Мария Лунёва
Пропавшая невеста некроманта
Глава 2
Два выходных дня после памятного бала пролетели незаметно. Мы с Касс практически не выходили из комнаты по понятным причинам. Моя соседка готовилась к промежуточному тестированию по трем профильным предметам, а мне было банально стыдно показать нос за дверь. Все общежитие стояло на ушах и смаковало мой позор и отличный хук справа в исполнении Беки. Мы были звездами выходного дня.
Девчонки с этажа периодически заглядывали к нам в гости и приносили на хвосте свежие сплетни, коими обрастала моя неожиданная слава. К концу второго дня выяснилось, что Беки при падении практически оторвала мне ногу, Малике выбила глаз, а Рояну оставила лысую. Парни обсудили стройность моих ножек и упругость ягодиц, которые они таки успели рассмотреть, пока я ползала на ступеньках на четвереньках. Ближе к полночи в нашу дверь постучали и оставили скромный букет цветочков с клумбы у парадного крыльца административного здания академии и пару пирожков с ближайшей таверны. К этому дару прилагалась записочка, исходя из содержания которой, мы с Касс поняли, что у меня обзавелся поклонник.
Вот так, на бал не сходила, но впечатлений всем оставила на месяц вперед. Цветочки мы с соседкой поставили в стеклянную банку из-под деревенской тушенки, а пирожки умяли за обе щеки. Спать легли сытые и довольные.
Утро не порадовало ничем. За окном дождь как из ведра льет. На чердаке коты отношения выясняют. А первым уроком стоит «Начертательная геометрия», которую у меня ведет профессор соф Валарри. Натягивая чуть великоватый темно-зеленый балахон, я сотый раз себе повторяла, что, скорее всего, за два дня учитель позабыл о ночном происшествии и думать обо мне не думает.
Подхватив под мышку тряпичную сумочку с тетрадками и парой чернильниц с петушиными перьями, накинула сверху плащ из грубой кожи. Да, не очень изящная вещь, но зато не промокает. Выскочив из общежития, я, как и сотни других студентов, понеслась в сторону учебных корпусов.
А что? Дождику все равно кого мочить – высшего аристократа или простую деревенскую магичку да ведьму. Перед природной стихией мы все равны.
Забежав в лекционный зал, я по привычке заняла место на последней лавке. Помещение было устроено по принципу амфитеатра, и здесь существовала строгая студенческая иерархия. Если ты богатый аристократ, то тебе все привилегии, сиди за первыми столами и красуйся перед преподавателем, ну а если деньгами и положением семья не обременена, то напрягай зрение и слух на последних рядах. Вот такая вот несправедливость академического масштаба.
А мой род хоть и был очень древним и именитым, но, увы, бедным.
Момент прихода профессора соф Валарри я пропустила, занятая осторожным извлечением тетрадок из слегка подмоченной сумки. Успела только заметить, что все встали поприветствовать учителя. Подскочила с места и я, попутно опрокинув чернильницу на пол.
Звякнула, но нее разбилась, и на том спасибо!
Дождавшись пока все сядут, я полезла под стол за своим имуществом. Собрав всю пыль с полов подолом балахона, наконец вылезла обратно, победно держа в руках пузырек с чернилами. Но радость моя угасла быстро, стоило упереться взглядом в чьи-то колени, затянутые в довольно узкие штаны. Подняв голову, рассмотрела серый преподавательский камзол расшитый фиолетовыми некромантскими узорами. А вот выше обнаружилось крайне заинтересованное лицо профессора соф Валарри.
– Студентка соф Аклаеф, а что вы забыли под столом? – бесхитростно поинтересовался он.
Сглотнув, я обвела взглядом аудиторию. Все таращились на меня и ожидали ответа.
– Простите, профессор, – пропищала я, проклиная свое невезение, – я уронила чернильницу.
В знак подтверждения я вскинула руку с заветной бутылочкой вверх. И да, треклятый влажный от дождя пузырек выскользнул из моей ладошки. Зажмурившись, я взмолилась всем богам разом, чтобы не разбился. Звона не услышала. Приоткрыв левый глаз, глянула на пол. Чернильница лежала целая и невредимая.
