Марта Юрьевна Алова
Принцесса Побережья
Ну, делать нечего. Подумала вдова, подумала, да и забрала полено, раз ничего лучшего ей всё равно не предложили. Только денег Леонидию не дала нисколько. Так и сказала: пока сама не убежусь, что ты не обманул меня, хрыч старый, ни шелека не получишь, а назавтра, как проверю, так и принесу – либо деньги, либо чурку твою взад. Леонидий ничего не ответил, но посмотрел недобро, впрочем, вдове на его взгляды было совершенно наплевать.
Тем не менее, дома вдова сделала всё, как велел ей дед. По быстрому накормила детей и отправила их спать, отпустила слуг, дождалась, пока всё в доме утихнет, сама улеглась, положила рядом полено и стала ждать полночи. И вот часы пробили двенадцать. С замиранием сердца проговорила вдова заклинание: "Веселишка, Веселишка, а повесели-ка меня!", и – юрк под одеяло. Глаза зажмурила, прислушивается – вроде, тихо всё. Тут слышит шевеление подле себя какое-то. Открыла вдова глаза – и чуть с кровати не свалилась! Рядом молодец лежит, красаве-е-ец!.. Каких и свет не видывал. Сажень косая в плечах, сложен, как Аполлон, глаза синие, волосы кудрявые. Вдова от неожиданности зажмурилась опять, думает: привиделось, наверное. Снова открывает глаза – нет, вот он, молодец, никуда не делся. Смотрит на неё и смеётся. "Ну что, – говорит, – звала меня? Давай, повеселимся!". И как схватил её на руки, и как давай целовать-миловать, …в общем, вдова и очухаться не успела, и не заметила, как пролетела ночь.
С первым криком петуха Веселишка вновь в чурочку обратился, а вдова, еле дождавшись рассвета, побежала к деду Леонидию вприпрыжку. "Дедушка! – кричит. – Дорогой ты мой, ненаглядный! Да я ж тебя озолочу! У меня такой ночи за всю мою жизнь ни разу не было, я и представить себе не могла, что такое бывает! Чувствую себя, как будто снова девкой стала!". Вот, видишь как? Уже и "дорогой", и "ненаглядный"…. А дед лишь знай, усмехается в усы себе хитро: "А я что тебе говорил? Ну вот, веселись теперь, покуда не надоест или свекровь твоя не помрёт. Только помни – рассказывать о Веселишке нельзя никому. И полешко хорошенько прячь, чтобы чужому человеку в руки не попало, а иначе быть беде".
…Алана выдохнула. Хвала Всевышнему, бедная вдова не только благополучно дожила до утра, но даже и получила при этом массу незабываемых впечатлений. Прямо неожиданность, но приятная. Сказку вполне можно было считать удавшейся, и хоть в глубине души Алана подозревала, что на этом ещё не конец, ей всё же захотелось найти для Эллы несколько добрых слов. Подбодрить рассказчицу, так сказать.
Но тут пещера дала резкий поворот вправо, и она позабыла все слова на свете.
Глава 15
Резкий запах едва не сбил её с ног, стоило только девушкам завернуть. Алана зажала руками нос и рот и задержала дыхание. Теперь ей не нужен был телефон, чтобы разглядеть небольшой пролом в стене, и несколько возвышавшихся подле него кучек. Хотя, наверное, правильнее было бы сказать: куч. Кучищ. И воняло здесь, как в зоопарке, только хуже.
– Вот же черти! – возмутилась Элла Доминика, остановившись напротив "норы". – Опять за своё!
– Элла, пойдём отсюда быстрее, – Алана старалась не дышать носом, но тщетно. Въедливый запах, казалось, просачивался даже через глаза и поры кожи. – Я сейчас просто задохнусь!
Но Элла не торопилась. Она наклонилась, подняла с земли камешек и, не разгибаясь, швырнула его в дыру. Затем выпрямилась и постучала ногой по стене рядом с проломом.
