловать в Алфею!
Глава 2
Будильник феи яркого солнца прозвенел, как всегда, беспощадно в семь-ноль-ноль.
– Ну еще пять мину-уточек… Ах, это невыносимо.
Стелла лениво вытянула из-под мягкого одеяла руку, наощупь выключила мелодичный звон. Сладко потянулась, не разлепляя глаз:
– Знаешь, Лейла, мне снился… воа-ах… снился такой чудный сон. Там была я, Брендон, мой отец и эта противная Химера. Сначала она признала меня са-амой прекрасной девушкой во всем волшебном измерении и, конечно, единственной принцессой Солярии, но… – фея улыбнулась, растянув губы до ушей, продолжила сладким-сладким довольным голосом, – но конечно же папочка все равно кинул ее в темницу, а потом лишил дворянского титула всех ее родственников… А потом у меня была сва-адьба, по-королевски роскошное платье и… Эй, Лейла, ты меня вообще слушаешь?
Единственная принцесса Солярии все же протерла кулачком глаза, непроизвольно сморщила нос, но Лейлы не увидела. Заместо этого…
– Флора, ты жуешь мой фикус. – голос ее был сонным и ужасно умиротворенным. – Уф, приснится же такое… а если не приснится, то, ах, Стелла-Стелла, это же моветон: зрительные галлюцинации давно вышли из моды…
Она зевнула и натянула одеяло на голову, уютно устроилась, блаженно засопела… И вдруг рывком села на кровати:
– Флора, ты жуешь мой фикус?!
А Флора жевала: она на четвереньках стояла на подоконнике, напряженно и по-кошачьи вытянувшись всем телом, и грызла мелкие белые по контуру листики. Феи встретились взглядами, повисла неловкая пауза. Последний откусанный листик выскользнул из ее губ и плавно опустился на пол.
– Мяу?.. – неуверенно улыбнулась Флора.
Соскочила на пол, все так же оставаясь на четырех лапах, вслед за ней с оглушительным грохотом упал горшок. Стелле показалось, что у мелькнувшей на стене тени Флоры были прижатые к голове кошачьи ушки и длинный хвост, но, конечно, только показалось.
– А… а? – впервые в жизни у феи яркого солнца не находилось слов.
Флора, спохватившись, встала на ноги, расправила помятую юбку.
– А?..
– Прости, наверное, ты сама хотела его пожевать, да? – Флора потупила взгляд, заправила прядь волос за ухо. – Не волнуйся, там еще осталось. И, это… пока-пока, увидимся за завтраком! Или уже на учениях? То есть… уроки, да? Постоянно путаю, то есть… да не бери в голову.
И тут же поспешила прочь из комнаты.
– Но… ты же у нас души не чаешь во всяких там растениях, разве нет?
– Конечно, я люблю растения, – уверенно сказала фея, застыв в дверях. – И жевать их люблю. А что-то не так?
Стелла покачала головой. Флора деликатно прикрыла за собой дверь. Сон как рукой сняло, но фея солнца еще минимум трижды ущипнула себя за плечо. Не помогло.
* * *
– Вам не кажется, что Флора сегодня какая-то, мягко говоря, странная? – вполголоса спросила Стелла и села на на свободное место между Блум и Лейлой, пододвинула к себе свою порцию завтрака.
Сегодня у фей в меню были вафли с медом, какао и свежие груши. За огромными, во всю стену окнами столовой плыли веселые пушистые облачка… Однако этим утром фее солнца оптимизм не внушала ни погода, ни еда, и она скучающе отломила вилочкой кусок еще горячей вафли.
– Нехорошо так говоришь про свою подругу, – заметила Лейла.
– Но это правда, – понизив голос, возразила Муза. – Я бы вот сказала, что странная она даже не с сегодняшнего утра, а со вчерашнего вечера.
И с хрустом откусила грушу.
– Кстати, груши сегодня слишком сладкие, как по мне…
– А я вот согласна с Лейлой: нелогично делать подобные выводы без прочной доказательной базы. Не говоря о том, что нехорошо обсуждать человека за его спиной. Или у тебя, Стелла, другое мнение на этот счет? – Текна приподняла брови и отправила в рот равнобедренно-треугольный кусок вафли.
