Максат Оразов
Эффект Плацебо
Глава первая. Невидимая рука. 1986 год. Подмосковье
Пасмурным ноябрьским днем, когда тихое дуновение ветра срывало последние желтые листья с крон высоких деревьев, на окраине подмосковного городка в одной из малогабаритных квартир у окна сидел мальчик. Укутавшись в пуховый платок, сидя на широком кухонном подоконнике, он молча смотрел сквозь мутные обветренные стекла. Рядом на столике стоял лакированный радиоприемник, из которого тихим жужжанием доносилась ритмичная мелодия современной песни.
Вздыхая, мальчик хлопал длинными ресницами и с грустью наблюдал, как его сверстники весело подбрасывали вверх охапки кленовых листьев и радостно кричали:
– Ура! Ура! Ура! Осенние каникулы!
Мальчик не спеша слез с подоконника и, сгорбившись, направился в зал, где прилег на скрипучую тахту. Взяв в руки толстую книгу, он принялся с удовольствием перечитывать дорогие сердцу сюжеты.
Научившись читать в пять лет, в свои неполные девять он почти наизусть знал все рассказы, романы и трилогии любимых писателей – Жуль Верна, Александра Дюма, Кира Булычева и многих других великолепных авторов. Сцены с отважными героями уносили его в тот прекрасный мир, где он, мальчик с врожденным недугом астмы, мог вообразить себя положительным персонажем и отчаянно сражаться со злом во имя добра и справедливости.
В его детском сознании морской ветер раздувал паруса огромных кораблей, плывущих по волнам навстречу немыслимым приключениям. Пираты в красочных одеждах с изогнутыми саблями шли на абордаж и, ухватившись за мачтовые тросы, бесстрашно бросались в огненную пучину морских сражений.
Увлекшись чтением, буквально глотая страницы одну за другой, мальчик не заметил, как в квартиру зашла мама. Быстро снимая с головы платок, она громко спросила:
– Привет, Гошка, как ты себя чувствуешь?
Мальчик, не отрывая взгляда от книги, вдумчиво ответил:
– Чувствую себя неплохо, вот только мой ингалятор почти выдохся.
Мать суетливо забежала на кухню, открыла холодильник и, хлопнув в ладоши, недовольно крикнула:
– Ты что, целый день ничего не ел?
Мальчик медленно приподнялся с тахты и хрипло проговорил:
– Мама, я же сказал, что у меня ингалятор выдохся, а после еды у меня наступает жуткая одышка, поэтому я не стал кушать, да мне и не хотелось.
Мать зашла в комнату и с сожалением сказала:
– Так что же ты молчал? Я все деньги на рынке потратила, отец твой непутевый сегодня обещал приехать.
Мальчик радостно улыбнулся и громко крикнул:
– Папа приедет?! Это же очень хорошо! Мой папа, он самый лучший в мире!
В девять часов вечера возле подъезда тихо остановилась бежевая «Волга» ГАЗ-21. Из машины вышли трое мужчин и, выгрузив большие дорожные сумки из багажного отделения, озираясь, направились прямиком в подъезд многоэтажного панельного дома.
Увидев отца на пороге квартиры, мальчик с радостью крикнул:
– Папа! Ура, папа приехал, где ты так долго был?
Худощавый мужчина среднего роста, лет тридцати пяти, в длинном драповом пальто, с трехдневной щетиной на лице, медленно снял матерчатую фуражку с головы, устало улыбнулся, присел на корточки возле сына и, обхватив того за бока, тихо сказал:
– Было очень много дел, сынок. Сам должен понимать, ты уже большой.
За его спиной показались два силуэта. Мужчина, прищурив глаз, нехотя повернулся и спокойно сказал:
– Сумки оставьте в прихожей, я потом разберу. Благодарю за содействие, старшому своему передайте, что я его сам найду.
Парни, молча оставив груз, быстро вышли и закрыли за собой дверь.
