Мария Ил
Кельтский Мел
070. Гефест и Сеть Интернет
Участь бессмертных богов не так уж и завидна. Когда минуют первые наполненные событиями столетия, содержательная жизнь у многих бессмертных заканчивается. Если, конечно, у бога нет призвания.
Гефесту повезло, призвание нашло его сразу после рождения. Он родился мастером. Законы мироздания благоволят мастерам и созидателям.
Вот, например, неумолимый закон равновесия, lex aequilibrium. Он захватил Гефеста в зону своего действия сразу после его появления на свет. Именно из-за него, невзрачный, небожественно мелкий и хромой бог всю жизнь тянулся к красоте. Именно lex aequilibrium позволял Гефесту получать прекрасное и создавать его собственными руками.
Белое пламя молний и красный огонь наковальни, искусные золотые луки и прицельные серебряные стрелы, изысканные статуи и все строения Олимпа – все это прошло через руки Гефеста. Каждое прикосновение к прекрасному делало его счастливым. А если красота перед глазами, если ты творишь ее своими руками, то какая к черту разница, что ты сам, хозяин этих глаз и рук, крив и некрасив. По этой причине Гефест смирился с несовершенной внешностью, но никогда не пропускал совершенство мимо себя.
Однажды в час ранних сумерек Гефест вышел из мастерской на склоне Олимпа, чтобы подышать сладким холодеющим воздухом наступающей ночи и дать отдых утомившимся глазам. Он снял защитные очки, уронил рабочие перчатки на верстак, сел на широкую деревянную скамью у двери. Вечер был прекрасен. Гефест бросил взгляд на земной ландшафт, застыл в покое на несколько мгновений и вдруг увидел то, чего не видел раньше. Земля людей была опутана чуть светящейся и мигающей Сетью.
Сеть жила, по ней, без сомнения, передавался трафик, он шел по подземным, наземным, подводным и воздушным путям, безошибочно ориентируясь в маршрутах и промежуточных узлах. Сеть соединяла почти все, виртуозно администрировалась невидимыми администраторами, самообучалась на ходу, перестраивалась не тормозя, проверяла сама себя на целостность и несла бесчисленное число пакетов их адресатам.
На какой-то миг у Гефеста от восторга перехватило дыхание. Это было самое совершенное творение людей, которое он когда-либо видел. Оно захватило разум Гефеста. Он рассматривал структуру Сети. Он вглядывался в виртуозный технический замысел. Он хотел участвовать.
Этот день поменял жизнь Гефеста. Обнаружив Интернет, Гефест окунулся в него с головой.
071. Галерея – Первая картина и Софи
Софи хотела уйти от Первой картины и не возвращаться, но не смогла.
Когда Мадам Куратор закончила выступление, сняла последний слой бумаги с полотна, Софи смотрела на картину бок о бок с теми, кто был в галерее, и горькая тяжесть подступала к горлу. Ей было плохо.
Последние несколько лет все шло так замечательно, так логично и хорошо. Это хорошее не свалилось с небес, не образовалось на пустом месте, все было оплачено, продумано, сделано своими руками.
Теперь все рушилось. Рушилось нелепо, без причины. Софи не сделала глупости, не совершила предательства и не перешла никому дорогу. Не случилось болезни, войны, напасти, но в ее жизнь вошла вещь, которая сломала Софи. Софи была в смятении. Так не бывает, так не должно быть. Это несправедливо.
Вида Софи не подала. Был шанс, что все пройдет, что она слишком устала, что это проделки первого впечатления, гиперреакция после долгого ожидания, нелепая экзальтация, болезненное состояние, что-то вроде мигрени, что сыграло с ней злую шутку, но скоро исчезнет.
Когда все ушли, Софи отпустила Смотрителя, собралась с силами и вернулась к картине. Лучше не стало. Картина вытаскивала из Софи боль и мрак, которых час назад не было в ее жизни. Надо было решить, как жить дальше, как убрать внезапно возникший ад, или как его ослабить.