– Я? Я никого не обсуждаю за его спиной, это ниже достоинства принцессы Солярии: я всего лишь беспокоюсь за свою подругу! – Стелла даже стукнула кулачком в защиту своей позиции, чем едва не расплескала какао. – Особенно если подруга начинает жевать мои фикусы, и…
– Так, девочки, не ссорьтесь, – примиряюще сказала Блум, опустила руку на ладонь Стеллы. – У всех у нас бывают сложные периоды, и я бы не стала делать поспешных выводов.
– Ну-ну, – безразлично сказала Муза и откусила еще кусок груши. – Но я все-таки думаю…
– Приветики, девочки! Да будет благословенна ваша трапеза!
Муза чуть не подавилась грушей. Флора, казалось, возникла из ниоткуда прямо за ее спиной и плавно опустилась на соседнее место. Пару секунд она с интересом разглядывала еду, затем обнюхала ее, почти брезгливо отодвинула подальше грушу, поближе придвинула какао, сплела пальцы вокруг теплой кружки и стала лакать его языком.
– Доброе утро, Флора, – улыбнулась ей Блум. – У тебя какой-то, эм-м, новый способ пить?
– А… это плохо? – Флора резко подняла голову, кружка выскользнула из ее рук, и напиток бурой лужей растекся по столу. На глазах феи выступили виноватые слезы. – Ой-ой-ой, даруйте мне прощение, мяу! Я не хотела…
– Эй, подруга, этот повод явно не стоит того, чтобы так уж переживать, это нелогично.
И Текна взмахнула рукой, проговорила сосредоточенно:
– Аквалюкс.
Какао маленьким водоворотом стянулось в точку и – исчезло.
– Благодарю тебя! – Флора вскочила на ноги, поклонилась в пояс, сложив руки на коленях.
– Да ерунда, чего ты… – Текна пару секунд удивленно смотрела перед собой: происходило что-то странное. Действительно странное.
– Кстати, девочки, нам стоит поторопиться, – прервала тишину Муза. – Если мы не хотим опоздать на урок Палладиума, то стоит идти прямо сейчас.
– Эх, учеба-учеба, когда ты уже сменишься благословенным ничегонеделанием… – протянула Стелла, подперев рукой голову.
А обеденный зал стремительно пустел: и в самом деле наступало время занятий.
* * *
Флора-Фрейя сидела тихо, вытянувшись всем телом и напряженно вслушиваясь в каждое слово профессора.
– Как вам, должно быть, известно, юные леди, – профессор Палладиум, как и всегда, расхаживал перед школьной доской, заложив руки за спину, – мой курс посвящен практике волшебных заклинаний. Это не секрет ни для кого, кто присутствовал хотя бы на части моих занятий.
Тут он выразительно посмотрел на Стеллу, а она не менее выразительно посмотрела в окно.
– Кхм, итак… Ах да: однако для грамотного применения магии важно понимать, откуда она, грубо говоря, берется.
– Но профессор, разве магия заключена не внутри нас? Внутри фей и других волшебных существ… То есть, именно поэтому мы и можем ее использовать, разве нет?
Палладиум серьезно кивнул:
– Вы правы, Блум, однако это не вся правда. Дело в том, что для акта использования магии она необходима не только внутри использующего ее существа, но и вовне его. Говоря проще, магия и внутри, и снаружи нас. Эта позиция широко известна как теория двойственной природы магической энергии.
Текна подняла руку, учитель кивнул ей.
– Извините, профессор, но как магия может быть одновременно внутри и снаружи? Это нелогично.
– Отнюдь, хотя я понимаю, что вас смущает. Дело в том, что любая локализация волшебной энергии может быть дана только относительно чего-то и, скажем так, она есть условный параметр… Однако не будем углубляться в теорию, это тема следующих курсов. Практически эта теория имеет для нас следующее значение.
Эльф взмахнул рукой, бесшумно, одними губами проговорил заклинание и вдруг – его ладонь замерла, а на доске золотистым свечением возник рисунок: силуэт феи, нечто напоминающее цветок или кратер, и свечение, лежащее в чьих-то руках.
– Для реализации акта магии необходимо наличие и магического существа, служащего проводником энергии, и источника магии, – он указал на цветок-кратер. – Фея в данном случае может выступать и как, собственно, проводник, и как источник. Более того, для проводника важно являться пусть слабым, но источником, иначе направление и даже ощущение магической энергии становится невозможным. По этой причине люди, как типичные немагические существа, не могут даже видеть некоторых волшебных тварей…
– Таких как пикси?
