Марк Кэмпфорд
Тени Республики
– Или учатся, – отрезал Квинт, ускоряя шаг.
– Учатся? Чему? – удивился Луций.
– Тому, как не потерять себя в этом хаосе, – бросил Квинт, не оборачиваясь.
– Уж больно сложно для меня, командир.
Солнце уже было в зените, и улицы Рима дышали полуденным зноем. Воздух дрожал над раскалённой мостовой, наполняя всё вокруг странной зыбкостью. Квинт и Луций шагали вдоль кирпичной стены старого склада, испещрённой матерными надписями и похабными картинками – своеобразная летопись Рима, сохранившаяся благодаря нежеланию владельца тратиться на уборку или свежую краску.
– Были же таланты в своё время, – усмехнулся Луций, останавливаясь, чтобы разглядеть особенно изобретательную композицию. – Жаль, авторство осталось неизвестным.
– А ты что же у нас, стал ценителем искусства? – хмыкнул Квинт, не замедляя шага. – Похоже, термы на тебя положительно повлияли.
Луций поспешил за ним, уворачиваясь от грязной воды, которую вылили из окна какого-то дома. В нос ударил резкий запах перебродившего вина. Парень сморщил нос, прикрывая его рукой.
Где-то впереди, в глубине квартала, слышались крики разносчиков: кто-то предлагал свежий инжир, кто-то сушёные фиги из далёких краёв, а один настойчиво кричал о чудесной исцеляющей мази, способной поднять на ноги, судя по всему, даже мёртвых.
– Может мазь купишь? – с усмешкой предложил Луций, оглянувшись на Квинта. – Глядишь, перестанешь хмуриться.
– Насчёт мази не знаю, а вот вопли эти точно даже мёртвого поднимут, – сухо ответил легионер.
Они свернули на другую улицу, где дома стояли плотнее друг к другу, скрывая солнце. На углу сидел старик с облезлой бородой, играя на тростниковой флейте. Мелодия, скрипучая и монотонная, сливалась с окружающим шумом, но, похоже, старика это не смущало.
– Весёлое место, – Луций покрутил головой, замечая над входом в трактир вырезанную из дерева фигуру кабана. – Почти родное.
На следующем перекрёстке их взгляд привлёк храм Нептуна. Его мраморные колонны, несмотря на пятна грязи и копоти, всё ещё сохраняли величие. Над входом был выбит барельеф с изображением морских коней, рвущихся вперёд.
– Хотел бы я, чтобы это всё осталось навсегда, – неожиданно сказал Луций, глядя на храм.
– Ничто не остаётся навсегда, – ответил Квинт. – Даже храмы.
– Даже боги?
Квинт на секунду замер, а потом снова зашагал вперёд.
– Идём, нам некогда.
Луций шёл чуть впереди, осматриваясь. Его глаза, привыкшие замечать мельчайшие детали, уловили движение в одном из боковых переулков. Он остановился, но не успел предупредить: из тени вынырнули трое мужчин. Лица их были жёсткими, с хищными улыбками, а на туниках тускло поблёскивали пряжки в виде кабаньих голов.
– Ну что, служивый, – проговорил один из них, плотный мужчина с мясницким ножом, – не ожидал, что мы так быстро найдём тебя?
Квинт шагнул вперёд, заслонив Луция. Его взгляд скользнул по троице: плотный с ножом, высокий и худощавый с цепким взглядом и массивный громила, сжимающий в руках железный прут.
– Вы, видимо, ошиблись, – холодно ответил Квинт, медленно поднимая руки, будто сдаваясь, – Я вас не знаю, и у меня нет времени на болтовню.
– О, времени у тебя действительно не так много, – ухмыльнулся громила, сжимая прут сильнее. – Тут ты совершенно прав.
Плотный мужчина первым ринулся вперёд, занося меч. Но Квинт шагнул в сторону, ловко парировав удар так, что тот потерял равновесие и споткнулся. Гладий скользнул по руке бандита, оставив глубокий надрез и заставив его охнуть и выронить оружие.