Может, надо перетерпеть Первую картину. Она здесь всего на три месяца. Надо приходить в галерею реже и позже, большую часть дел поручить Смотрителю. В галерее сидеть в офисе, не стоять перед картиной, игнорировать ее. Не такая уж запредельная задача. В конце концов, Софи – Мастер ситуаций. Софи решила не сдаваться.
Галерея на острове Сен Луи открылась для публики. Первую картину увидели посетители.
072. Пал Палыч
Пал Палыч любил своих учеников. Он пришел в школу не искушенным в педагогике хозяйственником. Несколько лет работал завхозом, и вся матчасть школы держалась на нем. Позже Пал Палыч повысил квалификацию, стал учителем труда. Он вел уроки. Следил за порядком в школе. Ходил в походы с детьми, ездил в лагеря, каждый год водил детей в железнодорожный музей. Это была его работа, и он в ней, как и во всем, любил порядок.
Нет порядка, не будет ничего хорошего. Это Пал Палыч старался донести до учеников и молодых учителей, которые приходили в его школу.
Он спокойно относился к прозвищу Палк Палкыч, потому что дисциплина и порядок были для него критически важны, потому что он хотел только хорошего. Так он и стал охранителем.
Время шло, и ученики изменились. Пал Палыч по-прежнему любил работу, но теперь это давалось ему труднее. Дети оставались теми же – шумными и активными. Но они чувствовали себя умнее, осведомленнее и спорили по любому вопросу.
По выпускникам и молодым сотрудникам Пал Палыч замечал, что растет неправильная, хоть и умная поросль. Молодые люди хотели свободы гораздо больше, чем правил и порядка. Это Пал Палыча раздражало.
Юные псевдоумники, занимавшиеся модными направлениями – финансами, программированием, философией, не умея ни одной табуретки сколотить, не отслужив ни года в армии, никогда не побывав на заводе, на уборке хлеба, хотели своих порядков, а вернее, хотели сломать старые правила. У них самих все вертелось вокруг интернета, порядка в котором ноль. Любому подсунут, что угодно, и концов не найдешь.
073. Стратегия Виктора для парижского этапа
Виктор трезво оценивал возможности Елены Александровны как наблюдателя в Париже. Всерьез на информацию от нее он не рассчитывал. Но он не сомневался, что Елена Александровна заранее прибудет на место, вооружится смартфоном и будет торчать там, выполняя обещанное, не очень ловко управляясь с девайсом, и всем видом, неподдельно, будет иллюстрировать возложенную на нее миссию. Простодушный соглядатай не только не повредит на месте, но и будет отвлекать внимание от других действующих лиц.
Виктор подробно объяснил Елене Александровне, что снимать, как переслать ему отснятое. Хотя он не питал надежд на ее мастерство, зато считал ее отличным, первоклассным прикрытием для других участников встречи воронки. Пока Елена Александровна прилагает усилия и отвлекает на себя внимание, кто-то более подготовленный и менее заметный соберет необходимую информацию.
Двухходовые и трехходовые оперативные ситуации были коньком Виктора. Отвлечение внимания, прикрытие, наблюдение, страховка – все это надо было продумать, разложить по ролям, продублировать и удаленно организовать.
Очевидно, что можно было бы подключить Пал Палыча и рассчитывать на его спокойную работу. Его трудно сбить с толку, он сделает то, что нужно. Но, конечно, если ситуация потребует импровизации, вряд ли справится. В конце концов, он учитель труда, а не агент или оперативник.
Значит, был нужен еще один уровень наблюдения.
074. Дашка извлекает пользу из глубинной сети
Исследовать свой профиль в глубинной сети увлекательно. Но есть и другие плюсы взаимодействия с темными системами. Дашка исследовала столько возможностей, сколько успела. И вряд ли добралась даже до половины до своего отъезда на второй этап.
