Марианна Красовская
Княжна. Тихоня. Прачка
Глава 6. Об усталости
Я снова проспала. Встреча с бывшим женихом совершенно выбила меня из колеи, и уснула я, кажется, под утро. Проснулась же от настойчивого стука в дверь и воплей Катерины.
Вскочила, оглядываясь, распахнула дверь – в одной только ночной сорочке.
– Уже девять?
– Десятый час, госпожа.
– Кошмар!
Не умывшись, не накормив детей, заплетая на ходу косу, я бежала по улице, про себя ругая последними словами княжича. Это все он виноват. Споткнулась, упала, больно ушибив коленку. Какой-то мужчина помог мне подняться, усадил на лавочку. Молодая бонна с двумя прехорошенькими чистенькими детьми напоила меня водой и ласково успокаивала. Предлагала разыскать лекаря – вдруг я сломала себе что-нибудь, но я содрогнулась, представив себе, что она приведет какого-нибудь Асура, перед которым придется обнажать ноги. Ничего, справлюсь. Пятно на юбке я убрала сама. Больше бежать никуда не хотелось.
Утро было прекрасным. По высокому голубому небу плыли кудрявые облака, ласково журчали струи большого фонтана, одуряюще пахли последние розы. Было довольно зябко – осень уже вступала в свои права. На мостовой шебуршали маленькие золотые листочки. Невольно вспомнилось, как в детстве, да что там – несколько лет назад – я любила гулять по газонам, шурша листвой. А в родительском доме и вовсе частенько падала прямо в высокую золотистую кучу. Как играла с братьями в торговую лавку и расплачивалась резными монетками. Как сидела на окне и слушала песню дождя, водя пальцами по стеклу.
Я ведь очень любила раннюю осень!
А в этом году едва ее замечала, лишь радуясь, что солнце все еще согревает город, и мне не нужно пальто.
Я страшно устала бегать от себя самой и от обстоятельств, но боялась остановиться. Тогда ведь станет понятно, каких глупостей я натворила.
За каким бесом меня понесло на Юг? Почему я не вернулась к родителям? Ответ не так прост, как кажется на первый взгляд. С одной стороны, меня душила обида за то, что всю мою жизнь они прочили мне в мужья Асура. Я настолько привыкла к этой мысли, что и представить кого-то другого рядом не могла. В мыслях я спала рядом с ним, я рожала ему детей, я в старости сидела возле камина и неторопливо с ним беседовала. Я видела свое будущее лишь в нем. Его отказ от помолвки стал для меня чертовски разрушительным. Разумеется, злость и разочарование я сорвала на родителях. Впервые в жизни я орала, как базарная торговка. Это не делает мне чести, но тогда мне стало легче.
Я уехала из дома в столицу, потому что хотела все забыть.
Но была и еще одна причина: мои старшие братья. Они, вне всякого сомнения, принимали самое деятельное участие в организации восстания. И в замке родителей, конечно, не раз и не два побывали дознаватели. Там мне было бы не спрятаться.
Поэтому я убежала с детьми на Юг, но и здесь судьба меня настигла. Не очень-то я умею притворяться простолюдинкой. Воспитание, образование, магический дар – все это выдает меня с головой.
Мимо пробежала смешная кудрявая собачонка, ткнулась мне в колени. Я невольно погладила пушистые уши: когда-то и у меня была такая живая игрушка. Нужно было подниматься и идти в таверну, но я не могла себя заставить.
Как же я устала!
Устала вставать по утрам. Устала голодать. Устала притворяться. Устала носить ужасные серые платья и отвратительный вдовий платок. Устала от детей – чего уж себе врать-то! Они милые, славные, я их, безусловно, люблю, но ответственность за их жизнь и здоровье лежит на моих плечах, словно мельничный жернов. А еще – чувство вины. Плохая из меня получилась мать. Я так мало уделяла им внимания! Я не читала им сказок, не водила в парк кормить уток. Не покупала игрушек, не спрашивала, как прошел их день. С Марэком пора начинать занятия по магии – уже случаются спонтанные выбросы. Амала не умеет толком разговаривать. Все это – моя забота. Больше у них никого нет.
– Госпожа Марта Плетнева? – раздался женский голос над моей головой.