– А ну, вылезай! – крикнула она. – Эй! Я кому сказала?
В первую минуту ровным счётом ничего не произошло. Алана держалась из последних сил, борясь с желанием припустить с этого места прочь бегом. Нет, Элла всё-таки ненормальная. Нормальный человек не смог бы выдержать и двух минут, вдыхая подобное "амбре".
Потом откуда-то из стены раздалось шарканье, будто к ним приближался дряхлый старик и, следом за этим – невнятное бормотанье. "Быр-дыр-быр", "дыр-быр-дыр" – вот на что это было похоже.
Из расщелины показалась голова, принадлежала она, вроде, животному – но с на удивление осознанным, прямо-таки человеческим, взглядом. Алана отскочила, и вновь прижала только что опущенные руки ко рту. Огромным усилием ей всё-таки удалось заставить себя не заорать.
– Выползай! – скомандовала Элла Доминика. – Не стесняйся. И убери отсюда своё говно, будь так любезен.
Существо послушно выбралось из дыры-норы. Обезьяна – не обезьяна, может быть, какой-то неизвестный науке примат, но точно – не человек. Длинная, чёрная шерсть покрывала всё тело существа, только на кистях лап (рук?) и на лице (морде?) она была значительно короче. Ростом "неандерталец" был примерно с большую собаку, и передвигался на четвереньках. Самое удивительное, что на бёдрах его даже болталась повязка из грязной тряпки.
Продолжая неразборчиво бормотать себе под нос, "обезьян" принялся выкапывать передними лапами ямку в земле. Тем временем к его бурчанию присоединилось ещё одно, и из дыры показалось второе существо – немного поменьше ростом, цвета перца с солью. И тоже в набедренной повязке.
– Присоединяйся! – поприветствовала его Элла. – Вдвоем быстрей управитесь.
– Элла, кто это? – шёпотом спросила Алана, в ужасе таращась на "неандертальцев". – Они на нас не набросятся?
– Это? Грюлинги, – ответила Элла и скрестила руки на груди. – Страшные засранцы, доложу я тебе, причем в прямом смысле этого слова. Не бойся, они тебя не тронут. Пошевеливайтесь там, эй!
Последние слова явно относились к "сладкой парочке", старательно роющей когтями землю. Процесс сразу пошёл быстрее. Выкопав две ямы, существа скинули в них всё содержимое куч, и уже с помощью задних лап закидали его землёй. После чего уселись рядышком, подняли морды вверх и подобострастно воззрились на Эллу.
– Ну? – мрачно спросила та. – Чего уставились? Ждёте орденов за ваши подвиги? А ну, быстро, пошли вон! И гадьте в следующий раз дома!
Существа засуетились, забормотали, и кинулись к дыре. Первой из вида исчезла серая (она была поменьше и даже выглядела более аккуратной, поэтому Алана решила, что это – самка). Чёрный отправился следом, как истинный джентльмен, пропустив даму вперёд, но слегка застрял в проломе нижней частью туловища, и Элла помогла ему протиснуться ногой под зад. Затем нагнулась и с удовлетворённым видом отряхнула штаны на коленях.
– Вот, так-то лучше. Этим дристометам только дай волю! Все порталы зас-сер….
Она прикусила язык, стрельнула глазами и махнула рукой.
– Ладно, пошли уж!
Алана, как сомнамбула, двинулась дальше. После увиденного тяжело было сразу прийти в себя. "Его червяки настолько тупы, что не смогли отличить человека от грюлинга", – всплыли в памяти недавние слова её спутницы. Так вот они, значит, какие – обитатели порталов.
– Элла, а эти… грюлинги, …они тоже нечисть?
– Ну, а как ты думаешь? – отозвалась Элла. – Естественно!
Честно говоря, она всё ещё думала, …то есть, ей всё ещё хотелось думать, что никакой нечисти в действительности не существует. Багги, конечно, некоторым образом смущал, но его она видела мельком и недолго (и уже давно). Но эти….
