Мария Згурская
50 знаменитых загадок Средневековья

Полная версия

Называя монстров знаками грядущих несчастий, Паре не фокусируется на этом, ему это не интересно. Он также не задается целью дать строгое определение монстра. Подлинный интерес он проявляет к причинам их появления. Таких причин Паре называет 13: слава Господня; гнев Господень; чрезмерное количество семени; слишком малое количество семени; воображение; большая или малая величина матки; поза беременной; удары по животу беременной; наследственные болезни; порча или гниль (семени); смешение семени; действия злобных нищих; демоны или дьяволы. Каждому описанному фактору соответствует определенный тип врожденной патологии.

Возникновение образов различных странных существ, чудовищ, мифических тварей и прочих аномальных явлений в античной и средневековой традиции объясняется, несомненно, психологической потребностью человека воплощать свои страхи в конкретных образах, чтобы от этих страхов освободиться. Представления о чудовищах тесно связаны и с представлениями о пространстве, и с иррациональными страхами человека перед незнакомым и недоступным. Чем дальше от знакомого мира, тем страшнее и фантастичнее выглядят чудовища.

Лапидарии: загадки драгоценных камней

Он уже не рвался в краеугольные камни, а довольствовался скромной ролью камня преткновения.

Феликс Кривин

Пожелтевшие страницы старинных пергаментов хранят множество тайн, загадок и аллегорий. Лапидарии, флорарии, бестиарии в идеальной библиотеке Средних веков стояли на почетном месте. Миниатюры, чьи краски не выцвели и по сей день, перемежались с описаниями далеких неведомых земель, рассуждениями о целебных или, наоборот, ядовитых свойствах, с представлениями «о природе вещей». Границы, определяющие специфику каждого жанра, были достаточно прозрачны, потому что сами представления о живом и неживом в средневековом сознании были определены весьма нечетко.

Но, говоря современным языком, бестиарии все-таки описывали в большей степени фауну, флорарии – флору, а лапидарии – все то, что относится к миру «неживой природы». Камни и то, что человек того времени причислял к ним (органические объекты, такие как кораллы, янтарь, продукты жизнедеятельности живых существ и прочее), безусловно, занимало огромное место в различных областях его жизни. Они являлись и мерилом ценностей, и магическими амулетами, и украшениями, и медицинскими снадобьями, и ядами, и противоядиями… Мир камней для человека того времени был менее доступен для познания, чем мир растений и животных, и поэтому считался загадочным, таинственным и даже волшебным.

Необъективность знаний человека, несовершенство технологии и орудий обработки, сопротивление обрабатываемого материала – все эти трудности приводили к возникновению легенд и поверий о душе камней, их магических свойствах. Камень становится не просто ценностью или украшением: это уже амулет, талисман – охранитель владельца, пособник в делах, покровитель влюбленных, врачеватель больных. Нет практически ни одной древней цивилизации, которая бы избежала культа камней-талисманов. И нет ни одного народа, не создавшего поверий, связанных с камнями. Нет и религий, которые бы не использовали эти мифы в своих обрядах, ритуалах и таинствах. Осмысление сведений о камнях было ограничено теорией божественной сущности всего земного, отсутствие знаний и элементарной грамотности порождало путаницу минералогических, религиозных, суеверных и мистических представлений. Античные труды Теофраста, Плиния Старшего, Плиния Младшего, Витрувия насыщены поэтичными, но, увы, не всегда соответствующими истине рассуждениями. Средневековые лапидарии стали преемниками античных традиций, но также внесли и свою долю в информационный хаос.

Наиболее древние упоминания о камнях содержатся в клинописных текстах Шумера и Вавилона. О каких камнях шла речь, точно определить удалось лишь в немногих случаях, и достоверным можно признать, что уже тогда человек выделял лазурит, нефрит и сердолик, которые считались камнями священными и помогающими в определенных ситуациях. Верования о камнях древних египтян известны детальнее благодаря обычаю мумифицирования умерших, при котором в одежды мумии вкладывались и каменные похоронные амулеты. Тексты, регламентирующие похоронные обряды, были канонизированы и сохранились в так называемой «Книге мертвых», в которой описаны камни для амулетов и их особые свойства. По сохранившимся каменным амулетам было установлено, что египтяне знали лазурит, сердолик и другие разновидности халцедона, бирюзу, яшму, малахит, горный хрусталь, полевые шпаты, обсидиан, янтарь и кварцит.

