Людмила Райкова
Трасса потерь и находок
– Что нового? – спросил Глеб вглядываясь в картинку на экране.
– На вверенном мне объекте все в штатном режиме, – доложила Маня. – А вот на удаленном периметре…
И Маня принялась излагать военные сводки за которыми, Глеб не сомневался – следила целый день.
Кто бы мог подумать, что шутка «Погреб маловат, при бомбежке негде будет спать» станет когда-нибудь правдой. Истребители над Метавой не летали, но премьер министры Литвы и Латвии публично обратились к гражданам своих стран призывая их терпимо относиться к тем, кто говорит по-русски. Оказывается, что в некоторых магазинах продавцы не давали сахар и хлеб, если покупатель имел неосторожность спросить товар на русском языке.
– В Латвии такого быть не может, а вот насчет Литвы не знаю. – Подвела итог доклада Маня. Сама она в город выезжала редко, только в случае крайней необходимости, зато и дня не проходило, что бы к ним в дом кто-нибудь не приезжал. По выходным Витас с двумя детьми. С утра друг выезжал из Шауляя в Ригу, чтобы проведать дядю, а под вечер семейство появлялось в Зеидонисе. Дети сбрасывали рюкзачки и неслись на второй этаж. Там крутили педали велотренажера, дрались за кресло-качалку. Дом гремел от топота ног, птицы ретировались от шумных гостей, а коты радостно носились за шустрыми гостями. Три часа тарарама вносили сумятицу в размеренную жизнь семьи. Но Маня знала, как успокоить ребят. Стопка тонких блинов с клубничным вареньем и сметаной и пару кувшинов с компотом. Блинами ребята наедались так, что лениво расходились по крохотным спаленкам, чтобы заняться айфонами. Взрослые у камина тихо разговаривали о котах, родственниках. За десять лет дружбы тем для беседы было много. Еще месяц назад Витас с Глебом договорились – Маня с Глебом возьмут ребятишек летом на месяц, они учат русский язык, а практики не хватает. Приедут или нет теперь брат с сестрой, Глеб не знал. Вчера он вдрызг разругался с Витасом: друзья не сошлись в позициях по поводу войны на Украине. Глеб, как и Маня потихоньку теряли друзей. Какими бы реальными не казались вчера планы, теперь спустя день другой они казались подвешенными в неизвестности. Два года назад в пандемию неожиданно отменили поезда «Рига – Москва», «Рига – Санкт-Петербург». Маня все ждала восстановления. А потом пришлось отправиться в Москву автобусом. Это было еще то путешествие. Из Риги автобус доставил пассажиров только до границы, и они, прихватив чемоданы и сумки цепочкой потянулись через нейтральную полосу. Удовольствие сомнительное, особенно зимой. Часа через три после таможенного досмотра и проверки документов пассажиры загрузились уже в русский автобус и продолжили путь. Теперь отменили авиаперевозки, а вчера вечером на ДЕЛФИ появилось объявление в котором извещалось, всем кто проживает в Латвии по виду на жительство следует сдать документы не позднее, чем через три месяца и покинуть страну. Даже думать не хотелось о том, как все будет, если сейм узаконит такое решение. Вот Мане с Глебом куда? У них за 15 лет здесь все и дом, и хозяйство… Повздыхав, Маня с Глебом попрощались. И несмотря на разделявшие их 800 километров подумали об одном и том же – как хрупко все вокруг, ненадежно.
Глава 6
В темноте дорога сужается до светового коридора. Едешь и такое впечатление, что вокруг ничего нет, разве что сумрачные силуэты деревьев. В восточной Европе перегоны между населенными пунктами на много больше, чем в Германии или Франции. К вечеру Глеб уже ехал по Польше. Здесь и плотность населения значительно меньше и живут люди куда скромнее. Скромное освещение улиц и домов не создавали праздника, даже если дорога ведет путешественника через городок.
Глеб уже час не въезжал ни в город, ни в поселок, включил спокойную музыку – на ее фоне думалось и мечталось легче.