– Если что, ты их не бойся, – успокоила Элла. – Люди часто боятся грюлингов, но зря. На взрослых они не нападают, они вообще огромные трусы и не показываются на глаза человеку, если не позвать. Но, по поверьям, могут утащить к себе ребёнка, попавшего в портал. Допустим, если малыш заблудится, ну или родители зазеваются и начинают ловить ртом мух. Тогда уж вонючки тут как тут – хвать мелкого, и бегом тащить в свою нору! Детей они не обижают, нет. Просто у нечисти не бывает потомства, а этим, видимо, хочется кого-то нянчить, поэтому они воспитывают несчастных украденных малышей, как собственных. Постепенно ребёнок начинает терять человеческий облик и сам превращается в грюлинга. Не так, чтобы завидная судьба, конечно.
Алана почувствовала пробежавший по позвоночнику холодок. Бедные дети! Стать грюлингом – это, пожалуй, пострашнее, чем оказаться просто съеденным каким-нибудь оборотнем. В памяти что-то всколыхнулось – какие-то воспоминания из далёкого-далёкого детства. Но… нет, ведь это не может быть правдой?
– Элла, скажи, что это неправда? Грюлинги не могут воровать детей!
Элла внимательно посмотрела на неё и пожала плечами.
– Да ладно, чего ты так всполошилась? Тебя они уже точно не украдут, ты слишком для них здоровая. А за детьми просто нужно следить получше, и не выпускать из виду, когда идёшь с ними по Порталу. Вот и всё. Да и вообще, какое тебе дело до каких-то чужих детей? Мне вот, например, до них вообще дела нет. Или у тебя есть свои?
– Нет у меня детей, – буркнула Алана, отвернувшись в сторону.
– Тогда чего?
"Того, что я могла бы сама стать грюлингом. Если бы в своё время замешкалась и не вырвалась, то жила бы сейчас в вонючей норе, ходила в набедренной повязке и делала кучи в твоих драгоценных порталах. Как тебе такой расклад, а, Элла?".
Но ничего этого, она, конечно же, вслух не произнесла. Да и было ли это всё на самом деле? В пять лет чего себе только не нафантазируешь…
– Алана… тут это… – Элла замялась. – Я хотела спросить – тебе рассказывать до конца ту историю? Про Веселишку? Просто я вспомнила, что она всё-таки немного кровожадная. Самую малость, но если ты не хочешь, то…
Ой, как нехорошо получилось! Про Веселишку-то она действительно забыла. Алана мысленно простонала.
– Только не говори мне, что Веселишка таки сожрал несчастную вдову? Боюсь, мне будет невыносимо тяжело жить с этим дальше.
– Не-ет, с вдовой всё как раз в порядке! – простодушная Элла вновь не уловила иронии. – Она и по сей день, жива и здорова, и даже вполне упитанна. Несчастье случилось как раз с Веселишкой. Если тебе, конечно, интересно.
Дело в том, что хоть женщина и пыталась всеми силами изображать на людях безутешную вдову, от въедливых глаз её свекрови не смогло укрыться то, что в последнее время сноха странным образом повеселела, и ходит довольная, румяная, с блестящими глазами. Старая грымза сразу смекнула, что дело тут нечисто. И однажды, стоило на улице стемнеть, спряталась она под окном снохи, да всё подслушала и подсмотрела. Выяснила старуха, что та развлекается ночь напролет с удалым любовником и, понятное дело, не смогла того стерпеть. На следующий день, улучив момент, когда никого не было в доме, схватила она полено и бросила его в горящую печь.
Говорят, в ту же минуту по всей округе пронёсся душераздирающий вой – не человечий, не волчий, а такой, какого и не слыхивал никто никогда. И дым из трубы в доме вдовы в тот день валил черный-черный, всю улицу сажей закоптил. Увидев это, заподозрила неладное вдова, кинулась бежать к дому, да было уж поздно. Сгорел Веселишка, весь сгорел, до малюсеньких угольков, а злобная старуха лишь гоготала, скалясь во весь свой беззубый рот, и едва не выплясывала, радуясь тому, как ловко насолила снохе.