Пифагор (580–510 до н. э.), Платон (427–347 до н. э.) и Аристотель (384–322 до н. э.) упоминали о целебных или охранительных свойствах камней. Наиболее полный из дошедших до наших дней источник сведений о камнях, конечно, представлен «Естественной историей» Плиния Старшего (23–79 н. э.). В ней автор подробно излагал распространенные в его время представления о магических и целебных свойствах камней, сопровождая описания комментариями скептического, а порой и саркастического характера. Александрийский ученый Плутарх (45—127 н. э.) составил свод сведений о камнях, их лечебных и магических свойствах. В это же время Диоскорид из Киликии, врач, написавший фармацевтический труд «О врачебном материале», кроме 600 растений описал и около 30 минералов, полезных, по его мнению, при изготовлении лекарственных смесей.

В древнейшем документе иудейской и христианской религий – Пятикнижии (древнейшей части Ветхого Завета) – описаны 12 камней нагрудника еврейских первосвященников, а в Новом Завете – 12 камней-оснований стены мифического города Нового (Небесного) Иерусалима, причем списки камней отличаются в 6 случаях из 12. В самой Библии нет точных указаний на магические свойства камней нагрудника, но толкователи и комментаторы Талмуда (развернутого комментария на Пятикнижие) создали целую теорию, посвященную подобным свойствам. Описание камней нагрудника еврейских первосвященников привел в своей книге «Иудейские древности» и современник Плиния и Плутарха римский историк Иосиф Флавий (37–95 или 100 н. э.). Сам он принадлежал к одной из знатных семей Иудеи, мог видеть эти камни до разрушения Иерусалимского храма римлянами в 70 году. Можно с уверенностью утверждать, что вера в особые свойства камней была распространена у всех народов Средиземноморья. Об этом говорят греческие авторы, хотя они вряд ли знали священную книгу евреев, перевод которой на греческий язык был выполнен только в III веке до н. э. уже в Александрии Египетской (Септуагинта).

Большую популярность приобрело письмо епископа Саламина (на Кипре) Епифания (310–403) византийскому комментатору Библии Диодору, епископу Сицилии. Это письмо было названо «О двенадцати камнях» и содержало описание камней нагрудника. Полный греческий текст письма не сохранился, известны только его конспективные пересказы и переводы, сначала на коптский, латинский и сирийские языки, в X веке – на армянский и грузинский, а в XI веке – на болгарский и древнерусский. Наиболее полным считается грузинский извод (конспективный перевод) X века. В XIII веке новый перевод работы Епифания на армянский язык выполнил Мхитар Айриванеци, сопроводив описание камней указаниями их магических свойств, известных армянам его времени, что не всегда совпадало с представлениями Епифания.

Сочинения же европейских авторов о лечебных свойствах минералов представляли собой в основном комментарии к трудам античных писателей и врачей, прежде всего – Теофраста и Плиния. В Средние века сочинение Теофраста «О камнях» послужило основой для множества подражаний. Одним из основных источников сведений о лечебных и магических свойствах камней, наряду с античными сочинениями, был также обширный трактат Бируни «Собрание сведений для познания драгоценностей». Он содержит не только описания камней, но и связанные с ними предания. Целебным свойствам минералов уделено большое внимание в «Космографии» Аль-Кавзини (XIII в). Автор этого увлекательного сочинения рассуждает о лечении глаз свинцовым блеском, о пользе питья из хрусталя, о свойстве квасцов останавливать кровотечения, о сверлении камней в мочевых протоках с помощью алмазного сверла, о лечебных свойствах магнита. Уже в период позднего Средневековья «Космографию» сравнивали с «Естественной историей» Плиния, а Кавзини получил прозвище «восточный Плиний».

В 635 году епископ Севильи в Испании Исидор составил новое описание камней Библии, и именно на него ссылались вплоть до XII века, когда более популярными стали труды Марбода, а затем и Альфонсо X.