Глубинная сеть показалась Дашке удовлетворительным навигатором. Если задать примерное время старта и цель, то DNet безупречно выбирала способ передвижения, транспорт, сообщала о погоде по маршруту следования и возможных затыках в пути. Примерно такие же сервисы существуют и явно. В отличие от них, глубинная сеть уверенно выдавала отрицательные рекомендации отдельным маршрутам, конкретным средствам передвижения и предостерегала от неприятностей в пути и пункте назначения.
Дашка, как неутомимый игрок и исследователь, не принимала рекомендации на веру. Однажды для проверки она проследовала по безобидному на первый взгляд, но отклоненному глубинной сетью маршруту. В результате эксперимента она оказалась в сломанном автобусе в глухой пробке в неприятном месте. Это впечатлило.
В темных картах Дашка нашла несколько дакотских лавок и едален. Дакотские объекты там помечены зеленым цветом. Некоторые из этих объектов общедоступны. Другие не найти, если в точности не знать как. А есть совсем скрытые – только для своих.
В дакотских местечках Дашке понравилось. Дакоты не любят новомодных интерьеров, пластика и мишуры. Дерево, камень, плитка, штукатурка, металл – обычные материалы для дакотского дизайна – будь то лавка, мастерская или едальня.
В лавках у дакотов вы вряд ли найдете штампованные поточные товары и дешевую ломкую хренотень. Дакотам нравятся не такие вещи. Ручная и ремесленная работа – конек дакотов. Вещи с простой, но безупречной функциональностью, не слишком замысловатые, но такие качественные и с такими теплыми вибрациями, что хочется взять эту вещь в руки, прочувствовать фактуру пальцами, внимательно рассмотреть и унести с собой.
Дакотские едальни – отдельная песня. Их немного в Петербурге, буквально пяток, уж точно, меньше десятка. По крайней мере, Дашке с ее уровнем доступа было явлено столько. Довольно быстро Дашка поняла, что эти заведения служат одновременно маленькими трактирчиками, лавочками дакотских продуктов и домовыми кухнями с едой на вынос. На раздаче в них обычно стоит хозяйка или хозяин, а если они заняты на кухне или на складе, то кто-то из детей или ближайших родственников.
Здесь вас угостят бабушкиным супом, не оскверненным подсчетом и недостатком калорий, решительно натуральным, только что снятым с плиты и бескомпромиссно вкусным. В некоторые дни посетителей будут кормить из большого чугунного казана, в котором будет томиться дакотское сезонное жаркое. Рецепт вам вряд ли сообщат, тут все дело в продуктах и в руках повара, но упакуют в деревянную мисочку или легкую металлическую коробочку столько кулинарного шедевра, сколько влезет.
Дашка признала глубинную сеть благодетелем, когда она обнаружила себя в адресатах рассылки о дакотских сервисах. Маленькие тайные заведения работали не каждый день и всего по несколько часов, поэтому полезно было знать, что в ближайшей едальне завтра после четырех и до семи будет супчик очередной дакотской бабушки и рубленые пельмени по рецепту дакотских охотников. Дашка обзавелась у дакотов тонкой и легкой емкостью для транспортировки еды на вынос и теперь никогда не уходила из дакотских едален с пустыми руками.
075. Петя, смарт терминалы
Черная футболка номер три, джинсы номер два, кроссовки. Когда тебе тридцать, и ты с четырех лет растешь в настоящей хакотской семье, уже нашел свое дело, то редко отвлекаешься на несущественные детали. Завтрак, чай, 20 минут неспешного велосипеда или стремительного скутера до лаборатории искусственного интеллекта в краснокирпичном офисе компании IQuest. Каждое рабочее утро начинается так.
Петя вырос. В хакотской семье даже приемный ребенок вырастает настоящим хакотом. Петя не стал врачом как Иван Петрович, он выбрал программирование и искусственный интеллект.