Нагнувшись, профессор поднял эту потенциально опасную вещь и аккуратно поставил на стол.
– Садитесь уже, Амелия, и будьте немного внимательней, – услышала я от него.
Обведя взглядом аудиторию, Рэиф соф Валарри сделал красивый пас рукой, и в воздухе всплыла надпись, обозначающая тему урока: «Начертание рун удержания и подавления магических существ пятого уровня». Послушно раскрыв тетрадки, мы принялись, старательно скрипя перьями, записывать лекцию. Все было вроде как и всегда, вот только весь урок профессор так и простоял около моего стола, не отходя ни на шаг.
Никогда еще ни одна лекция не проходила для меня в таком напряжении. Мечтала о внимании со стороны учителя, вот получи и распишись! Старательно выводя буковки, я вздохнуть лишний раз боялась. А уж когда прозвучал горн, оповещающий о конце занятия и начале перерыва, я готова была разрыдаться от счастья. И разрыдалась бы, да свидетели и ведьминская гордость не позволили! Нужно было по-быстрому улепетывать из аудитории.
Но не тут-то было…
Студенты один за другим покидали помещение, а профессор продолжал стоять у моего стола, преграждая мне путь к заветному выходу. Сложив тетрадку и перья в сумку, я нагло попыталась обойти мужчину, но тут же была поймана за руку. Как и два дня назад, учитель поднес мое запястье к лицу и что-то шепнул. Кожу опалило зудом. Слабо вскрикнув, я попыталась вырвать свою конечность, не пустил.
– Амелия, кто твой жених? – задал соф Валарри неожиданный вопрос.
Только после этих слов я догадалась, что так нестерпимо чешется моя брачная метка. Вот что его так заинтересовало!
– Не знаю, профессор, – честно призналась я, – он отказался от брака, когда я была еще ребенком. Моя бабушка, оскорбленная таким поступком, увезла меня подальше от столицы и отказывается теперь называть его имя.
Лицо мужчины мгновенно потемнело и в глазах зажегся опасный огонек. На скулах заиграли желваки.
– Отказывается, значит, – процедил он сквозь зубы.
Одним рывком соф Валарри притянул меня к своему телу и обхватил второй рукой мое лицо, осторожно удерживая за подбородок. Пристально всматриваясь в мои глаза, он искал в них что-то. Так продолжалось пара секунд. Внутри меня разгоралась нешуточная паника. Такое внимание со стороны любимого мужчины конечно волнительно, но если вспомнить, что передо мною некромант, то восторг как-то убавляется. И главное, пискнуть лишний раз страшно.
– А ты сама помнишь его, жениха? – с требовательными нотками спросил он, – Хоть что-то о нем можешь мне сказать?
Прикусив губу, я попыталась отвернуться. Эта тема всегда была щекотливой. Бабушка наотрез отказывалась вести хоть какие-то разговоры о моей не состоявшейся свадьбе. У наших родов принято было отдавать девочку в жены еще ребенком. До совершеннолетия маленькая женушка могла жить или со своими родителями, если муж позволял, или ее отдавали матери супруга, которая воспитывала ее, прививая традиции и ценности своего рода. Невинность девушки строго береглась, только после совершеннолетия мужчина мог прикоснуться к своей избранной. А до того и взглянуть на нее, как на женщину, не смел.
Вот так и у меня, жених был, даже ритуальной меткой нас связали, а потом произошло что-то, заставившее его уйти и отречься от меня. Бабушка сказала, это потому, что род наш разорился, но думаю не все так просто и банально.
– Амелия, – тихо напомнил о себе соф Валарри, – попытайся найти в памяти хоть что-то.
Пожав плечами, я дернулась, и на этот раз мужчина выпустил меня из своего захвата.
– Он был значительно старше. Уже юноша. Добрый и внимательный. Когда приходил в гости, всегда поднимался в детскую и играл со мной в чаепитие. Брал мою куколку и поил ее из маленькой кружечки, – вздохнув, я отвернулась от мужчины, взяла свою влажную сумку и присела на скамью. Воспоминания о прошлом всегда причиняли боль.