Большинство лапидариев основано на классическом труде – «Книге камней», написанной между 1067 и 1081 годами. Текст этого самого известного лапидария принадлежит перу епископа города Ренна в Бретани Марбоду (1035–1123). Он написан в виде дидактической поэмы о целебных и мистических свойствах камней. Епископ Марбод утверждал, что Господь наделил драгоценные камни даже большей силой, чем травы. Этот труд во многом продолжал традиции античных авторов. Каждая из 60 глав поэмы Марбода посвящена какому-либо драгоценному или полудрагоценному камню, минералу или «камню», образующемуся во внутренних органах животных или птиц. Епископ Марбод описал 60 камней, но в настоящее время из них можно идентифицировать только 30. Исследования показали, что он пользовался книгами Иосифа Флавия и Плиния, также часто использовал материалы Исидора Севильского.

Лапидарий короля Кастилии Альфонсо X Ученого (1221–1284) был составлен как сводка известных к тому времени в Испании сведений о камнях, главным образом по арабским (мавританским) источникам, включавшим данные из сирийских (халдейских) оригинальных, а чаще компилятивных трудов. Это сочинение не получило широкого распространения в Европе, так как было написано на испанском языке, а не на латыни – языке ученых того времени (Альфонсо X обязал все общественные документы писать по-испански). Кроме того, названия камней во многих случаях были арабскими, непонятными для других европейцев, кроме испанцев, которые на протяжении почти шести столетий жили бок о бок с маврами.

На Руси знали западных авторов, и в составленный для киевского князя Святослава Изборник 1037 года вошли переводы работ Иосифа Флавия, Епифания, Георгия Амартола, Козьмы Индикоплова и других авторов, так или иначе касавшихся камней-самоцветов. Торговые связи с государствами Средней Азии, Закавказья и Иранского нагорья позволяли получать информацию из Бухары, Хорезма, Персии, Индии, Грузии и Армении. Так что наши предки были знакомы с представлениями о камнях.

В XI веке были созданы труды среднеазиатских ученых Бируни (Абу Рейхан Мухаммед ибн Ахмед аль-Бируни, 973 – около 1051) «Собрание сведений для познания драгоценностей» (1048) и Авиценны (Абу Али аль Хусейн ибн Абдаллах ибн аль-Хосан ибн Али ибн Сина, около 980 – 1037) «Канон врачебной науки». Любопытно, что выдающийся врач своего времени Авиценна говорил, что все камни чем-нибудь полезны, а математик и астроном Бируни ничего не принимал на веру и описания камней нередко заканчивал словами: «Опытом это не подтверждается» – или еще резче: «И нет конца этим бредням».

Аббатиса монастыря Хильдегарда из Бингена (1098–1179) изучала медицину и лечила больных по долгу христианского милосердия. Она знала Плиния, многое почерпнула у Константина Африканского (1020–1087), ученого монаха, переводившего на латинский язык труды корифеев арабской медицины, и у Марбода Реннского. Ею описаны 25 минералов, причем рекомендации всегда очень конкретны: камень нагреть и прикладывать к больному месту, или пить воду, в которой лежал нагретый камень, или часто и подолгу смотреть, например, на изумруд.

Минералы исследовал выдающийся европейский ученый Альберт Болыптедский (1193–1280), и его труды, названные последователями «Большой Альберт» и «Малый Альберт», охотно цитировались авторами Средневековья. В своих трактатах о минералах он подробно описывает тайные свойства камней, кое-какие из которых он сам проверил на опыте. В том же трактате он заявляет, что геммы с резными изображениями наделены мистической силой, особенно если они произведены самой природой, без вмешательства человека. Такие идеи вплотную подводят к практике изготовления талисманов – магических изображений, медалей и печатей, призванных защищать своего владельца. Ученые древности и Средневековья считали, что всеми своими чудесными достоинствами эти предметы обязаны влиянию звезд, ибо, «согласно Аристотелю, земными событиями управляют небесные тела».

В 1669 году в Амстердаме была издана на армянском языке «Книга историй» Аракела Таврижеци, настоятеля Эчмиадзинского монастыря. Эта книга содержала две рукописи неизвестных авторов, которые по всем признакам относились к X–XII векам и были посвящены верованиям о камнях, существовавшим в то время.

