Мария Хугистова
Девушка и Кот
Кот. А что, ты поспоришь, что во мне есть нечто великолепное? Давай же, поспорь со мной, прошу тебя! И я докажу обратное.
Девушка. Я в этом споре заранее проиграла, признаю!
Кот самодовольно мурлычет. Девушка хихикает.
Кот. Вот именно. Да-да, как хорошо, что ты соглашаешься!
Девушка. Ты не будешь против, если я побуду здесь ещё немного?
Кот. Вовсе нет. Ты интересная, мне, может, даже будет приятна твоя компания.
Девушка. (весело) И тебя не смутит, что я сижу на твоей скамейке?
Кот. Я даю тебе разрешение!
Девушка. Что ж, приятно познакомиться, кот.
Кот. Да-да. Мне тоже было бы приятно познакомиться с собой.
Девушка тихо посмеивается, на что Кот никакого внимания не обращает. Он довольно мурлычет.
Девушка убирает в рюкзак тетрадь.
Кот. Что ты записывала? В своей тетради. Я видел, но разобрать не смог.
Девушка. (наигранно удивлённо) Ты? И не смог?
Кот. Котов грамоте не обучают. Так что? Что записывала?
Девушка. Стихи.
Кот. Неужели? Ты поэт?
Девушка. Ну нет. Поэт – это призвание, которое надо упорным трудом заслуживать. У меня же просто есть много мыслей, чаще всего красивых, и я переношу их на бумагу.
Кот. Не вижу противоречий.
Девушка. А они есть, это просто понять тяжело.
Кот. Мне? Тяжело понять?
Девушка. Разве ты много понимаешь в поэзии?
Кот. Вполне возможно! Мне много чего известно, к твоему сведению. Я не отличаюсь учёностью, но далеко не глуп.
Девушка. Ты знаешь что такое белый стих?
Кот. (неловко) Ну разумеется! Знал… Когда-то знал, да, определённо, но сейчас я… понимаешь… по чёрному больше…
Кот недолго молчит.
Кот. Понятия не имею, о чём ты.
Девушка. Это стих без рифмы.
Кот. Странно, я думал смысл стихов как раз в ней…
Девушка. Ну что ты! У Блока, например, замечательные белые стихи!
Кот. Я знавал одного старого поэта, он жил в многоэтажке напротив. Он красивые стихи сочинял, но не белые, читал их своей жене, сидя на во-он том балконе. Мне нравилось.
Девушка. Скорее всего, он был очень талантлив.
Кот. Был. А ты?
Девушка. А я нет. У меня красиво не выходит.
Кот. Может, если бы была рифма, было бы легче?
Девушка. Она мне мешает. Я хочу всю себя отдавать, хочу чтоб мысль сама собой лилась, чтоб слова шли из души, а не из соображений, какое слово поставить для правильной рифмы.
Кот. Мне даже интересно почитать твои опусы. Жаль только, я читать не умею.
Они недолго молчат, Кот присматривается.
Кот. А почитай мне свои стихи.
Девушка. Смешная шутка!
Кот. Я не шучу. Почитай!
Девушка. Ну нет.
Кот. Почему?
Девушка. Не хочу.
Кот. Ладно тебе, для чего тогда их писать?
Девушка отворачивается.
Кот. Неужели ты стесняешься?
Девушка. Может… немного.
Кот. Хочешь, дам тебе честное кошачье, что не стану смеяться?
Девушка. Вдруг тебе не понравится?
Кот. А вдруг понравится?
Девушка. Нет, мне кажется, не понравится.
Кот. Послушай, позволь мне самому решать! Ты меня заинтриговала, нечестно теперь отказывать!
Девушка. Ну ладно, ладно! Если тебе так уж хочется…
Кот. Ты согласна?
Девушка. Ты же иначе не отстанешь.
Кот. (довольно) Не-а!
Девушка поднимается с места.
Девушка. По слогам,
потом по буквам,
по атомам,
и почти по памяти.
без объёма и фантазии память —
только помять,
порвать
и забыть.
а забывать так не хочется,
времени странно мало,
и будь оно бесконечным-
мне б и того
не хватало.
Кот слушает, задумывается.
Кот. Значительно, значительно. Я только ничего не понял.
Девушка. Вот видишь, это и делает меня не-поэтом.
Кот. Разве в тебе дело?
Девушка. Разумеется! В ком ещё?
Кот. Во мне, например. Мне, может, надо… вчитаться, вот! Это не значит, что дело в стихе!
Девушка. Нет, это именно то и значит.
Кот. Почему?
Девушка. Я слишком всё усложняю! То, что идёт от меня самой – слишком витиевато. Надо проще, проще! А какой смысл в творчестве, если его публика не понимает?
Кот. Тебе так важна публика?
Девушка. Конечно! Что есть без неё поэт?
Кот. Этого я не знаю, но уверен: публика – это толпа. Причём толпа серая, а иногда… глупая, как стадо овец.
Девушка. Я люблю овец!
Кот. А я терпеть не могу. Глупо блеют. А ещё у них глаза странные… Неважно!
Девушка. Почему-то я уверена, ты себя наверняка считаешь любимцем толпы.
Кот. Ну, ты сравнила меня и себя. Меня! И себя… Да и я не поэт. Я просто кот – я всего лишь идеален. Прекрасен в своём великолепии и всё тут. Это же так, мелочи… А знаешь, какая ещё между нами разница?
Девушка. Какая?
Кот. Я живу меньше. Я есть, и тут пуф (!) – меня как ни бывало. Что грустно, конечно…
Девушка. Для тебя?
Кот. Нет. Для моих почитателей. Им будет тяжко жить без моего света, несчастный народец…
Девушка. Твоя шерсть чёрная…
Кот. Это в метафорическом смысле! Тоже мне, поэт! К чему я всё говорю, мне любимцем толпы быть можно, я – мимолётный эпизод в жалких жизнях людей, я уйду прежде, чем их вкус успеет поменяться. А ты – человек. Ты более долговечна и твои творения не могут быть для толпы. Должно быть что-то… большее!
Девушка. Так уж и должно быть? Мне кажется, в моём искусстве должен быть свой яркий блеск, или что-то вроде.
Кот. Люди не умеют блестеть. Они делают это глупо, не так, как коты. Их творения – как сама их жизнь, так ведь? А жить одним только блеском губительно.
Девушка. И как, по-твоему, жить?
Кот. Откуда мне знать? Я скажу лишь, что если бы на картины Кабанеля, Репина, да того же Да Винчи свалили кучу блестяшек, они бы не пробирали до дрожи.
Девушка. Ты знаешь художников?
Кот. Естественно.
Девушка. Нет, ты очень-очень странный кот. Впрочем, какая разница…
