Маша Храмкова
Ген химеры. Книга 2. Сеть
Глава 3. Сопротивление
Вход в заброшенную станцию метро «Суонен» в южном Саото-Гане был затоплен. Не целиком, но по колено – точно. Взглянув в последний раз на уходящее солнце, Ойтуш и Сати перевесили рюкзаки с вещами повыше и направились внутрь. Вода в разлившемся из-за дождей озере была прохладной, но не холодной. В ней плавали осенние листья и сломанные ветки деревьев. Сати выловила один листочек, самый красивый, и решила оставить себе на память. Кто знает, когда снова удастся выйти на поверхность?
Они почти не разговаривали: после случившегося на вокзале нервозность все еще не покидала их. И потом, как говорил Айзек, пока ты наверху, ты в опасности. До последней минуты.
Им предстоял долгий спуск по обломкам эскалатора. Сюда лучи солнца пробивались уже с трудом, и через пару метров Ойтушу пришлось включить фонарик. В нос ударил затхлый запах метро с примесью гари – такой знакомый и даже родной, вызывающий странное ощущение спокойствия. Да, в трубе опасностей было не счесть, но все же зверя опаснее, чем протекторий, Сати и Ойтуш пока еще не встретили.
– Кто идет? – дозорные были начеку, и это радовало.
– Скаллагрин, – отозвался Ойтуш.
– Знать таких не знаю.
– Джесси и Лика Скаллагрин, – повторил Ойтуш.
– Первый раз о таких слышу, – бросил дозорный.
Ойтуш нахмурился. Их должны были пропустить, ведь он предупредил Айзека, что вернется раньше намеченного срока.
– Мы офицеры личного состава Айзека, возвращаемся из Джамото-Гана. – Ойтуш старался не светить в лицо охраннику. – Наши настоящие имена Ойтуш и Сати Эвери…
Последняя фраза была ошибкой. Ойтуш невольно поднял руки вверх, почувствовав, как в его левую лопатку крайне неприятно уперся ствол винтовки. Он покосился на Сати: она тоже была на мушке. Что за чертовщина происходит?
– Ойтуш Эвери мертв, – произнес охранник. – Застрелен Айзеком за измену.
«Отлично, просто отлично!» – Ойтуш почувствовал, как уровень стресса в его организме медленно, но верно достигает своего предела.
– Послушайте, – начал он, не опуская рук. – Свяжитесь с Айзеком, он подтвердит мои слова.
– У нас приказ главнокомандующего: все лица, вызывающие подозрение, подлежат немедленному расстрелу, – отчеканил солдат, тот самый, которому Ойтуш так старался не светить в лицо. – Открыть огонь по моей команде! Один…
– Повторяю еще раз: я Ойтуш Эвери, офицер личного состава Айзека…
– Два…
– Вы совершаете большую ошибку. – Все попытки Ойтуша оправдаться были жалкими. Он был бессилен что-либо доказать. Пот струился по его ненастоящему лицу, заливая глаза. Сердце неистово колотилось, а дуло упиралось в спину, словно намереваясь проколоть ее насквозь.
Только бы Сати выжила…
– Опустить оружие, – приказал низкий раскатистый голос. Из темноты пружинистой походкой вышел получеловек-полуробот. Огромный, под два метра ростом, широкий, как шкаф, этот человек смотрел испытывающе и властно. Один его глаз был человеческим, а второй бионическим. Он преломлял неяркий свет фонарей и светился желто-зеленым, словно у кошки. От этого вид у подошедшего был еще более устрашающим. А если бы кто-то чужой увидел вдобавок и острый тесак, висящий у него на поясе, то наверняка потерял бы дар речи.
Но Ойтуш, несмотря на грозную внешность киборга, был бесконечно рад видеть его, своего командира и друга, – Айзека, главу сопротивления.
– Айзек! – радостно воскликнул он, но в ту же секунду получил неслабый удар в челюсть.
