Марианна Красовская
Княжна. Тихоня. Прачка
– Марэк, держи меня за юбку. Вот так, осторожно, смотри под ноги!
Спустились хоть и не быстро, но зато без происшествий. Вышли на улицу. По уму следовало бы взять извозчика – с маленькими детьми дорога была не самой близкой. Но я пожалела денег, за что себя начала ругать уже через пару кварталов, когда Амала заныла и попросилась на ручки. Марэк упрямо топал рядом со мной. Наверное, он тоже устал, но он же маленький мужчина!
К рыночной площади мы подошли красные, злые и потные. У меня ломило спину, я тяжело дышала. Амала вертелась и выскальзывала из рук.
– Мама, яблоко! – потребовал громко Марэк, ткнув пальцем в сторону фруктового прилавка.
Я закатила глаза. На яблоки денег у меня не было. Ну, разве что одно мне продадут. Два – Амала тоже захочет, хотя и есть не будет. Обреченно коснувшись пустого кошеля, я опустила дочь на землю и крепко взяла ее за руку. Терпеть не могу все эти торги, но детям нужна новая обувь.
Глава 4. О торговле
– Почем яблоки, любезный? – спросила я бородатого торговца.
– Семь медяков за ведро, красавица.
– Две штуки для детишек за сколько отдашь? – Мне было немного стыдно, потому что я уже хорошо изучила южан. Детям – все самое лучшее.
– Какие славные малыши! – широко улыбнулся торговец. Внимательно оглядел меня с ног до головы, замечая и поношенное платье, и вдовий платок, кивнул:
– Бери даром сколько унести сможешь, госпожа. Не стесняйся, и в карман положи тоже.
Опустив глаза и тихо поблагодарив щедрого человека, я выбрала несколько не самых красивых яблок. Марэк же смело цапнул с прилавка самое большое и красное и тут же впился в него зубами. Амала взвизгнула и топнула ножкой. Я дала ей фрукт поменьше и увела поскорее, зная – сейчас надкушенное яблоко полетит в сторону. Не полетело, к счастью. Скривив мордочку, она протянула его мне. Однако научилась вести себя прилично, взрослеет, наверное! Я съела его с косточками – очень вкусно.
Спустя четверть часа блужданий по площади, мы отыскали прилавок сапожника. Я долго и отчаянно торговалась, рассказывая, что сама вдова, и дети сироты, а растут так быстро, что денег никаких не напасешься. Сапожник скинул мне вдвое, и я довольная повернула к выходу, но глаз зацепился за лавку готового платья.
Нет, ну куда мне! Детям уж обедать пора. Устали они. Я не пойду! Разве что загляну одним глазочком, нет ли для Амалы чего-то подходящего…
Шипение портного на девчонку-подмастерье я услышала не сразу, ослепленная роскошью кружев и великолепием ярких тканей. Эта лавка мне точно не по карману, тут шерсть, и мягкая кожа, и бархат, и набивные ситцы. Но девочка тихо плакала, и я не удержалась (проклятое северное воспитание!).
– Что натворила твоя работница, хозяин? Зачем ругаешься?
– Да эта криворукая на кружева кувшин кваса опрокинула. Теперь стирать надо, да срочно, не то в негодность придет.
– А ну покажи!
Тот пожал плечами и ткнул пальцем в стопку некогда белоснежных пелерин, какие были нынче в моде на Севере. Я даже плетение узнала – мануфактура Брикса. Не самое дорогое кружево, довольно толстое и жесткое, к тому же со станка, но на Юге такого не делают. Издалека ведь везли, берегли в дороге. Хорошо, что хозяин девчонку не поколотил, она заслужила.
Развернула верхнюю пелерину, досадливо цокнула языком, взглянула на перепуганную девчонку.
– Дочь твоя?
– Да нет, сиротка. Взял в дом на свою голову. А эта дура криворукая… эх!
– И что теперь, выгонишь ее?
Высокий худой мужчина удивленно поглядел на меня и покачал головой.