Отец из внутреннего кармана пальто достал красочную книгу и, усмехнувшись, передал ее сыну:
– Держи, Георгий, специально для тебя из Ленинграда вез. Новейшая фантастика, думаю, тебе понравится.
Мальчик раскрыл широко глаза и в изумлении ахнул. Отец медленно встал, прошел в угол прихожей, повесил пальто на вешалку, пригладил волосы и хрипло спросил:
– А мать где?
Мальчик, с интересом разглядывая красочный подарок, ответил:
– Она на кухне, на стол накрывает. Мы ждали тебя, думали, ты пораньше приедешь.
Отец не спеша прошел на кухню. После небольшой паузы мальчик услышал крик матери:
– Ну и где тебя на этот раз носило? Полгода как в воду канул, я уж думала опять двадцать пять, загребли болезного.
Отец хриплым голосом ответил:
– Успокойся, Нина, все в порядке, работа у меня такая.
Мать с надрывом выкрикнула:
– Знаю я, какая у тебя работа! Первый раз упекли на пять лет, ждала! Вернулся с туберкулезом в обнимку, оттого и Гошка такой родился. Второй раз на семь лет с конфискацией, опять пишите письма в никуда. Но ты учти, Илюша, третьего раза не будет, поверь мне на слово! Всю мою жизнь погубил, даже не расписавшись!
Отец закашлял в кулак и тихо прохрипел:
– Не канючь, Ниночка, лихие времена настают. Слышала, что по телевизору говорят? Перестройка, тысяча девятьсот восемьдесят шестой год! Теперь уж заживем как люди.
Мать, всхлипывая, негромко проговорила:
– Какая к черту перестройка, в магазинах шаром покати, за хлебом очереди, когда такое было?
Отец громко хлопнул в ладоши и с радостью ответил:
– Заболтала ты меня, Нина, я и про подарки забыл.
Через десять минут мать с интересом разглядывала персидский ковер ручной работы, а Георгий сидел в обнимку с золоченым кувшином и, тихо поглаживая его, приговаривал:
– Скоро из него появится волшебный джин.
Нина смущенно провела рукой по ворсу шелкового ковра и несмело задала вопрос мужу:
– Тебе кто-то на хранение оставил все эти вещи? Или ты опять за старое взялся?
Муж криво улыбнулся и, мотнув головой, спокойно ответил:
– Не переживай, не украл, все честно отработал.
Нина вдруг ударила его кулаком по колену и нервно выкрикнула:
– А ну, забирай свое барахло из моего дома! И чтобы духа тут не было этого ворованного тряпья!
Илья нервно повернулся к жене, крепко схватил ее за руку и крикнул в ответ:
– Послушай меня, Нина, я за всю свою жизнь ни копейки не украл! Я потомственный иллюзионист! Мой дед ездил с гастролями по всей Европе, а отца знала в лицо вся страна!
Нина оттолкнула Илью от себя и с остервенением выпалила:
– Отец твой был каторжанином, а ты и его переплюнул, в третий раз собрался на казенный харч! Так я не против, вперед! Сына-калеку повесил мне на шею и гуляет, циркач хренов!
После этих слов она закрыла ладонями лицо и горько заплакала.
Муж, сглотнув слюну, попытался успокоиться и тихо продолжил:
– Ну зачем ты так, Нинок? Ты же знаешь, что отца моего посадили по ложному доносу сослуживцев.
В этот момент маленький Гошка вдруг захрипел и упал в центре зала, руки и ноги его дергались в конвульсиях. Ребенок тщетно пытался вздохнуть, при этом издавая рвотные возгласы. Мать, забыв про скандал, вскрикнула и кинулась к сыну. Отец подскочил со стула и испуганно спросил:
– Что с Гошкой, Нина?!
Нина, пытаясь сделать массаж легких, нервно ответила:
– Приступ у Гошки, отек легких, он же астматик. Быстро возьми на холодильнике ингалятор. Я думаю, там осталось еще немного, потом смочи полотенце и дай мне.
Отец пулей кинулся на кухню.