Я медленно подняла глаза, разглядывая пеструю юбку, белую сорочку с расшитыми рукавами и цветастую шаль на плечах незнакомки. Какая она… не южная. Глаза светлые, почти прозрачные, волосы рыжеватые, с золотыми прядями. Миленькое личико сердечком, тонкие плечи и довольно выдающийся живот, который никак не скрывала одежда.
– Госпожа Синегорская? – мрачно пробормотала я. – Что вам нужно?
– Ну, мой супруг дал слово, что не станет лезть в вашу жизнь, а я ничего не обещала, поэтому стану. Меня мучают угрызения совести, знаете ли.
– Напрасно, – вяло ответила я. – Вы тут ни при чем. Решение он принимал самостоятельно. И, насколько я помню последовательность событий, наш последний разговор состоялся еще до встречи с вами.
Просторечные слова облетели как шелуха, я мигом стала той, кем была до всех этих неприятных событий: княжной Матильдой Снежиной. Речь поменялась, невольно выпрямилась спина, на губах заиграла снисходительная улыбка. Перед этой женщиной я должна выглядеть настоящей леди.
– Об этом я и хотела поговорить. Слушайте, Марта, как насчет позавтракать где-нибудь наедине, а? Я ждала вас в “Хромом петухе”, но вы не пришли на работу.
– Ах, да. Видите ли, я упала и расшибла колено. А потом решила, что больше не хочу работать подавальщицей.
– Даже так? – удивилась моя удачливая соперница, протягивая мне на удивление крепкую руку с коротко стриженными ногтями и шрамами от ожогов на пальцах. – И что будете делать дальше?
– Открою свою прачечную на паях с госпожой Шанской. Я, знаете ли, неплохой маг-бытовик.
Разговаривать с кем-то начистоту, не скрываясь и не путаясь во лжи, оказалось на удивление приятно.
– Полагаю, в “Петуха” мы не пойдем. Куда посоветуете?
– В булочную, – не задумываясь, ответила я. – Там ватрушки – просто объедение. И чаю нальют травяного. Рядом есть лавочка, в такое время никого постороннего не болтается поблизости.
– Что ж, доверюсь вам. Ведите.
Словно закадычные подруги, мы медленно поплелись в сторону Цветочной улицы. Колено болело, нога подкашивалась, поэтому я ковыляла с ощутимым трудом. Нужно все же сходить к целителю. А Синегорская шагала медленно и важно, как и рекомендовалось дамам в деликатном положении.
В неловком молчании мы дошли до булочной, купили по большой ватрушке, попросили чаю, пообещав вернуть деревянные кружки, и уселись на лавочку под высоким кленом.
– Обожаю осень, – неожиданно поведала Синегорская. – И кленовые листья, они как звезды.
– На Севере, должно быть, дожди и грязь, – поддержала я светскую беседу.
– Марта, а чьи это дети? Я тут немного подумала… и мне все это очень не нравится. Надеюсь, что я ошибаюсь.
– Я честная вдова. Это дети моего покойного супруга.
– Насчет девочки даже спорить не буду. Понятия не имею, откуда вы ее взяли. А вот мальчик…
– Высказывайте свои предположения, госпожа Синегорская, – мне было любопытно, докопалась ли она до истины, в общем-то, лежащей на поверхности.
– Называйте меня Миланой. Какая я вам госпожа? Итак, слушайте. Вы невинны. Вы уехали с Севера примерно пять месяцев назад, да? И не одна, с двумя детьми. Вы были фрейлиной молодой государыни последние несколько лет. Мне Асур так сказал. Что же получается: в столице восстание, взрыв в государевом дворце, государыня при смерти, а ее малолетний сын Мариус и вовсе пропал. И тут появляетесь вы: бывшая фрейлина, девственница с мальчиком лет четырех-пяти.
– Да что вы, право, заладили – девственница, девственница! – с досадой поморщилась я. – Как будто это так уж важно!