Вот так бесславно и закончилась Веселишкина недолгая история. Говорят, вдова горевала сильно, но никто не придал тому особого значения – думали, по мужу тоскует. Но все же, какое-то время спустя, успокоилась и она. Старуха-свекровь вскоре заболела черной болезнью и представилась, а вдова вернулась к своему прежнему полюбовнику, который до Веселишки на неё заглядывался, поженились они, и стали жить-поживать, да добра наживать. Иногда, правда, теперь уже бывшая, вдова вдруг загрустит ни с того, ни с сего, и вздохнёт, вспоминая о чём-то своём, но быстро отходит. Только дом старика Леонидия с той поры старается обходить она стороной.
******
– Жалко Веселишку, – выдержав паузу, сказала Алана. – Не так, как девушку, съеденную нетопырем, конечно. Но всё же…
– А, не жалей! – Элла махнула рукой. – Веселишка был нечистью, как ни крути, а от нечисти ничего хорошего человеку ждать не стоит, даже если поначалу и кажется, что это не так. Если не убьёт сразу, то всё равно в конце либо с ума сведёт, либо заставит руки на себя наложить. Это закон! Так что, старая перечница, хоть и стремилась, наверное, нагадить своей невестке, в итоге её же невольно и спасла. Вот. Думаю, сейчас она ворочается аду, глядя на то, как нежданно-негаданно осчастливила свою сношеньку.
Алана вздохнула. Из глубины портала повеяло сквозняком – и это её обрадовало. Если она не ошибалась, так было и в прошлый раз незадолго до того, как она нашла выход. Вот было бы здорово сейчас выйти дома! Однако умом она понимала – такой исход слишком хорош, чтобы случиться.
Однако прежде, чем они выберутся… хоть куда-нибудь, ей нужно было срочно перевести внимание Эллы с нечисти на что-нибудь другое. Иначе она просто тронется умом от всех этих сказок.
– Элла, расскажи что-нибудь о себе. Что ты любишь?
Это был к тому же, ещё и такой психологический ход. Людям нравится, когда ими интересуются, их жизнью, увлечениями, это вам любой психолог скажет. Но Элла вдруг заскромничала, чего она от неё совсем не ожидала.
– Ну-у… я это.… Как его…. Стрелять люблю, на лошади ездить. Люблю поспать до обеда, честно говоря, хотя это мне очень редко удаётся, – Элла задумалась и, внезапно зардевшись, заговорила тише: – А ещё я на скрипке играю. И петь люблю, только это секрет. Даже не вздумай кому-нибудь проболтаться!
Это признание ввело Алану в ступор. Элла играет на скрипке? Вот уж… кто бы мог подумать?
– И как там, со скрипкой? Получается?
– О, да! – воскликнула Элла и хлопнула в ладоши. – Представь себе, я училась играть на скрипке, которая принадлежала самим Древним Волшебникам! И учил меня тоже волшебник, правда, уже не такой древний. Ещё он пытался учить меня магии, но увы… Видимо, я какая-то бестолковая.
– Серьёзно? – Алана насторожилась. С одной стороны, она Элле, конечно, не поверила. Но с другой – слушать про волшебников всяко приятнее, чем про оборотней и прочих кикимор, поэтому решила поддержать тему: – Но, Элла, я не думаю, что ты бестолковая. Ты не можешь быть бестолковой! Может, это просто твой волшебник, эм-м… не очень хороший учитель?
Глаза Эллы вспыхнули, как две спички, сверкнувшие во мраке.
– Нет! Это не так! Он очень хороший учитель! И, если не знаешь – то лучше вообще молчи!
– Прости, пожалуйста, – Алана смутилась. – Я вовсе не хотела никого обидеть. Просто…
Элла Доминика покосилась на неё с явным неудовольствием.