– Да, Муза, именно таких, – кивнул Палладиум. Сделал короткий взмах рукой, схема на доске сменилась: теперь силуэт феи дополнился звездой там, где должно быть сердце, и каналами у рук и головы, напоминавших сосуды. – Однако я хотел бы заметить, что у фей как у источников энергии очень ограниченный потенциал: для полноценной и продолжительной магии вам необходима близость внешнего источника. Полагаю, вы этого помните из программы прошлого года, разумеется, если вы присутствовали на каждом из занятий.
Стелла еще более выразительно посмотрела в окно. А Флора от напряжения слуха вцепилась руками в парту, сглотнула слюну и, наконец, порывисто спросила:
– О мудрый, могу я просить вас вкратце напомнить, что было в прошлом году?
Палладиум, до сих пор ходивший из стороны в сторону, замер. Поднес кулак ко рту, прокашлялся, стараясь подавить удивление:
– Да, не ожидал такой просьбы от вас, Флора… впрочем, из прошлого года сейчас нам важно лишь то, что существуют территории в магическом измерении, на которых отсутствуют или очень разрежены источники. Территории, на которых не действует магия. Таковы, например, Дикие Земли и…
– А где сейчас самый сильный источник?
– Оу, что ж… – профессор на секунду задумался, взялся за подбородок. – Думаю, источник Магикса один из наиболее сильных во всем измерении. Это в свое время и послужило тому, что эта планета стала центром всего магического измерения. А с его местоположением напрямую связан выбор местоположения нашей с вами школы.
Текна подняла руку.
– Говорите, Текна.
– У меня вопрос: были ли в истории случаи, когда источники исчерпывали себя, то есть, когда магия пропадала на землях, где она когда-то была?
– Это очень хороший вопрос.
Палладиум вновь взмахнул кистью, предыдущее изображение рассыпалось золотой пылью, из нее же собралось новое – перед ними была пустыня. Покрытая руинами и жухлой сухой травой, с невероятно широкой алой рекой у самого горизонта.
Флора-Фрейя вздрогнула, сжала зубы:
«Вот она, моя земля. Моя».
– Есть одна очень любопытная история, я бы сказал, легендарного характера. Некогда существовала процветающая империя где-то на границе мира. Ее жители были невероятно искусны в применении магии, невероятно глубоко понимали природу магии и с ее помощью они могли творить как прекрасные, так и ужасные вещи. И однажды…
Еще один взмах – на доске возник по всем признакам древний рисунок: человек с кошачьей головой посреди объятого пламенем моря. Блум наклонилась к Текне, приложила руку ко рту:
– Очень напоминает рисунки из Древнего Египта, ну, там, на Земле…
– Тш-ш, Блум!..
– Итак, однажды один из императоров решил, что только его народ достоин использовать магию. Тогда через опасный ритуал…
«Кружево миров…» – возникли в памяти Фрейи слова жрицы. Жрицы, которая и ей когда-то рассказывала ту же историю, но совсем иначе.
– …они соединили свои источники и источники всего остального магического измерения, а затем – перенаправили магическую энергию. Эта… манипуляция привела к нарушению мировой гармонии, что повлекло за собой ужасные катаклизмы, а источники империи не выдержали такой нагрузки и исчезли с лица земли вместе с магией. Достижения и знания некогда великой империи были навсегда утеряны. Так закончился…
«…Золотой век», – закончила за него Фрейя, пусть и мысленно.
На минуту повисла тишина. Наконец, Текна подняла руку, профессор кивнул ей.
– Эта история достоверна?
– Это легенда, Текна, причем очень древняя. В магическом научном сообществе существует масса мнений на этот счет, однако я склонен считать эту историю скорее сказкой со вполне ясной прозаичной моралью: магия не задерживается в руках тех, кто хочет забрать ее силой.
– Сказка с прозаичной моралью… – словно в слово, шепотом повторила сама себе Флора и даже не заметила этого. И ее сердце сжала обида и тоска, на глазах выступили слезы, но она тут же смахнула их.
– Понятно, профессор.