– Один, – бросил Квинт.
Луций, подхватив камень с земли, метнул его в худощавого. Тот инстинктивно прикрылся, но не заметил, как мальчишка подскочил к нему и, схватив его за пояс, толкнул в сторону стены. Бандит зашипел, пытаясь схватить Луция, но тот увернулся, как уж.
Тем временем громила размахнулся своим железным прутом, целясь в голову Квинту. Тот присел, позволив удару пройти над собой, а затем с силой ткнул врага рукоятью гладия в солнечное сплетение. Потеряв на секунду способность дышать, он осел на землю, хватаясь за живот, и тут же получил следующий удар рукояткой в висок.
– Два, – спокойно сказал Квинт, оборачиваясь.
Луций, вернувшись к нему, тяжело дышал, но в его глазах читалось веселье.
– Третий где?
Ответ пришёл сам собой: последний бандит, издав хриплый крик, бросился в атаку с кинжалом. Но Луций, схватив с земли какую-то палку, выставил её вперёд, подсекая ноги противнику. Тот рухнул на землю, выпустив из рук кинжал, и получил хороший пинок под рёбра.
Квинт посмотрел на поверженного врага и затем на Луция.
– Три. Ты неплохо держишься для беспризорника.
– А ты неплохо для бывшего центуриона, – ухмыльнулся Луций. – Ну что, командир, идём дальше? Или ждём, пока они позовут ещё друзей?
Квинт кивнул, убирая гладий в ножны.
– Идём. Мы и так уже потратили на них слишком много времени. Кстати, звание самых чистых граждан Рима мы только что потеряли, – он расстроенно цокнул языком, осмотрев порванную тунику, забрызганную грязью и кровью.
– Ладно, – сказал Луций, оглядываясь, – если вдруг следующая партия Вепрей появится, я возьму на себя самого маленького.
– Это разумно, – кивнул Квинт. – Но будь осторожен: иногда самые маленькие доставляют больше всего хлопот.
Они двинулись дальше по переулкам, стараясь держаться в тени. Солнце, наконец, начало клониться к закату, растягивая тени зданий на мостовой. Воздух, который днём был горячим и тяжёлым, постепенно становился прохладнее.
Квинт и Луций приближались к Бычьему Форуму. Здесь улицы становились шире, а лавки торговцев источали заманчивые ароматы свежего хлеба, оливок и пряностей.
Луций, отстав немного, принюхался и мечтательно произнёс:
– Может, перед этим твоим важным делом мы всё-таки остановимся на минутку? Ну, знаешь, подкрепимся…
– Ты знаешь, сколько положено в день легионеру на марше? – сдержанно усмехнулся Квинт, не замедляя шага.
– Эй, – возразил Луций, догоняя его, – Брось ты эти свои армейские порядки.
– Тебя никто не держит, – раздражённо обернулся легионер. – Если хочешь, можешь идти.
– О, нет, – с усмешкой ответил Луций, – ты без меня пропадёшь. Как ты собираешься отбиваться от Вепрей без моей гениальной тактики?
– Примерно так же, как отбивался до того, как ты свалился на мою голову, – отрезал Квинт.
– Ладно, – смиренно проговорил Луций, делая паузу в разговоре. – Но после этого мы всё равно поедим.
– Посмотрим, как ты себя проявишь.
Луций хмыкнул, но на этот раз промолчал, продолжая идти рядом.
Когда они вошли на Бычий Форум, Квинт остановился, его взгляд задержался на группе мужчин у одной из колонн. Их лица были как будто знакомы – такие он встречал в каждом лагере, в каждой битве. Это были люди, которые знали, как держать оружие, и знали, как убивать.
– Что-то не так? – спросил Луций, осторожно оглядываясь.
Квинт нахмурился.
– Ничего. Просто будь начеку.
Они медленно двинулись через площадь, лавируя среди толпы. У одной из лавок, где торговали, судя по всему, бараниной, они заметили человека с коротко остриженными волосами и строгим выражением лица – Марка Атилия.