Профессор опустился передо мной на корточки и снова коснулся моих ладоней, нежно поглаживая запястья большими пальцами.
– Еще что-нибудь помнишь? – тихо, почти шепотом, задал он вопрос.
– Нет, – я смущено опустила глаза, – почему вы спрашиваете меня о нем?
– Для меня это важно, Амелия, – в голосе мужчины звучали непривычные мягкие нотки, – расскажи подробнее, как вы расстались?
– Никак. Однажды он просто не пришел. Родители тоже исчезли. Бабушка собрала мои вещи и, ничего не объясняя, увезла в деревню ближе к побережью. Я не помню, как это произошло, и имя жениха забылось, внешность тоже стерлась из памяти. Он сильный и добрый. Мы любили играть в птичку. Он подкидывал меня вверх, а потом ловил. Мама ругалась с нами за такие проказы, но я знала, что он поймает и не даст упасть. Но его в моей жизни больше нет, – тихо выдохнула я. – Нет и никогда уже не будет, – я посмотрела на свое запястье, где сейчас отчетливо проявилось плетение ритуальной метки. – А узор проявляется редко, все-таки он напитан магией.
– Нет, он до сих пор не сошел, потому что ритуал не разорван, – с таким-то легким триумфом произнес соф Валарри. – Твой жених не отказался от тебя, поэтому узор все еще на твоем запястье.
Подняв глаза, я недоверчиво уставилась на мужчину.
– Вы ошибаетесь, профессор, я была в храме, спрашивала у кобников. Они объяснили, что магия связи была слишком сильна, поэтому она так долго развеивается. Как только мой бывший суженый пройдет с другой свадебный обряд плетение исчезнет.
Мужчина внимательно выслушал меня и улыбнулся. А потом медленно покачал головой, словно во лжи ребенка уличил.
– Оно не исчезнет, Амелия, потому как ни с кем другим обряд твой жених проходить не собирается, – озадачил он меня своим высказыванием.
– Откуда вам знать… – попыталась я опровергнуть его слова или хотя бы возмутиться.
– Я знаю, – перебил меня мужчина, – знаю намного больше тебя, ведьмочка. А сейчас бери вещи и беги на занятия. Опоздаешь на «зельеварение»!
– Но… – буркнула я.
– Иди, Амелия, скоро я расскажу тебе обо всем. Только сам все детали выясню и все тебе объясню. Потерпи немного.
Горячие мужские губы обожгли мой висок, вводя меня в ступор. Я так и замерла статуей, наблюдая, как профессор собирает свои бумаги, натягивает плащ и выходит из кабинета.
«Он меня поцеловал!» – завизжали мурашки у меня под кожей и толпою понеслись по всему телу.
Наконец-то выдохнув, я просияла как золотая монетка. Схватив свой мокрый плащ, рванула из кабинета на верхний этаж в лабораторию. К учителю Сальвовски опаздывать нельзя! Она женщина строгая. Уж если заподозрит в попустительском отношении к своему предмету, то семь шкур с тебя спустит, пока не удостоверится, что ты вновь считаешь «зельеварение» единственно важным предметом.
А именно так я и считала. Ведь я ведьма, а значит снадобья и мази – это мой главный хлеб.
Влетев в просторную лабораторию буквально перед носом преподавателя, быстренько заняла свой рабочий стол и замерла изваянием, готовая внимать каждому слову произнесенному тут. Кроме того, сегодня злить учителя Сальвовски мне было не выгодно. Я затеяла месть за свое публичное унижение на балу. Если все пройдет как надо, звездой этого дня стану уже не я. Главное, чтобы не поймали.
Получив задание на изготовление простенького отвара для заживления гнойных ран, я уверенно двинулась к шкафчикам, хранившим все возможные ингредиенты – от одуванчика полевого до порошка из костей висельника. Кропотливо выбрав нужные для себя, я незаметно умыкнула шепотку измельченных корней марены. Это растение широко было известно деревенским ведьмам. Как лекарство оно не использовалось, а вот как краситель было незаменимо.