– Минуту назад ты повел себя как идиот, назвав ваши настоящие имена, – голос киборга походил на шум сходящей вниз каменной лавины. – Хоть я и приказал тебе не делать этого ни в коем случае.
Последовал следующий удар, но Ойтуш вовремя увернулся от него.
– Айзек, пожалуйста, не надо, – вмешалась Сати. – Неужели ты не рад нас видеть?
Тот фыркнул и снова нацелился кулаком в лицо, которое было лицом Джесси Скаллагрина.
– Я был бы очень рад превратить эту смазливую мордашку в кровавую кашу, – сказал глава сопротивления.
– Постой. – Ойтуш вдруг догадался кое о чем. – Ты ждал нас здесь, не так ли? И слышал весь разговор.
– Разумеется, – кивнул киборг. – Знал, что после медового месяца у вас мозги расквасит от буйства гормонов. Ладно, идемте.
Айзек еще раз кивнул дозорным и направился к рельсам, где их уже ждал транспорт. Ойтуш молчал: он был крайне недоволен собой. Мало того что провалил стресс-тестирование, которое устроил ему Айзек, так еще и поставил их с Сати под угрозу смерти. Хорош офицер, ничего не скажешь.
Джип, стоящий на рельсах, был все так же оснащен пулеметом, развернутым назад.
– Как у вас здесь? Без происшествий? – поинтересовалась Сати, устраиваясь на заднем сиденье.
– Нормально, – отозвался Айзек. – Скучали по вам, конечно, места себе не находили.
– А как новички?
Ойтуш вздохнул. Он знал, кто из новичков интересовал Сати больше всего. Этот островной телепат, Томас Кэлвин-Смит. Именно из-за него Ойтуш и поспешил сделать Сати предложение, как только они вернулись в подземку, – он опасался, как бы его не опередил соперник.
– Ах да, забыл сказать. – Айзек завел мотор. – Я выгнал твоего лучшего дружка взашей.
– Что?! Айзек, ты же обещал мне! – тут же вспыхнула Сати.
– Точнее, выгоню, если не перестанет срывать мои тренировки, – уточнил киборг.
– Срывать тренировки? – ухмыльнулся Ойтуш. – Разве кто-то способен на это?
– Пока что я доволен только твоей сестрой. – Айзек пропустил колкость мимо ушей. – Эвридика единственная, кто тренируется, не жалея себя. Хоть ей и приходится нелегко.
Да, глобальный розыск охотился на семерых одаренных, сбежавших с Острова, но в подземке остались далеко не все. Мегани отправилась в свою родную деревню на юге, а братья Раджи – в Дивали, город, почти стертый с лица земли мощнейшим землетрясением. Шин Эйлер быстро сошелся с Захарией на почве общего интереса к научным исследованиям, а Эвридика Эвери пошла по стопам своего брата и теперь готовилась к вступительным испытаниям в офицерский состав. И лишь Томас никак не мог пристроить себя. Подземка с ее строгим распорядком и без того угнетала парня, а свадьба Ойтуша и Сати совершенно выбила из колеи. Так же, как и в мире одаренных, в сопротивлении Томас не чувствовал себя как дома.
– Совсем забыл спросить, – начал Ойтуш. – Кто из твоих умников додумался начинить поезд из Джамото-Гана полумиллионом бумажных агиток?
Айзек недовольно зарычал:
– Ты думаешь, это наших рук дело?
– А чьих? – спросила Сати.
– Они называют себя «ОО», – отозвался киборг, продолжая наблюдать за дорогой.
– «ОО»? – переспросил Ойтуш. – Отряд Одаренных?
– Скорее уж, Отъявленные Остолопы, – сказал Айзек. – Независимая группа, считающая себя истинным сопротивлением. Они у протектория как бельмо на глазу.
– Чем они занимаются? – спросил Ойтуш.
– Вандализмом. Устраивают акты неповиновения.
– И успешно?
– Ну как сказать. – Айзек на секунду задумался. – Три дня назад они ликвидировали склад с амопенталом. Взорвали.