– Очень важно, Марта. Вы не мать этих детей и даже не вдова. Вы и женой-то ничьей не были. И у вас, как я полагаю, тот самый наследник государев. Вы – участница заговора? Похитили ребенка и скрываетесь? Но для чего бунтовщикам наследник? Шантаж? Не думаю. Государь еще довольно молод. Возьмет новую супругу, нарожает еще наследников. Возможно, он привязан к своему сыну, но это вовсе не повод идти на какие-то уступки.
– Звучит, конечно, любопытно, – усмехнулась я, с аппетитом доедая ватрушку и потирая занывшее колено. – Но тут есть некоторые неувязки. К примеру, детей-то двое. И если уж я связана с заговорщиками, зачем нужно работать в таверне с утра до ночи? Уж подельники смогли бы обеспечить мне некоторый комфорт.
– Верно, – кивнула Синегорская. – Так откуда у вас второй ребенок? И каким образом княжна Матильда Снежина стала вдруг вдовой Мартой Плетневой?
Глава 7. О лжи
Пять месяцев назад
Я проснулась от ужасного шума. В первый момент мне показалось, что стены рушатся, что пол шатается подо мной. Вскочила, закашлялась от клубов пыли и черного дыма. Снова раздался грохот, гудение, истошные, полные животного ужаса крики. И выстрелы – словно в дворцовом парке шла охота.
Взрыв – четко поняла я.
По стене спальни растекалась большая трещина, люстра угрожающе шаталась. В разбитое окно врывался ветер и дым. Я спаслась только потому, что спала в алькове – постель моя находилась в нише толстой, капитальной стены. Меня даже не задело осколками стекол.
Стекла! Если бежать босиком, то можно порезать ноги, нужна обувь. Паники не было, страха тоже. Мысли были по-военному четкие. Найти ботинки, натянуть их. Накинуть на плечи халат. Подождать, пока немного рассеется пыль и дым. Потом – бежать внутрь, к государыне.
Вот уже четвертый год я служу во дворце фрейлиной молодой государыни Елизанны. Когда наш государь изволил жениться во второй раз, я как раз переживала разрыв помолвки. Происхождение у меня самое подходящее, внешность вполне привлекательная, возраст не критичный – я подала прошение через отца, и меня пригласили во дворец. Государыне, которая оказалась на сносях (наш правитель, по-видимому, изволил жениться на своей фаворитке после того, как целители твердо убедили его, что она ждет именно сына), я понравилась. Мне она тоже была симпатична: молодая, очень хорошенькая, мягкая и застенчивая. Такая не станет яркой политической фигурой, что, без сомнения, очень радует государевых прихвостней. Зато она легко родила сына, чего ее предшественница сделать не смогла, и стала прекрасной и ласковой матерью. Каждому свое, как говорится.
В коридорах дворца царила суматоха. Кричали люди, остро пахло порохом и металлом. Дважды я видела мертвых людей, но старалась не вглядываться в их лица. Мои покои были совсем недалеко от спальни Елизанны. Я как-то сразу поняла, что основной удар пришелся именно на женскую часть дворца, и это было… подло. Кому могла помешать кроткая государыня и ее маленький сын?
Дыша через рукав, кашляя, я ворвалась в спальню Елизанны и поняла: опоздала. Здесь пылал балахон на постели, тлели обои, окно было выворочено. Сама государыня нашлась под обломками стены без чувств, и мне не удалось бы ее откопать. Тут нужны мужские руки.
– Ваше величество, ваше величество, – я тщетно пыталась ее разбудить. – Кто-нибудь, сюда!
Государыня вдруг широко открыла темные глаза и улыбнулась. Эта ласковая улыбка на бескровном лице напугала меня больше, чем все происходящее.
– Святая Елизавета, – шепнула она. – Я звала тебя, и ты пришла.
– Ваше величество…
– Спаси моего сына, молю! Если я умру, никто не будет плакать. Но если они убьют Мариуса, то все рухнет.
– Где он?
– Я спрятала его в шкафу, как только услышала выстрелы.
