Марк Кэмпфорд
Тени Республики
Глава III
Солнце едва поднялось над Римом, и его свет золотым покрывалом ложился на крыши храмов и домов. Утренний ветер, терпкий и густой, словно старое вино, шелестел по улицам, наполняя их свежестью, которая скоро уступит место удушающему жару.
Остийская дорога уже кипела жизнью. Колёса повозок, скрипя, миллиметр за миллиметром углубляли колеи в булыжниках дороги; волы, лениво переставлявшие копыта, нехотя тянули груз нового дня. Голоса погонщиков соревновались в громкости с криками чаек, а те, в свою очередь, перекрикивали блеянье стада овец, бодро трусивших навстречу своей незавидной судьбе. Кто-то, везущий в Рим корзины с овощами, громко ругался на упрямого мула; пара стариков, идущих вдоль дороги, оживлённо обсуждала последние слухи. Торговцы с плетёными корзинами на плечах останавливались у каждой повозки, предлагая хлеб или воду, а дети бегали по обочине, уворачиваясь от колёс.
Квинт шёл размеренным армейским шагом, привычный к долгим переходам. Луций, плетясь чуть позади, лениво покручивал в пальцах травинку, сорванную на обочине.
– Много нас таких тут, – философски заметил он, оглядывая нескончаемый поток людей и повозок. – Все идут, спешат, а куда, зачем – непонятно.
Квинт лишь коротко бросил через плечо:
– Каждому свой путь.
Луций не сдавался, – Нравится мне эта дорога. Прямая, просторная. Не то, что узкие улочки Рима. Интересно, кто её проложил?
Квинт бросил на него короткий взгляд:
– Давно это было. Ещё до нас с тобой, даже до Цезаря. Остийская дорога – одна из первых. Она видела всех: и Ганнибала, и братьев Гракхов, и консулов, чьи имена уже никто не помнит.
– И ты думаешь, они тоже по ней ходили, как мы сейчас? – с интересом спросил Луций, пытаясь поравняться с центурионом.
Квинт усмехнулся.
– Уверен. Только вряд ли они задавали столько вопросов.
– А что, если кто-нибудь через сотню лет будет идти по этой дороге и думать, что тут шагали мы? – задумчиво протянул Луций.
– Мы? – хмыкнул Квинт. – Не думаю, что кому-то это будет интересно.
– Мне же вот интересно. Просто ты скучный, как глиняный горшок, вот и не интересуешься. – поддел его Луций, но, заметив, как бровь Квинта медленно поползла вверх, поспешил добавить, – Ладно-ладно, у тебя свои плюсы. Зато ты вон какой… Э… Здоровенный.
По обеим сторонам тянулись зелёные поля, кое-где перемежающиеся рощами оливковых деревьев. Вдалеке виднелись старые виллы, окружённые кипарисами. Вдоль дороги стояли надгробия – немые свидетели прошедших веков. Здесь покоились и знать, и простые легионеры, купцы и ремесленники.
Луций, глядя на одну из статуй, прикрывающую голову рукой, вдруг спросил:
– А ты веришь, что они всё видят?
– Кто? – спросил Квинт, нахмурившись.
– Они, – Луций кивнул на надгробия. – Ну, мёртвые.
– Если и видят, то вряд ли интересуются нами. Как я уже сказал, мы мало кому интересны. И я бы предпочёл, чтобы так это и оставалось в будущем.
Парень фыркнул, но не стал спорить.
Солнце поднималось всё выше, и прохлада утра постепенно уступала полуденной жаре. Пыль, поднятая сотнями ног и колёс, оседала на лицах и одежде. Легкий ветер, дующий со стороны моря, иногда приносил прохладу, но он был слишком слаб, чтобы спасти путников от зноя.
– Командир, а ты вообще знаешь, где мы остановимся? – спросил он, отирая пот со лба.
– В Остии, – коротко ответил Квинт, не оборачиваясь.
– И далеко ещё? – Луций прикусил губу.