В ирландской команде разработки IQuest Петю зовут Питером. Последние полтора года команда Питера работает над проектом мобильных смарт терминалов, которые являются глазами, ушами и акторами реальных этапов игры IQuest.
Над столом Питера и дальше в сторону окна протянулась проектная mind desk. Здесь собраны факты и идеи, касающиеся воронов, начиная с их ископаемых предков и заканчивая изображением Мунина 2.1 в полный рост, на котором его перья отливают чернильной синевой, перекликаясь с синим огоньком светодиода в левом глазу. На стене висят схемы – есть простые, похожие на детские рисунки, но несущие ценную мысль или напоминание, есть подробнейшие каллиграфичные по исполнению. Здесь бородатый тимлид заботливо и ненавязчиво вывешивает дедлайны релизов, распечатанные кельтским шрифтом, а коллеги Питера прикрепили правила работы на птицефабрике, анекдоты и мемы на тему воронов, ИИ и смежных технологий.
Вороны – мобильные смарт терминалы – работают удовлетворительно. Первый смарт терминал Мунин в одиночку справился с мониторингом приключения Дашки на холодной набережной Невы. Он передал информацию о событиях, отследил нападавшего контрагента, собрал информацию для его идентификации. Мунин быстро и точно определил сеть местной скорой помощи, внедрился в нее и сгенерировал адекватный выз овпомощи для раненого дакота.
Выполнением этого алгоритма Питер был доволен. У каждого смарт терминала есть блок помощи находящимся в опасности и терпящим бедствие живым существам. Он должен работать в любой местности, вызывать спасателей и парамедиков, самостоятельно определяя язык и способ вызова.
Вторая операция – операция по обезвреживанию ASProtection – была проще. Там не ожидалось участия людей, ясен был механизм атаки и механизм ограничения ущерба. Цель была статична и не защищена. Хугин прошел испытания.
Мобильных смарт терминалов в IQuest было пока пять. Ко второму этапу Мунина и Хугина планировали перебросить в Париж.
Глубинная сеть DNet. Питер (Петр) Н. Краткий профиль
Статус, занятие, локация. Человек. Hi-Pro. Хакот. Инженер, разработчик, технологии самообучения, смарт-объектов и искусственного интеллекта. Компания IQuest. Дублин, Ирландия.
Modus Vivendi. Искатель.
Рекомендации. Контактировать через IQuest или хакотское сообщество.
Контакты. Полный доступ через DNet и хакотское сообщество.
076. Сетевая история Гефеста. Гефест видит DNet-глубинную сеть
Гефест фигачил сервера. Злые языки ехидно уверяли, что сперва он делал металлические серверные стойки невероятного качества, безупречного дизайна и бескомпромиссной надежности, оснащал их мигающими светодиодами и радовался, глядя на них. Затем Гермес, умевший находить бенефиции почти во всем, открыл компанию, которая успешно продавала это высококачественное железо то ли статусным банкам, то ли арабским принцам. Заодно Гермес якобы разъяснил Гефесту, для чего сервера предназначаются.
Менее злые языки утверждали, что Гефест никаких серверов не фигачил, а разобрался в сетевых технологиях как мог сам, а потом для собственного апгрейда отправился работать сетевым инженером в реальной компании. Говорят, что с третьей попытки он был взят стажером в толковую команду админов и за понятное время неплохо обучился этому мастерству, поддерживая биржевые сервера и сложные системы 24/7 вместе с группой довольно молодых профи, некоторые из которых так остались его коллегами и друзьями на будущие времена.
Может, все так и было, потому что Гефест по жизни был фанатом технологий и наслаждался каждым новым освоенным инструментом. Говорят, он расчетливо сменил десяток IT проектов для расширения профессионального кругозора, выучил английский язык до полного понимания технической документации и даже для ее написания на удовлетворительном уровне, стал яростным поклонником систем типа Linux и админом высокого уровня.