– Ну да… – Палладиум в последний раз взмахнул рукой и картинка рассыпалась пылью. Доска снова была чистой и пустой. – …я немного разошелся со вступительной частью. Сегодня мы разучим заклинание, помогающее определить местонахождение источника магической энергии. Оно очень древнее и обычно используется феями в навигационных целях. Итак, произношение достаточно простое: Инсеньяминто Дэлла. Очень важно произношение, юные леди! Как и в большинстве древних заклинаний, важно контролировать дыхание, постоянно поддерживать давление в области живота. Концентрация на этом позволяет делать выдохи более сильными и более плавно вплетать в слова магическую энергию, также важно помнить о длительности согласных! Учтите раз и навсегда, не «исеняминтодэла», а «Инсеньямин-н-нто Дэл-л-ла»… Следите за дыханием, не торопитесь…
Стелла между тем уже сладко посапывала лежа на парте. Над головами остальных же фей, повторявших раз за разом одни и те же слова:
– Инсеньяминто Дэлла…
– Инсеньяминто Дэлла…
– Инсеньяминто Дэлла…
…то появлялись, то исчезали зеленые всполохи, куда-то бежавшие, похожие на молнии. У кого-то они задерживались на пару секунд, но вскоре таяли в воздухе.
– Больше концентрации, девочки, больше концентрации! Вы должны чувствовать, что и как вы говорите. Чувствовать цель!
Фрейя тоже механически повторяла и повторяла:
– Инсеньяминто Дэлла… Инсеньяминто Дэлла… Инсеньяминто Дэлла…
Но у нее не выходило ничего. И она знала, что не выйдет – слишком уж давно на ее земле почти не было магии, и внутри нее – тоже. Разве что чуть-чуть, на пару заклинаний. А между тем Палладиум ходил по аудитории, делал замечания, вдруг остановился и сказал, громко, на всю аудиторию:
– Кстати о практике заклинаний: через пару недель мы с вами, девушки, отправимся на небольшую прогулку к ближайшему от нас источнику. По счастливому совпадению, это центральный источник на Магиксе. Это станет для вас хорошей практикой, вы сможете прочувствовать направления и следы магии, что поможет вам в становлении настоящими феями.
«Если бы… феями», – не без грусти подумала Флора-Фрейя. И повторила еще раз:
– Инсеньяминто Дэлла…
Глава 3
Фея огня дракона щелкнула пальцами, в торшерах тут же зажегся мягкий уютный свет. Она сказала:
– Я устала, но сегодняшний день был интересным! Особенно урок Палладиума. А эта легенда о…
– Ну не знаю, Блум, не особо люблю я эти древние сказки и такие же древние навигационные заклинания… Как по мне, это утомляет, делает день скорее ужасно длинным, чем интересным, – Муза закинула руки за голову и глубокомысленно уставилась в полоток.
Блум, Текна, Муза, Лейла и Стелла сидели в общей комнате, большой и просторной, с мягкими розовыми диванчиками. Флора к ним пока не присоединилась: сказала, что у нее есть для них маленький сюрприз.
– А-ах, ты права, сегодняшний день длился целую вечность! – сказала Стелла. – Знаете, присутствие на уроках плохо сказывается на моем здоровье: портится кожа, под глазами появляются мешки…
– Ах, бедная Стелла, какие лишения ты вынуждена переносить: спать на уроках так невыносимо!
– Муза, что я слышу в твоем голосе? Неужели иронию? – Стелла порывисто вдохнула, патетично закатила глаза. – О, и ты, Брут… Никакой поддержки, никакой поддержки… Может, в утешение кто-то подаст своей самой лучшей подруге стакан воды со льдом?
Фея откинулась на подушки, подняла театрально дрожавшую руку:
– Прошу, только стакан воды…
– Ну, у меня есть чай, мяу! – сказала Флора, вдруг появившаяся в дверях. В руках у нее был поднос, на подносе стояли изящный заварочный чайничек и шесть чашек. – А в чае есть вода… чуть-чуть.
– Оу, ну что ж, немного теплого чая было бы кстати! – оживилась Стелла. – Знаешь, после такого тяжелого дня…
– И я тоже не откажусь, – добродушно улыбнулась Блум.
– И я.
– И я!
– Я воздержусь, но ничего личного, Флора: в листьях зеленого чая содержится кофеин, а я решила ограничить его потребление во второй половине суток.
– Ничего-ничего, Текна, я дарую тебе прощение!