– Амопентал – успокоительное для сиделок, – вспомнила Сати. Уж кому-кому, а ей он был отлично знаком.
– Неплохо, – отозвался Ойтуш.
– Неплохо только на первый взгляд, – заметил Айзек. – Но если разобраться, что это влечет за собой… Любую выходку этих «ОО» протекторий встречает удвоенными мерами безопасности, санкциями, карательными операциями. Законопослушный народ ненавидит это самопровозглашенное «сопротивление», а значит, никогда не пойдет и за нами.
Ойтуш и Сати переглянулись: последние несколько месяцев Айзек бредил войной, наращивая вооружение с маниакальным упорством. «Законопослушному народу» в его планах также было отведено не последнее место. Жители Метрополя должны были очнуться от многолетнего сна и примкнуть к повстанцам в борьбе с протекторием.
– Айзек, – осторожно начала Сати, вспомнив слова Даны Хатт о том, что сопротивлению никогда не одержать победу.
Но в этот момент случилось нечто из ряда вон выходящее: джип заглох прямо посреди туннеля. Отключились и фонарики, которые Ойтуш и Сати держали в руках. На краткий миг все трое погрузились в непроглядный мрак подземки. Ойтуш вслепую метнулся к пулемету, но уже в следующую секунду освещение вновь появилось, а двигатель заработал как ни в чем не бывало.
– Что это только что было? – спросил Ойтуш, глядя на недоумевающего Айзека.
– Понятия не имею. – Айзек ответил не сразу: он сверялся с картинкой, которую посылали в его мозг разведывательные дроны. – Какой-то локальный сбой.
– Сбой чего? – переспросила Сати.
– Всей техники. Электроники. В радиусе двух метров вокруг нас.
– А как же ты? – Сати посмотрела на его кибернетические части.
– Я не выйду из строя ни при какой аномалии, – серьезно сказал Айзек. – Я полностью автономен. Мои имплантаты будут функционировать, пока бьется мое сердце.
Спустя какое-то время он добавил:
– Мы привели в подземку многих одаренных. Мир меняется, и некоторые из них захотели примкнуть к нам в эти неспокойные времена. Но сила одаренных – это нечто за гранью понимания, нечто, не поддающееся управлению до конца.
– Ты хочешь сказать, что это сделал кто-то из них? – спросила Сати. – Кто-то вырубил мотор и наши фонари?
Но Айзек лишь развел руками. Ойтуш тоже молчал. Он не хотел говорить, что за долю секунды до того, как свет снова появился, он увидел в туннеле нечто странное. Даже не увидел, поскольку темнота была непроглядная, а ощутил, воспринял неким шестым чувством: они были здесь не одни.
Ойтуш не хотел беспокоить Сати и Айзека, делясь своими ни на чем не основанными предположениями, просто до конца поездки не отводил взгляда от туннеля и держался поближе к пулемету.
* * *
– Спрячьте лица, – велел Айзек, когда они прибыли на станцию. Ойтуш и Сати надели капюшоны: в Метрополе нельзя было появляться с лицами Ойтуша и Сати, в подземке – в облике Джесси и Лики. Семья Скаллагрин могла еще хорошо послужить им, да и к тому же зачем нервировать обывателей очередными незнакомыми физиономиями?
Больше всего Ойтушу и Сати сейчас хотелось уйти к себе. Отдохнуть, перекусить, потом поздороваться с друзьями, которых не видели почти две недели. Но Айзек повел их прямиком в медблок, заявив, что больше не может видеть «слащавую рожу» Джесси.
– Сколько же людей здесь, – заметила Сати, перешагивая через группу неподвижно сидевших киборгов, подпитывавших визоры от аккумулятора.
– Крысы бегут с тонущего корабля. – Айзек провел хромированной ладонью по своей бритой черепушке. – И сейчас корабль – это Метрополь.
– Как удается справляться с таким наплывом? – Ойтуш кинул долгий взгляд на мальчугана лет пяти, собирающего автомат. – Успеваете всех проверять?