Подленько глянув на Рояну и Малику, я внутренне злорадно похихикала. Их студенческим зеленым балахонам недолго оставаться такими наглаженными и чистенькими. Но вся основная пакость заключалась даже не в предстоящей большой стирке для моих обидчиц.
Вернувшись за свой стол, я принялась с невозмутимо сосредоточенным видом шинковать корешки, давить ягодки и тереть древесину. Разложив основные компоненты своего зелья по тарелочкам, взялась за котелок. Выставив горелку, развела магический огонь и установила на него чугунную емкость. Казенная лабораторная утварь дзинькнула и встала как надо.
И тут я «вспомнила», что не принесла колодезной воды для своего зелья.
Прихватив небольшое двухлитровое ведерко, разве что только не присвистывая, направилась по проходу в дальний конец лаборатории, где был установлен небольшой краник. Я знала, что делаю. Рояна не упустит момент и попытается подставить подножку. Она всегда так делала, это у нее уже была как традиция. И она меня не подвела! «Споткнувшись» об выставленную ею ногу, я сыпанула щепоточку корней марены в ее котелок, стоящий на полу у стола.
Довольная собой Рояна захихикала, зловредно зыркнула в ее сторону и я.
Добравшись до крана, я набрала пол ведерка водички и уже более осторожно прошла к своему столу. Осталось только ждать нужного события. Практическое занятие потекло своим чередом.
Студентки пыхтели, студентки варили, студентки читали заговоры над котелками с булькающей жижей.
И только я одна с нетерпением ждала момента, когда зелья начнут разливать по колбочкам, чтобы предоставить учителю для выставления оценки. В жутком нетерпении я помешивала свой отвар и косилась в сторону задних столов, где рядышком над котелками пыхтели от усердия Рояна с Маликой. Занятие подходило к концу, когда на их склянках появились пробки. Мысленно я отчитала до трех и…
И ничего…
Недоуменно оглянувшись, я впилась взглядом в колбы, что магички держали в руках. Неужели не сработало?
И тут как бальзам для ушей и на радость ведьминской душе, требующей отмщения, раздался хлопок, и по помещению поползло красное облачко дыма.
Сработало!!!
Чего мне стоило изображать на лице испуг и удивление, а внутри в душе танцевать галопом от радости. Сделал врагу пакость, а на сердце такая радость! Студенткам потребовалось всего пара секунд, чтобы оценить весь эффект моей мести. Красное облако рассеялось, и на нас ошалело смотрели две девицы с ярко-красными физиономиями. Марена сделала свое дело, еще раз оправдав звание лучшего красителя. А если учесть, что отвар с наговором был, так магичкам в таком виде еще дней пять ходить. Не смоется! То есть, всю учебную неделю они будут всей академии на радость изображать вареных раков. Это вам не пару минут у ног любимого профессора на коленях с задранным подолом полазить! Это пострашнее будет!
Подождав пока веселье приутихнет, учитель Сальвовски постучала по столу, призывая нас к порядку. Умолкли мы мгновенно.
– Студентка соф Клюемо, вы проверяли свой котелок, прежде чем влить в него воду и поставить на огонь? – обратилась она к Рояне.
– Нет, госпожа учитель, – проблеяла «краснокожая» красавица.
– А почему, извольте узнать? – еще строже спросила Сальвовски.
Рояна лишь пожала плечами, опустив голову.
– Кто мне ответит, что произошло? – учитель внимательно обвела взглядом своих учениц и задержалась на мне. – Может вы знаете, соф Аклаеф?
Я последовала примеру своей жертвы. Пожала плечиками и опустила глазки в пол. Эдакая невинная овечка.
– Это марена, – быстро раскрыла всю соль моей проказы учитель, – теперь за свою невнимательность вы, соф Клюемо, неделю будете ходить в таком виде. И это даже хорошо, впредь, прежде чем что-то готовить, трижды опустите нос в котел. Вам даже наказание назначать не стану, и так урок усвоите. Кто знает, почему произошел взрыв?
Одна из девушек неуверенно подняла руку, сама того не понимая, отводя от меня все подозрения.
– Да, студентка лу Сапрое? – позволила ей ответить Сальвовски.