Флора заметно обрадовалась и ловким движением налила в каждую из чашек густую болотно-зеленую жидкость, протянула чашку Блум, Музе, Лейле, оставила одну себе… и – последнюю Стелле. Та приподнялась на локте, отпила…
Чашка выскользнула из ее рук, разбилась, а кожа на лице чуть приблизилась к цвету чая. Чашки остальных замерли у губ.
– Кхе-кхе… Флора, что это? – сказала она, вытирая губы. – Ужасно на вкус и чем-то похоже на…
– Ну, там много чего! Мята, валериана, ромашка, зверобой, крапива, сухоцвет, стебли роз из внутреннего леса, в котором мы сегодня были…
– Из оранжереи? – уточнила Текна.
– Откуда?!
– Да-да, точно! Из оранжереи… еще листья одуванчика, хвоя ели и, кстати, твой, Стелла, фикус тоже! – радостно сообщила Флора, опустилась на диванчик рядом с Блум, убрала в сторону невидный остальным хвост и, отставив мизинец, отпила густой чай. Зажмурилась от удовольствия. – Помнишь, он утром случайно упал, а ты так расстроилась, что я подумала… ну… это немного тебя порадует?
Флора проникновенно и грустно, ласково-ласково посмотрела в глаза Стелле, так что закипавшее в фее возмущение тут же сошло на нет. Осталось лишь удивление.
– Что… порадует?
– Ну… – Флора потупила взгляд, одним махом допила чай из чашечки, налила себе еще, не поднимая глаз. – Ты была грустной весь день. И я подумала, что тебя порадует тот факт, что тебя насытит не незнакомая тебе трава, а некогда любимая тобой! Трава, которую ты знала лично, которую поливала… Знаете, на моей родине очень ценят эмоциональную связь между тобой и едой, я думала, что и у вас тоже! Ведь даже Жрица мне говорила, что это – одна из форм магии и способ сохранения гармонии в разрушенном хаосом мире, так что… А вам совсем не нравится, да?
Она подняла голову, посмотрела по сторонам: чашка каждой из фей была совсем полна, кроме, конечно, разбившейся чашки Стеллы.
– Д-даруйте мне прощение, прошу вас, я думала, такое было бы типично для феи, но в следующий раз я…
– Флора, тебе не нужно извиняться из-за таких пустяков! – воскликнула Блум и крепко-крепко прижала ее к себе. – Мы же подруги.
– Блум права. И подруги не благодаря, так вопреки любому твоему чаю, – и Муза присоединилась к объятиям. – Но ты не обидишься, если пойду сделаю более традиционный?
Флора-Фрейя улыбнулась, потрясла головой: она не была против.
«Кажется, быть феей не так уж и сложно, да?..»
* * *
С тех пор прошло уже около недели. А ей снился сон. В очередной раз – все тот же.
Все тот же холодный каменный зал с колоннами и пучками сухой травы на стенах, с урнами золы у стен, все та же высокая фигуры Жрицы в белой одежде, с небесно-голубыми глазами и белоснежными же ушками и хвостом. Но пока она не сурова и строга – она нежна и ласкова с ней, Фреей. Они сидели рядом, у каменного с древним орнаментом ритуального стола. Справа от них – фонарь с мягким, танцующим внутри него синим огнем. В руках Жрицы – нож, она резала им сухие травы. Отделяла корни, листья, цветки, оставляя лишь тонкие стебли… И Фрейя неловко повторяла за ней.
– Сестра, зачем нам эта трава? Мы будем ее есть? Но я так не люблю траву! Может, мне сходить поймать хотя бы белочку?
– Нет, мы не будем есть.
– А зачем тогда? Я не понимаю, мяу!
– Работай со вниманием и усердием, сестра. – Жрица улыбнулась, указала взглядом на пучок перед Фрейей: листья были отрезаны лишь отчасти. Неаккуратно. – Земля дает нам не только пищу.
– А что же кроме?
– Мать-земля дает нам магию. Нам и всем остальным: травам, полевкам, птицам… и белкам тоже. Но лишь мы, рода Кошек, способны использовать ее. В Золотой век магии было вдоволь, ее можно было брать из воздуха, ей можно было дышать. Но сейчас… мы вынуждены собирать ее крупицы из трав, шерсти и костей. Того, в чем копится магия.
– Костей?.. Звучит страшненько. – нож замер в руке Фрейи, черные кошачьи ушки прижались к голове.
