Мария Хугистова
Ливень
Анна уходит. Лоран, убедившись, что она ушла, идёт к камину и греется.
Анна. (из другой комнаты) Ого! А тут много всякого! Слышишь?
Анна возвращается с одеялом в руках, останавливается. Лоран, увидев её, сразу встаёт, отходит от камина.
Лоран. (отводя взгляд) Что это?
Анна. Одеяло.
Лоран. Нет, я про… Меж перст у тебя.
Лоран указывает на цепочку с маленьким кругом в руках у Анны.
Анна. А, эта штука тебе, может, понравится. Увидела и сразу это поняла.
Анна отдаёт цепочку Лорану.
Лоран. Цепочка Веры? Какая же это штука? А я всё думаю, почему это место вызывает у меня светлые ощущения! Я чувствую в этом месте некую… святость! Может, жившие здесь господа были очень хорошими людьми! Или эльфами. Или гномами… (задумчиво) Может, оборотнями.
Анна. Не знаю, я чую только запах плесени и гнили. Интересно, что заставило этих господ оставить своё жилище? Вероятно, налёты летучих мышей…
Лоран прикладывает цепочку к сердцу, смотрит в потолок и улыбается. Анна садится у камина.
Лоран. Чужой я забрать вряд ли могу.
Анна. А мне кажется – могёшь.
Лоран. Не сомневался, вор.
Анна. Анна! Просто Анна. Ладно тебе, если у цепочки и были хозяева, не думаю, что они её сильно ищут. Оставь, что уж там.
Лоран. Это твоё жизненное кредо?
Анна. (ухмыляясь) По ситуации. Когда люди выкидывают котёнка на улицу, а другие его забирают себе – это не воровство, хотя, казалось бы, берёт чужое! Мир относителен!
Лоран. Неудачный пример…
Анна. Но подходящий. И не возражай! Не родился человек, который меня переспорит.
Лоран. (закатывая глаза) И почему я охотно верю? Мои душевные терзания это не успокаивает.
Анна. Какие мы нежные! Я думаю, откуда у стольких людей проблемы с сердцем? Волнуются слишком много просто так. Как ты сейчас. Угомонись, Лоран!
Лоран. Можно задать вопрос?
Анна. Смотря какой.
Лоран. Как ты лишилась глаза? И давно ли? В городе твоё лицо если и видят, то только на плакатах с подписью «В розыске», и на всех ты в повязке.
Анна. Почему спрашиваешь?
Лоран. Ну, ты такая не просто так.
Анна поворачивается к Лорану, крепко сжав в руке серп.
Анна. (грубо) Поясни.
Лоран. Не злись, я просто интересуюсь! Такая… какая есть… ох, я в объяснениях… не очень.
Анна. Я заметила.
Анна отворачивается.
Лоран. Извини, если обидел. Просто мне кажется, что всякий человек рождается почти святым, по образу и подобию Его, и если что-то и склоняет человека ко злу, то это что-то изменившее его окончательно и бесповоротно. Твой глаз, разве ты без него родилась? Или что-то случилось?
Анна. Жалеть будешь?
Лоран. Нет. Но даже если так…?
Анна. Жалость – паскудное чувство, ненавижу.
Лоран. Ненависть – чувство не лучше. А ненависть – это всегда страх.
Анна. Не читай нотации, святоша, прошу тебя. Лучше оставайся забавным, а не мудрым.
Лоран. Что насчёт твоего глаза?
Анна. С чего мне говорить?
Лоран. Знаешь, в нашу церковь много людей приходят исповедоваться, и после им становится легче. Мне доставляет большую радость, когда это случается. Что может быть лучше, чем счастливый, покаявшийся человек?
Анна. Я ещё каяться должна? Ты мне кто, Лоран?
Лоран. Хороший человек, надеюсь!
Анна. Ага, я вижу. Почти святой.
Лоран. (искренне радуясь) Ты всё же умеешь говорить приятные вещи!
Анна и Лоран вдруг замирают, прислушиваются. Откуда-то слышатся хрипы и тихая, возмущённая речь.
Анна. Мне кажется или…
Лоран. Нет. Я тоже слышу.
ЯВЛЕНИЕ 2.
Выходит Феликс.
Феликс. Вы извините, если потревожил, добрый народ, однако мне не помешало бы убежище…
Феликс замечает Лорана. Они переглядываются.
Феликс. А…
Лоран. (строго) Феликс.
Феликс. (безрадостно) Лоран. Уж кого, а тебя не ожидал.
Лоран. Да уж. Проездом?
Феликс. Ехал в город N…
Анна. (тихо) Интересное совпадение.
Феликс. Ты с другом?