С развитием естественных наук книги о необычных свойствах камней стали считаться сборниками сказок и легенд, народных преданий и суеверий, недостойных внимания серьезных читателей, и лишь в конце XIX – начале XX веков стали появляться работы, посвященные этим страницам истории цивилизации. Большая сводка преданий и легенд о драгоценных камнях была опубликована нью-йоркским минералогом Дж. Ф. Кунцем в 1913 году (репринтно переиздана в 1971 году), и в том же году обзор поверий о камнях сделал в своих лекциях пражский минералог профессор Карел Тучек. Исследователи предприняли серьезные попытки понять, какие же научные факты лежат в основе поэтической минералогии, существуют ли ответы на загадки, которые хранят старинные манускрипты, на страницах которых тесно переплелись правда и вымысел, факты и легенды.

Лапидарии как своды знаний о минералах хранили в себе самые разнообразные рассказы о чудесных свойствах камней, описания как реалистических, так и самых фантастических рецептов с применением камней в различных видах для лечения болезней и совершения всевозможных магических манипуляций. Вот что писал об изумруде Марбод Реннский:

 
Все, что зеленого есть, изумруд превосходит красою;
Видов двенадцать его, говорят, существует на свете.
Лучшая форма у тех, что имеют ровное тело:
Камень удобен такой, говорят, испытателям: таинств,
Если провидеть хотят и давать по воде предсказанья.
Множит сей камень богатства, нажитые благочестиво,
В случаях всех наделяя слова убеждающей силой:
Словно само красноречье находится в камне подобном.
Если подвешен на шею, смирит лихорадки свирепость,
Способом: тем: же лечить и падучей страдающих может,
Лечит лекарством зеленым поникшие в дряхлости узы,
И полагают, что он отвращает неистовство бури.
И сладострастия он, говорят, умеряет порывы.
Зелени большей он может достичь и красы совершенной,
Если вином орошен и намазан: зеленой оливкой.
 

Часта в лапидариях антропоморфная тема: камни имеют «душу», испытывают эмоции. Есть сосуществующие и антагонистические камни – «дружественные», которые могут носиться одновременно одним человеком, и «враждующие», которые приводят при одновременном ношении к болезням, потере сна и прочим неприятностям. Камни, как люди, обладают характером и могут испытывать друг к другу приязнь или неприязнь.

Есть ли у подобных утверждений реальная основа? Скорее всего подобная постановка вопроса представляется лежащей в сугубо эстетической сфере, но нужно отдать должное наблюдательности авторов лапидариев. Действительно, если были использованы разные украшения одновременно, могут наблюдаться описываемые болезненные симптомы, но речь идет не о камнях, а о металлической основе – оправах украшений. Одновременное ношение золотых и серебряных или еще каких-либо разнометаллических вещей приводит к эффекту пусть слабого, но электролиза. А это у людей нервных, чувствительных и болезненных часто вызывает неприятные ощущения, вплоть до экземы и воспалений. Так, у одной женщины, много лет носившей серебряные сережки и затем сменившей их на золотые, мочки ушей начали гноиться – налицо электролитический эффект от взаимодействия золота и микрочастиц серебра, оставшихся в коже.

По мере совершенствования знаний о камнях, разработки новых видов огранки, облагораживания и окраски камней накапливались и суеверия, связанные с камнями. Ведь часто человек, будь то древний грек, средневековый европеец или современный американец, хочет иметь не просто красивую вещь, а амулет, талисман, нечто таинственное и могущественное.

Светские правители и князья церкви со страстью коллекционировали перстни, геммы, драгоценные камни. Естественно, с ростом этих коллекций ширилась молва о них, распространялись и всяческие легенды, крепли суеверия.

Считали, например, что перстень лидийского царя Гигеса мог сделать своего владельца невидимым. Осторожный английский король Иоанн Безземельный не расставался с перстнем, украшенным бирюзой. В те времена считали, что бирюза обнаруживает яды и предохраняет владельца от отравлений. Изумруды и сапфиры тоже нередко украшали золотую королевскую посуду, поскольку считалось, что они, как и бирюза, помогают обнаружить подсыпанный в пищу яд. Описывая обстоятельства смерти короля Иоанна Безземельного, английский историк XVI века Рафаэль Нолиншед упоминает о возникших у короля подозрениях, что поданные ему груши были отравлены, «поскольку его драгоценные камни тут же покрылись влагой».