– Марена не входит в состав зелья, к тому же она агрессивно себя ведет, когда наговор делают не на нее. Когда пробирку закупоривают, она вступает в реакцию с большинством трав и выделяет мгновенно большое количество газа. Именно поэтому колба и взорвалась. У нас в деревне, если и используют марену для снадобий и мазей, так никогда не закупоривают емкость, даже если заговор был прямой на эти корешки.
– Всегда говорила, что деревенские ведьмы разумнее и опытнее, – отвесила похвалу учитель.
На этом инцидент был исчерпан. Рояна с Маликой так и остались стоять красными столбами, словно изображая памятники самим себе. И поделом им, ни в чьих глазах из присутствующих я не обнаружила сочувствия. Зато злобные и глумливые шепотки раздавались отчетливо.
Мы потихоньку по очереди потянулись к учительскому столу со своими зельями. Протягивая Сальвовски свою колбу, я поймала ее хитрый взгляд. Женщина прищурилась и понимающе кивнула.
– За зелье тебе, соф Аклаеф, «отлично». За месть, увы, только «хорошо», – услышала я ее заговорщический шепот. – Чище надо работать, следы оставляешь, – она кивком указала на мою обувь.
На туфельках я обнаружила пыль марены. Прикусив губу, я глянула просяще на учителя.
– Два часа отработки у некромантов за то, что прокололась. Поучишься там следы заметать, – обозначила мое наказание учитель.
Ух, мысленно я выдохнула. Два часа для некромантов зелья «оживления» поварить – это пустяк. За мою сегодняшнюю месть могли бы на месяц в кухне за мешки с картошкой засадить. Все-таки ведьма ведьму всегда понимает!
– Спасибо, учитель Сальвовски, – искренне расплылась я в улыбке.
– Спасибо, студентка соф Аклаеф, на хлебушек не положишь, – философски подметила преподаватель, – выполнишь одно мое поручение.
Смекнув, что наказание мне определили неспроста, я прокрутила в голове все возможные причины и быстро выделила самую перспективную.
– Что вам достать из кладовой некромантов? – напрямую спросила я Сальвовски.
Ведьма оскалилась в улыбке. Видимо, я попала в самую точку.
– Умная ты девушка, Амелия. Догадливая, – похвалила она меня за прозорливость. – Я тут новое зелье разрабатываю, но ингредиенты к нему специфические… – женщина пожевала губы, подбирая слова.
– Думаю, что они не вполне допустимы для традиционного зельеварения, – подсказала я ей.
– Вот, не зря я сказала, что ты девочка умная, – еще раз похвалила меня учитель, – стащи мне кусочек оживленной плоти. Нужно провести один эксперимент, а в открытую проводить опыты на нежити, как ты понимаешь, не приветствуется.
Ага, это она еще мягко выразилась. Вообще-то, опыты над ожившими покойниками или иной формой нежити ведьмам строго запрещены. Но когда очень нужно, то можно кусочек плоти умыкнуть у некромантов. Главное, улики потом уничтожить.
– А вам что-то определенное или так, абы не разлагалось? – уточнила я критерии будущего уворованного.
– Улавливаешь суть, Амелия, в личные ученицы тебя, что ли взять, – в голосе учителя звучала задумчивость. – Принесешь мне нужный ингредиент, подумаю о том, чтобы взять тебя для написания дипломной работы. Как ни как, уже третий курс, пора бы определиться с основной специализацией.
Мысленно запрыгав от восторга и открывающихся перспектив, я разве что ручки не потирала.
– А я уже подумала, учитель Сальвовски. Зельеварение – это то, чем я мечтаю заниматься. Я добуду все, что угодно для вас, за возможность индивидуальных занятий. Все будет сделано в лучшем виде, – клятвенно заверила я преподавателя.
Глаза Сальвовски торжествующе блеснули. А я поняла, что с дипломной работой и личным наставником точно решено. Ну а кусок ожившего чего-нибудь я найду. Даже если придется какого-нибудь некроманта к стенке прижать. Ради хорошего диплома можно и не на такое решиться.