Лоран. С девушкой, протри глаза! Раз в штанах, не значит, мужчина!
Феликс. (вздыхает) Как меняется мир… (Анна) Ваше лицо мне знакомо.
Анна. Очень приятно, вор.
Анна протягивает ему руку. Феликс брезгливо поджимает губы и отходит от неё на полшага.
Феликс. Мгм. Много объясняет.
Лоран. Какими судьбами, Феликс?
Феликс. Ехал в город N, но моя карета сломалась, кучера что-то напугало, может, разбойник, и он сбежал. Я тоже задерживаться там не решил.
Лоран. Это правильно, мало ли что с тобой бы стало.
Феликс. И тебя бы это, конечно, очень расстроило.
Лоран. Склонность к сочувствию – моя характерная черта.
Феликс. (язвительно) Кому, как не мне знать.
Анна. Что-т я не поняла. Вы знакомы… Но вы не друзья.
Феликс. С ним? Ещё чего!
Лоран. Приятных воспоминаний правда нет.
Анна. Почему? Лоран, я жду интересной истории!
Лоран. Ничего особенного, Анна, забудь.
Феликс. (с издёвкой) А что, боишься в глазах дамы… (смеряет Анну взглядом) или чего-то похожего пасть?
Анна. Интересно, что он сделал? Сказал: «Да чёрт вас дери!»?
Феликс. Стрелялись мы с ним. На дуэли.
Анна. А… Чёрт вас не достоин? (усмехается) Нет, простите, вы наверняка шутите! Он не мог взять в руки оружие!
Феликс. Как знать.
Феликс пожимает плечами. Анна сначала удивляется, потом на её лице появляется ехидная улыбка, она пристально смотрит на Лорана.
Лоран. Даже не начинай…
Анна. Господин почти святой? Король-то дуэли запретил, господин почти святой!
Лоран. Бога ради, замолкни…
Анна. Конечно-конечно, только один вопрос – почему вы оба живы? Нет, может, правила дуэли поменялись и смерть одного необязательна…
Феликс. Я был на грани. Иначе – зачем мне трость?
Анна. О-о-о..!
Лоран. Ты это всё начал, моей вины тут нет!
Анна. А что произошло? (Феликсу) Господин, как там вас?
Феликс. Зови «Великолепным», не ошибёшься.
Анна. Обязательно.
Лоран. Феликс он.
Анна. Верно. Ну вы поведайте.
Анна привстаёт, наклоняется в сторону к Феликсу, он перехватывает трость.
Феликс. На расстоянии держись.
Анна хмурится, но ничего не говорит, садится обратно.
Феликс. Я остановился как-то на постоялом дворе при их церкви и к обеду попросил подать помимо прочего обычный, тёмный изюм.
Анна. Так?
Феликс. А мне подали светлый… и в… куличе.
Лоран. (истерично) То была неделя нашей Веры, изюм без кулича – преступление против неё самой!
Феликс. Мне безразлично, моё желание – закон!
Лоран. Если бы я ещё сделал что-то плохое, самодовольный ты, наглый кусок… (выдыхает) эльфа.
Феликс потирает длинные уши.
Феликс. Ксенофоб…
Анна. И это всё?
Феликс. Ну да.
Лоран. Тебе чего-то не хватило?!
Ливень начинает усиливаться, скрипят половицы, открываются окна. Анна отходит в другую комнату и сразу возвращается.
Анна. В другие комнаты заливается дождь, там окон, считайте, нет, нам лучше оставаться здесь. Чую, господа, это будет интересная ночь!
Анна устраивается на полу.
Лоран. Дров в камине так мало, они скоро сгорят…
Анна. О! Нашли проблему, хоть что-то интересное!
Лоран. Решать будем сейчас?
Анна. Нет, так неинтересно. Господин Феликс, раз мы здесь, скажите, зачем вам город N?
Феликс. С чего мне говорить с простолюдином?
Лоран. (тихо) А это ты зря…
Анна. (улыбаясь) Вы что-то попутали. (резко, низким тоном) Будешь борзеть… я ж простолюдин. Я ж озверею. Смотри, не покажись мне опасным.
Анна ведёт руку к рукояти серпа. Феликс отходит от неё на шаг, стараясь сохранить лицо.
Феликс. Впрочем, это не секрет. Я еду в город N развеяться.
Лоран. Это как? В столице, где бунтуют, развеяться?
Феликс. Какое это имеет ко мне отношение?
Лоран. Ведь там будут страдать люди, на тебе это наверняка скажется!
Феликс. На мне скажется, если пострадаю я самолично, а до прочих страстей мне нет дела. Ни с одним из революционеров или контрреволюционеров мне не родниться.