Ехидные языки утверждали, что в олимпийской мастерской Гефест в красивых рамках развесил свои квалификационные сертификаты. Может, и не врут. В любом случае это лучше, чем черепа поверженных врагов и шкуры убиенных животных. Доподлинно известно и совершенно неудивительно, что Гефест быстро двигался вперед, узнавая, усваивая и придумывая новые премудрости в построении и администрировании сетей в интернет и поддержке проектов, с ними связанных.
И все бы было хорошо. Но чем больше Гефест работал с интернет-сетями, тем больше видел недобросовестные манипуляции и откровенно бесчестные практики, которые распространялись в угоду ушлым людям и не слишком чистоплотным корпорациям.
Поначалу он не думал об этом. Он игнорировал небогоугодные аспекты и фокусировался на высокоценной технической стороне дела, но это было непросто. Гефест любил прекрасное и ему хотелось освободить мощное творение от грязных практик, нечестной игры и мусора.
Однажды глядя на сеть с высоты Олимпа, Гефест попытался вообразить “правильную” сеть. Правильная сеть была бы избавлена от спама, фейка и кликбейта. Правильная сеть соединяла бы не кривляющихся злобных и тупых анонимов, а понятных людей, богов и иных юзеров с четкими правами доступа и достоверными профилями. Правильная сеть росла бы постепенно, не теряя качества, и никакие SEO и, простите боги, SMM там не были бы нужны, как и любые другие манипулятивные технологии. А если нет мусора, то можно подключить мощный движок, и он считал бы текущие вероятности для пользователей, оберегая их от опасностей и помогая решать правильные задачи любого уровня сложности.
Мало-помалу воображение Гефеста разгулялось. Он сел и расписал принципы построения, иерархию прав и технологии аутентификации воображаемой совершенной Сети. Он так много думал о ней, что однажды, проснувшись утром, он смог представить себе реальную правильную сеть.
И тогда он увидел Ее. Его божественное зрение под напором его божественной силы открыло перед ним тайную глубинную сеть DNet. Эта сеть оказалась еще прекрасней, еще совершеннее, еще проще и сложнее, чем представлял себе Гефест. Гефест вглядывался в открывшееся. Его мучил вопрос. Кто? Кто создал совершенство?
Боги? Вряд ли, они часто ленивы и не утруждают себя постоянным образованием. Люди? Люди могли бы, но это же скрытный сложный титанический труд.
В этот момент Гефеста настигла догадка. Конечно, титан, конечно, Прометей и его безумное племя искателей и мастеров. И ведь держал в тайне хитрец. Видимо, стал с годами умнее и осторожнее. Надо с ним переговорить и не откладывая.
Гефест поднялся и вышел из мастерской. Он бы непременно разыскал Прометея, но перед ним вырос Гермес.
– Вижу, ты собрался в дорогу, – всегда приветливый Гермес был рад видеть Гефеста.
– Может, ты видишь, куда и почему я собрался? – Гефест вовсе не иронизировал, ирония была его слабым местом, по крайней мере, на вербальном уровне. Просто ему не верилось, что в тот момент Гермес оказался на его пути случайно.
– Ты же понимаешь, что рассказать о глубинной сети я тебе не мог. Это не моя тайна. Но если ты сам ее обнаружил, а ты, похоже, ее обнаружил, то теперь мы можем поговорить. Думаю, нам обоим будет интересно, – сказал Гермес.
– Но как же ты догадался, что я ее нашел как раз сейчас? – спросил Гефест.
– Ничего сложного, мой друг. Я загрузил в нее твои параметры, и сегодня вероятность твоего открытия резко выросла. И вот я тут.
077. Первая картина – зрители в галерее
Нельзя сказать, что сквозь галерею на острове Сен Луи шел непрерывный поток посетителей. Нет, конечно. Это было бы странно и неудобно. Но кое-кто в галерею заходил, звякал дверным колокольчиком, улыбался Смотрителю, с любопытством оглядываясь, проходил вглубь и в зеленом зале останавливался перед Первой картиной. В зале кроме нее был тяжелый высокий столик с книгой для отзывов, и несколько светильников на стенах и потолке.