– Куда ж я ее выгоню? На улицу, что ли? Отработает.
Его слова окончательно убедили меня.
– Я маг-бытовик. Могу помочь. Не задаром, конечно. Моей дочери… Амала? Да где она?
Стоило лишь отпустить маленькую ручонку, как это егоза куда-то пропала!
– Марэк? – в панике схватила я за плечо сына.
Он зевнул и лаконично ткнул пальцем в глубину лавки. Амала увлеченно копалась в ящике с лентами. Я схватила ее в охапку, вырывая из грязных пальчиков алую ленту. Почистила быстрым жестом и сунула в руки оторопевшего хозяина. Разумеется, малышка тут же разразилась воем громче пожарного колокола.
– Тришка, присмотри за маленькой, – бросил хозяин, немедленно впихнув ленту обратно в руки Амалы. – Подарок вам, барышня, а кричать не надо больше. Говоришь, бытовичка?
– Она самая.
– Что за работу хочешь?
– Да немногое. Платье бы хоть какое на дочку. Согласна и на ношенное уже.
Мужчина прищурился и кивнул.
– Найду тебе платье. А ты уж почисти кружево, красавица, сделай милость.
Раньше я понять не могла, зачем нужна бытовая магия. Ведь все то, что я делала, мог сделать и обычный человек – руками, тряпками, мылом. Но сейчас я была собой довольна, лучшей магии и не пожелаешь!
Пока я скрупулезно очищала пелерины, хозяин куда-то сбегал и принес два теплых платья на Амалу, как я и хотела: серые, самые простые, с деревянными пуговицами. А еще большую деревянную чашку с горячим сбитнем и три теплые еще ватрушки. От еды я отказываться не стала, магия забрала немало сил.
– А ну ка, госпожа, выпрямись, – скомандовал хозяин, когда я отложила в сторону последнюю пелерину. Я уже и сама была готова самыми последними словами отругать криворукую сиротку, но воспитание не позволяло. Попробуй-ка каждую ниточку высуши! Работа тонкая, кропотливая, куда сложнее, чем просто окна помыть или пыль убрать даже и в бальной зале. Продешевила я. Нужно было деньги просить. Но что уж, слово обратно не вернешь.
– Я закончила.
– Вижу, вижу.
Хозяин покопался в ворохе кружева, вытащил одну накидку, поглядел на свет… и накинул мне на плечи. Расправил складки, завязал ленты.
– Спасла ты меня, госпожа бытовичка. Это тебе, не отказывайся от подарка. И детишкам твоим узелок собрал.
– Да что ты, господин, дорогая же вещь! – запротестовала я, теребя ленты. Расставаться с обновкой не хотелось, но честное слово, лучше бы деньгами!
– А то ж. Тут у меня их много. И все пришлось бы чистить. Славная работа. Как тебя зовут-то?
– Марта Плетнева.
– Вдова, я вижу?
– Вдова.
– Ну, коли работу ищешь, так ко мне приходи. А то и… замуж, небось, не желаешь пока?
Я засмеялась от неожиданности.
– Ну уж нет, господин! Несладко мне замужем было. Супруг и пил, и лупил почем зря. Больше я в это дело не полезу.
– Эх, а славная из тебя жена бы вышла. Детки опять же красивые. Ну, если надумаешь, то я хоть завтра жениться готов. Поликарп Лучевой я, на улице Осенней лавка. Запомни.
Я кивнула, подхватив под мышку узел с одеждой, накинула на шею связанные веревкой детские ботинки и взяла за руку присмиревших детей.
– Благодарствую, добрый человек. Я не забуду.
Осенняя улица – это вообще где? На окраине, наверное, я про такую и не слышала. А пелерина славная. Раньше б я не надела такое, но теперь рада была, словно мне платье из салона госпожи Дюваль подарили.
– Я устал, – на выходе с площади заявил Марэк и демонстративно уселся на землю. Амала поглядела на него и сморщила нос. Сейчас заплачет – из солидарности.