На заправке Глеб наконец решился и отправил сообщения по трем добытым из контактов Вадима телефонам, один из которых принадлежал как раз охотникам. Скорее всего, ребята уже уехали далеко от Микулова, получат сообщение, пока вернуться пройдет пару дней. Еще уйдет время на то, чтобы понять, что никто из медперсонала сообщений не отправлял. Хотя бы потому, что современным чехам и написать, и сказать что-нибудь на русском языке сложно, но охотники поймут это, когда пообщаются с медсестрами и врачами. Словом, пока суть да дело, пройдет три -четыре дня. За это время Глеб доберется домой, и там они с Маней уже решат, что делать. Глеб очень надеялся, что, получив сообщение Пугайло оставит в покое детей, а может и Марину отпустит. Дескать, пусть жена едет выхаживать дорого супруга, а за процессом реабилитации проследят его помощники. Они заинтересованы, чтобы болезный поскорее поправился, заговорил и точно указал координаты нахождения и денег и документов.
При самом плохом раскладе Глебу придется отдать бандитам все…, ну кроме денег, конечно. А может, они с Маней соберутся и уедут. Куда? Да хоть на Гоа. А почему, нет? Конечно, бизнес с отъездом придется оставить на партнера, канал переориентировать. Но это в самом крайнем случае. Откровенно говоря, из дома Глеб всегда уезжал не охотно, а обратно летел как на крыльях. Так что с трудом мог представить переезд куда-нибудь хотя бы даже всего на полгода. Казалось немыслимым остаться без уютных верандочек с диванами и креслами, увитыми летом виноградной лозой. Без норки, так называл свою спальню размером два на метр семьдесят, куда помимо кровати, подвесного шкафчика для одежды он умудрился втиснуть угловой стол. Зимой норка служила Глебу еще и рабочим кабинетом. У Мани норка своя, разойдутся каждый к своему компу и встречаются в гостиной. Весной Глеб переселялся с компьютером на веранду, и даже засыпал там. Свежий воздух – У Веранды были закрыты только две торцевые стены, так что спал Глеб практически на улице. Огромный плюс, если учесть его давние проблемы со сном. С детства он сова. Читал с фонариком фантастику под одеялом, когда был школьником. Позже в военном училище тоже умудрялся полуночничать. А уж теперь и подавно: засидится у компьютера, пока не упадет и не отрубиться. Случалось это всегда резко, – будто кто-то невидимый приходил и выключал мужика. А когда наутро Глеб обнаруживал себя заботливо укрытым спальным мешком, удивлялся, когда Маня умудрилась это сделать. Он еще подбирал музыку для ролика, а она уже видела десятый сон. Если смотреть со стороны эти радости жизни многим могут показаться слишком маленькими, чтобы за них держаться. Но для самого Глеба они значили слишком много.
Да, он мечтал переселиться туда где не бывает зимы, даже вполне явственно представлял себе как живет в стране, где всегда тепло, но каким то загадочным образом трансформировался на Канары или на Гоа с садом, домом, Маней и котами. Понимал – нереально, но можно хотя бы помечтать и порадоваться.
А потом, кто сказал что надо быть рациональным всегда, строить планы просчитывая каждый шаг? За пару дней с начала войны на Украине мир перетряхнулся и перевернулся. Люди едва успевали следить за калейдоскопом тревожных новостей. Им даже казалось – если выключить все сети, не смотреть телевизор и не слушать радио, то все будет хорошо. Но события дробятся на детали и настигают тебя в самый неожиданный момент. Вадим заболел не потому что по Донбассу бьют из крупнокалиберного оружия. Да и сам Глеб, когда завернул на площадь города Микулов, банально испить чашечку кофе и предположить не мог, что после встречи с Кузькиным его путь резко изменит траекторию. Он тогда еще не знал, что Путин признал мятежные народные республики и даже после этой новости мирового масштаба в чешских и польских провинциях ничего не изменилось. Или Глеб просто не заметил этих перемен?