у дороги. – Если шагать без остановок, то к закату будем на месте.– Семь миль, – заметил Квинт, бросив взгляд на очередной миллиарий
, да?– Без остановок? – в голосе Луция звучала мольба. – Командир, ты ведь понимаешь, что я не этот, как его, Мариев мул
– Если успеешь умереть по пути, я тебя похороню с почестями, – отозвался Квинт с сухой усмешкой.
Как и предсказывал Квинт, они были в Остии вместе с закатными лучами. Солнце опускалось к горизонту, а лёгкий бриз, дующий с моря, приносил запах солёной воды и рыбы.
Квинт и Луций остановились на небольшом холме перед городом. Отсюда открывался вид на гавань: ряды кораблей с высокими мачтами покачивались на волнах, на пирсах трудились носильщики, разгружая товары, привезённые со всех концов Империи.
– Ну, вот мы и на месте, – пробормотал Луций, глядя на город. – Надеюсь, тут есть что-нибудь получше чёрствого хлеба, который я по твоей милости жевал в обед.
Квинт бросил на него усталый взгляд.
– Хлеб – это последнее, о чём тебе стоит думать. Нам нужно найти корабль, который отплывает в Македонию. Завтра утром.
– Завтра утром? – Луций картинно закатил глаза. – А отдохнуть когда? Я, может, мечтаю о мягкой постели.
– Это с каких же пор ты стал думать о мягкой постели? – поднял бровь Квинт, начиная спускаться с холма. – Если мне не изменяет память, раньше тебе постелью служила куча вонючего тряпья в углу подвала.
– Я, видишь ли, за последние пару дней повращался в высшем обществе, – Луций ухмыльнулся, ловко перепрыгнув через выбоину на дороге. – И решил, что пора повышать планку.
Квинт бросил на него взгляд через плечо.
– Высшее общество, говоришь? Это ты про бандитов в переулках?
– Между прочим, я быстро впитываю хорошее, командир. Не удивлюсь, если через год стану сенатором.
– Ну-ну, – сдержанно усмехнулся Квинт, продолжая спускаться. – Сначала попробуй дожить до следующей недели.
– Ты всегда так оптимистичен? Послушай, может мне действительно уготована великая судьба?
Квинт лишь покачал головой, но на лице его промелькнула тень улыбки.
создавали ритм, под который кружились танцоры.Они шли по оживлённым улицам Остии мимо торговцев, громко рекламирующих свои товары. Здесь можно было найти всё: от амфор с вином до заморских пряностей. На углу площади стояла группа музыкантов, их флейты и тимпаны
Луций бросил взгляд на танцующую девушку с цветами в волосах и умоляюще посмотрел на центуриона.
– Может, мы всё-таки можем позволить себе пару часов отдыха?
Квинт остановился и огляделся.
– Ладно, – сдался он. – Найдём тихое место, перекусим и обсудим план.
Они зашли в небольшую таверну неподалёку от порта. Внутри было шумно: матросы, купцы и путешественники сидели за длинными деревянными столами, обсуждая свои дела. Угрюмый хозяин махнул им рукой, указывая на свободный угол.
и кувшин разбавленного вина. Луций, не теряя времени, начал с аппетитом поглощать еду, изучая посетителей таверны и прислушиваясь к обрывкам разговоров.Квинт сел, заказав хлеб, сыр, мясо, гарум
– Завтра рано утром мы идём в порт, – сказал Квинт, прожевав изрядный кусок пережаренной баранины, сдобренной солоноватым соусом. – Найдём капитана, который возьмёт нас на борт.
– Допустим – и только допустим, что нам удастся доплыть до Македонии, что дальше? – Луций прищурился, откусывая кусок сыра. – Ты знаешь, что делать там?
Квинт не торопился отвечать. Он лениво провёл рукой по краю кружки с вином, задумчиво глядя на тени, отбрасываемые трепещущим светом масляных ламп.
– У меня есть кое-какие зацепки, – наконец сказал он.