Присела рядом с сыном, заглянула ему в лицо.
– Маленький мой, мы до угла только дойдем, а там извозчики будут. У мамы немного денежек осталось, поедем на бричке, хорошо?
– Нет, – мотнул головой маленький упрямец. – Карету хочу. С кучером.
Я тяжело вздохнула – ну что за барские замашки?
– Карет на Юге нету, малыш. Есть брички. Колеса большие, сиденья мягкие, а? Пойдем, выберем самую красивую лошадь.
– Я с кучером поеду.
– Послушай, малыш, – я медленно начала закипать и повышать голос. – Нам давно пора домой. Амале спать нужно. Нужно слушаться маму.
– Ты не мама, ты ведьма!
Глубоко вздохнув, я набрала в грудь воздуха и…
– Нужна помощь, госпожа?
Я оглянулась и с растерянностью уставилась на молодого мужчину в синей шелковой рубахе, широких штанах и красных сапогах. Экий селезень! Никак не могу привыкнуть к ярким нарядам южных горожан!
– У меня бричка, куда вас отвезти?
– Не утруждайтесь, господин. Мы сами дойдем.
– Глупости. Жара стоит, дети устали. Мне не сложно помочь.
Я заколебалась. Может, и согласиться? Да нет, это вне всяких правил приличия. Я же этого мужчину и не знаю.
– Егор, душечка, кто у тебя тут? – Рядом с нами остановился ландолет госпожи Шанской. – Марта? Душенька, что же у тебя сынок на травке сидит?
– Я устал, – громко заявил Марэк, а Амала, поглядев на него, плюхнулась рядом и злобно прищурилась.
– Так полезайте ко мне, – тут же радушно предложила одна из самых богатых дам Большеграда. – Довезу вас куда пожелаете. Только вот ведь беда…
Я, уже открывшая рот, чтобы согласиться, замерла.
– … молодой человек испачкался в траве. Придется ему сесть рядом с кучером!
Милейшая женщина, я сразу же полюбила ее всем сердцем!
– Премного благодарна, госпожа Шанская. С удовольствием воспользуюсь вашим предложением.
– Я согласен! – вскочил на ноги Марэк.
Мужчина в синей рубахе посмотрел на меня с укоризной и покачал головой. Ну, милейший, вы не сравнивайте! Вас я в первый раз вижу… наверное. А в доме Береники Шанской уже несколько раз работала.
– Гор, ну что ты стоишь как вкопанный! – громко фыркнула пожилая дама. – Помоги барышне подняться в ландолет! Да не этой, болван, а младшей!
Молодой человек, который протянул мне руку, тихо засмеялся.
– Виноват, тетушка. Но у меня же две руки! Я могу подать их обеим барышням!
Я поднялась с колен, ухватившись за твердую мужскую руку и попыталась подхватить Амалу, но незнакомый мне Гор успел первым. Подхватив девочку, он буквально закинул ее на мягкое сиденье из вишневой кожи. Марэк с ловкостью обезьянки вскарабкался на скамейку рядом с кучером. И куда только делась его усталость!
– Я сама, – неодобрительно покосилась на Гора я.
И без труда запрыгнула в ландолет.
– Это мой племянник, сын брата мужа, – защебетала госпожа Шанская, бесцеремонно ткнув кучера длинным зонтиком в спину. – В кондитерскую Подгорных, любезный, да не гоните лошадь. Весьма приятный молодой человек, вы не находите? Подает большие надежды.
– Вот как? – рассеянно откликнулась я, крепко прижимая к себе ерзающую Амалу.
– Да. У него неплохой магический дар, и служить Егор решил по полицейской линии, как и его отец, и дед, и прадед.
Я кивнула, тут же решив, что не зря этот мужчина мне сразу не понравился. Нет, я ничего не имею против полиции… Но и дружить с ними не собираюсь!