Она снова потеряла сознание. Кашляя и рыдая, я распахнула шкаф. Мальчишка и в самом деле был там – весь белый и трясущийся. Черные глаза смотрели с ужасом. Он меня узнал. Я подхватила его на руки – увесистый – и заметалась по комнате. Куда бежать? За окном снова крики и выстрелы. В коридорах – огонь и раненые слуги. Нужно унести наследника из дворца, так будет безопаснее. Я выбежала в коридор, нырнула в узкий и низкий проход для слуг. Фрейлины должны были знать все ходы, которые пронизывали старый дворец, как дырки – кусок сыра. Свернула в сторону кухонь. Сбежала по боковой лестнице в винный погреб и выбралась через слуховое окно. Почему меня никто не остановил? Чудо, я полагаю.
Я неплохо знала Пригорск, там жили мои братья. К старшему я и побежала, в святой наивности даже не догадываясь, что он замешан в бунте по самые уши.
К чести Ратмира, он меня не выдал. Не знаю, что значил для их планов наследник, но я для него оказалась важнее. Он дал мне денег и отправил к знакомому, который умел решать подобные проблемы. И еще сказал, что даже знать не хочет, что я буду делать дальше: восстание провалилось, государю удалось ускользнуть от возмездия; часть заговорщиков была убита, остальных станут искать по всему Северу. Если брата возьмут – а это вопрос времени – неизвестно, что он скажет дознавателям под пытками. И лучше б мне увезти наследника подальше, так безопаснее всего. Ребенок может стать разменной монетой в этом конфликте.
Уже позже я поняла, что Ратмир мне солгал. Мне вообще не стоило уезжать. Нужно было бежать с наследником в полицию или, что еще лучше, в дом господина Туманова, человека, отвечавшего за безопасность столицы. Но я поверила брату – он не мог желать мне зла! И на Юг меня гнал отнюдь не разум, а страх и растерянность.
Я взяла деньги и ребенка и отправилась… нет, не к его знакомому. Мне очень повезло: я шла мимо кладбища и услышала болтовню горожанок. Им не было дела до восстания, важнее то, что Иоганн Шорник угорел по пьяни и прихватил с собой жену и сына, а маленькую дочку удалось спасти. Решение пришло само собой, будто свыше – и я отправилась прямиком в полицейский участок. Представилась сестрой того самого Шорника, пожелала забрать осиротевшую племянницу… и украла со стола полицейского документы. К знакомому брата пришла уже не Матильда Снежина, а Марта Плетнева – и за некоторое пожертвование в пользу коллегии стряпчих она стала вдовою, благо, свидетельство о смерти мужа у нее имелось.
Ну а билет на дилижанс я купила самостоятельно.
Разумеется, если бы меня искали всерьез, то нашли бы уже давно. Но в столице творилась такая неразбериха, что никому не было дела до пропавшей фрейлины. Возможно, мои родители и пытались что-то разузнать, но у них были связаны руки. Оба брата арестованы, фамильный замок наверняка перевернули не один раз…
Словом, я выжидала и следила за новостями через газеты.
И выживала как умела, а умела я многое. Шестой уровень – это далеко не пустяк. Раньше я считала, что бытовики – самые бесполезные из магов, но теперь убедилась в обратном. Работы для меня нашлось – непочатый край.
И, конечно, мне невероятно везло все это время. Меня не обокрали по дороге, не убили, дети не болели. Мариус замкнулся в себе и постоянно молчал, никак меня не выдав, ну а маленькая Амала и вовсе назвала меня мамой через две недели. Не уверена, что она вообще что-то понимала.
Разумеется, ничего этого я рассказывать не стала. Если Асура я неплохо знала и все равно не могла ему довериться, то Милану вовсе видела впервые в жизни. Жаль, что врать я умела не очень хорошо, но все же попыталась:
– Ваши фантазии очень занимательны, госпожа Синегорская. Кстати, вы знаете, что Асур княжич только номинально? Лишить титула отец его не может, а вот наследства – запросто . Ваш ребенок, – я кивнула на живот Миланы, – родится простолюдином. Так вот, о детях: оба мои брата в числе заговорщиков. Я же была рядом с государыней в тот страшный день и нисколько не пострадала. Нетрудно догадаться, что у дознавателей было бы ко мне немало вопросов. Поэтому я подделала документы и убежала на Юг. Дети же – действительно дети Марты Плетневой. Сама же Марта, увы, покоится в безымянной могиле и уже никому ничего не расскажет.
– Я не понимаю, зачем вам чужие дети, – покачала головой Милана. – Можно было просто назваться вдовой.