– Незачем боятся. – Жрица провела рукой по ее голове, остановила на секунду пальцы на кончиках черных ушек Фрейи. – Это всего лишь метод. Кости мы предаем огню, собираем пепел… и замыкаем цикл.
– Цикл… – словно эхо повторила Фрейя.
– Правильно. Но когда-нибудь ты вернешь славу нашему народу, когда-нибудь ты возродишь Империю, верно?
И белая рука Жрицы скользнула к мешочку на бедре, выхватила горсть травы и пепла – она подула на ладонь, и горсть развеялась, стала серебряной пылью, обратилась сонмом бабочек. Фрейя вскочила с места, подпрыгнула, ловя одну из бабочек, но под ее рукой оказался лишь воздух. Иллюзия.
А насекомых становилось все больше, они множились, множились – и вот уже не осталось воздуха, нельзя было ничего увидеть среди мельтешащих крыльев, и Фрейя упала на колени, закрыла глаза от страха.
…а когда открыла, увидела Жрицу уже иной. Постаревшей, усталой, с холодным жестоким взглядом. Она стояла, возвышалась над Фреей. И белый хвост Жрицы ходил из стороны в сторону подобно маятнику.
– Ты подвела нас, Фрейя.
– Неправда, я сделала все, что смогла! Я нашла источник, я провела ритуал на «кружево миров», я сделала все, как вы учили, но…
– Ты предала Империю, Фрейя. Ты была последним шансом вернуться к величию, к благодати, которые феи забрали у нашего народа, шансом вернуть магию, которую забрали у нашего народа – но ты не смогла, Фрейя. Мы ценой огромных усилий проложили тебе путь до Магикса, Фрейя, мы отдали тебе последнее, но ты ничего не сделала и все же вернулась, Фрейя…
…и храм начинал рушиться. Валились вниз камни, балки, пыль, но Жрица не замечала этого. Она все так же строго смотрела на Фрейю, все так же повторяла:
– Ты подвела нас, Фрейя… ты предала нас, Фрейя… – ее голос был глухим, потусторонним.
– Нет, это не так, не так, не так!..
По стенам пошли трещины, стены рухнули – а за ними показались серые безжизненные реки и сухие, никогда не паханные степи, грязь, лед и снег, над всем – пелена облаков и белое пятно там, где должно быть солнце. Неприветливый край, холодный край, родной Фрее край…
– Это место могло бы снова стать самым прекрасным во всем измерении, мы долго стремились к этому, собирали жалкие крупицы магии, но ты… ты, Фрейя…
– Нет, нет, не надо!.. Прошу, перестань!
И вдруг она услышала другой голос, ясный и обеспокоенный:
– Проснись, Флора!
– А? – она села на кровати, натянула одеяло до подбородка. – Кто здесь?
Рядом с ее кроватью стояла Блум. Она выглядела обеспокоенной. Протянула ей руку, хотела положить на голову, но Флора-Фрейя резко отодвинулась, прижалась спиной к изголовью: Блум могла заметить уши на ее голове. Нащупать их.
– Это я, Блум. – Блум села у ее ног, положила свою ладонь на ее. – Тебе снова приснился кошмар?
– Об этом тебе не надо беспокоиться. Прошу, иди спать, фея.
«Фея?..» – Блум удивилась такому обращению, но не стала спрашивать об этом. Не сейчас.
– Хорошо. Но помни, Флора: мы подруги и должны поддерживать друг друга, ладно? – она улыбнулась, стиснула ее ладонь крепче. – Постарайся заснуть, уже завтра мы идем в поход с Палладиумом… я помню, как мы ходили с ним на Грязевые болота, так что прогулка вряд ли будет приятной.
Фрейя молчала. И вдруг:
– Я хочу спросить тебя кое о чем, Блум.
– Ты можешь спрашивать у меня что угодно. Мы же друзья!
«Мы же друзья…»
– Тогда слушай: если бы тебе пришлось выбирать между долгом и… и дружбой, счастьем своих друзей, что бы ты выбрала?
– Я? – фея на секунду задумалась. – Знаешь, я не могу представить такого долга, ради которого мне пришлось бы делать друзей несчастными. А ты?..
– Да ничего, просто спросила. Спокойной ночи.
Фрейя отвернулась, зажмурила глаза, но еще долго не могла заснуть. Ее сердце сжимало беспокойство.