– Спасибо вам, Береника Силовна, вы меня очень выручили. Марэк заупрямился…
– Ну что ты, дорогуша, у меня четверо детей и дюжина внуков. Я все прекрасно понимаю. Кстати, помнишь наш последний разговор?
– Про прачечную? – закивала я.
– Да. Что ты скажешь, если я… кхм… помогу тебе с этим?
– Но как? – осторожно спросила я.
– Дам денег, – прямо сказала Шанская. – Долевое участие. Половина прибыли моя. У меня есть аптечная лавка в Лавровом переулке, была, точнее. Сейчас там пусто. Для прачечной места хватит, нужно лишь водопровод провести, но с этим я поспособствую. Итак, я предоставлю тебе помещение и помогу с клиентами. А ты возьмешь на себя основную работу.
Я задумалась. Заманчиво, конечно, но отдавать половину прибыли? А с другой стороны – если она приведет ко мне своих подруг… Я гораздо быстрее встану на ноги.
– Мне нужно будет выправлять патент, – задумчиво пробормотала я. – Дорого.
– И ехать к князю Озерову, – согласилась Шанская. – Но зато помещение бесплатно. С водопроводом.
– Лавровый переулок – это где?
– Недалеко от Фонтана. Два квартала и в подворотню. Двор глухой, есть где ландолет развернуть.
– Отчего же там аптека закрылась? – полюбопытствовала я, зная, что супруг госпожи Шанской – владелец трех аптек и двух табачных лавок. – Если рядом с центром и подъезд хороший?
– Маленькие окна, места мало, – пожала круглыми плечами моя благодетельница. – Тесновато стало для аптеки. Витрины новые, светлые не поставить. К тому же там рядом цирюльня открылась. Стригут, бреют, зубы лечат. Совсем другая публика ходит.
– Для начала я бы взглянула на вашу лавку, – решила я. – Если понравится мне, то будем дальше сговариваться.
Шанская хитро прищурилась и расплылась в довольной улыбке.
– А ты ведь обманщица, Марта Плетнева.
– В каком это смысле? – обмерла я.
– Говорила, что вдова неграмотная, а сама, вижу, куда умнее, чем притворялась.
– На Юге не любят умных женщин, – тихо сказала я, пряча глаза. – Скажи я, что получила неплохое образование – разве взяли бы меня в “Петуха” подавальщицей? А у меня детки малые, их кормить и одевать нужно.
– Не юли, ты молодец. Дурой прикинуться не каждая сумеет. А красивой и молодой дурочке куда больше веры, чем свободной умной женщине. Все верно ты придумала. Сначала прачечная своя, потом, глядишь, и мужа найдешь хорошего да послушного. Мальчишке твоему мужская рука не помешает.
Я промолчала; к тому же мы уже и приехали к моему дому. Замуж точно я не рвусь, ничего там хорошего нет. И мужчинам не доверяю, они лгуны и предатели.
Глава 5. О лгуне и предателе
Дети, утомленные прогулкой по ярмарке и поездкой в роскошном ландолете, уснули почти сразу. Я же меряла шагами комнатушку и раздумывала об открывшихся перспективах.
Раз шаг, два шаг, три шаг, окно. Нужно сходить и взглянуть на этот Лавровый переулок. Раз, два, три, стена. Даже если я дам согласие, Шанская обещала ремонт и водопровод. Это не быстро, у меня будет время подкопить еще денег. Раз, два, три, окно. Месяц-два, может, и три. Зима будет. Зимой найдутся ли клиенты? Раз-два-три-стена. А что я теряю? Разорвать соглашение можно в любой день, не привяжет же меня Береника Силовна к корыту и гладильной доске? Зато времени не в пример больше останется, а что до денег… Нужно сесть и посчитать.
В дверь тихонько поскреблись, я открыла. На лестнице обнаружилась Катерина – в новеньком лиловом платье и точно такой же пелеринке, как у меня.
– Госпожа Плетнева, матушка вас с детками сегодня на ужин зовет, – шмыгнула носом девчонка. – День-то праздничный.
– А какой нынче праздник? – удивилась я.