– Волшебников осталось очень мало, – сказала она почему-то обиженно, как будто Алана была в этом виновата. – Можно сказать, что они почти все вымерли… Поэтому мы должны их беречь!
– Я согласна, – быстро сказала Алана. Ссориться с Эллой вовсе не хотелось, и хоть она по-прежнему не совсем понимала, какая, может быть, связь между количеством волшебников и их педагогическими способностями, не стала заострять на этом внимание. – Но… что же с ними случилось?
– Долгая, история, – помолчав, буркнула Элла. И уставилась себе под ноги.
"Ага, долгая! И я, голубушка, так сразу и поверила, что ты не жаждешь рассказать её прямо сейчас. Ну-ну!"
– Но мы ведь никуда не торопимся? – спросила Алана примирительно. И с надеждой посмотрела вглубь портала, откуда (как ей показалось) усилился сквозняк.
Но Элла не собиралась сдаваться так легко. Ещё целую минуту или две они шли молча, а потом она всё-таки не выдержала:
– Ладно! Слушай…
******
– Когда Древние Волшебники создавали свои государства, они хотели подарить людям другой мир. Лучший мир, чем тот, из которого они пришли. Мир без войн и болезней, без жестокости и насилия, без богатых и бедных. Но у них не получилось. Люди не захотели.
Мой отец говорит, что люди неисправимы, и Волшебники поняли это очень скоро. После того, как начали строиться города, а населения становилось всё больше, люди снова принялись за старое – начали ругаться меж собой, что-то делить, нападать на соседа, чтобы захватить его имущество, словом, всё началось сначала. Словом, пришли к тому, отчего когда-то ушли, хотя я не совсем понимаю, что это означает. Но так говорят.
Потом люди решили, что их не устраивает правление тех, кто владеет магией. Начались заговоры. В результате одного из них погиб младший сын Демеона – Каро и его жена Ланада. Их единственному сыну Алею удалось избежать гибели только потому, что он гостил у своего дяди в Прянограде. Я точно не помню подробностей всей истории. У меня в голове дырка.
Элла постучала себя кулаком по макушке и засмеялась:
– Так меня дразнит брат, когда я что-то забываю: "Элла, у тебя дырка в голове, и через неё всё вываливается!". Когда я была совсем маленькой, меня это пугало, и каждый раз я бежала к госпоже Эрминии, чтобы попросить её хорошенько осмотреть мою голову, нет ли в ней дыры под волосами. Мне казалось, что это просто ужасно – иметь под волосами дыру, такое может быть только у нечисти.… У тебя есть старший брат?
– Нет! – воскликнула Алана, испугавшись, что тема вновь плавно перетечёт в область нечисти. – Только младший. Пожалуйста, Элла, не отвлекайся!
– Я и не отвлекаюсь… Так вот, о Волшебниках. После убийства Каро Волшебники собрали свои манатки, и ушли из городов. Поначалу они обитали вблизи Дукрина и башни Футаго. Потом… расселились по всему Новому Свету, то есть те из них, кто смог уцелеть. К тому времени ни Гилеона, ни Демеона давно уже не было в живых. А их потомки кочевали с места на место, некоторые оседали вблизи жилых районов, но отныне предпочитали тщательно скрывать свои магические умения.
Только правитель Северной страны – Армазот – не стал никуда уходить. Это был человек совершенно другого характера. Он и правил по-другому. Отец называл его правление каким-то непонятным словом. Ди… да… ну, как же это?
– Диктатура? – догадалась Алана.
– Вот! Именно! – подтвердила Элла и хихикнула: – Ты прямо как будто была знакома с этим упырём.
– Вот ещё, – хмыкнула Алана. – Просто в школе училась.
Элла посмотрела на неё с сомнением, но больше ничего не спросила.