Если из Метрополя сюда валит целый поток отщепенцев, сложно будет не пропустить шпиона – человека или биоробота, – затесавшегося среди них.
– Кэлвин-Смит немного помогает, – нехотя выдавил из себя Айзек. Должно быть, признаться, что от Томаса все же есть польза, было для него непростой задачей.
Медблок значительно расширили, подсоединив несколько дополнительных палаток, и он превратился теперь в самый настоящий военный госпиталь. Ойтуша и Сати уже ждала Зои Атли – врач, которая оперировала их в прошлый раз. Она придирчиво осмотрела их лица и удовлетворенно кивнула:
– Биополимерная кожа успела состариться, но все же это лучше, чем я ожидала. – Ойтуш и Сати были первыми, кому внешность меняли настолько кардинально. – Протрите этим ваши лица, шею и ушные раковины.
Зои дала каждому из них салфетку, смоченную кислотным раствором, разрушающим искусственную кожу.
– А пока что извлечем ваши чипы, – к ним уже шел Захария Матиас, на ходу накидывая белый халат.
– Привет, дружище. – Ойтуш крепко пожал ему руку. – Как поживаешь?
После смерти брата юный одаренный сильно изменился. Он бросил школу, решив целиком посвятить себя сопротивлению, и если раньше он без устали работал по двадцать часов в сутки, то сейчас и вовсе перестал спать. Изменения затронули и его внешность. За несколько месяцев Захария порядком вытянулся, обкорнал светлые кудряшки. Бледный, в белом халате, он выглядел куда старше своих одиннадцати.
– Тестируем с Шином новую программу, – сухо ответил он. – Покажу, когда закончим.
Лицо Ойтуша тем временем уже вовсю горело. Он провел по щеке ногтями, и под ними остался серый налет отмирающей полимерной кожи. Это растворялось лицо, которое некогда принадлежало человеку по имени Джесси. Наконец-то он распрощается с ним.
Он взглянул на Сати и увидел ту же картину. Ее лицо и уши раскраснелись, а наружные уголки век опустились. Лика, к которой Ойтуш уже успел привыкнуть, растворялась под действием кислоты.
– Не смотри на меня, – сказала Сати, пытаясь прикрыть лицо ладонями, и Ойтуш послушно отвернулся.
После изъятия чипа Зои увела девушку за непрозрачную перегородку.
– Атли, пожалуйста, – услышал Ойтуш голос Сати. – Я бы хотела попросить вас…
Но окончания фразы Ойтуш не расслышал. Наркоз, поступающий через маску, подействовал, и он провалился в сон.
О чем же Сати хотела попросить Атли? Оставить нос с горбинкой? Зои была отличным врачом и хорошим человеком. А еще она была одаренной. Ойтуш узнал об этом совершенно случайно, когда она оперировала их в первый раз. Тогда Зои точно так же отвела Сати за ширму, а уже через пять минут вернулась, чтобы заняться внешностью Ойтуша. Он еще удивился тогда, как это возможно – провести сложнейшую пластическую операцию за такой короткий срок.
Позже Атли рассказала ему, что способна существовать в нескольких реальностях одновременно. Совсем как Эвридика, которая вытаскивает на поверхность тот слой мира, который отвечает ее запросам. Вначале Зои работает в одной вселенной, где она несколько часов возится с Сати, чтобы сделать разрез ее глаз более раскосым, а затем – в другой вселенной, где устраняет шрамы на лице Ойтуша. Объединив два мира в один при помощи своей одаренности, Зои Атли получает колоссальный результат: всего за пару часов она меняет внешность сразу двух людей! Все-таки сопротивлению очень повезло, что к ним примкнул настолько талантливый человек.
Глава 4
Дом убийств
Каждый раз, просыпаясь в больничной палатке, Ойтуш возносил хвалу небесам: он все еще жив. Он хорошо помнил свое первое пробуждение здесь после того, как Айзек с ребятами вытащили его из кислотного утилизатора. Тогда благодаря донорской крови человека, некогда бывшего Тадеусом Келем, у Ойтуша на какое-то время колоссально повысилась интуиция. И все же она подвела его – не издала ни малейшего писка при виде Торы Матиаса. А ведь тот мог убить Ойтуша еще тогда, когда он пускал слюни, лежа под капельницами.