В магической силе своих перстней уверяли окружающих, а может быть, и сами в это верили, французский король Филипп Красивый, русский царь Иван Грозный, шотландская королева Мария Стюарт, писатели и поэты более поздних времен: Вальтер Скотт, Франсуа Рабле, Оскар Уайльд, Оноре де Бальзак, Александр Пушкин.

В лапидариях содержались сведения о разнообразных оккультных и астрологических потенциалах драгоценных камней, дошли отголоски этих знаний и до наших дней в виде всевозможных рассказов о камне – талисмане, имеющемся у каждого человека и зависящем от даты его рождения. Впервые месяц рождения связал с определенным камнем уже упоминавшийся епископ Севильи Исидор в 635 году. А к XIII веку обширная литература по магическим свойствам камней буквально захлестнула Европу. Святые отцы, пересчитывая и используя «практически» свои драгоценности и будучи в средневековой Европе единственными, по сути, носителями «книжного знания», не забывали также описывать действительные и мнимые свойства этих камней. Появляются книги на французском, английском, голландском, испанском, итальянском, латинском, немецком языках, а также переводы с арабского, персидского; пересказывают и записывают легенды, сказки и приметы на эту тему.

Химические и прочие свойства минералов объяснялись с позиции символического смысла. Природа вообще виделась средневековому человеку огромным хранилищем символов.

Жак Ле Гофф пишет: «У камней и цветов символический смысл совмещался с их благотворными или пагубными свойствами».

Средневековая медицина была интереснейшим собранием разнородных сведений, свидетельствующих о том, что человек того времени был превосходным наблюдателем, истолковывал увиденное часто довольно своеобразно. Когда из наблюдений нужно было делать выводы, безудержная фантазия, одержимая желанием чуда, вела к поэтичным, но ложным умозаключениям. Тезис о том, что подобное нужно лечить подобным, приводил к весьма занятным казусам. Анемию («бледную немочь») лечили принятием внутрь растертого жемчуга или, видимо, по принципу «от противного», – рубинами, красной шпинелью.

Камням, найденным во внутренностях убитых зверей и птиц, традиционно также приписывали магические и целебные свойства. С помощью камня из желудка голубя рекомендовали лечить рак; камень, извлеченный из печени или желчного пузыря быка, растирали в порошок и применяли для лечения глазных болезней. В средневековой Европе, а также в эпоху Возрождения бытовало поверье, что камни из желудков или гнезд ласточек помогали при лечении эпилепсии; камень из сердца оленя – при лечении сердечных болезней и кровотечений; камень из головы дикобраза – от головной боли. Особенно ценился «драконовый камень», извлеченный из головы пресмыкающихся. Ему приписывали способность лечить проказу.

На картине великого Иеронима Босха (ок. 1460–1516) «Операция глупости» бродячий медик извлекает из головы своего пациента якобы образовавшийся там «камень глупости». Отношение художника к такого рода трюкам отражено в различных символах: перевернутая воронка означает, что врач – шарлатан, книга на голове монахини олицетворяет показную мудрость странствующих проповедников, а тюльпан, извлеченный из головы несчастного больного, традиционно отождествлялся в Голландии с золотом. Выманить деньги – это и есть цель всей троицы проходимцев, которым удалось сбить с толку излишне доверчивого пациента.

«Камни» органического происхождения, по мнению многих авторов, могли использоваться в качестве противоядий. Их либо толкли в порошок, разводили водой и принимали внутрь, либо оправляли в золото и носили в перстне. Считалось, что от такого камня, опущенного в кубок с напитком, яд теряет силу. Самым распространенным талисманом от отравлений был безоаровый камень, который привозили из восточных стран. Само название безоара, как полагают, происходит либо от арабского «безодар» – ветер (то есть вещество, которое рассеивает силу яда подобно тому, как ветер разгоняет тучи), либо от персидского «падсарх» – противоядие. О происхождении безоара говорят легенды, одна из которых изложена арабским врачом XII века: «Самый лучший безоар образуется на Востоке вокруг глаз оленя. Большие олени в этих странах едят змей, чтобы становиться сильнее, и перед тем, как почувствовать себя дурно, спешат броситься в холодную воду, в которую погружаются с головой… Когда начинает течь из глаз, то эта влага, накапливаясь под веками, сгущается, застывает, плотнеет… становится твердой, как камень, и впоследствии, при помощи трения оленя о дерево или другой предмет, опадает. Этот-то безоар и есть наилучший и самый полезный в медицине». Безоар, который ценили дороже золота, в действительности извлекался из желудка жвачных животных. Постепенно любое похожее на камень противоядие стали называть безоаром.