Фары высветили на обочине две машины и четыре силуэта. «Авария?» – промелькнула мысль, а взгляд уловил руку, занесенную для удара. Только совсем приблизившись, Глеб увидел, как три крепких мужика избивают четвертого, он резко затормозил и вывернул руль, стараясь выехать на обочину встречной полосы. Субару истошно завизжал тормозами, и его развернуло на 180 градусов, при этом зад машины как корова языком, слизал двух драчунов с дороги. Третий замер с поднятой рукой и в тот же миг от удара в челюсть, кубарем отправился за собратьями в кювет. Глеб выскочил из машины, глянул на окровавленного мужика и махнул рукой.
– Быстрей садись! Поехали!…
Тот буквально свалился на правое переднее сидение, Глеб дал по газам. Пассажир тяжело дышал, промакивал рукавом кровь на лице, а субару, несся по световому коридору на всех парах, отыскивая съезд. Ему надо было срочно остановиться в стороне от дороги, выйти покурить осмотреть машину и подумать.
Наконец он свернул с дороги на грунтовку и скоро оказался в небольшом поселке. У дома с вывеской «Склеп» на крохотной стоянке Глеб припарковал субару. «Склеп», на польском, значит продуктовый магазин. Ночью он закрыт, стоянка пустовала и лучшего места, чтобы отдышаться просто не найти.
– Виктор. – Представился пассажир. – Спасибо.
Глеб тоже назвал себя и вышел. На правом заднем крыле он обнаружил вмятину, вот и весь урон от столкновения. Разглядывая небольшую вмятину, Глеб надеялся, что драчуны приземлились мягко, не ударились головами о какой-нибудь придорожный камень и остались живы.
Виктор тоже вышел. На полторы головы выше Глеба, плечистый накачанный он каждым своим движением источал силу.
– Хохлы, увидели мои номера, подрезали, и давай руками махать. Один нож достал, если бы не ты…
– А что с номерами не так?
– Белорусские, я домой из Австрии еду. Спрашивают: «Россия агрессор?!» Я плечами пожимаю, а дальше наезжают «Слава Украине!», я опять промолчал и получил первый удар.
– Патриоты значит, только родину защищают издалека…
Вот они шальные пули последних событий… Глеб достал из багажника бундуль с водой.
– Умойся я полью. И куртку надо поменять, кровь на ней и рукав оторван.
Куртку положили в пакет и отнесли в мусорный бак. Глеб выдал пострадавшему свой свитер и безрукавку. Виктор осматривал себя в зеркало заднего вида, провел пятерней по волосам. Приметное лицо: на левой щеке вызревает синяк, разбитая губа припухла.
– Тогда считать мы стали раны…– продекларировал Глеб, и мужики заржали, да так громко и от души, что другого слова в данной ситуации не подберешь.
– Что с документами?,– Отсмеявшись, спросил Глеб.
Виктор продемонстрировал бумажник – все на месте. И пояснил – в дороге, разное бывает. Теперь два года путешествую в командировочных штанах. Виктор продемонстрировал глубокий карман на бедре. Клапан закрывался на две пуговицы, а внутри два отделения с молниями. Глеб вспомнил, как в 90-е, ходил с кенгурушкой на животе, так называли тогда поясную сумку. Одна беда замок на ней ненадежный. Он и подвел в самый неожиданный момент – поехали с друзьями в Геленджик, решили прокатиться на подъемнике. Замок расстегнулся, и сумка улетела вниз. Хорошо приятель взял с собой детей на отдых. Подростки весь световой день обшаривали склон и нашли-таки кенгурушку в целости и сохранности. Глеб тогда вышвырнул сумку в мусорный бак, тут же купил другую, похожую на планшет. Длинный ремень регулировался под любой рост, Глеб перебрасывал ремень через голову на левое плечо, размещая сумку так, чтобы отделения сумки находились справа. Надежно и удобно. Правда, когда садился за руль сумку снимал и клал на заднее сидение. Случись ему экстренно выскочить из машины, планшет останется в салоне, а это не хорошо.