– Я молода и довольно привлекательна. Женихов бы набежало… А мне это зачем? Желающих взять в жены вдову с детьми, конечно, тоже хватает… Тут я не подумала, что на Юге к этому относятся проще. Но все же мне так спокойнее. К тому же куда мне было их деть – в сиротский дом? Боюсь, у чиновников возникли бы некоторые вопросы.
– Оставить где-то по дороге? – неуверенно предположила Милана.
– Вы бы так и поступили, верно? И Асур, разумеется, тоже, – кивнула я. – Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство. Всего хорошего, мне пора.
– Вы злитесь на меня? – внезапно спросила эта женщина.
– С чего вы решили?
– Я забрала вашего жениха…
– Мой жених – не теленок на привязи, чтобы его можно было увести. Он принимал решение сам. Вы тут ни при чем.
Разумеется, я на нее злилась не меньше, чем на княжича Синегорского, но сообщать об этом не собиралась. Зачем? В моих же интересах, чтобы эти двое побыстрее убрались в свой Буйск, или где они там сейчас живут? Да, я пока не знаю, что делать с наследником, но рано или поздно все уладится. Государь наведет порядок железной рукой, и тогда я вернусь домой и отдам ему сына.
Поднявшись и не обращая внимания на недовольное лицо новой знакомой, я похромала прочь, только за углом позволив себе опереться на каменную стену дома и тихонько заскулить. Похоже, я ушиблась сильнее, чем показалось вначале. Нога горела огнем.
– Милостивый человек, найди извозчика, – обратилась я к первому же прохожему. – Или тут целитель поблизости имеется? Я, кажется, ногу сломала.
Прохожий покачал головой и развел руками, бросив мне, что очень торопится. Но если увидит извозчика – всенепременно. Я едва не заплакала. Вот ведь… южане!
– Госпожа, что с вами? Вы в порядке? – ко мне неожиданно подошел давешний племянник леди Шанской. Он был в черной форме магического дознавателя, и я вдруг вспомнила, где встречала его раньше. Ну конечно, он был один из той группы, приходившей за студентом и натопавший у меня в комнате! Вот тебе и племянничек…
Но сейчас я была ему рада. Как же его зовут? Кажется, Гор.
– Господин Гор, если вы найдете мне извозчика, я буду премного благодарна.
– Что случилось? – в голосе молодого человека прозвучало неподдельное беспокойство. – Вам дурно?
– Я упала и сильно ушибла ногу.
– Вам нужно к целителю, я вас доведу. Донесу… Довезу! Подождите, я сбегаю за экипажем.
– Не стоит беспокоиться, вы же на службе.
– Не могу же я вас тут бросить! Вот что, идти сможете?
– Не уверена, – покачала я головой, опасаясь даже наступать на ногу.
Он сделал длинный шаг и подхватил меня на руки, довольно бережно и аккуратно. Я не успела и испугаться, как была опущена на скамью возле фонтана.
– Сидите тут. Я мигом.
Пришлось сидеть – уйти-то вряд ли получится! Хотелось, конечно, задрать юбку и поглядеть на злосчастное колено, но это было совершенно неприлично. Надо же, какой внимательный у госпожи Шанской племянник! Впрочем, ничего удивительного. Он же видел, что я близкая знакомая его тетки. Пройти мимо было совершенно невежливо. Правда, на руках носить меня было совершенно необязательно.
Какая ирония: вчера я отказалась сесть в его экипаж, а сегодня готова была плакать от радости.
Через несколько минут дознаватель и вправду вернулся – и стоило признать: экипаж у него был недурственный. Двухместный фаэтон с большими колесами и бархатными сиденьями. Интересно, какое же жалование у дознавателей? Ах да, госпожа Шанская говорила, что ее племянник из хорошей семьи.
– Зачем вам такой роскошный экипаж? – полюбопытствовала я, когда меня осторожно опустили на мягкое сиденье. – Не слишком ли расточительно?
– Чтобы возить прекрасных дам, разумеется, – усмехнулся ничуть не смутившийся мужчина. – Как видите, пригодился.
Он ловко запрыгнул на место извозчика и дернул поводьями. Мы быстро покатились по мостовой.