Атилий кивнул, приглашая их подойти. Квинт коротко кивнул в ответ и, убедившись, что Луций держится рядом, направился к нему.
– Вы не торопились, – произнёс Марк, сложив руки на груди.
– Но и не опоздали, – спокойно ответил Квинт. – Где легат?
Марк посмотрел на Квинта, затем его взгляд на мгновение задержался на Луции.
– Нам нужно поговорить. Но не здесь, – Он жестом указал на небольшую боковую улицу, уходящую в тень, и двинулся вперёд, не дожидаясь ответа.
– Прямо как ты, командир, – тихо заметил Луций, следуя за ним. – Не привык ждать.
Марк Атилий привёл их в узкий проход между двумя лавками, где шум площади слегка утихал, оставляя только приглушённый гул. Он остановился, обернулся к ним и вновь скрестил руки на груди.
– Попали в неприятности? – спросил он без лишних приветствий.
– Всё нормально, мы договорились, – сухо ответил Квинт, опираясь на стену.
– Гладий – не лучший дипломат, – заметил Атилий.
– Они сами напросились, – вмешался Луций, делая шаг вперёд.
Марк скользнул по нему холодным взглядом, затем перевёл взгляд обратно на Квинта.
– Сципион не смог прийти сюда… По важной причине. Он будет ждать тебя в полночь, – сказал он. – На своей вилле на Авентине.
– И зачем? – коротко спросил Квинт.
Марк задержал паузу, словно взвешивая, стоит ли говорить.
– Ты служил под его началом. Ты знаешь, что он никогда не просит о помощи просто так.
– Что ему нужно? – спросил Квинт.
– Это он сам тебе скажет. Но раз он выбрал тебя, значит, у него есть на то веская причина.
– Ну и драма, – тихо пробормотал Луций, закатывая глаза.
– Лучше замолчи, мальчишка, – холодно бросил Атилий. – Зачем ты вообще притащил с собой лишние уши?
Луций скривился, но сдержался. Квинт посмотрел на Марка, прищурившись.
– Что-нибудь ещё?
Марк задержал взгляд на Луции, затем коротко кивнул.
– Да. Сципион рассчитывает на твою преданность. Не подведи его. И не вздумай притащить за собой на хвосте местных головорезов.
Атилий развернулся и ушёл, оставив их в тени.
Луций присвистнул.
– Приятный человек. Это у вас в армии так принято?
Квинт медленно выпрямился, разминая плечи.
– Он не из армии. Гражданский.
– А кто этот твой Сципион? – спросил Луций, наклонив голову.
, – ответил Квинт, его голос стал мягче. – Легатом Четвёртого Македонского.– Сципион был моим легатом
– Ага. И?
– И он был одним из немногих, кто знал, как вести людей, а не только отдавать приказы. Я многому у него научился.
– А теперь он кто? Важная шишка? – не унимался Луций.
Квинт бросил взгляд на сторону, куда ушёл Марк.
– Сенатор. Идём. Мне нужно подготовиться.
– Почему «мне»? Вообще-то «нам». – Луций скрестил руки на груди, в его голосе звучало легкое возмущение.
– Тебя я с собой не возьму. Во-первых, он тебя не знает. Во-вторых, нечего тебе делать на сенаторских виллах. Уж точно что-нибудь стащишь.
– Обижаешь, командир, – притворно вздохнул Луций, склонив голову набок. – Ты ведь сам видел, как я порядочен и скромен.
– Видел, как ты умыкнул кошель в трактире, – сухо ответил Квинт, продолжая идти, – Нет, ты никуда не пойдёшь. Если всё пройдёт гладко, я вернусь через пару часов.
Они остановились у небольшой лавки в переулке недалеко от Форума. Продавец, пожилой мужчина с острым взглядом, лениво разглядывал их.
– Нам нужны две туники, – коротко сказал Квинт, подавая несколько монет.