Вслух посетители нечасто высказывались о Первой картине. Но одна маленькая веселая девочка двух или трех лет сообщила, что на картине “много кусочков, а вот там есть мои кусочки”. Родителей малышки и Смотрителя это заявление заинтересовало и развеселило. Пояснений девочка не дала, но показала поднявшему ее папе, какие именно кусочки были ее. На всякий случай или по привычке мама девочки сфотографировала картину и отдельно важные кусочки.
Некоторые посетители спрашивали Смотрителя, как называется картина и почему не указано имя художника. Смотритель объяснял отсутствие названия и анонимность выбором автора и предлагал оставить впечатления в книге отзывов, с которой художник обязательно ознакомится после завершения экспозиции.
Однажды зашел крупный носатый месье, постоял у Первой картины четверть часа, после чего Смотритель принес ему стул и предложил кофе. Стулом месье воспользовался, развернув его спинкой к картине, сев и положив на спинку стула тяжелые руки и подбородок, а от кофе, едва заметно втянув воздух носом, чрезвычайно вежливо отказался. Он оставался перед Первой картиной еще не менее получаса. После чего поднялся, вздохнул, сказал что-то вроде: “Вот ведь как оно бывает”. Раскланялся со Смотрителем, вернул стул на место, закинул конец шарфа через плечо и удалился, оставив после себя легкий запах кардамона и горьковатой полыни.
Приходили местные художники, несущие вечную вахту на переднем крае искусства – набережной Сены – и отточившие мастерство мгновенного портрета туриста почти до совершенства. Они смотрели на картину недолго, отзывов не оставляли, вопросов не задавали. Вышли тихо, покурили молча у выхода и не возвращались никогда.
Как-то зашел молодой высокий чернокожий человек в ярком двухцветном шарфе. Он простоял перед картиной минут пятнадцать. Лицо его было живым, он улыбался, словно читал хорошую книгу без кровавых происшествий и загубленных жизней. Смотрителю показалось, что он что-то держал в левой руке, может, крупные четки, может, несколько гладких камней, которые он перебирал пальцами. Чуть позже Смотритель видел, как он читал книгу отзывов и, кажется, что-то там написал. Природная деликатность не позволила Смотрителю немедленно прочитать запись, а потом он отвлекся и забыл.
Забегал стремительный месье, сосед сверху, узнать, что за заведение открылось в доме. Представился, постоял у картины минут пять. Ближе к вечеру вернулся со своей maman, очень седой дамой с крошечной сумочкой, старорежимной шляпкой и милейшей улыбкой. Тут Смотритель сразу предложил стул и лучший кофе, что смог сварить. Мадам выпила пол чашечки и оставалась у картины минут двадцать. Смотрителю показалось, что все это время взгляда от Первой картины она не отводила, глаза за стеклами ее очков подозрительно блестели. Но он тактично не приближался, полагая, что если что-то понадобится, то месье, сын мадам, его позовет. Мадам и ее сын ушли, тепло попрощавшись и предупредив, что еще зайдут. Они приглашали в случае любой надобности обращаться к ним запросто по-соседски, ведь они жили тремя этажами выше.
Заходила группа китайских туристов в количестве примерно пятнадцати человек и пятнадцати селфи палок. Это были очень беспокойные десять минут в галерее. Китайские туристы оставили несколько непонятных иероглифов в книге отзывов и несколько монеток в ящике для пожертвований.
Прибежал мальчишка-курьер с пакетом волшебно пахнущего свежемолотого кофе и корзинкой миндального печенья. Уверял, что это посылка от недавнего посетителя. Смотритель предположил, что это было от носатого месье. Мальчишка передал совет пить кофе и есть печенье не откладывая, пока все свежее, и убежал. Смотритель повиновался, это был славный день. Волшебные напитки случались в его жизни нечасто. Кулинария пока не была его сильным местом.