– «Кое-какие» звучит неубедительно, командир, – Луций поднял бровь. – Хотелось бы немного конкретики. Не люблю, знаешь ли, искать то, не знаю что, там, не знаю где.
– А, так ты у нас любишь придерживаться планов? – Квинт взглянул на него с лёгкой усмешкой. – Что-то мне казалось, что ты способен что-то планировать, в лучшем случае, на пару часов вперёд.
– Ну… зато эти два часа всегда насыщенные.
Квинт усмехнулся, возвращаясь к своей тарелке.
– Не волнуйся, – добавил он, не поднимая головы, – план есть. Сначала доберёмся до Македонии, разыщем в Скамписе человека, у которого должна быть наша вещица, и всего делов.
– О, какой продуманный план. Замечательно. Но всё равно кое-какие вопросы у меня есть. Например, что мы будем делать, если окажется, что нашу, как ты говоришь, вещицу, уже кто-то нашёл? Или если этот твой человек сыграл в ящик? Или если он решил, не знаю, переехать в Галлию, и его там сожрали дикари?
Квинт поднял глаза от тарелки, выдержав паузу.
– Во-первых, дикари в Галлии предпочитают козлятину. Во-вторых, мы будем искать другие следы. А в-третьих, Луций, – он наклонился ближе, понизив голос, – я в твоём лице вижу массу бесполезных талантов: болтовню, нытьё, а ещё невероятную способность меня доводить. Так что ложись спать, пока я не пересмотрел приоритеты и не скормил тебя галльским дикарям на завтрак.
Луций фыркнул, откинувшись на спинку стула.
– Ты же сказал, что они не едят людей!
Квинт устало покачал головой, вставая.
– Для тебя они сделают исключение.
День медленно просыпался, окрашивая в золотисто-розовые тона тихую воду гавани Остии. Квинт уже давно был на ногах. С моря дул свежий ветер, наполняя воздух запахом соли и водорослей. У причала, где тихо покачивались на волнах десятки судов, он разглядывал деревянный корпус греческого торгового судна с гордым именем «Ариадна». Корабль казался надёжным: высокий нос, обшивка из толстых дубовых досок, высокая мачта с гигантским парусом, сейчас надёжно собранным и прикреплённым к поперечной балке.
– Ну что, нашёл нам лодку? – раздался голос за спиной.
, – отрезал Квинт, не оборачиваясь. – Мы отплываем на «Ариадне». Она идёт в Диррахий с заходом в Брундизий. Хватит зевать, давай поднимайся на борт.– Это не лодка, а онерария
Луций скептически оглядел корабль, почесав в затылке.
– Надеюсь, эта твоя Ариадна не утонет. А то я плавать так и не научился.
Они направились к трапу, где их встретил капитан – грек грозного вида с морщинистым загорелым лицом. Его глаза, острые как у орла, скользнули по Луцию, прежде чем задержаться на Квинте.
– Ты легионер? – спросил он, оглядев его доспехи и гладий на боку.
– Бывший, – ответил Квинт. – Квинт Фламиний Сабин, а это вот – Луций. Мы договорились с твоим помощником насчёт места.
Капитан кивнул,
– Никандр. Добро пожаловать на «Ариадну». Путь будет не из лёгких. Ветра сейчас непостоянны. Море не бывает милосердным. Не вздумайте путаться под ногами. Или выкину за борт, – его голос, глубокий и хриплый, словно скрип дубовых палубных досок, звучал сдержанно, но весомо.
Луций, поднимаясь по трапу, обвёл взглядом корабль, который напоминал ему гигантскую деревянную птицу, готовую взметнуться над волнами.
– Да уж, этого Никандра лучше не злить, – пробормотал он.
Квинт, проверяя крепление доспехов, усмехнулся.
– Просто делай, что говорят, и не мешай. И, ради богов, не связывайся с матросами. У них свои порядки.
