– Замуж выйдешь всё же… – сказал парень, угрюмо усмехаясь.
– Господи! Не выйду… ни за кого не пойду! – воскликнула девушка с тоской.
– Велят – выйдешь. За меня не велели – послушала; за другого велят – тоже послушаешь.
Это уж всегда так бывает… Долго жалость в себе не продержишь…
– Почто ты, Стёпа, уходишь-то? Хоть бы тут ты остался, – посмотрела бы я хоть издали на тебя, душу-то отвела на минуточку… Какая теперь жизнь моя будет?!
Он, слушая её ноющие слова, с усмешкой посмотрел в лицо ей и глубоко вздохнул.
– При чём я тут останусь? Не дело ты говоришь, Палагея. Ежели я ковырялся тут, так это потому, что молод был, а потом ты вот… Думал я, что отец-то ничего, мол, поломается да и согласится… А теперь вижу, что толку не будет… Дядя Иван не раз говорил с ним про меня, а он и слушать не хочет… Богаты вы больно… ну и горды оттого. И выходит, что должен я отсюда куда-нибудь скрываться… Потому мне не тово… несладко тоже будет замужем видеть тебя!.. Да и что я тут?
– А может, тоже женишься, – тихо сказала девушка.
– Ну… это мне ни к чему… Вот ежели бы на тебе, – это другое дело. Потому – ты девка здоровая… хорошая и работящая… Мы бы с тобой во как зажили!..
И снова, тяжело вздохнув, он замолчал.
– Царица небесная! – умоляюще сказала девушка.
– Н-да-а… ни я тебе женатый, ни ты мне замужняя – не нужны мы… Ведь вот ты не хотела до венца со мной… а многие так делают. Забеременеет, – ну, её скорее и выдают за того, от кого понесла… А ты этого не хочешь… Стало быть, невелика она, любовь-то твоя…
– Стёпа! – жалобно сказала девушка, поднимая глаза на его лицо, – ведь грех это, без венца… и опять же изобьют меня, изувечат, ежели что… изуродуют, а всё-таки не отдадут за тебя…
– Ну, – равнодушно сказал парень, – это твоё дело, тебе о нём и рассуждать. Но ежели бы была любовь, – что при ней побои? Так-то!