– Я отвезу вас к знакомому лекарю, и не возражайте.
С тоской подумав, во сколько обойдется мне моя неловкость, я кивнула, а потом, сообразив, что он меня не видит, подтвердила:
– Будьте так любезны.
– Вы больше не работаете в “Хромом петухе”? Я вас сегодня не видел.
– Нет, я… решила уволиться.
– Тетушка сказала, что вы – отличный бытовой маг.
Я закатила глаза и промолчала. Конечно, они меня уже обсудили. Впрочем, для южан это было совершенно неудивительно.
Глава 8. О мужчинах вокруг
Милейший племянник (и коварный дознаватель) Гор и вправду привез меня к дому лекаря. Не Асура, как я опасалась, хотя и знала, что бывший жених живет в другом городе, а сюда приехал, скорее всего, на традиционную осеннюю ярмарку. В Большеград вообще со всего юга на ярмарку съезжаются, и с Севера, кстати, тоже, но не в этом году. В этом году дороги перекрыты, везде патрули усиленные.
Лекарь был, конечно, полицейский и уже на пенсии, но меня это ничуть не смутило.
Гор на руках внес меня в приемный кабинет и целомудренно удалился в коридор. Что ж, за нынешний день меня носили больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Ветхий старичок с козлиной бородкой сообщил мне, что он, вообще-то, обычно осматривает покойников, но мне даже рад: я теплая и вполне миленькая. Я заверила его, что рада не меньше. А еще ему выпал редкий шанс заглянуть мне под юбку.
– Ай-яй-яй, – пробормотал старичок, потрогав серебряной палочкой колено, по которому разлился великолепный бордовый кровоподтек. – Ай-яй-яй!
– Перелом? – обреченно спросила я, с ужасом отворачиваясь.
– Трещина в коленной чашечке. Сейчас починим, сударыня. Погодите, я принесу лед. Будет неприятно, но быстро.
Я кивнула и прикусила губу. Сломанные руки мне в детстве пару раз сращивали. Что меня ждет, я вполне представляла. И приложенный мешочек со льдом мне совершенно не помог. Я не смогла удержать негромкий стон, когда ногу словно обожгло кипятком.
– Терпите, сударыня, терпите. Вы ведь вдова?
– Ага. У-у-ух!
– Детки есть?
– Да, двое.
– Неужели вот это страшнее, чем роды?
Я вытаращила на него глаза и даже засмеялась.
– Роды – это другое. Там человек на свет появляется.
– Роды куда опаснее и дольше. Ну вот и все. Сейчас я наложу тугую повязку, пару дней лучше полежите, а если куда-то нужно выйти – то только с палочкой. Где там ваш кавалер? Эй, Гор, мы закончили!
– Сколько с меня, доктор? – Я потянулась за кошельком, но Гор меня опередил:
– Я заплачу сам, госпожа.
– Простите, но я вынуждена настаивать. Вы мне не отец, не брат и не муж. Это верх неприличия.
– Любезная Марта, мы с доктором – старые друзья. Не извольте беспокоиться, расплачиваться я буду уж точно не деньгами, а какой-нибудь услугой.
– Ну, если услугой… – нерешительно пробормотала я. Лишних денег у меня не было, а теперь, когда я приняла решение уволиться из “Петуха”, не будет еще долго. И все же ситуация мне не нравится. По моему скромному опыту, молодой и вполне привлекательный мужчина ни за что не будет так рассыпаться перед дамой, если не имеет на нее видов.
А я с мужчинами дел иметь не желала ни при каких обстоятельствах.
– Куда вас отвезти?
– Домой, если не трудно. Тут недалеко, на Белой улице.
– Да-да, я помню. Был у вас в гостях не так уж и давно.
– Точно, – смущенно улыбнулась я. – Кстати, что натворил студент?
– Обычное дело, баловался запретными артефактами на удачу. Продавал в университете. Целый склад у него на чердаке был.
– Разве это плохо?
– О, сударыня, вы знаете, как работают артефакты на удачу, особенно самодельные?
– Нет.