– Так Равноденствие. Дальше осень настанет, день короче станет.
– М-м-м… на Севере мы и не праздновали никогда.
– Да как же так? – удивилась Катарина. – Принято же урожаем делиться, вдовам и сиротам помогать. А вы ведь это самое… Ой, какая славная у вас накидочка. У дяди Поликарпа купили, да?
Неуклюжая попытка девочки перевести разговор не сработала. На миг я почувствовала себя уязвленной, но вовремя вспомнила северную пословицу: надел заячью шкуру – так беги от волка. Ну да, и вдова, и сироты, и все сразу. Не сказала бы, что мне помощь нужна, но и отказываться не с руки. Во-первых, подозрительно это, а во-вторых, Подгорные мне нравились. С удовольствием с ними поужинаю.
– Кати, а ты занята сейчас? – вкрадчиво спросила я.
– Неа. А что, присмотреть за маленькими?
– Спят они и еще час точно спать будут. Я в одно место сбегаю и быстро вернусь, хорошо?
– Ой, бегите, конечно, мне же и лучше. Матушка меня пироги печь не заставит. Я пока книжку почитаю. Вот, в книжной лавке купила!
И она гордо продемонстрировала мне томик “Рыцаря и пастушки”. Я быстро надела ботинки, завязала белую косынку и побежала вниз по лестнице.
Так, где там этот Лавровый переулок? Нужно к главной площади выйти, там есть указатели. Я так спешила, что не замечала никого вокруг. Ну что ж, на Юге улицы широкие, просторные, никого не сшибла с ног, и хорошо.
– Тиль! – раздался мужской оклик за спиной.
Я вздрогнула. Нет, это не меня зовут. Я Марта. Марта Плетнева.
– Тиль! Матильда?
Не оглядываться, не оглядываться! Я очень тороплюсь..
– Матильда, подожди! – меня бесцеремонно ухватили за рукав, разворачивая. С мрачной обреченностью я взирала на виновника всех моих неприятностей.
Вот уж кого я больше не хотела бы встретить! Мой бывший жених.
Княжич Асур Синегорский.
И откуда только взялся на мою голову? Почему именно сейчас, когда все начинало налаживаться?
– Господин, вы ошиблись, – пропищала я, горбясь и пряча глаза. – Меня зовут Марта.
– Так, – протянул княжич, щелкая пальцами. – Любопытно. Марта, говоришь?
– Марта Плетнева, вдова, господин. Я могу идти?
– Да, конечно, Марта… Извини, я обознался.
Я ему не верила. Я хорошо знала этого человека. Я когда-то его любила. Он упрямый и дотошный. Он мне подыграл, но вряд ли поверил. В конце концов, мы выросли вместе, мы были добрыми друзьями… пока он не променял меня на какую-то простолюдинку. И теперь я совершенно не знала, чего от него ждать. Не то он разыщет меня, чтобы выяснить, что произошло, не то вернется к жене и забудет о случайной встрече. И я даже не знаю, как для меня будет лучше.
При том, что расстались мы с Асуром нехорошо, я ему могла доверять. Он не из тех, кто за спиной может донести. Возможно, он поможет. В конце концов, он и сам когда-то пошел против семьи и уехал с родного Севера, отказавшись и от положения своего, и от родительских денег. Не в его интересах меня выдавать.
А с другой стороны – зачем ему все это нужно? Да и мне лицезреть человека, растоптавшего мои чувства, никакого удовольствия не доставит. Лучше б он шел по своим делам, а в мои не лез!
Впрочем, знаю я этих северных княжичей. Они воспитаны по-старинке, им в головы с детства вбивают принципы рыцарства. Нельзя оставить даму в беде. Так что надеясь на лучшее, все же стоит ожидать Синегорского в гости в ближайшие дни. Вот же дура, сама ему имя назвала! Найти меня теперь будет не слишком сложно, достаточно в ратуше спросить. Там мигом на меня пальцем покажут.