Продавец поднял брови, но, не задавая вопросов, вынул из груды тканей две туники – простую, светлую для Луция и более качественную, тёмного цвета для Квинта.
– Вот. Возьмите.
Луций скептически оглядел свою обновку.
– Для визита к сенатору как-то простовато.
Квинт коротко кивнул, забрав ткани.
– Переодевайся.
Найти укромное место в переулке оказалось несложно. Квинт быстро натянул тунику поверх доспехов, придав себе вид порядочного гражданина.
– Надо же, командир, выглядишь почти прилично.
– А ты выглядишь так, как будто собираешься украсть чей-то ужин, – отрезал Квинт.
– Почему «как будто»? – усмехнулся Луций.
Квинт бросил на парня строгий взгляд.
– Слушай внимательно. Ты останешься в… вот в этом трактире, – он махнул рукой в конец переулка, где над одной из дверей висела вполне приличная вывеска с головой оленя, – Сиди там и не высовывайся. Если что-то пойдёт не так, беги.
– Да брось, командир, – Луций закатил глаза. – Ты серьёзно собираешься меня тут оставить?
– Серьёзнее некуда.
Луций вздохнул, но пожал плечами и не стал спорить.
– Ладно, ладно. Трактир так трактир. Хоть поужинаю.
Квинт шагал по тихим улочкам, поднимаясь по Авентинскому холму. Воздух здесь был гораздо чище, и на смену ароматам подворотни пришёл лёгкий свежий бриз.
«Сенатор, – мысленно повторил он. – Гней Сципион, легат Четвёртого Македонского, теперь один из тех, кто принимает решения, за кого нам теперь проливать кровь. Вернее, уже даже и не нам, а им…»
Квинт никогда не сомневался в благоразумии Сципиона. Но времена изменились. Мог ли тот человек, которого он уважал, остаться верным принципам, или Сенат уже прогнил до самого основания?
Легионеры привыкли к ясным приказам: иди, сражайся, побеждай. В жизни за пределами армии всё оказалось куда сложнее. Здесь каждый шаг – это риск.
Он огляделся, проверяя, не следит ли кто-нибудь за ним. Пустая улица казалась безопасной, но Квинт уже понял, что в Риме в каждой тени может скрываться враг.
Тем временем Луций держался на расстоянии, но не терял Квинта из виду. Он шёл так, будто был частью улицы: бесшумный, ловкий, невидимый для случайных прохожих.
«Оставить меня в трактире? Ага, держи кошель шире, – мысленно усмехнулся он, – Да, чем дальше, тем интереснее. Кто он вообще такой? И зачем ему этот Сципион? Вроде бы всё это не моё дело, но…»
Луций нахмурился, прячась в тени колонны.
«Но что мне ещё делать? Вернуться в Субурру? Опять жить одним днём, перебиваясь кражами и мелкими подработками? Там ведь ничего не изменится. А тут… Кто знает? Может, так я наконец-то увижу что-то большее, чем грязные улицы и голодные лица».
Он покачал головой, чувствуя, как в груди поднимается странное смешанное чувство – смесь любопытства, настороженности и чего-то ещё, чего он пока не мог определить.
«Ладно, Луций, ты ведь ничего не теряешь. Будь начеку и посмотри, куда всё это приведёт. Только не забывай: ты здесь сам за себя».
Квинт осторожно толкнул незаметную калитку, спрятавшуюся среди тёмной зелени апельсиновых деревьев. Скрип медных петель едва нарушил царившую тишину. Сад открылся перед ним, словно другой мир – мир, где суета и грязь римских улиц не имели власти.
Кипарисы выстроились вдоль тропинок, как молчаливые стражи. Их узкие кроны тянулись к звёздному небу, а тени, падающие на белую гальку, создавали причудливый узор. Мраморные статуи богов выглядывали из зелени, их лица застыли в вечной задумчивости. Одна из них – Диана, с луком в руках, – словно высматривала нарушителей спокойствия.