Глава 3
Последующие дни обо мне никто и не вспоминал, только таинственный поклонник продолжал таскать пирожки и оставлять на нашей двери жирные пятна. Клумба у административного здания стремительно лысела, а вот букетов в нашей комнате прибавлялось. Если так и дальше пойдет, то ко мне весь газон с цветами переедет.
Рояна с Маликой, завернутые в плащи, продвигались по территории академии крадучись вдоль стен. Естественно, это только добавляло пикантных деталей к их нежданной славе. Если верить нашим сплетницам, то лица они прячут не потому, что на варенных морских гадов похожи, а потому что там у них вся кожа облезла и вообще жуть жуткая.
Само собой, все это были девичьи домыслы, марена абсолютно безвредна, но что сплетникам докажешь. В общем, прославила я своих вражин на полную катушку. Месть моя была страшна! Оттого и сердечко пело.
Ведьмы! Что с нас взять?!
Обреченно шагая на занятие по физ. подготовке, я просила высшие силы, чтобы нашу группу разделили и ведьмочки занимались отдельно от магичек. Но, по всей видимости, на небесах в это время был обеденный перерыв и мои мольбы никто не услышал.
Группа «Травниц» третьего курса стояла в полном составе.
На беговой дорожке у второго полигона красовались выстроившиеся в ровную линию магички. А рядом стайкой всполошенных птах пристроились и ведьмочки. Для нас занятия по физической подготовке сродни пыткам. Ну, зачем ведьме вообще бегать? У нас для передвижения метлы есть, чего нам мозолями ножки портить. А если радикулит разобрал, так ступа для таких случаев изобретена. Наши столетние дамочки только в них и порхают, изящно метелками помахивая.
Но нет же, придумали, честных ведьм заставлять потеть, бегая и прыгая, будто мы козочки горные.
Пристроившись рядом с девочками в шеренгу, я покосилась на магичек, среди которых быстро обнаружились две краснолицые особы. Рояна с недобрым прищуром косилась в мою сторону. Неужто до нее наконец-то дошло, кто в ее скучный образ красок добавил. Но вскоре нам стало совсем не до гляделок. На полигон маршировала мужицким шагом учитель Хамария Шарапа.
Это зверь, а не женщина.
Мало того, что ее лицо больше напоминало ядро для метания, так и манеры оказались не лучше. Учитель Шарапа гордилась своим крестьянским происхождением. Аристократы в ее роду не то, чтобы не топтались, предполагаю, что они с ними на один глиняный горшок ни в одной харчевне не присаживались. Предки преподавателя Шарапа были знамениты тем, что ходили на лесную нежить голыми руками. И не ручаюсь, что ноги на шее у мертвяков только мужская половина этого чудесного рода завязывала. Глядя на госпожу Хамарию, охотно верилось и даже представлялось, что и она сама что-нибудь откуда-нибудь любому мертвяку или еще теплому мужику оторвать способна, и в новое место прикрутить.
– В шеренгу становись, – гаркнула преподаватель в нашу сторону, при этом она сама еще только прошла половину полигона.
Но ослушаться учителя никто не рискнул. Немного пометавшись, мы таки выстроились по росту в почти ровную линию.
– Направо, – вновь над полигоном разнесся вопль учителя, – на вытянутые руки разойдись!
Мы дружно взмахнули конечностями и образовали вокруг себя личное пространство.
– А теперь три круга бегом марш! – припечатала нас учитель.
Да чтоб ей икалось. Мы что боевички круги наматывать?! Но делать было нечего, а жаловаться некому. Задрав подолы спортивных платьев, мы дружненько, проклиная все и вся, понеслись стадом вперед. Примерно через полкруга про дистанцию и думать забыли. Тут бы себя не уронить, не до красоты строя.
Через круг я уже не бежала, а тащилась, дыша как загнанная лошадь. Разве что только зад в мыле не был. Жалея себя разнесчастную, я не сразу заметила, что уже «бегу» не в одиночестве. Рядом со мной кряхтела с языком на плече Рояна.
– Слышишь, Аклаеф, – выдохнула она, – ты мне за марену ответишь.