– На севере с людьми не церемонились. Заговоры и беспорядки пресекались в зародыше. Армазот сполна наслаждался своей властью, расправляясь со всеми, кого пусть даже слегка заподозрил в измене. Это поначалу, а потом достаточно стало просто косого взгляда, неосторожно брошенного слова, или доноса соседа, чтобы повесить неугодного. Поэтому в Северной стране у власти всегда стоял Клан Колдунов. Особой жестокостью отличался Гиозар – отец нынешнего правителя Зота. Этому вообще надоело властвовать только в своей стране, и он захотел править всем Новым Светом.
Гиозар направил свои войска на Запад – туда, где слабее всего была оборона. Ему достаточно легко далась победа над этой отсталой, малоразвитой страной. Вот тогда забеспокоились и другие государства, правители стали собирать войска, готовить солдат. Но что могли обычные люди против Колдуна? Его армия была заговорённой, к тому же, ему удалось завербовать себе в войска кое-какую нечисть. За большие деньги, само собой, бесплатно нечисть ни за кого воевать не заставишь.
Хуже всего, конечно, приходилось простым людям. В городах и деревнях жители начали бояться выходить из домов а, засыпая вечером, не могли и предположить, проснутся ли утром. Среди населения началась паника, люди взывали к своим Правителям с мольбой о защите, вот тогда-то Правители и вспомнили о волшебниках, чьи потомки рассеялись по миру. Вспомнили и бросились на их поиски. С большим трудом им удалось разыскать несколько человек, согласившихся помочь свергнуть Гиозара и устранить власть тирана, собравшегося захватить весь мир. Конечно, они были уже не так сильны, как их предки, но кое-какая магия всё, же была им подвластна, а главное – они могли обучать этой магии людей – не всех, конечно, а самых способных. Таких людей стали называть "динки".
Сообща Правители трёх стран и новое сословие волшебников создали Синед8 – военный орган, который отныне разрабатывал планы и стратегии ведения боёв, и принимал все законы, касающиеся управления государствами, свободными от Гиозаровского гнёта. Местонахождение Синеда было известно только избранным и постоянно менялось во избежание внезапных нападений со стороны противника.
Так началась Многолетняя война. С переменным успехом войскам новоиспечённого Синеда удавалось отстаивать свои позиции и даже освободить часть Запада, порабощённого Гиозаром. Но говорить о полной победе было ещё слишком рано – даже десятку волшебников, собравшихся вместе, не под силу было справиться с мощной магией северного колдуна – настолько он был могуществен. В ту пору среди людей начали похаживать слухи, что Гиозар собирает невиданную доселе по силе и жестокости армию демонов-убийц, и нашествие этой армии – всего лишь дело времени. Поговаривали так же, что до полного осуществления своего коварного плана колдуну осталось каких-то несколько Немей.
Никто из людей и волшебников не знал, как выглядят демоны-убийцы, и на какие злодеяния они способны, но никто особо и не горел желанием этого знать. И без того было слишком страшно. Но тут пришла помощь – оттуда, откуда её никто не ждал. Необъяснимым образом, отыскав очередное место сбора и обойдя стражу, на одно из заседаний Синеда, явился пятнадцатилетний сын Гиозара – Зот Валенд. Юный наследник предложил волшебникам оказание помощи в поимке и устранении родного отца.
Зот признался, что никогда не одобрял отцовских действий, и долго пытался разыскать Синед, чтобы предложить свой план. Но отец разгадал намерения отпрыска и заточил его в темницу, из которой он смог выбраться лишь благодаря своему магическому мастерству и удачному стечению обстоятельств.
Поначалу Синед воспринял юношу настороженно, но страх перед надвигающейся угрозой в виде армии беспощадных демонов был слишком велик. А, кроме того, несмотря на юный возраст, Зот Валенд оказался не по годам рассудительным и убедительным молодым человеком.
Но всё равно, это был огромный риск. Операция по захвату готовилась в считанные дни и в условиях строжайшей секретности. Всех подробностей я не знаю, забегая вперёд, могу только сказать, что юный Зот не подвёл военачальников. Гиозар был свергнут и убит, его центровое войско почти полностью уничтожено в решающем сражении. Мой отец, – добавила Элла с гордостью, – тоже принимал участие в этой битве. Но, конечно, ни меня, ни Алекса, тогда ещё не было на свете, хотя произошло всё не так уж и давно – всего-то сорок календарей назад.