«Ариадна» медленно покачивалась у пристани, словно раздумывая, стоит ли бросать Остию ради неспокойных вод. Команды капитана звучали, словно удары молота: Никандр стоял у штурвала, матросы слаженно тянули канаты, разворачивая паруса.
Квинт стоял у борта, внимательно наблюдая за происходящим. Луций, шатаясь от непривычного покачивания, судорожно вцепился в борт.
С тихим скрипом «Ариадна» отошла от пристани.
– Сколько нам плыть? – спросил Луций, стараясь сохранять равновесие.
– Около семи дней, – ответил легионер, прикидывая маршрут в голове. – Если ветра будут благоприятными.
– Семь дней? – Луций округлил глаза. – Это если нас не потопит шторм, не выкинет за борт этот бородатый монстр или, не дай боги, не сожрёт морское чудовище.
Квинт фыркнул, прикрывая глаза от солнечных бликов.
– Морское чудовище? Знаешь, я бы даже не удивился, если бы тебе удалось его разозлить.
Море искрилось под яркими лучами солнца, будто покрытое тысячей бриллиантов. Густой запах соли смешивался с ароматом смолы, которой были пропитаны доски «Ариадны». Корабль мягко покачивался на волнах, но Луцию казалось, что он попал в центр шторма.
– Командир, – простонал он, сидя у борта и пытаясь удержать взгляд на горизонте, – Объясни мне, как люди вообще выживают на этих плавучих гробах?
– Это ты ещё не видел, настоящего моря, – ответил он, глядя вдаль. – Когда ярость Посейдона поднимает волны до самого неба, а корабль швыряет из стороны в сторону, как щепку.
– Ты хочешь сказать, ты уже плавал? – Луций прищурился, пытаясь сосредоточиться на словах.
– Триремы, когортные транспорты. Египет, Иберия, Македония. По сравнению с этим, «Ариадна» – роскошь.
– Роскошь? – Луций снова схватился за борт, и его лицо стало ещё бледнее. – Ты издеваешься?
Квинт усмехнулся.
– Расслабься. Пройдёт пару дней, привыкнешь.
Луций бросил на него угрюмый взгляд.
– Если доживу.
Квинт, решив оставить Луция наедине с его страданиями, отошёл к носу корабля. Глубоко вдохнув, он прикрыл глаза, позволив воспоминаниям нахлынуть, словно морским волнам. Египет. Знойное солнце, запах пустыни, и стройные ряды легионеров, стоящих на раскалённой земле. Тогда он был ещё юнцом, в первый раз ступившим на землю, казавшуюся другим миром.
Вспомнил Иберию. Суровые зимы в горах и иссушающий летний зной. Там он впервые почувствовал тяжесть ответственности, когда ему, едва назначенному центурионом, пришлось выводить свою когорту из засады, устроенной местными племенами. Он тогда чудом не потерял ни одного человека – и заработал уродливый шрам, тянувшийся от плеча до самого запястья.
Македония. Каменистые дороги, угрюмые лица жителей, и тот день, который перевернул его судьбу. Он знал, что правда была на его стороне, но правда мало что значила против знатной родни Ливии. Квинт сжал кулаки и открыл глаза.
«Теперь всё изменится, – подумал он. – У меня есть цель. И пусть я не знаю, куда она приведёт, но, по крайней мере, я снова иду вперёд».
Где-то позади снова раздались стоны Луция, и Квинт невольно усмехнулся.
«Может, из этого паренька ещё что-то получится. Если, как он справедливо отметил, доживёт».
Он украдкой взглянул на подростка, стоящего у борта, и вздохнул. Когда они впервые встретились в Субурре, Квинт не собирался обременять себя мальчишкой, но что-то в этом бесшабашном уличном оборванце напомнило ему о прошлом, которое уже не вернуть. Луций был слаб, неуклюж, но в его глазах горел тот же огонь, что и у новобранцев, которым приходилось пробираться сквозь грязь, кровь и сомнения.
