Макс Тенебр
Длань Ордена
Рою всюду грезилась кровь: она стекала по кривым стенкам домов, текла бесконечной темно-багровой рекой по дорожным камням, покрывала его руки и лицо, стояла красным туманом в глазах, отдавала железным привкусом во рту – его тошнило. Странное дело – несмотря на это, теперь он шёл как по наитию, уверенно выбирая правильные повороты, и ловко переступая препятствия.
Узкие улицы быстро сменяли друг друга. Дома стали чуть повыше, улицы чище – они вошли в мастеровые кварталы. Вот и искомый дом – небольшой двухэтажный и совсем непримечательный. Бран посмотрел на Роя, молча отдал ему кинжал. Вытащив ключ из поясной сумки, он медленно вставил его в замочную скважину и повернул, так же медленно потянул дверь на себя, опасаясь скрипа, но его не последовало. Внутри было ещё темнее чем снаружи. Бран собирался войти в дом, но Рой опередил его – исчезнувшая пульсация в висках вернулась с новой силой,он едва понимал, что он делает. Тихо выругавшись Бран, рванулся следом за ним.
Свет ударил их по глазам – комната была пуста, не было ни обычных для мастеровых инструментов, ни материалов. У стены стояла спальная лавка, посередине небольшой стол за которым сидел монах, тот же самый что был в сторожке. В его взгляде не было сонливости или удивления, а вместо рясы он был одет в доспех. Зажегши масляную лампу, он подхватил со стола заряженный арбалет и, моментально наведя его на Брана, нажал курок.
Рой видел всё как во сне: к тошноте и кровавому туману прибавилось что-то ещё, что-то донельзя мерзкое, что залезало ему в голову, пускало свои щупальца вдоль позвоночника, приводило в движение его мышцы. Против своей воли он вскинул кинжал и бросился к монаху, который уже выскочил из-за стола с топором в руках. Драться кинжалом Рой не умел – двух месяцев в лагере было слишком мало – краешком сознания он понимал, что его атака самоубийственна, но ничего не мог сделать.
Он ещё успел удивиться, когда монах аккуратным движением выбил кинжал из запястья, которое и так изрядно ныло, а сзади кто-то навалился на плечи, обрушив его на пол. Сознание померкло и наступила темнота.
– Он опасен, – негромко сказал комтур Ульрих. – Он ходит по городу, что-то делает, а никто из братьев до сих пор ничего не почувствовал – значит, это серьёзный игрок.
Бран молчал, ожидая, когда он продолжит.
Они сидели на спальных лавках в монашеской келье. Ставни были плотно захлопнуты, но пламени свечей хватало, чтобы разглядеть задумчивое и серьезное лицо Ульриха – худого, довольно высокого мужчины лет пятидесяти в скромной рясе. На пальце у него тускло поблескивало большое золотое кольцо с эмблемой ордена, украшенное рубином.
Перед бегством из столицы, Архиепископ написал много писем иерархам герцогств и Ордену. Понимая, что дело идёт к войне, Орден захотел иметь своих людей на передовой. Врать вербовщикам Брану не пришлось – он и правда был третьим сыном в купеческой семье, умелым с оружием. Семейство их не принадлежало к самым богатым, но и бедным не было – грамоте и счёту отец научил их сам, а чтоб выучить всех сыновей обращению с оружием и конем – нанял опытных людей.
В орден его привёл приходской священник – Бран раздумывал бросить семейное дело, примкнув к одной из дворянских дружин, – духовник смог подсказать ему лучший выход.
Морфольк вызывал подозрение – Бран был обучен распознавать колдовство. После разговора в таверне сомнений не было – только колдун способен был сделать так, чтоб окружающие смотрели сквозь него, да и его “просьба” …
– Мастер не выйдет из замка, – продолжил Ульрих. – Внутри он неуязвим, и, главное, они не знают, что им ожидать от него…
Он замолчал, собираясь мыслями, испытующе посмотрел на Брана и медленно заговорил:
– Я не могу этого от тебя требовать…но это наш единственный шанс. Я хочу, чтоб ты понимал – дело рисковое, если не повезет – он убьёт и тебя и этих мальчишек. Но иначе нам не схватить его. Я не могу просто отправить за ним людей – такой вмиг их почувствует, обернётся зверем или тенью – сбежит, а потом перережет их по одному.
Ульрих пересел к Брану на скамью и шёпотом продолжил:
– Есть способ застать его врасплох…
От дома в плотницком квартале шёл подземный ход в крепость – Морфольк потратил несколько дней, чтоб убедиться в этом. Под землёй защитное заклятье не действовало. Дом, как и крепость, был окружен лазурной завесой, но чары не были так сильны – он мог разрушить их и перебить орденскую стражу, притаившуюся внутри.
Однако, это могло обрушить своды хода, замуровав его. Пробиться внутрь завала магией он не мог, пришлось бы отступить, снова потеряв драгоценное время. Оставался вариант, когда дорогу ему откроет один из тех солдат.
Той ночью он не спал – на полу, исписанном кабалистическими узорами, горели чёрные свечи, скрестив ноги, он сидел меж ними. Перед ним стояла большая чаша с водой, больше в просторной комнате ничего не было. Закрыв глаза, он читал заклятье: длинный речитатив, полный ломанных рифм то взлетал почти к визгу, то опускался до звериного рыка.
Вода в чаше вскипела белой пеной, затихнув, стала темной. Перед его внутренним взором проступила улица с идущими по ней солдатами – он ощущал испуг, душным зеленоватым маревом окружающий Роя и Гвэла, чуял мрачную собранность Брана, видел творившееся вокруг. Патруль, намеревающийся свернуть на встречу солдатам, – должно быть, услышав что-то, вдруг развернулся и быстро исчез в другой стороне. Бродяги вжались в мостовые, сами не ведая почему.
Темп речитатива изменился, на лице Морфолька выступили капли пота – он ломал волю Роя, влезал в его сознание, превращая его в медиума, – живого проводника своей силы. Когда Гвэл оступился, Морфольк усилил раздражение Роя, заставил его ударить – вода в чаше вскипела вновь, в этот раз жутким багрянцем. Теперь Морфольк всё больше и больше был там, внутри Роя, пока что незримой и неощутимой тенью, чтоб не помешать Рою открыть замок и войти внутрь, как обычному человеку.
Когда Рой вбежал внутрь дома, Морфольк собрался использовать его как тонкий незримый мост, перекинутый между его комнатой и местом, где было спрятано начало подземного хода.
Вода в чаше бешено кипела, разбрасывая капли на горящие рядом свечи, те слегка шипели от этого. Пот ручьями тёк по лицу Морфольк, он не утирал его. Оставались считанные секунды – он должен был закончить пока Рой жив.
Плотно запертые деревянные ставни бесшумно рассыпались пеплом, внутрь влетело несколько фигур, в доспехах, покрытых рунами, с серебряной сетью в руках.
Лёгкий ветер раскачивал кроны деревьев, играл зелёной листвой. Июльское солнце заливало светом большой, ухоженный сад, окружающий орденский лазарет.
В палате на своих койках сидело трое солдат, одетых в простые белые рубахи.
На лице Гвэла была лёгкая улыбка – он глядел в широко распахнутое окно. Сад напоминал ему родную деревню, покидать которую он никогда не хотел. Снаружи зрели ещё небольшие в начале июля яблоки, колосились травы – стен, окружающих храм, из окна видно не было. Невзгоды последних месяцев источились в его памяти – он вспоминал, как обычно они в это время заготавливали ягоды, косили траву, а также белокурую соседскую дочку.