Вот так и закончилась власть кровавого Гиозара, и было положено начало конца Многолетней войны. Зот принял правление Северной страной вместо погибшего отца, и в знак доброй воли и дальнейшего сотрудничества с Синедом освободил из-под гнёта и вернул прежнему Правителю захваченные земли Западных Степей. На исходе четвёртой Немеи Синед объявил Великое Перемирие и уже навсегда обосновался в Дукрине – в месте пересечения всех Порталов.
Правда, война на этом не утихла совсем. Остатки Гиозарова войска – те, что отказались подчиниться его сыну – разбежались по всему Новому Свету и организовали группы повстанцев-мстителей. Временами эти отряды нападали на мирных жителей, грабили торговцев, убивали скот, поджигали дома, иногда им даже удавалось вырезать целиком небольшие поселения. Синед объявил на повстанцев открытую охоту – это означало, что любой оставшийся из Клана и его войска мог быть убит без суда и следствия. И, тем не менее, они небезуспешно продолжали творить свои чёрные делишки, и напасть на их след было очень трудно. Догадываешься, отчего? Ну да, из-за порталов, конечно же.
Даже посты, которые жители начали организовывать возле порталов, помогали слабо. Очень тяжело было угадать, когда и где появятся разбойники, и сколько их разом может напасть на пост. А обычным людям, которым нужно было воспользоваться быстрым переходом, иногда по нескольку дней приходилось доказывать, что ты никакой не повстанец.
И вот тогда на выручку вновь пришёл король Северной страны, Зот Валенд, ставший уже к тому времени зрелым мужчиной. Он предложил Синеду своих "пограничников", так он их называл.
Пограничникам не нужно было никого караулить. Они и так сразу чуют чужака, и появляются из ниоткуда. Они везде. А если попадёшься им – то всё, помочь тебе может только чудо.
– Что значит: "везде"? – спросила Алана, почему-то шёпотом. И, стараясь, чтобы Элла этого не заметила, обшарила глазами стены портала в пределах видимости. О, если бы она только знала, когда шла по пещере в первый раз, сколько здесь обитателей!..
А, в общем-то, наверное, даже хорошо, что она ничего не знала.
Элла пожала плечами:
– Везде – то и значит – везде. В стенах. Или в земле. Может быть, в норах грюлингов. Этого никто не знает, Алана. Пограничники ведь не люди, и даже не нечисть. Они… я не знаю, что они такое. Может, они и есть демоны? Если честно, я ни разу их не видела, но почему-то только от одной мысли, что они сейчас следят за нами, мне становится жутко.
Алана не поверила своим ушам. Неужели в мире существует что-то такое, что способно напугать саму принцессу Эллу? Кроме орущих младенцев, естественно.
Если это так, то ей, наверное, тоже стоит начинать бояться? Однако страха она не испытывала – может быть оттого, что до сих пор не до конца верила в происходящее. Но что, если отрицанием она просто-напросто спасала свой рассудок?
– Но ты не бойся! – тут же успокоила Элла Доминика. – Королевским особам разрешение на переход не требуется, оно у нас пожизненное, начиная с семнадцатилетнего возраста. И тебе, пока находишься рядом со мной, в портале ничего не угрожает.
Интересно, этим она как бы намекала, что отставать от её монаршего тела не рекомендуется? Алана с опаской огляделась по сторонам.
– Знаешь, что я думаю? – сказала Элла, незаметно переходя на заговорщицкий полушёпот. – Я… да и не только я, по правде, многие считают, что Зот Валенд вовсе не тот, за кого себя выдаёт. Ну, то есть, он вроде бы такой весь добренький, но на самом деле – чудовище, гораздо страшнее своего отца, да и Гиозара сдал только потому, что хотел избавиться от папаши и захватить власть над страной. Отец мог править ещё очень долго, а Зоту хотелось быть единоличным правителем. И многие уверены, что он затевает кое-что похуже, чем армия демонов-убийц. Он… просто затаился, и прикидывается другом, чтобы пустить пыль в глаза Синеду.