– Сначала их владельцу невероятно везет во всем – и на экзамене, и в азартных играх. Он находит на улице деньги, дальняя тетка оставляет ему наследство, кирпич с крыши падает в двух шагах… Даже если в него выстрелят в упор, случится осечка или пуля срикошетит от латунной пуговицы. Но потом действие амулета заканчивается и приходит расплата.
Голос у дознавателя был таким таинственным, что я не утерпела:
– Какая же?
– Ужасное невезение. Бедняга притягивает неприятности.
– Тот самый кирпич?
– В самых запущенных случаях именно этим и заканчивается. К слову, умереть очень легко. Можно упасть под копыта коня, встретить пьяного дебошира, даже просто – споткнуться, упасть и сломать шею.
– Выходит, мне сегодня повезло. Я отделалась лишь трещиной в колене, и ту добрый доктор уже вылечил.
– Не пользуйтесь незнакомыми артефактами, сударыня, – серьезно оглянулся на меня Гор. – Это может очень плохо закончиться.
– Не буду, – пообещала я.
– Мы приехали. Вы ведь живете на третьем этаже? Пожалуй, я помогу вам дойти.
– Не стоит, – быстро сказала я. – Вы и так много сделали. На работе не влетит?
– Влетит, – по-мальчишечьи ухмыльнулся Гор. – Но я как-нибудь переживу.
Я внимательно на него посмотрела и решила, что он, пожалуй, даже симпатичный. Высокий, подтянутый, с очень короткими черными волосами и выразительными глазами. И улыбка хорошая, добрая. Среди южан встречаются настоящие красавцы. Этого эталоном не назовешь – нос длинноват, подбородок слишком тяжел. Лицо узкое. Но и не урод. Обычный приятный молодой мужчина. Удивленная этим открытием – я, оказывается, начала обращать внимание на простолюдинов? – кивнула на прощание и скрылась за тяжелыми дверями. Нога почти не болела, но повязка немного мешала. Кое-как доковыляв до третьего этажа, уже на лестнице услышала вой Амалы. И что на этот раз?
В комнате было дымно. Взъерошенная и красная Катерина раскрыла широко окна и размахивала тряпкой. Амала сидела в углу и ревела, Марэка нигде не было видно. На постели тлело одеяло, стены покрыты копотью.
– Ваш сын, госпожа, – выдохнула нервно Катерина, с грохотом захлапывая окно, – только что поджег постель! А все потому, что не хотел одеваться! Я закрыла его в уборной, там гореть нечего. А почему вы здесь?
С тяжелым вздохом я подхватила на руку плачущую Амалу, а потом осторожно постучалась в дверь уборной.
– Марэк, я вернулась.
Молчание.
– Я больше не буду так много работать. Мы все вместе сейчас почитаем книжку, а потом пойдем в парк кормить уток и собирать букет из листьев. Я куплю вам петушка на палочке.
– Зря вы его так балуете, госпожа. Маленький паршивец не первый раз уже кидается огнем, но обычно в стену. И не слишком сильно. А сегодня он целился в меня!
– Он маг, – вздохнула я. – Нужно будет купить ограничительный артефакт и начать обучение.
Придется идти в банк. Если бы я знала, что дети – такое дорогое удовольствие, то ни за что не ввязалась бы в эту историю! Я ведь была младшей в семье и никогда не имела дела с младенцами. Я знала, что их нужно кормить и одевать, но и предположить не могла, что детские вещи порой дороже, чем взрослые, а на еду уходит такая куча денег! И вот снова расходы. Артефакты, обучение. Новое одеяло, это придется выбросить.
Нервным жестом я убрала сажу со стены и разогнала остатки дыма. Привычная магия немного меня успокоила.
– Марэк, выходи. Я не сержусь. И ругаться не буду.
– Пусть она уйдет.
Я выразительно поглядела на Катерину, та пожала плечами и буркнула:
– Да не больно и хотелось.
– Погоди, – вспомнила я. – Ты можешь добежать до «Хромого петуха» и передать Сусанне, что я сломала ногу и не буду больше работать?
Девочка выразительно вздернула брови и с сомнением поглядела на меня.
– Я была у лекаря, – торопливо пояснила. – Он срастил перелом, но велел какое-то время отдыхать, а на улицу ходить с тростью.