Однако далеко не все «средневековые суеверия» заслуживают лишь иронии и забвения, даже если речь идет о таких, казалось бы, невероятных вещах, как использование безоара в качестве противоядия. Около тридцати лет назад американский химик Э. Бенсон, исследуя камни, извлеченные из желудка жвачных животных, предположил, что они действительно способны обезвреживать соединения мышьяка. Между фосфорно-кислыми солями, которые в большом количестве содержатся в камне, и ядовитыми соединениями трехвалентного мышьяка происходит реакция обмена: вместо соли мышьяка в раствор переходит безвредное соединение фосфора. Кроме того, пятивалентный мышьяк связывается в нетоксичный комплекс белковыми соединениями безоарова камня. Так что еще неизвестно, прав ли был Наполеон, когда велел бросить в огонь безоаров камень – подарок персидского шаха. Император не верил в «пустые суеверия».

Почему, изучая свойства безоара, Бенсон рассматривал его взаимодействие именно с соединениями мышьяка? А потому, что это был один из самых известных и популярных минералов для «внутреннего употребления». Греки познакомились с мышьяком уже в IV веке до н. э. после походов Александра Македонского в Азию. Под названием «мышьяк» обычно подразумевают «белый мышьяк», или окись мышьяка. Диоскорид дал мышьяку название «арсеникон» (лат. «сильный»): врачи применяли его в малых дозах как сильнодействующее лекарство. В больших дозах он поражает внутренние органы человека, кровь, кожу и слизистые оболочки, при растворении не дает окраски и запаха. В Средние века европейским алхимикам были хорошо известны ядовитые свойства мышьяка. Со временем он вытеснил растительные яды и стал основой большинства ядовитых смесей.

Кстати, интересна разгадка роли столь любимой Иоанном Безземельным бирюзы как индикатора присутствия яда в жидкости или пище. Известно, что яркий голубой цвет бирюзы со временем становится более тусклым, как говорят ювелиры, бирюза «умирает». Современные ученые-химики установили причину такого явления. Бирюза – это сочетание водного фосфата меди и алюминия, со временем происходит процесс нарушения ее химической структуры и, следовательно, цвета. Бирюза довольно неустойчива химически, она легко впитывает жиры, поглощает влагу, под действием диоксида углерода (С0₂) воздуха постепенно теряет свой небесно-голубой цвет и делается более зеленой. На солнце она медленно обесцвечивается, поэтому средний срок жизни камня не превышает двадцати лет. Некоторые химические вещества могут ускорять этот процесс, при этом они могут – по совместительству, так сказать, – быть ядами для человека.

Распространение ядов в эпоху позднего Средневековья, а потом и Возрождения сделало весьма актуальным изучение противоядий – антидотов. Во многих медицинских школах составлялись сборники лекарств и противоядий. Часто основой для них служил «Антидотарий» знаменитой медицинской школы в Салерно. Он содержал точные весовые прописи лекарств, впервые была введена весовая единица – гран, равная весу одного пшеничного зерна средней величины, а также другие единицы (скрупула, драхма, унция). Введение этих единиц позволило врачам более точно определить разовую, суточную и недельную дозы лекарств для изучения их фармакологического действия, а аптекарям ввести государственную таксу на лекарства.

Часто ядами становились и вполне химически нейтральные вещества, вопрос был в способе их применения. Например, весьма популярным рецептом от разнообразных хворей были толченые драгоценные камни, чаще всего изумруды и рубины.

Лапидарий короля Кастилии Альфонсо X называет рубин удаляющим печали и дающим радость. «Кто его носит, не будет испытывать огорчений, а если камень истолочь в порошок и смешать с сердечным лекарством, то он будет очень эффективным для лечения воспалений и разрушения сгустков крови». Видимо, к лекарству рубин добавляли для усиления его кардиотонического действия.