Одна дама, какая-то иностранка, пришла и расплакалась перед Первой картиной. Она укоризненно спрашивала подоспевшего Смотрителя на смеси языков, за что ей это наказание. Смотритель извинялся, предлагал воды, очень переживал и, наконец, проводил даму до дверей. Прощаясь, он посоветовал ей съесть чернично-мятного пломбира в лавке на соседней улице, потому что этот шедевр способен поднять настроение в самых непростых ситуациях. Дама ушла, орудуя клетчатым носовым платком и больше никогда не возвращалась.
Местные мороженщики зашли как-то вечером после закрытия своих лавок. То ли они прослышали о выставке от гуляющих туристов, то ли хотели приобщиться к духовной пище, после целого дня торговли сладкой. Первую картину они назвали забавной. Один из них выразил желание купить картину для своего кафе неподалеку, если она будет продаваться по разумной цене. Смотритель не стал его обнадеживать, но поблагодарил за высокую оценку.
Как-то неслышно вошел нищий, обычно дежуривший на ступенях церкви с бумажным стаканчиком для сбора монеток. Смотритель знал его. Этот человек виртуозно владел искусством монетизации двух фраз “Bonjour, madame” и “Bonjour, monsieur”. Смотритель ценил талант лаконичности в людях. Нищий оставил свою заслуженную шляпу, не потерявшую, однако, следов элегантности, при входе, раскланялся со Смотрителем вежливо и даже изысканно, смотрел на Первую картину минут пятнадцать, потом еще постоял перед ней опустив голову и ушел. Он, кстати, точно оставил несколько монет в ящике для пожертвований. Смотритель запомнил, потому что, поспорил сам с собой, что нищий месье обязательно опустит в коробку пожертвование.
Надо сказать, что иногда, начиная скучать, Смотритель пытался угадать, кто из посетителей как отреагирует на картину, оставит отзыв или нет, бросит монетку на выходе или пройдет мимо. Отгадывать реакцию зрителей Смотритель вскоре отказался, слишком много вариантов тут было. А с пожертвованиями он достиг восьмидесятипроцентного результата в своих прогнозах.
Смотрителя радовала работа в галерее. Ему нравилось быть немногословным хранителем и деликатным проводником. Иногда случались маленькие чудеса, люди озарялись то ли внутренним светом, то ли навеянным Первой картиной настроением, и это были чудесные моменты, которых в обычной жизни бывает немного.
В один из понедельников зашли два усталых могильщика с кладбища 18 округа. Они негромко переговаривались, стоя у картины. Их словно радовало что-то давно не виденное и почти забытое. Эти двое тоже оставили несколько монеток в ящике для пожертвований и степенно приподняли выцветшие шляпы, прощаясь со смотрителем на выходе.
Однажды, когда Смотритель открыл утром галерею и прошел по залам с обычным обходом, ему показалось, что кто-то невидимый стоит перед Первой картиной. Смотритель слышал шелест длинного плаща по полу и будто бы звук хлопающих птичьих крыльев. Если бы Смотритель был более самонадеянным человеком, то смог бы поклясться, что чувствует движение воздуха от перемещения невидимки. Но Смотритель не был самонадеян, а напротив был деликатен и считал, что некоторым событиям нужно позволить вершиться незаметно, а некоторые существа, пусть даже невидимые и крылатые, могут насладиться Первой картиной неузнанными, если для них это важно.
Была одна деталь, которая запомнилась Смотрителю в тот день. Зал, где висела Первая картина, был наполнен другим воздухом. Воздух был ласковее, подвижнее, свежее и обладал тонким чарующим ароматом, который Смотритель тщетно пытался вспомнить. Смотритель остался постоять у Первой картины, и она унесла его к бесконечно синему морю с этим самым теплым свежим и солоноватым ароматом.