Весь восторг от разговора с Шанской пропал. Словно я сдулась, разом ощутив усталость и разочарование в жизни. Ну прачечная, ну своя лавка. Что в этом такого? Все равно как раньше уже не будет. Стоит ли вообще в это лезть? Может, нужно было затаиться и потерпеть?
Лавровый переулок оказался и вправду хорош. С двух сторон высокие стены богатых домов. Небольшой пятачок каменной мостовой, два куста роз, старый колодец и вывеска “Стригу и брею”. Вряд ли у местного цирюльника много клиентов, но мне он никак не помешает. Я побродила по дворику, заглянула в окна приземистого серого здания (ничего не увидела, конечно), потрогала добротную дверь.
– Подстричься аль зуб удалить не желаете, барышня? – выглянул из раскрытого окна мой будущий сосед – приятный на вид старичок с роскошными усами.
– Да нет, – засмеялась я. – Здесь ведь раньше аптека была?
– Года три как закрылась. Половина дома пустует. Я хотел выкупить, но господин Шанский не продал.
– А что же, водопровода тут нет?
– Да откуда? Это через Брусничную улицу тянуть нужно, у меня и денег таких нет. Точно не желаете зуб удалить?
– Ну уж нет. Я лучше к целителю схожу, – хихикнула я. – Спасибо, дяденька.
Что ж, двор хороший, место тихое. Дом хоть и небольшой, а каменный, и крыша вроде не худая. Мне нравится. Еще бы внутрь заглянуть, но все равно ведь ремонт нужен. Пожалуй, я соглашусь на заманчивое предложение.
Если мне княжич Синегорский все карты не спутает.
***
Ужин у Подгорных, которому я так радовалась, тянулся бесконечно и кисло, словно пресное тесто. Марэк и Амала вели себя идеально: хорошо кушали, благосклонно принимали комплименты, с удовольствием играли старыми куклами Катарины.
– Нынче на Севере страх как неспокойно, – вещал Осип Подгорный, подкручивая жиденькие усы. – Говорят, княжичи хотели государя свергнуть. Республику захотели, как в Стригале. Что вы думаете об этом, Марта?
– Ничего не думаю, – честно отвечала я, потому как заботили меня сегодня совершенно другие материи. – Глупо все это. Плохо подготовились наши… ваши княжичи.
– Мер-р-рзавцы! – стукнул кулаком по столу Подгорный. – Бомбу во дворце взорвать – это разве республика? Это разве честно?
Амала вдруг заревела, и я бросилась ее успокаивать. Елена Подгорная шикнула на покрасневшего мужа.
– Простите, – виновато опустила глаза я. – Отец Амалы… он выпить любил. Кричал громко, мог ударить. Девочка вроде и забыла его, но громких звуков пугается.
– Старый дурак, напугал ребенка! – буркнула Елена, забирая всхлипывающую малышку. – О политике с дружками своими спорь, а нам это неинтересно. Ох, какие славные у вас детки, Марта. Только разные совсем.
– Марэк в отца пошел, – не задумываясь, ответила я. – А Амала, стало быть, в мать.
– Красавицей будет, – вздохнула Подгорная. – А у меня вон одна Катька, и та непутевая совсем. Жаль, я детишек люблю, но небеса мне не подарили большого счастья. Теперь только внуков ждать. Что же вы, Марта, еще деток не хотите?
Я поперхнулась пряником:
– Так я же вдова.
– Разве это беда? На Юге столько славных женихов! Вот у моей троюродной сестры сын овдовел по зиме. Родами и жена, и младенчик померли. А что, может, познакомить вас? У него и дом свой.
– Не нужно, – быстро отказалась я. – Я больше замуж не хочу, мне хватило.
– Ну это вы зря, женщине одной тяжело. Такая молодая, хорошенькая да трудолюбивая – каждый счастлив такой жене будет. А что дети есть, так и хорошо, значит – не бесплодная. Так я позову племянника в гости?