Истолченный в порошок изумруд давали детям при туберкулезе легких (чахотке). Порошок, смешанный с медом, принимали кормящие матери в качестве лакгогонного средства. Толченый изумруд принимали внутрь при укусе змей. Изумрудным порошком лечили также проказу, печеночные и желудочные болезни.

«Изумруд, помещенный в изголовие постели, излечивает от ипохондрии, предотвращает кошмары, успокаивает биение сердца, содействует успеху предприятия и рассеивает тоску. Изумруд не терпит нравственной нечистоты и лопается при удовлетворении преступных желаний. Толченый изумруд, принятый в питье, обезвреживает яд, колдовство и спасает ужаленных ядовитыми гадами, и положенный под язык, сообщает дар предсказания» (Альберт Великий. «Трактат о минералах»).

«Изумруд толчен и принять внутрь в питие весом против седьми зерен ячменя, тогда от окорму смертного избавляет человека. Атце кто на изумруд часто зрит, тогда зрак человеческий укрепляет: и очи от прилучающихся недугов во здравии сохраняет и носящему его веселость наводит. Тот же камень, толчен в питии принят, пользует прокаженных и печени желудковым болезням помогает» (русский «Старинный лечебник»).

Одна проблема: измельчать твердые горные породы в тех условиях было весьма сложной задачей. В полученном таким образом порошке практически всегда содержались микроскопические частицы, имеющие форму игл и острых пластинок. Эти частицы легко травмировали желудочно-кишечный тракт, вызывая внутренние кровотечения, застревали в нем и не сразу выводились.

С лекарством из толченых изумрудов связана история о сбывшемся проклятии Великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле. Король Филипп Красивый уничтожил орден рыцарей Храма, предал пыткам и казням рыцарей-«отступников». Жак де Моле и приор Нормандии Жоффруа де Шарне были заживо сожжены в Париже, на Еврейском острове. В последний момент, когда пламя уже охватило тело, де Моле указал в сторону дворца и крикнул:

– Папа Климент! Король Филипп! Гийом де Ногарэ! Не пройдет и года, как я призову вас на суд Божий! Проклинаю вас! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!..

Предсмертное предсказание Жака де Моле осуществилось, и довольно скоро: через месяц после аутодафе на Еврейском острове, 20 апреля 1314 года папа Климент V умер от внезапного приступа острой кишечной инфекции. Еще через месяц в страшных муках скончался канцлер Ногарэ. А в конце того же года, 29 ноября, неожиданно умер король Филипп, всегда отличавшийся завидным здоровьем. Было ли причиной скоропостижной гибели трех главных виновников крушения ордена Храма проклятие Великого магистра, или, как считают некоторые историки, к их скорой и загадочной смерти приложили руку тайные агенты тамплиеров, весьма сведущие в восточных ядах? Но точно известно, что Климента V в могилу свело «действенное» лекарство из толченых изумрудов из рук лучших лекарей, которое давали ему, следуя самым передовым методикам того времени.

Кстати, нужно еще иметь в виду, что изумруды, горный хрусталь, кварц, аметист и некоторые другие минералы – это диоксиды кремния. Они практически нерастворимы в любых жидкостях организма. И даже неострые частицы могут стать центрами-затравками, на которых будут нарастать камни желчного пузыря и почек.

Несмотря на пагубные свойства изумрудов (и их собратьев) как лекарства «вовнутрь», эти суеверия стойко держались, и от них часто зависела мода на изумруды.

Убеждение, что драгоценный камень – вернейшее средство от отравления, – скорее заблуждение, в основе которого лежит громадный авторитет редкого и ценного (раз он стоит так дорого, значит обязан быть полезным) камня, десятки легенд, сказок, фантастических преданий. Лечебные свойства сверкающих кристаллов ничем пока не подтверждены.

Однако русский ученый К. П. Патканов (1833–1889), переведший и издавший со своими комментариями книгу армянского историка XVI века Аракела Таврижеци (Таврического), пишет: «При лечении болезней нравственного и нервного характера, на которые воображение имеет сильное влияние, драгоценные камни играли важную роль; объявляя больному, что изумруд, повешенный у изголовья, разгоняет гипохондрию, худые сны, утишает биение сердца, рассеивает тоску и прочее, врач мог рассчитывать на полный успех, имея в виду веру больного в действенность средства». Что это, как не психотерапия?