– Ага, обязательно, – простонала я, – записывайся в очередь униженных и оскорбленных. Доказательства, что это я виновна в твоих несчастьях, есть?
Рояна споткнувшись, пролетела чуть вперед по инерции, а потом выровняла свое положение в пространстве и недобро глянула на меня. В ее ореховых глазах полыхнул укор. Вообще моя недоброжелательница девушкой была красивой. Темные густые волосы в сочетании со светло карими очами создавали образ кроткого и милого существа. Белая алебастровая кожа, точеный носик, пухленькие губки – все было при ней. Но согласитесь, нет в мире совершенства. Ну, не считая меня, конечно.
Рояна соф Клюемо при всей своей девичьей красоте страдала слабым умом. В простонародье – дура дурой. Оттого и бесилась. Учеба ей давалась с огромным трудом. То, что одни понимали с полуслова, соф Клюемо постигала потом и кровью. Одно не понятно, ради чего такие муки с ее стороны. Родители богаты, жених имеется. Живи и радуйся. Цветочки расти, огород разводи. Даром что ли она маг земли.
– Слушай, Рояна, а с чего ты вообще решила, что это не случайность? Мало ли откуда в твоем котле марена взялась? – полюбопытствовала я.
– Малика видела, как вы с учителем Сальвовски шептались, а потом она тебе два часа отработки назначила, – выдала она информацию, которой располагала.
– Ну, было такое, – сразу же подхватила я ее мысль, – у меня дипломная будет по зельеварению. Я в ученицы к Сальвовски мечу. А отработка у меня у некромантов, потому что там свои дела провернуть нужно. Ты что, правда, веришь, что мне за организацию взрыва на занятии всего каких-то пару часов дали?! Да меня за такие дела бы в овощехранилище замуровали с мешками картошки и лука. И не выпустили бы, пока весь урожай этого года не перечистила бы.
Естественно, я врала и выкручивалась. Не сознаваться же в содеянном. Рояна умом, конечно, не блещет, зато Малика ведьма прозорливая.
– Врешь ты все, – зашипела соф Клюемо. – Не возьмет тебя Сальвовски в ученицы. У нас в группе получше кандидатки есть.
Здрасте, приехали! Это что еще за заявления такие. Уж, не на себя ли она намекает. Хотя куда ей, она же готовя отвар от гайморита, получает мазь от геморроя.
– Я буду писать диплом по зельеварению, – с таким же змеиным шипением выдохнула я, – и если кто-то решит меня подвинуть, то он не то, что красным ходить будет, я его во все цвета радуги разукрашу. Опыта и знаний для этого у меня хватит. Я тебя предупреждаю, Рояна, не стой у меня на пути, лысой станешь!
– Это угроза! – взвизгнула соф Клюемо.
– Это четкое конкретное предупреждение, – выдала я, – не будешь дурой, поймешь.
Видимо Рояна не рассчитывала на такой поворот событий. Она вообще не привыкла к угрозам в свою сторону, а тут целое предупреждение. Единственная извилина в ее голове, соединяющая уши, напряглась и старательно стала покрываться бороздками. Рояна обдумывала услышанное.
Я же, наплевав на ведьминскую гордость, обняла себя за живот и перешла с бега на шаг. Сил никаких нет зайцем скакать. У меня все внутренности наружу просятся.
– А знаешь, соф Аклаеф, – снова пристроилась рядом Рояна, – ты мне ответишь за мой позор. И нечего меня пугать. Ты всего лишь ведьма деревенская. А я высокородная. Что ты мне можешь сделать?
– Я много чего тебе могу сделать, – прохрипела я сквозь зубы, – например, космы повыдирать.
– Да как ты смеешь угрожать мне, аристократке, – возмущенно вскликнула Рояна. – Да чтоб эту Шарапу разнесло с ее бегом и кругами, мы же травницы, – тут же застонала она. – Короче, ты меня поняла.
На секунду я почувствовала какую-то солидарность с этой вредной магичкой. Но быстро опомнилась.
– Да ладно, в тебе от аристократки, как и во мне, одна фамилия и есть. Найдет себе твой женишок магичку поумнее, и старой девой останешься. Вокруг него красавиц да умниц много и характер у них помягче будет, – издевательски пропела я, наживая на бальную мозоль.