После слабого впрыска из ингалятора Гошка захрипел, открыл широко глаза и сильно закашлял. Мать, поглаживая сына по плечу, тихо шептала без остановки:
– Дыши, сынок, дыши, все будет хорошо.
Гошка выдохнул и тихо произнес:
– Уже легче.
Нина спокойно продолжила:
– Возьми ингалятор, сынок, и, если почувствуешь, что станет плохо, не жалей, используй его до конца. Утром, как только откроется аптека, я поеду и куплю тебе новый.
После этого она суетливо стала расстилать постель на диване и укладывать сына. Илья серьезно спросил:
– Так вы что, на ингаляторе экономите?
Нина устало посмотрела на мужа и спокойно ответила:
– Конечно, экономим, и на ингаляторах, и на еде, и на одежде. Ты уж меня прости, я в карты катать не умею, а зарплата у меня 98 р. Так что сам понимаешь, на шелковые ковры денег нет. Ладно, пойдем на кухню, пусть Гошка засыпает, ему сейчас сон – лучшее лекарство.
Зайдя на кухню, Илья увидел накрытый стол, салат винегрет, нарезку колбасы и бутылку туркменского коньяка, которая дополняла общую картину. Нина отрешенно проговорила:
– Сядь поешь, ты уж прости меня, что я так сорвалась, просто накипело.
Муж сидел, уставившись широко раскрытыми глазами на стену. Нина уверенно повторила:
– Ну! Чего расселся! Ешь давай!
Илья тихо ответил:
– Не хочу, в глотку не лезет. Я же думал, что с Гошкой все в порядке. Давно это с ним?
Нина склонилась низко к столу и тихо сказала:
– Давно, с самого рождения. Но разве тебя это когда-нибудь интересовало? Появляешься в полгода раз и то если на свободе, пару недель покуражишься, в папу поиграешь и опять на вольные хлеба. А я тебя, дурака, с пятнадцати лет любила, боже, какая же я дура…
После сказанного Нина, уткнувшись в ладони, стала тихо плакать. Илья, задыхаясь, присел рядом на корточки и стал успокаивать жену:
– Слушай, Нинок, теперь все будет по-другому, поверь мне, теперь все будет иначе. Кооперативы разрешат, частное предпринимательство, казино выйдут из подполья, да с моими-то талантами в золоте купаться будем.
Нина, всхлипывая, ответила:
– Хватит, Илья, накупались уже, мне тридцать один год, а что я в жизни этой видела? Ты бы лучше на работу устроился, тебе же предлагали водителем троллейбуса, и зарплата приличная, и льготы, и отпуск. Ну чего тебе еще в жизни-то не хватает? Сына на ноги нужно ставить, а ты все мечешься, и себя губишь, и близких не жалеешь.
Муж быстро подскочил, налил в рюмку коньяк, протянул его Нине и спокойно продолжил:
– Ниночка, выпей, успокойся, да, и вот, возьми пятьсот рублей на первое время.
Илья нервно вынул из кармана деньги и положил на стол. Нина строго посмотрела на него и жестко сказала:
– Убери, ворованное еще никому добра не приносило.
Илья истерично усмехнулся и ответил:
– Да почему сразу ворованное? Выиграл я их в карты у толстосума одного, ему эти деньги что тебе мелочь медная.
Нина выпила коньяк, поставила рюмку на стол и спокойно продолжила:
– Себе налей, не на поминках… Не деньги мне твои нужны, а семья, полноценная семья, понимаешь? Чтобы как у всех.
Илья разлил коньяк по рюмкам и почти шепотом сказал:
– Как у всех – это как? Как у соседей, у которых ежедневный скандал и мордобой? Или как у твоего братца: муж налево, жена направо? Или весь год всей семьей откладывать, а в конце года выбирать или в санаторий, или жене на сапоги?
Нина махнула рукой:
– Да что ты заладил или-или? Главное, чтобы в семье понимание было и уважение.