– Нет-нет. Ну разве что к зиме ближе. Дайте мне немного времени, Елена. Я меньше года вдовею. Неприлично это – замуж так рано выскакивать.
Мой довод оказался убедительным, и Подгорная милостиво согласилась, что я, конечно же, права. Ах, подобная скромность – редкость для молодежи! А я подумала, что если все пойдет по плану, то к зиме меня тут уже и не будет. Хоть сотню племянников приглашай, мне-то что с того?
– Пора мне, – поднялась я, забирая у хозяйки крепко уснувшую Амалу. – День такой утомительный, а завтра поутру на работу снова бежать. Спасибо вам за доброту и ласку, пусть в вашем доме будет мир и достаток.
– Гостинцы возьмите с собой и не спорьте даже. Это для деток.
Я и не спорила. На это силы нужны, а у меня их уже не было совершенно.
Княжич явился поздно вечером, почти ночью. Мужчина – к одинокой вдове, между прочим. Какой пассаж! Я открыла дверь, приложив палец к губам.
– Что тебе нужно? – спросила с нескрываемой неприязнью.
– Поговорить.
– Зачем? Мне не о чем с тобой разговаривать.
– Тиль, я не ожидал тебя увидеть на Юге. К тому же в таком плачевном виде.
– Я тоже не ожидала тебя увидеть на Юге в таком плачевном виде. Княжич Синегорский – и простой городской лекарь, кто бы мог подумать!
Сказала и прикусила язык, понимая, что выдала себя с головой. Я прекрасно знала, где он и с кем.
– Я пройду? – шепотом спросил Асур.
– Нет. Мне не нужна помощь. Мне не нужны пустые разговоры. Я собиралась ложиться спать, утром на работу.
– Твои родители знают, где ты? – он лукаво улыбнулся, склонив голову на бок, и я, закатив глаза, посторонилась. Упрямый!
Что ж, мне приятно было посмотреть, как вытянулось его лицо, когда он увидел спящих детей.
– Это кто? – сдавленно шепнул он.
– Мои дети.
– Врешь!
– С чего ты взял?
– Мальчику… ну, лет пять на вид.
– Четыре с половиной.
– Четыре с половиной года назад ты была не замужем.
– А что, дети только в законном браке рождаются? – вскинула я брови. – Почем тебе знать, может, я родила тайно и долго скрывала свой грех?
– Погоди, ты говорила, что недавно овдовела?
– Да.
– Кто был твой муж?
– Шорник.
– Да как такое может быть? Ты рехнулась? Погоди, это его дети? Не твои?
Он схватил меня за руку, крепко сжал запястье и нахмурился. Я невольно затаила дыхание, залюбовалась. Шесть лет назад, когда я считала себя его невестой, Асур был еще мальчишкой. Высокий, худой, нескладный, с непослушными черными волосами и живыми карими глазами. Сейчас же передо мной был молодой мужчина, широкоплечий и весьма привлекательный. Он не сильно поправился, но и на нескладного щенка гончей уже похож не был.
Я вдруг смутилась. Он так близко, держит меня за руку… И он – единственный мужчина, кого я способна была представить рядом с собой.
– А жена знает, что ты пошел на ночь глядя к бывшей невесте?
– Конечно. У меня нет от нее секретов.
– И что, она спокойно тебя отпустила?
Он отступил на шаг, обошел меня и выглянул в окно зачем-то. Потер шею, усмехнулся.
– Нет, не спокойно. Но отпустила. Вон она, ждет на улице.
Я тоже выглянула в окно, обнаружила прогуливающуюся по улице молодую даму в широком платье и тяжело вздохнула.
– Чьи это дети, Тиль?
– Меня зовут Марта Плетнева, я вдова, и это мои дети.
– Ты девственница.
– Что? – зашипела я. – Да откуда? Ах ты… вот зачем ты хватал меня за руки!
– Я же лекарь, Тиль. Ты никогда не была с мужчиной. Ты не рожала. Почему ты обманываешь меня?
Я скрестила руки на груди и насупилась.