Раньше были другие варианты. Барсетку, с ремешком для запястья в Голландии он умудрился потерять. Случилось это ночью, остановился с перегонщиками у кафе, перекусили, двое вышли первыми, чтобы покурить, третий замешкался и пропал. 5 минут его нет, десять – не выходит. Пришлось отправляться на поиски. Обнаружилась пропажа в туалете. Молодой паренек впервые увидел клозет с автоматическими щетками. Паренек от такого сервиса сначала ошалел, потом принялся делать селфи. Раз пять спускал воду, фиксируя на камеру каждую деталь санитарного процесса. Спускается вода, параллельно льется жидкость типа утенка, и щетки по кругу начищают мыть унитаз со всех сторон. От увлекательного занятия его оторвали старшие товарищи. Перегон был сложным, до места ночевки оставалось часа полтора езды. Все хотели в душ и в люлю, так что досталось пареньку по первое число. Сели, отъехали пару километров и тут
Глеб вспомнил, что барсетку оставил на крыше машины. Поставил, пока курил, и забыл. А в ней налички 10000 евро, документы, кредитные карточки. Глебу повезло и тогда. Отыскал он в 300 метрах от места перекура сумку, правда по ней успели проехать несколько машин, пострадала только кредитная карта, с документами все обошлось. А часть денег из барсетки высыпалась. Подсвечивая вокруг телефонами, общими усилиями собрали, пересчитали – не нашлась только одна сотка. Глеб хорошо осведомлен о своей рассеянности, старается быть внимательным. Но получается не всегда.
– Деньги и документы водителя должны быть на трупе. – Виктор похлопал ладонью по бедру. И Глеб подумал, что надо приобрести и себе такие же командировочные штаны с вместительным и надежным карманом на бедре. Пассажир продемонстрировал емкость кармана вынув из него бумажник, салфетки пачку сигарет и две зажигалки. А напоследок извлек еще и антиковидный пузырек с септиком, пшикнул из него на разбитую губу.
Мужики стояли у машины, разговаривали. Но каждый думал о своем. Глеб о том сильно ли пострадали те на дороге, а что если в кювете два трупа, а третий без сознания?! Не дай бог! Виктор беспокоился о машине и грузе, в багажнике лежали запчасти для заказчика. Стоимость груза около 2000 евро. Жизнь она, конечно, дороже, но с большими долгами она эта самая жизнь будет и тяжелее и чернее.
– Что делать будем? – спросил Глеб.
– Надо бы фольксваген забрать. – Озвучил свои мысли Виктор.
– Можно вернуться, отъехали мы недалеко, километров на пять. А если на обочине будет полиция и скорая помощь…?
– Проедем мимо?
Глеб осмотрел нового знакомого, рукава свитера заканчивались в пятнадцати сантиметрах над кистями, безрукавка едва прикрывала спину. На правой руке свежая ссадина плюс синяк на лице – для полиции готовый экземпляр. Виктора конечно отпустят, разобравшись в ситуации. А вот Глеба отправят в кутузку – сначала за ДТП с пострадавшими, а потом после осмотра машины с одеждой, двумя паспортами Вадима, да еще и с пол лимона баксов… Запишут чего доброго в шпионы. Вот уж поистине – из огня да в полымя.
– Слушай, у меня для тебя куртка есть, вспомнил Глеб о мешке с одеждой Вадима. – Думаю, хозяин возражать не станет. Да не сможет пока.
Красный пуховик и кепка изменили облик белоруса. Виктор напялил еще солнцезащитные очки.
– Да, для маскировки неплохо, но только не ночью.
Напряжение стало спадать и оба почувствовали озноб.
– Сейчас бы горяченького глоток.
Нашлось и это. Термос Глеб заварил на стоянке, это значит где-то полтора часа назад, а походный синий кувшин температуру держит до четырех часов. Согрелись, закусили чай двумя квадратами шоколадки и решили вернуться к месту событий. Если все живы и покалечены не сильно, то с дороги вояки убрались быстро. Мало ли, белорус в полицию отправился. Живой Виктор для соловьев разбойников опасен. Скорее всего драчуны и Гольф не тронули, и стоит он, одиноко дожидается хозяина. Дорога местного значения, ночью машины там практически не ездят и времени прошло не больше получаса, даст бог все обойдется.