Первое, что сделал Ойтуш сейчас, – потянулся за маленьким зеркальцем, оставленным на тумбочке предусмотрительной миссис Атли. Увидел свое отражение и облегченно выдохнул: его лицо на месте. Глаза снова стали карими, и даже структура волос была восстановлена – из прилизанного блондина Ойтуш вновь превратился в растрепанного «мятежника из городских канализаций». Кажется, именно так однажды назвала его Карен.
Вспоминал ли он об этой порывистой рыжеволосой девушке, которая была в подземелье словно искра? Да, и всегда с благодарностью. Их короткий роман дал ему силы, чтобы продолжать бороться. Ойтуш не рассказывал о ней Сати. Он догадывался, что и у той от него есть секреты. Но сейчас все было в прошлом. Сейчас они были семьей.
Томас тренировался. Сати нашла его на импровизированной тренажерной площадке возле палаток офицеров – Айзек приказал всем селиться в одном месте, чтобы ни у кого не было секретов от остальных. Сняв рубашку, Томас подтягивался на турнике; взгляд Сати невольно скользнул по его оголенному торсу.
– Как отдохнула? – спросил он, не оборачиваясь. Разумеется, он уже знал, что она здесь.
– Неплохо. Вообще отлично. – Сати подошла ближе. – А как у вас тут дела?
Конечно же, она имела в виду «у тебя».
– Да вообще никак. – Том подтянулся в последний раз, и его мышцы задрожали от напряжения.
– Айзек сказал, ты помогаешь с новичками. – Сати коснулась пальцами прохладного турника.
– Да, да. Копаюсь в мозгах всяких шизиков. – Томас явно был на взводе. Спрыгнув на землю, он устало выдохнул. – А ты зачем пришла? Поздороваться?
– Не только. Мне действительно интересно, как ты. – Сати коснулась его плеча, но Томас, поморщившись, отстранился.
– Как я? Девушка, которую я любил, вышла за другого, – ответил он, пристально глядя ей в глаза. – Нужны еще объяснения?
Сати почувствовала, как трудно ей стало дышать. Конечно, она знала, что Томасу приходится нелегко. Что у него снова начались проблемы с телепатией из-за того, что он не может, как раньше, заниматься наукой. Мозговой центр подземки монополизировали Захри и Шин, и все, что оставалось Томасу, – это тренироваться до ломоты в мышцах.
– Тогда почему не уйдешь, как Мегани и ребята?
– Не знал, что ты ненавидишь меня так сильно. – Томас вытер лицо полотенцем. – Забыла, что мы все сейчас в розыске? Вряд ли Раджи и Соичиро всё еще живы.
– Я не это имела в виду, – начала было Сати, но Томас перебил ее:
– Сегодня тренировка на полигоне. Будем испытывать новое оружие.
Она поняла, что разговор окончен. Оставив Томаса одного, она направилась к офицерским баракам, чтобы немножко передохнуть.
Полигон стал отдельной достопримечательностью подземки. Его втайне от гражданских построили на соседней станции с одной лишь целью: тренировка бойцов личного состава.
«Дом убийств», как называли его между собой офицеры, представлял собой большое пространство, разграниченное перегородками, примерно такими, как в жилом доме. Перед каждой тренировкой конфигурацию «комнат» изменяли, чтобы создать эффект новизны. В «доме убийств» солдаты испытывали новые виды оружия, учились передвигаться и вести бой в замкнутом пространстве. После событий на корабле «Бастет» Айзек понял, что именно в этом их слабое место. Потеря Карен была для него большой болью, и не только как для человека, но и как для главнокомандующего, который допустил ошибку.