Илья протянул рюмку Нине и спокойно продолжил:
– Вот ты мне ответь, за все время нашего знакомства я хоть раз поднял на тебя руку? Или изменил? Или, может, пожалел для тебя что-нибудь? Не это ли подразумевает истинное уважение и понимание?
***
Ранним утром Нина поднялась с кровати, довольно потянулась и, улыбнувшись, толкнула спящего рядом мужа в плечо:
– Спишь, Илюша?
Илья открыл глаза, внимательно посмотрев на Нину, и, улыбнувшись, сказал:
– Ты сейчас такая красивая, как в шестнадцать лет.
Нина хлопнула мужа по плечу и стеснительно ответила:
– Вот не начинай опять свои сказки, знаю, к чему клонишь. Времени нет, в аптеку ехать нужно, автобус через полчаса.
Илья, обнимая Нину сзади, тихо прошептал ей на ушко:
– А зачем нам автобус? Ты напиши мне на листочке название, я ребятам позвоню, они все привезут.
Нина нехотя ответила:
– Правда? Неудобно как-то…
Илья, укладывая жену в кровать, продолжил:
– Неудобно, Ниночка, мужа не любить…
Через полчаса он набрал знакомый номер по телефону-автомату. Из трубки послышался голос пожилой женщины:
– Але, вам кого?
Илья закашлял в кулак, после чего спокойно сказал:
– Здравствуйте, мне бы Грибника услышать.
Через пару секунд в трубке раздался грубый мужской голос:
– Але, кто говорит?
Илья продолжил:
– Здорово, Аргон, это я, Рентген. Я сейчас у себя на больничном, ты, пожалуйста, ребят пришли ко мне, пусть пару баулов хавки и бухла захватят. Да, и ингалятор пусть купят в аптеке.
В трубке повисла тишина, после небольшой паузы грубый голос ответил:
– Але, Рентген, какой ингалятор? Что за шифры?
Илья усмехнулся и ответил:
– Да не шифры это, пацан один тут астмой страдает, приступы у него, понимаешь? Ингалятор нужен самый обычный для астматиков. В аптеке пусть спросят, им там все растолкуют.
Проснувшись, маленький Гошка медленно поднялся с дивана и направился в ванную комнату, где его встретила сияющая мама со словами:
– Гошенька, ты уже проснулся? Ну как спалось, мой хороший? Одышка не мучила?
Гошка улыбнулся и тихо ответил:
– Все хорошо, мама. Мне сегодня приснился удивительный сон. Снилось, что я рыба-сом, большой неподвижный сом. Я пытался плыть, но у меня это совсем не получалось. И вдруг я начал превращаться в красивого дельфина и поплыл с большой скоростью. Солнце золотыми лучами освещало дно кораллового рифа, который переливался всеми цветами радуги. В этот момент мне ужасно захотелось выпрыгнуть из воды прямо к солнцу, и как только я выплыл наружу, то тут же превратился в огромную сказочную птицу с ярко-красными крыльями и полетел прямиком к солнцу.
Нина поплевала через левое плечо и быстро протараторила:
– В руку сон, Гошенька, в руку. Сейчас папа вернется, и пойдем все вместе в парк дышать свежим воздухом и кататься на каруселях.
Довольный Гошка проследовал в ванную комнату, не спеша начал умываться и чистить зубы.
Илья, заходя в квартиру, вытер расшнурованные ботинки о половик и, вешая пальто на вешалку, громко крикнул:
– Ниночка, Гошка уже проснулся?
Нина, нарезая сыр на кухне, звонко ответила:
– Да, Илюша, он умывается, займи его чем-нибудь, пока я приготовлю завтрак.
Глава вторая. Посвященный
2016 год
Журналист Эдуард Быздоев славился своим бесстрашием и умением делать репортажи из самого пекла локальных войн. Будучи человеком творческим, он всегда пытался найти реальных персонажей, которые могли бы соперничать с героями фантастических блокбастеров.
Поддерживая спортивную форму и имея статную внешность, Эдуард любил подчеркнуть свою принадлежность к профессии военного репортера, надевая камуфляжные брюки и офицерские берцы.