– А ключи от машины где?
Виктор лукаво улыбнулся и выудил из кармана связку – второй комплект.
– Хозяйственные вы белорусы. – Искренне восхитился Глеб вслух, а про себя добавил: «И везучие». Чтобы из такой передряги на своих ногах и с полным комплектом документов?!…
Логический анализ в любой ситуации лучший помощник. Через 15 минут они прибыли на место. Фары высветили одинокий Гольф с распахнутой водительской дверью. Багажник закрыт – что обнадежило.
– Сейчас пересаживаешься и уезжаем в связке. Теперь мне твоя помощь понадобиться. – Виктор кивнул. Пересел в Гольф, машина запустилась без проблем.
На рассвете они без приключений добрались до назначенного Букингом места, заселились в предместье Ольштена на ночлег. По дороге в магазине при заправке купили печенье, четыре пакетика растворимого кофе с молоком, орешки и пару бутылок воды. Перекусить хватит, решил Глеб, а полноценный завтрак они организуют утром. Теперь предстоит почиститься, отдохнуть. Неплохо бы поспать, но Глеб сомневался, что у него это получиться. Слишком много потрясений для одного дня.
В апартаментах помимо душа и кроватей был отличный балкон с двумя креслами столиком и пепельницей.
Глеб кивнул в сторону пепельницы:
– А ты говорил 60 евро за сутки дорого! Это же полный сервис. Пан Януш, еще и завтрак горячий к 9.00 обещал.
До завтрака оставалось без малого три часа. Виктор сразу включил чайник, засыпал в кружки по полторы ложки растворимого кофе и распотрошил пачку печенья. Глеб же включил компьютер, просмотрел телефон. От дочери Вадима пришло сообщение: «Папа в больнице, город Микулов. Не могли бы вы навестить его? Расходы мы оплатим. Позвоните мне пожалуйста». «Это непременно» – послал он Анжеле мысленный ответ, но только после завтрака.
Виктор позвал к столу, куда хозяйственный попутчик успел переместить из уцелевшей дорожной сумки половину круга домашней колбасы, 4 вареных яйца, и целую буханку хлеба. Продовольственное изобилие дополняла початая пачка масла нож, ложка и две пластиковые вилки, которые они прихватили на заправке. Ели с аппетитом, Глеб налег на колбасу, нахваливая ее. Нарушил диету, намазал маслом хлеб.
– «После сытного обеда, по закону Архимеда…» – начал Виктор курсантскую прибаутку, Глеб перебил и внес в нее коррективы:
– надо бы перекурить.
Мужики перебрались на балкон. И пошел разговор. Виктор закончил Рязанское десантное училище. Прошел две горячие точки, женился. Через неделю собирается отмечать юбилей совместной жизни. Живут с родителями в частном доме под Минском. Старшая дочь, Нина, уже заканчивает школу. Близнецы-сорванцы Витька и Митька ходят в третий класс. Жена и родители заняты хозяйством – корова, свои поросята, сад и огород. Не голодают, а вот копейку Виктор зарабатывает один. У стариков конечно пенсия, только что это деньги?! Раньше он с бригадой ездил на стройки по Европе. А после неудавшегося в стране переворота, с заказами стало сложнее. Теперь придумал возить под заказ запчасти. Не густо получается. Хотел было вернуться в армию по контракту, но жена сказала, как отрезала: «Не пущу!». Родители без колебаний приняли ее сторону:
– Дед твой родину защищал, бесплатную медицину, жилье, образование, а теперь за Нинкин институт придется уйму денег выложит! Случись что – воевать ты будешь за олигархов. А любы они тебе, сынок?