– Но для чего ему так поступать?
– Как это? – удивилась Элла. – Деньги. Богатство. А самое главное – власть. Власть над всем Новым Светом. Полное, непререкаемое правление. Ради этого его отец пошёл бы на всё, а сынок такой же, я уверена, только гораздо хитрее.
– Но неужели Синед ничего не заподозрил? Совсем никто? Ты ведь говоришь, там собрались настоящие волшебники?
Элла пошла быстрее, и Алана сразу поняла, почему. В портале действительно посветлело и потянуло ветерком. Выход определённо был где-то неподалёку.
– Зот очень могущественный колдун, – ответила принцесса. – Гораздо сильнее всех тех волшебников, что заседают сейчас в Синеде. Поэтому ему ничего не стоило задурить им головы. Есть только один волшебник, который может сравняться с ним по силе, и вот он-то как раз не верит, ни единому словечку, сказанному Красноглазым. …Мы уже рядом с выходом, ты чувствуешь?
Алана не успела спросить, что это за таинственный волшебник, могущий справиться с самим Зотом, хотя нисколько не сомневалась, что именно он когда-то безуспешно пытался учить Эллу магии, но зато вполне успешно выучил игре на скрипке.
Элла мечтательно улыбалась чему-то своему, своим мыслям.
– Мы сейчас выйдем, – предупредила она. – Ты больше ничего не хочешь спросить? Спрашивай, пока… есть время.
"Что я должна спросить? Что всё это значит?"
Алана почувствовала, как ею вновь овладевает тревога. Элла вела себя как-то странно, …то есть, странной она была и до этого, но сейчас как будто что-то затевала. И тогда, не вполне понимая, что происходит, но, повинуясь какому-то внутреннему наитию, Алана задала вопрос, который вовсе не собиралась задавать. Просто что-то далёкое, из прошлого, о котором давно было забыто, но внезапно вспомнилось.
– Элла, ты знаешь, что такое Канн Сейде?
– О! – Элла удивилась. – Почему ты об этом спрашиваешь?
– Знаешь?! – воскликнула она.
– Знаю. Если я ничего не путаю, то, кажется, так назывался самый первый портал, тот, по которому Волшебники пришли в этот мир. В переводе с языка древних Канн Сейде означает то ли "каменное сердце", то ли "сердце из камня". Как-то так.
Но где он находится сейчас, не известно никому, да и даже если бы было известно, то толку с него всё равно никакого нет. Старики говорят, что сразу после перехода Волшебники закольцевали один край Портала, чтобы никто оттуда больше не смог прийти в наш мир. Поэтому нынче Канн Сейде – всего лишь что-то вроде легенды, а если и существует в реальности, то в виде обычной пещеры, не более. Но я, честно говоря, удивлена, что ты вообще о нём слышала. Кто тебе рассказал?
Алана не ответила, потому что почувствовала, как тоскливо сжался желудок. Ощущение, что не она сама управляет происходящим, что она всего лишь фигурка, которую кто-то переставляет по доске, появилось вновь, такое сильное, что закружилась голова.
– Вон выход! Ты видишь?
Да, теперь Алана уже отчётливо видела просвет, и солнечные лучи, пробивающиеся в узкую щель. Элла не замечала её состояния, она торопилась быстрее покинуть пещеру.
– Элла…
Принцесса остановилась и повернула голову.
– Пойдём, – сказала Элла Доминика и улыбнулась. В тусклом свете её улыбка внезапно показалась Алане какой-то неестественной, насмешливой и даже злой. – Сейчас ты всё не только услышишь, но и увидишь своими глазами. Я покажу тебе настоящую страшную сказку.