Квинт понимал, что мир не щадит таких, как Луций. Если он бросит парня, того ждёт весьма короткая и, скорее всего, несчастливая жизнь. Но Квинт видел в нём что-то большее, чем просто беспризорника – способность учиться, цепкость, смекалку. И, наверное, не только прошлое, но и будущее.
Второй день плавания прошёл на удивление спокойно. Небо, чистое, как гладко отполированный мрамор, уже окуталось вечерней дымкой. Ветра были благосклонны, и «Ариадна» уверенно скользила по волнам, оставляя за собой пенящийся след. Квинт и Луций сидели у борта, наблюдая за командой, которая, привыкнув к присутствию пассажиров, больше не обращала на них внимания.
Луций, почти оправившийся от морской болезни, с интересом наблюдал, как матросы поднимали и закрепляли паруса.
– А ты бы справился с управлением? – спросил он, глядя, как команды слаженно работали вместе. – Ты ж вроде как немало плавал.
– Легионеры не занимаются такими делами, – ответил Квинт, сдвинув брови. Его глаза выхватили на горизонте какую-то точку.
Луций заметил это.
– Что-то не так?
– Парус, – Квинт не ответил сразу, продолжая пристально смотреть вдаль.
Луций, резко выпрямившись, тоже взглянул туда, куда показывал Квинт. На горизонте действительно виднелось что-то, что, кажется, двигалось в их направлении и увеличивалось с каждой минутой.
– Это плохо? – спросил Луций, ощущая, как сердце начало биться быстрее.
Квинт пожал плечами и медленно поднялся.
– Пока не знаю.
Он направился к капитану, который уже стоял у штурвала, внимательно наблюдая за приближающимся кораблём.
– Никандр, – начал Квинт, подходя ближе. – У нас есть причины для беспокойства?
Капитан раздражённо вздохнул, но ответил.
– Этот корабль слишком быстро идёт для торгового. И курс у них явно не случайный. Они идут прямо на нас.
– Я думал, Помпей Великий разобрался с этой болезнью полвека назад. Что ты планируешь делать? – спросил Квинт, оглядывая «Ариадну». Медлительное торговое судно было явно не приспособлено для битвы, а матросы вряд ли годились на что-то посерьёзнее уличной драки.
– Если будем сражаться, нас всех перебьют, – холодно сказал Никандр. – Мы не военный корабль. Лучший шанс – попытаться уйти.
Квинт с сомнением покосился на быстро приближающийся корабль и пожав плечами, достал доспехи из походного мешка. – Лучше быть готовым, если нам выпадет худший расклад.
Никандр кивнул и сразу начал отдавать приказы:
– Поднять паруса! Все, что есть! Весла на воду, кто не на веслах – готовьтесь к обороне!
Матросы застучали подбитыми гвоздями калигами по палубе, выполняя команды. «Ариадна» расправила паруса и со скрипом начала ускоряться.
Луций, стоя у борта и вцепившись в него руками, шёпотом выдавил:
– А мне ведь уже почти начинала нравиться эта посудина.
Квинт, напрягая глаза, продолжал следить за движением пиратского судна. Чужой парус неумолимо и угрожающе приближался. Пиратский корабль был явно легче, а команда действовала слаженнее.
– Они нас догонят, – наконец сказал Квинт, оборачиваясь к Никандру. – Скорости не хватит. Надо готовиться к обороне.
Он повернулся к команде, собравшейся вокруг.
– Слушайте сюда! Если хотите выжить – делайте, что я скажу. Канаты с крючьями – к бортам. Подготовьте всё тяжелое, что можно швырять во врагов. Водой наполнить бочки и поставить к борту – тушить огонь. Они вряд ли захотят нас сходу поджечь, чтобы не лишиться добычи, но всякое может случиться. Масло – готовить для поджога, но держите подальше от парусов, а то сами себя спалим, и этим ублюдкам ничего не придётся делать!
Никандр кивнул, и матросы начали действовать.
Квинт бросил взгляд на Луция.