Виктор с отцом соглашался. Олигархов он не любил, считал ворами и предателями, но по службе откровенно скучал. Ему не хватало прыжков с парашютом, бега с препятствиями, армейского быта и шуток. В сельской школе взялся вести кружок самообороны, показывает ребятишкам простые приемы борьбы. Хоть какая-то отдушина. Но после неудавшегося переворота, о контракте он стал задумываться все чаще. Полагая, что, отстояв родину перед лицом врага внешнего, хватит сил и с внутренним разобраться. Дончане вон 8 лет на своем стояли, Ахметова послали куда подальше.
– Я здоровый крепкий мужик, качественно обученный, натренированный и дома
сижу. Контрактники получают сейчас больше, чем я смогу заработать. Да и заварушка сейчас на Украине, наслушался их пропаганды так, что руки чешутся. Сам видел, какие бэндэрюгенды разъезжают по Европе. Каждому не больше 25-ти, а как опасно заточены! По уму надо бы надавать им как следует, а потом показать всему миру – кто там геройски в окна луганских домов гранаты бросает. И почему.
Глеб слушал, молча кивал и раздумывал в каком объеме рассказать Виктору о собственной проблеме.
Почему-то он не сомневался, в ближайшие три четыре дня боевые навыки белоруса ему очень понадобятся. Решил изложить историю он начала до конца, рассказать обо всем по порядку, промолчав только о деньгах. Они, как известно, любят тишину.
Выслушав исповедь Глеба, Виктор предложил позвонить охотникам, отдать документы комп и с чистой совестью на свободу. Лучше конечно вернуть все в руки полковника, но где этого Пугайло искать?
Глеб с сомнением покачал головой – теперь он был в курсе пугайловской сделки, а значит уже мишень для нечистого на руку полковника. А у последнего возможности, похоже, немалые. Лучше бы сдать Пугайло военной прокуратуре. Отправить туда копии документов и дело с концом. Только нет Глеба уверенности в том, что спецы успеют заняться полковником до того, как он займётся детьми Кузькиных.
– Поторопился ты с рассылкой сообщений, дружище. – Посетовал Виктор. – Больного они возьмут под контроль, если уже клинику не обложили. Детей оставят в покое, но ведь и просекут – раз машина исчезла со стоянки после госпитализации хозяина, значит, есть еще кто-то в этой теме. Будут искать и найдут, не сомневайся. Готовиться надо к этой встрече! Хорошо готовиться. – Белорус сжал кулаки. Глеб тоже сжал свои и невольно отметил, что у него эти кулаки в три раза меньше.
– Согласен. Мне бы скорее до дома добраться, жену подготовить. Партнера. Сдать машину и обратно самолетом за джипом. Оформить купимас – продавимас не проблема. Даже бланки есть, и документы от машины с собой. Поменяю перегонные номера и можно гнать машину, охотники ее не срисуют.
Оба замолчали и прикурили по новой сигарете. В дверь постучали – Януш пригласил на завтрак.
Глава 7
Просыпаться следует медленно, по капельке выдавливая из своего состояния сон. Чтобы, открыв глаза ты понял, что день встречает тебя ласковой улыбкой. Любой человек живет с мыслью, что любые проблемы ненадолго, решишь и заживется тебе спокойно и радостно. С этой святой верой и следует приступать к завтраку.
Глеб пять раз открывал и закрывал глаза, стараясь понять где находится. Только что Маня звала его на блинчики, он нежился под одеялом на веранде и слышал, как шипит сковородка. Блины у Мани получались ажурные и тонюсенькие. А он все лежал и в полудреме делал непростой выбор – понежиться еще или отправляться на блины. Выбрал последнее и открыл глаза. Взгляд уперся в скошенный потолок, жаль не дома, а значит Маня с блинами не что иное, как реабилитационный сон. Глеб переместил взгляд – за окном маячит чей-то силуэт.