– И что, любой лекарь может это все узнать?
– Разумеется.
– Если я планирую получить патент на открытие собственной прачечной, мне ведь придется пройти освидетельствование.
– Да.
– А кроме лекаря кто-то может узнать… ну…
– Что ты не была с мужчиной? Да, конечно. Ты же учила теорию магии. После… ммм… интимных отношений резерв восстанавливается почти мгновенно. И магический фон становится куда стабильнее.
– А если я скажу, что муж давно умер, а я веду праведный образ жизни?
– Давно – это лет десять назад? – с насмешкой уточнил Асур, нервно щелкая пальцами. – Учитывая, что у тебя двое маленьких детей, никто в это не поверит. О чем ты вообще думала?
– Думала, что заплачу кому надо, – хмуро ответила я. – На Севере это не так уж и сложно. Никто меня и не спросил бы про детей.
– На Юге так не выйдет. Здесь все друг друга знают.
Мы посмотрели друг другу в глаза и одновременно отвернулись. Глупо как получилось!
– Чьи это дети, Тиль? И от кого ты прячешься под платьем прачки?
– Это не твое дело, княжич. Ты мне давно уже не жених, – с обидой пробормотала я, прекрасно зная: он не отстанет. Я бы и сама не отстала на его месте.
– Но друзьями мы быть не перестали? – тихо спросил мужчина, и я не сдержалась.
– Иди ты в задницу, благодетель! Какие мы друзья, что ты несешь? Ты отказался жениться, хотя о нашей свадьбе велись разговоры с детства! Ты меня предал, бросил, сбежав и даже не подумав, каково было мне! Меня все считали в чем-то виноватой! Бабушка даже лекаря вызывала и требовала, чтобы он засвидетельствовал мою невинность, ведь не мог же княжич Синегорский просто так разорвать все договоренности!
– Тиль, но я не давал согласия, – растерянно развел руками Асур. – Родители втянули нас в это… А я полюбил другую. Прости.
– Он полюбил, вы посмотрите! А я? Ты спросил, кого люблю я?
– И кого же?
– Тебя, дурак! Я с детства была в тебя влюблена! Я мечтала стать твоей женой!
Асур выдохнул и устало потер лицо. Мне на миг даже стало его жаль. Но правда была в том, что именно он во всем был виноват. Если бы не разорванная помолвка, я бы не влезла во всю эту дрянь по самые уши.
– Как я могу тебе помочь?
– Уйти побыстрее и больше никогда не появляться в моей жизни!
– Хорошо, я понял. Прости, Тиль, то есть Марта. Я… прости меня.
Неужели все так просто? Я не верила своим ушам! Он уйдет – и ничего не поймет? Радость-то какая! Пусть уезжает в свой Буйск (да, я знала, где он поселился) вместе с женой. Мне не нужна ничья помощь. Я и сама прекрасно справляюсь.
– Обещай больше не приходить.
– Да, я понял. Обещаю.
Я молча наблюдала в окно, как княжич Синегорский вышел на улицу – прямо под фонарь, как его ревнивым жестом подхватила под руку супруга. Неприятное открытие – госпожа Синегорская, кажется, была в положении. Сомневаюсь, что такая хрупкая барышня просто много ест. Скрипнув зубами, я задернула занавеску.
Обидно? Наверное, нет. В моей жизни столько всего случилось, что я давно забыла этого человека. И если бы он не повстречался вновь на моем пути, то я бы нисколько и не страдала. Но сейчас воспоминания нахлынули волной. Я была тогда юна, беззаботна и очень счастлива. Я могла бы быть на месте этой, конечно же, неприятной особы. Но увы, я сидела на стуле возле постели и мрачно разглядывала спокойные лица чужих детей. И Марэка, и Амалу я, конечно, полюбила всем сердцем. Но моей крови в них не было ни капли.
К тому же появилась еще одна проблема, о которой я даже помыслить не могла. Мне нужно будет или отказываться от патента, или… или искать любовника.