– А ты не суйся на рожон. Если всё пойдёт плохо, помни: прыгай в воду.
– Я же говорил, я не умею плавать!
– Тогда… Тогда надейся, что всё не пойдёт плохо. И найди себе какое-нибудь оружие.
Квинт быстро оценил ситуацию. Тридцать человек на борту «Ариадны», включая его и Луция, против двух десятков пиратов. Перевес в численности была на их стороне, но пираты были вооружены лучше, их корабль был маневреннее, да и они явно были лучшими бойцами, чем матросы торгового судна.
– Тридцать на двадцать, – пробормотал Квинт, склонив голову к Никандру. – Но один их боец наверняка стоит наших двоих.
– У этих сволочей есть луки, – бросил Никандр, указывая на приближающийся корабль. – Они начнут стрелять, как только подойдут ближе.
Квинт бросил взгляд на деревянные борта судна, – Укройтесь во время обстрела.
Матросы засуетились, а Квинт подхватил крышку от бочки, и поднял её, как импровизированный щит.
– Не вздумай высунуться, – сказал он, повернувшись к Луцию, который стоял с багром в руках. – Жди момента.
– Какого ещё момента? – пробурчал Луций, но послушно скрылся за ящиком.
Корабль пиратов приблизился на расстояние пятидесяти шагов. Первые стрелы вонзились в палубу «Ариадны». Квинт выглянул из-за крышки, из которой уже торчало несколько стрел. Один из матросов вскрикнул и упал, схватившись за бедро, из которого торчало древко стрелы, прошившей мягкие ткани почти насквозь.
– Прикройте его! – рявкнул Квинт на ближайших матросов, и те, прикрываясь по его примеру какими-то деревяшками, поспешно утащили стонущего бедолагу на дальний конец палубы.
– Они готовятся к абордажу! – крикнул кто-то с кормы.
Квинт бросил взгляд на приближающийся корабль. Небольшие суда, такие как это, использовались для быстрых нападений, а не для долгих сражений. Пираты явно рассчитывали на скорость и внезапность.
– Луций! – рявкнул он, не отрывая глаз от пиратов. – Где ты там прячешься?
– Тут я, командир! – голос Луция раздался из-за перевёрнутого ящика. – Просто проверяю, насколько надёжно моя укрытие.
– Прекрати валять дурака! – Квинт оскалился, перекрывая очередной звук стрел, впивающихся в дерево. – Ищи, чем отогнать этих ублюдков!
Луций показался из укрытия, быстро осматривая палубу. Его взгляд упал на глиняный кувшин с маслом, стоящий у борта. Встряхнув содержимое, он быстро оторвал кусок своей туники, плеснул на него масла, заткнул кувшин и, подпалив тряпицу, метнул кувшин в сторону пиратского корабля.
Кувшин с глухим звуком ударился о палубу пиратского судна, разливая горящее масло. Саму палубу пираты заблаговременно облили водой, но вот одному из бойцов, поскользнувшемуся и упавшему прямо в огонь, не так повезло. Он взвыл и принялся кататься по палубе, пытаясь потушить пламя, но случайно наткнулся на кусок парусины и устроил приличный пожар.
– Удача! – обрадованно закричал Луций, прыгая на месте. – Командир, ты это видел?
– Видел, – пробормотал Квинт, оборачиваясь к остальным. – Но расслабляться рано. Они всё равно пойдут на абордаж.
Он указал на матросов.
– Все на свои места! Готовьтесь к встрече!
на арене, бросать её во врагов. Никандр, тяжело дыша, выглянул из-за борта.Матросы засуетились, торопливо исполняя команды Квинта. Кто-то прикидывал вес багра, намереваясь использовать его в качестве копья, а кто-то распутывал сеть, готовясь, словно ретиарий
– Эти ублюдки не отступят, – прохрипел он, – Готовьтесь к худшему.
– Худшее уже началось, – хмыкнул Квинт, поднимая гладий. Его голос прорезал общий шум, – Держитесь ближе друг к другу!