– И как же вы собирались идти в парк? – укоризненно покачала головой Катерина. – Конечно, я схожу. И у вас суп кончился.
С тяжким вздохом я опустилась на постель и вытянула ногу. Да что за день-то такой? Неужели, как сказал Гор, я исчерпала свое везение, и теперь меня будут преследовать неприятности? Но я ведь не пользовалась никакими амулетами!
Едва за Катериной закрылась дверь, Марэк вышел из уборной. Виновато на меня поглядев, он лег рядом и уткнулся лбом в мой бок.
Я не справляюсь. Я плохая мать. Я понятия не имею, как растить детей, тем более – наследников престола. Мариус – ребенок непростой. Понятно, что сильный маг, но дело не только в этом. Ему же еще и манеры нужны, и науки. А я вот – подавальщица в таверне. Но если учить чему-то Марэка, то и Амалу тоже. Пусть она дочь пьяницы, но и моя воспитанница тоже. При дворе, может, ей и не светит ничего, но даже если я вернусь домой, то ее заберу с собой.
Нужно больше денег.
Я тяжко вздохнула и погладила мальчика по голове. Амала тут же прильнула с другой стороны. Я обняла и ее.
С детства мне внушали: если за что-то взялась, делай это хорошо или не делай никак. Говорили: ты не простолюдинка, ты княжна Снежина. На тебя будут смотреть, твои ошибки обсуждать. Ты должна быть лучшей. Где-то воспитание, как я вижу, дало сбой. Лично у меня – в тот день, когда княжич Синегорский отказался от помолвки. А потом я и вовсе оказалась хуже, чем какая-то там девчонка-сирота, без образования, без связей, даже и не красавица. И вроде бы я постепенно оправилась от этого удара, но сейчас оказалось, что обида все еще живет внутри. Меня отвергли. Выходит, не такое уж я и сокровище?
А братья и вовсе влезли туда, где нечего было им делать. Да, наш государь не идеален. Он горд, надменен, порой жесток. Принял ряд сомнительных указов, ограничил права горожан, усложнил получение патентов. Еще при его отце патенты выдавались бесплатно, на основе одних лишь экзаменов. Теперь же за право работать на себя нужно было заплатить, и немало. Указ об обязательной государственной службе для магов выше седьмого уровня (в том числе и для аристократов, и для незамужних женщин) тоже мало кому из старых семей был по нраву. Но восстание? Чего они намеревались добиться?
Сейчас я бы задала братцам несколько вопросов, но увы… вопросы им задают дознаватели.
Первое время я сходила с ума от тревоги, хотя с братьями особо близка не была. Я ведь воспитывалась дома, а они учились сначала в закрытой школе, потом в университете. Виделись мы лишь пару раз в год. Могли и на улице друг друга не узнать – и такое случалось. И все же… они ведь проиграли свою партию. Ничего хорошего их теперь не ждет. Гордые – не сбежали, даже не пытались. Ратмир сказал тогда, что за свои поступки и убеждения готов отвечать. Интересно, за смерть государыни Елизанны какая будет назначена плата?
Увы, все мы оказались проигравшими, и те, кто затеял опасную игру, и те, кто оказался втянут случайно.
Наверное, хорошо, что Асур в это время был на Юге. Мне бы не хотелось, чтобы его казнили.
А ведь дознаватели вполне могли бы и меня посчитать замешанной в заговоре. Я была так близко к государыне, а сама не пострадала нисколько – почему? И взрыв был именно в женском крыле.
Может быть, эти дети стали моим спасением.
– Ладно, мои цыплятки, – с нарочитой жизнерадостностью заявила я. – Кто хочет в парк? Такая прекрасная осень, нужно ловить каждый солнечный день!
Цыплятки недовольно заворчали, а я принялась наряжать Амалу в новое платье и ботиночки. Сама тоже переоделась – в то платье, в котором приехала с севера, черное, мягкое, теплое. С белоснежной пелериной оно смотрелось почти нарядно. Жаль, конечно, что трости у меня нет, но уж как-нибудь до парка добреду, а там присяду на лавку. Сил моих нет сидеть в этой тесной каморке, хочется на волю, на солнце, которое совсем не баловало меня в родительском доме.