В командировку на Ближний Восток его подтолкнула нестандартная ситуация, а именно: в одной из горячих точек одному из спецподразделений удалось углубиться на двадцать пять километров во вражеский тыл, освободить пленного дипломата дружественного государства, пробиться через тройное кольцо окружения и вернуться практически без потерь. Возглавлял подразделение некий полковник со странной фамилией Кома, биография которого просто пестрила неимоверными прорывами сквозь окружения и засады во всех тех многочисленных войнах и конфликтах, где тот принимал участие.
Сойдя с трапа, группа журналистов в составе двух человек не спеша принялась разбирать сумки с аппаратурой, Эдуард профессиональным взглядом тут же заметил встречающего их мужчину крепкого телосложения в неброской гражданской одежде. Мужчина не спеша подошел и, чеканя каждое слово, произнес:
– Здравствуйте, господа репортеры. Меня зовут Максим Калмыков, я ваш сопровождающий.
Эдуард доброжелательно кивнул головой, обменялся крепким рукопожатием с встречающим, и через несколько минут они уже мчались по ухабистым дорогам Ближнего Востока на огромном внедорожнике.
Эдуард, сидя на переднем сидении возле водителя, улыбаясь, спросил Калмыкова:
– Ну как тут у вас обстановка?
Калмыков, уверенно переключая скорость на японском джипе, ответил:
– Да как обычно. А вы какими судьбами? Вроде у нас тут спокойно.
Эдуард усмехнулся и продолжил:
– Хотим снять фильм о полковнике. Интересная личность, спас дипломата, пробился сквозь тройное кольцо окружения и вернулся, не потеряв не единого бойца.
Калмыков строго посмотрел на журналиста. В какой-то момент Эдуарду показалось, что тот вот-вот нажмет на тормоза, но Калмыков, отведя взгляд в сторону, громко задал вопрос:
– Откуда вам это известно? Это же засекреченная информация!
Эдуард, немного оторопев, сглотнул слюну и, как бы оправдываясь, сказал:
– Позвольте… информацию я получил от своего начальства. Тем, в свою очередь, пришло распоряжение из Министерства обороны. Так что я не понимаю, о какой секретности идет речь?
Калмыков, сжимая азиатские скулы, сказал как бы в никуда:
– Выходит, рассекретили посвященного…
После чего ударил кулаком по рулю. В салоне повисла нервная тишина. Через некоторое время Эдуард повернулся и задал вопрос оператору:
– Вадим, там у тебя чипсы были, дай пожевать, с утра ничего не ел.
Оператор Вадим, заикаясь, развел руки в стороны и ответил:
– Эдик, вся провизия в багажнике вместе с аппаратурой.
Эдуард выругался про себя и продолжил смотреть на песчаные горизонты пустынных земель.
Калмыков, протирая правый глаз, нехотя сказал:
– Не переживайте, через двадцать минут приедем на базу. Там коллега стол накрыл, так что голодными не останетесь.
Эдуард с издевкой переспросил:
– Простите, а чей коллега? Или это тоже огромный секрет?
Калмыков, не обращая внимания на тон Эдуарда, спокойно ответил:
– Есть у нас на базе журналист-любитель в чине капитана, так что, выходит, он наш общий коллега.
После сказанного Калмыков громко рассмеялся.
Через полчаса Эдуард с помощником, минуя пропускной пункт, медленно продвигались по длинному коридору, который соединял два укрепленных здания. Им навстречу, улыбаясь, шел рослый мужчина в военной форме. Подойдя ближе, Эдуард окинул его взглядом снизу вверх и удивленно уставился на того круглыми глазами. Краснощекий двухметровый капитан с радостью произнес тонким голосом:
– Здравствуйте, Эдуард Борисович, я ваш большой поклонник, я не пропускаю ни одного вашего репортажа.
Эдуард, покосившись на оператора, несмело протянул руку офицеру и наигранно ответил:
– Здравствуйте, а вы, извините, кто?