Ароматы сада были почти осязаемыми. Горьковатый запах апельсиновых корок смешивался с нежным благоуханием жасмина. Лёгкий ветерок, шевеля траву, доносил до Квинта слабый аромат лаванды, вперемешку с терпкостью влажной земли.
Лунный свет поблёскивал на струях воды в фонтане, делая их похожими на серебряные нити. Мерное журчание напоминало мелодию, которую Квинт когда-то слышал в детстве – где-то далеко, в садах его юности, до того, как кровь и сталь стали его спутниками.
Он замер на мгновение, оценивая обстановку. В дальнем конце сада, где тишину не нарушал даже шум фонтана, он заметил фигуру, сидящую на мраморной скамье. Сципион. Его силуэт был неподвижен, будто выточен из того же мрамора, что и статуи. Квинт замедлил шаг.
– Сабин, ты понимаешь, что сделал? – голос спокойный и холодный, как снега на вершинах Альп. – Этот трибун – родственник Ливии.
Руки сами собой сжались в кулаки.
– Да, легат. Но я не мог молчать.
– Мог, фурии тебя забери! – резкий рывок, и вот Сципион уже меряет палатку шагами, как зверь, загнанный в клетку. – Твоя глупость будет стоить тебе карьеры. Или даже жизни.
Костяшки пальцев побелели, ногти впились в ладони, и по запястью поползла змейкой капля крови.
Шаги остановились, взгляд потеплел.
– Но я не позволю, чтобы твоя честность стала твоим концом. Я сделаю всё, что смогу.
– Ты не изменился, Сабин, – взгляд сенатора был тяжёлым и оценивающим, – Всё тот же уверенный шаг.
– Такие как я никогда не меняются, господин, – ответил Квинт, слегка поклонившись.
– Ты помнишь наш последний разговор? – Сципион жестом пригласил его сесть на мраморную скамью рядом с ним.
– Помню, – коротко ответил Квинт. – Тогда вы сказали, что Республика жива, пока есть те, кто готов её защищать.
– И я всё ещё верю в это, – тихо ответил Сципион. – Но времена изменились. Сабин, Рим гниёт. Как старая лодка, забытая в доках. Ты видишь это сам: коррупция, разврат, предательство.
Луций, укрывшийся за стеной сада, едва дышал, чтобы не выдать своего присутствия. Сад снаружи казался волшебным местом, отрезанным от грязной реальности. Кипарисы, стоящие по периметру, выглядели как стражи, охраняющие тайны этого пространства. Статуи – блестящие, словно только что вымытые, – были так изящны, что казались нереальными.
Запахи цветов и трав показались ему чересчур резкими. «Такие ароматы явно для каждого носа», – подумал он.
Всё здесь выглядело слишком аккуратно, слишком идеально. Луций чувствовал себя лишним, словно одна его тень могла испортить весь этот вычищенный до блеска мир.
«Республика? – подумал он. – Неужели это ещё кому-то важно?»
Он слышал каждое слово, и в его голове начинал складываться узор: политика, опасности, скрытые интриги.
«Этот старик явно играет в игру посерьёзнее того, что я видел на улицах. Интересно, какую роль в этом всём отведут командиру? И, главное, что с этим делать мне?»
Луций прижался спиной к холодному камню. Он уже был не уверен, что стоило в это ввязываться, но деваться было некуда.
– Мне нужен кто-то, кому я могу доверить задачу, важную для всех нас. Для Рима.
Квинт встретил его взгляд.
– Что за задача?
Сципион на мгновение замолчал, а затем произнёс:
– Тебе нужно найти… нечто очень важное, – сенатор, казалось, заколебался в последний момент, и выдержал слишком долгую паузу.
Луций, прижавшись к дереву, нахмурился. «Интересно… Что это за штука такая?»
Квинт выпрямился, его взгляд стал жёстче.
– Что именно я должен найти?
Сципион склонился вперёд, – Шкатулку, Фламиний. Шкатулку, которая принадлежала Бруту.
Квинт прищурился.
– Бруту? Марку Юнию Бруту? Убийце Юлия Цезаря?