Через два месяца после событий на Острове ячейка сопротивления в Хаммацу потеряла своего лидера – Чанг. Ее младшая сестра, Фая, выжила, но была еще слишком мала, чтобы принять полномочия главнокомандующего. Это не сломило оставшихся, напротив, сопротивление горцев начало работать эффективнее и слаженнее. Айзек поклялся, что к началу войны воспитает своих солдат до уровня Хаммацу, чтобы в случае его гибели они продолжили следовать общему плану.
Сегодня задачей группы было испытать новые нейроинтерфейсы, а какие именно – Захария и Шин пока что держали в секрете. Надев индивидуальные экзоскелеты, солдаты бегом направились на станцию, тогда как «мозговой центр» под руководством Айзека ехал сзади на джипе.
– Ваша задача на сегодня очень проста, – произнес главнокомандующий, когда вся группа оказалась на месте. – Сыграть в «Захват трофея».
Подняв забрала экзоскелетов, Ойтуш и Сати внимательно смотрели на Айзека. Каждый раз, когда он говорил, что задача проста, их ожидало несколько дьявольски изматывающих часов.
– Мы начнем с трех команд, – продолжал киборг.
Ойтуш и Сати переглянулись, но Айзек вовремя добавил, что сам их разделит.
В итоге Сати оказалась с меланхоличной Эвелин Кёртис, громила Ситис – с десятилетней Фаей, а Ойтуш с великим неудовольствием объединился с Томасом.
Остальные офицеры переместились на второй этаж, специально построенный в «доме убийств», чтобы сверху можно было наблюдать за игрой.
– Это еще не все, – сказал Айзек. – Шин, Захри!
Одаренные вышли вперед, чтобы пояснить техническую часть задания.
– В арсенале вашего экзоскелета есть двунаправленный НКИ – нейрокомпьютерный интерфейс, – сказал Захария. – Он позволяет объединять сознания партнеров во время операции, тем самым повышая эффективность каждого из них.
Пара человек удивленно присвистнула. Почти каждый из офицеров был одиночкой, не терпящим, когда им руководят. С одной стороны, это было неплохо, но когда дело доходило до совместных операций, бойцы сопротивления начинали вести себя как дети, которые не могут поделить игрушки в песочнице.
– Минимальный уровень интеграции – пятнадцать процентов, – добавил Шин. – Максимальный по умолчанию – восемьдесят, но я бы не посоветовал вам приближаться к нему.
– Почему? – спросил Протон.
– На пятнадцати процентах интеграции партнеры смогут общаться без слов. А если объединить сознания на восемьдесят процентов или выше, это приведет к взлому воспоминаний обоих союзников. Работать в таком режиме трудно и неэффективно.
– А если я не хочу интегрироваться? – мрачно спросил Томас.
– Ваше право, – развел руками Захария. – Но это поставит вашу команду в неравные условия с остальными.
– Наша задача – захватить некий трофей, верно? – уточнил Томас. – И не важно, какими средствами?
Захария стоял словно оплеванный: как же это так – его гениальной программой и не желают пользоваться?
– Верно, Кэлвин-Смит, – пробасил Айзек. – И та команда, которая окажется слабее всех, будет драить подземку, пока мясо с рук не сойдет.
Сати взглянула на Томаса. Должно быть, сейчас он ненавидел киборга всеми фибрами души. Мало того что его поставили в пару с Ойтушем, так еще и заставили вновь подключаться к нему, как тогда, на Острове.
Каждая из групп получила электрошоковое оружие, каждому участнику на спине нарисовали большой крест цвета его группы. Перед тем как войти в «дом убийств», игроки вновь услышали голос Айзека, вещающий уже со второго этажа.
– Победу одержит та команда, которая быстрее всех отыщет трофей. Где он спрятан, не знает никто из присутствующих, поэтому не надейтесь, что ваши способности облегчат вам задачу. – Здесь, конечно, киборг имел в виду Томаса. – Я и ваши товарищи будем следить за происходящим, поэтому постарайтесь не сильно опозориться.
С этими словами Айзек подкинул в воздух свои дроны и сделал холостой выстрел. Игра началась.