«Гугл, Гугл, кто я? Гугл, гугл, где я? Гугл, гугл с кем я?». Разработчики новых технологий как пить дать ориентировалась на человеческую лень – зачем рыться в справочниках, запоминать факты, названия и время, проведи пальцем по экрану, нажми на пару кнопок и все что тебе надо знать в данную минуту узнаешь. Еще 15 лет назад Глеб не умел включать компьютер, а теперь без айфона не пойдет даже чистить зубы. Телефон должен просто лежать рядом – так спокойнее. Достижения науки и техники постепенно, но верно вырабатывали в инстинктах поведения и новые реакции. Получив в руки советчика по любому вопросу в виде айфона, люди массово повыбрасывали из квартир все справочники, разобрали книжные полки. Типа, зачем пыль собирать. Телефон маленький, легко помещается в кармане или сумке, всегда под рукой, всегда к услугам. Справка, новости, фильм, связь с родными и знакомыми. Здесь тебе и библиотека, которую не разместишь в квартире. Стоит вслух задать вопрос типа «А что это за город такой, Ольштын?» и получаешь мгновенный ответ: «Погугли, узнаешь». Гуглить Глеб не стал, ориентация в пространстве постепенно прояснилась. На рассвете они приехали в город Ольштын, помылись, поели, поспали. На балконе, Виктор которого Глеб буквально подобрал на проселочной дороге. Под рукой телефон, барсетка с документами. На столе открытый компьютер, у двери дорожная сумка с расстегнутой молнией, и распахнутыми краями. Открытая?! Глеб мигом катапультировался из кровати и ринулся к сумке, запустил руку, нащупал плотный сверток. Облегченно ухнул, вжикнул молнией и переместил ценную поклажу в угол.
Часы показывали 15.30. Поздновато для утра, хотя, как посмотреть – спать они с Виктором улеглись в 10.30. Пять часов сна в дороге это нормально, теперь поесть и за дела. Пока светло посмотреть город, экспресс-экскурсия обязательная часть программы. Они с Маней в Ольштыне уже были. Тоже проездом, но провели здесь часа четыре. В семейном архиве есть снимок: Маня в джинсах и футболке у алого кадиллака, а за спиной высотой в пятиэтажный дом так называемые Высокие ворота крепости. В своих путешествиях за десять лет они успели посетить как минимум три десятка городов, задерживались не везде, но снимали всегда. Некоторые кадры получались настолько удачными, что сами собой всплывали в памяти вместе со временем и обстоятельствами в которых они были сделаны. У телевизионщиков есть правило – не снято, значит, не было. Время показало – так оно и есть. Перелистывая архив Маня сокрушалась, а что как посбивают спутники, отменят интернет, исчезнет электричество и у нас не останется своей семейной истории. Да что там у нас – в мире не останется.
Глеб уловил воркующие нотки в речи Виктора и подумал – с женой говорит. Виктор вернулся, махнул рукой.
– Ольга переживает, сестра звонила из Одессы, звала ее с детишками к нам, выехать не могут. Даже на улицу лишний раз не входят, бояться встретить какого-нибудь недоросля с автоматом. На днях оружие раздавали всем желающим. Говорит нацики из города никого не выпускают. По сути в заложниках держат и своих и чужих. Когда уже Одессу отобьют…– Виктор включил чайник, привычно насыпал в кружки по ложке растворимого кофе.
Глеб одобрительно наблюдал за этими действиями. Хлеб, масло, колбаса, печенье – вчерашний продуктовый набор быстро материализовался на столе…
– Что там еще по фронтовым сводкам, Харьков не взяли?
– Окружили. У батьки договорились, что откроют для беженцев гуманитарные коридоры.
Виктор привычно сказал, «У батьки», хотя переговоры проводились в Гомеле, но это у «батьки» звучало информационно емко, так почтительно Виктор называл «диктатора», которого совсем недавно под соусом народного недовольства, западные партнеры пытались свергнуть, а еще лучше убить. Виктор с семьей тоже народ, та часть которая не ходила по улицам Минска, требуя демократии, лучшей жизни, ананасов и вообще всего хорошего. И эта часть в тысячи раз превосходит число бузотёров с флагами на площади. Батька не испугался, страну не покинул, как Керенский и Янукович. Он вообще нестандартная политическая фигура, умудрился в стихии капиталистического рынка, сохранить белорусский островок социализма. Революция достоинства в Минске не победила, а народ по мнению Виктора живет достойно. А батьку своего теперь белорусы, наблюдая за военными сводками Украины, благодарят.