Сципион кивнул.
– Именно. После его смерти она исчезла. Но у меня появились сведения, что она может быть в Македонии, у одного из ветеранов, служивших под его началом.
Квинт нахмурился.
– И что в ней?
Сципион отвёл взгляд, на мгновение замолчав, будто решая, стоит ли говорить.
– Завещание. Возможно, последнее, что он написал перед смертью.
– Завещание? – переспросил Квинт. – И чем оно может помочь Риму?
– Если то, что говорят, правда, – Сципион поднял глаза на Квинта, – в нём могут быть сведения, которые… изменят баланс сил.
Квинт нахмурился ещё сильнее.
– Вы хотите сказать, что я должен найти… компромат на Принцепса?
Сципион склонил голову.
– Не компромат. Правду.
Луций, укрывшийся в тени, не мог видеть выражения лица Квинта, но чувствовал, что он колеблется. «Надеюсь ты понимаешь, командир, что если ты откажешься – я бы и медного семиса не поставил на то, что ты доживёшь до утра. А вместе с тобой и я, конечно, если не успею вовремя смотать удочки».
– И почему я, господин? – наконец спросил Квинт.
Сципион выпрямился.
– Потому что я знаю тебя, Сабин. Ты не боишься правды. Ты умеешь доводить дела до конца. Ты долгое время служил в Македонии. А ещё… ты знаешь, как я отношусь к тому, что с тобой произошло. Ты этого не заслужил.
Сципион сделал паузу, позволяя словам осесть, словно пыль после битвы. Квинт смотрел на него, но не ответил. Лунный свет скользнул по его лицу, подчеркивая суровые линии.
Квинт провёл рукой по коротким волосам, чувствуя, как напряжение сжимает виски.
– Да, господин, – коротко бросил он. – Я сделаю это.
Сципион поднялся со скамьи, его лицо осветилось слабой улыбкой.
– Спасибо, Сабин. Отправляйся в порт Остии. Оттуда отплывёте в Диррахий. И вот ещё что… – сенатор протянул Квинту увесистый мешочек и свиток, – Тут все детали.
Квинт отсалютовал, резко развернулся и двинулся прочь из сада.
Луций, пригнувшись за густыми ветвями жасминового куста, тихо фыркнул, услышав пафосные слова сенатора.
«Возрождение Республики, – мысленно фыркнул он. – Да кого они пытаются обмануть? Этот старик хочет власть, и всё. Как и все остальные. Наверняка представляет себя с лавровым венком на голове».
Он внимательно наблюдал за Квинтом, который, казалось, всерьёз воспринимал сказанное.
«Командир, ты, конечно, хороший боец, но в таких делах ты просто слепой щенок. Они тебе лапши на уши навешают, а потом выбросят, как старую калигу. Я же прав? Конечно, прав».
Когда разговор закончился и Квинт направился к выходу, Луций тихой тенью отделился от стены и припустил окольной дорогой назад в трактир. «Посмотрим, что из этого выйдет. И кстати, кто с ним несправедливо поступил? Надо будет выяснить, что случилось».
Квинт шагал по пустынным улицам, чувствуя, как лёгкий ветер пробирается холодными пальцами под ткань туники. Город казался погружённым в сон, но центурион знал – Рим продолжает бодрствовать всегда, в его гигантском чреве и днём и ночью плетутся интриги, бурлит жизнь, рождаются и умирают мечты, надежды и люди.
«Почему я согласился?» – он стиснул зубы, взгляд его скользнул по тёмному переулку.
Ответ был слишком прост. Потому что это было единственным шансом снова стать кем-то. Не ещё одним бродягой, который еле сводит концы с концами, или вышибалой в каком-нибудь борделе, смыслом жизни которого станут вино и девки.
«Сципион знал, что я не откажусь. Он играл на моём упрямстве, на моей жажде доказать, что я ещё чего-то стою. Видит меня насквозь, как и всегда».
Квинт тяжело вздохнул. Но за этими мыслями была ещё одна, от которой невозможно было избавиться.