– Не думай, что я захочу интегрироваться с тобой, – негромко произнес Томас, когда они вместе с Ойтушем вошли в здание.
– Ты уже побывал в моей голове однажды. Ничего нового ты там не увидишь, – так же шепотом ответил Ойтуш: уж слишком тонкими были стены.
– Спасибо, мне хватило воспоминаний о том, как ты изменял своей жене, – саркастически заметил Томас, продолжая медленно двигаться по коридору.
– Будущей жене, – заметил Ойтуш уже чуть громче. В этот момент откуда-то сверху донеслась автоматная очередь.
– Это Кёртис! – Оба они мгновенно нырнули за угол. – Залезла наверх!
– Все из-за того, что ты слишком громко болтаешь! – шепнул Томас.
Все остальные группы уже интегрировались и теперь перемещались практически бесшумно.
– Надо объединиться хотя бы на пятнадцать процентов, иначе трофея нам не видать! – сказал Ойтуш, и над его головой снова прозвучала очередь.
Томас выскочил из укрытия и наугад пальнул вверх, но Кёртис уже успела скрыться.
«Хорошая попытка, Эвелин!» – мысленно шепнула Сати своей напарнице. Они интегрировались сразу на тридцать процентов, что позволило не просто общаться без слов, но и видеть чужими глазами. Однако в следующей комнате девушек ожидал сюрприз.
Едва они переступили порог, как сознание Эвелин окрасилось алым – именно так могла бы описать Сати состояние панического страха, который испытала ее напарница.
«В чем дело?» – спросила Сати, но тут же увидела все сама: одна нога Эвелин стояла прямо на мине. Стоило девушке сделать шаг – и «черная вдова» сработает, а тогда беды не миновать. Вряд ли Айзек мог допустить, чтобы в «доме убийств» использовались настоящие осколочные снаряды, но все же в любой операции лучше готовиться к худшему.
Сати взглянула вверх: там, сверкая своим бионическим глазом, за ними неотрывно следил предводитель сопротивления. А если бы его не было? Если бы Эвелин действительно попала в беду?
Тяжело вздохнув, Сати поставила свою ногу рядом с ногой Эвелин.
«Меняемся на счет три».
«Я не могу, Сати. Это я виновата», – всегда меланхоличная, Кёртис отвечала ей быстро и отчаянно.
«Здесь нет «ты» и «я». Мы команда. И потом, я смогу быстро восстановиться, что бы ни произошло, – с вымученной улыбкой заверила ее Сати. – Раз. Два…»
Вместо того чтобы мысленно произнести «три», она резко толкнула Эвелин в сторону, наступая на мину своей ногой.
Взрыва не последовало. Вместо этого Сати почувствовала, как мощная электрическая волна проходит через ее тело…
«И на том спасибо, Айзек».
– Ты слышал? – быстро спросил Томас.
– Что?
– С Сати беда. – Томас совсем забыл, что Ойтуш не может слышать ее мысли так же, как слышал он. – Предполагаю, что в комнатах расставлены ловушки, о которых нам ничего не сказали.
– Тогда давай побыстрее закончим игру, – нахмурился Ойтуш.
Они перевели НКИ своего экзоскелета в режим пятнадцатипроцентной синхронизации. Это действительно было удобно и не создавало неприятных ощущений. Стоило лишь почувствовать опасность, и твой партнер уже знал о ней. Не нужно было тратить драгоценные секунды на слова.
Ойтуш и Томас миновали еще с десяток комнат – все они были пустыми, – и теперь, судя по координатам, парни оказались в самом центре «дома убийств». Трофей определенно был где-то рядом. Вот только никто из них не знал, как он должен выглядеть.
«Я вижу его», – Томас кивнул в сторону пульсирующего конуса, который стоял на столе, словно подарок.
«Это не трофей. Скорее всего, очередная ловушка», – предостерег его Ойтуш.
«Без разницы. Я иду», – Томас решительно направился к конусу, намереваясь схватить его.