– Мы многого не знали в сентябре, Нина начиталась в интернете, и рвется в Минск. «Там вся молодежь, весело, буду потом детям рассказывать, как новую жизнь начинали». Хоть в погреб под замок сажай. Жена плачет, дед с бабкой увещевают Нинку. А я ремень принес и всыпал ей от души. Подулась пару дней, а потом, когда все улеглось, призналась – свидание ей ухажёр на площади назначил. Познакомились по интернету, и должна была Нинка на реальное свидание идти. Почему-то обязательно в белом платье. Там таких девчонок в белых платьях целая колонна на свидание пришла.
– Время многое объяснит и рассудит. У нас в Белоруссии, в России и на Украине все наладится. – зафилософствовался Виктор.
По его философии получалось – пройдет время, люди вернуться к привычной жизни. Они всегда возвращаются, спрячут горькие воспоминания в потайной уголок памяти, чтобы они не мешали жить, растить детей, внуков. Работать, сажать картошку, варить варенье и надеяться, что своим трудом человек пополняет копилку светлого будущего для детей своих, внуков и правнуков. А как иначе жить? Надо чтобы спокойно было в настоящем, заманчиво в будущем, а прошлое в памяти, как опыт и урок.
Глеб, слушая, соглашался. Войны были во все времена, и по разным поводам. И Ольштын за свои шестьсот лет менял владельцев. Так было практически на всех европейских землях. Хозяйничали здесь и тевтоны, и шведы, и поляки. А историческая память живет строениями, известными именами. В Ольштене жил и работал Николай Коперник. Он вошел в мировую историю как автор целого ряда астрономических открытий. Представьте, Коперник был мэром Ольштына, правда давно, еще в начале 16 века. Забот у мэра, как правило, много, Коперник заселял людьми окрестные села, следил чтобы в городе была вода, продукты, порядок. Ученый успел составить целый трактат о денежной единице. Глеб подумал, что скорее всего, Николай Коперник был совой. Одно непонятно, когда он вообще умудрялся спать, ведь наблюдать за небесными светилами можно только ночью, а днем приходилось выполнять обязанности мэра. Коперника жители города чтут, на стене в апартаментах Виктор долго рассматривал его портрет, потом залез в Гугл и все выяснил про забавного старика и про три остальные картины маслом с изображением замка, костела и крепости. Не всегда Ольштын был спокойным и уютным городом, он пережил четыре пожара, в начале семнадцатого века эпидемию чумы, которая уничтожила почти целиком население города.
Новая напасть – ковид-19 практически уничтожил туристические потоки. Люди надели маски на улицу выходили в случае крайней необходимости, ворчали, но послушно сидели по домам чтобы не заразиться. С надеждой ждали спасительной вакцины. Казалось это навсегда – в гости больше никто ходить не будет. А сегодня ковидная напасть можно сказать исчезла, о ней практически перестали говорить, на повестке дня вторжение России на Украину. События трагические, тут не поспоришь, но и они скоро уйдут в историю. Информационная пыль осядет, а вокруг из тумана лжи будут проступать реальные картины, сложив которые в мозаику каждый желающий думать и понимать, сможет оценить реальность и определить свое крохотное местечко в ней.
А пока мир оказался под ковровыми информационными бомбардировками. И неважно из какой точки мира запустили кассетными снарядами фэйки, и какой силы «ядерной ложью» их начинили. Новые технологии форматируют мир по-новому, точными ударами поражая каждого вирусами ненависти и страха. Подключился к сетям и все ты стал мишенью. Цель этого обстрела испугать, разозлить пробить эмоциональную защиту каждого и взрослого и ребенка. Информационную пристрелку начали 8 лет назад, и поднаторели настолько, что сначала свели с ума целую страну Украину, а затем и весь мир.