«А если всё это правда? Если есть шанс вернуть то, что мы потеряли? Республика. Обещание, что этот мир, этот Рим принадлежит всем, а не только избранным».
Он помнил, как говорил об этом своим солдатам в Иберии. Как вдохновлял их на битву. И как сам верил в это. Тогда он был частью чего-то большего. Был кем-то.
И это задание… Оно было шансом вернуться. Или хотя бы попытаться.
Трактир, в котором ждал мальчишка, показался впереди, свет из его окон мягко падал на булыжники улицы, как разлившееся оливковое масло. Квинт тряхнул головой и взял себя в руки. Толкнув скрипучую дверь трактира, он зашёл внутрь. В нос ударил аромат жареного мяса и свежего хлеба. Немногочисленные припозднившиеся гости сидели – или даже лежали – за столами, ведя неторопливые тихие беседы; в общем, этим вечером атмосфера была не в пример приятнее, чем предыдущим.
Луций сидел в дальнем углу за грубо сколоченным столом, подперев голову ладонью, и явно засыпал. Перед ним стояла почти пустая кружка, а на тарелке – жалкие остатки того, что, надо полагать, было его долгожданным ужином.
– Ну как, командир? – Луций поднял глаза, лукавая улыбка заиграла на его губах. – Поговорил со своими важными друзьями?
Квинт сел напротив, опуская на стол свой кошель, – Мы уходим завтра, – коротко бросил он.
– И куда направляемся? На банкет к Принцепсу? Или на встречу с наместником Египта? Я так понимаю, теперь мы вхожи в высшее общество?
– В Македонию, – спокойно ответил Квинт, откусывая от единственной нетронутой лепёшки.
– Македония… – Луций картинно почесал голову, – Путь неблизкий. Вот это поворот.
– Уж не ты ли хотел убраться подальше от Вепрей? – центурион поднял бровь, – Если честно, я даже сам себе не могу ответить на вопрос, какого чёрта я решил взять тебя с собой.
– Ты решил? Да это я решил прикрывать тебе спину, а ты ещё и недоволен, – Луций фыркнул.
– Прикрывать мою спину? – Квинт хмыкнул. – Скорее подставить её под очередной удар.
– Эй, это несправедливо, – оборванец закатил глаза. – Разве не я спас тебя от тех не слишком вежливых господ в Субурре?
– Ты спасал себя, а не меня, – отрезал Квинт, его глаза сузились.
– Так или иначе, мы теперь вместе, командир, – Луций развёл руками. – А значит, я в деле.
Квинт тяжело вздохнул и покачал головой.
– Если ты хоть раз выкинешь что-нибудь, я, не задумываясь от тебя избавлюсь, усёк?
– Да брось ты, – лицо Луция посерьёзнело, – Я умею быть полезным, когда хочу.
– Вот только мне кажется, что хочешь ты не часто, – заметил Квинт, вставая. – Завтра выходим рано. Если проспишь – уйду без тебя.
– Без меня ты вряд ли уйдёшь далеко, если ты ещё не понял.
Квинт остановился на мгновение у лестницы на второй этаж, оглянувшись.
– Продолжай повторять себе это почаще.
Луций задумчиво побарабанил пальцами по столу, проводив центуриона взглядом, и рассеянно вытащил из кошелька Щербатого сложенный лист пергамента.
из чёрного оникса: волчица и солнечный диск.На нём был список – семь имён, которые ничего ему не говорили. Он перевернул пергамент, надеясь найти подсказку, и его взгляд упал на то, что он поначалу принял за ещё одну монету. Изящный перстень, какой носят патриции, с инталией
Луций нахмурился, – Надо бы спросить командира, – пробормотал он, – Или… нет. Попробую разобраться сам.
Он снова сложил документ и спрятал его обратно в кошель вместе с перстнем.
– Завтра, – решил он, глядя на тени, которые плясали по стенам. – Или послезавтра. Или после-послезавтра… В общем, когда-нибудь я с этим разберусь.