Мужчина, широко улыбнувшись, ответил:
– Простите, не представился, капитан Гусев, хозяйственник по должности и художник по призванию.
Эдуард деланно удивился, после чего театрально сказал:
– Ах, это вы тот самый наш добрый гостеприимный коллега, который накормит нас и обогреет?
Гусев захохотал и, заключая Эдуарда в дружеские объятья, пропищал:
– Ну конечно, дорогие мои собратья, кому, как не мне, сопровождать таких важных гостей. Пойдемте, я покажу вам ваше временное пристанище в нашей суровой крепости.
После сказанного Гусев направился по коридору, группа двинула вслед за ним. Репортеры, переглянувшись, улыбнулись. Вадим, не сдержав нервного смеха, тихо произнес:
– Вот это персонаж, и откуда такие только берутся.
Эдуард, усмехнувшись в кулак, ответил:
– Не говори, в нем же килограммов двести по скромным подсчетам.
Вадим, кивая головой, сказал:
– С таким сопровождением точно голодными не останемся.
Пройдя в общей сложности полсотни метров по лабиринтам бетонного строения, репортеры зашли в просторную комнату, где посередине стоял накрытый стол. Гусев хлопнул в ладоши и радостно спросил:
– Ну как вам столик?
Эдуард оценивающе окинул взглядом мясные блюда и салаты, после чего, кивая головой, спокойно обратился к помощнику:
– Вадик, ты видишь то же, что и я?
Гусев звонко рассмеялся, пригласил гостей за стол, и группа начала трапезу.
Эдуард с радостью закусил луком мясную фрикадельку и обратился к офицеру:
– Неплохо у вас тут готовят.
Гусев воскликнул:
– Это я все сам приготовил к приезду, так сказать, героев нашего времени.
Эдуард скромно мотнул головой и продолжил:
– Да ну что вы, настоящие герои это вы, а мы только освещаем ваши подвиги.
Гусев, кивая головой, сказал:
– Честно говоря, у нас тут все спокойно, меня иногда такая тоска одолевает, что просто хочется завыть.
Эдуард внимательно посмотрел на Гусева и спокойно спросил:
– Как все спокойно? А недавний случай с невероятным прорывом группы, которую возглавлял полковник Кома?
После услышанного Гусев поперхнулся и, издав неприятный возглас, нервно ответил:
– Это же информация под грифом секретно!
Эдуард, ничуть не смутившись, проговорил нараспев:
– Да какие там секреты. Нам распоряжение пришло из Минобороны снять фильм о подвиге спецподразделения.
Гусев, пережевывая зеленый лук, нехотя ответил:
– Все равно ничего не получится, полковник Кома находится не здесь, а непосредственно на месте боевых действий. Тут появляется весьма и весьма редко. Кома – это бог войны, такие, как он, способны повернуть ход военных действий вспять. Мне иногда кажется, что он родился уже с автоматом, в каске и бронежилете.
Эдуард, качая головой, улыбнулся и спокойно спросил:
– Даже так? Выдающийся человек. Но каким образом ему это удается?
Гусев встал со стула, закрыл дверь на замок и почти шепотом стал говорить:
– Те, кто не знает полковника, думают, что ему очень сильно везет. Коллеги и сослуживцы полагают, что Кома в прекрасной физической форме и достаточно хорошо владеет военным искусством. И только его ближнее окружение знает, что Кома – это никто иной как колдун, самый настоящий колдун, способный превращаться то в волка, то в птицу.
Эдуард широко раскрыл глаза и засмеялся в лицо капитану. Тот обиженно отвел взгляд и спокойно сказал:
– Я лично видел, как полковник голыми руками ловил пули, выпущенные в него в упор с двадцати метров из пистолета. Парень из его группы показывал мне запись, снятую на телефон, где враги расстреливают полковника в упор из РПК. Его тело в маскировочном халате падает, в ту же секунду из него появляется птица и улетает в небо.