Море сверкает, словно огромная чаша, наполненная расплавленным золотом.
– Вон они! – крик клинком разрубает тишину. Вражеский флот заслоняет линию горизонта, словно стая саранчи.
– Готовьтесь к бою! – центурион в доспехах блестящих, как зеркало, шагает по палубе, раздавая команды.
Сердце колотится в груди. Страх накатывает волнами, захлёстывая, унося в пучину безумия. Зубы сжимаются – только бы никто не заметил слабости.
…Сабин, пригнись! – громкий крик толкает вперёд, и гигантский булыжник влетает в мачту. Палуба под ногами багровеет от крови. Каждый удар – на выживание. Каждое движение – ради Рима.
На палубу «Ариадны» уже начали падать крючья с пиратских канатов. Пираты, не дожидаясь остановки судов, прыгали с одного борта на другой, размахивая оружием.
Квинт оказался лицом к лицу с первым нападающим – коренастым бородачом с топором в руках. Тот зарычал и бросился вперёд, но Квинт увернулся, нанеся точный удар в бок и проворачивая меч, чтобы усилить повреждения. Бородач рухнул на палубу, корчась от боли.
Луций, тем временем, метнул ещё один кувшин с маслом, который разорвался в толпе пиратов, охватив нескольких из них огнём. Крики ужаса и боли разнеслись над морем, но нападающие всё равно продолжали лезть на «Ариадну».
– Командир! – крикнул Луций, прячась за бочку. – Они лезут со всех сторон!
– Прекрати паниковать! – рявкнул Квинт, выбивая из рук одного из пиратов меч и подсекая его ногой под колено, – Не давай им ступить на палубу!
В этот момент на «Ариадну» прыгнул, по-видимому, капитан пиратов. Высокий, широкоплечий, с ярко-синей повязкой на шее и мечом, на вид неподъёмным для обычного человека. Его голос, хриплый и властный, заглушил шум битвы:
– Ваш выбор, трусы! Сдаться и остаться в живых или умереть, как собаки!
– Тебя распнут на кресте, подонок! – Квинт вышел вперёд, – Если не сдашься сейчас.
Пираты замерли, а капитан медленно двинулся к Квинту – уверенно, словно знал, что исход битвы предрешён. Его меч с тихим свистом разрезал воздух, заставляя матросов «Ариадны» отступить. Лица пиратов исказились в хищных ухмылках – они явно верили, что их предводитель справится с любым противником.
Квинт крепче сжал рукоять гладия, стараясь сосредоточиться. Он уже видел таких противников: слишком самоуверенных, привыкших брать верх, надеясь на грубую силу. Но большое дерево громко падает, как любил говорить его первый опцион.
– А ты, видать, легионер, – протянул пиратский капитан с усмешкой. – Я видел, как вы сражаетесь. Без щитов справа и слева вы теряетесь и бежите, как поганые крысы.
Квинт не ответил, сделав шаг влево, чтобы оказаться на солнце и заставить капитана щуриться. Тот сразу среагировал, резко рванув вперёд и ударив сверху. Квинт успел отклониться, но меч капитана с лёгкостью расколол бочонок, который стоял за его спиной.
в захолустье.– Сдавайся, легионер! – рявкнул капитан, размахивая мечом. – И, возможно, я оставлю тебя в живых, чтобы продать в рабство! Ты станешь неплохой покупкой для какого-нибудь ланисты
– Хотя знаешь? – Квинт усмехнулся, словно не услышав пирата, – думаю, что крест для тебя – это слишком быстрая смерть. Ты сгниёшь на рудниках, падаль.
Его ответ вызвал гул одобрения среди матросов, а Квинт, пользуясь моментом, атаковал: его гладий слегка задел руку капитана, оставив глубокий порез.
Тот зашипел от боли, но не отступил. Его ответный удар оказался настолько силён, что щит из крышки разлетелся в щепки, а рука Квинта онемела и повисла бесполезной плетью. Центурион успел вовремя перекатиться, чтобы избежать следующего удара.