«Опусти шлем!» – мелькнуло в голове Ойтуша, но было поздно. Стоило Томасу коснуться предмета, так заботливо оставленного на самом видном месте, как яркая вспышка ударила по глазам. Ойтуш зажмурился, но было поздно: после того как световая волна затухла, он ничего не видел еще минуту. И все же благодаря защитным линзам экзоскелета ему удалось сохранить зрение.
У Томаса дела обстояли хуже. Минуты шли, а он не мог двинуться с места.
«Я выбыл, Ойтуш, – сказал он напарнику. – Я ничего не вижу».
В этот момент откуда-то из глубины полигона донесся приглушенный вскрик Кёртис: их с Сати команда снова была в опасности.
Не дожидаясь согласия Тома, Ойтуш установил их НКИ на восьмидесятипроцентный уровень синхронизации.
«Какого?!.» – начал было Том, но тут же осекся. Теперь он мог видеть, пусть даже глазами Ойтуша.
«Просто покончим с этим, и все», – Ойтуш помог ему подняться с земли.
Захария и Шин не рассказали о самом главном преимуществе своего устройства. При интеграции до восьмидесяти процентов происходило не просто объединение сознаний – мозг у каждого из партнеров начинал работать, используя все скрытые возможности. Проникая в одну комнату за другой, Ойтуш чувствовал странное спокойствие: теперь он точно знал, где спрятан трофей, и знал, что с Сати и Эвелин все будет в порядке, а еще видел абсолютно все ловушки, разбросанные по полигону. Он словно стоял там, на втором этаже, а «дом убийств» представал перед ним будто шахматная партия.
Из-за поворота вылетела громоздкая фигура, помеченная красным крестом. Почти не глядя и не прицеливаясь, Ойтуш обезоружил Протона Ситиса раньше, чем тот успел хоть как-то отреагировать.
Томас двигался рядом словно тень, и Ойтуш был уверен, что он ощущает ту же смесь спокойствия и уверенности в себе, которую в данной ситуации уместнее всего было бы назвать всемогуществом.
Трофей ждал их за поворотом: маленький бумажный фонарик, висящий под самым потолком.
«Бери. Он твой. Ты заслужил его», – произнес Томас.
«Нет, ты бери», – заупрямился Ойтуш.
Пререкаться не было времени: Фая была на подходе.
«Бери. Жена будет гордиться тобой», – подумал Томас и тут же пожалел об этом: чувства, которые он испытывал к Сати, накрыли его, словно лавина. Нежность, влечение, желание защитить и обладать. И что было хуже всего – Томас понимал, что благодаря интеграции Ойтуш сейчас видит то же самое.
– Вот оно как, – произнес Ойтуш, и его глаза недобро заблестели. – Друг, значит…
В следующую секунду его кулак метнулся к лицу Томаса.
Об игре можно было забыть. Парней быстро разняли, но все же они успели разбить друг другу носы.
Айзек был крайне недоволен. Он присудил победу команде Ситиса и Фаи, так как Фая оказалась единственным игроком, дошедшим до финала. Сати подорвалась на электрошоковой мине, спасая Кёртис, а Кёртис была обезоружена Протоном.
За свою идиотскую выходку Ойтуш и Томас получили «бонус» в виде недельного мытья офицерских бараков.
– Что же такое с вами случилось? – спросила Сати уже на станции. Ойтуш сидел рядом и прикладывал к носу грелку со льдом.
– А чего еще можно было ожидать от интеграции с врагом?
– С врагом? – Сати нахмурилась. – Наш враг там, наверху, и имя ему протекторий.
– А еще Роланд Грейси. Да, я знаю. – Ойтуш пристально взглянул Сати в глаза. – Просто мне неприятно, что он имеет на тебя виды.
– Уже нет. Мы обо всем поговорили.
– Если бы. – Ойтуш отвернулся, невольно прокручивая в мыслях воспоминания Томаса. Не укрылся от него и поцелуй, который Сати подарила ему перед уходом из небоскреба.