А нечего меня деревенской ведьмой называть. Род соф Аклаеф древний и знаменит своими детьми. Среди нас и генералы засветились, и волхвицы сильные. А тут какая-то выскочка пытается унизить мое родовое имя. Тоже мне, белая кость.
– Да как… Как ты смеешь… – набычившись, заикаясь, выдохнула Рояна. – Да я… Да я…
– Не стою ни фига… – срифмовала я.
– Ах ты, ведьма, – взревела Рояна и бросилась на меня с кулаками. Этого я не ожидала. Слабенькие у нее какие-то нервы. Сдавать стала вражина моя.
Мы, ухватив друг друга за волосы, принялись, визжа, лягаться и пытаться кусаться. Не устояв на ногах, свалились на сырую землю и покатились кубарем. К собственному стыду, я проигрывала. Кожей чувствовала, как волосы клочками покидают мою бедовую голову. Все, что я могла сделать в данной ситуации – это впиться когтями Рояне в лицо и хоть немного его расцарапать. Вокруг нас собирались девчонки, которым такое представление показалось интересней, чем круги вокруг полигона наматывать.
– Вот демон! – услышала я неожиданное над самым ухом.
Оставив в покое часть щеки и ухо Рояны, я глянула в том же направлении, что и она. О, ужас!
Через весь полигон на нас тайфуном неслась туша, именуемая учителем Хамарией Шарапа. Воздушница по своей магической природе, она, кипя от злости, подняла впереди себя волну воздуха, подхватив и грязь с земли, и теперь эта темно-коричневая лавина слякоти надвигалась на нас с Рояной.
Одногруппница сообразила раньше меня и принялась, кряхтя, подниматься на ноги. Я же, смекнув, что к чему, спешить не стала. Просто попыталась откатиться подальше с пути Шарапы.
Увы! Грязь таки достала нас соф Клюемо в равной степени. Волна захлестнула обеих, обдав потоком холодной жижи.
– Вы что удумали, студентки?! – горланила учитель. – Десять отжиманий немедленно. За драку каждой по восемь часов отработки в библиотеке. Как черви с книжками возиться будете. А сейчас упор лежа принять!
Ха-ха. А в какой позе я нахожусь? Тоже мне, напугала библиотекой. Восемь часов книжки с одной кучки в другую перекладывать, да воспоминания о молодости старой девы библиотекарши послушать. Она тетка хорошая. И чаем угостит, и конфетку подсунет. Все удивлялись, почему ее ни один мужичек к рукам не прибрал. Прекрасная жена бы из нее получилась. Но, видимо, судьба у нее такая одинокая.
Тяжело дыша, рядом со мной в грязь опустилась Рояна. С ее волос капельками стекала черная вода. Лицо, как у поросенка, все в разводах.
– Даже страшно подумать, как выгляжу я, – философски подметила, не сводя взгляд с магички.
– Не лучше моего, уж поверь на слово, – ехидненько подметила она.
– Ну и к чему было драку затевать?! Что слов не хватило? – обвиняющее спросила я.
– Да какие с тобой слова, соф Аклаеф, тебя ведьму манерам только дрыном учить, – припечатала она меня.
– Ну, что есть, то есть, – вынуждено согласилась я с ее словами.
– Разговорчики, – грозно рявкнули над нашими головами, – десять отжиманий. Упражнение выполнять. Остальные еще круг вокруг полигона.
Раздался дружный девичий стон и топот легких спортивных туфелек. А нам ничего не оставалось делать, как собрать остатки сил в кулак и отжиматься. Примерно на пятом заходе я почувствовала, как сильно дрожат руки. Земля вдруг стала такой родной и на вид мягкой. Так и хотелось лечь на нее и полежать хоть немного. Вот только сопение учителя Шарапа, раздающееся над нашими бедными измученными физ. нагрузками и неравным боем телами, к релаксу не располагало.
– Знаешь, Амелия, догадайся я, что все этим обернется, подловила бы тебя где-нибудь в более безлюдном месте, – выдохнула мученически Рояна.