Квинт поднялся на ноги, быстро окинув взглядом палубу. Луций тем временем сымпровизировал пращу из куска верёвки, и ловко осыпал нападающих градом снарядов из металлических пряжек, обнаруженных в одном из сундуков с товарами. Серьёзного урона, в отличие от свинцовых шариков, которыми обычно пользовались легионеры, они нанести не могли, но одна из пряжек, пущенная неумелой рукой, едва не выбила глаз бородачу, заставив его на секунду отвлечься от Квинта.
Центурион воспользовался моментом, бросившись вперёд, его гладий врезался в клинок капитана с резким звоном. Пират зарычал и вновь размахнулся, стремясь покончить с Квинтом одним ударом, но тот уже просчитал его движения. Он увернулся, нырнув в сторону, и, молниеносно развернувшись, нанёс резкий удар по ноге капитана. Лезвие рассекло ткань штанов и кожу, оставив глубокую рану. Пират пошатнулся, но удержался на ногах.
– Ты упрям, как осёл, – прохрипел капитан, сгибаясь от боли, но не падая.
– А ты дерёшься, как пьяная шлюха, – ответил Квинт, делая ещё один выпад.
Тем временем Луций, изловчившись, метнул ещё одну пряжку, которая едва не ударила Квинта в висок. Легионер резко уклонился, и пряжка с глухим звуком ударилась о деревянную мачту позади него.
– Луций! – рявкнул он, не отворачиваясь от капитана. – Я вообще-то на твоей стороне!
– Прости, командир! – крикнул Луций, снова заряжая импровизированную пращу. – Просто ты такой большой, что трудно промахнуться!
Тяжело вздохнув, центурион переключил внимание обратно на капитана. Каждое движение Квинта было чётко выверено, все удары были направлены на то, чтобы измотать противника. Капитан, лишённый преимущества силы, начал отступать, и на его лице появилось выражение растерянности.
– Я тебя… уничтожу… – выдавил он сквозь зубы, готовясь к последнему броску.
Но Квинт был быстрее. Его гладий сверкнул в солнечном свете, и, прежде чем капитан успел сделать свой ход, удар достиг цели. Меч пиратского предводителя с глухим стуком упал на палубу, а сам он, охнув, рухнул на колени.
– На рудники не получилось, – холодно сказал Квинт, – А жаль. Ты не заслужил быстрой смерти. Сбросьте его за борт! – рявкнул он, обращаясь к матросам. Те кинулись исполнять приказ, и тело капитана с плеском исчезло в морской пучине.
Паника среди пиратов распространилась, словно лесной пожар. Один из них, бросив оружие, первым сиганул обратно на своё судно. Другие, вдохновлённые его примером, тоже начали прыгать, оставляя тела своих менее удачливых товарищей на палубе «Ариадны»
– За ними! – крикнул один из матросов, но Квинт поднял руку, останавливая их.
– Отставить! Пусть бегут. Не стоит нам терять ещё больше людей.
Матрос кивнул и поспешно схватился за топор, обрубая канаты, соединяющие оба судна. Остальные бросились помогать товарищу, и вскоре повреждённое пиратское судно осталось позади.
Никандр, по-прежнему у штурвала, наконец расслабил плечи и выдохнул.
– Ну и денёк… – пробормотал он, обводя взглядом разбитую палубу.
Луций, тяжело дыша, присел на ящик и откинул голову назад, глядя на небо.
– Это… было… что-то, – проговорил он, сквозь улыбку делая глоток из фляги с водой.
Квинт, убирая гладий в ножны, подошёл к Никандру.
– Мы смогли выстоять. Но корабль сильно повреждён. Нам нужно зайти в ближайший порт.
Никандр кивнул – его взгляд был серьёзен.
– Брундизий. Держим курс туда. Там мы сможем починить снасти и подготовиться к оставшемуся пути.